Безжалостное правление

1

Лиза

Синяк под глазом определенно станет проблемой.

Я осторожно прикасаюсь к фиолетовому пятну, морщась от боли.

Покопавшись в ящике для косметики, я нахожу давно забытый персиково-коралловый консилер, запрятанный в верхнем правом углу. Согласно учебнику по макияжу, который я смотрела на YouTube, чтобы скрыть темные круги под глазами, персиковый цвет лучше всего нейтрализует фиолетовые оттенки.

Но я скрываю не поздний вечер. Это синяк, который мой жених поставил мне на вечеринке вчера вечером, потому что я сказала мэру, что его новый план общественного транспорта несовершенен. Я просто констатировала факты, но мне следовало бы знать лучше.

Анатолий ненавидит, когда я говорю о политике.

Он ненавидит, когда у меня есть мнение, которое не совпадает с его.

И он действительно ненавидит, когда я публично с ним не соглашаюсь.

Как только я произнесла эти слова, его лицо ожесточилось. Он ничего не сказал, просто схватил меня за руку и повел в темный угол веранды. Обычно его гнев выливается в ругательную лекцию, поэтому я не ожидала увидеть его кулак.

Это произошло быстро. Он поднял руку и ударил меня сзади. Я вскрикнула от боли, пронзившей мой череп, как удар молнии. Я поднесла руку к лицу, на котором выступили слезы. Мое тело дрожало не только от холодного воздуха, но и от сырого, запутанного узла неверия.

Неверия и страха.

Блеск в его глазах, когда у меня ослабли колени, запечатлелся в моей памяти. Ему это нравилось. Он чувствовал себя сильным. Анатолию ничто не нравится так, как власть, особенно надо мной.

Меня охватила удушающая беспомощность. Раз уж он однажды поднял на меня руку, что помешает ему сделать это снова?

Я слегка морщусь, осторожно нанося консилер на синяк и похлопывая по нему, пока фиолетовый оттенок не исчезает, а затем наношу последний слой, подходящий к тону моей кожи. Я выдыхаю и поворачиваю подбородок то в одну, то в другую сторону под ярким светом зеркала, чтобы убедиться, что ничего не видно. Убеждаюсь, что выгляжу идеально.

Я вздрагиваю от резкого стука в дверь моей спальни.

Не дожидаясь ответа, мама влетает в мою комнату в облаке Chanel No. 5 и абсолютной уверенности. Анастасия Иванова, как всегда, выглядит безупречно: волосы уложены в элегантную прическу, фигура подтянута благодаря частным тренировкам и облачена в последние дизайнерские модели, благодаря глубоким карманам Анатолия.

— Я пришла узнать, не нужна ли тебе моя помощь с прической или макияжем, — предлагает мама так мило, как только может, но мы обе знаем, зачем она здесь на самом деле.

Ее глаза скользят по моему лицу, оценивая его. Должно быть, она заметила синяк сегодня утром — не то чтобы она что-то сказала. Мои родители очень удобно отворачиваются, когда речь заходит об Анатолии, потому что для них он — белый рыцарь, который оплачивает наши счета и поддерживает нас в хорошем социальном положении.

— Мне не нужна твоя помощь, — жестко говорю я. — Где София?

По какой-то причине мама настояла на том, чтобы моя сестра вернулась домой из интерната на званый ужин, который мы устраиваем сегодня вечером. Хотя я не понимаю, зачем это нужно, я всегда рада видеть Софию. Она — единственный светлый огонек в моем мире.

— Она в своей комнате, готовится. Скоро ты ее увидишь. — Мама протягивает руку, поправляя одну из моих сережек. — Мне не нужно напоминать тебе, как важен сегодняшний вечер.

Важен для нее, то есть. Сегодня вечером мы принимаем две самые влиятельные семьи Москвы: Петровичи, семья моего жениха и владельцы крупнейшей в России судоходной компании, и Беловы — моя лучшая подруга Кира и ее муж Максим Белов, который возглавляет самую влиятельную братию страны.

Забавно, что мама никогда не придавала значения Кире, пока та не вышла замуж за Максима в прошлом году. Теперь она относится к ней как к английской королеве, и это сводит меня с ума. По крайней мере, у Киры есть чувство юмора по отношению ко всему этому.

Я вздыхаю и скрещиваю руки.

— Это просто вечеринка, так что не надо делать из нее государственный ужин. Все будет хорошо.

Она хмурится.

— Лиза, мы говорим о твоей будущей семье. Очень важно, чтобы все прошло идеально. Ты получила платье, которое прислал Анатолий?

Мои губы сжимаются в тонкую линию.

— Конечно, получила.

Сегодня утром к нам домой доставили богато украшенную подарочную коробку, подаренную моим женихом-засранцем. Внутри было платье, пара дизайнерских туфель, украшения и записка спрятанная в букет роз: "Прости, это никогда не повторится".

Платье белое, облегающее и, несмотря на дизайнерский ярлык, дрянное. Именно так, как он любит, чтобы я одевалась.

Моя мама постоянно твердила о его щедрости, но его так называемые подарки — это всего лишь еще один способ контролировать меня. Все в моем сегодняшнем облике выверено так, чтобы угодить ему. Мои длинные темно-русые волосы уложены волнами. Мой макияж дымчатый и сексуальный, а россыпь веснушек на носу скрыта слоем тонального крема. Я даже пользуюсь одним из двух приемлемых парфюмов, которые он выбрал.

Той девушки, которой я была раньше, — той, что предпочитала массивные украшения, облегающие платья и небрежные пучки, — больше не существует. Ее обменяли на кольцо с бриллиантом и ежемесячное пособие.

— А теперь, если ты меня извинишь, мама, мне действительно нужно переодеться.

Она игнорирует этот не слишком тонкий намек, аккуратно заправляя прядь волос за уши.

— Из тебя выйдет прекрасная невеста.

Я напрягаюсь.

— Когда-нибудь. Ты имеешь в виду, что однажды я стану прекрасной невестой.

Я надеялась и молилась, что смогу откладывать свадьбу так долго, как это только возможно. Если дата будет назначена, то кошмар станет реальностью. Это означает переезд к Анатолию и, в конечном счете, рождение его детей. Я окажусь в ловушке, из которой не будет выхода.

В ее глазах вспыхивает раздражение.

— Дорогая, тебе двадцать пять лет, и ты не молодеешь. Неужели ты думаешь, что такой мужчина, как Анатолий, будет ждать вечно?

— Я не собираюсь торопиться с замужеством, пока не почувствую, что готова.

— Торопиться? Вы помолвлены уже год. — Она хватает меня за руку, и ее пальцы впиваются в мою плоть, разрушая иллюзию теплого момента между матерью и дочерью. — Нам нужно, чтобы этот брак состоялся, Лиза. Ежемесячное пособие, которое предоставляет Анатолий, щедрое, но его просто недостаточно для удовлетворения наших потребностей. И не забывай, что именно ты настаиваешь на этой ужасно дорогой школе для своей сестры. Если бы нам не приходилось платить за обучение…

— Это не обсуждается, — говорю я, мой голос напряжен. Почему она заговорила об этом сейчас?

Ее глаза сужаются.

— Ты помолвлена, и свадьба — естественный следующий шаг. Как только вы поженитесь, Анатолий позаботится о том, чтобы папа получил прибыльную должность в совете директоров Петровых. — Она делает паузу, выражение ее лица становится жестким. — Подумай о будущем, Лиза. Это касается не только тебя. Это касается всех нас. И Софию тоже.

Вот оно. Мама знает мою слабость. Все, что я делаю, я делаю для Софии. Без денег Анатолия мы бы оказались на улице, а у моей сестры отняли бы комфортную жизнь и прекрасное образование.

Мое горло сжимается, а внутри разгорается гнев. Я испытываю искушение напомнить ей, что, если бы она обуздала зависимость моего отца от азартных игр и не была так одержима стремлением сохранить видимость семьи, мы бы не оказались в этой переделке. Но у меня нет настроения читать наставления о том, что "семья превыше всего, чего бы это ни стоило", поэтому я молчу. Она все равно перевирает все, что я говорю.

Я выравниваю дыхание и обращаюсь к ней как можно спокойнее.

— Анатолий занимается семейным бизнесом, пока его отец лечится от рака. Свадьба — последнее, о чем он думает.

Мама гладит меня по щеке, выражение ее лица пустое.

— Тебе действительно пора одеваться.

Она поворачивается, чтобы уйти, а я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на тревожное чувство, поселившееся в моей груди.

Час спустя я влезаю в пару опасно высоких "Лабутенов", когда дверь моей спальни распахивается от неожиданности. Даже не взглянув, я сразу понимаю, кто это.

— Лизка, я по тебе скучала. — Сестра улыбается, обнимая меня. — Честно говоря, этот семестр кажется бесконечным.

София младше меня на восемь лет, но в свои семнадцать она почти моего роста, что всегда застает меня врасплох. В моем воображении она навсегда останется бандитской девчонкой с косичками и зубастой ухмылкой. Но сейчас передо мной точно не та женщина.

— Я тоже по тебе скучала. — Я отступаю назад, чтобы полюбоваться ее темными волнами, так похожими на мои. — У нас есть час до прихода гостей. Расскажи мне все, что с тобой происходило. — Я потираю руки в предвкушении. — Выкладывай все свои секреты.

София закатывает глаза и с театральным вздохом опускается на мою кровать.

— Секреты? Если бы. В этой тюрьме-интернате монахини не разрешают хранить никаких секретов.

Я бросаю в нее подушку и осторожно сажусь на край кровати, потому что это все, что я могу сделать в этом облегающем платье.

— Да ладно. Они не такие уж плохие.

Я окончила ту же школу-интернат более семи лет назад, когда у моих родителей еще были деньги. Кира и Анатолий тоже там учились, и именно там мы впервые встретились.

— Еще как! Алину Соловьеву отстранили от занятий на неделю, потому что директриса нашла у нее под подушкой письма от мальчика. — Она ухмыляется. — В письмах, правда, были откровенные подробности о том, как они провели вместе лето, но все равно. Это не их дело, чем мы занимаемся в личной жизни.

— Кстати, о личной жизни… Ты встретила кого-нибудь особенного?

Она слегка полуулыбается.

— Есть один парень, Денис, из школы для мальчиков. Он довольно симпатичный, но мы не можем часто видеться друг с другом. Монахини следят за тем, чтобы мы никогда не оставались наедине.

Я тихонько смеюсь.

— Да, я помню, как хорошо они следили за тем, чтобы мы не попадали в неприятности.

Она поднимает бровь.

— Как будто у тебя были какие-то неприятности. Держу пари, ты была идеальной ученицей, как и идеальной дочерью и идеальной невестой.

— Я далеко не идеальна, — быстро говорю я, но прекрасно понимаю, что это фасад, который я поддерживаю перед всем миром, включая ее.

— Ну, очевидно, ты делаешь что-то правильно. — Она берет мою левую руку, любуясь кольцом с бриллиантом огранки "принцесса" на моем пальце. Кольцо, которое больше похоже на оковы, чем на признание в любви.

Она опускает голову на руки.

— Клянусь, тебе так повезло, что ты нашла мужчину своей мечты.

Скорее, мужчину моих кошмаров.

София знает, что Анатолий финансирует наш образ жизни, но она не знает, чего это стоит мне. Что я жертвую своим счастьем ради ее будущего. И я надеюсь, что она никогда об этом не узнает. Это только расстроит ее.

— Хочешь, я сделаю тебе макияж? — предлагаю я, пытаясь сменить тему.

— О-о-о, да! — Она хлопает в ладоши и занимает место перед моим зеркалом. — Что это за консилер? — Она откупоривает тюбик и наносит тонкий слой на тыльную сторону ладони.

Я гримасничаю и выхватываю его у нее.

— Я просто наводила порядок в своем ящике для косметики, избавляясь от ненужных вещей.

— Можешь добавить это в кучу. Персиковый цвет определенно не в этом сезоне.

Я шутливо пихаю ее, а затем роюсь в ящике, чтобы найти дымчато-серую подводку для глаз и золотистые тени, чтобы подчеркнуть ее зеленые глаза, идентичные по оттенку моим.

Когда я заканчиваю наносить подводку, она приоткрывает веко.

— О, кстати, о симпатичных парнях… Я слышала, что сегодня вечером придет Роман Васильев.

Мое сердце замирает, как и каждый раз, когда я слышу это имя.

— Роман? — Я тяжело сглатываю. — Я думала, он уехал из страны.

— Он вернулся. Мама только что упомянула об этом. Я думаю, она пытается свести меня с ним, что странно. В смысле, он горячий, богатый и все такое, но он вдвое старше меня.

Я скрипнула зубами. Моя мать официально потеряла голову.

Роман — опасный человек, одна из правых рук Максима. Вместе с Павлом Федоровым они втроем управляют синдикатом Белова.

— Она не говорила мне, что он придет, но если бы сказала, я бы ответила, что он не стоит приглашения.

София бросает на меня знающий взгляд.

— Ты все еще держишь на него обиду? Он всего лишь выполнял свою работу.

Роман был "телохранителем" Киры, когда они с Максимом поженились. На самом деле Роман шпионил за Кирой, потому что Максим подозревал, что причиной согласия на свадьбу было желание новой жены выйти замуж по расчету. Каждый раз, когда мы с Кирой ходили за покупками или выпивкой, Роман был рядом — наблюдал за ней, но почему-то всегда смотрел на меня. Заставляя меня чувствовать то, что я не хотела чувствовать.

Я бы хотела сказать, что моя проблема с Романом — это простая обида, которую было бы легко игнорировать, но эмоции, которые он вызывает во мне, совсем не простые.

Я агрессивно провожу мягкой кисточкой по горшочку с тенями для век.

— Да, но мне не понравилось, что за нами шпионили. Все, что мы говорили, докладывалось Максиму. — Я прочищаю горло. — Я знаю, что это в прошлом, но он мне все равно не нравится. Он такой, такой… — Сексуальный. Раздражающий. Невероятно красивый. — Самовлюбленный.

Моя сестра игриво приподнимает бровь.

— Любой мужчина, который так выглядит, имеет на это полное право.

Я поджимаю губы. Это правда, хотя я никогда бы не признала этого.

— Поверь мне, держись подальше от таких, как он. У тебя будет много времени для свиданий, когда ты станешь старше. А пока сосредоточься на учебе и веселье с друзьями.

Она смотрит на меня как на сумасшедшую.

— Почему ты так одержима тем, чтобы я получала хорошие оценки и поступала в университет? Я лучше выйду замуж за богатого, как ты.

— Клянусь Богом, София, если ты…

— Прими таблетку, я шучу! — Моя сестра фыркнула. — Ты знаешь, что я практически лучшая в классе, но в жизни есть и другие вещи.

— Конечно. Но образование — это сила. Это независимость, и я хочу, чтобы у тебя были все преимущества, доступные в этом мире. Что случится, если твой муж однажды умрет или твой брак распадется? Ты должна быть образованной, чтобы содержать себя и детей.

София на мгновение задумывается, а затем ее рот растягивается в коварной ухмылке.

— Я просто позабочусь о том, чтобы мои предполагаемые дети тоже были богаты.

Она хихикает, и я не могу не улыбнуться. Моя сестра всегда шутит, что я больше родитель, чем наши настоящие родители, что не так уж и сложно. Когда я росла, меня практически воспитывала наемная прислуга, пока мои родители улетали делать все, что им вздумается. Когда родилась София, я поклялась дать ей любовь и внимание, которых у меня никогда не было. Именно я научила ее завязывать шнурки и кататься на велосипеде. Я знаю, что могу быть слишком заботливой, но это только потому, что я хочу для нее самого лучшего.

— А как же ты? Ты так и не закончила университет, — говорит она.

Горечь подступает к горлу.

— Мы не могли себе этого позволить. Вот почему я хочу для тебя лучшего. И я продолжила получать образование самостоятельно. — Я жестом указываю на стопку книг по бизнесу и инвестициям, лежащую на столе рядом с моим ноутбуком.

Чего не знает моя сестра — и чего не знает никто, — так это того, что я начала торговать акциями и облигациями. Я не играю с большими деньгами — всего лишь несколько сотен долларов из бабушкиного наследства, которые мне удалось спрятать от родителей. Именно этот навык, надеюсь, однажды подарит мне свободу.

— Готово. — Я отхожу назад, чтобы София могла видеть себя в зеркале.

Она сияет, любуясь своим отражением, а затем притягивает меня к себе и быстро обнимает.

— Нам лучше спуститься. Скоро все будут здесь.

— Мне нужно сделать селфи, чтобы отправить друзьям! — восклицает она. — Я быстренько.

— Хорошо, sestra, увидимся там.

Я не позволяю улыбке сойти с моего лица, пока она не покидает комнату.