Безжалостное правление

44

Роман

Я не уверен, сколько времени мы уже спали, когда зазвонил мой мобильный. Я нащупываю его на тумбочке рядом с кроватью. Лиза свернулась калачиком у меня на груди — должно быть, мы оба задремали после напряженного дня.

— Privet, — отвечаю я, пытаясь прогнать паутину из головы.

— Это Савин. Мне нужно тебе кое-что показать. Это не может ждать.

— Дай мне минутку, — говорю я Савину. — Я тебе перезвоню.

Когда я сажусь в постели, Лиза тоже приходит в себя.

Она растерянно смотрит на меня.

— Что происходит? — Голос у нее негромкий, но обеспокоенный.

— Дела синдиката. Мне нужно ответить на звонок в моем офисе.

— Это как-то связано с Анатолием? — Она хмурится. — Если да, то я тоже хочу это услышать.

Я делаю паузу, проводя рукой по своим взъерошенным волосам. Не принято посвящать посторонних в дела синдиката, но она права. Это касается ее, как никого другого, и она заслуживает правды, даже если она уродлива.

Я киваю.

— Пойдем со мной.

Сидя перед монитором компьютера, я не сразу понимаю, на что мы смотрим. Это прямая трансляция с грузового судна, груженного кокаином Козлова из Нью-Йорка, которое в этот самый момент пришвартовалось в порту Роттердама.

Камеры Савина показывают мрачную сцену под покровом темноты. Девушек, молодых и дезориентированных, ссаживают с нашего корабля в два грузовых фургона, припаркованных в доках.

— Что это за хрень? — рычу я в свой телефон, включенный на громкую связь.

Объективно сцена передо мной очень ясна, но мне нужно, чтобы он подтвердил, что то, что я вижу, — реальность.

— Он торгует женщинами через Роттердам. В трюме корабля было около двадцати девушек, — объясняет Савин. — Я заплатил нескольким портовым рабочим за информацию. Судя по всему, это происходит каждый раз, когда наши корабли приходят из США.

Мои легкие замирают. Высокий каблук, который я нашел.

Лиза рядом со мной испуганно хнычет. Мне бы хотелось оградить ее от этой уродливой реальности, но она должна знать, с чем мы имеем дело и кто такой Анатолий на самом деле. Я знал, что он безжалостен, но даже меня поразило, что он готов ввязаться в это дерьмо. Низший из низших. У меня такое чувство, что в основе его бизнеса с Жуковыми лежит торговля людьми.

Я притягиваю Лизу к себе, когда вижу, что она побледнела. Я не буду ничего от нее скрывать, но это означает, что ей предстоит узнать несколько довольно мрачных истин о жизни в преступном мире.

— Пусть кто-нибудь из твоих людей присмотрит за грузовыми фургонами, — говорю я Савину. — Я хочу знать, куда они едут и что происходит с этими девушками.

— Будет сделано.

Мои мысли разбегаются в миллион разных направлений. Анатолий играл с нами, он лгал нам и воспользовался кораблями, которые мы выкупили, чтобы перевозить человеческий груз. Наркотики — это одно, но торговлю людьми мы не трогаем.

— Корабль уже разгрузился и скоро отправится, — говорит Савин. — Мне сказали, что остановка всего на час, не больше.

— Тогда к чему была эта дерьмовая задержка из-за погоды? — спрашиваю я.

Савин с отвращением хмыкает.

— Девочки умерли в пути. Потребовалось дополнительное время, чтобы разобраться с их телами.

Лиза застывает в моих объятиях, и я успокаиваю ее, поглаживая по спине медленными, успокаивающими кругами. Ей не нужно слышать эти жуткие подробности.

— Мне нужно, чтобы ты был с нами на земле. Оставь за главного кого-нибудь надежного. Нам везде нужны глаза и уши.

— Я уеду прямо сейчас, — подтверждает он.

Я прощаюсь с Савином, зная, что это начало очень долгой ночи.

Лиза поднимает голову с моей груди и смотрит на меня с таким отчаянием, что у меня замирает сердце.

— Как Анатолий оказался замешан в торговле людьми? Я не понимаю. Его семья занимается легальным бизнесом. Зачем ему заниматься этим дерьмом?

— Власть и деньги — корень всех зол в этом мире. Его отец никогда не хотел связываться с организованной преступностью, но я думаю, что Анатолию нравится танцевать с дьяволом. А дьявол приходит в виде братвы Жукова.

Лиза испустила тяжелый вздох.

— Это гораздо хуже, чем я могла себе представить. У меня плохое предчувствие. Мы можем уехать за Софией?

Проводя языком по зубам, я обдумываю варианты.

— Детка, послушай меня. Будет быстрее, если я попрошу одного из своих людей забрать Софию из школы и привезти сюда. Вы обе спрячетесь здесь, пока мы не выясним, что за хрень тут происходит. Никто не знает об этом месте, кроме моего окружения. Это безопасно. А пока мне нужно съездить в Санкт-Петербург и встретиться с этими ублюдками. Братва к братве.

Ее глаза расширились.

— Ты собираешься оставить меня здесь одну?

Я разглаживаю бороздку между ее бровями.

— Я не могу делать то, что должен, и одновременно беспокоиться о тебе.

Лиза кивает, ее лицо осунулось и побледнело. Может, она и согласна, но сжатые челюсти и сросшиеся брови говорят о многом.

Мы должны разобраться с этим вопросом прямо сейчас. У меня есть предчувствие, что очень скоро все полетит кувырком.

— Пообещай мне, что будешь следить за собой. — Дрожь в ее голосе задевает мое сердце. — Я не могу тебя потерять.

Я бы хотел, чтобы мне не пришлось оставлять Лизу, но другого выхода нет. Наше будущее зависит от того, как я справлюсь с тем, что будет дальше.

— Я обещаю, что вернусь, milaya. Несмотря ни на что, я буду оберегать тебя и Софию. Ты доверяешь мне?

— Больше, чем кому бы то ни было. — Она проводит пальцами по моим волосам.

Мы оба одновременно тянемся друг к другу. Мои руки обнимают ее затылок, а ее губы встречаются с моими в сладком поцелуе, который вскоре становится более жестким, более настойчивым, передавая все, что мы не решаемся сказать.

— Мне нужно идти, — говорю я ей в губы. — Я буду проверять тебя, когда смогу, а мой человек останется и будет охранять тебя.

Ее лицо опускается.

— А как же мои родители?

— Ты слишком хороша для них. Они тебя не заслуживают. — Я провожу большим пальцем по линии ее челюсти. — Им самим придется выбирать сторону. Надеюсь, ты не будешь слишком разочарована, если они выберут не тех людей.

— Они уже сделали это. Я просто не хочу, чтобы они умерли.

Я киваю, но отказываюсь давать какие-либо обещания.

— Просто позаботься о себе и Софии. Я вернусь за тобой, как только смогу.

Я провожу губами по ее губам в последний раз. Обычно я наслаждаюсь моментами, предшествующими началу войны, — адреналиновым всплеском, возможностью выплеснуть свою дикую сущность, не сдерживая себя. Но в этот раз все по-другому.

Впервые за долгое время мне предстоит потерять что-то ценное — кого-то, без кого я не смогу жить.

Сейчас середина ночи, когда я провожаю Романа до его машины. Холодно, но мне все равно.

Он притягивает меня к себе, прижимая к своей груди, а его пальцы проводят успокаивающие круги по моей спине. Неопределенность того, что ждет меня впереди, ошеломляет, и я боюсь, что, если посмотрю на него, я сорвусь.

Мой мозг с трудом переваривает все, что я узнала сегодня. Анатолий замешан в торговле людьми, что является злом другого уровня. Знают ли об этом мои родители? Если да, то смотрят ли они на это сквозь пальцы? Я даже не уверена, что хочу знать правду; это слишком тошнотворно.

— Мне нужно идти. — Роман нежно целует меня в висок. — С тобой все будет в порядке. Феликс направляется в школу твоей сестры. Ему придется проникнуть в ее общежитие, но не волнуйся, это то, что он умеет делать лучше всего. Он обещал, что постарается не напугать ее до смерти. Они будут здесь через несколько часов.

Я зажимаю нижнюю губу между зубами.

— Ты сможешь мне позвонить?

— Не знаю, когда, но я постараюсь. Просто затаись здесь и постарайся не волноваться. Максим знает, что происходит. Они с Кирой скоро улетают обратно.

Я хмурюсь.

— Я не хочу, чтобы Кира волновалась, особенно из-за беременности.

Роман улыбается и убирает с моего лица прядь волос.

— Не волнуйся за Киру. Она уже большая девочка и, честно говоря, крутая сучка. — Он бросает на меня пристальный взгляд. — Ты справишься, я знаю. Но на всякий случай… — Он достает из кобуры пистолет. — Поздновато задавать этот вопрос, но ты умеешь пользоваться таким?

Я качаю головой.

— Нет, никогда не было повода учиться.

— Когда все будет сказано и сделано, я научу тебя. Всегда есть причина знать, как защитить себя. А пока я покажу тебе основы. — Я качаю головой, на губах уже готов протест, но он все равно продолжает. — С тобой будет Феликс, но я очень верю в "на всякий случай". Пожалуйста. Сделай это для меня.

По моему позвоночнику пробегает холодок. Я ненавижу то, на что он намекает. Сама идея ужасает, но мысль о том, что у меня нет возможности защитить себя, — еще больше.

Роман протягивает мне пистолет, его глаза фиксируются на моих, чтобы убедиться, что я сосредоточена.

— Для начала убедись, что предохранитель снят, просто сдвинь вот этот рычажок в сторону. — Он проводит большим пальцем по маленькому металлическому переключателю. — Затем прицелься и, когда будешь готова, нажми на спусковой крючок. — Его руки тверды, когда он помогает мне установить пистолет в нужное положение с таким спокойствием, которое должно было закалить мои нервы.

Я делаю глубокий вдох, ощущая тяжесть холодного металла в руке.

— Поняла, — заверяю я его, стараясь соответствовать его спокойствию. — Я буду осторожна.

Роман кивает, его взгляд серьезен.

— Держи его у своей кровати. И не забудь поставить сигнализацию, когда вернешься в дом. У Феликса есть код, и если что-то случится, он немедленно сообщит мне.

— Со мной все будет в порядке, — заверяю я его. — Я беспокоюсь только о тебе.

— Не стоит. — Его глаза смягчаются, он наклоняется и нежно целует меня. — Возвращайся в дом. Я не уеду, пока ты не окажешься внутри.

Я боюсь, что если открою рот, то разражусь рыданиями, поэтому просто киваю.

Из окна я машу ему на прощание, и он машет мне в ответ, прежде чем сесть в машину и уехать в ночь.

Чувствуя себя оцепеневшей, я не думаю, что смогу уснуть в кровати, которую мы делили, поэтому выбираю диван. Держа пистолет на приставном столике в пределах досягаемости, я сворачиваюсь калачиком перед телевизором, на экране идет старый черно-белый фильм.

Несмотря на мое состояние, усталость берет верх, и я быстро оказываюсь на пороге сна, странные полудремы заполняют мою голову, прежде чем я погружаюсь в глубокий, бессвязный сон.