Безжалостное правление

6

Роман

Я делаю последнюю затяжку, втягивая никотин глубоко в легкие. Прислонившись затылком к боковой стене дома Ивановых, я смотрю, как дым лениво вьется в ночном воздухе.

Я редко курю, но всегда держу под рукой сигарету на такие случаи — когда я напряжен до предела, а боксерской груши в поле зрения нет.

Заявление Анатолия выбило воздух из моих легких. А зря. Лиза была помолвлена все то время, что я ее знаю, так что свадьба всегда была на горизонте.

Не нужно быть идиотом, чтобы понять, что Лиза с Анатолием не из-за его искрометной личности, а из-за его огромного банковского счета. Этот человек богат как грех.

Что бы ни лежало в основе их отношений, это не должно меня волновать. Я не должен испытывать таких чувств к женщине, которая должна быть замужем за моим деловым партнером. Но раз так, мне нужно оставить между нами дистанцию — по крайней мере, на сегодняшний вечер.

Потому что, к счастью, скоро мне придется провести с ней целых четыре дня в Лондоне. К черту мою жизнь.

Решив убраться отсюда подальше, я затушил сигарету и выбросил ее в кусты. Придумаю какую-нибудь отговорку про работу или про то, что мою несуществующую собаку нужно выгулять, или еще какую-нибудь хрень.

— У тебя есть еще одна? — Неожиданный голос отрывает меня от мыслей.

Лиза стоит передо мной, ее ярко-зеленые глаза прорезают ночь, как прожекторы. Должно быть, она издевается надо мной. Идеальная Лиза хочет закурить?

Что-то в выражении ее лица заставляет меня держать рот на замке.

Не говоря ни слова, я лезу в карман, достаю пачку и протягиваю ей. Она берет сигарету и кладет ее между губами. Я чиркаю зажигалкой и держу пламя ровно, пока она вдыхает. Когда она практично затягивается, я уверен, что мои брови достигли линии роста волос.

— Я не знал, что ты куришь.

Она пожимает плечами.

— Я тоже не знала, что ты куришь.

— Я курю только когда у меня стресс или после… Забудь об этом.

Она бросает на меня язвительный взгляд и выдыхает небольшую струйку дыма в ночь.

Я улучаю момент, чтобы изучить ее. Руки трясутся, а глаза немного опухли. Волнение, которое, как мне показалось, промелькнуло в ее лице после объявления Анатолия, давно прошло.

— Полагаю, поздравления неуместны, — говорю я, чтобы проверить, что происходит.

Она закрывает глаза и откидывает голову назад, пока не упирается в кирпич дома.

— Точно.

Не совсем тот прилив свадебной радости, которого я ожидал.

Я протягиваю руку, беру ее за кисть и подношу сигарету к губам, чтобы затянуться. Она открывает глаза и внимательно смотрит на меня.

— Что случилось? — спрашиваю я без намека на поддразнивание в голосе. Сейчас в ней есть что-то меланхоличное, что я никак не могу уловить.

— Что ты имеешь в виду? — Она не смотрит мне в глаза, а смотрит вдаль.

Я пускаю дым между губами, изучая ее в слабом свете.

— Ты расстроена. Что случилось? — спрашиваю я снова, но уже с большей силой.

Она трусит сигарету и затягивается.

— Какое это имеет значение для тебя?

Вот она, львица, свирепая только со мной.

— Это имеет значение, — рычу я. — Помни, мы теперь друзья.

Друзья, черт возьми.

Взяв ее за запястье, я притягиваю ее к себе, пока ее грудь не прижимается к моей. Моя ладонь ложится на ее талию, удерживая ее на месте, слишком близко, чтобы можно было считать это приличным.

— Что ты делаешь? — Ее слова — это воздушная струйка на моих губах, но она не отталкивает меня и не говорит, чтобы я отпустил ее, как сделала бы хорошая девочка. Она держит меня в напряжении, пока ее пульс бьется в горле.

Наклонившись, я вдыхаю ее ванильный аромат и греюсь в тепле ее тела, запоминая его, потому что это, возможно, самая близкая близость с ней в моей жизни. Это безрассудно, но я не могу найти в себе силы, чтобы переживать.

— Скажи мне, что происходит.

Ее глаза сужаются.

— Ничего. По крайней мере, ничего, что могло бы тебя волновать.

В моем нутре закипает раздражение, и, чтобы спровоцировать ее, я наклоняюсь и шепчу ей на ухо:

— Я думаю, что идеальная маленькая Елизавета Иванова хочет узнать, что такое опасность, прежде чем ее запрут на всю оставшуюся жизнь.

Мои слова звучат как насмешка, но она не вздрагивает и не отводит взгляд. Она держит меня под пристальным взглядом, не решаясь продолжить.

— Может быть, я уже знаю, что такое опасность. — Она одаривает меня жесткой улыбкой, которая и близко не доходит до ее глаз, когда она отталкивает меня. — И я не всегда идеальна, но мне проще притвориться, что я идеальна.

Лиза засовывает в рот жвачку, расправляет плечи и уходит в дом, оставляя в моей груди лишь тревожную тяжесть.

Закуриваю и провожу рукой по волосам.

Я тоже полон дерьма. Лгу себе, что чувствую что-то кроме иррационального чувства обладания, когда нахожусь в обществе Лизы. Так больше продолжаться не может: я сохну по будущей жене своего делового партнера. Это тот грех, который чернит твою душу. Хуже того. Такая одержимость приводит к смерти.

Остается только одно.

Я достаю из кармана телефон и отправляю сообщения Тане, одной из моих постоянных спутниц. У нее короткие светлые волосы и глубокие карие глаза — полная противоположность Лизе.

Когда я увижу Лизу в следующий раз, у меня уже будет столько кисок, что она будет просто мелькать на моем радаре.