Безжалостное правление

14

Лиза

Феликс подъезжает к обочине, и двигатель с гулом останавливается.

Выглянув в окно, я едва могу разглядеть вход в клуб. Все, что я вижу, — это большой таунхаус, его величественный фасад вписывается в элитный район.

Я понятия не имею, где мы находимся и что здесь делаем, но Кира настаивает на том, чтобы это был сюрприз. Единственное ее указание на сегодняшний вечер — выглядеть сексуально и оставить свои запреты за дверью, что бы это ни значило. Мне любопытно, что она приготовила для нас сегодня, но больше всего на свете я хочу, чтобы наша последняя ночь здесь была особенной, поэтому я изо всех сил стараюсь следовать ее плану и изображать волнение, хотя мои мысли витают где-то в другом месте. Сотни миль на восток, если быть точной.

Я не знаю, какую игру ведет Анатолий, но боюсь, что он использует Софию как пешку в своей игре по контролю надо мной. Сегодня Анатолий не ответил ни на один из моих звонков — ни в офис, ни на мобильный, ни даже домой. Я знаю, что он наказывает меня за эту поездку, но не могу избавиться от ноющего чувства, что здесь есть что-то еще. Что-то, чего я не вижу.

Я опускаю взгляд на свой телефон, просматривая текстовые сообщения, которыми я обменялась с сестрой сегодня. Это не успокоило меня, а только открыло дверь для множества других вопросов, например, кто эти так называемые партнеры и почему он взял Софию на ужин с ними.

Я: пожалуйста, позвони или напиши, когда поднимешься, мне нужно знать, что ты в порядке.

София: Извини, была на занятиях! Утром немного болела голова, но я в порядке, не волнуйся.

Я: Я не могу помочь, что случилось прошлой ночью?

София: Я уже говорила, просто ужин, ничего страшного.

Я: Анатолий не имел права давать тебе алкоголь в твоем возрасте.

София: Все мои друзья пьют! Я обещаю, я даже не была пьяна.

Я: Мне от этого не легче. Просто отдохни, хорошо?

София: конечно, сестренка. Напишу тебе позже.

При одном только прочтении нашей переписки у меня кровь начинает гореть. София явно не видит тревожных сигналов, и, возможно, это моя вина. Я оградила ее от того, какой Анатолий на самом деле. Она думает, что он проявляет к ней интерес как к будущей невестке, но она не знает всей глубины его порочности. Самое страшное, что и я не знаю.

— Лучше оставь это в машине.

— А?

Я поднимаю голову и вижу, что Кира улыбается мне.

Она жестом показывает на мой телефон.

— Твой сотовый. В клубе запрещено пользоваться телефонами.

Я качаю головой и пытаюсь вернуться в настоящий момент.

— Странно. — Я ухмыляюсь и следую ее примеру, убирая телефон в центральную консоль между нами. — Интересно, здесь полно знаменитостей?

Кира пожимает плечами.

— Что-то вроде этого.

Я достаю из клатча помаду и наношу ее, наблюдая за своим отражением в маленьком компактном зеркальце. Когда я, наконец, поднимаю глаза, то ловлю напряженный взгляд Романа в зеркале заднего вида. Сердце в груди забилось быстрее.

Он сегодня ужасно тихий, и я думаю, не связано ли это с прошлой ночью, с тем напряженным моментом между нами, когда мое тело спутало его комфорт с чем-то большим. Но я не могу отрицать искры, которые вспыхивают в моей груди каждый раз, когда он рядом. Сегодня утром он налил мне чашку кофе, и я чуть не прижалась к его ноге. А сегодня вечером, увидев Романа в смокинге, я чуть не погибла.

Два камердинера в форме материализуются из ночи и открывают наши двери, один осторожно помогает Кире, а другой — мне выйти из машины.

Роман обходит капот. Опираясь одной рукой на крышу машины, он опускает голову, чтобы перекинуться парой слов с Феликсом через открытое окно. Я не знаю, что он говорит, но Феликс торжественно кивает и отъезжает.

Роман выпрямляется и оттягивает каждую манжету своего костюма. Высокий, смуглый и бесспорно красивый, он похож на задумчивого Джеймса Бонда. Это будет долгая ночь.

В кои-то веки Феликс и Богдан не сопровождают нас внутрь. Кира сказала что-то о том, что охрана и так очень строгая, а список гостей — эксклюзивный. Не думаю, что Роман в восторге от всего этого, но Кира убеждает, когда хочет.

Кира ведет нас в таунхаус. Внешняя простота уступает место роскошному интерьеру, где бордовые бархатные обои украшают стены, а хрустальные люстры отбрасывают теплый свет.

Красивая женщина в элегантном черном платье выходит вперед и берет Киру за руку.

— С возвращением обратно в Убежище, госпожа Белова. Спасибо, что привели с собой друзей.

С возвращением?

Я поднимаю брови, но Кира лишь слегка пожимает плечами.

— Я Паулина, менеджер клуба. — Высокая, элегантная и уравновешенная, она напоминает мне бывшую балерину. На вид ей около сорока, но я не могу сказать точно, потому что на ней маска Зорро.

Интересно.

По щелчку ее пальцев двое мускулистых мужчин в кожаных штанах и таких же масках, как у Паулины, входят в комнату, чтобы забрать наши куртки.

У меня пересыхает во рту. Вид, конечно, неплохой, но провести последнюю ночь в Лондоне в элитном стриптиз-клубе — это не совсем то, что я себе представляла. Я бросаю на Киру взгляд "что за хрень", но она не выглядит ошеломленной. В ответ она пожимает плечами и подмигивает.

Я перевожу взгляд на Романа, но он не смотрит в мою сторону. Он стоит неподвижно, с твердой челюстью, сосредоточившись на неизвестной точке вдалеке.

Я тяжело вздыхаю.

— Шоу начнется через час, — сообщает нам Паулина. — Не стесняйтесь, пройдите внутрь, выпейте чего-нибудь и устраивайтесь поудобнее. — На ее губах появляется легкая улыбка. — Правила просты: никаких настоящих имен, никаких телефонов, никаких камер, и не забудьте надеть маску. — Она протягивает маленькую черную маскарадную маску, похожую на ту, что носит она сама. — Остальное — это получение удовольствия.

А? Это становится все более странным с каждой секундой.

Паулина, возможно, почувствовав мои нервы, подходит ко мне.

— Повернись, — шепчет она мне на ухо.

Когда я поворачиваюсь, она берет тонкую маскарадную маску и начинает завязывать ее вокруг моей головы. Ее пальцы касаются моей кожи с нарочитой медлительностью. Я задерживаю дыхание, и по моей спине пробегает дрожь.

— Должно быть, для тебя это в новинку, — шепчет Паулина, ее дыхание ласкает мое ухо, пока она закрепляет маску. — Мой совет — просто отпусти себя. Возможно, ты откроешь здесь что-то новое о себе.

Маски, полуголые парни, совет просто отпустить себя… Я определенно что-то упускаю, но задавать вопросы бессмысленно, потому что Кира уже ведет меня по небольшому коридору, который вскоре выходит в основное помещение.

Ого.

Я останавливаюсь на месте и впитываю все это. Я ожидала увидеть ультрасовременный клуб, но нет, это место — нечто совершенно иное. Это как вернуться в прошлое, в 1920 года.

Люди общаются за барной стойкой с коктейлями или перед различными уголками, расположенными по всему помещению, которое окружено каминами и коврами из медвежьей шкуры. Сцены нет, что меня смущает, потому что Паулина сказала, что шоу начнется через час. Как и Роман, все мужчины одеты в смокинги, хотя я могу подтвердить, что ни один из них не выглядит так хорошо, как он. Женский дресс-код гораздо разнообразнее. Некоторые, как Кира и я, одеты в платья, но остальные… Ну, не так уж и много. Тонкие кружевные бюстгальтеры, стринги, пояса с подвязками и супервысокие каблуки.

Я поворачиваюсь к Кире.

— Это… секс-клуб? — Меня волнует ответ, потому что если это так, то о чем, черт возьми, она думает? Мне здесь не место.

Роман испускает придушенный кашель, затем ворчит что-то о наблюдении за баром, после чего уходит.

Кира пожевала внутреннюю сторону щеки.

— Строго говоря, да, но мы здесь не за этим. Мы здесь, чтобы насладиться развлечением, как в живом театре, только сексуальнее. — Когда я гримасничаю, она поднимает руки. — Я понимаю. Ты никогда не делала ничего подобного раньше, но это всего лишь одна ночь в твоей жизни. Никто не должен знать. Всего одна ночь, чтобы увидеть и испытать невероятные вещи.

Я потеряла дар речи.

— Кира… Это безумие.

Она обводит взглядом комнату и возвращается ко мне.

— Почему это безумие — попробовать, как выглядит хороший секс, до того как ты женишься и лишишься своей «Д»?

Господи. Я чуть не выкашляла легкое.

— Прости?

— Анатолий будет единственным мужчиной, с которым ты будешь спать всю свою жизнь. — Она гримасничает, не в силах скрыть свое отвращение. — Ты даже не будешь знать, хорошо это или, скажем прямо, скорее всего, плохо. Ты просто будешь думать, что это и есть секс. По крайней мере, увидишь, как выглядит удовольствие, вблизи и лично.

Ее слова проникают мне под кожу. Сердце Киры находится в правильном месте, но знать, как выглядит хороший секс, — это меньшее из того, что меня волнует. И все же я не могу удержаться от любопытства.

До сих пор мой опыт в сексе варьировался от хорошего до ужасного. До Анатолия у меня были мужчины. Серьезных отношений не было, но с несколькими парнями я встречалась. Руки и рот. Ничего сногсшибательного. Я всегда считала, что это хорошая идея — сохранить себя для будущего мужа, что очень старомодно, но это было тогда, когда я еще была убежденным романтиком.

Анатолий разрушил эту идею для меня. Чем глубже моя ненависть к нему, тем отвратительнее мне становится необходимость опускаться на него или дрочить ему. Я представляю себе жизнь, состоящую из минета, где он держит мою голову неподвижно и трахает мой рот, не заботясь о моем удовольствии. Я представляю, как он навалится на меня сверху, засунет себя внутрь и грубо возьмет то, что хочет.

Мысль о том, что мне придется спать с ним… ну, вообще, когда-либо, оставляет меня мертвой внутри. Но я не должна чувствовать себя мертвой прямо сейчас. Может быть, сегодня вечером я сделаю то, что предложила Паулина. Отпущу себя и буду наслаждаться собой.

Смогу ли я это сделать?

Рука Киры опускается на мою, возвращая внимание к ней.

— Мы можем уйти, если это действительно не твое, — предлагает она.

Я сглатываю, преодолевая стеснение в горле.

— Я не хочу уходить.

Ее лицо озаряется.

— Правда?

— Правда, — подтверждаю я.

— Это не отвратительно. Я клянусь. — Она прикусывает губу. — Мы с Максимом бывали здесь раньше. Несколько раз, вообще-то. — Ее глаза блестят, когда она переплетает свою руку с моей. — Одно только зрелище… Ну, думаю, ты сама все увидишь.

По моей коже пробегает дрожь. Это одна ночь. Одна ночь, чтобы быть свободной, забыть о реальном мире и жить моментом.

Я оборачиваюсь и вижу Романа, небрежно прислонившегося к барной стойке с напитком в руке. В эту долю секунды между нами промелькнуло что-то невысказанное — электрическое и заряженное.

Мое сердце учащенно забилось. Я не могу прочесть его мысли, но тлеющий взгляд достаточно напряжен, чтобы прожечь меня насквозь.

К черту все. Если это мой единственный шанс испытать что-то другое, то будь я проклята, если стану сдерживаться.

Я вскидываю бровь, осмеливаясь смотреть на него. Смею надеяться, что он извлечет максимум пользы из этой ночи.

Свет приглушается, музыка сменяется простым электронным ритмом, означающим, что шоу вот-вот начнется. Но ни сцены, ни четкой зоны для выступления все еще нет.

Я бросаю на Киру любопытный взгляд.

Она жестом показывает вокруг нас.

— Просто смотри.

Освещение остается приглушенным, за исключением нескольких мест, куда падает мягкий свет прожекторов, создавая эффект ореола на полу и притягивая все взгляды к отдельным участкам комнаты. Музыка переходит в гипнотический, чувственный ритм, который пульсирует в пространстве, заставляя комнату чувствовать себя живой.

Затем все происходит одновременно.

Топлесс-женщины в черных пачках материализуются из ниоткуда, кружась в пируэтах. Когда они кружатся в пространстве, внезапно появляется белая кровать с балдахином, словно выросшая прямо из пола. На кровати лежат несколько человек — мужчины и женщины в разном состоянии, все в масках и кружатся в такт. Никаких прикосновений… пока. Но от одного только намека на то, что будет дальше, мои щеки разгораются, а дыхание учащается.

Трудно определить мои эмоции: нервозность, волнение, смущение, возбуждение. Все они играют симфонию на моей коже.

Я чувствую на себе взгляд Киры, и когда я смотрю на нее, она наклоняется ко мне и шепчет:

— Сейчас все будет гораздо более дико.

Прилив возбуждения разливается между моих ног, и я остро ощущаю теплый воздух на своей коже — словно мое тело настроилось на новую частоту.

На кровати разворачивается настоящая оргия. Одна женщина лежит посередине, ее ноги широко раздвинуты, женщина и мужчина по очереди ласкают и лижут ее киску, а другой зажимает ее соски, сосет и лижет ее шею. Ее маленькая грудь покраснела и набухла, но нет никаких сомнений в том, что это лучшее мгновение в ее жизни, так как она извивается и стонет от удовольствия. Она сильно кончает, но это только начало. Ее партнеры не останавливаются, доставляя оргазм за оргазмом.

Вот как выглядит настоящее сексуальное удовольствие, и я хочу принять в нем участие.

Я поворачиваюсь и украдкой смотрю на Романа.

Святое дерьмо, он весь покрыт мускулами и напряжен. Несмотря на все, что происходит в комнате, его глаза устремлены на меня. Он наклоняется вперед, опираясь локтями на перекладину, и проводит большим пальцем по расщелине подбородка. У меня внезапно перехватывает дыхание, когда он приподнимает бровь, как бы спрашивая: «Что ты думаешь?» Я едва заметно улыбаюсь.

На другой стороне кровати двое мужчин в одних трусах целуются и впиваются друг в друга. Это зрелище более эротично, чем я могла себе представить. Женщина, одетая лишь в белую венецианскую маску, проскальзывает между ними, и вот уже три тела извиваются и трутся друг о друга, не обращая внимания на всех остальных в комнате.

Позади меня дыхание Киры тоже участилось: даже с ее опытом она не осталась равнодушной.

Я поворачиваюсь на месте и вижу, что женщину привязывают веревкой к стулу, раздвинув ее ноги, узлы запутаны и точны.

Мои глаза, должно быть, чуть не выскочили из головы, потому что Кира наклонилась и объяснила:

— Это называется японским веревочным бондажом.

Связав ее, он дразняще щелкает игрушкой между ее раздвинутых ног, привлекая внимание посетителей вечеринки, которые перешептываются и наблюдают за пиком ее наслаждения. Когда она откидывает голову назад и кричит о своей разрядке, раздаются аплодисменты.

Мое сердце бьется в горле.

Хотела бы я, чтобы ко мне так прикасались? Конечно, не от Анатолия, но… Хотела бы я, чтобы Роман так прикасался ко мне? От этой мысли у меня между ног появляется влага.

— Осмотрись. Исследуй, — тихим голосом подбадривает меня Кира. — Мне нужно в уборную.

Я киваю, но не отрываю взгляда от зрелища. Думаю, она дает мне возможность осмотреть комнату самостоятельно, без неловкого присутствия подруги.

Но я не одна. Ко мне присоединяются около сотни незнакомцев и один мужчина, чье присутствие я отчетливо ощущаю.

Выражение его лица не поддается прочтению. Я не могу понять, возбужден ли он, зол или что-то еще. Единственное, что ясно, — он не смотрит шоу. Он наблюдает за мной.

Когда он ставит свой бокал на барную стойку и направляется ко мне, я отворачиваюсь к представлению, и пульс в моей шее учащенно бьется. Он останавливается в сантиметре от моей спины. От его тела по моей коже разливается тепло, вызывая дрожь по позвоночнику.

Он проводит пальцем по моей спине, и я едва не вскрикиваю. Его прикосновение вызывает нервную дрожь во всем теле.

— Ты собираешься простоять здесь весь день или использовать время с пользой? — Его теплое дыхание касается моей слишком чувствительной кожи.

Дрожа, я закрываю глаза, чтобы насладиться его близостью. Его теплом. Его запахом. Я не поворачиваюсь, потому что один его намек посылает болт удовольствия к моему клитору.

Он хочет, чтобы я исследовала. Он хочет увидеть, что меня заводит.

Безрассудно играть в эту игру с Романом, деловым партнером моего жениха. Мужчиной, которого я хочу, но никогда не смогу иметь.

Я слишком далеко зашла, чтобы отступать.

Я сглатываю и киваю, не в силах смотреть ему в глаза, пока медленно пробираюсь ближе к артистам.

Меня привлекает молодая женщина, которая стоит у стены в одних белых трусиках, освещенная малиновым светом торшера. Потрясающая женщина постарше, одетая в черный корсет и сетки, наносит удары кожаным флоггером по груди другой женщины. Она набирает скорость, сосредоточившись на сосках женщины, пока обе груди не становятся розовыми и чувствительными, к восторгу толпы.

Роман следит за тем, как я направляюсь к миниатюрной блондинке в бондажном белье, которая сидит на чем-то, похожем на карусельную лошадку, но с огромным фаллоимитатором на месте седла. Она опускается на пластиковый член, извивается, раскачивается взад-вперед и кончает, а толпа тихонько подбадривает ее, чтобы она продолжала.

Я замечаю, что зал поредел. Пары, группы или различные комбинации людей скользят в сторону зоны, отгороженной от частных комнат.

В то время как классическая музыка наполняет воздух, две женщины в коротких черных париках и на высоких каблуках ложатся на огромный стол. Избранные зрители выходят вперед и покрывают тела женщин взбитыми сливками, горячей помадкой и мороженым — везде, где только можно, — а затем слизывают и высасывают липкий десерт прямо с их плоти. Женщины кричат от восторга, явно наслаждаясь ощущением множества ртов одновременно.

Из всего, что я видела сегодня вечером, именно это заставило мой клитор сильно запульсировать, а соски напрячься до острых пиков. Меня никогда никто так не вылизывал, и, честно говоря, я не думаю, что когда-нибудь это будет. Впервые за сегодняшний вечер на меня наваливается что-то похожее на грусть.

Я никогда не испытывала ничего подобного. Я никогда не узнаю, каково это — быть с тем, кого я хочу. Кто желает меня по правильным причинам. С тем, кто получает удовольствие от моего наслаждения.

С кем-то вроде Романа.

— Ты можешь не только смотреть. Ты можешь попробовать. — Голос Паулины звучит в моем ухе. Она появляется рядом со мной, ее глаза прикованы к шоу, но все ее внимание приковано ко мне.

Я вздыхаю.

— Не думаю, что это для меня.

— Никогда не узнаешь, пока не попробуешь, — мурлычет она. Ее глаза путешествуют вверх и вниз по моей фигуре, поглощая меня. — Не пойми меня неправильно, но я могу предположить, что ты мало что испытала. Этот мир для тебя новый. Секс для тебя в новинку.

Я прячу гримасу стыда, скользнувшую между лопаток.

— Неужели я настолько очевидна?

Паулина издала небольшой смешок.

— Это не плохо, милая. Вряд ли это очевидно для большинства, но у меня наметанный глаз.

Я не могу удержаться, чтобы не посмотреть на нее. Что, черт возьми, это значит — наметанный глаз?

Она качает головой в сторону.

— Несмотря на то, что ты потрясающе красива и тебе уже далеко за восемнадцать… я думаю, ты девственница. Я права?

Мои щеки вспыхивают красным. Я не знаю, почему она спрашивает меня об этом, но отрицать бессмысленно.

Я киваю и прикусываю губу.

— Моя жизнь сложна.

— О, я уверена. Это всегда так. — Она вздохнула и провела рукой по моей руке. — Пожалуйста, прости меня за бесцеремонность. Мы редко набираем людей для таких вещей, но ты — изысканная красавица, которую оценят наши элитные члены. Я бы пожалела себя, если бы не сказала что-нибудь.

Я жестом показываю на женщин, разложенных на столе.

— Прости, но я не могу… сделать это.

Ее губы подрагивают в уголках.

— Не совсем так. Мы проводим здесь аукционы, на которых женщины продают свою девственность тому, кто больше заплатит. Это очень, очень выгодно. Не редкость, когда такая милая и невинная женщина, как ты, получает сумму близкую к шестизначной. Американских долларов, то есть.

Мой рот открывается. Аукцион моей девственности? Это развратно… даже если она предлагает умопомрачительную сумму.

Я неловко отодвигаюсь.

— Я не могу этого сделать.

Она выдыхает вздох веселья.

— Все так говорят… поначалу. Но вот что я тебе скажу. У нас строгий процесс отбора; у нас никогда не было проблем ни с одним из наших покровителей. Действо происходит здесь, на месте, сразу после аукциона, с очень строгими мерами безопасности. У нас никогда не было жалоб. И мы переводим тебе деньги в тот же вечер.

Мое сердце бешено колотится в ушах. То, что она предлагает, непостижимо, но и деньги, которые она предлагает, тоже.

Деньги, которые будут доступны немедленно.

Деньги, которые я смогу быстро приумножить с помощью дневной торговли.

Деньги, которые я смогу использовать, чтобы освободить Софию и себя от Анатолия, а если понадобится, то и своих родителей.

Это сумасшедшая перспектива. Ни при каких других обстоятельствах я бы не стала об этом думать, но если я все сделаю правильно, это может стать моим билетом к свободе.

Краем глаза я вижу, как Кира возвращается в зал для выступлений.

— Я подумаю, — говорю я Паулине.

Я серьезно. Не знаю, смогу ли я на самом деле пройти через это, но это возможность, которую должна рассмотреть, по крайней мере.

Она бросает мне в руку что-то похожее на визитную карточку. Я быстро засовываю ее в свой клатч.

— Я знаю, что все происходит очень быстро, но в полночь состоится аукцион. У тебя есть мой номер. Позвони мне, когда примешь решение. — Паулина начинает отворачиваться, но потом останавливается. — Просто чтобы ты знала, я зарезервирую для тебя самое лучшее место в этот вечер. Я думаю, что за тебя можно выручить очень неплохие деньги, моя дорогая. — Она уходит, оставляя меня поднимать челюсть с пола.

Мои глаза сканируют толпу, замечая Киру, направляющуюся ко мне, и Романа вдалеке. Я стараюсь не придавать этому слишком большого значения. Даже если он видел, как мы с Паулиной разговаривали, он понятия не имеет, о чем шла речь.

Кира подходит ко мне, бросая быстрый взгляд на Паулину, которая направляется к другим посетителям.

— О чем вы болтали? — спрашивает она.

— Да так, ни о чем. — Я молюсь, чтобы у меня был достойный покер-фейс. — Она просто хотела убедиться, что я получаю удовольствие.

Кира поднимает брови.

— Правда?

— Это дико. — Я ухмыляюсь. — Но я не жалуюсь.

— Хорошо. В этом и был смысл сегодняшнего вечера. И смысл всей этой поездки. — Она сжимает мою руку и целует меня в щеку, после чего уходит смотреть шоу.

Дрожь пробегает по моей спине, когда я слышу знакомое глубокое пение в ухе.

— Не хочешь рассказать мне, что это было, milaya?