Боги не играют по правилам

Арена

Я смело шагнул на залитую солнцем арену. Под ногами мягко зашуршал сыпучий желтый песок — совсем как в карантине. Осмотрелся: справа лежал валун, размером со слона, слева стоял столб с подвешенными на цепях шарами в шипах, что ежи на виселице, прямо была натянута сеть — игрушки для героев.

Зрители встретили меня оглушительными криками. Даже уши заложило. Ну, ладно, не только меня, а еще… раз, два, три… пять героев. Тех, что подальше не рассмотрел, а вот сосед справа был мне знаком — тот самый шестирукий урод. С него и начнем! Чего тянуть?

Выхватываю меч и бегу к многорукому, но не за обнимашками. Мне нужно больше — сердце! Он замечает меня и, кажется, узнает. Жирная морда растягивается в улыбке, и я улыбаюсь. Не добежав десятка шагов, ныряю за валун, скрываюсь из виду. Пусть понервничает. Прыгаю на камень, и с него — на врага. Сюрприз! Бью мечом — шестирукий уворачивается, отпрыгивает в сторону, но я достаю, и он уже четырехрукий с двумя обрубками. Первая кровь! Зрители ахают, взвывают! Кровь хлещет фонтаном, заливает песок.

Я пробегаю по инерции несколько шагов, разворачиваюсь, встаю в эффектную позу, слегка загнув носки сапог внутрь — герой! — и получаю по голове цепью. Шлем чуть не слетает. Снова трубит горн, или это у меня в голове? Бросаюсь в сторону. Кувыркаюсь. Враг вновь щелкает цепью — она бьет по песку у самых ног. В запале выбрасываю коготь, но он не долетает до цели. Пора бы уже запомнить расстояние.

Четырехрукий бросается в атаку. В одной руке у него меч, во второй — палица, в третьей — цепь, а в четвертой — кинжал. Лицом к лицу мне не победить. Даю деру. Он истекает кровью, время работает на меня. Или нет? С другой стороны арены сверкает яркая вспышка. Зрители визжат. Кто-то уже лишился сердца. А кто-то заполучил его, и это не я.

Добегаю до столба с колючими шарами, цепляюсь руками за перекладину и раскручиваю колесо — стальные ежи приходят в движение, с шумом разрезая воздух. Встаю в центре. Враг замирает. Секунду медлит и стреляет цепью. Вот идиот. Я укрываюсь за столбом — цепи путаются, шар тащит четырехрукого за собой. Я не теряюсь, бью в спину, но он парирует клинком и снизу пытается достать меня палицей — уворачиваюсь. Противник вскакивает, останавливает карусель. Но цепи сплелись основательно, так просто не выпутаться. Пришлось четырехрукому бросить свое оружие.

Раскручиваю коготь и прыгаю, запуская смертоносное жало во врага. Острие впивается в грудь, пробивает доспехи, но лишь совсем немного — легкая рана, для такого бугая — комариный укус, но неприятный. Дергаю, чтобы он не перерубил позвонки. Вновь кручу над головой. Враг идет в атаку. Пячусь, стегая когтем, будто кнутом.

Упираюсь спиной в сеть. Как это я недоглядел! Четырехрукий прыгает, занося оружие для сокрушительного удара. Отбиваю меч, перехватываю кинжал, уворачиваюсь от палицы — она скользит по шлему, вминает наплечник. Отворачиваюсь и напарываюсь на стальной кулак. Звенит в ушах. Есть что-то полезное в многорукости. Бью в ответ эфесом в глаз. Гад только ухмыляется и лупит по очереди то кулаком, то палицей. Я качаю головой, извиваюсь, но пропускаю удар за ударом. Хорошо, что он бьет булавой без замаха, а то я бы уже расплескал все мозги по шлему.

Так дело не пойдет. Отпускаю руку с кинжалом и всаживаю коготь в шею. Он скользит по латам и проходит мимо цели, но мне достается: кинжал обжигает бок. Кулак вновь находит мое лицо. Плыву. Ноги подкашиваются. Руки немеют. Бодаюсь. Локтем выбиваю лезвие из-под панциря и повторно всаживаю коготь — мимо, он опять скользит по доспехам. Мечусь, пытаюсь вырваться, но четырехрукий держит и бьет, бьет, бьет.

Почти в беспамятстве обкручиваю позвонки когтя вокруг шеи врага и давлю, что есть мочи. Четырехрукий понимает, что попался — рвет жилы, выкручивает позвонки, орудует палицей. Я не чувствую ничего — давлю, рычу, хриплю. Наконец, шея гиганта хрустит. Тело обмякает. Отпихиваю мертвую тушу и облегченно вздыхаю. Справился. Но некогда расслабляться, отдыхать буду в другом мире, а сейчас надо спешить, не то появится другой. Судорожно впиваюсь в застежки панциря, рву, кромсаю тело когтем, и нахожу заветный кристалл.

Поднимаю трофей над головой. Трибуны ревут. Берегите глаза, сейчас будет больно… но в последний момент я останавливаюсь и не сжимаю кулак. Кто знает, с кем мне придется драться? Измениться — дело одной секунды. Увидев врага, я пойму, что мне улучшить и так будет больше шансов победить. Я хвалю себя за находчивость и прячу сердце понадежнее — в карман под нагрудник.

Арена озаряется светом. Зрители вскакивают. Не я, так кто-то другой. Раз, два, три. Осталось еще двое. Пора на них взглянуть. Бегу вдоль щита с шипами, затем — на деревянный мостик через канаву и замираю на другом берегу. Впереди справа семенят ноги по песку. Может, зря я спешу? Ныряю за каменную башню. Шаги приближаются. Враг за углом. Пора!

Не глядя рублю что есть силы — отсекаю несколько толстых шипастых конечностей у огромного насекомого. Отпрыгиваю. Перед носом щелкает клешня. Мечом отбиваю жало. Пячусь. Так, что тут у нас? Похоже, человек-скорпион или что-то в этом роде. Клешни, жало, ноги — как у насекомого, а тело, руки и голова — как у обычного бугая. Могучий торс и уродливая голова скрыты под сверкающими доспехами. На нем нет крови, значит, он еще не заполучил ни одного сердца.

Свой трофей пока не трогаю, посмотрим, что этот урод умеет. Долго ждать не пришлось. Скорпион пошел в атаку. Несмотря на увечья, он довольно бодро перебирал оставшимися конечностями. В мгновение оказался он оказывается рядом и включает весь свой арсенал: одна клешня хватает меч, будто тисками — не вырвать, вторая — коготь, а сверху летит смертельное жало. Я отпускаю клинок и перехватываю ядовитую иглу, выкручиваю коготь из клешни и отпрыгиваю. Вовремя. У самого носа свистит кинжал. Я остался без меча, но не без оружия!

Раскручиваю коготь и секу, словно косой, передние лапы врага. Брызжет кровь. Скорпион припадает на обрубки и хватает мой позвонковый жгут с когтем клешней. Одно движение, и все кончено: коготь падает на песок. Я пячусь, лезу в карман за сердцем, спотыкаюсь и лечу на землю. Скорпион прыгает, победно вереща, заглушая шум трибун, — и его сметает зеленая тень. Она пролетела, словно порыв ветра, подняв столб песка.

Вот это скорость! Если даже я использую сердце, то все равно не смогу сравниться с ним. Я вскочил и, наконец, увидел того, кто спас меня от Скорпиона. Это был Хвостокол, я узнал его, хоть он и слегка изменился. Теперь к его арсеналу добавились шипы на спине, а вместо когтей на лапах стали просто маленькие, но мощные клещи. Сейчас он ими ловко вскрывал панцирь Скорпиона, будто консервную банку, а бедняга только дрожал. Он был парализован ядом из иглы Хвостокола.

Ужасный монстр был повернут ко мне боком, и на плече у него я увидел новый герб барона Гниора — змею, точь в точь как на той проклятой броши. Осколки мозаики встали на свои места. Я понял, кто стоял за всеми убийствами. Следы когтей на месте преступления не могли принадлежать Змею. Как я упустил это из виду? Брошь! Этот урод Фуас работал на Хвостокола! Это он пустил меня по ложному следу и натравил на Змея. Поэтому я так легко с ним справился. Этот червяк съел всего-то пару сердец до встречи со мной.

Хвостокол повернулся ко мне, и я увидел шрам под правым глазом — это же моя работа — ловушка в замке.

Тем временем Хвостокол выпотрошил Скорпиона, достал сердце и сжал — ударил свет. Зрители ликовали. А я воспользовался моментом и скрылся за башней. Куда бежать? Где спрятаться? Мне надо было время, собраться с мыслями, выстроить план и использовать сердце. Единственное что пришло в голову — залезть на башню. Я вскарабкался на десятиметровую каменную колонну, что мартышка, и затих.

Зрители буквально впали в истерику. Они смеялись, свистели и показывали на меня пальцами, а снизу шелестел песок. Хвостокол искал меня — последнюю жертву. Сую дрожащую руку в карман, нащупываю кристалл. Что сделать? Мысли путаются. Почему-то звучит голос богини: «Выходи, если можешь». Земля заходила ходуном. Чуть не падаю. Впиваюсь в край башни. На мгновение шум песка внизу затихает, — и в следующую секунду получаю мощный пинок. Башня уходит из-под меня. Лечу вниз.

Земля встречает не периной. Кажется, легкие порвались — не могу вдохнуть, хлопаю ртом, что рыба. Хочу подняться, но тело коченеет. Негнущейся рукой шарю по карману: сердца нет. Оно выпало! Взлетаю в воздух. Перед глазами мелькает уродливый морда, в живот упираются клещи и начинают кромсать нагрудник вместе с курткой и плотью. Кишки выпадают, ползут по ногам, свисают. Я — наглядное пособие по вскрытию. В чудовищную лапу монстра падает сверкающий кристалл. Все. Осталось подергать ножками, намочить штаны и кануть в небытие. Хвостокол мерзко хохочет, и из-под его пальцев бьет свет.

Но я почему-то еще жив. Осознание приходит мгновенно: он схватил не мое сердце, а четырехрукого!

Вот он мой шанс! Выхватываю потайной загнутый кинжал и вспарываю брюхо говнюку. Всаживаю руку в горячие потроха. Пальцы натыкаются на острые края — сжимаю, и сразу становится легко. Меняюсь. Хвостокол обмякает. Втыкаю кривой кинжал в герб со змеей и прыгаю на землю: тяжело, твердо, из-под ног летит пыль.

Выпрямляюсь. Теперь я стал больше. Доспехи буквально порвались по швам и висят на мне покореженными кусками металла. Раз боги принимают таких, как Хвостокол, то незачем стесняться. Растягиваю огромную пасть с рядами длинных острых зубов в дьявольской улыбке. Ну и, конечно же, коготь на месте. Щелкаю им в воздухе.

Трибуны на мгновение замирают, и взрываются в победном:

— Боги любят тебя, Гур!!!

Воздух в нескольких метрах от меня серебрится, искрит, потрескивает, — и появляется портал. Он сверкает радужными переливами, словно волшебный цветок. А в нем — мерцают силуэты богов. Они смотрят на меня и радуются. Они ждут меня. Я прошел испытания. Теперь я — один из них.

Поворачиваюсь к трибуне, где стоят Горлмид, Зигруд, Родор и остальные. Машу им рукой, улыбаюсь и ныряю в наэлектризованное марево портала.