Безжалостное правление

33

Роман

На улице чертовски холодно, но я не обращаю внимания на завывающий ветер, рвущий пиджак моего костюма, когда выхожу на балкон. Я также игнорирую тупую боль в плече, когда делаю глоток из бутылки водки, которую держу в руке, пытаясь успокоить свои нервы.

Я бесчисленное количество раз смотрел в дуло пистолета, но присутствие Лизы рядом со мной усиливало страх до совершенно нового уровня. Мысль о том, что я могу потерять ее из-за своих действий, заставляла мое сердце бешено колотиться в груди. Ее жизнь была под угрозой из-за меня. Отказываться от охраны, прежде чем отвезти ее домой, было чертовски глупо, и все потому, что я хотел побыть с ней наедине.

Проглотив последний глоток водки, я проинформировал Павла о ситуации в сообщении, приложив фотографии машины наших потенциальных нападавших, которые я сделал, прежде чем мы скрылись с места преступления. У них не было никаких документов, и в машине не было ничего, что указывало бы на кого они работают. Тот, кто их послал, постарался, чтобы их нельзя было отследить.

Я встречусь с Павлом утром. Все, чем он хотел поделиться, может подождать еще несколько часов. Надеюсь, к тому времени, когда мы встретимся, у наших людей будет хоть какая-то информация о сегодняшнем нападении.

Мы управляем одним из самых могущественных синдикатов на территории России, и у нас нет недостатка во врагах. И все же в моем нутре поселилось тревожное чувство. Немногие знали, когда наш корабль с грузом должен был причалить.

Стал бы Анатолий сливать такую информацию Жуковым? Все возможно, но зачем? Какова его мотивация? Наше партнерство взаимовыгодно и приносит нам всем чертову кучу денег. Пока у меня нет доказательств того, что Анатолий предан другим, я не могу сделать шаг против него. Слишком многое поставлено на карту. Но я внимательно слежу за ним; один неверный шаг — и я его уничтожу.

Моя профессиональная сдержанность не распространяется на Лизу. Анатолий отказался от претензий на нее, как только я увидел на ней этот синяк. И я не даю ему прохода за то, что он пригласил Софию на пьянку с компанией своих дружков-бизнесменов.

Вернувшись в свой пентхаус, я застаю Лизу, роющуюся в кухонном шкафу под раковиной.

— Ищешь, где я прячу тела?

Она поднимается на ноги и улыбается.

— Я искала твою аптечку.

— Почему? Что случилось? — спрашиваю я, чувствуя, как меня охватывает беспокойство.

— Я в порядке. Это для тебя. — Ее губы сжимаются в тонкую линию, когда ее взгляд падает на мое плечо.

— Ну да, это. — Я хихикаю. — Моя аптечка в ванной.

Я беру ее за руку и веду к своей спальне. Когда мы заходим внутрь, любопытство озаряет ее черты. Она рассматривает каменный камин, плюшевые персидские ковры и отделку из натурального дерева.

— Это не то, чего я ожидала. — Она отпускает мою руку, чтобы пройтись по помещению. — Я представляла себе что-то вроде размашистой холостяцкой берлоги, с зеркалами на потолке. Все в таком духе. Но на самом деле здесь довольно уютно.

— Я открою тебе секрет. — Я прислонился к дверному косяку и наблюдаю за ней с полуулыбкой. — Ты первая женщина, которая переступила порог этого дома, не считая моей экономки.

Она наклоняет голову и сужает глаза.

— Да, конечно.

— У меня нет причин лгать. Это мой дом; никогда не было никого, кого бы я хотел пригласить в свое пространство. — Я провожу костяшкой пальца по подбородку. — Не говорю, что я святой, но у меня есть границы.

Она краснеет, и я могу сказать, что ей нравится мысль о том, что я прокладываю новые пути. В этот момент она замечает книгу у моей кровати. Она листает изъеденные страницы "Джейн Эйр".

— Ты действительно читал это?

— От корки до корки. — Я выпрямляюсь. — Я хотел узнать, что ты нашла в ней такого интересного.

Она откладывает книгу и поднимает брови.

— И?

Я качаю головой и провожу шершавой ладонью по ее лицу.

— По правде говоря, я читал ее, чтобы залезть тебе в голову. Чтобы попытаться понять тебя.

Она облизывает губы, в ее глазах мелькает беспокойство, словно она боится, что я раскрою все ее секреты.

— Ты уже разгадал меня, Роман?

— Далеко нет. — Моя рука скользит от ее щеки к шее. — Но я хочу знать о тебе все.

Она поднимает на меня глаза, ее горло напрягается, чтобы сглотнуть.

— Мы должны разобраться с твоим плечом.

Я веду ее к ванной комнате, которая явно не такая уютная и более броская. Мраморные столешницы и большая отдельно стоящая ванна занимают центральное место в ванной комнате.

— Довольно большая ванна, — пробормотала она.

— В ней легко могли бы поместиться мы вдвоем, — подмигиваю я, прежде чем залезть под раковину и достать аптечку.

Лиза тычет в меня пальцем.

— Ты не сможешь намочить эту повязку. А теперь раздевайся.

Я невинно пожимаю плечами.

— Мне понадобится твоя помощь.

Она закатывает глаза и помогает мне снять пиджак. Затем она расстегивает пуговицы на рубашке и снимает ее с моих плеч, не забывая о ране. Ее взгляд задерживается на моей обнаженной груди, покрытой татуировками. По ее щекам пробегает жар, когда она впивается в меня взглядом.

Я хватаю ее за запястье и притягиваю к себе.

— В этом нет ничего такого, чего бы ты не видела раньше, — шепчу я ей в губы. — Только на этот раз ты можешь свободно прикасаться.

— Соблазнительно. — Ее голос дразнит. — Но сначала мне нужно поработать.

Это не мешает ей наклониться и захватить мой рот в глубоком, волшебном поцелуе. Я готов притянуть ее к себе на колени и овладеть ее ртом, но она останавливает меня, положив руку на мою голую грудь.

— У нас еще есть на это время, — обещает она.

Я качаю головой, пытаясь вернуться на землю, пока она роется в аптечке.

Она изучает мое плечо.

— Похоже, это рана.

— Откуда ты знаешь, как все это делать? — спрашиваю я, пока она умело промывает рану физраствором, а затем наносит дезинфицирующее средство. — Твоя семья даже не Братва.

Она кривит губы.

— Да, но мой отец попадал в неприятности. Из-за пристрастия к алкоголю и азартным играм он не раз возвращался домой с ранами куда хуже, чем эта. — Она покачала головой, нахмурив свое красивое лицо. — Можно подумать, он чему-то научился.

— Зависимость есть зависимость. От нее нелегко отказаться.

— Верно. И нелегко остановиться, когда твоя жена настаивает на том, чтобы деньги поступали в семью, несмотря ни на что. Если бы моя мать действительно хотела, чтобы мой отец очистился, она бы помогла. Вместо этого она продолжала настаивать на том, чтобы он играл больше, чтобы окупить свои потери. Но это никогда не помогало.

— Вот почему твоим родителям нужно, чтобы ты вышла замуж за богатого. Чтобы удержать их на плаву. — Горечь подкатывает к горлу, когда я думаю обо всем том дерьме, через которое семья Лизы протащила ее ради своей выгоды, никогда не думая о том, что лучше для нее и ее жизни.

Ее рот сжимается, и она некоторое время молчит.

— Семьи — сложная штука, но все, что я делаю, я делаю для Софии. Мои родители сами застелили свою постель.

Выражение ее лица говорит о том, что ее терпению пришел конец, когда речь заходит о ее родителях.

Я резко выдыхаю, когда она протирает мое плечо дезинфицирующим средством.

— Извини, эта часть всегда болит, — пробормотала она.

— Мне нравится боль, — шучу я. — Делай, что должна.

— Тебе нужно наложить несколько швов, — говорит она, уверенной рукой вдевая нитку в иголку. — Хочешь водки?

— Нет, я уже выпил. Это не первый раз, когда мне накладывают швы без анестезии. Помогает то, что медсестра пиздец горячая. — Я тянусь вниз и глажу ее попку.

Она с усмешкой отмахивается от моей руки.

— Веди себя хорошо. — Она наклоняется, ее руки тверды, когда она прокалывает кожу возле раны и с точностью протягивает нить.

— Кто мог напасть на тебя? — спрашивает она, сосредоточившись на своей задаче.

— Я работаю на самый могущественный синдикат в России. Выбирай сама.

— Вот так. — Лиза сосредоточенно завязывает последний стежок. Восхитительно, с какой серьезностью она взялась за дело, сосредоточенность вырисовывается в борозде между ее бровями. Когда она заканчивает, то отходит назад и любуется своей работой. — Должно зажить хорошо. Тебе повезло, что это был всего лишь осколок стекла.

— Нам обоим повезло. — Я поднимаюсь и притягиваю ее к себе. — А теперь нам обоим очень повезет.

Ее глаза темнеют, когда она улавливает мое намерение. Я думал, что у нее сдадут нервы, но когда она наклоняется и закрывает расстояние между нами, ее поцелуй становится голодным и настойчивым.

Я прижимаюсь бедрами к ее бедрам, нуждаясь в трении. Она чертовски хороша. Но она была бы намного лучше, если бы мы были голыми.

Я отстраняюсь от нее ровно на столько, чтобы сбросить штаны и отбросить в сторону трусы-боксеры. Затем мой рот снова оказывается на ее, когда она проводит пальцами по моей упругой груди и прессу, вызывая у меня глубокий стон. Мне нужно больше.

— Ты выглядишь как богиня в красном. — Я снимаю платье с ее тела.

Она смеется и приникает к моему рту в медленном эротическом поцелуе.

— Черт. Зачем это было нужно? — прохрипел я. — Не то чтобы я жаловался.

— Просто потому что.

Я поднимаю ее, направляя к краю мраморной раковины. Она раздвигает ноги, и я делаю шаг вперед, погружая руку в ее волосы и притягивая ее рот к своему. Она издает звук потребности из глубины горла, и я отстраняюсь, чтобы поцеловать и пососать нежную кожу вдоль нижней части ее челюсти. Мой напряженный член прижимается к ее киске, задерживаясь там.

Всего один толчок, и я погружусь в ее влажный жар. Я буду первым мужчиной внутри нее, возьму то, что принадлежит мне.

— Ты уверена? — Я дышу на ее кожу.

— Да, — задыхается она.

— Умоляй об этом.

Ее глаза широко раскрываются, и она смотрит на меня так, будто я только что заговорил на другом языке.

Я провожу кончиком члена по всей длине ее щели, уделяя особое внимание ее клитору.

Она издает сладострастное шипение.

— Роман, пожалуйста.

— Что "пожалуйста"?

Ее рука зарывается в мои волосы, она берет их в кулак и тянет. Черт, как же это приятно.

— Ты знаешь, чего я хочу, — скулит она.

— В Лондоне я сказал, что не буду трахать тебя, пока ты не будешь умолять меня. — Я втягиваю ее нижнюю губу в рот, слегка касаясь зубами ее нежной кожи. — Я серьезно.

Она наклоняет бедра вперед, приглашая меня войти. От этого движения кончик моего члена несколько раз проводит по ее клитору, и она вздрагивает, закрывая глаза от удовольствия. Видя, как ей это нравится, я делаю это снова. Обхватив член одной рукой, я провожу им по ее складочкам, вверх и вниз по ее щели, а затем круговыми движениями трусь о ее клитор.

— Господи! Хорошо, Роман. Пожалуйста, трахни меня. Я больше не могу ждать.

Я тоже не могу. Слава богу, что она опомнилась.

Она подается вперед, так красиво раскинувшись для меня.

— Только потому, что ты попросила, как хорошая девочка. — Я делаю неглубокий толчок между ее ног.

Черт. Моя голова запрокидывается назад, потому что это слишком хорошо, слишком быстро.

Она вскрикивает, ее тело напрягается, подстраиваясь под мой размер. Я захватываю мочку ее уха между зубами, надеясь, что это ощущение перекроет боль в ее сердце.

— Ты в порядке, milaya? — прохрипел я. Мои мышцы напрягаются, когда я пытаюсь не шевелиться ради нее.

Она судорожно кивает.

— О Боже, Роман. Разве это должно так ощущаться? Как будто это слишком много?

— Детка, это только первые несколько дюймов.

— Ты что, блядь, издеваешься?

— Глубоко дыши. — Я замираю, пока мои губы исследуют ее шею, посасывая и покусывая ее кожу.

Я отнюдь не маленький человек, поэтому позволяю ей приспособиться к моим размерам. Но, черт возьми, мне требуется вся моя сила воли, чтобы не податься вперед и не насадить ее на свой член по всей длине. Даже несмотря на то, что длина моего члена составляет всего несколько дюймов, ему все равно. Он почти готов взорваться.

По моей команде она наполняет легкие долгими ровными вдохами, ее тело медленно расслабляется вокруг меня.

Я целую уголок ее рта и тянусь губами к ее уху.

— Мне нужно надеть презерватив.

Она отстраняется и смотрит мне в глаза.

— Ты чист?

Я киваю.

— Я регулярно сдаю анализы, и у меня уже давно ни с кем не было половых контактов.

Это правда. Я пытался и потерпел неудачу.

В тот вечер, когда Анатолий объявил дату их свадьбы, я появился на пороге дома Тани и не смог заставить себя позвонить в звонок. Я простоял слишком много минут, уговаривая себя войти, прежде чем понял, что Лиза держит меня в удушающем захвате, из которого я не собираюсь в ближайшее время вырываться.

Обхватив мою шею руками, она потянула меня вперед и прошептала на ухо:

— Возьми меня без защиты. Я принимаю противозачаточные, чтобы регулировать менструацию.

Это плохая идея, подчеркнутая красным цветом с тысячей восклицательных знаков. Потому что, когда я трахну ее в сыром виде и наполню ее тугую киску своим семенем, никакой другой кайф не сравнится с этим.

Но разве это меня остановит? Нет, блядь.

— Я не могу тебе отказать. — Моя рука проникает между нами, и я провожу по ее клитору медленными, уверенными кругами, чтобы смягчить укол моего вторжения.

— Не сдерживайся, — пробормотала она, прижимаясь к моей коже.

Я стону, когда она обхватывает меня ногами и притягивает ближе.

Проклятье. Лиза, может, и неопытна, но я чувствую, что из нее вырывается извращенка. Эта мысль чертовски возбуждает.

Я подаюсь вперед, давая ей то, о чем она просила, не обращаясь с ней как с нежным цветком. Дрожа, я издаю шипение — удовольствие слишком сильное, чтобы его сдерживать.

Ее ногти впиваются в мои бицепсы, оставляя на коже маленькие полумесяцы. Я не возражаю. Я хочу, чтобы мне было чем запомнить этот момент.

— Мне нравится мое имя на твоих губах. — Я целую ее в горло, делая короткие толчки и каждый раз проникая чуть глубже. — Ты даже представить себе не можешь, как невероятно приятно моему члену, пока твоя киска доит меня.

Я целую ее так, будто от этого зависит моя жизнь, наслаждаясь ее вкусом, ее капитуляцией, в то время как мои толчки становятся все интенсивнее. Когда все остальное исчезает, я поглощен ею и теми первобытными потребностями, которые она во мне пробуждает.

Она отступает на дюйм.

— У меня… у меня пошла кровь? Я не хочу смотреть.

— Не думай об этом сейчас. Сосредоточься на моих губах и языке. — Я втягиваю в рот мягкую кожу ее шеи. — Сосредоточься на моих пальцах. — Я берусь за одну из ее стройных грудей и щипаю за соски. — Сосредоточься на том, как мой член входит и выходит из тебя. На том, что я первый мужчина, который претендует на тебя.

И последний. Но она еще не готова это услышать.