Борись за меня

Глава двадцать восьмая

Деклан

Я снова звоню Сидни, но она не отвечает, и я ее не виню. За последние два дня все, что могло пойти не так, уже пошло. Документы, которые должны были прийти в тот день, пришли только сегодня утром. Потом произошла авария на шоссе, которое перекрыли, и я не смог вовремя вернуться в Шугарлоуф.

Мой чертов телефон сдох, а зарядного устройства в машине не было, потому что я не должен был оставаться на ночь. Теперь я еду к ней домой и готов унижаться, умолять и молиться, чтобы она меня простила.

Приезжаю туда, а ее машины у подъезда нет.

Черт.

Я звоню Элли, надеясь, что она знает.

— Эй, ты слышала что-нибудь от Сид?

— Да, слышала. Она спрашивала, не знаю ли я, где ты.

Ужас охватывает мои конечности, и я стою здесь, держа руку на дверной ручке.

— Что ты ей сказала?

— Что ты уехал.

Черт. Я закрываю глаза и хлопаю рукой по капоту машины.

— Ты знаешь, где она сейчас?

— Нет, все в порядке?

— Не знаю. Если услышишь от нее что-нибудь, дай мне знать.

Не может быть, чтобы она все еще была на приеме, но, может быть…

Я бросаюсь в машину и еду двадцать минут, все это время ожидая и надеясь, что она мне перезвонит. Это чертов кошмар. Я облажался на каждом шагу и собираюсь вымаливать у нее прощение. Я мог попросить Майло перенести закрытие. Я мог бы заехать в какой-нибудь магазин по дороге и купить чертово зарядное устройство. Все это, казалось, только замедлило бы меня. Теперь я вижу, какой я дурак.

Ничто не должно было быть более важным, чем дать ей понять, что я еду к ней.

Я хватаюсь за руль и въезжаю на парковку.

К счастью, ее машина стоит на стоянке. Облегчение охватывает меня, когда я вхожу в кабинет. За столом стоит медсестра.

— Здравствуйте, я к Сидни Гастингс. Я опоздал, но вижу, что ее машина здесь. Я Деклан Эрроувуд, — быстро говорю я, не переводя дыхания. — Я… отец.

Медсестра мягко улыбается мне, а затем заправляет волосы за ухо.

— Простите, мистер Эрроувуд, я вижу, что вы указаны здесь как лицо, которому должен быть разрешен доступ на прием, но, к сожалению, ее нет здесь.

Это не имеет никакого смысла.

— Но? Ее машина… — я выглядываю из больших окон и показываю. — Она прямо там. У нее была назначена встреча? Кто-то другой приехал?

Сидни не оставила бы машину просто так.

— Я не могу дать вам никакой другой информации, кроме как сказать, что ее здесь нет.

— Тогда, где она?

— Опять же, я не могу дать вам никакой другой информации.

— Могу я поговорить с доктором?

Медсестра отворачивается и набирает номер.

— Доктор Мэдисон, здесь мистер Деклан Эрроувуд спрашивает о мисс Гастингс. Не могли бы вы поговорить с ним? — пауза. — Да. Хорошо. Она бросает на меня взгляд, граничащий с раздражением и разочарованием, но затем указывает на дверь. — Я провожу вас к доктору.

— Спасибо.

И я действительно это имею в виду. Может быть, доктор сможет сказать мне что-то такое, чего не может сказать она.

Когда дверь открывается, я вижу знакомое лицо и благодарю Бога за чудеса.

— Наташа.

Она идет впереди, немного постаревшая версия девушки, которую я знаю уже очень давно. Она все такая же невысокая, длинные каштановые волосы и улыбка, которая говорит о том, что она все еще озорная, даже при ее очень серьезной профессии.

— Деклан, я рада тебя видеть, — она обнимает меня.

— Где Сид? Ее машина здесь, и я звоню ей без остановки.

Она поднимает руку.

— Она разрешила нам пустить тебя к ней на прием, но я не могу разглашать ее медицинскую информацию. Я только что перечитала письмо, которое она дала, и не могу ничего рассказать тебе о приеме без ее присутствия.

— Я не прошу об этом, я просто спрашиваю, знаешь ли ты, где она.

Она издает звук, похожий на вздох и ворчание.

— Я знаю это, и как твой друг я бы с радостью дала тебе такой ответ, но поскольку она еще и мой пациент, я действительно не могу.

Я качаю головой, раздраженный тем, что она говорит по кругу. Какое, черт возьми, отношение одно имеет к другому?

— У меня был ужасный день, и все, что я хочу сделать, это попытаться оправдаться и заставить ее простить меня. Я хотел быть здесь. Я делал все, что мог, но шоссе было перекрыто, а потом у меня разрядился телефон, и я не хотел останавливаться, чтобы купить зарядное устройство, потому что так я потерял бы еще больше времени. Я просто… пожалуйста, я умоляю тебя как друга, где наш второй друг?

Сердце заколотилось в груди. Я никогда не ненавидел себя так сильно, как сейчас. Я должен был быть здесь. Я не должен был оставлять все это на волю случая.

Она смотрит вверх, зажав нижнюю губу между зубами.

— Все, что я могу сказать — это то, что ты, возможно, захочешь позвонить Сьерре.

Я встаю со своего места прежде, чем она успевает сказать что-то еще.

— Спасибо.

Я выбегаю из офиса и сажусь в машину. Я понятия не имею, как связаться со Сьеррой, но уверен, что Джимми знает. Я буду умолять кого угодно, лишь бы найти ее.

Я направляюсь обратно к Шугарлоуф, в голове крутится мысль, почему Сьерра знает, где она и почему ее машина там, когда звонит телефон.

Сидни.

Слава Богу.

— Сид? — быстро говорю я. Возникает пауза, и я продолжаю, нуждаясь в том, чтобы сказать все. — Сид, мне так жаль. Я ехал, и что-то случилось на 80-й трассе, а потом мой телефон разрядился. Клянусь, я ехал на прием. Я просто не успел… Боже, я не могу сказать ничего, кроме того, что мне жаль. Это будет последний раз, когда я разочарую тебя. Я люблю тебя, Бин. Так чертовски сильно и… пожалуйста, прости меня.

На другой линии ничего не слышно, и паника нарастает. Господи, я действительно облажался.

Потом фырканье.

— Сид?

— Деклан, это Сьерра.

Мое сердце начинает колотиться, а во рту пересыхает.

— Сьерра, где Сидни?

Ее дыхание громко слышно в телефоне.

— Мы в Филадельфии. Я думаю, я не знаю… Я не должна была тебе звонить, но…

— Скажи мне, где ты, — говорю я, останавливая машину на обочине. — Пожалуйста, мне нужно объяснить ей.

— У нас проблема, и я думаю, что ты должен приехать.

— Какая проблема?

— С Сидни. Они только что забрали ее в операционную…

Мое сердце останавливается, и время замирает.

— Ее оперируют?

Она потеряла ребенка? Так вот что случилось? Слезы заливают мои глаза, когда видение жизни, которую я собирался ей подарить, исчезает.

— Ребенок? — с трудом выдавливаю я из себя.

— О Боже, — поспешно говорит она. — Нет, это не ребенок, это она. Они что-то нашли и… просто приезжай сюда, и я тебе все расскажу. Надеюсь, к твоему приезду она уже не будет в операционной.

Она дает мне информацию о больнице и о том, куда идти.

— Я уже еду, позвоню по этому телефону, когда приеду.

Положив трубку, я молюсь о том, чтобы добраться до места и все было в порядке, а затем сажусь за руль, как будто уже все потерял.

— Сьерра, — говорю я, входя в маленькую приемную.

— Деклан!

Через мгновение она уже на ногах и мчится ко мне. Я ловлю ее, и она снова начинает плакать. Я знаю ее почти всю свою жизнь и не думаю, что когда-либо видел ее такой расстроенной. Ее пальцы вцепились в мою рубашку, и только благодаря этому она держится.

— Все в порядке, просто… расскажите мне, что происходит, — прошу я, усаживая нас обоих в кресла.

Она делает глубокий вдох и начинает говорить.

— Мне позвонили и сказали, что сегодня на УЗИ что-то нашли, у нее была истерика, а у Сид истерик не бывает, понимаешь? Я приехала в больницу, где ей сделали другой тип УЗИ, и все было очень запутанно. Нет нужды говорить, что все было плохо, и они перевели ее сюда, где решили оперировать.

— Но она беременна.

— Да, и они говорят, что могут это сделать, но, Дек, она была в ужасе. Я с ума схожу. Она заставила меня взять это письмо. Сьерра роется в своей сумочке и протягивает его мне. — Я не могу этого сделать. Я не могу выбрать.

— Выбрать? Что выбрать?

Я открываю письмо и начинаю читать. Мои руки дрожат, и мне приходится сосредоточиться, чтобы сохранить спокойствие.

— Нет, — говорю я, читая ее просьбу. Она не может просить об этом. Спасти ребенка вместо нее. — Ребенка здесь даже нет. Нет. Это безумие. Может быть другой ребенок, но нет другого Сидни.

Слова срываются с моих губ, а сердце наполняется ужасом. Она не может просить об этом. Нет, более того, она не может умереть.

Сьерра опускает руку на мою.

— Она сказала, что должна озвучить свою просьбу, чтобы мне не пришлось принимать решение.

Меня тошнит, и я продолжаю убеждать себя, что это и есть та самая планировщица Сидни. Девушка, которая должна быть во всеоружии.

Я не могу думать о ее смерти. Этого не может быть, ведь я только что вернул ее. Я просто решил, что у нас все получится и мы снова будем вместе. Она не умрет.

— Врач что-нибудь говорил о рисках? — спрашиваю я.

— Да. Есть вероятность, что и она, и ребенок могут попасть в беду. Это операция во время беременности, они сказали, что ждать нельзя. Опухоль находится в области, которая может навредить ребенку. Она была опустошена, Дек. Я никогда не видела ее такой разбитой. Ну, я видела, но это было, когда…

Когда я разбил ей сердце. Ей не нужно это говорить, я и так это прекрасно знаю. Наверное, это был последний раз, когда я чувствовал себя настолько неуверенным. Кажется, что все рушится снова и снова. Мне хочется кричать и швыряться чем-нибудь.

— Почему она не позвонила мне?

Сьерра смотрит вниз, а потом снова вверх.

— Ты причинил ей боль.

— Я ехал.

— Она не знала. Элли сказала ей, что ты уехал, и…

— Вы все решили, что это навсегда. Мой послужной список доказывает, что это так.

Теперь я могу потерять ее или их обоих. Я снова перечитал письмо и увидел имя.

— Это мальчик?

Она кивает.

— Она хочет назвать его Диконом. Я предполагаю, что, даже если ты причинил ей боль, она все еще верит в тебя.

Я провожу рукой по лицу, а затем упираюсь локтями в колени, прежде чем посмотреть на нее.

— Вера, которой я не заслуживаю.

— Может, и нет, но разве не в этом заключается вера?

Я смотрю на Сьерру, ощущая всепоглощающее чувство скорби.

— Я причинил ей боль, когда делал все возможное, чтобы она была счастлива.

Ее голова наклоняется в сторону.

— Что именно ты делал?

— Я купил ферму.

Ее глаза расширяются, а губы удивленно поджимаются.

— Нашу ферму?

— Да. Я знал, что она не хочет ее продавать, и решил, что куплю ее, буду ее владельцем, и она сможет забрать ее, когда поймет, что это была ошибка.

Она откинулась в кресле и улыбнулась мне.

— Ты купил нашу ферму.

— Я пропустил сегодняшнюю встречу, потому что… — я замолкаю, ненавидя то, что мне придется признаться в этом. Я был таким дураком, а теперь мне придется ждать, чтобы сказать ей о своих чувствах.

— Потому что ты? — подсказывает Сьерра.

— Потому что я не боролся за нее. Я позволил ей уйти той ночью и провел следующие два дня, занимаясь домом, вместо того чтобы убедиться, что она знает, что я люблю ее и ребенка.

Сьерра гладит меня по спине, а потом вздыхает.

— Знаешь, моя сестра любила тебя столько, сколько я себя помню. Она была разбита после твоего ухода, но так и не смогла полностью отпустить тебя, как бы я ни настаивала. Сидни не знает, как выглядело бы ее сердце без тебя. Такая любовь не исчезает.

Я надеюсь, что это правда.

— Я никогда не переставал любить ее.

— Думаю, она знает это, по крайней мере, в глубине души.

Я качаю головой, желая убедить себя, что она знает об этом. Я подвел ее во многих отношениях. Я должен был поступить по-другому, и как только она проснется, я планирую рассказать ей обо всем этом.

Я думаю о ребенке, который у нас скоро появится, и о том, как я буду стараться для него.

Я оглядываюсь на Сьерру.

— У нас будет мальчик.

Она мягко улыбается.

— Да. Так и есть.

— С ней все будет хорошо. Другого выхода нет. Они оба выпутаются из этого, а потом я найду способ объяснить все Сидни. Мы вдвоем разберемся с этим и станем семьей.

— Сидни не сдается.

— Нет, она не такая.

Она должна быть в порядке. Они оба.

В этот момент входит врач, и Сьерра поднимается на ноги. Мы оба смотрим на него, и когда его глаза опускаются на пол, мое сердце тоже замирает.