Безжалостное правление

29

Лиза

— София, наконец-то! — говорю я, когда сестра берет трубку.

Последнюю неделю до нее невозможно было дозвониться, и хотя такое иногда случается, мне все равно неспокойно после всего, что произошло, пока я была в Лондоне.

— Прости, Лизка. Я была на генеральной репетиции. Это было очень утомительно.

Я включаю громкую связь и кладу телефон на стойку в ванной, а карандашом для глаз подвожу у ресниц, пытаясь сделать дымчатый макияж глаз.

Может, Роман и пригласит Катерину на свидание, но он не сможет оторвать от меня глаз. Я буду выглядеть на все сто. Роман Васильев может съесть свое гребаное сердце, потому что я не брошу на него ни единого взгляда.

— Пока все хорошо? — Я делаю паузу, карандаш завис в воздухе, и делаю вдох. — Если тебя что-то беспокоит, ты знаешь, что можешь поговорить со мной. О чем угодно.

Она вздыхает.

— Я знаю. Тебе действительно нужно перестать беспокоиться обо мне. Я не ребенок.

Я отказываюсь от дымчатых глаз и прижимаю телефон к уху, опираясь на стойку в ванной.

— Послушай, я не хочу постоянно поднимать эту тему, но я все еще чувствую себя неспокойно из-за того вечера, когда Анатолий притащил тебя на тот деловой ужин.

Она молчит минуту.

— И почему же?

— Я просто… Кто были те мужчины, с которыми он тебя познакомил? — Анатолий отказался обсуждать со мной этот ужин, предупредив, чтобы я не лезла не в свое дело, но для моего собственного здравомыслия мне необходимо знать подробности. Мне нужно понять, что произошло.

— Не знаю. Какие-то бизнесмены из Санкт-Петербурга. Единственное имя, которое я запомнила, — это парень, который, похоже, был боссом, Сергей. Он был достаточно мил, задавал мне вопросы о школе и о том, чем я люблю заниматься. О моих планах после окончания школы. — Она слегка смеется, и я вижу, что ей льстит его внимание. — Но ему, кажется, за тридцать или около того. Он не флиртовал, просто был вежлив. Я в основном листала телефон, потому что все это было скучно.

Я щипаю себя за переносицу.

— Это он дал тебе вино?

— Опять это? — пробормотала она.

— Мне просто нужно знать.

— Я… я не могу точно вспомнить.

От ее замешательства мне становится плохо. Одна рюмка не должна стирать память человека. И опять же, как бы она ни утверждала, что ее друзья пьют, я не думаю, что это так.

— Я почти уверена, что это был Анатолий, но трудно сказать. Выпивка лилась рекой. Я не хотела делать из этого проблему.

Мне приходится прикусить губу, чтобы не закричать от разочарования.

— Ладно. — Я тяжело вздохнула. — Я не рада, что он так поступил, но это не твоя вина. Просто не ходи больше никуда с Анатолием.

Она говорит устало:

— Ничего не случилось.

— Я знаю, София, знаю. Но ты моя сестра, и я всегда буду предана тебе. Мы с Анатолием сейчас решаем некоторые вопросы.

— Но свадьба уже так скоро!

Я прижимаю палец к виску. Она даже не представляет, как я осознаю этот факт.

— Все будет хорошо, — говорю я ей. — Время все лечит.

На самом деле я имею в виду, что если удача будет на моей стороне, то я не пойду к алтарю.

После разговора с сестрой у меня ужасное настроение, но я не позволяю себе унывать. Все равно на это нет времени. Скоро за мной приедет Анатолий, и мне нужно выглядеть как можно более нормальной.

Я спускаюсь по лестнице, достаю пальто и клатч из шкафа на первом этаже. Обычно Анатолий ждет меня на улице в своей машине, но когда я выглядываю в окно, то вижу его тачку, припаркованную в стороне.

Странно.

Из кабинета отца доносятся негромкие голоса, и я поворачиваюсь и иду к закрытой двери. По мере того как я приближаюсь, что-то в их разговоре вызывает у меня интерес.

— До свадьбы денег больше не будет. Это четко прописано в контракте. — Голос Анатолия низкий и угрожающий, но он просачивается под дверь, как яд.

Не смея дышать, я прижимаюсь ухом к двери.

— Если свадьба так скоро, какое это имеет значение? Мы скоро станем семьей, — замечает отец. — Просто… у меня проблемы с якудзой. Ты же знаешь, какими жаркими могут быть их игры в покер.

— Это твоя проблема, а не моя.

— Я знаю, что слишком много пью, это моя слабость. Но эти парни настроены серьезно. У меня всего неделя, чтобы расплатиться с ними, иначе я потеряю глаз. Как бы я выглядел, если бы вел Лизу к алтарю с повязкой на глазу?

— Ужасно. — Анатолий смеется. — Может быть, тебе стоило подумать об этом раньше. Цок-цок, Борис, ты жалкий человек, но твои грехи — не моя проблема.

Ужас закрадывается в мою грудь. Я не удивлена жестоким пренебрежением Анатолия к моему отцу, но меня до костей пробирает мысль о том, что человек, который хочет на мне жениться, ничуть не заботится о безопасности моей семьи. Одно это должно насторожить моего отца, если он представит свою дочь замужем за таким человеком, но это явно не первый его инстинкт.

Тем не менее, я знаю, что этой свадьбе не бывать. Либо мне придется оплачивать долги отца своими инвестиционными деньгами, либо просить о помощи.

В моем сознании материализуется лицо Романа, и со спокойной уверенностью я понимаю, что именно ему я позвоню, чтобы он защитил моего отца. Чтобы защитить меня.

От осознания этого у меня по коже бегут мурашки. Никто не заставляет меня чувствовать себя так, как он, — тепло, безопасно и абсолютно защищенно. Даже если я оттолкнула его, я знаю, что он будет рядом, если он мне понадобится.

Я делаю глубокий, дрожащий вдох, потому что сейчас мне нужно сосредоточиться на том, что происходит по ту сторону двери.

— Но ведь свадьба так скоро… — В голосе отца звучит отчаяние, от которого у меня сжимается сердце. Даже если он глубоко порочен и эгоистичен, в конце концов, я не хочу, чтобы он пострадал.

— Пока это не будет официально оформлено, у нас нет обязательного соглашения. Если только… ты не найдешь способ подсластить мне сделку.

— Я сделаю все, что нужно, все, что ты захочешь.

У меня в животе заурчало от отвращения при виде того, как низко опустился мой отец, готовый преподнести Анатолию на блюдечке все, что он пожелает. От намека на "все, что угодно" меня бросает в дрожь.

В комнате раздается шорох, как будто Анатолий поднимается со стула. Его голос падает так низко, что я не могу расслышать ни слова, как бы сильно я ни прижимала ухо к двери.

Черт. О чем они могли говорить?

Через несколько минут их голоса становятся нормальными.

Мой отец предлагает выпить рюмку водки в честь праздника.

— Ты что, не усвоил урок, идиот? — Анатолий смеется, и смех этот жестокий.

Это мой сигнал отступить.

Я тихо шаркаю по направлению к лестнице, как будто только что спустилась. Когда дверь в кабинет отца распахивается, я схожу с последней ступеньки и притворяюсь удивленной, обнаружив в коридоре своего жениха.

— Я не знала, что ты здесь, — говорю я Анатолию.

— Я пришел раньше. Воспользовался возможностью повидаться с твоим отцом.

Мой отец и Анатолий обмениваются взглядами, которые я не могу разобрать.

— Очень хорошо. Я готова идти. — Я стараюсь скрыть дрожь в голосе после всего, что я услышала.

Его глаза буравят меня, острые и расчетливые, с затаенным жаром, который заставляет мою кожу гореть. Он смотрит на меня так, будто я красивая вещь, которую он рад приобрести, и, по правде говоря, именно такой я для него и являюсь.

— Ты выглядишь потрясающе. — Он дарит мне жесткий, собственнический поцелуй, от которого мне хочется блевать. Он, наверное, думает, что я нарядилась для него, но это определенно не так.

На мне гладкое облегающее платье огненно-красного цвета и туфли на каблуках, которые добавляют сантиметры к моей и без того высокой фигуре. Несмотря на оскорбление, Катерина не единственная, кому идет красный цвет. Мои волосы собраны в шикарный хвост, подчеркивая дымчатый макияж глаз, который мне удалось сделать с третьей попытки.

— Спасибо. — Я стараюсь сдержать свой тон.

Отец подходит и чмокает меня в щеку.

— Развлекайся, дорогая. — Его опущенные глаза и холодный тон намекают на то, что он подписал договор с дьяволом, от которого ему не уйти.

О, папа, что ты наделал?