Борись за меня

Глава девятая

Сидни

Я сижу в машине и смотрю на крошечное существо на этой фотографии, которое должно быть ребенком. Он не похож на него, это точно, но доктор заверил меня, что это действительно ребенок. Или станет им, когда появится на свет.

Я действительно беременна, что подтвердил медицинский работник, и у меня в руках его или ее первая версия селфи.

За всю свою жизнь я никогда не думала, что стану матерью-одиночкой. Не знаю почему, но я решила, что, поскольку сексом я занимаюсь не так уж часто, мне не стоит об этом беспокоиться. А еще потому, что я прожила свою жизнь в замедленной съемке. Я не замечала этого, пока Сьерра не указала на это, но теперь мне стало ясно, что я ждала возвращения Деклана. Пять лет назад ко мне обратилась одна замечательная юридическая фирма и предложила стать партнером. Это не было гарантией, мне пришлось бы ее заслужить их доверие, но возможность была. Это означало бы больше денег, больше дел и шанс внести значимые изменения. Я отказалась.

Я не хотела продавать ферму и воспоминания о ней. Я не могла представить, что уеду туда, где он не сможет меня найти.

Я была дурой.

Но теперь уже нет. Теперь, когда я собираюсь стать чьей-то матерью, у меня нет такой роскоши.

Господи, помоги нам всем.

Я беру телефон и звоню Элли. Хотя я не планирую никому, кроме Сьерры, говорить о своей беременности, я скучаю по своей подруге.

Она отвечает на первом же звонке.

— Привет! Как ты?

— Я в порядке. А ты?

Я слышу шорох в трубке.

— Я просто проверяю бумаги и справляюсь с безумием строительства дома… о, и еще планирую свадьбу.

— Не забывай, что ты еще и беременна, — добавляю я для убедительности.

— А потом еще и это.

— У вас будет большая свадьба?

Элли вздыхает.

— Нет, только семья и близкие друзья. Я хотела сбежать, но Коннор хочет церемонию, и он хочет, чтобы Хэдли тоже принимала в ней участие.

У Хэдли очень четкие представления о том, какой должна быть свадьба ее родителей. Этот ребенок — лучшее, что случалось в жизни большинства из нас. Она полна остроумия и любви, и у нее нет проблем с их выражением.

— Несколько недель назад она сообщила мне, что хочет большую свадьбу в замке, который Коннор должен ей построить, — сообщаю я ей. — Конечно, это было еще до вашей помолвки, но ребенок уже строил планы.

Элли хихикает.

— Она также сообщила мне, что не будет девушкой с цветами, потому что она не ребенок.

— Ну, сейчас ей восемь.

— Скоро будет тридцать. Эй, что ты собираешься делать сегодня вечером?

Я молчу. Я ни за что не поведусь на очередную попытку Элли заставить нас с Декланом быть вместе.

— Нет.

— Нет?

— Нет. Я не собираюсь встречать тебя там, где случайно окажутся твой жених и его брат, и ненужно вынуждать нас снова быть вместе. Нет.

Элли громко вздохнула.

— Я? Я бы никогда так с тобой не поступила.

— Лгунья.

— Ладно, может быть, — поправляет она. — Я сделала это только потому, что мы хотели поговорить с вами вместе. Прости, что заставила. После того, что я услышала от него, я обещаю, что больше не буду так делать.

И я ей верю. Элли — самый добрый человек, которого я когда-либо встречала. Она не стала бы намеренно причинять мне боль.

— Спасибо.

— Сид, — она колеблется, а потом начинает. — Он… то есть… ты в порядке?

Нет, не в порядке, но я очень хорошо умею притворяться.

— Да, это было сложно, но я в порядке. Ничего такого, с чем бы я не справилась, верно?

Я пытаюсь отмахнуться, потому что действительно не могу говорить с ней об этом.

Элли на секунду замолкает.

— Хорошо, если ты так говоришь. Я знаю, что ситуация немного запутанная, но ты моя лучшая подруга. Если ты захочешь поговорить, даже о моем будущем зяте, я всегда готова помочь тебе. Я не предам твое доверие — даже Коннору.

Я улыбаюсь, хотя она этого не видит. Элли появилась в моей жизни, когда я думала, что это она нуждается во мне, а оказалось, что мы нуждаемся друг в друге.

Я думала, что у меня все в порядке, но оказалось, что я очень хорошо умею скрывать свои чувства и боль. Работа, волонтерство, всевозможные городские мероприятия — все это позволяло мне притворяться, что все хорошо, что я в порядке.

Но это было не так. Это и понятно, ведь достаточно было ему появиться всего один раз, чтобы изменить всю мою жизнь. Пришло время смириться с этим и, наконец, найти выход, если это вообще возможно. Однако я не стану втягивать Элли в это дело.

— Я бы не просила тебя лгать Коннору.

— О чем мне врать? Она улавливает оплошность.

Я быстро говорю, чтобы скрыть это.

— Ни о чем, я просто хочу сказать, что не просила бы тебя скрывать что-то от него.

— Где ты? — она меняет тему.

По тому, как хорошо она ведет разговор, можно подумать, что она адвокат.

— Меня допрашивают?

— А должны?

— Я думаю, что ты упустила свое призвание, стать адвокатом.

Элли смеется.

— Я имею дело с подростками, которые врут о домашнем задании, о том, как они учатся, о том, что не пишут смс во время уроков, и Бог знает о чем еще, так что… да, у меня хорошо получается обходить стороной всякую ерунду. А теперь заканчивай с этим.

Я не хочу врать Элли. Но я также знаю, что не могу рассказать ей об этом. Есть секреты, которые мы можем скрывать от людей, и те, которые мы не можем хранить. Моя просьба не говорить ее мужу и деверю о моей беременности относится к последним.

— Все в порядке, Эллс. Я позвонила не просто так. Я надеялась, что мы сможем поужинать или пообедать в ближайшее время?

В ее вздохе я слышу разочарование. Она знает, что я не собираюсь рассказывать ей о том, что происходит.

— Конечно.

— Хорошо. Как насчет завтра?

— У тебя или у меня?

Ни за что на свете я не пойду к ней.

— У меня.

Она смеется.

— Я подумаю.

У меня дома я не столкнусь с темноволосым зеленоглазым мужчиной, который либо выведет меня из себя, либо разденет догола.

Единственный вариант — избегать.

Я подъезжаю к дому, чувствуя себя потерянной.

Не знаю, как я к этому отношусь. Это мой дом. Место, где я пустила корни и должна быть в безопасности, а теперь этого нет. Земля сдвинулась с места, и я чувствую себя неустойчиво. Предложение Сьерры покинуть Шугарлоуф давит на меня.

С тех пор как она это сказала, я не перестаю задаваться вопросом, права ли она. Возможно, время сейчас самое подходящее.

Этот ребенок заставил меня задуматься о том, что именно удерживает меня здесь. Моя мать уехала, а это была ферма ее семьи. Моя сестра уехала и не задумывалась об этом. Так почему же я так упорно борюсь за то, чтобы удержаться?

Выйдя из машины, я обхватываю себя руками, натягивая свитер поплотнее, и направляюсь к заднему сараю. Там не холодно, но я чувствую, что промерзла до мозга костей.

— Сид, — окликает меня сзади Деклан, заставляя остановиться.

Становится очень трудно избегать этого человека, когда он постоянно появляется.

Я поворачиваюсь.

— Знаешь, это противоположно тому, чтобы держаться подальше, верно?

Его губы превращаются в ухмылку, которая мне всегда нравилась. У него самая лучшая мимика. Я видела каждую из них, запоминала их, возвращала на передний план, когда что-то напоминало мне о нем.

Эта всегда была моей любимой. Искривление губ и дьявольский блеск в глазах говорили о том, что он знает, как раздражают его эти шалости, но все равно вынужден их совершать. Его лицо всегда выдавало его — по крайней мере, я это видела.

— Я хотел уточнить, что произошло той ночью.

— По-моему, ты все сказал, Дек.

Он придвигается ближе, и я напрягаюсь. Если он дотронется до меня, моя решимость может сломаться, поэтому я вспоминаю его слова. То, как он их произнес, не оставив ни малейшей возможности для недопонимания. Ему не нужна ни жена, ни ребенок, ни что-либо еще, что привязало бы его к другому человеку.

— Да, но я причинил тебе боль.

Я делаю шаг назад.

— Это не в первый раз.

А потом его красивые зеленые глаза становятся печальными, и у меня болит сердце. Он все еще заставляет меня чувствовать то, что, как я знаю, глупо. Я должна быть невосприимчива к грусти, ведь он причинил мне ее достаточно, и я должна уже полностью забыть его.

— Надеюсь, это было в последний раз.

Искренность в его голосе заставляет меня хотеть броситься в его объятия, но я этого не делаю. Я остаюсь на месте и просто киваю.

— Я тоже на это надеюсь, но сомневаюсь.

— А я-то думал, что ты умеешь прощать.

Я пожимаю плечами.

— Когда-то так и было.

— Но я сломал эту девушку.

— Нет, ты бросил ее.

Его руки пробегают по темным волосам, и он издает тихий стон.

— Опять мы не можем завести разговор, в котором я не чувствовал бы себя гребаным мудаком.

Я с трудом сдерживаю замечание об этом. Я не хочу с ним ссориться, во всяком случае, не сейчас. Я слишком взволнована встречей с нашим ребенком, слишком беспокоюсь о будущем и слишком запуталась в том, смогу ли я справиться с решениями, которые мне нужно принять.

— Не хочешь прогуляться со мной? Мне нужно кое-что проверить.

Напряжение, кажется, спадает с его плеч, и он кивает.

— С удовольствием.

Мы начинаем двигаться к большому сараю на задней стороне участка, в котором находится офис Джимми. Я понятия не имею, здесь он или на полях, но обычно в это время дня он занимается различными бумагами и выполняет заказы.

Джимми — лучшее, что есть на этой ферме, и, возможно, он — самая веская причина, по которой я никогда не продавала ее.

— Как ты? — спрашивает Деклан после нескольких минут дружелюбного молчания.

— Нормально. А ты?

— Я в Шугарлоуф.

Я фыркнула.

— Да, это правда. Знаешь, не всегда все было так плохо.

Глаза Деклана встречаются с моими, и под этим взглядом между нами проносится миллион воспоминаний.

— Нет… не было, но сейчас все иначе.

Я стараюсь замедлить свой учащенный пульс и сдержать язвительные замечания. Шугарлоуф в основном остался прежним, это он стал другим.

— Ничто не остается неизменным.

— Нет, и некоторые вещи меняются так, что мы к ним не готовы… — его голос мягок и полон понимания.

— Да, но перемены — это хорошо, верно?

Деклан поднимает одно плечо, а затем разминает шею.

— Я думаю, перемены неизбежны, но кто, черт возьми, знает? Я вернулся сюда, и кое-что здесь осталось таким же, как и восемь лет назад, некоторые люди, или может быть просто люди, совсем не такие, как я помнил.

— Восемь лет — долгий срок, — говорю я, а потом чувствую себя глупо. Восемь лет — это столько, сколько я живу в прошлом.

— Да, это так.

— Деклан?

— Да?

— Ты когда-нибудь любил меня по-настоящему? Было ли то, что мы разделяли, просто сказкой, которую два сломленных ребенка рассказывали себе?

Он покачал головой и потянулся, чтобы взять меня за запястье.

— То, что у нас было, было настоящим.

Мой желудок переворачивается, и я сглатываю слова, которые хочу спросить. Это не принесет нам ничего хорошего, если мы будем продолжать ходить вокруг да около. Нам обоим нужно двигаться вперед и перестать идти назад.

Я стараюсь дышать ровно, потому что его руки горячие на моей коже, и я клянусь, что чувствую его всеми своими фибрами. Деклан каким-то образом заклеймил меня, заставив мое тело, душу и сердце познать его, как будто мы одно целое.

Он ослабляет хватку, и я нахожу слова, которые необходимо произнести.

— Я тоже любила тебя. Я хочу, чтобы ты это знал. Я никогда не переставала любить тебя, даже если я слышу, что ты говоришь.

— Я всегда буду любить тебя, Сид.

Просто недостаточно.

Но я не могу этого изменить, а впереди очень реальное будущее. Ребенок — вот что важно, и мне нужно строить свои планы.

— И я хочу, чтобы ты был счастлив. Я хочу, чтобы мы оба были счастливы. Я думаю, нам с тобой нужно перестать копаться в прошлом и повторять его, как будто от этого что-то изменится. Только так мы сможем выжить, находясь рядом друг с другом. Как ты думаешь, это возможно?

Деклан замолкает, опустив взгляд на землю, и кладет руки в карманы, когда мы снова начинаем идти.

— Я все еще думаю, что нам нужно поговорить о том, что произошло пару месяцев назад.

Я тяжело сглатываю, не желая снова переживать все это.

— Нечего сказать, Дек. Это были… не знаю, годы сдерживаемых чувств, которые вырвались наружу. Конец?

— Когда я оставил тебя… когда мы были… когда…

— Когда что? — я с усилием срываю слова с губ.

— До того, как все развалилось.

— Пожалуйста, перестань говорить такие вещи, — говорю я.

— Пожалуйста, перестаньте вести себя так, будто мы развалились. Это оскорбительно и несправедливо. Это не было взаимно. Время и расстояние не заставили нас разойтись в разные стороны. Мы любили друг друга, Деклан. Я любила тебя. Ты клялся, что любишь меня и хочешь на мне жениться. Мы не были детьми — ну, были, но были достаточно взрослыми, чтобы быть честными. Когда ты говоришь, будто мы просто… разбежались, это ложь, и мы оба это знаем.

— Вот что значит не копаться в прошлом.

— Я не поднимала эту тему. Это сделал ты, и я прошу тебя хотя бы честно признаться в этом.

— Прекрасно. Когда я ушел от тебя. Я вырвал оба наших сердца из груди и проехался по ним катком. Так лучше, Бин?

Мое сердце колотится еще быстрее, когда с его губ срывается прозвище, которое они с Джимми дали мне столько лет назад.

— Это, по крайней мере, честно.

Годы, проведенные в суде и общении с жертвами — единственная причина, по которой я не разрыдалась. Я подавляю свои эмоции, почти не обращая внимания на происходящее. Я любила этого человека всем, что у меня было, и в какой-то части моего сердца я все еще люблю его.

— И что теперь? Теперь, когда я это сказал, что это меняет?

Деклан смотрит на меня в поисках ответа, который я не могу дать.

— Я не знаю.

— Я не хочу продолжать это делать, — признается он с ноткой поражения. — Я не хочу ходить с тобой по кругу. Раньше нам с тобой было так… легко.

Я глубоко вздыхаю через нос.

— Было.

Он подходит ближе.

— Мы могли бы снова попробовать.

Какая-то часть меня хочет именно этого. Дружба, которую мы разделяли, была крепкой, и если мы сможем вернуться к этому, то наверняка сможем договориться о какой-то жизни для нашего ребенка. Может, Деклан и не хочет детей, но я не верю, что он бросит его или ее.

Но, опять же, я не знаю этого нового Деклана.

— Ты хочешь быть друзьями? Как это будет выглядеть?

— Это может быть так, как мы захотим. Нет никаких правил, но ты права, когда говоришь «отпустить» и «начать сначала». Возвращаться сюда тяжело. Я чувствую отца и прошлое на своих плечах, и я не могу этого сделать, Бин. Мне нужно, чтобы у нас все было хорошо. Можем ли мы найти способ сосуществовать в Шугарлоуф и хотя бы быть друзьями?

Боже, я хочу сказать «да». Я хочу броситься в его объятия и обнять лучшего друга, которого я потеряла, но его вопрос заставляет меня задуматься обо всем, что я обсуждала со Сьеррой.

Это никогда не закончится для меня. Шесть месяцев Деклан будет появляться здесь, и мы будем сталкиваться друг с другом — это неизбежно. В таком городе, как Шугарлоуф, невозможно спрятаться от кого-то, а от Деклана я не смогу спрятаться, даже если попытаюсь.

Может, он и верит, что мы можем оставить все в стороне и остаться друзьями, но я знаю, что это не то, на что я способна. В глубине души я знаю, что должна быть с ним либо целиком, либо не быть вообще. Здесь нет середины или полумер.

— Я не знаю, сможем ли мы.

— Почему?

— Потому что я уезжаю из Шугарлоуф.