Безжалостное правление

47

Лиза

Должно быть, Анатолий накачал меня наркотиками, потому что, когда я прихожу в себя, небо уже посветлело, и мы подъезжаем к огромному помещению, похожему на склад. Когда мы подъезжаем, двери открываются, и мы видим внутри частный самолет.

— Что мы здесь делаем? — спрашиваю я, хотя рот у меня словно набит ватой.

— А ты как думаешь?

Не уверена, что это вопрос с подвохом, но я не отвечаю ему. Скоро я все узнаю.

Грубо взяв за руку, он вытаскивает меня из машины и направляет к небольшому частному самолету. Хотя я пообещала, что не буду с ним бороться, мой природный инстинкт выживания дает о себе знать.

— Убери от меня свои руки. Я не хочу никуда с тобой ехать. — Я изо всех сил сопротивляюсь, пытаясь вырваться из его железной хватки, но я все еще в беспамятстве, и он только крепче сжимает меня.

Я открываю рот, чтобы закричать, но его горячая, потная рука крепко сжимает мою челюсть.

— Я предлагаю тебе заткнуться и сесть на самолет. Ты же не захочешь оставить свою сестру одну?

Ужас зашевелился глубоко внутри меня, и я уверена, что меня сейчас стошнит.

— София не имеет никакого отношения к нам с тобой. Я сделаю все, что ты захочешь, но оставь ее.

На его лице появляется самодовольная ухмылка.

— Ничего не поделаешь, принцесса. Если бы ты не была такой шлюхой и не трахалась с этой дрянью Васильевым, мы могли бы хотя бы подождать, пока Софие не исполнится восемнадцать. Но ты навязала мне свою руку, а теперь я навязываю свою. С небольшой помощью твоего отца.

Сердце колотится в груди, как барабан.

— Пожалуйста. К чему такая спешка? Через несколько месяцев она сможет выйти замуж легально здесь, в России. Мы могли бы спланировать красивую свадьбу и произвести фурор. Не торопись только потому, что ты на меня злишься.

Он вырывает у меня руку, и я вскрикиваю от боли.

— Ты думаешь, я идиот? Если ты знаешь, что хорошо для тебя и Софии, ты заткнешься и будешь делать то, что я скажу.

Боже мой, он совсем спятил.

Внутри ангар окружен незнакомыми охранниками с большими пушками, дающими понять, что сбежать не получится. Да я и не пыталась, зная, что София уже в самолете.

Мы заходим в частный самолет, где еще больше охранников сидят с каменными лицами, ожидая нашего прибытия. Мое внимание привлекают приглушенные всхлипывания.

София сидит сзади, ее глаза закрыты, а голова прислонена к стене. Кажется, она не заметила моего появления.

— София, — бормочу я, чувствуя себя разбитой из-за того, что вижу ее в таком состоянии. Я вырываюсь из рук Анатолия и бросаюсь к ней.

У нее красные глаза, и она выглядит измученной.

— Лиза, Боже мой. Я не знаю, что происходит. Почему Анатолий так поступает?

Я опускаюсь на сиденье рядом с ней и обнимаю ее. Какое бы объяснение я ей ни дала, ей не станет легче, поэтому я вообще ничего не говорю.

— Охранник Романа пришел забрать меня из общежития, сказал, что я в опасности, а потом… О Боже, его убили прямо у меня на глазах. Выстрелили в голову, прежде чем он завел машину. Потом они заставили меня выйти из машины и…

— Тише. — Я пытаюсь ее успокоить. — Я объясню позже, сейчас не время. — Не сейчас, когда Анатолий и его охранники всего в нескольких шагах от нее.

Я не могу представить, что ей пришлось пережить сегодня, и самое страшное, что этот день еще даже не близок к завершению. У меня ужасное предчувствие, что дальше будет только хуже.

Опустив взгляд, я замечаю ограничители на ее руках и ногах. Гнев закипает в моей крови. После всего, что ей пришлось пережить, быть связанной — последнее, что ей нужно.

Я уже собираюсь обсудить этот вопрос с Анатолием, как в салон заходит член экипажа.

— Авиадиспетчеры разрешили нам взлет. Если все готовы, вы можете занять свои места, и…

— Мы ни хрена не готовы, — процедил Анатолий.

Первый офицер возвращается в кабину.

— Я буду ждать вашего приказа, сэр.

Анатолий начинает вышагивать по проходам, выглядит взволнованным, телефон прижат к уху.

— Где он, черт возьми?! — Его разочарование нарастает, когда он снова и снова нажимает на кнопку вызова.

Я кладу голову сестры себе на плечо, чтобы укрыть ее от окружающего нас хаоса. Единственное, за что я благодарна, так это за то, что Анатолий не рассказал ей о своих планах на нас. Ни к чему хорошему это не приведет, если она узнает, что будет дальше.

Когда Анатолий перестает вышагивать, вся каюта, кажется, затаила дыхание. Выражение его лица меняется от гнева до раздражения, когда он стоит на месте с телефоном в руке.

— Сергей, где тебя носит? — огрызается он. — Мы ждем тебя в самолете.

Мое тело напрягается. Я не могу поверить, что это действительно происходит.

— И что? — спрашивает Анатолий.

Наступает короткая пауза, прежде чем он кивает.

— Хорошо. Васильев получил именно то, что его ожидало. Надеюсь, ты сделал его смерть медленной и мучительной.

Анатолий впивается в меня взглядом, его губы изгибаются вверх.

Кровь застывает в жилах, и в животе словно камень оседает свинец. Из моего горла вырывается мучительный крик, а тело сотрясает неконтролируемая дрожь.

Это не может быть правдой. Роман не может исчезнуть. Человек, в которого я так сильно влюбилась, вырван из моей жизни безумцем-садистом. Это мучительно, словно в мою грудь глубоко вонзили лезвие и безжалостно выкручивают.

— Лиза, ты… ты в порядке? Что происходит?

София не понимает, что речь идет о Романе, и я не могу ей этого объяснить. Не сейчас. Слова выходят за рамки моих возможностей.

Видя мое состояние, она пытается меня утешить. Она не может обнять меня, но начинает напевать колыбельную, которую нам пела старая няня. Я сосредотачиваюсь на песне, ее голосе и мелодии и блокирую все остальное в своем мозгу, зарываясь в колени Софии, пока она гладит меня по волосам.

Я едва осознаю, когда Анатолий кладет трубку и приказывает одному из своих людей связать меня, как мою сестру.

У меня нет сил сопротивляться. У меня нет сил ни на что, кроме как закрыть глаза и молиться, чтобы все это оказалось кошмаром, от которого я скоро проснусь.