Безжалостное правление

26

Роман

Пассажирская дверь моей машины распахивается и с глухим стуком захлопывается, когда Павел опускается на сиденье рядом со мной.

— Черт, как холодно. — Он дует на свои руки, потирая их.

За лобовым стеклом продолжает падать снег, покрывая заброшенную промышленную зону девственно белым одеялом.

— Вот для чего нужны перчатки. — Я бросаю на него быстрый взгляд, замечая его флисовые клетчатые штаны. — На тебе пижама?

Павел протягивает руку вперед и включает отопление в моем G-класса Benz.

— Сейчас середина ночи.

— Я бы с удовольствием подождал лишние пять минут, пока ты переоденешься, — говорю я.

Я продолжаю наблюдать за молчаливым зданием. Около часа назад нам позвонил человек, которому Павел поручил присматривать за Анатолием. У Петровичей много других клиентов, но все они по большей части респектабельные бизнесмены, так что подобная встреча под покровом ночи и на заброшенном складе на другом конце города — это тревожный сигнал.

— Итак, что я пропустил? — Павел снова нагнетает температуру.

Терпение мое уже иссякло, и я отдергиваю руку, возвращая температуру на прежнее место.

— Анатолий все еще в здании. Я не могу сказать, сколько человек там с ним, но несколько машин припаркованы поблизости. — Я беру бинокль со средней консоли и еще раз осматриваю здание, но никаких признаков движения по-прежнему нет.

Павел берет у меня бинокль и проводит собственное визуальное обследование.

— Кажется, довольно тихо. — Он бросает на меня взгляд, который я не знаю, как интерпретировать. — Лиза говорила что-нибудь еще о том ужине, на который он притащил Софию?

Моя челюсть сжимается.

— Мы не говорили об этом, если честно. — Потому что у нас были другие дела.

В глубине души я знаю, что с Анатолием творится что-то чертовски неладное, и я так или иначе докопаюсь до истины. Желательно до того, как он женится на Лизе.

Прошло меньше недели с тех пор, как мы вернулись из Лондона, а Лиза занимает мои мысли слишком часто. Я все время вспоминаю ту ночь — ее связанную и широко раздвинутую, только для меня. Ее вкус и то, как она рассыпалась от моих прикосновений. Мне потребовалось все, чтобы не рвануться вперед и не трахнуть ее так, будто от этого зависела моя жизнь. Она тоже этого хотела.

Так что же меня останавливало?

Мне нужно было убедиться, что она раздвигает ноги, потому что хочет этого, а не из-за денег или потому, что считает это лучшим способом не дать мне разболтать ее маленький грязный секрет.

— Ну, как тебе Лондон-таун? — Павел пытается придать себе непринужденный тон и терпит неудачу. — Мы так и не поговорили о том, как ты играл телохранителя.

Я закатываю глаза.

— Не о чем рассказывать.

— Почему-то мне кажется, что это неправда. — В тоне Павла слышится веселье.

Мне приходится сдерживать себя, чтобы не наброситься на него с пистолетом.

— Ничего, что могло бы тебя волновать, — говорю я раздраженно.

Губы Павла кривятся.

— Правда? Потому что, скажу честно, с тех пор, как ты вернулся из Лондона, ты стал раздражительным ублюдком.

Я скрежещу коренными зубами, прекрасно понимая, что он прав. Я просто надеялся, что не так уж очевидно, что у меня в голове полный бардак.

Лиза может говорить себе, что она совершенно счастлива, выходя замуж за Анатолия, но я знаю, что я видел — как трясутся ее руки, когда она говорит с ним, синяк на ее лице, как ей пришлось сдерживать слезы, когда она сказала мне, что Анатолий — ее выбор.

У нее есть причины пойти на этот брак, но они основаны на страхе и отчаянии. Если бы ей нужна была моя помощь, я бы ей ее оказал, но я не тот человек, который умоляет. И она сделала свой выбор.

Рядом со мной Павел испускает резкий вздох, заставляя меня вернуться к настоящему.

— Ты не будешь говорить об этом, да?

Я издаю тяжелый вздох.

— Поверь мне. Это не так уж интересно.

Я бы также не хотел, чтобы мне читали лекции о том, почему связываться с Лизой — такая дерьмовая идея. Я знаю, что это так. Даже если мы с Павлом подозреваем Анатолия в мошенничестве, мы все равно заключаем с ним многомиллионную деловую сделку.

— Как скажешь.

— Разве ты не должен сосредоточиться на поисках Хоуп Кинг, а не беспокоиться о том, кого я вожделею?

Это заставляет его замолчать на пару секунд.

Хоуп Кинг — дочь Лая Кинга, лидера Черной компании, триады, с которой мы недавно вступили в войну. Во время нападения на убежище Кинга в Швейцарии Павел получил удар ножом от юной красавицы. Он мог бы легко расправиться с ней, но не сделал этого. Он не смог заставить себя выстрелить в нее.

Лай Кинг успел покончить с собой, прежде чем ему пришлось столкнуться с нашим гневом, но Хоуп бесследно исчезла после нападения. Нам нужно разобраться с ней, потому что, будучи наследницей Черной компании, она может прийти к власти и пойти против нас. Кто не захочет отомстить после того, как мы уничтожили ее отца?

Именно поэтому Павлу поручено найти ее и разобраться с ней — что бы это ни повлекло за собой.

Он проводит языком по передним зубам.

— Поверь мне, я не забыл. Должно быть, она затаилась, потому что исчезла как дым. Все наши лучшие люди следят за ней, но пока ничего не видно. — Его рот сжимается в жесткую линию. — В конце концов, она совершит ошибку, и когда она это сделает, я буду ждать.

— Лучше бы ты ждал. Нам не нужно второе пришествие Черной компании. — Одной войны с ними было достаточно.

Павел немного повозился с рацией. Проверяет телефон. Поднимает бинокль, осматривается и снова опускает его.

— Боже, как это чертовски скучно, — объявляет он. — Как думаешь, эта встреча связана с задержкой груза?

Я откидываюсь на спинку кресла, мне так и хочется закурить, но огонек привлечет внимание, а это последнее, что мне нужно.

— Сомневаюсь. Это похоже на что-то совсем другое.

В итоге наш груз задержался на несколько дней из-за плохой погоды. Ничего необычного, но Анатолий придерживался строгого графика. Он был уверен, что его команда выбрала лучшие маршруты доставки и сможет наверстать время, если потребуется. Хотелось бы верить, что он перепродал и недопоставил, но чутье подсказывает, что здесь что-то большее.

Двери склада распахиваются, и один за другим мужчины выходят на тускло освещенную парковку. Я узнаю нескольких охранников Анатолия, но остальные мне незнакомы.

Павел издает низкий свист.

— Ну, будь я проклят. Это вечеринка.

Он тянется за биноклем, но я отталкиваю его.

— Используй свою камеру, — говорю я ему. — Сделай несколько снимков, пока ты здесь.

Я навожу фокус, когда Анатолий выходит из здания, его присутствие властно даже на таком расстоянии. Он сжимает руку с мужчиной, которого я не узнаю. Парень высокий, с темными волосами, хорошо одетый в костюм и отлично сшитый тренч.

— Кто это, блядь, такой? — пробормотал Павел, сосредоточившись на своем телефоне.

— Не знаю. У нас есть связи со всеми, кого стоит знать в этом городе, но я никогда раньше не видел этого парня.

Волосы на моей шее встают дыбом. У меня нехорошее предчувствие.

Анатолий и другой мужчина обмениваются несколькими словами и пожимают друг другу руки, после чего каждый из них поворачивается и уезжает в своей машине с шофером. Остаются только двое мужчин, которым, кажется, не страшна прохлада, и они прикуривают сигареты. Оранжевые кончики вспыхивают в темноте, струйки дыма смешиваются с паром изо рта. Они делятся шутками, и их смех доносится до нас, несмотря на расстояние.

— Что эти двое задумали? — Павел щурится в темноту.

— Не уверен. — Я перекладываю пистолет со средней консоли в заднюю часть джинсов. — Но думаю, нам стоит представиться.

Павел опускает телефон и ухмыляется.

— Было бы негостеприимно делать что-то еще.

Я чувствую, как головка дрели плотнее прижимается к колену блондина-мудака, а по его лицу стекают бисеринки пота. Обычно я подбираюсь к сверлу — это скорее инструмент для середины переговоров, — но, черт возьми, сейчас я не чувствую себя милосердным.

— Прекратите это дерьмо, — говорю я. — Просто скажи нам, кто ты такой и о чем была эта встреча, и мы все сможем сэкономить время.

— Я… я ничего не знаю, — шипит он. — Я просто охранник — клянусь могилой своей матери. Они мне ничего не говорят.

Я раздраженно хмыкаю.

— Будет лучше, если ты не будешь считать меня идиотом. Напоминаю: с твоим другом все прошло не так гладко.

Он нервно бросает взгляд на своего коллегу, который лежит лицом вперед на твердом бетонном полу склада. Этот засранец потянулся ко мне с ножом, в результате чего получил пулю в голову. Чертов новичок.

Мужчина бледнеет до тошнотворного зеленого цвета. Я вздыхаю, переставляя дрель с его колена на член. Не думаю, что мне доводилось раньше сверлить чей-то член, но все бывает в первый раз.

— Ты что, с ума сошел?! Отойдите от меня! — кричит он и борется с веревками, крепко привязывающими его к стулу.

С расстояния в несколько футов Павел с отвращением корчит рожу, когда парень начинает хныкать.

— Ты еще молод, чтобы потерять свой член, — говорю я ему, хотя живым он отсюда не выйдет. — Ты, наверное, мало им пользовался за свою короткую жизнь. Я не знаю, кого ты защищаешь, но это не стоит того, чтобы из-за этого терять гениталии.

— Ты, блядь, не понимаешь. — Он пытается держать себя в руках, но трясется как лист, его бравада давно улетучилась. — Они сделают гораздо хуже, если узнают, что я проболтался. С тем же успехом ты можешь просто убить меня.

Мы с Павлом обмениваемся взглядами. Что ж, это только что стало чертовски интересным.

— Как тебя зовут? — требую я.

Его глаза опускаются к дрели, а затем снова поднимаются, чтобы встретить мой жесткий взгляд. Он тяжело сглатывает, пот льется со лба.

— Артем, — прохрипел он.

— Хорошее имя. — Павел кивает. — Вот этот парень — Роман Васильев. Наверняка ты о нем слышал.

Глаза Артема выпучиваются, и он выглядит так, будто вот-вот описается.

— Да, я так и думал. Он и в лучшие дни не в духе, но в последнее время совсем с катушек съехал. Видишь ли, есть девушка, которую он не может заполучить, но которую он очень, очень хочет…

— О, черт возьми, — бормочу я.

Павел только смотрит на меня с сухим весельем.

— Как я уже говорил, он действительно постоянно ходит с синими яйцами, и это делает его довольно злым. Так что, если я могу что-то посоветовать, — Павел делает паузу, его светлые волосы сверкают под флуоресцентными лампами, — не беспокойся о своем будущем, думай о настоящем.

С этими словами мой друг надевает на правую руку кастет и наносит мощный удар в солнечное сплетение Артема, от которого тот падает на землю и корчится.

Хорошо. Пусть он вытошнит свои кишки и переосмыслит свою позицию по поводу молчания.

— Мои яйца в порядке, — шепчу я Павлу. — Так что, может, займешься своим гребаным делом.

Хотелось бы, чтобы дело было только в синих яйцах — это достаточно легко устранить. Проблема не в том, чтобы перепихнуться, а в том, чтобы мой член принял одну и только одну особу.

Артем перестал отплевываться и смотрит между нами, раскачивая головой из стороны в сторону, словно не имеет ни малейшего представления о том, что происходит, но рад, что наше внимание отвлечено от него.

— Похоже, тебе нужна небольшая мотивация… — Когда я включаю дрель, чтобы начать, он действительно выходит из себя.

— Нет, блядь! — взрывается Артем. — Вы дикие ублюдки.

— Именно такие мы и есть. — Павел снова наносит ему удар.

Я делаю два шага назад, в нос ударяет отвратительный запах блевотины. Я предпочитаю металлический привкус крови.

— Говори. На кого ты работаешь?

Он сплевывает кровь на землю, но не поднимает головы, чтобы посмотреть на нас, когда он бормочет имя.

— Говори. — Я пинаю его.

— Братва Жукова. Я работаю на долбаных Жуковых.

Мы с Павлом обмениваемся взглядами. Не может быть, чтобы мы никогда не слышали о том, что на нашей территории действует братва. Мы здесь главные, и все братья подчиняются Максиму и Синдикату Белова.

— Кто они, мать их, такие? — Я заерзал на месте.

— Банда из Санкт-Петербурга. Два брата, Николай и Сергей. Они умные. Как уличные умники. И злобные. Последние несколько лет, пока Николай сидел в тюрьме, делами заправлял Сергей, но они расширяются, захватывают все новые территории.

— Почему они встречались с Анатолием Петровичем? — спрашиваю я, чувствуя, как в животе нарастает неприятное чувство.

— Сегодня вечером был только Сергей, без Николая, но я, блядь, не знаю никаких подробностей. Все, что я делаю, — это стою на страже снаружи и выполняю их поручения. — Он жестом показывает на своего мертвого коллегу на полу. — Дмитрий знал больше.

Ну и хрен с ним.

Я включаю дрель и с размаху набрасываюсь на подходящее место, чтобы начать свою грязную работу.

— Ты знаешь больше, чем думаешь. — Я улыбаюсь ему, позволяя принять меня во всей моей безумной красе. — Может, тебе просто нужно напоминание.

Пронзительные крики Артема эхом отражаются от стен. Он быстро заговорит — никто не хочет потерять свой член из-за дрели.