Безжалостное правление

27

Лиза

— Елизавета, пожалуйста, сосредоточься, — говорит мама, в ее тоне слышится разочарование. Мы в офисе свадебного организатора, решаем множество деталей, которые меня не интересуют.

Я вздыхаю, а мой взгляд возвращается к телефону, чтобы следить за акциями, которые я купила вчера. Цена акций растет, так что пора продавать.

— Лимонный крем был моим любимым, — предлагаю я, отвлекаясь.

— Это лимонный творог, — поправляет она, как будто меня это волнует.

— Точно, творог. Вкус в любом случае потрясающий. Идеальный выбор для свадебного торта.

Да, идеальный для свадьбы, которой не будет. Когда-то я бы чувствовала себя виноватой за то, что моя мама так старается ради события, которое будет отменено в случае моего успеха. Но теперь уже нет. Мои родители никогда не ставили во главу угла мои потребности и то, что для меня лучше. Роман прав — пора предоставить им самим решать за себя.

Как долго я смогу продолжать жертвовать своим счастьем ради них? Если оставить все на их усмотрение, это будет продолжаться бесконечно. В этом-то и проблема. Они будут продолжать брать у меня, пока не останется ничего.

— Может, лучше обойтись ванилью, — беспокоится мама, нахмурив брови. — Обычно безопаснее придерживаться традиций.

Я с трудом подавляю смешок.

— Конечно, мама. Как тебе больше нравится.

Я приклеилась к своему телефону, спрятанному под столом, наблюдая за тем, как цена на акции неуклонно растет. Черт, скоро мне придется продавать.

— Я не могу определиться со скатертями. Белые, небелые или кремовые?

Мой палец завис над кнопкой продажи, готовый действовать, как только цена достигнет цели.

— Лиза, ты меня слышала? — раздраженно огрызается мама.

Быстрым нажатием я продаю, получая кругленькую прибыль в двадцать тысяч долларов. Прошла всего неделя с тех пор, как я начала торговать, но результаты уже впечатляют. Я заработала двести тысяч долларов от своего первоначального капитала. Это хорошее начало, но мне нужно набрать темп, если я хочу заработать миллион долларов до свадьбы менее чем за две недели.

— Выбирай, мама. Все в порядке.

Я поднимаю взгляд и вижу, что она хмурится.

— Не знаю, что на тебя нашло в последнее время, но это твоя свадьба. Самый важный день в твоей жизни — во всех наших жизнях — и отсутствие твоего интереса вызывает недоумение. На ней будет присутствовать вся московская элита. Ты должна отдать предпочтение планированию, а не тому, что ты постоянно делаешь в своем телефоне.

Я вздыхаю и, убедившись, что сделка состоялась, опускаю телефон на колени.

— Я переписывалась с Кирой. — Ложь плавно слетает с моего языка. — Она спрашивала, не нужна ли мне помощь с планированием, но я бы сказала, что у тебя все под контролем. Вы с миссис Петрович, кажется, более чем счастливы справиться с деталями.

— Кстати говоря… Талия и Катерина будут здесь в любую секунду, и я не позволю тебе вести себя как угрюмый подросток. Покажи, что ты действительно хочешь стать частью их семьи. — Она фыркнула. — Ты даже не представляешь, какая это привилегия — носить фамилию Петрович.

Для нее это честь. Женщина, которой на самом деле не придется выходить замуж за Анатолия.

— Меня не волнуют привилегии и хорошее имя. Это твоя забота, — огрызаюсь я, не в силах сдержать бурлящий гнев.

— Как ты можешь быть такой эгоисткой? — огрызается мама, ее низкий голос полон негодования.

В комнату входит организатор свадьбы, но один взгляд моей матери заставляет ее поспешно удалиться.

— Ты думаешь, я вышла замуж по любви? Нет. Браки — это союзы, они призваны укреплять семьи и обеспечивать будущее. Это долг, а не личное счастье.

— Это неправда. По крайней мере, не всегда, — замечаю я. — Кира и Максим безумно любят друг друга.

Ее глаза превращаются в прорези.

— Разве их брак не начался как деловая договоренность?

Я скрежещу зубами. Не знаю, зачем я затеяла этот разговор, ведь маму не переубедить.

— Твоя сестра нуждается в этом союзе больше, чем кто-либо другой. — Мать хлопает рукой по столу. — Если мы погрузимся в нищету, как ты думаешь, есть ли шанс, что кто-нибудь захочет жениться на Софие?

Я крепче сжимаю телефон.

— А что, если нам не нужны деньги Петровичей? Что, если я найду способ быть финансово независимой от них?

Как по команде, мой телефон пикает, оповещая о появлении перспективной акции. Я игнорирую его.

Хмурый взгляд на идеально накрашенном лице моей матери — не то, на что я рассчитывала.

— О чем ты говоришь, Лиза? Ты сошла с ума?

На самом деле она имеет в виду: «Где моя милая, послушная дочь, которая никогда не отступает, не задает вопросов и ничего не хочет для себя?» Именно такой я и была долгое время: послушной дочерью, живущей своей жизнью, чтобы разгребать чужие ошибки.

Моя мать продолжает смотреть на меня так, словно я инопланетянка. В какой-то степени это моя вина, потому что я никогда раньше не противостояла ей.

— Я настаиваю, чтобы платье подружки невесты было красным, мама. Это мой лучший цвет. — Плаксивый голос Катерины слышен еще до того, как она появляется. Мгновением позже она входит, приветствуя нас хмурым взглядом. — О. Вы обе здесь.

Моя спина выпрямляется от раздражения.

Талия Петрович бросает на дочь назидательный взгляд.

— Это невеста и мать невесты, так что, конечно, они обе здесь. — Старшая женщина делает шаг вперед, предлагая нам обеим воздушный поцелуй.

— Я думаю, что красный цвет для платьев подружек невесты — это прекрасно, — говорит моя мама, когда обе женщины садятся. — Ты так не считаешь, Лиза? — Ее пинок под столом — не очень тонкий толчок к согласию.

— Конечно. — В моей ухмылке нет искренней теплоты.

Катерина раздувает ноздри и откидывает свои длинные золотистые волосы за спину.

— Я говорила не о платьях подружек невесты. Мне все равно, что они наденут. Как подружка невесты, я должна быть единственной, кто носит красное.

— Красное на свадьбу? Ты будешь выглядеть как блудница. — Талия хмурится.

Мне приходится прикусить губу, чтобы сдержать смех. Я уважаю ее прямоту.

— Может, что-нибудь помягче, — вклинивается моя мама. — Например, розовый?

— Может быть, нет. — Катерина кривится и проверяет время на своем телефоне. — В любом случае, что нам здесь нужно делать? У меня через час массаж лица.

— Я подумала, что ты захочешь высказаться по поводу цветовой гаммы, которую мы выберем, ведь это сильно повлияет на цветочные композиции, — предлагает моя мама. — Твой вкус безупречен, и твой вклад будет очень важен.

Боже мой. Может ли она еще сильнее подлизываться?

Пока Талия и моя мама обсуждают достоинства лилий и белых роз, я откидываюсь на спинку стула и бросаю быстрый взгляд на телефон, проверяя свои сделки.

— Ну что, ты уже выбрала наряд для оперы на эти выходные? — Катерина наклоняется ближе и говорит фальшиво милым тоном, который сразу же заставляет меня насторожиться. Она не ждет моего ответа. — У меня есть несколько дизайнерских платьев прошлого сезона, которые ты можешь взять на время. Ты же не против носить одежду прошлого сезона? — Ее тон непринужденный, но в нем чувствуется насмешливый подтекст.

Как и Анатолий, его сестра любит напоминать мне, в каком долгу я перед ее семьей. Насколько меньше нам повезло.

— Я в порядке, — холодно отвечаю я. — Просто надену что-нибудь из своего шкафа. — Одариваю ее пустой улыбкой и надеюсь, что она поймет, что нужно отвалить. Мне неинтересно играть в ее игры с властью, особенно сейчас.

Она бесстрастно пожимает плечами и рассматривает свой маникюр.

— Просто мой брат будет ожидать, что ты будешь выглядеть как Петрович. Вся Москва будет наблюдать за вашим первым совместным выходом в свет после объявления даты свадьбы. Очень важно, чтобы ты выглядела, — ее глаза критически оглядывают меня, — ухоженной.

Я борюсь с очень сильным инстинктом, призывающим толкнуть ее лицом в букет гортензий в центре стола.

— Я обойдусь тем, что у меня есть, — отвечаю я, мой голос ледяной.

— О, конечно, как хочешь.

Я чувствую, что ее глаза все еще смотрят на меня, как стервятник, кружащий перед убийством.

— Я могу прислать к тебе своего эстетиста. Она потрясающе владеет нитями, знаешь ли. Она поможет тебе с волосами на лице. — Катерина ухмыляется, как кошка, съевшая канарейку, и проводит рукой по моей верхней губе.

Я прикусываю щеку, не позволяя ее завуалированным оскорблениям задеть меня.

— Конечно, — говорю я. — Как мило с твоей стороны.

— Я пришлю ее к тебе домой, как только закончу. Ты, наверное, этого не знаешь, но парни сходят с ума от полной эпиляции — везде и всюду. — Ее брови слегка пританцовывают, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. — Учитывая, с кем у меня свидание, я стремлюсь к шелковистой гладкости. — В ее тоне звучит намек.

Я делаю все возможное, чтобы не попасться на удочку. Она явно что-то задумала.

Когда я ничего не говорю, она поджимает губы и наклоняется ближе, как будто я плохо слышу.

— Роман Васильев вместе со мной. Он приглашал меня на свидание целую вечность, и я просто не могла больше отказываться. — Она пожимает плечами, достает из сумочки тюбик красной помады и медленно наносит ее.

Эта новость как удар в живот.

Роман и Катерина? На свидании?

Зависть вспыхивает, как зуд под кожей. Мне это ни капельки не нравится.

Я тянусь к своему стакану с водой, пытаясь реагировать так, будто мое сердце не бьется о грудную клетку.

— Когда мужчина так выглядит, — мурлычет она, — ты знаешь, что он будет великолепен в постели. И что с того, что он грубоват; нет ничего плохого в небольшой опасности.

Мои ногти впиваются в ладони под столом.

— Роман, правда? Я понятия не имела, что ты в его вкусе.

— О, ты будешь удивлена. Такие мужчины, как Роман, — настоящие мужчины — ищут женщину, которая, как они знают, может править рядом с ними. Их не интересует "кроткая маленькая мышка", — она делает щелкающее движение рукой, явно направленное на меня. — Им нужна уверенная и опытная женщина. Готовая на все.

Мое выражение лица становится хрупким.

— В таком случае, надеюсь, твое свидание пройдет успешно. Похоже, вы с Романом идеально подходите друг другу.

Она снисходительно улыбается.

— Ты сама в этом убедишься, в любом случае. — Она проверяет часы. — Мне пора бежать. И просто дружеский совет: не надевай красное. Этот цвет делает тебя бледной.

Я борюсь с приливом ревности, зарождающимся в моей груди.

Катерина отвратительна, и завидовать ей нечему. Кроме одного — она будет на руках у Романа, а я нет.

Уже одно это заставляет мою кровь пылать.