Боги не играют по правилам

Легенда о городском чудовище

Сирод привел меня в трехэтажный дом, похожий на неприступную крепость-тюрьму. Это была квадратная каменная башня с маленькими окнами и узкой лестницей. Мы взбежали наверх и закрылись в комнате, а точнее в сыром убежище аскета. Внутри были только кровать и ведро. Стены давили, словно тиски. Мне не очень-то захотелось тут задерживаться, и я вопросительно глянул на своего провожатого.

— Мы тут ненадолго, — поспешил успокоить он. — Сейчас ночь, солдаты будут хватать всех подряд. Подождем до утра. В толпе безопаснее.

— Меня солдаты не поймают.

— А вот меня еще как поймают.

— А ты-то чем не угодил страже?

Сирод вздохнул и стал говорить тоном учителя. Когда я его слышал в прошлый раз, это был скрипучий говор матерого разбойника, а сейчас:

— Это территория барона Эбена, а я служу барону Валлугу. Как ты знаешь, теперь у власти стоят люди Эбена. Мы не враждуем открыто, но за кулисами идет кровавая борьба. И мы с тобой часть этой борьбы…

— Говори за себя, — перебил я.

— Ты в любом случае встретишься с героем одного или другого барона на арене, — продолжил Сирод. — Я предлагаю тебе сделать это заранее и в компании нашего героя.

— Помнится, последние десять лет вы делили власть по очереди. Сейчас ведь ваше время.

— Это так, но мы узнали, что Эбен ведет тайную игру. Он хочет уничтожить нас и править единолично.

— То есть, ты предлагаешь мне объединиться с вашим Змеем и убить Кракена — героя Эбена, — сказал я. — Только кто заберет сердце?

— Кто первый успеет. Как на арене, — ответил Сирод. — А затем вы разберетесь вдвоем.

Разумно. Может с Кракеном и лучше биться сообща, но вряд ли затем барон Валлуг даст мне шанс победить. Это если играть по его правилам, а я задумал немного изменить план и сказал:

— Согласен.

— Я знал, что ты умен.

Шпион потер руки. Изъеденное оспинами лицо исказилось улыбкой. Заплывший глаз сверкнул в лунном свете. Может Сирод искренне радовался, но выглядело это зловеще.

С улицы донесся топот и гавкающий голос командира.

— Пойду посмотрю, что там, — сказал Сирод и выскочил из комнаты.

Хлопнула входная дверь, заскрипела лестница, залязгало оружие. Это не к добру. Я закрылся на хиленький засов и замер. Почему-то мне показалось, что шпион не вернется. Солдаты поднимались наверх. Теплее. Еще теплее. Жарко. В дверь настойчиво постучали. Я молчал. Никого нет дома.

Следующий удар — словно молотом в колокол — эхом забился в комнатушке. Пора уносить ноги! Я открыл окно: там решетка. Схватил двумя руками за железные прутья и рванул что есть силы — решетка затряслась, посыпался песок из креплений. Поддается. Еще усилие и верхний край оторвался от стены.

Выгибаю прутья, просовываю голову: высоко. Шлепнешься — костей не соберешь. Единственный выход — зацепиться за край крыши и забраться наверх, а там на соседний дом — и бывайте. Вот только плечи еле пролазят, меч цепляется, плащ сковывает руки, ноги. Позади грохочет дверь, трещат доски. Бьюсь как рыба в западне. Протискиваюсь, хватаюсь руками за край стены. Еще немного, — и ноги сжимают железные тиски. Пинаюсь. Где там — стальные колодки намертво сжали лодыжки. Сильные руки уже тащат обратно. И стаскивают сволочи. Пошла жара.

— Попался…

Затыкаю криворотого бугая лбом в нос. Хрустит. Брызжет кровь. За ним выглядывает вторая рожа с сальными волосами на ушах. Летит кулак — уворачиваясь, и в ответ выбиваю передние зубы. Пальцы немеют. Толкаю обмякшие тела. Звенят доспехи. Кто-то покатился по лестнице. Боги улыбаются.

Сверкает кинжал в руках верзилы с синяком — не моя работа. Сверху летит меч. Поняли гады, что без крови не обойдется. Ловко перехватываю руку первого и парирую кинжалом меч. Выкручиваю запястье и когтем подрезаю сухожилия. Липко, тепло на пальцах.

Снизу подцепили ногу крюком — чуть не падаю, повисаю на беззубом. В узкой комнате, узких дверях и на узкой лестнице биться жутко неудобно. Но сколько бы ни было противников, им еще хуже: задние напирают, передние не могут отступить и попадают ко мне в лапы. А я не щажу. Я знаю, боги сейчас смотрят на меня. И я не могу заставлять их скучать. Бью, рву, режу — под ногами уже месиво из тел, рук, ног, голов. В лицах читаю страх. И пру тараном.

На голову ложится сеть. Запутаться — раз плюнуть. Это только вопрос времени. Какой-то ловкач незаметно одевает кандалы на руки. Теперь совсем беда. Извиваюсь змеей. Бодаюсь — и валю толпу с лестницы. Визжат придавленные, дребезжат доспехи, звякают мечи на камне. Качусь кубарем по телам. Перед глазами — каша. Но в кутерьме замечаю кольцо с ключами — поддеваю когтем и вырываю с корнем.

Вскакиваю, ловлю цепью от кандалов на запястьях меч белобрысого молодца, набрасываю цепь на шею и сворачиваю челюсть о колено. Двигаться совсем тяжело: руки, ноги скованы, да еще сеть на голове все время цепляется.

Прыгаю на следующего — толстяка со свиными глазками — валю его и еще пару ротозеев. Последний отскакивает и рубит наотмашь — принимаю клинок цепью на ногах, обкручиваю и вырываю из рук, а затем пинаю говнюка. Солдат катится вниз. Прыгаю за ним к выходу.

Сирода среди нападавших не было. Спрятался где-то, гаденыш или успел удрать. Но о нем после. Вываливаюсь на свежий воздух, а там уже спешит подмога — человек десять, не меньше. Биться с ними на улице — верная смерть: окружат и зарубят как поросенка. А убежать в кандалах не получится. Боги проверяют меня. Они любят смотреть, как льется кровь. Но на этот раз я не дам им такого зрелища. Для этого придется вспомнить детство: как я червяком с ластами прыгал по камням в карантине.

Я встал на четвереньки и дал галопа, которому позавидует скаковая лошадь. Только пыль полетела из-под ног и рук. Я промчался несколько кварталов и скрылся в подворотне. Потом скажут, что видели ночью небывалое чудище, летящее по улицам города. Будут пугать мной детей и повесят парочку нераскрытых убийств.

Избавившись от кандалов и сетки, я завернулся в плащ и завалился к забору спать. А снилась мне старый гончар, который рассказывал о мягкой постели, вине и девочках.