Блуждающие в Хроносе

XIV

Неизвестно, как долго они бежали по треклятым ступеням. Учёному казалось, что бегут они уже не первый день. За стеной гремели пушки, и странные звуки, порой до опасного близко подлетали к стенам башни. Звуки, похожие на взмахи кожистых огромных крыльев? Не то чтобы Доган такие когда-нибудь слышал, но других ассоциаций почему-то не всплывало. Ясно было лишь то, что они пропускают всё веселье, пытаясь забраться на это проклятое строение, конца которому было не видать. Смахнув седьмой пот со лба, в который раз он проклял свою лень по части физических нагрузок. И всё же, рискуя выплюнуть свои лёгкие, бежал за тремя силуэтами, расплывающимися впереди на фоне тёмно-зелёного коридора, который состоял из нескончаемых ступеней и на каждом витке заканчивался аркой, переходящей в коридор, который вёл в крепость. А теперь была лишь глухая стена, и это значит, что они пробежали больше половины, быть может, и всю башню. Эти выводы на данный момент являлись единственной позитивной мыслью в его голове.

– Стойте… – с вывалившимся языком, простонал учёный. – Умоляю, стойте.

– Вот ведь слабачина! – рявкнул обернувшийся ворюга.

– Не кричи на него! Он ещё не до конца восстановился после комы! – встала на защиту Флоки, вытаскивая из сумки стимулирующее снадобье, рецептом которого с ней поделился Асгрим. – Выпей. Это кое-что новенькое. После того как я подлила его в пиво Томми, он не мог спать два дня, бегая по кораблю.

– Так вот, что это было… ах ты рыжая стерва.

Деревянная пробка с мелодичным звуком отлетела, освободив запахи кориандра и цедры. Доган закинул маленький пузырёк и, просмаковав отличный вкус, выпил всё без остатка.

– Быстро подействует? – спросил учёный, после чего ощутил, как заколотил барабан в его груди, и захотелось заорать.

– Похоже, что уже, – ответила лучница, глядя на расширенные зрачки.

Доган не понял, а точнее не расслышал. Некий голос под аккомпанемент барабанов вдалеке кричал ему, предупреждая об опасности, заглушив все остальные звуки. Голос становился всё громче и ближе, уже начав звенеть в ушах.

– Ну всё, накрыло, – констатировал ворюга, осматривая мага, который начинал походить на ополоумевшего, что оглядывался по сторонам как пёс, следивший за солнечным зайчиком. – Я уже видал такое… через пару часов двинет копыта. Довольна?

– Да быть не может, мы ведь его с Асгримом готовили! – начала паниковать Флоки.

– А я говорил, нельзя этой сволочи доверять.

– ВЫ СЛЫШИТЕ? – прокричал учёный, в ушах которого звенело и в этом звоне кто-то кричал.

Два его товарища о чем-то оживлённо спорили, яростно жестикулируя прямо у него перед носом, но он их не слышал. А слышал он… что это за слово… Сожгло? Кудло? Хайло? Трясло? Западло? Обвело? Так, погоди… Крыло!

– КРЫЛО! – прокричал Доган.

– Всё верно, тебя на-кры-ло! – растягивая слоги, прокричал в ответ плут. – Но не переживай, меня ещё не так крыло. Организм молодой, отпустит. Мы тебя на обратном пути заберём.

Томми протопал десяток ступеней и, обернувшись, глянул на Флоки, пытавшуюся замерить температуру пациента. Ворюга уже хотел рявкнуть на неё, когда каменная кладка слева разлетелась на части, и кончик костяного крыла, покрытого матерчатой тенью, снёс нечто круглое, окутанное золотым свечением.

От удара башню тряхнуло. Целый пролёт ступеней осыпался, оставив дыру, начинающуюся у самых сапог Томми, а в разрез стены хлынули свет и звук битвы, которая была в самом разгаре. И над всем этим летели два дракона, нещадно мутузя друг друга лапами. А золотая сфера с двумя человекообразными фигурами внутри, отбитая ударом крыла, пролетела весь внутренний двор крепости и, казалось, пошла на приземление, когда в отдалении произошёл страшной силы взрыв, прямо под «Смердящим Каданом», которого, словно пушинку отнесло в сторону. Ударная волна подхватила золотой шар и отшвырнула в сторону подножия горы, где стояло небольшое строение, до сих пор никак не бросавшееся в глаза. Два человек внутри шара, точно два хомяка в полете, беспомощно махали руками, катаясь внутри энергетической структуры, пока не вломились в крышку этого строения и, подняв клубы пыли, не посадили, наконец, импровизированный летательный аппарат.

– Что тут сказать, Шапка… похоже некроманта будем валить вдвоём, – глядя в образовавшуюся пропасть, где только что были ступени, констатировал Томми.

Мужичок, который всё это время старался вести себя потише, лишь пожал плечами, сказав:

– Чай сдюжим.

И только он это произнёс, как в основание башни что-то врезалось. Строение неловко покачнулось, но разваливаться не стало.

– Пошли, – отдал приказ Томми. – Неровён час, они эту халупу целиком снесут.

Размышлять о ситуации в целом было бесполезно, а потому, развернувшись, они понеслись дальше, благо до верха оставалось всего ничего, а точнее, три пролёта. Ровно столько не дошли маг с лучницей. И несмотря на переживания за участь отлетевших друзей, ворюга пытался отвлечь себя необходимостью убийства некроманта, ибо это остановит бойню, и это лучшее, что он мог сейчас сделать. Он, вообразив себя шефом, начал инструктировать мужичка. Красочно, но сжато объясняя, как поступит, ворвавшись внутрь. Тогда как Шапке выпала участь сидеть на шухере возле входа. А зайти ему разрешалось лишь когда плут почикает старикашку.

Осознавая, что он всего лишь сельский мужичок, а Томми серьёзный профессионал, спорить его спутник не стал. Быстро проскакав пролёты, они вышли на небольшую площадку с одной единственной дверью, которая, ко всему прочему, была приглашающе приоткрыта.

Томми толкнул дверь, что с мерзким скрипом открыла взору круглую комнату, схожую с лабораторией некроманта в крепости, только окна здесь были настоящие. Одно из них выходило на небольшой балкончик. Вдоль стен высились полки с различными частями тел различных созданий, а посередине стояла деревянная конструкция в виде стола с рычажками. Сейчас стол был поднят под углом в семдесять градусов, а лицевой стороной повёрнут вовнутрь помещения. Кто-то быстро работал ножницами с обратной стороны. Этот кто-то был небольшого росточка, в зелёном балахоне до пола. Шум открываемой двери отвлёк его от работы. Появившаяся рука неспешно протянулась к небольшой полочке и с металлическим лязгом отложила ножницы. Послышался звонкий шлепок. Похоже, кто-то спрыгнул с небольшого возвышения и протопал вокруг стола, остановившись напротив двери, у косяка которой стоял плут, приготовивший кинжал к броску.

Существо напоминало человека, только очень низкого и с большим горбом, плавно перетекающим в массивную голову. Его длинные руки касались пола и, кажется, когда-то принадлежали обычному человеку, после смерти или же до смерти которого были пришиты горбуну. Большие чёрные глаза на деформированном лице придавали созданию извращённую миловидность. Он помигал пару раз, оглядывая гостя, который так и замер с занесённым кинжалом.

– Ты, мелкий, Вульдред где? – грозно спросил Томми.

Горбун лишь наклонил в бок голову, насколько это позволял большой валик горба, и похлопал глазами вновь.

– Понимаешь меня?

И вновь вопрос был проигнорирован. Вместо этого собеседник быстро зашлёпал по полу, волоча шуршащий балахон. Его практически круглое тельце неуклюже передвигалось на коротеньких ножках, и существо падало бы при каждом шаге, не балансируй он длинными руками.

– Ну-ка стоять, – рявкнул ворюга, метнув кинжал промеж глаз горбуна.

Клинок с сухим треском вошёл на одну треть в массивный кусок жировой складки во лбу, но существо лишь жалобно проскулило, продолжив несуразно топать дальше. А остановившись в паре метров от плута, который на этот раз целился в глаз, вытащил торчащий из лба кинжал и двумя руками с максимальным почтением протянул оружие гостю, будто приглашая его повторить действие, если он того пожелает.

Недоверчиво глядя на горбуна, Томми размял пальцы опустевшей руки и, потянувшись, забрал кинжал обратно. Оглядев его ещё раз, сказал:

– А ты вроде ничего, да? Жаль только, не разговариваешь.

Горбун посмотрел отсутствующим взглядом и остановив взор на руках вора, аккуратно, очень медленно подкрался к нему. Глядя ему в глаза, взял его руку в свои и начал осматривать, тыкая пальцем в кисти и проверяя их на сгибаемость. Он отмерил пальцами длину локтя, после чего перебрался к плечу, бережно массируя его. Совершив все действия, горбун повеселел и даже натянул милую улыбку, издав свистящий звук. Он упёр свои глазищи на гостя, в которых читалась то ли благодарность, то ли что-то ещё…

– А ты даже забавный, – высказался Томми, умилившийся существом. – Жаль Флоки не долезла, ты бы ей понравился, она любит всяких убогих созданий.

Горбун ничего не понял, лишь просвистел ещё раз и, достав что-то из кармана, протянул вверх, к лицу вора. На ладони лежал белый порошок с радужными оттенками.

– Что-то знакомое… – произнёс плут, уловив аромат. – Погоди-ка!

Горбун вздул щёки и дунул. Пылинки, сорвавшись с ладони, облепили лицо гостя, который успел зажать нос, но часть пыльцы осела на глазах, и этого оказалось достаточно.

Томми отступил назад, почувствовав как теряет контроль над телом. Пучок за пучком, мускулатура отказала владельцу и вор свалился как кусок теста, при этом не потеряв сознания. Он лишился контроля над всем, кроме глаз, прекрасно при этом ощутив боль в остальном теле после падения об каменную кладку.

– Вот же мелкая паскуда! – уперевшись лицом в пол, выдавило лежащее тело.

Деревянный ящик у входа скрипнул, из него полезло два горбуна, один был в красном балахоне, а второй в жёлтом. Они просвистели что-то первому, который радостно свистел в ответ, подняв руки гостя и что-то демонстрируя. Подойдя поближе, красный и жёлтый по достоинству оценили находку зелёного и вопросительные свистки переросли в ликующие посвистывания.

– Код красный! – заорал Томми. – Шапка! Выручай!

Мужичок уже нёсся к двери, когда она захлопнулась и послышался лязг засова. Он с разбегу треснул в неё ногой, и тут же пожалев о своём решении, свалился возле входа, держась за ногу и жалобно подвывая.

Три горбуна потащили обмякшее тело плута к вертикальному столу, напротив которого стоял железный с ремешками для буйных пациентов. Но, учитывая, что нынешний не сильно сопротивлялся, они не понадобились. Водрузив рабочий материал на стол, горбуны начали готовиться, вытаскивая хирургические предметы на маленький столик и тщательно дезинфицируя всё в ванночке со спиртом.

– Я вас порежу, твари! – выкрикнул Томми, осознав, что его собрались кромсать на запчасти.

А когда Зелёный повернул голову пленника вбок, плут понял, для кого эти запчасти предназначались…

На деревянном, вертикально поднятом столе в полустоячем положении покоилось тело без двух рук, с двумя пришитыми ногами, а также головой, недавно насаженной на туловище и крайне умело скреплённой белыми нитками. Голова на теле была со следами ожогов, а лицо, судя по всему, сшили из двух частей. На одной половине головы сохранились чёрного цвета волосы, которые свободно спадали до пришитого уха.

Зелёный взял со стола шприц и вколол голубую жидкость в правую ногу безрукого пациента.

– Блейз… – произнёс плут, разглядывая изувеченное тело.

Пациент пробуждался. Томно простонав, он открыл глаза. Устало окинул помещение взглядом, остановившись на лежащем пленнике.

– Вот так встреча, – хрипло выговорил Блейз.

– Здарова, лейтенант, ты ведь не держишь зла на меня? Уверен, мы могли бы договориться… хочешь, поговорю о твоём возвращении на должность с королём? – немного истерично отозвался Томми.

Устало окинув собеседника, голова моргнула и, поглядев на горбунов, что разрезали куртку на теле плута, вымолвила:

– Не переживай, скоро ты искупишь вину предо мной, отдав мне свои руки.

Красный вытащил хромированный рыцарский шлем из сундучка возле Блейза и, забравшись на спину Жёлтого, водрузил его на голову пациента. Открыв напоследок забрало, спрыгнул вниз и, схватив три тампона, стал протирать плечи ворюги чем-то вонючим.

Очутившись под шлемом, голова будто ожила. Голос её стал чётче и не таким заторможенным. А взгляд наполнился жизнью.

– Я не могу долго без доспехов, – пояснил Блейз. – Я ведь теперь скорее мёртв, чем жив.

В дверь кто-то врезался.

– Слушай, – залепетал начинающий паниковать Томми. – Зачем тебе мои руки? Глянь! Они же как макаронины… давай, я поищу тебе другие, а?

– Пожалуй, я бы предпочёл руки Ялмара, – задумавшись, выдал Блейз. – Чтобы задушить ими эту рыжую гадину.

– Я ведь могу всё организовать! Только скажи своим ребятам меня отпустить и я приведу сюда Ялмара. Ты только подумай, насколько его руки, да и ноги тоже… лучше моих, а? Как тебе сделка?

Голова улыбнулась, наверное впервые за всё время с момента его «выступления» в пещере.

– Боюсь, они меня не послушают, – с ноткой не слишком искреннего сожаления, произнёс бывший лейтенант. – Это создания Вульдреда, они верны ему. И потом, у них глаз намётан. Им виднее, что подойдёт, а что нет.

В дверь снова кто-то врезался, посыпалась штукатурка вдоль косяка.

– Кто-то спешит тебе на помощь? Можно предположить, что это не Ялмар, он бы уже снёс дверь. Может это Флоки… было бы замечательно увидеться с ней вновь… – мечтательно заметил Блейз. – Кстати, пока ты не потерял сознание от болевого шока. Расскажи, как она поживает?

– Не твоё дело, как она поживает, тварь, – сменившись в лице, злобно произнёс Томми.

Голова усмехнулась.

– Надеюсь, ты останешься жив после ампутации. Ты был бы главным зрителем на представлении, что я устрою, когда её поймаю, – он выждал паузу и посмотрев в глаза плута, вымолвил: – Когда твои руки будут её убивать.

– Ты подохнешь раньше, – слова Томми затерялись в треске засова.

– Кто-то сейчас прорвётся. Займитесь им болваны, – донеслось от головы.

Горбуны не послушали. Красный взял пилу и высмотрев линию, приступил к операции.

Крик вора разнёсся по комнате, кровь из надреза брызнула в кривое лицо горбуна, но тот даже не заметил и заведя пилу назад, надавил ещё раз. Дверь под новым ударом распахнулась и на пороге оказался Шапка с серым камнем в руках в виде единственного вооружения. Он едва наступал на правую ногу, которую успел вывихнуть первым ударом об дверь и, похоже, повредил правое плечо, выбивая дверь. А своё оружие держал в левой руке.

Он с ходу запульнул камнем в ближайшего горбуна в зелёной рясе, угодив тому в глаз. Жёлтый, неловко переваливаясь, понёсся на мужичка, выставив вперёд длинные руки. Разогнавшись и уже не обращая внимания на боль в ноге, Шапка сцепился с горбуном, колотя того тяжёлыми кулаками под крики Томми, которого продолжал кромсать Красный.

Обмениваясь увесистыми ударами, борцы добрались до балкона, когда Шапка, извернувшись, опрокинул круглое тельце создания лицом в пол. Он натянул длинные руки назад, упёрся пятой в горб и резким движением сместил тому суставы. Послышался жалобный свист, который прервал работу Красного и тот бросился на помощь собрату, вооружившись пилой. Шапка тянул изо всех сил, пока не послышался хруст, с которым руки Жёлтого, наконец, сломались. Схватив за образовавшиеся плети, он вышвырнул его с балкона. И не успел он развернуться, как получил рубящий удар пилой в бок.

Прокричав проклятие, мужичок двинул здоровой ногой по лицу горбуна, повалив того на пол. Держась за раненный бок, Шапка добрался до лежачего Красного и с размаху наступил ему на запястье. Вновь свист полный боли, пронёсся по помещению. Не обращая внимания на рану из которой сочилась кровь, он выхватил пилу из обмякшей руки и с разъярёнными криками начал пилить лицо горбуна, который пытался прикрыться второй рукой и свистел, булькая кровью при каждом движении.

Запилив до смерти Красного, Шапка силился вытащить застрявшую пилу у того из черепа, когда послышался крик Томми.

– Берегись!

Не успев среагировать, мужичок получил коленом в голову от подбежавшего тела без рук. Шапка свалился на спину, рана на боку порвалась, обнажив складки кишок.

Затуманенным взором он осмотрел обнажённого врага, чья голова была защищена шлемом. Тело без рук едва остановилось и, заваливаясь влево и вправо, побежало на него для новой атаки.

– Это ведь… – произнёс Шапка, высмотрев родимое пятно в форме гуся на груди у атакующего.

Он не мог не узнать это тело. Пусть ноги были не его, а из открытого забрала на него свирепо уставилось изувеченное лицо незнакомца, но тело… это тело он выхаживал, когда его сын лежал с болезнью лёгких, которую лекарь называл пневмонией. Это тело он выходил и поставил на ноги. Сомнений не было. Это было тело его сына.

Осознав участь своего старшего отпрыска, Шапка рассвирепел. Боль из прорубленного бока ушла. Не осталось больше ничего, кроме ярости. С выпячивающими из живота кишками он встал на ноги и завопив, как животное кричало бы, угодив в капкан, понёсся на противника. Они встретились в середине комнаты. Мужичок, пригнувшись, с громким шлепком обхватил туловище сына и со всей возможной яростью впечатал его в пол. Навалившись на него сверху, начал молотить рабочими кулаками по открытому лицу, когда в него вцепился оставшийся горбун, вооружённый скальпелем, рука которого, уподобившись швейной машинке, начала наносить колющие удары по телу Шапки, попадая в основном в горло и грудь. Неожиданно рука Зелёного остановилась, застряв в горле противника. Мужичок перехватил оружие за ручку и, выдернув наружу, тут же применил его против оппонента. Артериальная кровь хлестала из шеи, когда он вонзал скальпель в лицо горбуна, снова и снова превратив руку в поршень, не знавший жалости. И вновь его работу прервало колено Блейза. Завалившись набок, он тяжело поднялся, поскальзываясь на крови, залившей пол, большая часть которой была его. В левой руке сверкал окровавленный скальпель, он вновь осмотрел тело сына, к которому были пришиты ноги, и поняв, что не может ещё больше уродовать родную плоть, отбросил скальпель.

Шапка, словно бык, опустив голову, направился на Блейза, и схватив того за корпус, потащил на плече к балкону, получая удары коленом в живот на каждом шагу.

Проходя мимо стола, на котором лежал Томми с наполовину отпиленной рукой, он, булькая сочащейся из горло кровью, бросил фразу, глядя ему в глаза:

– Меня… Белогором звать…

Белогор нёс останки сына уже ничего не ощущая, лишь желая, чтобы его тело наконец прекратило свою противоестественную жизнь.

Балкон был в четырёх шагах, когда позади, злобно посвистывая, вылез последний горбун, у которого в голове был вшит чёткий приказ Вульдреда: «Любой ценой не выпускать пациента из комнаты». И на такие случаи в каждого из них была вживлена колба с пыльцой фей. Всё это хранилось в специально созданном органе, который мог самоуничтожиться по желанию горбуна.

Белогор успел доковылять до края балкона под протестующий крик Блейза, когда, вцепившись в пояс, на нём повис горбун. Три тела, перевалившись через перила, полетели вниз с высоченной башни.

Примерно спустя десяток метров произошёл взрыв. Горбун выполнил приказ Вульдреда, подорвав пациента и похитителя прямо в воздухе. Их тела разнесло в клочки, а шлем, блеснув на свету, унёсся вдаль.

В голове Томми проносилось лицо отчаявшегося отца, что позабыв о себе, спасал останки сына. Его голова была повёрнута влево, он не мог оценить степень собственного ранения, и лишь одно слово крутилось на языке… которое он невольно произнёс в слух:

– Белогор…

Десятью минутами ранее По свежевспаханному драконом полю бегали паукообразные баллисты, поливая костяными снарядами летающие вдоль края долины корабли и одновременно уворачиваясь от пушечных ядер, которыми их посыпали изрядно повреждённые суда, из которых, будто спина дикобраза, торчали огроменные кости размером с копья великана.

– Огонь по готовности! – прокричал Джед в медную трубку.

Из трюма вылез маг в синей шляпе, полностью увешанный стеклянными колбами с пыльцой фей.

Он оглядел поле боя, почёсывая деревянную ногу. Взгляд его устремился на каменное строение за стенами крепости, из которого на смену уничтоженным паукам вылезали новые создания, развёртывая осадные машины, основная часть которых всё ещё была сконцентрирована на этой точке, не подпуская корабли на расстояние выстрела. Он оглянулся на Джеда и оставшейся рукой указал в ту сторону, дав понять свой план.

Пару секунд Джед осматривал старика в нерешительности. Но увидев уверенность во взгляде мага, не отводя от него глаз, он скомандовал:

– Лево руля, держи курс на две дымящие трубы, – и, подтянув к себе медную трубку с надписью «Общая линия», пробасил: – Все оставшиеся ресурсы на укрепление щита.

Корабль приступил к повороту. Все более-менее сведущие в защитной магии пушкари, покинув свои посты, поднялись на палубу. Тем самым потеряв в огневой мощи, щит корабля укрепился до предела. Но единый узор защиты было бы сложно удерживать такому количеству сознаний, и потому нужно было торопиться. Если барьер падёт, не спасёт даже факт того, что «Смердящий Кадан» самое большое и самое защищённое судно на континенте. Такое количество снарядов его сомнёт за считанные минуты. От этого плана попахивало безумием, и то же безумие горело во взгляде того, кто его предложил. Но, несмотря на ненадёжность замысла, затягивать бой было значительно безрассуднее. Люди и корабли были на пределе истощения. Рано или поздно оставшийся флот разнесут пауки и примутся за дракона. А Джед не желал прослыть «Тем юнцом, который продержался на посту капитана меньше месяца, проиграв первое же серьёзное сражение». И он не хотел подводить положившегося на него короля, крутизной которого восхищался, в дело которого верил.

Флагман летел в самый эпицентр. Его пушки замолчали. Команда, за исключением магов, просто ждала. Огонь баллист сконцентрировался на одном корабле. Перламутровый щит трещал по швам и начал крошиться на куски. Звук тарабанящих по брюху снарядов превратился в один сплошной гул. Но они уже подлетели, и заветное строение с двумя непрестанно чадящими трубами было прямо под ними.

Старик приложился к медной, порядком помятой фляжке, такой же, как он сам, и, оглядев её в последний раз, размахнувшись, бросил свою любимицу капитану. Он посмотрел Джеду в глаза и, приложив три пальца ко лбу, сиганул вниз.

Синюю шапку сорвало ветром, обнажив залысину на макушке, но это было уже неважно, ведь он летел на встречу заветной смерти. Смерти, о которой грезил со времён потери первой конечности и которую, наконец, получит. Хотя ради неё и пришлось съездить сопротивляющемуся складскому магу по сопатке.

Ещё немного осталось… К его груди был примотан горящий фонарь со стеклянными стенками, а в руке была зажата колба с голубой пыльцой. При подлёте к заводу паучьих баллист его посетила ещё одна радостная мысль о создании им прецедента, который навеет конструкторам кораблей вариант использования нового оружия. Быть может, корабль под такие цели назовут в его честь? А что, звучит неплохо.

На секунду долина будто замирает и битва драконов отходит на второй план. Происходит взрыв прямо над крышей завода. Две кирпичные трубы разлетаются в клочья, а ударная волна сносит строение до самого фундамента. Разрастающийся шар голубого пламени превратил в пыль производственное строение и большое скопление выбегающих баллист. Ударная волна прошлась до самой крепости, разрывая под собой землю.

Смердящего Кадана снесло в сторону. Он опасно накренился, чуть не стряхнув экипаж, но, выровнявшись, набрал высоту. Дело ещё не завершено, нужно добить оставшихся пауков.

Джед поднялся на ноги, в руках до сих пор была медная фляга старого пушкаря, на которой была нацарапана надпись. Капитан шёпотом прочёл:

– Бомбадир. Так его звали. Запомни его.

Также десятью минутами ранее

Заложив крутой вираж, Кристальный дракон прикрыл военный корабль, который, лишившись управления, пытался приземлиться на относительно спокойном участке поля боя. Пламя, летевшее в судно, встретив на пути препятствие в виде крыла, прошло по касательной, отскочив, точно стрела от щита. А следующим движением ящер крутанул в воздухе элемент высшего пилотажа, бортанув своего оппонента кристаллическими рогами, захлопнув тому пасть.

– Судя по нашей прерывающейся связи, мне недолго осталось летать в небе смертных, – предположил дракон.

– Да. Листков почти не осталось, – мысленно отозвался Асгрим.

– Будь он из плоти, проблем бы не возникло… – рассуждал вслух дракон. – Он бы давно сдох. Но эта сволочь из костей и тьмы, а потому нет смысла его атаковать. Всё что я могу, это тянуть время и принимать огонь на себя.

– Почему ты не сожжёшь его? – пробился крик Лиама, который на другом конце слушал бормотания друида, общавшегося с самим собой.

– Смотрю, кто-то прогуливал Драконологию, – поцокав, выдал дракон устами друида. – Кристаллические не пыхают огнём. И кстати, меня зовут Синдри, приятно познакомиться, Лиам, – уворачиваясь от очередного тарана и уходя в «бочку», вёл диалог дракон.

Столб синего пламени, извергаемый безмозглым оружие в лице Костяного, преследовал летящего меж зелёных вершин Синдри, который, виляя вдоль острых макушек скал, тянул время, которого у них не оставалось.

– Я не могу его одолеть при нынешних ограничениях, – внезапно вымолвил Кристаллический. – Но могу забрать с собой. Только его нужно обездвижить.

Синдри начал набирать высоту, уводя за собой струю пламени, которая, попадая на белую чешую, раскаляла её до красна, но, кажется, не могла причинить особого вреда. Дракон развернулся в воздухе и мысленно дал приказ Асгриму сосредоточиться.

Сконцентрированный отшельник, который, казалось, настроил каждую клетку своего мозга на контакт с драконом, воспринял это не иначе как издёвку. А если нет, то ящер явно его переоценивал. Кристаллический завис в воздухе и, растопырив оба крыла наподобие парусов, оттянул правую лапу назад. В ней немедля начало накапливаться сияние, напоминающее белую молнию. Она разрослась в размерах и затрещала. Синдри прицелился в летящего вверх противника и метнул копьё, которое сравни настоящей молнии пробило чёрную тень костяного насквозь, разметав его ребра и хребет в стороны. Не обративший внимания на препятствия, снаряд пролетел дальше и, вонзившись в землю, спалил сухую траву на обширной территории, бесследно исчезнув.

Не ожидав таких затрат энергии, Асгрим чуть было не потерял связь. Синдри замерцал в небе, то пропадая из виду, то появляясь частично и обратно исчезая. Только сейчас отшельник осознал все ограничения, которые накладывал на себя дракон, чтобы его присутствие в этом мире не прерывалось. Только сейчас он понял всю ограниченность резервов человеческого тела, ведь даже с помощью дарованных листков с бессмертного древа, которые неимоверно раздвигали магические возможности, сейчас, находясь выше пределов всякого архимага, он едва мог поддерживать связь, стоило ящеру показать крупицу своей мощи.

Продырявленный молнией дракон падал, взмахивая целым крылом, покуда отвалившиеся кости слетались обратно к нему, как намагниченные, а раздробленные фрагменты соединялись в былую форму, покрываясь чёрной тенью.

Синдри, взмахнув изо всей силы крыльями, нырнул вниз, начав бешеное пикирование. Разрывая воздух, он врезался в восстановившегося к тому моменту Костяного и, насадив тёмную вуаль на блестящие рога, понёс его вниз, к дальнему краю крепости, взяв ориентиром скалы позади двух труб, из которых беспрестанно валил густой чёрный дым.

Тень, окутавшая двух драконов рваным покрывалом, металась в воздухе, срываясь мелкими клочками, которые таяли на солнце, потеряв связь со своим носителем.

Лишь на подлёте к земле, сквозь поредевшую тень, Синдри рассмотрел человеческую фигуру, что, спрыгнув с корабля, падала вниз. Навострив зрение, он разглядел старика с застывшей на его лике безмятежностью и голубое сияние в колбах…

– Сейчас будет больно, – констатировал дракон. От чего сознание Асгрима машинально зажмурилось.

Прогремел взрыв. Два огромных создания, сцепившись в клубок неслись вниз, и на фоне разрастающегося шара стали казаться малышами. У Кристаллического при тех ресурсах, что ему были доступны, не было возможности сменить линию падения и, неся на рогах чёрный груз костей, он врезался в только что сформированную стену огня, которая поглотила их целиком, чтобы спустя мгновение выплюнуть, как кислую ягоду.

Мгновением ранее на носу «Смердящего Кадана»

– Что ж мне не сиделось в приюте!? – вопил болтающийся из стороны в сторону Лиам, который, вцепившись в шею застывшего, точно деревянная фигурка друида, пытался не вылететь с корабля.

– Отцепись, твой разум даёт помехи! – прокричал Асгрим в ответ.

– Я ведь просто хотел повидать мир! – проорал ему в ухо мальчик, и секундой позже, наконец, свалившись на борт выровнявшегося судна, облегчённо выдохнул.

– Листы! Нужно больше! – завопил отшельник, который, похоже, уже забыл как разговаривать нормально.

Затолкав пучок листьев в хлеборезку друида, Лиам вытер слюни об штаны и встал возле назначенного поста, разглядывая творящееся вдали действо.

Путаясь в собственных крыльях, два могучих создания вылетели из растущей кверху синей сферы огня, словно букашки от порыва ветра. Беспомощно полетев в сторону основания башни, не забывая кромсать друг друга когтями.

За пару секунд до неизбежно жёсткого приземления, умудрившись извернуться в бесконтрольном полёте, Синдри подставил под основной удар Костяного и, пропахав десяток каменных строений, врубился в самое основание башни.

Две рогатые морды размером с дом, проломив кладку, въехали в круглое помещение со стеклянными ёмкостями в стенах. Пять из них были разбиты, а в дальнем конце, подпирая друг друга, стояли две отбивные котлеты, которые держались исключительно на морально-волевых качествах и даже резерв этой неведомой субстанции у них подходил к концу. А напротив них, ближе к выходу и мордам драконов, стояло серое создание с костяным черепом. Всё его тело было покрыто костяными латами с острыми шипами, торчащими на спине и груди. Голем развернулся к новоиспечённым гостям и нагло уставился на них, самоуверенно указав огромным мечом и кажется, намекая, что они следующие, если не уберутся немедля.

Не поднимая головы, Синдри прокашлялся, а приоткрыв один глаз, обнаружил неподалёку какого-то шипастого наглеца, что тыкал в него своей зубочисткой. Не меняя положения, он поднял лапу и со смачным шлепком отпустил её на серую тварь.

Вытерев липкие останки об тёмную вуаль Костяного, он вонзил в него когти, пропустив немалый заряд по его костям. Чёрная пасть раскрылась и попыталась контратаковать пламенем.

Вынув лапы из матерчатой тени, Синдри схватил накапливающую мощь пасть обеими лапами и направил извергающийся поток вдоль стен, уничтожив все оставшиеся ёмкости с не успевшими вылупиться големами.

– Ей нужна помощь, – пронеслось в головах у короля с воином, а вместе с ними и друида.

После чего послышался хрустальный звон, и во вспышке света с радужными переливами, тела драконов разлетелись, точно одуванчик под порывом ветра, оставив после себя лишь огромную дыру в стене.

– В следующий раз с этого надо начинать, – пропыхтел Кронан, свалившись на пол и испытывая боль в каждом уголке тела.

– Надо ей помочь, – отхаркивая кровь, прорычал оборотень.

– Не уверен, что смогу встать, – храпя сквозь пробитые лёгкие, заметил король.

Оглядев ноги напарника, из которых наружу торчали берцовые кости, Ялмар высказался:

– Не понимаю, как ты до этого стоял…

Кронан попытался пожать плечами, но сломанные ключицы и раздробленные позвонки в шейном отделе разубедили его в необходимости данного жеста. Сил осталось только чтобы сказать:

– Иди.

– Ты ведь не помрёшь, если я тебя тут оставлю?

Голова едва шевельнулась из стороны в сторону, а с губ сорвалась фраза наполненная грустью:

– Это не мне решать.

Ялмар осторожно коснулся плеча друга, и спеша, как только позволяло его побитое тело, поковылял к выходу.

Взгромоздившись на развалины, оборотень поглядел в сторону шпиля башни и в тот же момент услышал негласную подсказку зверя, который, пробиваясь через слои переживаний, охватившие человеческий разум, намекал воину на использование нюха в его поисках, а не глаз. Ялмар вдохнул воздух, только сейчас осознав, что не обращал внимания на всю окружающую его феерию ароматов и просто вони, окутавшей пространство, пролегая вокруг в виде тропок, по которым он мог найти что угодно, а главное, кого угодно. И одна такая тропка будто светилась золотистым вперемешку с фиолетовым и, взяв своё начало от разреза в башне, вела в сторону небольшого здания вдалеке, позади всех крепостных строений. Туда он и отправился, торопясь, как только мог, а мог он не слишком быстро.

Почти на четыре сотни вёрст выше, в то же время

Асгрим с добрый десяток минут пытался переключиться на управление собственным телом, всё ещё силясь взмахнуть крыльями, но на свою досаду не понимая, отчего они перестали работать.

За всем этим непотребством наблюдал Лиам, стараясь отвадить друида подальше от бортов, к которым так упорно направлялось бескрылое существо.

– Мне нужно вниз, – рычал отшельник, то и дело спотыкаясь и падая на ровной поверхности.

– Угомонись, чтоб тебя… ты ведь не умеешь летать!

Асгрим уселся на палубу, – кажется к нему, наконец, вернулось осознание этого аспекта. Он недовольно тряхнул головой.

– Сколько листков осталось?

– Три, – ответил мальчик, показывая открытый мешочек.

– Должно хватить, – выхватив два листка и тут же зажевав, пробормотал отшельник.

Он поднялся и более менее уверено прошёлся до борта. Лиам подкрался сбоку готовый потянуть одурелого друида назад, в случае обострения драконьих повадок.

– Наверху башни Томми. В основании – Кронан. Их нужно эвакуировать. Передай Джеду.

Мальчик кивнул и уже было тронулся в путь к мостику, но притормозив, спросил:

– Ты ведь будешь себя хорошо вести? Не вывалишься с корабля?

– Вываливаться не буду, обещаю.

Недоверчиво глянув на своего подопечного, мальчик побежал по поручению.

Проводив взглядом паренька, друид произнёс:

– Исключительно подконтрольное падение…

С этими словами он спрыгнул за борт.

В падении он увидел пробирающегося сквозь руины оборотня. А в момент пребывания драконом разглядел, как Костяной, насаженный на рога Синдри, разрезал башню и выбил из неё золотую сферу. Итак, скоординировав для себя точку приземления в виде пробитой крыши в дальнем храме, который, судя по небольшой статуе человеческого скелета, был ни чем иным как «Храмом костей». Этакой молельней для некромантов. Строение без окон и дверей, путь в который принято было прокладывать под землёй.

Асгрим сложил руки крестообразно и на подушечках пальцев появились руны зелёного сияния, после чего вытянул руки назад и мысленно нажал на воздух. Треугольная печать появилась позади остановившегося в воздухе отшельника и спустя секундную пазу он вылетел вперёд, оттолкнувшись от неё, словно от пружины, полетев в сторону Храма костей.

Примерно десятью минутами ранее (В последний раз. Обещаю.)

Лук Флоки ощутил чувство опасности носителя и, сработав за мгновение, запечатал её и всё, что с ней соприкасалось, в сферу. А дальше была минута ужаса и зверской проверки вестибулярного аппарата. Минута полной тишины от внешних звуков и душераздирающих воплей внутри непроницаемого шара. Шара, который, вместив двух людей, летал по воздуху под воздействием сил ему неподвластных, но волею судеб, наконец, пошедший на приземление. Проломив черепичную крышу храма костей, лук ощутил как девушка сжалась в преддверии смерти под действием неумолимой гравитации. Сигнал был принят и оружие начало работу. Смягчив стенки сферы он сделал её более упругой, а внутренность залил вязким светом, который точно кисель расплескался после резкой остановки.

Флоки прокатилась по полу и совершила торможение спиной об стену. Колчан, полный новеньких стрел, которые девушка собственноручно раскрашивала в красные узоры, хрустнул, возможно, спасая от хруста её позвоночник.

Тут же кубарем прокатился Доган, шмякнувшись об не успевшую увернуться девушку и припечатав её в стену.

– Ты жива? – поинтересовался учёный, пытаясь перевернуться.

– Но цела ли… – простонала девушка, отпихивая наглеца, придавившего её без всякого позволения.

Маг уселся на пол и позабыв о себе, приступил к осмотру девушки, которую чуть не убил.

– Гадство. Ногу подвернула. Но с другой стороны, могли бы целиком переломаться, – усаживаясь напротив Догана, констатировала девушка.

– Ты быстро среагировала.

– Да это не я, лук всё сделал.

Маг улыбнулся недовольно бормотавшей лучнице и попытался встать. С трудом, но ему это удалось. Он окинул взглядом помещение, в которое угодил. Небольшое и тёмное. Стены покрыты витиеватыми узорами, а единственным источником света была дыра в крыше, так же как и единственным выходом и входом. В дальнем конце стоял небольшой фонтанчик, в котором журчала вода из подземного источника. А на другом конце были широкие ступени, уходящие вниз, откуда пробивался мерцающий зелёный свет. И больше ничего занимательного это помещение не содержало.

«Тебе вниз», пронеслось в голове у Догана.

– Кто ты вообще такой? – спросил учёный, поймав на себе недоумевающий взгляд девушки, натиравшей ногу зловонной мазью с охлаждающим эффектом.

– Головой ударился? В глазах двоится? – начала расспрос пострадавшая.

«Не пугай девушку. Просто иди вниз и лучше поторопись» Вновь мелькнул голос в голове.

– Мне кажется, или у тебя чешуя светится? – пытаясь встать, спросила Флоки.

Доган опустил взор и поглядел на кристалл, который и правда еле заметно мерцал. Буря мыслей и предположений пронеслась в голове учёного, которые были отложены в дальний ящик. Он нащупал в сумке сферу и, повернувшись к лестнице, произнёс.

– Оставайся здесь, я скоро вернусь. Только проверю, что там… внизу.

– Ты чего удумал? Одному тебе туда нельзя! Мы же команда. Я тебя прикрою, сейчас, только нога чутка пройдёт, – пытаясь наступить на повреждённую ногу, заверила лучница. Понимая, что наступить на неё без вреда здоровью, она ещё долго не сможет.

– Не время спорить. Жди, я скоро, – уже спускаясь по ступеням, бросил маг.

Флоки хотела крикнуть, чтобы он подождал, но лишь тяжело вздохнув, сползла по стене, злясь на дурацкую ногу, что так невовремя повредилась.

Девушка сжевала половину припасённого обезболивающего, и с минуту сидела в тишине, рассчитывая, как только ощутит эффект, отправиться вниз. Минута тишины, сопровождаемая журчанием воды, погружали её в невесёлые мысли о собственной роли в отряде. Как же так случается, что в момент, когда она может быть полезной, она либо навернётся… либо навернётся, а заодно подвернёт лодыжку, вместо того, чтобы показать свою треклятую полезность. А стоит проявить инициативу, получается ещё хуже.

Она продолжала заниматься самобичеванием, когда что-то лязгнуло, ударившись о черепицу на крыше и, сверкнув на свету, влетело в храм. Врезавшись в камень, оно высекло искры и свалилось у стены напротив Флоки. Блестящий шлем отлетел в одну сторону, брякнув забралом, а голова, прокатившись по каменной кладке, остановила свой ход на левом ухе. Глаза поднялись на девушку, а из уст сорвалось:

– Всем скопом сюда притащились, ублюдки… – после язык начал заплетаться, голова перевела взгляд на шлем и, шевеля ушами, попыталась прокатиться в его сторону, но ничего не вышло и её взгляд потух.

Флоки узнала это лицо, даже несмотря на шов поперек правой щеки и на заживший ожог вдоль виска, его лик сохранил часть той утончённой красоты, что была у Блейза в пору его цельного состояния.

Отчаянные попытки головы подсказали девушке необходимые действия. Уперевшись на лук, она прохромала в сторону приземлившегося, подобрав по пути шлем. И расположив его вверх дном, аккуратно погрузила голову внутрь, пытаясь не запачкаться в густой голубой жидкости, по-видимому, заменявшую кровь.

Переворачивая боевой горшок обратно, она заметила, как кровь затекает в жилы головы через срез и она начинает оживать, тихо кряхтя.

Глаза открылись. В них сверкнуло то, что можно назвать живой искоркой и, осуждающе глянув на лучницу, голова спросила:

– Ну и зачем ты это сделала?

Флоки лишь покачала головой, потупив взор.

Наступила звенящая тишина. Лучница уселась обратно, установив шлем на расстоянии вытянутой руки от себя. Голова вытаращилась на девушку и, не моргая, разглядывала, будто пытаясь вызвать стыд за однажды с ней содеянное.

Долгое время они сидели, глядя друг на друга. Часть тела глядела с упрёком, а девушку терзали чувства беспомощности, к которым теперь закрадывались иные мотивы, и, похоже, это было чувство вины. Перемешиваясь, они доводили её до уныния и не было нужного термина, который мог бы описать её состояние.

Смахнув предательскую капельку с щеки, она тихонько заговорила, глядя в сторону лестницы, уходящей в темноту.

– Всякий раз глядя на Матильду мне становилось стыдно. Почему? Она ведь заслужила страдание за то, что причиняла его остальным, – она вновь замолчала, чтобы не выдать своих всхлипов, но получалось плохо.

Она протёрла рукавом лицо и повернула покрасневшие глаза, остановив их на Блейзе, да так, что тот даже ощутил неловкость, но взгляд не отвёл.

– Глядя на тебя я ощущаю то же самое, а ведь ты тоже заслужил наказание. Что бы я не делала, как бы не старалась, всё что я делаю, выливается в проблему для отряда… каждое моё решение оборачивается ошибкой, а после мне остаётся лишь терзаться содеянным… почему так?

– Ты сердобольная дура, вот почему, – дерзнула голова. – А ещё потому, что ты пытаешься быть не той, кто ты есть на самом деле. Пытаешься соответствовать своему окружению, – Блейз замолчал, будто погрузившись в воспоминания, после чего продолжил: – Я так всю жизнь прожил, теперь глянь куда меня это привело, – и будь у него руки, он бы их сейчас развёл в стороны, демонстрируя последствия. – Хочешь быть как они, эта твоя компания головорезов? Да вот только ты не такая. Ты слаба. Оттого и будешь всю жизнь сожалеть за поступки, совершённые в угоду роли, которую пытаешься отыгрывать.

Из шлема послышался насмешливый фырк и Блейз продолжил:

– Я кое-что об этом знаю. Не желай я угодить папеньке, не оказался бы сейчас здесь.

И вновь наступило молчание. В отдалении слышались звуки завершающейся битвы, а небольшой фонтанчик в центре помещения продолжал играть свой журчащий мотив, ничуть не стесняясь неожиданных слушателей.

– В последнюю нашу встречу ты говорил о своём папеньке с явным отвращением, – подметила девушка. – Мне показалось, что ты всё делаешь наперекор ему.

– Когда-то, я всё делал, что он от меня требовал. Угождал во всех его пожеланиях! – перебила голова, повысив голос. – А в итоге не получил ничего, кроме взглядов, полных пренебрежения, и постоянного сравнения меня с моим старшим братцем, у которого всё получалось лучше. А я в гробу видел жизнь военного, я хотел играть на сцене! Купаться в лучах славы и радовать людей отыгранными историями… и вообще, какого дьявола я тебе это всё рассказываю!?

Блейз хотел отвернуться, но не мог. И лишь бессильно отвёл взгляд в сторону лестницы. Забрало, сжалившись над несчастным, лязгнуло, закрыв от слушателя его истерзанное лицо, на котором сейчас замерло отвращение к самому себе.

Флоки протянула руку к шлему и к явному неудовольствию головы открыла его обратно.

– Мне жаль, – произнесла она. – Жаль, что мы с тобой так поступили. И жаль, что тебе некому было выговориться.

– На что мне твоя жалость, – буркнул Блейз.

– Я ведь просто хочу быть полезной… – почти шёпотом произнесла лучница.

Оторвав взгляд от ступенек, он поднял взгляд на девушку, наконец, посмотрев на неё без пелены гнева.

Они не были схожи в мечтах и мировоззрении, но несли в себе одинаковое бремя бесполезного члена семьи. И это их роднило.

– У меня это не получилось, – также шёпотом, ответил Блейз.

Занятно, чтобы ощутить укол в сердце, ему понадобилось его лишиться. Фантомный стыд, если его можно так назвать, прокатился по его телу, остановившись где-то возле пяток и скачком вернувшись обратно в голову. Может, если конечно было бы чем, он бы даже похлопал её по плечу. Но вместо этого просто перевёл тему.

– Пришли сюда убить Вульдреда?

Флоки кивнула.

– Тогда вам стоило поторопиться. Пару дней назад у вас был шанс. Сегодня его уже нет.

– Что изменилось?

– Сегодня явился он…

Девушка непонимающе уставилась на голову.

– Меня с детства учили родословной всего континента. Мне известны все великие дома и те, что поменьше, я знаю их гербы и членов семей. Но этого впервые увидел вчера. Мне не представилось с ним пообщаться, но из того, что я услышал, несложно было понять, что он явно не из черни. Он сейчас там, со стариком, – глянув в сторону ступеней, выговорил Блейз. – И если кто-то из твоих отправился туда, то считай, что он покойник. Папенька называл Вульдреда сильнейшим некромантом, но перед этим человеком старик лебезит как дворовая шавка перед тигром. И думаю, не без оснований.

– Доган… – вскочив, произнесла Флоки. – Я должна помочь.

– Ему уже никто не поможет.

Девушка упёрлась на лук, используя его как костыль и поковыляла вниз. Обернувшись, крикнула Блейзу:

– Я за тобой вернусь!

Рассматривая её рыжие кудряшки и как они исчезают в темноте, голова попыталась покачать головой.

– Не вернёшься.

Будто ожидая момента, в дальнем углу скрипнул люк. Из него выполз горбун в синем балахоне. Прошлёпав голыми пятками по холодному камню под такой же холодный взгляд бывшего лейтенанта, он схватился за шлем и без лишней деликатности затолкал его в заплечный мешок, под молчаливое согласие Блейза, который, смирившись со своей участью, безвольно принял своё будущее, каким бы оно ни было.

Так же, как появился, горбун ушлёпал обратно во тьму подземного лаза.

Храм опустел и, казалось, даже рад такому исходу. Как и подобает помещению, созданному во славу смерти, оно не терпело тепло жизни, предпочитая тишину и одиночество. Так он и простоял, погружаясь в сон. Надеясь, что более никто не заявится сюда и он так и останется забытым строением до конца времён. Но, как и подобает самым сокровенным желаниям… им не суждено исполниться. И касается это даже каменных строений.

Пять или десять минут длилось его спокойствие, когда что-то затрещало и это что-то приближалось.

Зелёное свечение осветило сначала крышу, а после влетело внутрь. Силуэт, окутанный тонкими, как человеческий волос, молниями, быстро приземлялся посреди храма, разбрасывая вокруг сноп искр.

Его стопы коснулись камня и свет начал затухать. Человек поправил капюшон и, качнувшись в сторону, выставил правую руку вперёд, но, не найдя опоры, свалился. Дрожащими руками Асгрим поднёс листок к губам и, положив его под язык, почувствовал прилив энергии. Истощённое тело жадно начало растаскивать его по венам, не оставив про запас ни грамма.

– Всё, последний, – сжимая опустевший мешочек, констатировал друид.

Он повернул голову набок. Возле стены лежал колчан с переломанными стрелами. Древко, обведённое вдоль красной краской, выдавали экипировку Флоки. Отшельник перевёл взгляд на лестницу. Если не считать дыры в крыше, это был единственный путь, по которому она могла пойти. Простонав как старый дед, Асгрим поднялся на ноги и поспешил в путь.

И вот, наконец, храм вновь погрузился в обволакивающую тишину. Взбив метафизическую подушку и повыдергав из неё торчащие пёрышки, он улёгся в объятьях смерти и, подоткнув под ноги одеяло, решил наконец вздремнуть. Пару вечностей, пожалуй, хватит…

Но прошёл лишь десяток минут, а может и меньше… как в южную стену начало что-то ломиться. По силе толчков это было схоже с бешеным слоном. Но нет, это оказался оборотень, который спешил на зов знакомых запахов. Первый пах тёплой весной, солнцем и подснежниками. А второй аромат был помесью сирени и спелых яблок. И что-то общее было в них, будто это был один человек. Времени размышлять, что же их роднило, ему было некогда. Настолько некогда, что Ялмар даже не подумал залезть через крышу и в три тычка снёс каменную кладку, проделав проход, который забыли внести в чертёж бестолковые строители.

Запах доносился снизу, куда оборотень и понёсся.

Будь у храма глаза, он закатил бы их так сильно, что обратно они бы не выкатились. Возжелав поскорее развалиться и превратиться в руины, а главное, окончательно потеряв сон, строение стало ждать, кто же ещё припрётся.

Доган, подгоняемый эффектом эликсира, бежал вперёд по вихляющему тоннелю, что был ярко освещён парящими по бокам сферами. Кристалл на груди сейчас молчал, что, скорее всего, означало верную дорогу.

Учёный не совсем понимал, что будет делать, когда встретит Вульдреда. Но, скорее всего, отработает на нём пламя, которое он научился высекать щелчком пальцев. А если повезёт, некромант будет не готов, тогда всё закончится быстро и его полуживые защитники тут же развалятся на части.

«Уже почти. Приготовься» – донеслось из кристалла.

– К чему именно?

Ответа не последовало. Но акустика стен донесла обрывочный разговор двух людей. Один голос явно принадлежал Вульдреду.

Вбегая в огромную прямоугольную залу, неимоверно высокий потолок которой держался на многочисленных круглых колоннах, Доган увидел в дальнем конце большой стол, за которым стоял некромант и человек в белой накидке, рассматривавший нефритовую фигурку Кронана.

– Бог ты мой, какая же безвкусица… – с насмешкой произнёс человек в белом.

Вульдред повернул голову в сторону забежавшего и, с омерзением глянув на посетителя, сразу же узнал своего протеже.

– Это ещё кто? – не оборачиваясь к новоприбывшему, спросил белый маг.

– Волноваться не о чем, всего лишь блоха, – известил его некромант, обходя стол и перехватив костяной посох в две руки.

Не став дожидаться действий старика, Доган взял инициативу на себя и, попытавшись высвободить побольше энергии, одновременно же её ограничивая, высек искру щелчком пальцев, которая, превратившись в пламя, за секунду разрослась в огненный ураган, что с рёвом раскручивался вдоль невидимой оси, охватив половину огромной залы. Выжигая камень и плавя метал, огненный вихрь понёсся вперёд, неумело подталкиваемый сознанием юного мага.

Не совсем понимая, как он это делает, учёный подпитывал созданный им ураган, держа его на всей площади зала, едва не спалив себя в собственном заклинании.

Начав задыхаться от нехватки кислорода, который сам же и выжег, он прекратил подпитку огня, и рёв, наконец, стал затухать, открыв глазам картину, в которой некромант так и застыл с посохом в руках и магом в белом, который, не удосужившись повернуться лицом к атакующему, лишь громко хмыкнул, сняв перламутровый купол.

– Не такая уж и блоха, замечу… – задумчиво произнёс незнакомец, резким ударом размозжив нефритовую статуэтку об край стола.

Он взмахнул рукой, обдав ледяным ветром раскалённую до состояния гончарной печи залу, и, вальяжно обернувшись, небрежно махнул двумя пальцами на себя, телепатически подхватив Догана, тело которого, безвольно пролетев всю залу, шлёпнулось недалеко от стола. Ничего не выражающее лицо белого мага уставилось на кряхтящего учёного, который старался как можно быстрее встать на ноги. Он отвёл взор от гостя и, похоже, не особо опасаясь за свою безопасность, повернулся к столу. Выискал среди осколков статуэтки металлический цилиндр с фиолетовым свечением, а после, достав из кармана полую сферу, похожую на шарообразную клетку, соединил две детали, идеально подходившие по размерам. С торжествующим видом он повернулся обратно к учёному, будто демонстрируя своё сокровище.

Из кармашка наплечной сумки Догана заструилось фиолетовое свечение, увидев которое, белый маг переменился в лице и заговорил:

– Уж не знаю, кто ты такой, но позволь от всей души поблагодарить. Ты приволок третью часть сферы прямо мне в руки, – с этими словами он щёлкнул пальцами в направлении сумки учёного, которая вспыхнула как сухая береста.

Доган быстро скинул её с плеча и хлопая себя по опалённому плащу, заметил, как из прожжённой дыры в его сумке вылетел артефакт и чудесным образом оказался в руках беловолосого мага, который с нескрываемым вожделением совместил его с полой сферой и зафиксировал всю конструкцию цилиндром, который с щелчком встал в пазы трёхэлементного артефакта. Железная сфера, сменив химический состав, теперь походила на декоративную стеклянную планету размером с яблоко.

Выдохнув в нескрываемом экстазе от совершенного действия, он разглядывал собранную структуру, как любящая мать может разглядывать новорождённого ребёнка. Фиолетовый свет вспыхивал где-то в глубине артефакта, отбрасывая отблеск на исказившееся в искреннем счастье лице мага. И не существовало для него сейчас ничего более ценного. Только этот момент и эта вещь, что была дороже целого мира. Но момент его триумфа оборвал чей-то голос, пропитанный холодной яростью…

– Ты должен мне сумку, ублюдок.

Белый маг, едва натянув уголок тонких губ, совершил изящное движение рукой, сначала сжав открытую кисть в кулак, а после, крутанув запястье, одновременно раскрыл её, растопырив пальцы и совершив давящее движение вниз.

С трудом выдержав телекенитическое давление, Доган, вместо превращения в лужицеобразное состояние, рухнул на колени и едва не распластался на полу. Кристаллический кулон вовремя начал работать, автоматически защищая носителя, и, высвободив колоссальное количество сырой энергии из тела учёного, разжал магические тиски, в которые погрузил его белый маг. Уперевшись руками в шероховатый камень, он с большим трудом умудрился поднять голову, дабы рассмотреть противника. Тот стоял, натянув ухмылку, а взгляд его из надменного переменился и с лёгким интересом воззрился на силящегося встать оппонента. Блеск его чёрных глаз выражал что-то среднее между умилением ребёнка и жестокостью подростка, давящего паучка.

Белый маг, не ожидавший особого сопротивления или, скорее, привыкший к его отсутствию, стоял вполоборота к столу, рассчитывая покинуть зал. Но происходящее заставило его задержаться и развернуться к Догану, который каждую секунду выбрасывал в пространство волны энергии, сравни извергающемуся вулкану, чем зацепил его любопытство.

– Позволь представиться, – мелодично промурлыкал незнакомец, проведя одной рукой по белым волосам. – Я, Эрион, скромный маг на службе у своих желаний. А ты кто такой?

Не получив ответа, Эрион, не убирая вытянутую руку, повернул голову к Вульдреду и через плечо спросил:

– Так кто это, говоришь такой?

– Я не… не… не знаю… – заикаясь промямлил некромант, ошарашено взирая на своего бывшего ученика.

– Ожидаемый ответ, – помотав головой в привычном разочаровании, подметил белый маг. Однако, я не смогу открыть портал пока не утихомирю этого паренька.

– Я… я сейчас вам помогу, хозяин, – не слишком решительно заблеял старый маг. Он вытянул перед собой посох, вложил в него всю силу, какую смог собрать, намериваясь создать дополнительное давление на юного мага, чтобы уж точно раздавить его.

– Не вздумай! – только и успел крикнуть его хозяин, когда новая волна магии вырвалась из тела Догана и, подхватив слабые потоки, которые приложил Вульдред в своё заклинание, обдала старика многократно усиленным рикошетом, от которого тело некроманта, точно кусок мокрой тряпки, швырнуло об стену, мгновенно переломав все кости. Кровь прыснула из искорёженного тела и оно со смачным шлепком приземлилось на пол.

– Вот же, болван, – хихикнув, прокомментировал произошедшее белый маг. И с жалостью осмотрев останки помощника, переключил всё своё внимание на Догана, который в это время уже поставил одну ступню на поверхность серого камня и с большим трудом, на тяжёлом выдохе, проделывал тоже с другой ногой.

Иссиня чёрные волосы учёного взвились вверх и трепетали, точно в потоке сильнейшего восходящего воздушного потока. Его длинный плащ взмыл ввысь, создавая эффект чёрных крыльев. Он совершил маленький шажок в сторону врага, пытаясь перенести вес тела вперёд с неимоверными усилиями проталкивая толщу загустевшего воздуха перед собой. Изящная рука с длинными пальцами протянулась к Эриону, и он выдавил из себя несколько слов, глядя на светящийся артефакт в руках противника:

– Это моё.

– Я бы так не сказал, – спрятав вожделенную безделушку в карман мантии, ответил мужчина, и сделав шажок назад, спросил:

– Скажи лучше, кто твой покровитель? Мне не знакома эта энергия. Полагаю, кто-то из второго эшелона богов?

Доган не ответил. И бросив все усилия на продвижение вперёд, пытался понять, как подконтрольно использовать свои резервы энергии. Ведь сейчас его тело инстинктивно защищалось от враждебной силы, и знай его противник это, то, скорее всего, просто прекратил бы магическое давление и тут же телепортировался прочь.

– К чему эти секреты, шкет? – натянув самодовольную ухмылку, спросил белый маг. – Мы ведь все просто инструменты, или лучше сказать, игрушки в неведомых для нас развлечениях всемогущих детей, зовущихся богами. И вообще, нам ни к чему враждовать. Предлагаю тебе дружбу. Я вижу, что ты силён, но умений тебе не достаёт. А я смогу тебя обучить и обещаю место в моей организации, которое ты освободил пришибив моего непутёвого помощника, – дружелюбно улыбаясь, вёл монолог Эрион, не отпуская руки и не сбавляя напор.

Энергия постоянным потоком, будто толща воды на дне океана, давила на вымотанного Догана, ритмично проходясь волнами, от чего закладывало уши, и не все слова, которые доносились до него из приветливых уст мага, получалось разобрать. Но каждый раз обратные волны, что генерировало его тело, освобождали пару сантиметров пространства для нового шажка вперёд. И он шёл, не понимая, что же он сможет сделать, если дойдёт. Понимая только то, что артефакт не должен достаться этому человеку. По крайней мере так велел голос из амулета, доносившийся в виде шёпота в сознании. А пока учёный просто шёл, пытаясь сообразить, как переиначить ситуацию в свою пользу.

– Молчишь или не можешь ничего сказать? – перебирая предметы в наплечной сумке и одним глазом посматривая на сопротивляющегося оппонента, спросил Эрион. – Понимаю, иных магов давно бы уже размазало. Да что там магов, этим заклинанием я ровнял горы, превращая местность в плато… – тут он осёкся и, нащупав, наконец, нужный предмет, по-отечески улыбнулся Догану.

Морщинки в углах глаз сложились гармошкой, придав облику мага ещё более добрый вид. Но глаза его не лгали. Это были глаза убийцы, не обременённого моральными принципами. Убийцы, который выкосит весь континент, если это поможет в достижении цели. И если бы он знал о реальной беспомощности учёного, то просто подошёл бы к нему, поддерживая поток энергии, и по старинке рассёк горло неумелого мага. К счастью для нашего героя, ему это было невдомёк и потому он искал иной способ завершить действие, пуская всю энергию на создание давления.

Их разделяли три широких шага. Белый маг достал некую трубку с деревянной рукояткой и резким движением раскрыл её, согнув пополам. Изнутри вылетел клубок голубой пыльцы. Он зажал неведомый инструмент под мышкой свободной руки и достав маленький кусок железа цилиндрической формы, воткнул его в открытую трубку и таким же небрежным рывком на себя, захлопнул её обратно.

– Мой авторский проект, – игриво известил он своего единственного слушателя. – Буквально на днях доделал. Мне нравится создавать инструменты – это сравни творчеству, но их использование мне видится своеобразным оскорблением для мага. И всё же, возможно сейчас он мне пригодится, – с этими словами он направил конец полой трубки на учёного.

– Доган! – крикнула в тот же момент забежавшая в зал Флоки и, окинув картину происходящего беглым взглядом, распознала врага в незнакомом мужчине. Подняв лук и встав на больную ногу, она одним движением натянула тетиву, на которой в ту же секунду начал накапливаться золотого оттенка свет.

– Полагаю, твоя знакомая, – не сводя добрых глаз с Догана, который в этот момент пытался выкрикнуть лучнице что-то вроде «беги», предположил Эрион, направляя блестящую трубку в сторону девушки и спуская механизм нажатием на крючок в основании.

Раздался глухой хлопок. Свет на луке начал бледнеть. Она почувствовала резкую боль под левой ключицей и тёплую влагу, что начала пропитывать белую рубашку, расползаясь по груди. Завалившись на бок, будто в замедленном действии, она падала, ощущая, как холод расползается по телу. Лук со стуком упал перед ней. Испуганные зелёные глаза смотрели прямо на Догана, но испуг девушки был не за себя. Своим пустеющим взглядом она будто извинялась за то, что опять ничем не смогла помочь…

Голубой дымок поднялся над металлической трубкой в руках белого мага. Он внимательно смотрел на оппонента, который застыл на мгновение и развернув голову в сторону стонущей на полу лучницы, утратил фокус на происходящей между ними дуэли. Почувствовав ослабевшее сопротивление юного мага, Эрион отменил действие своего заклятия, и потерявший невидимую опору Доган резким движением свалился вперёд, приложившись головой об пол. Белый маг телекинетическим импульсом подкинул к себе тело Вульдреда и, достав из сумки кинжал, разрезал пространство перед собой, открыв портал в своё убежище. Закинув ошмётки того, что некогда было некромантом, в портал, он обернулся к учёному и, натянув свои тонкие губы, высказал напоследок монолог, одновременно направляясь спиной к разрыву в пространстве:

– Я рад был узнать, что на свете существует кто-то равный мне. Когда так долго живёшь среди червей, начинаешь скучать по достойному сопернику. Но всё же, надеюсь, однажды стать тебе соратником. Ведь, что нам, по сути делить? Этот несчастный континент? Нет, мой юный друг, мы можем подмять под себя вселенную, познав её фундаментальные формулы. И я искренне надеюсь на твою помощь в этом. А пока оставляю тебя подумать. И да, не слишком переживай из-за своей подруги. Для таких как мы, они всего лишь инструмент.

Последние слова мага и всплывшее перед глазами лицо лежащей на полу Флоки впились в звенящее сознание Догана, задев за самое больное. Он пытался выкрикнуть проклятие в сторону закрывающегося портала, но вместо этого изо рта поступал лишь крик, напоминающий вопль разъярённого животного. Привстав на локте, он выбросил вперёд руку, будто надеясь схватить за горло врага. Но вместо этого смешал эмоции со своей внутренней энергией, разом выпустив перед собой всю оставшуюся в нем силу, которая лишившись катализатора в виде лука, одним рассеянным лучом понеслась вперёд, снося опоры залы и расщепляя стены пещеры.

Асгрим как раз вбегал в зал, и в момент, когда он увидел лежащую в крови Флоки, началось светопреставление, от яркости которого он машинально зажмурил глаза. Спустя десяток секунд звенящей аннигиляции отшельник посмел их открыть, осознав, что стоит под открытым небом, а пронёсшийся вперёд поток энергии снёс всю горную гряду на несколько вёрст вперёд. Судя по следам, тянущимся от лежащего у начала этого действа Догана, источником разрушений был он. Друид перевёл взор на лежащую в крови девушку. В левой части груди зияла сквозная рана. По ободку отверстия расходился чёрный узор, похожий на неровную патину. Тягучая лужа крови под раненой становилась всё больше, заполняя складки каменных плит. Она смотрела на Асгрима так, будто не узнавала друида. Или же скорее так, будто не верила глазам. Она попыталась что-то сказать, протянув руку к отшельнику, но так и не выдавила из себя ничего, кроме тихого стона, медленно теряя сознание.

Подбежавший Друид встал на колени возле девушки и направил открытые ладони в сторону раны. Зелёное свечение закупорило рану с двух сторон. Было ясно, что даётся ему это с трудом. Сняв с шеи мешочек с драконьим кристаллом, он развернул его.

Вместо мутного камешка там остался лишь бесцветный порошок и, кажется, друид не был удивлён увиденному. Откупорив фляжку, Асгрим покапал воды в мешочек и перемешал получившуюся жижу пальцем. Этим же пальцем он нарисовал барьер вокруг раны, остановив рост расползающейся паутины из чёрных вен.

Послышались хромающие шаги. Воин, успевший обернуться человеком, присел рядом с Флоки. Губы его дрожали в попытке задать ключевой вопрос. И вот едва слышно он спросил:

– Она выживет?

Друид сжал костлявые кулачки в бессилии и, не отрывая взгляда от раненой, произнёс:

– Нет, ей уготована долгая и мучительная смерть, но заражение не выйдет дальше белого круга, это облегчит страдание.

Мир задрожал в глазах Ялмара. Известие, которого он боялся пуще собственной смерти, огрело его по голове, лишив возможности трезво мыслить. Но кроме этого… этот голос, озвучивший горькую новость, это не голос Асгрима…

Воин повернулся, уперев взгляд на отшельника. Капюшон всё так же покрывал его голову, но вместо вечно изменчивого лица, под головным убором был лик совсем юной девушки с белыми волосами. Лик, который он тут же узнал.

– Как… – начал было оборотень.

– Доган спалил всю магию в близлежащем пространстве. Но скоро капюшон заработает вновь, – объяснила девушка.

– Откуда ты здесь? – спросил Ялмар, выслушав объяснение, о котором и не думал вопрошать.

Отшельница повернулась к нему и изумлённо ответила:

– С вами же прилетела…

Как она и обещала, капюшон наполнился магией, и её лицо начало расплываться, превращаясь не то в лик молодого парня, не то в облик мужчины средних лет.

Спотыкаясь на мелких камешках и едва волоча ноги, к ним подошёл Доган. Его лицо, освещённое ярким солнцем, было смертельно бледным, под глазами появились жуткие чёрные мешки. Медленно, негнущимся языком, сглатывая слюну после каждого слова, он спросил у отшельника:

– Ты ей поможешь?

На что тот лишь покачал головой и подозрительно покосился на Ялмара, который всё в том же недоумении, быстро переводил взор с Флоки и обратно на Асгрима.

– Перенесём её наружу, – опомнившись заговорил воин, кивнув в сторону леса, который начинался сразу после ровно выжженной земли. – Помоги Догану, – бросил он друиду, осторожно поднимая Флоки.

***

Расслабив, наконец, мышцы, Кронан долго лежал, ощущая, как внутри раскалённого тела образовывается островок потустороннего холода, разливаясь, точно вино по бакалу. Он сглотнул накопившуюся во рту кровь. Вкус железа остался на языке, хотя, по правде сказать, он уже забыл, каково было без него. Не смотря на неприятности в виде переломанных по всему телу костей, он ощущал вместе с тем и радость. Эта трёпка будто вернула его во времена бурной юности, когда в каждом бою он рисковал жизнью, а оттого испытывал неподдельный азарт и вкус к жизни, о которых успел позабыть, получив однажды подарок от своего бога. С этими мыслями он погружался в вечный сон, когда послышался грубый голос.

– Да это никак, желание жизни теплится в твоём усталом разуме. Давно ты его не испытывал. Верно, Кронан?

Умирающий повернул голову на звук. По разбитому стеклу в шерстяной обувке и в грубо выделанной одежде из меха к нему шёл человек. Он был выше и шире Кронана. Лицо его было будто наспех вытесано топором из куска дерева с украшением в виде шрама на щеке, оставленное медвежьими когтями, и всё же сильно напоминавшее лик короля.

– Тебя здесь быть не может… – едва шевелящимися губами, произнёс лежащий.

– Его, – выделил слово человек, – здесь быть не может. А я могу. Просто хотел принять облик, который тебе мил, – оскалившись, выдал гость, на секунду замолчав. – Слыхал, ты назвал в честь меня корабль, очень любезно с твоей стороны.

– Отвали, Кадан. Дай хоть помереть спокойно.

– Нет. Ещё рано, – нависнув над Кронаном, заявил человек. – И вообще, маловато почтения в твоём голосе. Так ли положено встречать того, кто, по сути, дал тебе всё, что ты имеешь и всё, о чем ты мечтал?

Кронан поглядел на лицо брата, которое было точь-в-точь, каким он его запомнил в последнюю встречу. Только глаза выдавали в госте обман. Глаза без зрачков, в которых зияла чёрная пропасть.

– В юности ты мне нравился больше, – с обиженной ноткой произнёс Кадан. – Ты меня почитал и восхвалял, как и подобает хорошему служителю. А получив от меня всё, что хотел, я вдруг стал тебе в тягость. Что бы сказал твой отец? Разве этому он тебя учил?

Тело короля дёрнулось в попытке встать, а лицо наполнилось злобой. И не понятно было, злится он на попрёк или на правду. И это смятение лишь пуще позабавило гостя.

– Ты можешь просто уйти? – без всякой надежды спросил Кронан, глядя в потолок.

– Смирись с тем, что мы связаны, – голосом полным холода, посоветовал бог. – Так тебе будет гораздо проще. А главное, прими уже тот факт, что ты сам согласился на условия, я лишь сделал предложение.

Гость немного помолчал, осматриваясь вокруг и, наконец, произнёс:

– Их не три…

Кронан вопросительно покосился.

– Фрагментов больше. Есть древний свиток, он находится в Янтарной библиотеке. Да, библиотека существует, это не миф. В свитке найдёте подсказки по поиску остальных частей. Твой давний друг Себастьян по кличке Багор, обладает нужной информацией.

– Если ты это знаешь, возьми, да и сделай всё сам, – резко бросил король.

– Если бы мы могли, мы бы не прибегали к помощи людей! – выделив последнее слово и вложив в него всё своё омерзение, крикнул Кадан. – Ты проинструктирован, выполняй. И прекрати игнорировать мой подарок, а иначе так и будешь отхватывать люлей от каждой захудалой твари.

Глубоко упрятанный страх прокатился по телу Кронана. То, в чём он отказывался сознаваться даже себе. Кадан, его покровитель, одаривший его материальными благами, являлся для него единственным источником неимоверного страха. А подарок… являвший собой источник великой силы и главного стыда короля… вновь запульсировал красными всполохами посреди пустоты, зная, что скоро вновь насытится жизненной эссенцией короля.

Послышался монотонный звук неровно урчащего корабля, приземлявшегося подле полуразрушенной башни. Гость покинул помещение, как и прибыл, негромко похрустывая битым стеклом, пока звуки не исчезли вовсе, оставив Кронана в одиночестве встречать судно, из которого выгружался отряд на поиски своего короля.