Боги не играют по правилам

Трактир «Одноногий конь»

Кьян выбежал мне навстречу, как мальчишка к отцу, идущему с ярмарки.

— Что произошло в замке барона Фарбера? — он схватил меня за рукав. — Ты слышал что-нибудь? У нас болтают, что на них напали.

— Напали? — Я затащил Кьяна в кузню и достал кувшин вина. — Расскажи подробнее.

Он поведал какую-то нелепицу про разбойников, но об убитом герое — ни слова. Затем кузнец полностью переключился на Эльбель, и его стало совершенно невыносимо слушать. Но я терпел и поддакивал, тогда как Кьян пускал слюни, описывая неземную красоту возлюбленной. Я молчал, даже когда он восхвалял аристократичность носика — этого кайла, которым можно выколоть глаз, целуясь в темноте.

Представьте себе, он пел дифирамбы ее целомудрию. Мне даже стало жаль его, и я хотел все рассказать, но вовремя остановился. Вряд ли он тогда захочет видеть меня. А тут я еще не закончил. Жирдяй-огр был где-то рядом. Боги ждут, что я вскрою брюхо людоеду. Я знаю их. Но мои намеки на героя оставались без внимания. Кузнец как будто не слышал, что я говорю и лопотал свое. Тогда я заговорил про доспехи, и тут уже Кьян отвлекся от своего божества во плоти.

— Есть очень хороший мастер в столице. Я его прекрасно знаю, так что, если ты скажешь, что пришел от меня, он не откажет. Но его работа стоит дорого.

— Деньги не важны, — сказал я, совершенно не думая о том, где их взять.

— Его зовут Накмиб. Найти мастера просто: в квартале ремесленников его каждая собака знает.

Вино кончилось.

— А не пойти ли нам в таверну? — я хлопнул по плечу Кьяна.

Работать тот уже не собирался и с радостью принял мое приглашение.

Трактир «Одноногий конь» находился на перекрестке дорог, которые вели к четырем имениям в округе: Мелавуд, Гринвуд, Шатодар и Суарекон. Дело шло к обеду, и народу было мало. Мы сели за столик в центре зала. Кьян тащил меня в угол, но я не люблю прятаться по углам как таракан. Мы заказали вина с сыром, и кузнец продолжил любовную трель. Я терпеливо слушал. Завоевать дружбу можно только позволяя человеку выговориться. Кто не любит, когда его слушают?

Так прошло насколько часов. Вечерело. В зале стало больше людей. Вино закончилось, и мы заказали еще кувшинчик под оленину. Кузнец уже совсем окосел и нес полную чушь. Но я слушал. Внимательно.

Вскоре в нашу уединенную компанию влез третий.

— Эй, Кьян, — крикнул усатый мордоворот с соседнего столика, — кто это с тобой?

Там сидела компания из пяти человек. Все как один рослые бугаи в добротных кожаных куртках. При оружии. На столе валялись клепаные перчатки.

Кузнец поперхнулся и процедил:

— Это мой друг…

— Гур, — представился я. — С кем имею честь?

— Меня зовут Сурк. Я из Гринвуда, а откуда ты? Я тебя раньше не видел.

— Из Мелавуда.

— Там еще живут люди? — усмехнулся чубатый воин со шрамом через все лицо.

Все засмеялись.

— Как там ваш герой? — сквозь смех проговорил небритый детина в подшлемнике. — Жив еще или уже продали?

— Его хоть кто-нибудь видел? — спросил бородатый толстяк.

Только пятый из компании промолчал. Он сурово посмотрел на меня и отвернулся к своей кружке. Это был старый воин с длинными сальными волосами, с бельмом на левом глазу и лицом, изъеденным оспинами.

Обижаться на такие речи я не собирался. Напротив, это была прекрасная возможность поговорить о героях. К тому же, все слышали, что не я завел разговор. Трактир — место, где треплют языками.

Я улыбнулся, провел по ним осоловелым взглядом и сказал:

— Наш герой в добром здравии, а ваш?

— Чтоб я так жил! — заревел бородатый. — Пол теленка в день съедает, а вечером ему бабу приводят для утехи.

— Он же раздавит ее!

— Это смотря какая баба. Другая еще и добавки попросит.

Все залились гоготом. Только пятый сидел угрюмо и смотрел в свою кружку.

— И что, — сквозь смех проговорил я, так и приводят в хлев, как к племенному быку телку?

Небритый в подшлемнике шлепнул по столу.

— Сеновал! Романтика!..

Его перебил скрипучий голос пятого:

— Хватит пустозвонить! Наш друг что-то сильно выспрашивает лишнее. Вам не кажется?

Они уже и так сказали много. Теперь у меня были вопросы к барону. И серьезные. Но сначала, я поговорю с Родором. А сейчас я отхлебнул из кружки и сказал сквозь зубы:

— Я клещами за язык не тяну. Не хочешь болтать — держи рот закрытым.

Сурк тоже глотнул вина и сказал:

— Будет тебе, Сирад, героя барона Горлмида нет уже давно.

— Откуда ты знаешь? — прорычал волосатый с бельмом.

— Уже добрых пять лет на арену не выходят герои из Мелавуда. Уж не хочешь же ты сказать, что они умирают от чахотки.

— Заткнись, Сурк, а ты, — старый воин в оспинах показал на меня, — убирайся в свой Мелавуд!

— Действительно, — стукнул по столу чубатый со шрамом, — тут сидят честные люди. Нам не нужны ублюдки вроде тебя!

Кьян потянул меня за рукав.

— Идем. Я заплачу, и пойдем отсюда.

Но я уже благодарил богов за возможность размяться. К тому же, это я пригласил Кьяна в таверну, значит, я и должен заплатить. Я встал из-за стола.

— Ты кого назвал ублюдком?

— Тебя, — чубатый тоже поднялся, — тварь Мелавудская.

Я обратился ко всем присутствующим, благо они уже смотрели на нас:

— Ставлю этот меч, что выбью всю говно из этого петуха, против цены своего долга за сегодняшний обед хозяину.

Зал зашумел. Зазвенели монеты. Кто не любит кулачные бои? А кто не хочет поставить свои кровные на бойцов? Таких тут нет.

Я глотнул вина и вышел на середину зала. Вокруг сразу образовался круг. Вышел и чубатый. Он был в клепаных перчатках. Я спрятал коготь в кулак и пошел вперед. Понеслась.

Мы прошли по кругу, выбрасывая прямые джебы, примеряясь друг к другу, меряя дистанцию. Но это длилось не долго. Чубатый прыгнул и выбросил серию из трех ударов. Левое ухо загорелось огнем. Я присел и завинтил сверху — попал, рука онемела. Чубатый пошатнулся и с размаху врезал мне прямо в правый глаз. Сыпанули искры. Налетела тьма. Мгновение я отсутствовал в этой жизни, но вернулся. Морда задеревенела. Это только раззадорило меня. Я поднырнул под руку и ударил раз, другой, третий. Чубатый пропустил первый, второй, от третьего защитился, согнулся, а я бил, бил и бил. Он упал. Я добавил ногой. И меня оттащили. Бой окончен. Что ж. Я еще дал бы ему пару раз для профилактики, но меня уже тянул за рукав Кьян.

— Идем скорее, — затараторил он, — пока его дружки не опомнились.

Я подхватил в подарок кувшин с вином из чьих-то рук, меч из рук кузнеца, и мы выскочили на свежий воздух. Я улыбался, шлепая сандалиями по лужам. Оказывается, прошел дождь, а я и не знал.

Мы пили вино, падали, пугали прохожих, смеялись. Теперь я затыкал влюбленного кузнеца, когда он вспоминал Эльбель и откровенно смеялся над ним, но не выдавал всей правды. Он соглашался с тем, что слишком много думает о ней, но уверял, что не может не думать и тем более не кричать о своей любви. В такие минуты мы останавливались вопили во все горло, пили вино, падали и смеялись. Я напрочь забыл об этой пятерке громил в трактире. А зря.

— Слушай, дружище, — сказал я, придерживая Кьяна под руку, — я не дойду до дома. Я переночую у тебя?

— Конечно, друг! Я буду только рад.

Боги знают, сегодня ночью у меня свидание с сердцем.