Безжалостное правление

2

Лиза

Первыми прибыли Анатолий и его семья. Мой жених входит в дверь с видом человека, уверенного в своем месте в мире. Ему около двадцати лет, у него редеющие грязные светлые волосы и растущий живот, который он маскирует строгими костюмами.

Еще в школе его считали красавцем, но сейчас его внешность померкла вместе с тем обаянием, которое он мог бы иметь. Единственный, кто этого не замечает, — моя мама, которая сейчас фанатеет от него, как от второго пришествия Иисуса.

Следующими в дверь входят родители Анатолия. Таля, его мама, предлагает мне быстрый воздушный поцелуй, помогая при этом своему мужу Степану протиснуться вперед. Я коротко обнимаю его. Недавно у него диагностировали рак толстой кишки, он заметно похудел и неустойчиво стоит на ногах.

— Я же говорила, что мы будем первыми. — Младшая сестра Анатолия, Катерина, протискивается мимо родителей, с разочарованием оглядывая фойе.

Трудно сказать, кто из Петровичей мне нравится меньше всего, но Катерина и Анатолий определенно претендуют на первое место. Как и ее брат, она считает себя подарком Бога миру.

— Катерина, — говорю я в знак приветствия и наклоняюсь, чтобы неловко обнять ее.

Когда она отстраняется, то медленно осматривает меня, и ее пренебрежение к моему платью становится очевидным. Что ж, значит, нас двое.

Выглядящая как светская львица, она надела сверкающее золотое платье с сапогами до бедра и достаточным количеством побрякушек, чтобы вызвать временную слепоту.

— Очень рада, что ты смогла прийти сегодня, — лгу я.

Она не пытается притвориться, что рада быть здесь. Вместо этого она отбрасывает волосы за плечо и осматривает фойе.

— Я слышала, что сегодня приезжает Роман Васильев. Это правда?

У меня дергается глаз. Если мне придется весь вечер смотреть, как Катерина висит на руке у Романа, я могу просто выколоть себе глаза. Не потому, что мне не все равно, с кем он будет общаться, а просто потому, что это будет… раздражать.

— Так и есть, — подтверждаю я. — Новости распространяются быстро.

Я не удивлена, что она заинтересовалась, он точно в духе Катерины. Богатый, красивый и безжалостный — прямо как она.

Катерина одаривает меня натянутой улыбкой, после чего объявляет, что ей нужно выпить, и уходит.

Поймав взгляд Софии, наблюдающей за происходящим со стороны, я произношу: "Сучка". Сестра хихикает, прекрасно понимая мои чувства к сестре Анатолия.

— Елизавета. Ты еще не поприветствовала своего жениха. — Я застываю, когда Анатолий целует меня в щеку. Его лосьон после бритья слишком сильный, и мне не нравится, как его рука обвивает мое бедро.

Что ж, сегодняшний вечер начался отлично.

— Извини, София. Нам с твоей сестрой нужно поговорить наедине. — Он берет меня за руку и тянет в тихий уголок фойе.

После прошлой ночи мне приходится заставлять себя смотреть ему в глаза, так же как и не плевать ему в лицо.

Он проводит кончиками пальцев по моему лицу, по тому самому месту, по которому он ударил меня сзади.

— Хорошо, синяка нет. Я знал, что ударил тебя не очень сильно. — Я кусаю себя за щеку, чтобы не сказать ему "отвали". — Ты же знаешь, я не хотел. Просто у меня стресс из-за всего, что происходит с моим отцом.

Неужели он сам верит в свою ложь?

Я больше не могу держать язык за зубами.

— Причина, по которой ты не видишь синяка, в том, что я замазала его косметикой.

Он отмахивается от моих слов, щелкнув запястьем.

— Я не хочу ругаться. Сегодняшний вечер — для празднования. Кстати, ты выглядишь идеально.

Его глаза скользят по моему телу, и я съеживаюсь под его горячим взглядом. Надеюсь, он не думает, что я найду время, чтобы остаться с ним наедине сегодня вечером. Честно говоря, я бы предпочла съесть червей.

— Спасибо, — говорю я, чтобы сохранить мир. — Платье… — Распутное. — Дерзкое.

— С твоим сладким телом ты сможешь его натянуть.

Через плечо Анатолия я вижу, как Кира и Максим приходят с модным опозданием. Кира машет мне через всю комнату, пока мои родители спешат поприветствовать их.

Я ухмыляюсь и машу в ответ, а затем поворачиваюсь к Анатолию.

— Мы закончили? Мне нужно встретить еще гостей.

Его рот застывает.

— Этот ужин очень важен. Я ожидаю, что ты будешь вести себя соответствующим образом.

— Я знаю, чего от меня ждут, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

Сегодня вечером мы празднуем новую и очень выгодную сделку между Петровичами и Беловыми. Короче говоря, корабли Петровича будут перевозить нелегальные товары между синдикатом Белова в России и бруклинской Братвой Козлова, которой управляют братья Киры. По сути, американские товары будут продаваться в Европе и наоборот.

Все, кроме меня, в восторге от этого партнерства. Потому что если Анатолий будет вести дела с мужем моей лучшей подруги, это только укрепит мои связи с ним, а это последнее, что мне нужно в мире.

Я смотрю вниз на его руку, все еще крепко обхватывающую мою руку.

— Ты можешь, пожалуйста, отпустить меня? — шиплю я. — Мне нужно развеяться.

Он отпускает меня, но я все еще чувствую место, где он схватил меня слишком крепко.

— Ты же знаешь, я хочу для тебя только лучшего, — пробормотал он. — Лучшего для нас, но ты не всегда облегчаешь мне задачу.

Кира пробирается к нам, и мне не терпится закончить этот разговор. Я пытаюсь улыбнуться самой милой улыбкой, на которую только способна.

— Давай начнем сначала. Ты же знаешь, я ненавижу ссориться с тобой.

Он похлопывает меня по заднице.

— Я принимаю твои извинения.

Я слежу за своим выражением лица, когда Кира подходит и заключает меня в свои объятия. Она на несколько дюймов ниже ростом, но в ней чувствуется присутствие человека вдвое крупнее ее, и она обнимает так, будто от этого зависит ее жизнь.

Кира поворачивается и приветствует Анатолия с вынужденной вежливостью. Она не его поклонница. Она не любила Анатолия, когда мы учились в школе, и я не могу сказать, что сейчас он ей нравится больше.

В некотором смысле, мало что изменилось — он был таким же правомочным богатым снобом, как и сейчас. Тем не менее, за его привлекательной внешностью и фамилией девушки выстраивались в очередь, чтобы встречаться с ним. Может быть, именно потому, что я не интересовалась им, он добивался меня. Я каждый раз отмахивалась от него, но он был неумолим. Он подкарауливал меня на школьных танцах, присылал нежелательные подарки и даже однажды ночью ворвался в наше общежитие с букетом цветов. Кира, которая тогда была моей соседкой по комнате, чуть не вытолкнула его в окно.

Я должна была знать, что тигры не меняют свои полосы.

— Я так рада тебя видеть! — восклицает Кира.

— Я тоже. И ты выглядишь потрясающе, — говорю я, и тут сзади подходит Максим и заключает жену в свои мощные объятия. — Беременность действительно тебе идет.

— Я постоянно ей это говорю, — шепчет Максим, прижимаясь к ее шее и обнимая ладонью низ живота, хотя на таком раннем сроке беременности ни о каком животе не может быть и речи.

— Не уверена, что ты будешь так говорить, когда стукнет третий триместр, а я стану большой, как кит, и не смогу завязать шнурки.

— Звучит заманчиво, — мурлычет он. — Я с радостью встану на колени и завяжу тебе шнурки.

На лице Киры появляется лукавая улыбка.

— Я приму твое предложение.

Ни за что на свете я не думала, что Максим — холодный как лед лидер Братвы — растает для кого-то, особенно для лучшей подруги своей дочери, но именно это и произошло. Видеть их счастливыми вместе — это прекрасно, но в то же время это навевает грусть. Это напоминание о том, что мне никогда не испытать того, что испытали они.

Кира обхватывает Максима за шею и целует в губы.

— Почему бы вам, мужчины, не пойти поговорить о делах? Мне нужно побыть наедине с Лизой.

Максим подмигивает мне и ведет Анатолия к бару.

Кира с усмешкой смотрит вслед уходящему жениху. Представляю, что бы она сделала, если бы узнала о синяке, который я скрываю.

Я переплетаю свою руку с ее, и мы направляемся в гостиную, где большинство общаются с шампанским в руках. В воздухе витает мягкая джазовая музыка, которую играет пианист на рояле в углу. Я не хочу знать, сколько мои родители заплатили за эту дурацкую роскошь.

— Я знаю, ты ненавидишь, когда люди суетятся вокруг тебя, — говорю я, — но как ты себя чувствуешь? Правда.

Не так давно Кира пережила покушение на свою жизнь. Из-за этого инцидента ее беременность была отнесена к категории высокого риска, поэтому ей нужно свести стресс и беспокойство к минимуму.

Кира застонала.

— Я чувствую себя прекрасно, если не считать того, что мой муж сводит меня с ума. Он заставляет меня заниматься дородовой йогой, тай-чи, ежедневной медитацией и массажем. Вся эта релаксация раздражает.

— Только ты можешь так думать. — Я с ухмылкой качаю головой. — В таком случае, думаю, тебе стоит прислушаться к Максиму. Он мудрый человек.

— Иногда, — соглашается она.

Появляется официантка и предлагает каждому из нас по бокалу шампанского. Кира качает головой, отказываясь, а я принимаю бокал и делаю глоток прохладной жидкости.

— Как бы то ни было, расскажи мне о своем пребывании в Нью-Йорке.

Ее глаза загораются.

— Это был вихрь, но было удивительно увидеть всех.

Пока она рассказывает о своей недавней поездке, по комнате разносится глубокий баритонный смех.

Этот голос.

Нервы и волнение трепещут в моей груди. Когда я поднимаю глаза, дыхание перехватывает в горле.

Я всегда забываю, насколько чертовски привлекателен Роман Васильев.

Пронзительные глаза цвета насыщенного эспрессо и густые, запутанные темные волосы, по которым я фантазировала провести пальцами гораздо чаще, чем могла бы признаться. Не говоря уже о его высоком росте и развитой мускулатуре, заметной даже под тканью его одежды. Сегодня на нем строгий темный костюм, идеально сидящий по фигуре, а татуировки выглядывают из-за воротника. Я не привыкла видеть его в чем-либо, кроме джинсов, футболки и, возможно, кожаной куртки, так что это отклонение от его обычного стиля. Я определенно не жалуюсь.

Жаль только, что он так вонюче раздражает.

Сейчас он болтает в углу с Катериной, которая положила руку на его предплечье, как будто они друзья. Или даже больше.

Меня охватывает раздражение.

Словно почувствовав чужой взгляд, Роман переключает внимание на меня. Наши глаза встречаются, тело пронзает толчок чего-то горячего и непрошеного. На его слишком полных губах играет небольшая улыбка.

У мужчины не должно быть такого рта. Он практически… надутый.

Я тяжело сглатываю и отворачиваюсь, пытаясь заглушить всплеск жара, который я чувствую каждый раз, когда он рядом.

— О, кстати… — Голос Киры вырывает меня из тумана. — Все готово для Лондона! У меня на карте все магазины для беременных от Найтсбриджа до Сохо.

В эти выходные мы с Кирой отправляемся в путешествие по Великобритании. Это то, чего я с нетерпением ждала уже несколько недель.

Я бросаю на нее фальшиво-строгий взгляд.

— Разве ты не должна не нагружаться?

— Не волнуйся, мы будем часто делать перерывы на чай. Лондон ведь для этого и существует, верно?

— Никогда не была там, — признаюсь я, — но мне не терпится, чтобы ты мне все показала.

Делая глоток шампанского, я смакую пузырьки, надеясь, что напиток снимет напряжение, накопившееся внутри меня. Есть несколько причин, по которым я сегодня на взводе, но наблюдение за тем, как Катерина охмуряет Романа, занимает одно из первых мест в этом списке.

Он небрежно прислонился к стене, его большой палец проводит по нижней губе. Катерина разговаривает с ним, но его глаза не отрываются от меня.

Это наша игра. Мы вежливы, когда рядом другие, но наши острые взгляды выражают все, что мы не можем сказать. Только сейчас он не просто смотрит. Он смотрит на меня с сухим весельем.

Кира замолкает на полуслове, нахмурив брови.

— Все в порядке? Ты выглядишь рассеянной.

— У меня просто небольшое головокружение. Наверное, сегодня мало ела. — Я качаю головой и сосредоточенно глотаю остатки своего напитка.

Прежде чем Кира успевает ответить, рокочущий голос отца возвышается над шумом, приглашая всех в столовую.

Спасена обеденным звоном.

— Я только загляну в дамскую комнату, — говорю я Кире, слегка сжав ее руку. — Увидимся через минуту.