Бремя Чести

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Эйдан сидел в шумной толпе на столичной площади, со всех сторон толкаемый массами. На стенах горело так много факелов, что сложно было сказать, что была ночь. Рядом с ним сидел Снежок и они оба пристально наблюдали за происходящим на сцене. Внимание всей толпы было приковано к сцене, потому что Мотли и его актеры постоянно заставляли их смеяться. Крики и смех наполнили воздух, когда радостная толпа двигалась ближе к сцене. Мотли стоял на краю сцены, впереди и в центре, его огромный живот свисал через край, глаза были широко распахнуты, когда он смотрел на актеров.

«Значит, вы хотите взять наших женщин?» - прогремел Мотли, обратившись к актеру напротив него.

Актер, на голову выше всех остальных, облаченный в золотые одеяния, с золотым жезлом в руках, исполнял роль Ра, правителя Пандезии. Он играл его отлично, глядя на Мотли свысока.

«Я ЗАЯВЛЯЮ ОБ ЭТОМ!» - прогремел актер.

Толпа начала свистеть и Мотли вызывающе сделал шаг ближе.

«А почему вы хотите взять их?» - спросил он. – «Сделать их пандезианскими женщинами? А каково достоинство в том, чтобы быть пандезианской женщиной? У пандезианских женщин нет никакого достоинства!»

Толпа смеялась и подбадривала Мотли продолжать, когда он подошел еще ближе.

«МЫ МОЖЕМ ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ХОТИМ!» - прогремел Ра. – «ЭСКАЛОН НАШ! ОН ВСЕГДА БУДЕТ НАШ!»

Толпа свистела и, как заметил Эйдан, некоторые из них начали бросать на сцену помидоры.

«Что ж», - ответил Мотли. – «Для того, чтобы страна была вашей, я думаю, вы должны удержать ее столицу. А последний раз, когда я проверял, столица была свободной».

От тысячной толпы поднялись громкий рев и крики, когда они все вскочили на ноги. Группа актеров бросилась вперед, окружила Ра и пронзила его, и толпа затопала ногами, когда актер упал со сцены.

Толпа гудела и не могла хлопать достаточно громко, когда опустился занавес. Вся актерская группа подошла к краю сцены и поклонилась, снова и снова выходя на бис. В конце концов, эта пьеса, которая длилась несколько часов, подошла к концу. Уставший Эйдан протер глаза, в то время как люди вокруг него бросали на сцену монеты, и платформа наполнилась золотыми, серебряными и медными монетами со всех сторон. Актеры нагибались и хватали их как можно скорее.

Эйдану понравилось представление, хотя он не до конца его понял, а части, которые мальчик понял, показались ему слишком упрощенными, словно они сделали их настолько простыми, чтобы удовлетворить массы. Глядя по сторонам на грубые лица и одеяние, Эйдан осознал, что большинство этих людей, вероятно, не умеют ни читать, ни писать. Им не повезло так, как ему, получить частных учителей и возможность учиться по древним свиткам. Он ожидал от этого представления нечто более сложное.

Снежок рядом с ним заскулил, и Эйдан приобнял его.

«Я знаю, мальчик», - сказал он. – «Я тоже голоден. Давай найдем Мотли».

Эйдан, которому не терпелось, наконец, поговорить с Мотли и получить помощь в поисках отца, начал пробираться через толпу, пытаясь приблизиться к сцене. Толпа сгустилась, но он толкался и расчищал свой путь, пока, наконец, не добрался до актеров, которые смеялись и обнимались с толпой, сотни людей столпились вокруг них. Эйдан нашел вспотевшего Мотли в центре, его щеки раскраснелись, он пил вино из своего меха и смеялся.

Мотли заметил Эйдана и оттолкнул людей в сторону, освобождая для него место.

«Юный Эйдан!» - крикнул он, протянув руку и приобняв его за плечо. Эйдан почувствовал себя неловко, когда все взгляды устремились на него, и удивился, что Мотли волновался о нем и даже запомнил его.

«Мне нужна помощь в поисках моего отца», - сказал Эйдан. – «Он на Южной Площади».

Мотли рассмеялся.

«Всегда спешишь, не так ли? Всегда такой серьезный! Твой отец может подождать. Ты присоединишься к нам в таверне!»

Актеры одобрительно закричали, но Эйдан покачал головой.

«У меня нет времени», - настаивал он. – «Кроме того, я слишком мал для таверны».

Мотли рассмеялся.

«Я начал пить, когда был вдвое меньше тебя!»

Толпа разразилась хохотом.

«Кроме того», - добавил Мотли. – «Южная Площадь в дальней части Андроса. Ты не доберешься до него сегодня вечером. Этот город слишком большой, а ночь слишком густая. Этой ночью ты останешься с нами и я отведу тебя туда утром».

Эйдан колебался, не будучи уверенным, но, когда Мотли положил свою крепкую руку ему на плечо и подтолкнул его вперед, Эйдан оказался в густой толпе вместе с актерами. Они направились к тавернам и вскоре Эйдан вошел в низкое каменное здание с широко распахнутой дверью.

Их встретили ликования и крики, когда они вошли в переполненное помещение, все поднимали мехи с вином в сторону Мотли и актеров. Это место было хорошо освещенным благодаря факелам. Эйдан находился в битком забитой таверне – в помещении около ста футов в длину, но в котором люди стояли плечом к плечу. Рядом с ним скулил Снежок – очевидно, ему здесь не нравилось. Толпа расступилась и вскоре они подошли к бару.

«Два для меня», - крикнул Мотли бармену. – «По два для каждого из моих друзей-актеров и один для этого молодого человека».

Эйдан поднял вверх руку.

«Я не пью», - сказал он. – «Но Снежок голоден».

«Сегодня пьешь», - ответил Мотли, не принимая отказ.

Бармен бросил кусок мяса через столешницу на пол, и Эйдан обрадовался, увидев, что Снежок схватил его и проглотил. Перед ними появились три переполненные кружки с пенящимся элем, и Мотли взял две себе и вложил третью в руку Эйдана.

«Сделай глоток и тебе понравится этот вкус», - сказал Мотли. – «Может быть, не сегодня и не завтра, но в ближайшие годы!»

Он рассмеялся от души и высушил две кружки, после чего толкнул их через стол. Вскоре они вернулись к нему с элем.

Чувствуя, что глаза всех актеров устремлены на него, Эйдан постеснялся не сделать глоток. Пена бежала по его руке, он поднес кружку к носу и понюхал ее содержимое. Мальчик отпрянул.

«Гнилой запах», - сказал он.

Мотли и актеры рассмеялись, а Эйдан покраснел.

«Однажды ты будешь лелеять этот запах», - ответил Мотли. – «В любом случае, эль нужно не нюхать, а пить. Давай, сейчас!»

Эйдан поднес кружку в губам и сделал небольшой глоток, потакая им всем. Он проглотил его, после чего зашелся в приступе кашля. Эйдан хотел выплюнуть эль, но знал, что все на него смотрят.

Они все истерически расхохотались, когда Эйдан поставил кружку, чувствуя себя униженным, в это же самое время у него кружилась голова. Это ощущение ему вовсе не понравилось.

«Что ж», - сказал Мотли, хлопая его по спине. – «Мы все должны с чего-то начинать».

«Довольно этого», - потребовал Эйдан, чувствуя, что его нетерпение нарастает. – «Я не хочу терять здесь свое время. Мне нужно увидеть моего отца».

Мотли покачал головой.

«До рассвета еще несколько часов, мальчик мой», - ответил он. – «А Андрос большой и широкий. Если ты не знаешь дорогу, тебе может понадобиться несколько дней, чтобы пересечь его с одного конца в другой. Ты не найдешь своего отца ночью. Будь терпелив. Утром я отведу тебя к нему. Этот город – не место для мальчика, слоняющегося одного ночью. Останься здесь и ты будешь с нами в безопасности».

Эйдан, которому не хватало терпения, понимал, что Мотли прав. Кроме того, он очень устал после долгого дня, его ноги изнывали от боли, и он едва держал свои глаза открытыми. Он бы не отказался от нескольких часов отдыха и, поскольку он все равно ничего не мог поделать, он не видел в этом никакого вреда.

«Итак, скажи мне», - попросил Мотли, повернувшись к нему, покончив еще с двумя кружками. – «Что ты думаешь о нашем представлении?»

Эйдан пожал плечами, не зная, что ответить.

«Оно было хорошим», - сказал он.

Мотли нахмурился.

«Просто хорошим?» - спросил он. Его голос прозвучал озадаченным и несколько задетым. – «Тебе не понравилось мое представление?»

«Твое представление было отличным», - ответил Эйдан, не привычный к общению с актерами и не зная, что сказать.

«Тогда что же тебе не понравилось?» - спросил Мотли.

«Дело не в том, что оно мне не понравилось», - сказал Эйдан, стараясь подобрать слова. – «Оно было просто...»

«Что просто?» - настаивал Мотли.

«Что ж», - начал мальчик. – «Просто оно было... ненастоящим».

«Не настоящим?!» - переспросил Мотли. – «Это была пьеса!»

«Я имею в виду... я предпочитаю пьесы о серьезных вещах», - ответил Эйдан. – «О битвах, например. А также мне нравится смотреть настоящие сражения, а не представления. И больше всего я бы предпочел участвовать в сражении. Зачем терять время на притворства?»

Мотли улыбнулся и покачал головой.

«Значит, ты побывал во многих сражениях?» - спросил он.

Эйдан пристыженно покраснел.

«Я слышал все подробности обо всех великих битвах своего отца», - гордо ответил он. – «И я могу их все пересказать».

Мотли рассмеялся.

«И это означает, что ты сам побывал в сражении?» - спросил он.

Эйдан покраснел, не зная, что ответить. Рассказы отца о доблести и храбрости заставляли его чувствовать себя так, словно он был их частью, но, когда Мотли так поставил вопрос, он понял, что ошибался.

«Однажды я побываю», - настаивал Эйдан. – «Однажды я поведу армию в бой. Я поведу множество армий в бой!»

Мотли широко улыбнулся и покачал головой.

«Вы имеете дело с реальностью», - заметил Мотли. – «А мы – с фантазией. Наше дело сильнее, чище, оно более достижимо. Ваше дело короткое, запутанное, грязное, ему не хватает решимости. Кроме того, оно скоротечно. Наша же фантазия длится вечно».

Находясь в плену усталости и эля, Эйдану с трудом удавалось мыслить ясно. Он снова зевнул, его глаза закрывались, шум и активность ошеломляли его.

«Иди наверх», - велел Мотли. – «Найди комнату. Возьми своего пса и оставайтесь на ночь. На рассвете я тебе помогу. Если я все еще буду спать или буду слишком пьян, просто разбуди меня».

«Но у меня нет монет», - ответил Эйдан, вспомнив, что он отдал свой мешочек с золотом.

Мотли бросил монету на стол, бармен взял ее и кивнул.

«Я о тебе позаботился», - ответил он.

Эйдан ощутил прилив благодарности по отношению к Мотли. Несмотря на противоположные взгляды, этот человек начал ему нравиться. Возможно, он даже вызывал у него уважение – в некотором смысле.

«Есть ли в номере горшок?» - спросил Эйдан, чувствуя, что эль ударил по его мочевому.

«Не здесь», - сказал бармен. – «Воспользуйся переулком. Мы все так делаем».

«Возьми с собой своего пса», - добавил Мотли. – «Там много головорезов, это о многом говорит».

Уставший Эйдан, чувствуя себя дезориентированным из-за эля, прошел через толпу и вышел из таверны.

Он сделал глубокий вдох на свежем ночном воздухе. Здесь было тихо, крики из таверны сейчас находились далеко от него. Переулок был темный, едва освещенный факелами и, желая уединения, Эйдан направился вниз вместе со Снежком.

Он свернул в другой переулок, но в этом тоже было полно людей, справляющих нужду. Поэтому Эйдан пошел дальше, свернув в другой переулок, пока не нашел темный и пустой.

Когда Эйдан встал у стены, он вдруг напрягся, когда услышал приглушенные голоса. Он бросил взгляд вниз по переулку и увидел две темные фигуры в десяти метрах в темноте и тут же осознал, что он становится свидетелем чего-то такого, чего ему не следует видеть. Мальчик глубже отступил в темноту, присел и стал смотреть.

Там, на краю света от факелов, находились двое мужчин. Одного из них – высокого человека, облаченного в пышный наряд, с длинным вертикальным шрамом вдоль левого уха, с бегающими глазами, которые сложно было забыть – было легко узнать. Эйдан услышал, что другой человек назвал его Энис. Второй, одетый в королевские желто-голубые цвета, мог быть только пандезианским лордом.

Сердце Эйдана бешено застучало.

«Покажи мне», - потребовал Энис.

Пандезианец сделал шаг в сторон и выкатил вперед тачку. Она была накрыта одеялом и Эйдан ахнул, увидев, что она наполнена сверкающим золотом – он никогда еще не видел столько золота в одном месте.

Энис сделал шаг вперед и пробежал по золоту рукой. Оно звякнуло, осыпавшись дождем при свете факела. Наконец, он повернулся и кивнул пандезианцу.

«Он твой», - сказал Энис.

Пандезианец улыбнулся.

«Никаких ошибок», - произнес он. – «Дункан умрет. Он и его люди».

Сердце Эйдана неистово забилось в груди, когда он услышал имя своего отца.

Энис улыбнулся в ответ.

«У нас одна и та же цель», - ответил он. – «Тебе не нужно беспокоиться».

«Хорошо», - ответил пандезианец. – «Значит, ты – новый Король».

Энис широко улыбнулся.

Охваченный ужасом, Эйдан вдруг сделал шаг назад и опрокинул кусок металла, который зазвенел в переулке. Оба мужчины обернулись и посмотрели в его сторону.

«Эй ты, мальчишка, стой!» - крикнул Энис.

Эйдан развернулся и побежал вместе со Снежком, тут же услышав за спиной шаги.

Он сворачивал в один переулок за другим и бежал так быстро, как только позволяли его маленькие ноги. Пригнувшись, пробегая через небольшую каменную арку, он знал, что они не смогут через нее пройти и, наконец, почувствовал облегчение. Эйдан повернулся и продолжал бежать, зная, что он потерял их.

Но вместе с тем он был взбешен. Эйдан думал о своем отце, о приближающейся к нему смерти и знал, что он больше не может ждать ни минуты. Мальчик продолжал бежать, понимая, что, несмотря ни на что, он не остановится. Он должен как-то найти своего отца и предупредить его. Эйдан будет бежать всю ночь, если придется, пока не найдет отца и не спасет его, пока еще не слишком поздно.