Безжалостное правление

46

Роман

— По сравнению с этим местом наш офис выглядит как Букингемский дворец, — бормочу я, когда мы проезжаем мимо штаб-квартиры Братства Жукова — заброшенного магазина на окраине Петербурга.

Люди Виктора уже несколько часов наблюдают за зданием. Все их лучшие лейтенанты сейчас внутри, несмотря на ранний час.

Павел ухмыляется.

— Может, в этом и есть смысл.

С заднего сиденья Савин передает нам кевларовые жилеты и коммуникаторы. Быстрый взгляд в зеркало бокового обзора подтверждает, что наши люди находятся в фургоне позади нас, ожидая моего сигнала двигаться. Мы едем вооруженные до зубов и готовы вступить в бой, если не получим ответов. Так или иначе, сегодня вечером правда выйдет наружу.

Виктор ненадолго поднимает взгляд от своего компьютера.

— Вы можете войти в здание через боковую дверь. Судя по тепловым сигналам, периметр патрулирует всего несколько охранников. Большинство, похоже, находится в подвале.

— И оба брата там? — спрашиваю я, досылая патроны в магазин своего пистолета.

Виктор кивает.

— Сергей здесь уже несколько часов, а Николай приехал совсем недавно.

Я снова проверяю свой телефон.

Павел хмурится.

— Что случилось?

Я качаю головой и вставляю наушник на место.

— Я думал, что уже получу весточку от Феликса.

Павел поджимает губы.

— Дай ему еще немного времени. У него наверняка полно дел с Софией.

Я стряхиваю с себя тревожное чувство, терзающее мое нутро. Павел, вероятно, прав.

Я отправляю Лизе быстрое сообщение, чтобы она знала, что со мной все в порядке, но не ожидаю, что мне ответят. Сейчас самый рассвет, так что я уверен, что она спит.

— Парни, вы готовы к этому? — спрашиваю я своих людей. Ждать бессмысленно. Пора входить, пока Жуковы не пронюхали о нас.

Сделав последний жест, мы выходим в утреннюю темноту.

Здание затихает, когда мы проскальзываем через боковой вход, и каждый уходит на свою позицию с практической тишиной.

Я первым спускаюсь по лестнице, когда на моем пути встает охранник Жукова. Он ругается, глаза его расширяются, но он не успевает поднять пистолет, как Павел выходит из-за моей спины и всаживает ему две пули между глаз. Савин оттаскивает тело мертвеца с дороги, и мы продолжаем спуск.

Воздух становится все холоднее, в нем ощущается затхлый запах старого подвала и слабый привкус гнили. Похоже, когда-то здесь был какой-то подпольный социальный клуб. Мы обходим захламленные столы и стулья, осторожно продвигаясь вперед.

Я останавливаюсь на месте, когда мое внимание привлекает резкий, горячий обмен гневными голосами. Я подаю знак своим людям прижаться к стене и слушаю, как разгорается спор и голоса рикошетом отлетают от стен подвала.

— …Не надо было впутывать нас в эту грязь! — рычит один из них. — Я бы никогда не согласился на это дерьмо, и ты это знаешь. Ты действовал за моей спиной.

— Власть любой ценой, Николай. Ты сам меня этому научил!

Мои пальцы сжимаются вокруг оружия, металл внезапно становится холоднее и тяжелее. Взгляд в сторону Павла подтверждает, что он удивлен не меньше.

Жуковы — не самая счастливая семья.

— Помни, с кем ты говоришь, Сергей. Мне все равно, что ты мой брат. Я сделаю то, что должно быть сделано. Я руковожу этой братвой, я заключаю сделки, а не ты. Если у тебя с этим проблемы, советую тебе пересмотреть свою позицию, иначе ты окажешься не на той стороне моей милости.

— Правда, брат? Ты угрожаешь мне? После всего, что я сделал для тебя и братства, когда ты сидел в тюрьме? Я вывел эту Братву на чистую воду. А теперь ты приходишь сюда и думаешь, что можешь захватить власть, что тебе лучше знать. — Сергей насмехается, его голос падает низко и опасно. — Почему бы тебе не посмотреть, кто из наших людей еще верен тебе? У меня такое чувство, что ты будешь разочарован, Пахан.

— Ты смеешь угрожать своему старшему брату? — Голос Николая звучит угрожающе. — Я попал в тюрьму ради тебя и наших людей. Благодаря мне другие сохранили свободу. Как удобно, что ты забыл.

В воздухе висит напряжение. Они похожи на двух волков, которые кружат вокруг друг друга, ожидая подходящего момента для нападения.

Я даю сигнал своим людям держаться у стены, но хочу увидеть выражение лиц Жуковых, чтобы понять, что здесь происходит на самом деле. Я достаю пистолет из кармана джинсов и скольжу вдоль края стены, ближе к месту схватки.

— Я не угрожаю. Я обещаю…

Вокруг нас раздаются выстрелы, прерывая Сергея. Инстинктивно я падаю на землю, резкое эхо отскакивает от бетонных стен, пока мои люди перестреливаются с двумя охранниками Жукова, которые только что ворвались в подвал с оружием наперевес.

Черт меня побери. Я ползу, укрываясь за перевернутым столом. Воздух наполняется криками людей, свистом пуль и звоном снарядов, падающих на пол.

Павел метким выстрелом сбивает охранника, спешащего к нам. Охранник падает, его оружие вылетает из вытянутой руки. Адреналин захлестывает меня, когда другой охранник целится в Савина. Я подкрадываюсь к нему сзади и беззвучно перерезаю горло, оставляя его безжизненной кучей падать на землю.

Пуля пронзает воздух надо мной. Я прижимаюсь к столу и стреляю, пока магазин не опустеет.

Павел подбирается ко мне на животе.

— Патроны, — говорит он, протягивая руку.

Я отдаю ему все, что у меня есть, а затем связываюсь по рации с Виктором.

— Есть еще засранцы на нашем пути?

— Вы чисты, но братья и по крайней мере полдюжины охранников ждут в другой комнате.

Как я и ожидал.

Я протягиваю Павлу свой пистолет.

— Я иду без оружия. Прикрой меня.

— Ты с ума сошел. Они разнесут тебя в пух и прах, как только ты войдешь туда.

— Сомневаюсь. Если кажется, что кто-то собирается стрелять, убей его первым.

Я слышу, как Павел ворчит что-то похожее на "Сумасшедший ублюдок", пока мы представляемся Жуковым. Мои руки подняты вверх, чтобы показать, что я безоружен.

В центре комнаты стоит Сергей, его пистолет направлен прямо на меня. Рядом с ним Николай даже не удосужился поднять оружие. Он прислонился к стене, скрестив перед собой мускулистые руки. Он ничуть не удивлен моим появлением.

Охранники, разбросанные по комнате, разом застывают, их пальцы напрягаются на спусковых крючках. Никто не двигается, никто не моргает. Кроме меня.

— Добрый вечер, господа. — Мой голос прорезает густую тишину. — Думаю, нам нужно обсудить кое-какие дела.

— Роман Васильев. Я все думал, когда же ты покажешься. — Сергей улыбается, но улыбка не дружелюбная. — Вы ищете своего делового партнера, господин Петрович?

— Вовсе нет. Я ищу тебя, Сергей. Знаешь, почему?

Он ухмыляется.

— Возможно, у меня есть идея. Нам точно пора поговорить.

— Что за хрень? — огрызается Николай.

Из тени я чувствую, как Павел начинает проявлять беспокойство, его рука тянется к оружию, но я незаметным жестом прошу его оставаться на месте.

Когда Николай выходит на свет, я поражаюсь его внешнему виду. В отличие от брата, который носит отглаженные костюмы и может похвастаться аккуратной стрижкой, у Николая бритая голова и татуировки на шее — человек, закаленный тюрьмой. Сергей, может, и выглядит отполированным, но он — коварная крыса.

Я пожимаю плечами.

— Речь идет о том, что твой брат и Анатолий похищали женщин из США, чтобы продавать их в Европе, и использовали корабли, зафрахтованные синдикатом Белова. Между прочим, меня это чертовски бесит.

Сергей потирает руки, его губы кривит самодовольная улыбка.

— Не завязывай трусы узлом, Васильев. Если дело в деньгах, мы тебя втянем в сделку.

Я хрустнул костяшками пальцев.

— Поздновато, но дело не в гребаных деньгах. Мы не занимаемся торговлей плотью, потому что это отвратительно. Думаю, твой брат с этим согласен.

Николай наклоняет голову и разражается маниакальным смехом.

— Ты перешел дорогу синдикату Белова? Брат, ты практически вырыл себе могилу.

Лицо Сергея ожесточается, а ноздри раздуваются.

— К черту синдикат Белова. И тебя тоже. Жуковы скоро воцарятся в России, и ты ничего не сможешь с этим поделать. На самом деле, — его глаза сверкнули чем-то диким, — сейчас самое подходящее время, чтобы объявить мою хорошую новость. Мы с Анатолием собираемся заняться бизнесом вместе. Петровичи и Жуковы станут деловыми партнерами и зятьями.

У меня кровь стынет в жилах.

— Что ты хочешь сказать?

Его лицо озаряется злобным удовольствием. Видно, как он доволен.

— Я собираюсь жениться на Софие Ивановой. У меня даже есть контракт, подписанный ее отцом. Как только Анатолий и Лиза поженятся, сестры соединят наши семьи.

У меня сводит желудок. Что это за больная игра? Разврат Бориса Иванова глубже, чем я мог себе представить.

Сергей переводит взгляд на брата.

— Это расширит наше влияние и увеличит прибыль в десять раз. С этим не поспоришь.

Николай замирает, энергия вокруг него вихрится от напряжения.

— Я могу спорить с чем угодно. Ты перегнул палку, брат, и я этого не ценю.

Я смотрю Сергею прямо в глаза, чтобы он не пропустил ни слова.

— А что, если я скажу, что Анатолий не женится на Лизе?

— Я бы сказал… — На его губах появляется коварная улыбка. — Ты опоздал, чтобы остановить его.

— Что это значит, черт возьми?

— Именно то, что я сказал.

Каждый мускул в моем теле сворачивается и напрягается, когда Николай приближается к брату, его лицо искажается в убийственной гримасе. Охранники обмениваются взглядами, не уверенные в своей преданности.

Голос Николая мягкий, но с опасной ноткой, когда он говорит.

— Ничего из этого не зависело от тебя. Ни от союза, ни от торговли, ни от твоего брака. Не надо, блядь, утверждать, что ты делаешь это ради братства — мы оба знаем, что это ложь. Единственный человек, о котором ты когда-либо заботился, — это ты сам.

Выражение лица Сергея портится.

— Думаю, мы еще увидим, правда ли это, не так ли?

— Как бы мне ни нравился этот разговор, — перебиваю я, шагнув вперед, — этого брака не будет. Лиза и София скрываются, а Анатолий практически мертв.

Сергей насмехается.

— Думаю, ты поймешь, что это совсем не так. Ты давно разговаривал со своей любимой Лизой?

Я откидываю голову назад. Страх струится по моим венам, как ледяная вода.

Он ухмыляется.

— Верно, не разговаривал, и больше не будешь, потому что живым отсюда не выйдешь.

Вот ублюдок!

Я бросаюсь к Сергею, пульс стучит в ушах. Когда я сокращаю расстояние, Сергей поднимает руку. Темный ствол его пистолета направлен мне прямо в грудь.

Я ныряю, и мир опрокидывается, когда земля устремляется мне навстречу, а воздух рассекает резкий треск выстрелов. Время замирает, пока я жду боли и темноты.

Последняя мысль — о Лизе. О том, что я никогда не узнаю, каково это — просыпаться рядом с ней каждый день и засыпать рядом с ней каждую ночь. Делать обычные вещи, например, драться из-за пульта дистанционного управления, лежать ночью в постели и говорить ни о чем, и говорить ей, что я ее люблю.

Как же жесток этот гребаный мир, что наша история закончилась именно так. Еще до того, как она началась.