Безумный зов небес

Глава двадцать девятая

— ВСТАТЬ, СУД ИДЁТ!

Подобный грому голос, принадлежащий невидимому глашатаю, разнёсся по огромному залу, проникая в каждый его уголок. Пока Обитель распадалась на куски, это место осталось таким же, как и бесконечную неделю назад. Даже Судья сидел в той же скучающей позе, подперев стальную щёку стальным же кулаком.

Ладно, не совсем таким же. Самым значительным изменением был состав богов за столами обвинения и защиты — и этот состав совершенно не соответствовал моим ожиданиям.

Со стороны обвинения сидели четверо: Улисс, Морриган, Пенелопа и Дейрдре. Красота сидела, опустив глаза в пол, Гордость смерил меня презрительным взглядом. Судьба как обычно смотрела в пустоту, а Веселье радостно помахала мне рукой, и я, слегка улыбнувшись, поднял руку в ответ. Признаться, я надеялся, что Пенни вовсе не явится на суд, а то и перейдёт на сторону защиты, но придётся мириться с тем, чем есть. Другой Пенни, очевидно, у нас не предвидится.

А вот с чем мириться не хотелось, так это со столом защиты. За ним сидели… двое. Лейф и Насиф, и больше никого. Даже Лия почему-то опаздывала, не говоря уж об Ниле и Эмбер, которые обещали помочь.

— ВСТАТЬ, СУД ИДЁТ!

Тем временем начало заседания шло своим чередом. Все боги встали одновременно, а я просто остался стоять, где стоял — рядом с креслом Насифа. Сегодня мне не нужно было скрываться. Сегодня я был официальным представителем Сердца мира, который к тому же вернул в Обитель аж трёх богов. То есть, по местным законам моё слово имело определённый юридический вес, пусть и не на уровне любого бога. Дойдёт ли дело до того, чтобы я этим весом воспользовался — без понятия.

Где же черти носят ещё троих «адвокатов»⁈

— ВСТАТЬ, СУД ИДЁТ!

Как и в прошлый раз, голос замолчал после троекратного объявления, а Судья на троне сел ровнее и повернул голову, оглядывая зал.

— Вижу, сегодня у сторон есть некоторые перестановки, — его голос был таким же глубоким и ироничным, как всегда, но сегодня в нём проскакивало больше ноток юмора.

— Ваша честь, — сказал Насиф, как и в прошлый раз, склоняясь в поклоне. — Сторона защиты просит отсрочить начало суда, пока все, имеющие право голоса, не явятся на заседание.

— Просьба защиты отклонена, — сказал Судья не задумываясь. — Мы и так ждали достаточно долго, почтенный Насиф. К тому же, согласно протоколу, участники имеют право явиться в любой момент суда до голосования, если желают, чтобы их голос был засчитан.

По сути, это значило, что наши союзники могли опаздывать сколько угодно, пока не наступит голосование. Но я не мог отделаться от мысли, что Судья был слишком доволен происходящим. Он что-то знал.

— Больше никаких возражений и просьб? В таком случае…

— Ваша честь! Эй, ваша честь!

— Пенелопа? — спросил Судья с лёгким недоумением. Его недоумение разделяли все присутствующие, уставившись на отчаянно тянущую руку девушку в клоунском наряде. Кроме Дейрдре — та всё ещё смотрела в пол.

— Ваша честь, я торчу здесь уже несколько ЧАСОВ! — взвыла Пенни. — Я заснула в зале суда, я проснулась в зале суда, мне нельзя выходить из зала суда до окончания суда! Ваша честь, я умираю от скуки! Ну хотя бы позвольте мне что-нибудь сыграть!

— Пенелопа… — вздохнул Судья.

— Тихонечко!

— Просьба обвинения удовлетворена, — устало сказал он. — Если только очень тихо.

Пенни расплылась в улыбке до ушей и достала откуда-то длинную деревянную свирель. Вскоре зал суда наполнился негромкой, но на удивление приятной мелодией, что делало обстановку лишь более странной.

— Начнём.

Рыцарь на троне взял свой скипетр и ударил им о пол трижды. Все, кроме меня, сели, при этом мелодия Пенни не прервалась ни на миг. Из темноты бесшумно вышли «приставы», заставив меня слегка вздрогнуть от воспоминаний о безжалостных ледяных когтях. Сегодня их было больше, чем неделю назад, гораздо больше. Страхи, забывшие себя, потерявшие лица. Страхи, которые жили в Обители на тех же началах, что и боги, хотя и явно на ступеньку ниже. Только эти примкнули не к Отчаянию в его «комнате», а поступили на службу к Судье. Потянулись к его громадной силе, или же…

— Стороны обвинения и защиты заняли свои места. Ввести обвиняемых!

Мне сперва показалось, что я ослышался. Обвиняемых? Во множественном числе? Но Насиф и Лейф тоже обменялись встревоженными взглядами, и даже Улисс выглядел не в своей тарелке. И только Пенни продолжала выводить мелодию, закрыв глаза и игнорируя всё происходящее.

С оглушительным скрипом двойные двери в конце зала открылись. В сопровождении целой орды «приставов»-страхов в зал вошли двое — Эми и Лия.

Я заледенел. Этого не могло быть, как, почему⁈ Из-за того, что Лия приняла меня у себя в комнате? Нет, невозможно, я здесь в официальном статусе, даже сейчас…

— Перед тем, как открыть заседание, я вынужден объяснить ситуацию, — прогудел Судья. — Алия аль-Сефири обвиняется в преступлениях, коих ещё не знала Обитель. Возвышение из смертных в обход всех законов! Участие в священном суде без ста лет предварительного срока! К тому же, она не оборвала связи с прошлой жизнью, помогая смертному брату. Подробности дела уже у вас на столах, уважаемые стороны.

Краем глаза я заметил, как Насиф лихорадочно разбирает стопку бумаг перед ним — да, подготовка с нашей стороны хромала. Только вот всё это попахивало каким-то грандиозным разводом. Нарушением правил, как выразился Судья, «коего раньше не знала Обитель», только нарушителем был он сам. Судя по бледному лицу Улисса, единственного настоящего представителя обвинения, ему об изменениях никто не сообщил. Он копался в бумагах даже быстрее, чем Насиф.

— Заседание суда Небесной Обители объявляется открытым!

Раскатистый звук удара скипетра по полу. Нежная мелодия Пенни. Эми и Лия, спокойно сидящие рядом на скамье подсудимых. Я всё ещё не понимал, что происходит, но их спокойствие было заразительно. Эми поймала мой тревожный взгляд и подарила мне в ответ едва заметную тень своей озорной улыбки.

— Слово стороне обвинения.

Улисс в последний момент нашёл нужный лист, и теперь лихорадочно в него вчитывался. Смысл слов Судьи дошёл до него не сразу, а через пару секунд — и он встал так резко, что чуть не опрокинул свой стул.

— Ваша честь… Благодарю, ваша честь, — сказал он, откашливаясь. — Как вы верно сказали, Алия аль-Сефири, взявшая на себя функцию Смерти, а именно сопровождения душ…

— Вам не обязательно читать весь текст, Улисс, — мягко перебил его Судья. — Достаточно лишь вывода, и мы можем перейти к голосованию.

— Протестую, — поднялся Насиф. — Простите старика за брюзжание, но это неслыханно. Новая обвиняемая равняется новому делу, на изучение которого должно быть выделено не менее месяца.

— Обвинение… поддерживает протест защиты, — вдруг сказал Улисс, чем чуть не вызвал у меня инфаркт от удивления. — Ваша честь, позвольте хотя бы полностью изложить дело касательно новой обвиняемой.

— Протест защиты и протест обвинения отклонены.

— Ваша честь…

— ПОРЯДОК В ЗАЛЕ СУДА!

Под воздействием громыхающего глашатая смолкли все, и даже Пенни прекратила играть, с удивлением озираясь по сторонам.

— Я понимаю, что сегодняшнее заседание — исключительное, — Судья звучал, как великодушный отец, наставляющий шкодливых детей. — Но я не потерплю хаоса и неразберихи. Улисс, вывод находится в самом низу страницы.

Гордость продолжал молча стоять, такой бледный, что на него было страшно смотреть. Судья подождал несколько секунд, затем тяжело вздохнул.

— Если сторона обвинения не способна подвести итоги, мы сразу переходим к голосованию по ускоренной системе. С протоколом знакомы все, так что… Пенелопа!

Вместо того, чтобы возобновить игру на свирели, Пенни тихонько вылезла из своего кресла и попыталась крадучись пересечь зал в сторону стола защиты. Удивительно, но это заметили абсолютно все.

— Надоело обвинять, — пожала плечами она, когда все взгляды снова сфокусировались на ней. — Четыре против двоих, скука!

Судья приложил перчатку к забралу в классическом жесте фэйспалма. Пенни демонстративно подошла к столу с моего края, заставив Насифа подвинуться и уселась между ним и мной.

— Для того, чтобы отдать свой голос за то или иное решение, менять сторону не требуется, — устало сказал Судья. — Впрочем, неважно. Голосование в двойном деле Эймей и Алии объявляется открытым!

Он ударил скипетром по полу, и на пару секунд в зале снова воцарилась тишина. Её прервал уже привычный невидимый глашатай:

— КТО ЗА ТО, ЧТОБЫ ПРИЗНАТЬ ОБВИНЯЕМЫХ ВИНОВНЫМИ И ПРИГОВОРИТЬ К РАЗВОПЛОЩЕНИЮ?

Представители обвинения подняли руки — не слишком уверенно, но против не пошёл никто. Дейрдре едва хватило на то, чтобы оторвать руку от поверхности стола, но это явно было засчитано.

— КТО ПРОТИВ ТОГО, ЧТОБЫ ПРИЗНАТЬ ОБВИНЯЕМЫХ ВИНОВНЫМИ?

Сторона защиты подняла руки с куда большим энтузиазмом, Пенни так вовсе тянула свою левую, вовсю помогая правой. Поднял руку и я — на всякий случай.

— Можете опустить руку, Ардор, — с едва заметным смешком сказал Судья. — Посланник не имеет права голоса при вынесении приговора.

Я нехотя опустил руку. Пенни наклонилась ко мне и громко прошептала:

— Сейчас будет ещё два раунда, и так как ничья, заседание всё! Погуляем потом, я тебе кое-что покажу!

Вариант «погулять» по Обители в состоянии полураспада не вызывал у меня большого энтузиазма, но Пенни как будто не была в курсе. Как она там сказала? Заснула здесь и проснулась здесь? Учитывая то, что я её не видел последние дня четыре, сколько времени она провела в зале суда?

— Так-так, — сказал Судья с тем же самым неприятным удовлетворением в голосе. — Похоже, голоса равны. Что же, в таком случае, суд готов принять решение.

— Протестую, — снова Насиф. — При равенстве голосов голосование повторяется дважды, после чего заседание переносится.

— Протест отклонён. Отныне и вовек принимается новое правило — в затянувшихся делах равенство голосов разрешается нейтральным голосом, голосом суда. Надеюсь, никто не будет спорить, что это дело безобразно затянулось?

— Ты. Ты не имеешь права принимать новые законы, — с места поднялся Лейф, и я впервые видел его в бешенстве. — Не имеешь права попирать старые. Новая обвиняемая — новое дело. Дело должно быть озвучено по всем пунктам.

— Сядьте на своё место, уважаемый Лейф, — угрожающе-мягко сказал Судья. — Или вас на него усадят.

Но Лейф продолжал стоять, равно как и Насиф. Напряжение нарастало с каждой секундой, так что звук распахивающихся дверей прозвучал, как взрыв бомбы. Все вздрогнули, повернув головы ко входу — туда, где стояли две знакомые фигуры.

Нил, воплощение Отчаяния, прикрывший своё истощённое тело рваным чёрным плащом. Эмбер, олицетворение Удачи, надевшая новую карнавальную маску. Несмотря на то, что заседание всё равно шло наперекосяк, я почувствовал прилив облегчения. Они не сбежали, сдержали слово и явились на процесс.

— Приветствую новых участников, — сказал Судья почти скучающе. — К сожалению, вы опоздали на голосование и по протоколу имеете право лишь наблюдать за вынесением приговора.

— Опоздали⁈ — зашипела Эмбер, и магия зала суда донесла её голос до нас так же чётко, как если бы она стояла в двух шагах. — Мы опоздали только потому, что на нас напали твои грёбаные…

— Чрезвычайные обстоятельства, — спокойно сказал Нил, положив ей руку на плечо. — Нас задержали чрезвычайные обстоятельства, и по закону голосование должно быть проведено повторно.

Хорошая попытка со стороны Нила, даже отличная. Но сразу было видно, что он не находился на заседаниях суда Обители последние столетия. Да и тут, чтобы понять расклад, хватило бы единственного заседания — текущего.

— Просьба новоприбывших отклонена, — веско сказал Судья.

Все заговорили одновременно. Я с трудом разбирал слова, но тон был совершенно ясен — возмущение, гнев, даже мольба. Эмбер злилась, Насиф настаивал на разумном подходе, Судьба тихо просила отменить результат её голоса, поскольку она больше не хотела в этом участвовать, Пенни говорила что-то своё, почти невпопад.

Судья поднял скипетр и стукнул им о пол.

— ПОРЯДОК В ЗАЛЕ СУДА!!!

Рёв глашатая на этот раз был так страшен, что от него тряслись стены. Дождавшись абсолютной тишины, Судья с лязгом и грохотом поднялся со своего трона — громадный и безжалостный.

— Похоже, все забыли, зачем мы здесь. Не только для того, чтобы судить отступников и предателей, но и чтобы возродить нашу возлюбленную Обитель. Чтобы обрушить праведный гнев на ложных богов и вернуть миру богов истинных! Грядёт Беллум Деорум, грядёт последняя битва! Чаша силы почти полна, и жертва этих двоих позволит наполнить её до краёв!

Судья протянул руку в латной перчатке, указывая на Алию и Эми, хотя ни у кого не было сомнений, о ком он говорит.

— Братья и сёстры, нам вместе суждено очистить мир от зла. Что скажете?

— Позвольте, я скажу за всех, ваша честь, — вежливо кашлянул Насиф. — В священном суде Обители нет такого понятия, как «жертва». То, о чём вы говорите, не имеет отношения к закону.

— Я ЗДЕСЬ ЗАКОН! — прогремел Судья, подкрепляя свои слова ударом скипетра об пол. — Я всё ещё сильнее всех вас, вместе взятых. По праву сильного я выношу свой приговор! И приговор приводится в исполнение незамедлительно!

Навершие скипетра в виде хрустального шара резко потемнело, а затем целиком окуталось аурой идеальной черноты. По моей спине начали прокатываться мурашки, и я активировал «Шаг сквозь тень». Всё, что я мог — закрыть собой Эми и Алию, встать на пути атаки Судьи и молиться, чтобы приговор развоплощения не действовал на чужаков. Жалкая попытка. Судья воздел скипетр в воздух, и из него ударил беспросветно-чёрный луч, направленный в нашу сторону. Я сжал зубы, готовясь к удару… но его не последовало.

Передо мной, закрыв собой нас троих, стоял Нил, сжимая в руках странное оружие — двуручный меч, выглядящий, словно его кое-как вытесали из грязного льда, и он с того момента успел оплавиться. Но столкнувшись с его клинком страшный чёрный луч бесследно рассеялся, не причинив никому вреда.

— Суд окончен, — тихо сказал Отчаяние. — Судья — это должность, а не имя, и ты лишился права её занимать.

— В самом деле? — насмешливо спросил Судья. — И кто же меня этого права лишит? Ты, Нил?

— Если потребуется.

— Тогда вперёд, я весь твой! А остальные пусть за этим посмотрят!

Очередной удар скипетра по полу — и каждый в зале, кроме Отчаяния и Судьи, оказался опутан тёмной паутиной, почти не дающей двигаться. Нил бросил встревоженный взгляд по сторонам, но затем нахмурился и шагнул в сторону Судьи. Тот стоял у трона, приглашающе раскинув руки в стороны.

Поединок Отчаяния и Судьи выглядел, как бой одинокого мечника с боссом в классическом соулс-лайке. Пятиметровый бронированный великан выглядел неуязвимым, особенно по сравнению с хрупкой фигурой, вооружённой ледяным мечом. Но Нил определённо так не думал, идеально сочетая скорость и точность атак с уклонением от ответных ударов Судьи. Грязно-серый клинок Отчаяния полосовал роскошные чёрно-золотые латы, выбивая по три-четыре сотни урона за попадание, оставляя на них длинные тонкие разрезы. Впрочем, кровь у Судьи не шла, и он сражался, словно не замечая атак противника.

Пользуясь скипетром как двуручной палицей, гигантский рыцарь обрушил его сверху вниз. Воин в чёрном плаще сместился в сторону, позволяя удару раскрошить каменную плиту на полу. Нил тут же контратаковал — и если бы Судья не убрал левую руку, то лишился бы кисти. В сторону Отчаяния отправился пульсирующий шар из концентрированной темноты, но ледяной клинок обратил его в ничто.

Баланс сил менялся. Нил наступал, а Судья оборонялся — это было заметно невооружённым глазом. Более того, с каждой прошедшей минутой наши путы слабели, и я почти справился с тем, чтобы освободить правую руку. Атаки Отчаяния ускорялись, теперь он бил не только по конечностям врага, но и подбирался всё ближе к туловищу, а отлетающие цифры урона становились всё больше. Наконец Судья упал одно колено и выронил скипетр, заслоняясь обеими руками.

И Нил сделал то, что сделал бы на его месте и я. Он отвлёкся и нанёс новый удар по навершию скипетра, разбивая его вдребезги.

Честно говоря, я ожидал большего эффекта. В моём сознании слишком прочно засел стереотип злодея, вложившего часть своей силы в магический артефакт — от Кащея до Саурона. Только вот оружие Судьи отказалось следовать моим ожиданиям, и просто сломалось под клинком Отчаяния. Без вспышки, без спецэффектов, без какого-либо воздействия на самого Судью.

Более того, наш враг только этого и ждал.

С невиданной ранее скоростью бронированная рука Судьи рванулась вперёд, хватая Нила за голову, поднимая в воздух и с размаху впечатывая в пол, раз за разом, раз за разом. Ледяной меч вылетел из его рук, жалобно задребезжав.

— Глупец, — торжествующе гудел Судья. — Ты отказался от этой силы, а я набирал её столетиями!

Убедившись, что его противник больше не попытается встать, Судья снова обратил свой непроглядный взор на скамью подсудимых. Перешагнул через тело поверженного Нила и размеренным шагом направился к нам.

Мне к этому времени как раз удалось освободить правую руку — но, к сожалению, лишь её. Всё, что я смог сделать, смотря на надвигающуюся смерть — вырвать из ножен пылающего Феникса, и наставить его в сторону Судьи.

— Не смей, — прохрипел я. — Я не отдам их тебе. Я тебя не боюсь.

— Ты лжёшь.

Сфера чёрной энергии возникла между латных ладоней, готовая поглотить нас троих. Но в следующий миг ещё один бог загородил дорогу Судье.

— Мне больше не скучно, — заявила Пенни. — Но мне всё равно это надоело.

— С дороги, — буркнул Судья.

— Нетушки, так не пойдёт. Эми, Лия, да ещё и Ардор? Ты что, решил поубивать всех, кто мне хоть чуть-чуть нравится? А ну пошёл отсюда! Кыш! Кыш!

К моему ужасу, Пенни в самом деле начала махать на Судью руками, как будто пыталась прогнать надоедливую курицу. Бронированный великан не пошевелился, но в его голосе послышалась неподдельная грусть.

— Пенелопа, предупреждаю в последний раз. Я не хочу с тобой сражаться.

— О, здесь мы полностью солидарны! Я бы тоже не хотела со мной…

Латная перчатка размером со шкаф упала сверху с той же невообразимой скоростью, с которой она хватала Нила за голову. Только здесь разница размеров была ещё заметнее — и Пенни исчезла под этим стальным прессом с ужасным хлюпающим звуком, как будто кто-то с размаху раздавил полупустой пакет молока.

Нет. Нет. Нет.

Все в зале суда застыли, и тому виной была не магическая паутина. Даже Улисс скорчился за своим столом, обхватив голову руками, не в силах оторвать взгляд от места, где только что стояла Пенни.

Но ни я, ни кто другой не успел до конца осознать произошедшего. Потому что перчатка Судьи дрогнула, а затем взлетела в воздух — ещё быстрее, чем опускалась вниз, заставив его шагнуть назад, чтобы не потерять равновесие. А с пола поднималось то, что парой секунд назад было Пенелопой Агог, воплощением Веселья. Поднималось из лепёшки, из кровавой каши, постепенно возвращая себе человеческую форму.

Судья воздел длань, окутанную тьмой. Пенни — почти собравшаяся назад — вскинула руку быстрее. Судья отлетел спиной вперёд, как запущенный из самой большой в мире катапульты, и с треском врезался в собственный трон.

— Силы, говоришь, набрался⁈ Столетиями, говоришь, копил⁈ — Веселье вернула на место рот, и теперь кричала так, что дрожали стены. — Я строила здесь всё, до последнего камушка! Строила, когда ещё не строили люди! Строила, когда была СЧАСТЛИВА!

С каждым её словом безуспешно пытающийся подняться Судья получал невидимые удары со всех сторон, от которых не успевал закрываться. А Пенни шла вперёд, продолжая бушевать.

— И теперь ты хочешь отнять у меня тех, кто дарит мне последние крупицы этого счастья⁈ Ты их и пальцем не тронешь! Если я сказала «пошёл вон», значит, ПОШЁЛ ВОН!!

Треть зала суда — та, где находился Судья, вдруг исчезла в никуда. Великанская бронированная фигура, нелепо взмахнув руками, начала падать вниз, во внешнюю Обитель. Тёмные путы разом исчезли, и все участники процесса приблизились к краю, чтобы проследить за его падением. Завораживающее зрелище — только вот распадающееся на части пространство его немного портило. Судья даже не долетел до твёрдой поверхности — на него накинулись, спеленали и потащили к себе десятки ловчих отростков одной из тварей небытия.

— Что… Что он сделал с моей Обителью?.. — неверяще прошептала Пенни, в ужасе рассматривая творящийся внизу хаос. — Что он наделал⁈

Не дожидаясь ответа, она исчезла из зала суда и тут же появилась внизу, на одной из полуразрушенных платформ. Щелчок пальцами — и платформа нехотя начала восстанавливать форму. Следом Пенни появилась около половины спиралевидной лестницы, закрученной в ленту Мёбиуса, затем — в третьем, пятом, двадцатом месте. Она делала это так быстро, что в какой-то момент словно разделилась на двадцать клонов, что щёлкали пальцами, топали, гладили каменные плиты, вставляли на место ступени, творили из ниоткуда новую материю. С каждым новым «клоном» образ Пенни становился всё тоньше, размытее, напоминая голограмму или призрака, пока она пыталась успеть везде.

Но хуже всего было то, что разрушения всё равно её опережали.

— Надо ей помочь, — сказал я, пытаясь оценить, возможно ли спрыгнуть с такой высоты, если подстраховаться «Шагом сквозь тень», или надо бежать назад к выходу.

— Надо, — печально согласился стоящий рядом Насиф. — Безусловно, надо. Но помощь, увы, придётся оставить на потом.

Он кивнул вниз — но не туда, где Пенни не щадя себя пыталась удержать своё детище от окончательного уничтожения. А туда, где в пустоте растворялись клочья особо большой твари небытия, что решила слопать добычу совсем не по зубам.

Судья молча парил среди клубов сиреневого тумана, объятый тьмой и молниями.

А затем он начал расти.