Безжалостное правление

38

Лиза

Мы уже на полпути к домику Романа, когда я понимаю, что мне нужно позвонить Софие. Оставить родителей в неведении меня не беспокоит, но я не могу поступить так же со своей сестрой. Я не смогу рассказать ей обо всем, но из всех людей она заслуживает знать, что со мной все в порядке.

Это должно было прийти мне в голову раньше, но мои мысли были заняты размышлениями о том, не приняла ли я только что лучшее или худшее решение в своей жизни. Хотя, похоже, у меня не было особого выбора. Роман уже привел все в движение, когда разговаривал с Анатолием.

С тех пор как мы сели в машину, я не переставала бросать на него взгляды. Он такой красивый, с точеными чертами лица и выемкой на подбородке, и ближайшие несколько дней я могу притворяться, что он мой.

С тех пор как я согласилась уехать с ним, в моей груди поселилось незнакомое чувство. Оно напоминает то, что описывала Кира, когда влюбилась в Максима, — трепет, когда он рядом, и электрический заряд от его прикосновений.

Но с Романом все по-другому. Есть что-то восхитительно эгоистичное в том, чтобы спрятаться от всего мира и проводить дни, укутавшись в мужчину, который меня так привлекает, что единственное, о чем я думаю, — это раздеться, как только мы останемся наедине.

Черт бы его побрал. Не знаю, что за магию с членом Роман на меня наложил, но я действительно нахожусь под его чарами.

Его глаза останавливаются на мне.

— Чему ты улыбаешься?

Как только он об этом заговорил, я осознала, что на моем лице появилась большая, глупая ухмылка.

— Тому как ты сводишь с ума.

Он поджимает губы.

— Меня обвиняли и в худшем.

Роман останавливает машину с темными тонированными стеклами и номерными знаками, которые, по его словам, невозможно отследить, — и заезжает на заправку где-то на тихом участке шоссе.

— Оставайся здесь. — Он выходит из машины и запирает за собой двери, его пистолет спрятан за пояс. Он тщательно осматривает заправку, чтобы убедиться, что за нами не следят, — эту предосторожность он соблюдал на протяжении всей нашей поездки. Он также настаивает на том, что нам не нужна дополнительная охрана в том месте, куда мы направляемся, утверждая, что оно неизвестно никому, кроме избранных.

Когда он, наконец, удовлетворен, то подходит к пассажирской стороне и открывает мне дверь.

— Туалет вон там. — Он указывает на одну сторону заправки. — Я заправлю бак и подожду тебя прямо здесь.

Я начинаю проталкиваться мимо него, но он останавливает меня, положив руку на мою руку.

— О чем ты думаешь, milaya? Ты ведь не передумала?

Мне трудно выразить свои мысли словами. Я так долго хранила в себе столько секретов, что мне кажется, будто я потеряла способность быть правдивой.

— Просто нервничаю, вот и все.

Нервничаю, что потеряю свое сердце из-за тебя.

Он слегка улыбается и проводит ладонью по моей щеке.

— Ты веришь, что я буду беречь тебя?

— Да, — честно отвечаю я.

Он наклоняется вперед, чтобы поймать мою нижнюю губу между своими и нежно поцеловать.

— Иди. Я буду ждать тебя прямо здесь. Я не спущу глаз с этой двери, — обещает он.

Когда я закрываю за собой дверь уборной, меня охватывает чувство вины, потому что я намеренно не сказала Роману, что буду звонить сестре отсюда. Я боялась, что он не захочет связываться с Софией, так как опасается, что наше местоположение будет обнаружено, но я не намерена раскрывать наше местонахождение. По правде говоря, я не совсем уверена, где мы находимся.

— Лизка! — София торопливо отвечает на звонок. — У тебя все в порядке? Мама сказала, что что-то случилось и ты скрылась с Кирой.

— Я в порядке, — заверяю я ее. — И да. В качестве меры предосторожности я залягу на дно на несколько дней.

— Это безумие, — пролепетала София. — Где ты?

Я прикусываю губу. Я не хочу лгать, но и не могу сказать ей правду.

— Я за городом, пока все это не уляжется. Пожалуйста, не беспокойся обо мне. В любом случае, я бы предпочла услышать о тебе.

— Обо мне? В моей жизни не происходит ничего интересного, разве что завтра я отправляюсь на последнюю примерку платья для твоей свадьбы. — Она делает паузу, как будто это время только что пришло ей в голову. — Подожди, а как ты собираешься готовиться к свадьбе? Лиза, это катастрофа.

В моем горле образуется комок, когда ложь проскальзывает через мои губы, гладкие как шелк.

— Мое платье сидит как перчатка, я утвердила цветы, музыку и цветовую гамму, — говорю я, стараясь казаться бодрой. — В любом случае, всем занимаются мама и миссис Петрович. Я обязательно вернусь к репетиционному ужину накануне вечером. Все будет хорошо, вот увидишь.

У меня все продумано. Перед репетиционным ужином я встречусь с Анатолием и все ему выложу. Я не выйду за него замуж, но верну ему все, что моя семья ему задолжала — надеюсь, даже свадебные расходы, если он потребует. Я предложу перевести деньги на его счет прямо на месте.

Возможно, ему это не понравится, но если я верну ему все, что мы должны, наши связи будут разорваны. Он же не может заставить меня выйти за него замуж. Или может?

Разговор Анатолия с моим отцом перед оперой не выходит у меня из головы. О каком договоре они говорили? Связано ли это с долгом, который мы им должны, или это что-то другое?

— Может быть, небольшой перерыв пойдет тебе на пользу. — София звучит старше своих лет. — Когда мы разговаривали в последний раз, ты была так напряжена. Я знаю, что обстоятельства не самые лучшие, но, надеюсь, ты сможешь найти время, чтобы расслабиться.

Я улыбаюсь про себя.

— Хороший совет. Именно так я и собираюсь поступить.

— Правда? — Похоже, она довольна. — Обещай, что скоро позвонишь снова. Мне нужны будут новости.

— Обязательно. Только никому не говори, что я звонила, хорошо? У меня нет возможности общаться с нашими родителями, но я хочу, чтобы ты знала, что со мной все в порядке.

На мгновение она замолкает.

— Конечно.

— И София?

— Да.

— Анатолий не вернулся в твою школу, не так ли? Или попросил тебя посетить еще одну деловую встречу?

— Нет, — медленно отвечает она. — Почему ты беспокоишься об этом?

Из окна я вижу, как Роман ставит насос на место и достает свою кредитную карту, чтобы расплатиться.

— Я просто хочу, чтобы ты могла сосредоточиться на школе и своих друзьях, не отвлекаясь на взрослых. В любом случае, удачи с пьесой. Позвони мне сразу после первого выступления. Я хочу все услышать.

Я прощаюсь с Софией и улучаю минутку, чтобы проверить свое торговое приложение. Получив телефон от Романа, я быстро сделала несколько покупок. Но сейчас, спустя всего несколько часов, я вижу, что пропустила пик распродажи.

Проклятье.

Я закрываю глаза и прислоняюсь затылком к стене.

Это тысячи потерянных долларов. В буквальном смысле слова, я не могу позволить себе выйти из игры в ближайшие несколько дней. Даже если я живу в этом пузыре и играю в дом с Романом, это не меняет того, что ждет меня по ту сторону.

Если я провалюсь… Что ж, провал — это не вариант.

Я топаю по лестнице ко входу в не самый маленький домик Романа, снег хрустит под моими сапогами.

— Мне показалось, ты сказал, что это уютный домик в лесу.

— Я преуменьшил? — спрашивает Роман, каждый вздох вырывается в виде заметной затяжки в хрустящем воздухе, пока он вводит код, чтобы отпереть дверь.

— Ну да. Это место просто огромное.

Он подмигивает мне и распахивает дверь.

Внутри домик кажется намного уютнее благодаря деревенским бревенчатым стенам и каменному камину. Могу только представить, как красиво он будет выглядеть, когда дневной свет будет проникать внутрь через широкую стеклянную стену.

— Что скажешь? — Роман делает шаг назад, чтобы оценить мою реакцию.

— Мне нравится, — признаюсь я, поворачиваясь кругом. — В нем чувствуется атмосфера шале (прим. Шале — это стильный, по-домашнему уютный и очень надежный в эксплуатации небольшой альпийский сельский дом). Это определенно не та хижина, которую я себе представляла.

— Когда-то он и был пустым. — Он опускает наши сумки у подножия лестницы и быстро осматривается. — Это место принадлежало семье моей матери на протяжении нескольких поколений. Я унаследовал его, когда она умерла.

— Прости. Когда она умерла? — мягко спрашиваю я.

— Когда мне было пятнадцать, но только когда мне исполнилось двадцать и я вошел в команду Максима, у меня появились деньги на ремонт. Снес все и начал с нуля.

Роман мало говорит о своем прошлом, и я не хочу лезть не в свое дело, но этот небольшой взгляд на историю его семьи кажется мне увлекательным.

Он начинает распаковывать продукты. По дороге сюда мы заехали за едой и одеждой, после того как я настояла на том, что не могу носить слишком большие футболки и треники Романа.

— Ты часто сюда заезжаешь? — спрашиваю я, прислонившись к прилавку.

— Не очень. — Он стоит ко мне спиной, поэтому я не вижу его выражения лица.

Я понимаю, что не очень-то помогаю, поэтому занимаюсь тем, что открываю бутылку вина, которую мы привезли с собой, и наливаю два бокала.

— Это место вызывает у меня не самые лучшие воспоминания.

— О? — Я сглатываю и делаю глоток вина, ожидая, что он продолжит, но он не делает этого сразу.

Вместо этого он поворачивается и упирается руками в мраморный кухонный остров, слегка покачивая головой.

— Моя мать умерла здесь.

У меня в горле образуется комок, и я тянусь к нему и упираюсь головой между его мощными лопатками. Роман застывает на месте, но его тело смягчается, когда я прижимаюсь к нему.

Я знаю, что это не мое дело, но не могу удержаться, чтобы не спросить:

— Что случилось?

Он тяжело вздохнул и повернулся ко мне лицом. Мои руки все еще обвивают его тело, и я наклоняю голову, чтобы посмотреть на него сверху.

— То, что случилось, темно и ужасно. Это не то, чем я хочу тебя обременять.

Мое сердце сжимается. Я не хочу оставлять его одного в темноте. Я хочу унести с собой часть его истории.

Я крепче сжимаю его руки.

— Это не бремя. Позволь мне быть рядом с тобой, даже если это значит просто выслушать.

Роман смотрит в сторону, выражение его лица противоречиво, по глазам пробегают тени. После долгой паузы он, наконец заговорил.

— Мой отец бил нас с матерью. Не очень оригинально, да? Пьяница, избивающий свою семью. — Он насмехается. — Я пытался вмешаться… Мне было неприятно видеть, как страдает моя мать. Однажды мы были здесь, я купался в озере, а когда вернулся в хижину, стало ясно, что он ее избил. Она выглядела нормально, не хуже, чем в другие разы, но у нее было кровоизлияние в мозг, из-за которого она впала в кому.

Он опускает детали, но я могу читать между строк. Мой желудок опускается к ногам, а ладони становятся липкими.

— Это ужасно в любом возрасте, но в пятнадцать лет ты был еще ребенком. — Я прислоняюсь головой к его твердой груди. — Мне так жаль. Тебе, наверное, тяжело здесь находиться.

Он отпускает горький смешок.

— Что-то вроде этого.

Я закрываю ладонями его лицо.

— Посмотри, как далеко ты зашел, несмотря ни на что.

— Я управляю преступным синдикатом, я не мать Тереза. — Он улыбается. — Я надеюсь, что мы вместе создадим несколько новых воспоминаний, чтобы стереть старые.

От его пристального взгляда у меня по телу пробегает нервная дрожь.

Я приподнимаюсь на цыпочки и опускаю поцелуй на его губы.

— Что бы тебе ни понадобилось, я здесь.

— Все, что мне нужно, — это ты, milaya.

Он откидывает мои волосы в сторону и осыпает поцелуями горло, медленно спускаясь вниз. Я наклоняю голову, чтобы открыть ему доступ, и с моих губ срывается стон.

В глубине моего сознания раздается голос, напоминающий мне, что я не могу быть его, но я игнорирую это. Этому голосу здесь не рады.

— У тебя есть я. — Я поворачиваю голову, чтобы прижаться губами к его губам.

Поцелуй начинается медленно, но вскоре становится все глубже. Каждое прикосновение его языка к моему вызывает дрожь по позвоночнику.

Тяжело дыша, он отстраняется, его глаза по-прежнему полузакрыты.

— Если мы продолжим, я трахну тебя здесь, на этом столе, а это совсем не то, что я планировал на сегодняшний вечер. Я не могу просто трахнуть тебя на первой попавшейся поверхности. Ты заслуживаешь большего.

— Я не против того, где ты меня трахаешь, главное, чтобы ты это делал.

Он выпускает дыхание в длинном, медленном шипении.

— По крайней мере, позволь мне сначала накормить тебя.

Роман утверждает, что умеет готовить, и, учитывая, что у меня нет ни малейшей надежды на кухню, я с радостью разрешаю ему попробовать.

— В таком случае я пойду наверх и распакую вещи.

Он скрещивает руки перед своей твердой грудью. На нем майка с V-образным вырезом, его татуировки проглядывают через воротник, и у меня сразу же пересыхает в горле.

— Нет, не распакуешь. Оставайся здесь. Мне нужен су-шеф.

Я морщу нос.

— Мои кулинарные способности жалки.

Он ухмыляется.

— Я использую тебя по назначению.

Он бросает мне фартук, и я повязываю его на талию.

— У нас будет папарделле с лесными грибами. Ты не против?

— Меня устраивает. — Я пожимаю плечами и тянусь за бокалом вина, который я налила ранее.

— Можешь начать с чистки и нарезки грибов. — Роман протягивает мне чистое кухонное полотенце и кладет на прилавок нож.

— Думаю, я справлюсь. — Я обращаю свое внимание на грибы, лежащие передо мной.

— Аккуратно протри грибы полотенцем. Их не нужно мыть в воде, — инструктирует Роман.

— Да, сэр. Я впечатлена, что ты готовишь сам, — признаюсь я, учитывая, что он может позволить себе целую армию частных поваров.

Он поднимает глаза от того места, где начал кипятить воду для пасты, и улыбается мне.

— Во имя полного раскрытия информации, я готовлю для себя не так уж часто. Но у меня есть повар — она научила меня этому рецепту.

— Чтобы произвести впечатление на дам, — поддразниваю я, хотя это вызывает небольшой приступ ревности.

— Есть только одна дама, на которую я хочу произвести впечатление. — Он опускается и целует меня в шею. — И она прямо здесь.

Я закатываю глаза, хотя мой живот подтягивается от желания.

— Ты сладкий болтун.

— Скорее, мне захотелось нормально готовить. Моя жизнь была совсем не обычной. — Он встает рядом со мной, берет очищенные мною грибы и с практической легкостью начинает их резать. — Моя мать так и не очнулась от комы.

Воздух вырывается из моих легких. Я хочу сказать что-нибудь утешительное, но не знаю что. Он продолжает сосредоточиваться на задаче, стоящей перед ним.

— Я не могу представить, каково это было. — Я прикусываю губу. — После этого ты был только с отцом?

— Нет. Я убил отца в тот день, когда узнал, что моей матери больше нет.

Горе сжимает мое нутро. Я понимаю его поступок, но пережить его нелегко.

— После этого я провел несколько лет на улице. Я был немного не в себе. Дрался, проворачивал аферы, пытался нарваться на смерть, потому что у меня не хватало смелости сделать это самому.

Я с трудом сдерживаю комок, застрявший в горле, но Роман выглядит невозмутимым.

— Я рано научился не полагаться ни на кого, кроме себя. Все изменилось, когда я встретил Максима, и он взял меня под свое крыло. Он дал мне цель. Он и Павел — теперь они моя семья.

— Это, конечно, объясняет твою преданность ему.

— Я обязан Максиму жизнью. — Он собирает порезанные грибы и бросает их на горячую сковороду с чесноком и тимьяном. Звук шипения наполняет комнату, а затем появляется насыщенный земляной аромат. — Теперь у меня есть шанс отплатить ему за преданность.

— Как это? — Я прислонилась спиной к стене.

— Позволив Максиму отойти от дел. Мы с Павлом будем управлять синдикатом, пока он будет жить своей жизнью. — Его голос смягчается, но под его словами затаились тени. — Когда Максим потерял своего маленького сына, я не думал, что он когда-нибудь снова улыбнется. С тех пор как он женился на Кире, все изменилось.

Мое сердце ныряет в грудь. Я рада, что Кира нашла свою вторую половинку, но иногда испытываю приступ жалости к себе, понимая, что, возможно, никогда не испытаю этого.

В другой жизни мы с Романом могли бы стать чем-то большим. Больше, чем этот единственный раз, больше, чем запретный роман. Потому что даже после того, как я освобожусь от Анатолия, мне нужно освободиться от этой жизни. От этого города. Неважно, насколько безопасно Роман заставляет меня чувствовать себя, это не меняет того факта, что он партнер Анатолия. Часть того мира, из которого я пытаюсь вырваться, для меня и Софии.

Я потираю затылок.

— А как насчет тебя? Что произойдет, когда ты встретишь женщину своей мечты и хочешь остепениться и завести детей?

Его брови сходятся вместе, пока он сосредоточенно помешивает грибы.

— Не представляю, что это может случиться со мной.

— Возможно, в будущем ты будешь чувствовать себя по-другому. С правильным человеком. — Я не знаю, почему я задвигаю этот вопрос. Если представить себе Романа с другой женщиной, даже хуже, если представить, что другая женщина вынашивает его ребенка, мне становится плохо.

— Я не совсем подхожу для брака. Никто в этой жизни не подходит. Именно поэтому Максим делает шаг назад от бизнеса. Потому что жизнь, которую мы ведем, никогда не будет безопасной для тех, кого мы любим.

— Так вот почему ты был холост все то время, что я тебя знаю? Ну, я полагала, что ты не в браке, — поспешно поправляю я себя. — Может, и не был.

Он наклоняет голову, пристально глядя на меня.

— Как я уже сказал, ты первая женщина, кроме тех, кого я нанимаю, которая заходит в мою спальню. И единственный человек, которого я привел сюда.

Я пожевала губу. Неужели я интересна Роману только потому, что не подхожу? Может, кратковременная интрижка — идеальный вариант для него? Отличный секс, никаких привязанностей, и, в конце концов, я выйду замуж за другого. Возможно, он получает удовольствие от того, что все это запретно. Все эти разговоры о том, что я ему нужна, были просто разговорами. Конечно же, он не имел в виду этого.

— Если бы я нашел подходящую женщину, — размышляет он, все его внимание сосредоточено на мне. — Может быть, я чувствовал бы себя по-другому. Может быть, я бы даже ушел из этой жизни.

Горечь заполняет мое горло.

— Правильная женщина, да? Кто-то вроде Катерины?

Роман сбрасывает готовую пасту в дуршлаг в раковине и поворачивается ко мне лицом, его руки крепко хватаются за край стойки.

— Ты так думаешь? Что Катерина — мой тип?

Я облизываю пересохшие губы. Я не знаю, что я думаю, кроме того, что мне нужна его реакция.

— Я понимаю, что твое свидание было "деловым", — говорю я, используя воздушные кавычки, — но Катерина великолепна. Конечно, она может быть немного поверхностной, но она ведь из твоего круга, верно? Женитьба на сестре твоего делового партнера укрепит союз.

Роман шагает ко мне, хмурясь и озирая свое красивое лицо. Я чувствую себя как загнанный в ловушку зверь, которому некуда бежать.

Почему он злится на меня? Я всего лишь констатирую факты.

Он останавливается в нескольких сантиметрах от меня. Его рука хватает меня за волосы, и он откидывает мою голову назад, чтобы я смотрела на него сверху. Наши губы так близко, что мы дышим одним воздухом.

— Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что, основываясь на нашем разговоре, я хочу быть с Катериной.

Я дразню медведя, но не могу остановиться. Укус ревности реален, он грызет меня острыми, настойчивыми зубами. В любом случае, это он пошел на свидание с Катериной и позволил ей поцеловать себя.

Мое разочарование достигает пика, и я открываю рот, чтобы возразить, но он останавливает меня, резко дернув за корни.

— Будь очень осторожна в своих словах, milaya, потому что я не могу отвечать за свои действия. Я заявлю о временном помешательстве.

Коктейль из страха и возбуждения взрывается во мне. Я смотрю на Романа сквозь ресницы, и голос мой звучит хрипло.

— Что ты собираешься делать?

— Ты знаешь, что бывает, когда ты дразнишь такого мужчину, как я?

Я сглатываю и качаю головой.

— Подтолкни меня, и ты узнаешь.

Мои соски под футболкой затвердели до бриллиантовых точек, а моя киска почти просочилась сквозь леггинсы. Что со мной не так, что я хочу поиздеваться над Романом? Разозлить его настолько, чтобы он выместил свою злость на моем теле?

Мой пульс бешено бьется, когда я тыкаю пальцем в его грудь.

— Я тебя подталкиваю.

— Тебя предупреждали, — огрызается он. — А теперь встань на колени и попроси у меня прощения.