Борись за меня

Глава двадцать пятая

Деклан

— Где, черт возьми, ты был? — спрашивает Коннор, когда я останавливаюсь в дверях амбара, размышляя, смогу ли я вообще вернуться в зал.

— Потерялся.

— Потерялся? — его голова наклоняется в сторону, как будто я идиот — а я и есть идиот.

Я полный гребаный идиот.

Я знал, что не стоит приглашать ее на танец. Как только я коснулся ее кожи, я исчез. Было достаточно сложно уйти от нее после того, как мы танцевали на концерте, но сегодня… это было невозможно. Я столько раз боролся с желанием пойти к ней, но больше не мог.

Теперь я действительно все испортил.

— Я был с Сидни.

— Я понял. Мы все знали, что это произойдет.

Я смотрю на своего младшего брата и чувствую нотку гнева.

— Ты знал?

— Что знал?

— Знать о Сидни…

Коннор нахмуривает брови и смотрит на меня из стороны в сторону.

— Ты ударился головой? Ты сказал, что заблудился, может, у тебя что-то случилось?

Я подхожу к нему ближе, мой голос низкий и напряженный.

— Скажи мне, если ты знал и скрывал это от меня.

Коннор тяжело вздыхает и делает шаг назад.

— Как бы мне ни нравилось надирать тебе задницу, сегодня день моей свадьбы, и моя жена, вероятно, не оценит этого. Я не знаю, что, черт возьми, происходит между тобой и Сидни, но она прибежала сюда, поцеловала Элли и меня, сказала, что ей очень жаль, но она неважно себя чувствует, а потом ушла. Я пришел посмотреть, где ты, потому что решил, что ты что-то натворил, но застал тебя в бреду и готовым оторвать кому-нибудь голову. Что, черт возьми, произошло?

Это не его дело, и ясно, что он не знает о ребенке. Я понятия не имею, знает ли об этом Элли, Девни или кто-то еще, но сейчас я не могу произнести ни слова.

Она так долго скрывала это от меня. Месяцами она планировала сбежать и что? Притворяться? Неужели она думала, что я не догадаюсь? Небольшая шишка, которая у нее сейчас, будет только расти, а у меня еще чуть больше двух месяцев.

— Ничего.

Коннор хватает меня за руку, когда я пытаюсь обойти его.

— Нет, Дек, прости, это не ерунда. Ты всегда был взрослым, но я твой брат, а не сын. Моим свадебным подарком от тебя может стать большой жирный чек, который ты выписал, а еще ты расскажешь мне, что заставило вас обоих снова сбежать.

— Я люблю ее.

— Мы все это знаем.

— Я люблю ее, и я рассказал ей о родителях Элли.

Коннор обхватывает себя за шею и кивает.

— Ты рассказал ей все?

— После того как… мы… сегодня ночью, она была неумолима. Она не сдавалась, и я просто сорвался и рассказал ей.

Коннор тяжело вздыхает, а потом пожимает плечами.

— Я рад, что ты это сделал. Хотя, возможно, тебе стоило сделать это по-другому. Поскольку, я уверен, ты не был тактичен.

— Нет, не был. Но я не знаю, правильно ли было говорить ей об этом.

— Пора перестать считать, что мы поступили неправильно. Да, мы сделали неправильный выбор, но виноват в этом только папа. Посмотри на нее, — Коннор выпячивает подбородок в сторону Элли, которая стоит в сарае.

— Я ее не заслуживаю. Ни на одну гребаную секунду я, не достаточно хорош, чтобы жить в той же вселенной, что и она. Она красивая, добрая и дала мне больше, чем моя никчемная задница могла когда-либо пожелать. Но она любит меня. Она любит тебя, Шона и даже Джейкоба, Бог знает почему. Она потеряла все из-за той ночи, и все же она стоит здесь, как моя жена. Если Элли смогла простить нас, то и Сид, и все остальные, кого мы оттолкнули.

Все не так просто, но в его словах много мудрости. Мне бы только хотелось, чтобы мы не двигались так быстро. Я еще не готов стать отцом, а я только что был готов двигаться вперед с ней. Мы все знаем, что я не заслуживаю Сидни, но я никогда и не заслуживал.

Все так чертовски сложно. Инстинкт заставляет меня бежать за ней, но у меня в голове такой бардак, что я знаю, что не скажу ничего правильного. В итоге я оттолкну ее еще больше или заставлю понять, что я не стою ее слез, а мне нужно сначала это исправить.

И все это за два дня.

Она — единственное, что я когда-либо хотел, и она делает мне подарок — ребенка. Жаль, что она не сказала мне об этом раньше. Я бы… не знаю, был бы рядом. Тогда сегодняшний вечер был бы для нас другим во многих отношениях. Вместо этого, после того как я сказал ей, что люблю ее и готов попробовать, она сбросила на меня бомбу.

А теперь я все испортил.

— Что, если она не простит меня за то, как я вел себя сегодня вечером? — спрашиваю я его, хотя он и не подозревает, что на самом деле существует гораздо больше, чем он предполагает.

— Тогда ты совсем не знаешь Сидни, брат.

Он прав. Она уже простила меня, потому что знает меня. Мне просто нужно время, чтобы собрать все воедино. Тогда я смогу доказать ей свои чувства, а не говорить слова, которым она не поверит. Сидни примет меня обратно, и я сделаю все, чтобы больше никогда не разочаровывать ее.

— Когда ты успел стать таким умным?

Коннор смеется, хлопая меня по спине.

— Когда я понял, что за некоторые вещи стоит бороться.

— За что стоит бороться? — спрашивает Шон, присоединяясь к нам двоим.

— Сидни, — отвечает Коннор.

— А что насчет Сид? — спрашивает Джейкоб, направляясь к нам.

— Здорово, что вы все трое здесь, — говорю я с сарказмом в голосе. Я люблю своих братьев по отдельности, но когда мы вместе, это обычно заканчивается тем, что кто-то истекает кровью или синяками.

Джейкоб толкает меня в плечо и оглядывается по сторонам.

— Мне никто не подскажет, что происходит?

— Я только что пришел, — отвечает Шон. — Я слышал, как этот засранец, — он поднимает большой палец в сторону Коннора, — говорил что-то о борьбе за что-то. И угадай, что они обсуждали?

Коннор улыбается, как будто это уморительно.

— Я просто сообщил нашему брату-идиоту, что ему нужно вытащить голову из задницы.

Да, но он не знает всего.

— Вам всем легко, когда вы смотрите со стороны, — пытаюсь я оправдаться.

Шон пожимает плечами.

— Может быть, и так, но ты уже давно здесь, а до сих пор ничего не добился.

— О, он кое-чего добился, — невозмутимо добавляет Коннор.

— Подожди, — тянет Джейкоб. — Где, черт возьми, ты был?

Я бросаю взгляд на Коннора. Он и его большой чертов рот.

— Я был здесь.

— Где? Я не видел ни тебя, ни Сидни с тех пор, как ты вклинился в наш танец.

Джейкоб только что стал моим самым нелюбимым братом.

Шон смотрит на Коннора, который поднимает руки вверх.

— Не спрашивай меня. Это Деклан должен рассказать тебе, что они с Сидни вернулись в его крошечный домик и вынесли друг другу мозг, а потом он позволил ей уйти. С моей стороны было бы очень грубо сказать тебе об этом.

— Я вас всех ненавижу, и, если бы это была не твоя свадьба, я бы вас побил.

Джейкоб смеется, качая головой.

— Чувак, ты действительно идиот.

— Я знаю это, — признаю я.

Они втроем наблюдают за мной.

— Что?

Коннор потирает челюсть.

— Просто ты всегда был уверен в своих решениях.

Когда дело касается Сидни, я никогда не чувствую уверенности. Мы как будто находимся на двух разных уровнях, и я никогда не был с ней на равных. Она лучше меня во всех отношениях. А теперь все так чертовски сложно. У нас будет ребенок, чего я думал никогда не случиться со мной.

Если я сдамся, позволю себе полюбить ее, и ничего не получится… Я не смогу оправиться. Я так долго боролся с тем, чтобы не видеть другого будущего, кроме своей работы. Теперь все изменилось.

— Я не знаю, в чем я когда-либо был уверен, Коннор. Я просто сделал выбор и жил с ним.

Шон хмыкает.

— За исключением случаев, когда дело касается Сид. Послушай, Дек, мы больше не глупые дети. Все мы живем прошлым.

— Что заставило ее уйти после вашей интермедии? — спрашивает Джейкоб, пристально глядя на меня.

— Я рассказал ей все.

— Все? — спрашивает Шон.

Коннор кладет руку на плечо Шона.

— Да, об аварии, о том, как она произошла, и о том, почему мы все уехали из города. Это было правильным поступком. Несмотря ни на что, это повлияло на всех нас, включая Сид.

Я смотрю на брата, благодарный за то, что он часть моей семьи.

— Значит, она не очень хорошо это восприняла? — в голосе Джейкоба звучит любопытство.

Я вздыхаю.

— Скорее, я не очень хорошо это воспринял.

Все трое хихикают.

— Это шок, — говорит Шон.

— Есть еще кое-что, но я не могу сейчас об этом говорить.

Сегодняшний день посвящен Коннору, а я и так занял слишком много времени.

— Кроме того, Элли стреляет в нас кинжалами, пока мы все стоим здесь.

— Всем улыбнуться, — говорит Джейкоб, поднимая руку, чтобы помахать.

Мы все трое повторяем за ним.

Коннор говорит сквозь улыбку.

— Я мертвец.

— Это точно, — соглашается Шон.

— Мы выглядим как дураки, — говорю я.

Мы вчетвером машем руками и улыбаемся, как будто находимся на чертовом параде.

Элли качает головой и отходит к другому гостю. Затем они втроем поворачиваются ко мне. Коннор говорит первым.

— Может, мы и выглядим как дураки, но ты ведешь себя как дурак. Пойди к ней завтра и все исправь.

А потом он возвращается к жене, целует ее в висок, и такой сильный приступ ревности едва не ставит меня на колени.

Я хочу этого. Вот так. Я хочу всего этого.

Эта кровать пахнет ею. Да и все помещение тоже.

Я переворачиваюсь, вжимаюсь лицом в подушку и вдыхаю. Лаванда и ваниль прилипают к ткани, и я приподнимаюсь. Я не могу этого вынести.

Сегодня тот день, когда я пойду к ней и скажу, что хочу будущего с ней. Я собираюсь сразиться с демонами, которые мучают меня, по поводу того, что я стану отцом, и я собираюсь разобраться с этим.

Я переворачиваюсь на спину и в десятый раз хватаюсь за телефон, проверяя, не звонила ли она или не писала ли смс.

Ничего.

Бесполезно валяться без дела, когда мне нужно разобраться со своим жизненным бардаком. Я включаю ноутбук и нахожу письмо от Майло.

Деклан,

Она согласилась на сделку на прошлой неделе и была не против первоначальной даты закрытия, но вчера поздно вечером я получил от нее письмо, в котором она говорит, что хочет ускорить продажу и закрыть сделку до конца недели, иначе она примет другое предложение. Документы отправлены курьером в твой офис, чтобы ты их подписал к завтрашнему дню.

Что, черт возьми, ты с ней сделал?

Майло

Блядь.

Она бежит. Я облажался прошлой ночью, не сказав ей о своих чувствах, и теперь она думает, что я ее не выбрал. Что ж, у меня для нее есть новости. Я не позволю ей сбежать с моим ребенком. Я не позволю ей сделать такой выбор без меня, не тогда, когда я так ее люблю.

Когда пыль осядет, мы разберемся во всем вместе.

Прошлая ночь не была случайностью. Это было давно запланировано, и мне давно пора было вытащить голову из задницы.

Я выпиваю чашку кофе и бросаю одежду в сумку, мне нужно попасть в город, подписать бумаги, чтобы она не продала ферму какой-нибудь случайной компании, и вернуться сюда.

Я набираю номер Майло, и он отвечает на первом же звонке.

— Серьезно, какого черта ты натворил?

— Я сказал ей, что люблю ее.

Он смеется.

— Самое время, черт возьми.

— А потом она сказала мне, что беременна.

Наступает молчание.

— Ты же знаешь, я не хочу задавать последующий вопрос.

Теперь моя очередь смеяться. Держу пари, он не смеется.

— Мы переспали несколько месяцев назад, и, думаю, мы все знаем, от чего она бежала. Но я был дураком, когда явился и причинил ей боль. Я чувствовал себя виноватым, что она уходит, потому что я вернулся в ее жизнь.

Майло выпустил длинный вздох через линию.

— И, естественно, ты решил купить ее ферму?

— Она не хочет продавать, и я люблю ее. Я хочу, чтобы она растила нашего ребенка там, где захочет, и если это означает, что я буду прыгать через обручи, чтобы это закрытие произошло, то так тому и быть. Когда придут бумаги?

— Завтра. Я должен позвонить ей, как только мы поговорим, и сообщить, что ты согласился перенести закрытие сделки.

— Хорошо.

— Ты уверен в этом, Деклан? Я знаю, что у тебя хорошие намерения, но я не уверен, что она воспримет это именно так, и это большая сумма денег.

Я понимаю, почему он так думает, но я делаю именно то, о чем она меня просила… иду за ней.

Только на этот раз я ее поймаю и не отпущу.

— Я уверен. Я буду в офисе через несколько часов. Мне нужно подписать их, а потом вернуться в Шугарлоуф.

— У тебя уже есть деньги?

— Да, я взял деньги в долг под залог своей компании.

Майло прочистил горло.

— Если бы ты только знал, какой ты чертовски глупый, что вообще позволил ей уйти.

Я смеюсь и бросаю сумку в машину.

— О, я знаю, но я больше не дурак.

Я кладу трубку и слышу писк сообщения.

Сидни: Вот информация о встрече завтра в два часа. Я назвала твое имя как отца и сообщила им, что ты можешь присутствовать, так что проблем с твоим приходом не должно возникнуть. Я хочу, чтобы ты знал, что о ребенке знает только Сьерра. Не знаю, говорил ли ты кому-нибудь, но я не говорила. Я никому не лгала, но решила, что ты должен знать раньше других. Что касается той ночи, то я очень надеялась, что ты поймешь, как сильно я тебя люблю. Не знаю, что еще я могу сделать, но если ты решишь не приходить, то я получу свой ответ.

О, она получит свой ответ, и тогда ей тоже придется сделать свой выбор.