Cambiare Podentes

Теперь настала очередь Гарри онеметь от удивления. Во-первых, ему и в голову не приходило, что Снейп когда-либо посещал Тисовую Улицу. Кроме того…

– Но твои комнаты набиты коврами и антиквариатом, и ты всегда все знаешь о винах и…

– Гарри, я холостяк со скромными потребностями, не считая тех, в которых себе потворствую. Я могу позволить удовлетворение некоторых слабостей. Но это не означает, что моя ячейка в банке так же набита золотом, как и твоя.

Гарри понимающе кивнул, смущаясь оттого, что Снейпу вообще пришлось объяснять такое. С другой стороны, он же прекрасно понимал: очень скоро ячейка Снейпа наполнится золотом до отказа, верно? Однако сейчас это казалось неважным.

– Ну, в таком случае, я обязательно заплачу.

– Между прочим, мы не можем покинуть Хогвартс. Если нас заметят вместе... это будет катастрофа.

– Вот поэтому я и предлагаю снова посетить Норвегию...

– А я думал, что ты не любишь дымолетную сеть.

– Не люблю, но могу и потерпеть. Я же как-то пользовался ею раньше.

Снейп покачал головой.

– Гарри, покупка одежды – это одно. Это требование ритуала, и я не хочу, чтобы ты разгуливал нагишом при свидетелях. А совершенно ненужный поход в ресторан... нет, я не могу рисковать, особенно учитывая то, как близка дата ритуала.

Гарри вздохнул и отодвинулся.

– Ты же говорил, в Скандинавии вроде бы нет Упивающихся и риск минимален.

– Я говорил, что нам не известно о наличии там Упивающихся. Однако в данный момент я бы хотел избежать даже малейшего риска. – Снейп умолк, словно задумавшись о предложении Гарри, но так и ничего не добавил.

Тогда Гарри попытался снова.

– Послушай, если мы настоящие любовники, то должны проводить время и вне спальни, так?

Снейп изогнул бровь.

– Кажется, мы придаем разные значения этому слову. Для меня оно означает твое постоянное присутствие в моей постели. А как его понимаешь ты?

Гриффиндорец покраснел, потому что он как раз имел в виду нечто совершенно другое. Ну, или не совсем это. Во всяком случае, уж явно не в том смысле, в каком его объяснил Снейп, хотя, Мерлину известно, Гарри вполне мог - как уже случалось раньше - понять слова или интонацию зельевара неверно. Он до сих пор не мог поверить в отсутствие поместья Снейпов.

– Я... послушай, мне просто не по душе мысль о том, что мы будем заниматься только этим, ясно? Ты же постоянно твердишь о том, как собираешься удовлетворять мои потребности, не так ли? Да будет тебе известно, что у меня имеется огромная потребность не чувствовать себя каким-то... гаремным мальчиком, понял?

В конце Гарри сорвался на крик.

Снейп склонил голову.

– Понял. Возможно, завтра вечером в Большом зале ты только слегка перекусишь, а по-настоящему мы вместе поужинаем тут?

– В том-то и дело, что я хотел ещё хоть раз выбраться из подземелий!

– Боюсь, это невозможно. – Выражение лица Снейпа сменилось на некое подобие сочувственного, но напоминало гримасу. – Если хочешь, я закажу норвежские блюда.

– Ладно, проехали, – буркнул Гарри.

И это Снейп называет ставить потребности Гарри прежде собственных! Хотя на самом деле Гарри никогда и не верил, что ритуал подразумевал нечто подобное. Просто Снейпу хотелось так думать, потому что под всем этим ехидством и злостью в нем все-таки оставалась какая-то порядочность. Пусть он нечасто ее демонстрировал, но она в нем была, а это означало, что ему вовсе не хотелось быть рабовладельцем.

Но он им станет – хочется ему или нет. А это значит, что Гарри буквально замуруют живьем в подземельях, скрывая от всех, кому он принадлежит. Последнее путешествие в... да хоть куда-нибудь, казалось очень соблазнительным. Ведь после ритуала он не сможет при желании посетить даже Хогсмид!

И, как назло, Снейп заявил, что пойти с ним куда-то «невозможно»...

– Гарри, я просто не желаю сейчас рисковать.

– Ха, – уныло усмехнулся Гарри. – Если бы он тебя позвал, ты сразу побежал бы – и плевал на риск.

– В данном случае возможность узнать о его планах перевешивает опасность.

– Ты же понимаешь, что бредишь, верно?

К его изумлению Снейп усмехнулся. Но затем сменил тему, не желая дискутировать о своем фальшивом служении Волдеморту.

– Почему это для тебя так важно – ужин в ресторане?

Гарри пожал плечами.

– Хочу почувствовать себя нормальным, вот и все. Все, чем мы занимаемся, – это секс.

– Неправда. Мы обычно занимаемся и другими вещами, хотя, признаю, до сих пор все наши действия были в основном посвящены ритуалу.

– В основном?

Снейп сделал примиряющий жест.

– Исключительно, – изогнул верхнюю губу зелеьвар. – Надеюсь, ты понимаешь, что после успешного проведения ритуала наше расписание станет гораздо свободней? И мы сможем заниматься другими вещами.

«Ну да, как же. У нас ведь так много общего!»

– Ладно, проехали, – снова угрюмо отмахнулся юноша.

Внезапно его наполнило чувство отвращения к собственной слабости. Подумаешь, он будет заперт в подземелье и его единственной компанией станет Снейп, который не пожелает иметь с ним ничего общего вне спальни, причем зельевар только что фактически подтвердил это. Ну и что? Какая, к дьяволу, разница, учитывая, что скрещение сил требует, чтобы Снейп ощущал себя сексуально удовлетворенным?

Очевидно, его мысли проявились на лице. Либо так, либо Снейп обладал способностью к беспалочковой и невербальной легилименции.

– Юноша твоего возраста обычно не считает активную половую жизнь такой уж проблемой.

– Ну да, юноша моего возраста обычно имеет право...

«Переспать с девушкой, если ему вздумается», – хотел сказать он. Но это было бессмысленно. Снейп и без того прекрасно понимал, что его не привлекали мужчины. Ну, или не привлекали бы – при иных обстоятельствах. Да, он нехотя должен был признать, что Снейп обладал некой привлекательностью, но Гарри тут же объяснил это очевидным фактом того, что мужчина умел довести Гарри до фееричного оргазма. У него сексуальный талант, вот и все. А так как он теперь навсегда связан со Снейпом, то было бы глупо им не воспользоваться, как и советовала Гермиона. Что вовсе не означало, что Гарри якобы находил Снейпа привлекательным или же будто его привлекали мужчины.

Или еще что-нибудь.

– На выбор партнера, – закончил за него фразу Снейп.

– Что-то в этом роде, – вздохнул Гарри. – Я не собирался ныть по этому поводу.

В конце концов, нытье никогда никому не помогало. Возможно, ему никогда больше не придется посещать другие места, но беспокоиться об этом сейчас – это все равно, что ловить снитч до начала матча, верно? Ему еще предстояло пройти ритуал, причем пройти успешно. Иначе он точно больше никуда не попадет, потому что будет трупом.

В компании с Гермионой, Роном и всеми остальными.

Так что все возвращается к тому, что он понял уже несколько недель тому назад. Он обязан испытывать больше энтузиазма. Стать раскрепощенней в сексе. И со Снейпом. И в сексе со Снейпом.

По крайней мере, теперь он знал, как этого достичь.

Проглотив разочарование, Гарри поднялся с кровати и приблизился к Снейпу. Во всяком случае, сейчас, раздевая мужчину, он не оробеет – в конце концов, снять махровый халат проще, чем расстегивать ряды пуговиц.

Убедившись, не дрожат ли руки, Гарри потянулся к завязанному поясу халата Снейпа.

Тот распахнулся с тихим шорохом, и, невзирая на все усилия, Гарри непроизвольно опустил взгляд. Мимо шрамов на груди, мимо плоского, но мускулистого живота, мимо копны темных волосков, таких же как у самого Гарри...

Он не удивился, заметив, как большой член зельевара удлиняется у него на глазах. В отличие от Гарри, Снейп не кончил в ванне, поэтому вполне естественно, что он был немного... на грани. Больше, чем немного, между прочим. Уверяя себя, что это дело привычки, Гарри потянулся вниз и провел ладонью по члену – от основания до самой головки.

«Кожа такая же бархатная, как и его голос», – пронеслось в голове у юноши. Мысль смутила его, но он преодолел себя. Это же хорошо, что во всей этой ситуации он находит приятные моменты, ведь так? Он заверил себя, что мыслит в правильном направлении – нужно ценить маленькие радости, потому как в ожидающей его жизни – которая будет тянуться еще многие годы – станет гораздо хуже, если Гарри не сможет испытывать удовольствия, лаская любовника.

С другой стороны, только что выяснилось: любовниками им предстояло быть только в постели. Подобная перспектива казалась Гарри чрезвычайно... пресной. И дело даже не в том, что ему сильно хотелось проводить больше времени со Снейпом. Ему просто хотелось с кем-нибудь нормальных отношений. Нормальной жизни – настолько, насколько это было возможно с Podentes. Впрочем, с каких это пор хоть что-то в его существовании можно было назвать нормальным? Он бы давно свихнулся, проведи он все эти годы в сожалениях о своем положении. Единственный выход – научиться довольствоваться тем, что есть.

«По крайней мере, половая жизнь обещает превзойти все ожидания», – нашептывал ему внутренний голос.

Что ж, ему вполне удалось забыться в ванне. Глубоко вдохнув, Гарри отмел депрессивные мысли и стал водить вверх-вниз по члену Снейпа ладонью, изучая ощущения от того, как тот напрягался и удлинялся. Под гладкой шелковистой кожей чувствовались небольшие неровности – такие же, как и у его собственного члена. Почему-то юноша чувствовал себя совершенно в своей тарелке оттого, что Снейп был мужчиной, так же как и он сам, – Гарри знал, что ему делать.

Обхватив член чуть сильнее, Гарри слегка его сжал, касаясь пальцами крайней плоти, поворачивая ее туда-сюда кругами, дразня находящуюся под ней головку.

Он чуть не улыбнулся, заметив, как хорошо отреагировал на его ласки Снейп – дразнить крайнюю плоть теперь стало невозможно. Гарри понял, как легко ему было бы сейчас довести зельевара до оргазма. И от этой мысли у юноши перехватило дыхание.

Гарри успокоил себя: это лишь страх неизвестного, однако, где-то глубоко в подсознании, понял, что начинает возбуждаться.

Так или иначе, ему не хотелось, чтобы Снейп быстро кончил – на сегодняшний вечер у Гарри имелись другие планы. Он должен был убедиться, что зельевар сумеет держать себя в руках, даже сгорая от желания.

Гарри убрал руки с члена – который оказался таким же тяжелым, как и выглядел, сбросил халат с плеч любовника на пол, и теперь мужчина стоял перед ним полностью обнаженным. Юноша отступил и жестом пригласил Снейпа раздеть его.

Снейп быстро развязал пояс и скинул халат к ногам юноши; его руки тут же обхватили член партнера, начав двигаться в так хорошо знакомом Гарри ритме. Юноша прикусил губу, чтобы не застонать, что оказалось почти невозможным, когда Снейп встал позади него, прижавшись членом к ягодицам и что-то шепча ему на ухо, в то время как его руки продолжали двигаться в том самом, обожаемом членом Гарри ритме.

– Чего ты хочешь? – выдохнул Снейп – казалось, его слова обещали целую гамму сексуальных удовольствий. – Все что угодно, Гарри.

Он сжал член юноши, и Гарри затрепетал, однако Снейпу этого было мало.

– Мне встать перед тобой на колени и проглотить тебя до самого основания, отсасывая до тех пор, пока ты не задрожишь от удовольствия? Тебе этого хочется?..

– Прекрати командовать, – умудрился выдохнуть Гарри. – Отпусти меня...

И Снейп повиновался, неспешно проведя напоследок по члену пальцами – словно прощаясь.

Предложение показалось Гарри заманчивым. Еще бы! Черт подери, кто устоит перед подобным искушением? Но молодой человек был уверен, что это отвлечет его от намеченного плана. Придя в себя – насколько это было возможно – он взглянул на снова стоявшего перед ним Снейпа, который молча ожидал его инструкций.

Глаза его блестели, член был тверд как скала.

И это внушило Гарри уверенность, что пока что все под контролем.

Сделав еще один глубокий вдох, он выпалил на выдохе. Метод Гермионы оказался чертовски эффективным способом борьбы с нервами.

– Я решил, что нам следует попробовать пальцы, – услышал он свой голос и, чуть помедлив, добавил, – Северус.

– А. – Видимо, предложение Снейпу пришлось по вкусу, чего, если честно, Гарри не понимал. Ну как могла перспектива ввести пальцы в чью-то задницу... воодушевить кого бы то ни было? Однако энтузиазм Снейпа был налицо: его член вздрогнул при одной лишь мысли.

Гарри мысленно упрекнул себя: хватить пялиться на чужие члены!

– Э... я пытался представить, как это происходит на практике, – признался Гарри, – но не могу сообразить насчет... э... правильной позы. Мне просто согнуться и?..

На какой-то миг на лице Снейпа возникло странное выражение, словно он пытался сдержать смех. И Гарри был уверен, что ему не привиделось.

– Давай для начала пойдем в постель, – мягко предложил мужчина. – Хотя ты мне только что напомнил – в спальне командуешь сегодня ты.

– Я... – Гарри нервно сглотнул. Теперь, когда он действительно собирался это сделать, его охватило оцепенение. – Да, в постель. Ладно. – По дороге он схватил палочку и пригасил свечи. Будь его воля – он бы потушил их совсем, как раньше; с другой стороны, Снейпу лучше видеть, что именно он делает.

Он отвернул покрывало и, прикрывшись им, улегся на живот, отодвинувшись в дальний угол кровати. Матрас скрипнул, когда рядом с ним опустился Снейп. Напрягшись, Гарри зарылся лицом в подушку и стал успокаивать себя тем, что все не так уж и плохо. Снейп действительно знал, что делал. Гарри был убежден в этом... но почему-то одного убеждения было мало. Чем дольше он лежал в ожидании, чем сильнее сводило от ужаса живот.

И уж вовсе не помогло то, что миг спустя в голове раздалось издевательское «мужеложец». О черт, теперь это он и есть, в буквальном смысле. А значит, чем скорее они со всем этим покончат, тем будет лучше.

Обернувшись, юноша увидел спокойно сидящего, прислонившись к спинке кровати, Снейпа со сложенными на коленях руками.

– Ну?

Зельевар мельком взглянул на него.

– Ты решил, чего хочешь?

Гарри уставился на мужчину.

– Ну да, пальцы.

– А если конкретней? – помолчав, Снейп добавил. – К примеру, поза. Ты предпочитаешь вот эту?

Чувствуя, что его мозг вот-вот взорвется, Гарри воскликнул:

– А я откуда знаю?

Снейп пожал плечами.

– Лично я бы предложил другую, в которой ты получишь гораздо больше удовольствия, но пару минут назад я слишком увлекся. И стал командовать, как ты недвусмысленно дал понять.

Ох. Теперь Гарри ощущал себя проколотым воздушным шариком: весь его гнев куда-то испарился.

– Ладно. Ну, да, я так сказал. Но я все же надеялся, что ты…ну, немного поможешь мне с этой частью. – Он покраснел, чего уже давно не случалось. – Думаю, тебе лучше знать, как это… происходит, верно? И я верю, что ты остановишься, если я попрошу, поэтому не мог бы ты просто…

Снейп кивнул и придвинулся к нему.

– Если мы хотим, чтобы все прошло гладко, то первым делом тебе нужно расслабиться.

– Что ж, желаю удачи, – буркнул Гарри.

И почувствовал, как властная ладонь опустилась ему на спину и принялась массировать медленными круговыми движениями.

– О, я уверен, что смогу тебе в этом помочь. Разумеется, это значит, что мы не приступим к растяжке еще какое-то время, но…

– А я надеялся поскорей с этим покончить.

– Что ж, не самый лучший способ, но если ты настаиваешь…

Гарри почувствовал, что его лицо просто пылает, и отвернулся.

– Нет, наверное, пусть лучше все будет по правилам. Так что ты… просто делай все, что считаешь нужным.

– Accio бальзам, – пробормотал Снейп. Гарри услышал, как флакон шлепнулся в ладонь зельевара, затем почувствовал, что покрывало поднимается. До самого конца, так, что прохладный воздух подземелий коснулся даже его ступней. Впрочем, холодно не было. Гарри весь горел.

Снейп оседлал бедра Гарри, и воздух наполнился знакомым ароматом особого массажного масла.

Напряжение отступило, когда сильные мужские руки принялись массировать его шею и плечи, выискивая каждый узел, разминая каждую застывшую мышцу.

– Как хорошо, – выдохнул Гарри, поворачивая голову в разные стороны, пока ловкие пальцы Снейпа продолжали обрабатывать спину, творя настоящую магию.

Затем Снейп двинулся ниже, работая над каждым позвонком, изгоняя из них напряжение, до тех пор пока Гарри не почувствовал, что его тело словно растворяется в матрасе. Однако не все части тела расслабились и обмякли. В частности, одна конкретная часть оживилась в предвкушении ощущения на ней этих рук. Гарри чуть повел бедрами, вжимаясь в матрас.

Юноша услышал, как Снейп тихо усмехнулся, и почти ожидал, что тот прикажет Гарри перевернуться на спину, но, разумеется, цель упражнения была совсем иной, ведь так?

И действительно, он почувствовал, как рука Снейпа втирает бальзам в его ягодицы, двигаясь неспешными кругами сначала по одной, потом по другой. Гарри снова напрягся. Он ничего не мог с собой поделать: вот-вот один из этих длинных пальцев вторгнется в его тело, верно?

Но ничего не происходило. Снейп продолжал массаж, теперь уже двигаясь вверх к пояснице, нажимая все сильнее, и Гарри застонал от удовольствия. Твердый член зельевара толкался в бедро, но Гарри это вовсе не мешало. Все это казалось таким естественным. Он понял, что доверяет Снейпу. Мужчина был возбужден до крайности, но не терял самоконтроля и не собирался всунуть в Гарри свой член. То есть… не сегодня. Рано или поздно это должно будет случиться.

Гарри едва не воскликнул: «Да сделай ты это, наконец, черт бы тебя побрал!», но ведь ему не хотелось, чтобы Снейп с ним это делал, поэтому он не смог себя заставить произнести такое.

– Ты снова напряжен, – нарушил тишину низкий голос Снейпа. – Гарри, важно, чтобы ты расслабился…

Ну да, как же. К тому времени Гарри был уверен в невозможности этого, но он уже достаточно хорошо изучил Снейпа – и понимал, что мужчина в самом деле не желает приступать к действиям с пальцами до тех пор, пока партнер не почувствует себя комфортно. Физически и психологически.

Юноша глубоко вздохнул и сосредоточился на запахе бальзама. Гвоздика, как обычно, хотя почему-то сейчас к ней примешивалось нечто более сладкое. Наверное, мед. Он попытался медитировать, стараясь открыться запаху, дать ему наполнить себя, представляя, как он растекается по венам.

Его тело безвольно проваливалось в матрас, а член снова затвердел.

– Вот и хорошо, – пробормотал Снейп, и его палец скользнул между ягодиц юноши. – И больше не напрягайся, – продолжал он. – Я еще даже не начинаю.

И это было правдой. Зельевар продолжил массаж, даже не пытаясь проникнуть в тело Гарри, а потом ладони обхватили бока Гарри, и Снейп накрыл его своим телом. Теперь между ними не было ничего, кроме тонкого слоя бальзама.

Член Гарри попытался выпрыгнуть сквозь матрас – до того восхитительные ощущения вызывал придавливающий сверху вес.

Кожа заскользила по коже – это Снейп передвинулся, чтобы добраться губами до затылка Гарри. И вот мужчина уже целовал его шею, вырисовывая языком дразнящие окружности по сильному сухожилию, в то время как его руки продолжали разминать бока юноши, поглаживая вверх-вниз, вверх-вниз.

И твердый член Снейпа снова толкался Гарри в бедро, на сей раз с внутренней стороны, в ритме, от которого юноше нестерпимо хотелось двигать бедрами в поисках трения.

Когда же Снейп отстранился, Гарри ощутил легкое разочарование.

– Перевернись, – попросил зельевар.

Гарри вскинул голову, решив, что не расслышал.

– На спину? – «Но эта поза не имеет смысла. Или имеет?»

Вместо ответа Снейп взял Гарри за бедра, помогая поменять положение.

Лежа на спине и не спуская глаз со Снейпа, Гарри прочистил горло и спросил:

– Э… значит, ты начинаешь?

– Всему свое время.

Видимо, мужчина заметил, что Гарри снова напрягся. Юноша тщетно попытался расслабиться.

– Извини…

– Ш-ш! – Прижав палец к губам юноши, Снейп устроился сбоку. Обхватив член Гарри другой рукой, зельевар принялся двигать ею вверх-вниз, нарочно не касаясь при этом головки. И это сводило Гарри с ума: он отчаянно подавался бедрами вперед, пытаясь заставить ладонь мужчины коснуться вожделенного места, однако тот усмехнулся и продолжил... дразнить его, вдруг осознал Гарри.

– Теперь, – объявил он таким глубоким и бархатным голосом, что Гарри едва не задохнулся, – разведи для меня ноги.

И тут произошло нечто странное. Гарри осенило, что ему хочется это сделать. Как будто впереди его ожидали наслаждения, о существовании которых он даже не подозревал. Однако о них был осведомлен Снейп, который познакомит его с каждым. Разумеется, где-то в глубине души зрело возмущение, твердя: «Нет! Это уж слишком!» Однако Гарри решительно проигнорировал его и, чуть согнув колени, широко развел ноги.

К тому времени стоящий член Гарри уже давно нетерпеливо ныл, указывая жаждущей головкой в его лицо. Рука Снейпа продолжала свое дело, но когда Гарри развел бедра, мужчина передвинулся так, чтобы его голова оказалась на одном уровне с бедром юноши. Затем он снова накрыл тело Гарри своим, пошире разводя юноши ноги и устраиваясь между ними.

Слух Гарри заполнил какой-то звук, и только чуть погодя он понял – это его собственное возбужденное дыхание. Он задыхался.

– Вот так, молодец, только не напрягайся, – низким, глубоким голосом побуждал Снейп, а в поощрение его рука теперь ласкала головку члена Гарри, заставляя юношу тихо всхлипывать от силы охватившего его желания. До него снова донесся обольстительный голос зельевара, обещавший удовлетворять его потребности, ведь у Гарри имелись сексуальные потребности, и он удовлетворит их все до последней… только… этот голос звучал у него в голове.

Аромат бальзама усилился, и Гарри почувствовал, что Снейп приступает к тому, о чем он просил. Длинные пальцы, влажные и пропитанные бальзамом, снова развели его ягодицы. Один из них коснулся входа в его тело, и Гарри чуть вздрогнул, потом он услышал тихое заклинание - незнакомые латинские слова, о значении которых он мог только догадываться. Очевидно, Снейп что-то с ним сделал, потому что пах наполнился жгучим трепетом. Он не заметил, как в руках у Снейпа оказалась палочка, но заметил, как тот отложил ее.

Гарри хотел было спросить, но Снейп не дал вымолвить ни слова.

– Я просто готовлю тебя, – прошептал он. – Будет легче, если подготовить тебя как следует.

Гарри кивнул - скорее самому себе, и раздвинул ноги еще шире, словно одобряя действия Снейпа.

Теперь длинный палец коснулся очень интимного места, рисуя окружности, дразня анальное отверстие, изредка делая легкие толкающие движения, заставляющие Гарри желать, чтобы что-то заполнило его там, внутри.

И все это время член юноши получал обильное внимание от второй руки Снейпа – наверное, для баланса тот опирался на локти. Гарри не был уверен в позе зельевара, но у него не возникло ни малейшего желания пошевелиться и проверить. Ему хотелось просто лежать, получая удовольствие: одна рука дразнила член, а другая – то место, которое никогда раньше он не принял бы за эрогенную зону, и одновременно со всем этим шелковистые волосы Снейпа в ритме с его движениями касались бедра.

Юноша словно парил в удовольствии, и ему уже было все равно, что любовники они – только в спальне, ему было так хорошо, что остальное не имело значения.

И тут ему стало еще лучше и показалось, что его мозг вот-вот взорвется, – он почувствовал давление. Он никогда не поверил бы, что оно может быть таким… восхитительным. Но так и было. Гарри понял, что Снейп ввел палец внутрь, и приносимые им ощущения заставили член заныть еще сильнее.

– Ты еще жив? – спросил Снейп, и Гарри ответил что-то нечленораздельное. Не стон, не всхлип и уж, конечно, не мычание, но что-то совершенно бессвязное.

Послышался низкий смех, но Снейп смеялся не над ним, в этом Гарри был уверен. Это было просто выражение удовольствия. И все было в порядке…

Палец внутри его зашевелился неспешной, влажной лаской… Интересно, как это Снейп умудрился так наполнить его бальзамом. Ах да, должно быть, действует заклинание…

– Мне… хорошо, – наконец смог ответить Гарри. Оправившись от первоначального удивления – оказывается, все это могло быть чертовски приятным! – в порядке эксперимента Гарри повел бедрами. То ли в попытке заставить палец войти еще глубже, то ли в поисках большего трения для члена, однако движение возымело сразу двойной эффект. Более того, из-за него палец задел внутри Гарри нечто, отозвавшееся острой вспышкой желания в члене. И Гарри услышал, как лепечет: «О боже…»

– Теперь ты понимаешь, почему меня так поразило твое заявление о том, что ты не получишь никакого удовольствия? – произнес Снейп, когда Гарри умолк. В его голосе слышалась усмешка, но вовсе не обидная, так же как был необидным раньше смех. И тут Снейп сделал движение рукой. Какой-то виток. Юноша ощутил, как костяшки пальцев поглаживают его ягодицы. Что бы то ни было, в результате длинный палец снова задел ту волшебную точку.

– Твоя простата, – прошептал Снейп, пока Гарри стонал и извивался всем телом, ища контакта. – Тебе знакомо это слово?

Гарри смог ответить спустя пару секунд.

– Угу. Простата, да. Что-то там связанное с раком…

– Не для магов, – поправил Снейп. – Для нас – только с удовольствием.

Говоря это, мужчина повторил движение, и Гарри почувствовал, что у него едет крыша. Он даже подумал, что сейчас просто кончит, но рука Снейпа позаботилась и об этом – его время еще не пришло.

Тут мужчина наполовину извлек палец – теперь до простаты было далеко. Гарри смущенно осознал, что словно цепляется за палец Снейпа, пытаясь удержать его внутри. На какой-то безумный миг он даже подумал: неужели Снейпа такое возбуждает? Но, разумеется, члена зельевара, зажатого между его телом и матрасом, не было видно, поэтому при всем желании Гарри не смог это проверить.

Не то чтобы ему этого хотелось.

– А теперь представь, какие ощущения испытывает мужчина, подаваясь вперед на толчки при каждом с ней контакте, – тихо продолжал Снейп. – Поверь мне, Гарри, такой секс так же восхитителен, как и любой другой. Для обоих партнеров.

Несмотря на полуэйфорическое состояние, Гарри сумел возразить:

– Ну, палец это одно, знаешь ли…

– Верно, – Снейп наклонился и поцеловал Гарри в живот, в то место, над которым его рука все еще плавно ласкала член юноши. – Тогда я добавлю еще один, ладно?

По какой-то причине Гарри снова напрягся: у него похолодело в желудке. А также сжались ягодицы. У него не было объяснения своей реакции: ведь Снейп не сделал ему больно. Почему же он до сих пор испытывает дискомфорт?

По крайней мере, Снейпа не обеспокоило то, что Гарри принял за явный рецидив.

– Естественно, что ты нервничаешь, – пробормотал он. – Но я знаю то, что тебе поможет, и ты для этого как раз в идеальной позе. Представь себе.

– Ну, давай, – равнодушно согласился Гарри. Ему снова захотелось поскорей со всем этим покончить.

И тут Снейп полностью извлек первый палец, и Гарри почувствовал, как к чересчур чувствительному входу уже прижимаются два пальца.

Два пальца плавно преодолели сопротивление мышц, хотя Гарри вовсе не пытался сопротивляться.

Легкое, совсем мимолетное жжение. Затем он испытал некоторый дискомфорт, но одновременно и нечто настолько интенсивное, что забыл о нем.

А затем, преодолев сопротивление, пальцы вошли вовнутрь, и в тот же момент Снейп выпустил его член и провел по нему языком – от основания до головки, тщательно вылизав капли выступившей на ней жидкости.

Гарри закричал и невольно вцепился зельевару в волосы, удерживая его голову, пытаясь заставить повторить действие.

Но Снейп оставался неподвижным, давая время Гарри прийти в себя.

– Еще?

– Мерлин, да…

Однако на этот раз Снейп сначала ввел и вывел пальцы, не касаясь простаты. Гарри по-прежнему ощущал небольшой дискомфорт, пока его мышцы растягивались и расслаблялись, но, по сравнению с получаемым удовольствием, это было неважно. Снейп принялся разводить внутри него пальцы, неторопливо растягивая Гарри, и чем дольше это продолжалось, тем сильнее член юноши жаждал почувствовать на себе язык зельевара.

В конце концов, его терпение было вознаграждено, но Снейп лизнул всего лишь один раз.

А затем он добавил третий палец, и теперь жжение стало таким интенсивным, что Гарри задохнулся уже не от удовольствия, но и не от боли. Наверное, испытываемое им сейчас ощущение было… частью того, чем они занимались. Ему никогда не приходило в голову, что боль может быть приятной, но новые ощущения изменили это мнение. Возможно, потому что оно было от начала и до конца пропитано жжением.

С помощью языка и губ Снейп успокаивал боль, но только… он же не целовал то самое место, верно? Он целовал член Гарри, принося ощущения такой силы, что тот больше не мог продержаться ни секунды. Когда три пальца, входящие и выходящие из его анального отверстия, коснулись простаты, он понял, что его время истекло.

Он попытался оттолкнуть голову Снейпа, но тот и не подумал отстраниться, посасывая член снизу и дразня языком, словно поощряя наступление оргазма.

И снова Гарри хрипло закричал, почувствовав, как из глубины мошонки к головке члена поднимается волна напряжения. Толчок за толчком сперма выплескивалась на живот и грудь, даже забрызгивая подбородок. И все это время губы не выпускали основания его члена, дразня, покусывая и массируя его до тех пор, пока Гарри не истощился полностью.

Со странной смесью смущения и изумления Гарри приходил в себя от избытка ощущений. Пальцы Снейпа по-прежнему находились у него внутри. Целиком, насколько мог судить Гарри.

Наконец Снейп выпустив член юноши изо рта, легко извлек пальцы, а другой рукой взял палочку и произнес несколько очищающих заклинаний. И с живота, груди и подбородка Гарри бесследно исчезли беловатые пятна спермы.

Но Гарри в ужасе заметил, что на щеке Снейпа еще оставалась полоска жидкости. Знал ли об этом сам Снейп?

«Черт, наверное, нет», – решил Гарри, но тут зельевар провел по ней пальцем.

Гарри вдруг стало жарко, но на сей раз совсем не от страсти. Никогда в жизни ему еще не было так неловко.

– Э… извини. Я пытался не… Слушай, ты сам в этом виноват, знаешь ли!

В полумраке сверкнули зубы Снейпа, в то время как он устраивался рядом с Гарри.

– Я вполне доволен, что ты кончил в двух дюймах от моего лица, Гарри. Хотя, признаюсь, я предпочел, чтобы ты это сделал в мой рот.

И с этими словами он облизнул свой палец.

Не сводя с него изумленного взгляда, Гарри решился спросить:

– Ну, если тебе это так нравится, то… э… почему ты тогда не…

– Я решил, что это было бы проявлением инициативы с моей стороны, – ответил Снейп, и Гарри заметил, как снова сверкнула полоска зубов. Это была даже не улыбка, а хищный оскал, пусть и совсем не угрожающий… как любопытно. – Однако, если тебя привлекает эта идея, тебе только стоит выразить желание.

– Я… э… – по правде сказать, Гарри очень хотелось тут же его выразить, хотя, разумеется, он только что кончил, и ему потребуется время на подготовку. Но тут он вспомнил. – А как же ты?

Снейп не сделал вид, что не понял.

– Ах да. Ну, все зависит от тебя, Гарри. Ты снова командуешь парадом.

Ну, разумеется. Пальцы они уже прошли. То есть… почти прошли, потому что у Гарри возник вопрос.

– Знаешь, мне почти не было больно, даже когда ты ввел три пальца, – нахмурился он. – Но ведь твой… э…

– Скажи «член», – сухо посоветовал Снейп.

– Ну да, он. Так вот, твой член больше в диаметре, чем три пальца, верно? Значит, я все-таки испытаю какой-то дискомфорт.

– Не помню, чтобы я заверял тебя в отсутствии малейшего жжения. Да, тебе может быть немного больно, особенно вначале, но никакой травмы у тебя не будет. Ты понимаешь разницу?

– Ага, – вздрогнув, ответил Гарри.

Снейп положил ладонь на живот юноши и развел пальцы. От жеста веяло чувством собственника, но, как Гарри уже выяснил, его это не беспокоило.

– Ты все еще боишься?

– Не очень, – покраснев, признался Гарри. – Я… думаю, что мне даже понравится. То есть, после первоначальной стадии.

Одному Мерлину известно, почему ему было неловко задавать следующий вопрос, после того, как Снейп уже неоднократно доводил его до оргазма.

– Ты не… э… я понимаю, что ты тоже получаешь от этого удовольствие, но ты же не потеряешь самоконтроль, верно? То есть, будешь осторожен и постараешься, чтобы мне не было слишком больно… и, ну… не забудешь довести меня до оргазма, верно?

В ответ раздалось низкое:

– О да.

Это был идиотский вопрос. Разумеется, Снейп позаботится о нем в этом смысле - в конце концов, оргазмы юноши явно доставляли ему удовольствие. Наверное, Гарри спросил лишь потому, что сам был вне себя от наслаждения. Ему и в голову не пришло подумать об удовольствии Снейпа, не тогда, когда он изнывал от желания и нарастающего усилиями зельевара бурного оргазма.

Впрочем, откуда ему знать, возможно, так было со всеми новичками в занятиях любовью.

Занятие любовью… какая-то часть сознания едва не сжалась от ужаса, но он решительно приказал ей заткнуться. Ну, или хотя бы повзрослеть.

Возможно, для Гарри все это было и внове, однако даже он не был до такой степени глупым и легкомысленным, чтобы не понять, как неприлично ему будет уйти сейчас, после того как Снейп дважды довел его до оргазма, а он и пальцем не пошевелил в ответ. И, невольно размышляя со слизеринской точки зрения, юноша решил, что подобное поведение окажется никуда не годной стратегией. Слишком скоро он станет рабом Снейпа, и не в его интересах было бы злоупотреблять временно предоставленной властью. Возможно, зельевар никогда ничего об этом не скажет, но такое явно отложится у него в памяти.

Кроме того, Гарри поймал себя на мысли, что ему было немного… интересно, каково это – заставить Снейпа утратить самоконтроль.

– Перевернись на спину, – внезапно для самого себя приказал он. Гарри не хотелось отступать от намеченного плана. В любом случае, сегодняшний вечер он собирался закончить именно так. Другое дело, что закончившаяся оргазмом процедура с пальцами оказалась совсем иной, нежели он представлял. Он-то рассчитывал, что будет еще неудовлетворенным, приступая к финальному действу.

И это бы все значительно упростило.

Но, в любом случае, у него получится.

Как только Снейп повиновался, Гарри выпрямился и затем улегся на партнера таким образом, чтобы их бедра оказались на одном уровне. Что, из-за разницы в росте, означало невозможность поцелуев, однако Гарри не был уверен, фроттаж ли это, если их члены не будут соприкасаться.

Снейп почти бесшумно выдохнул, когда Гарри, плавно поводя бедрами, прижался к нему всем телом и принялся совершать волнообразные движения. Юноша не знал, правильно ли все делает – то есть до того момента, пока Снейп не издал тот вздох – но сам он получал от своих действий огромное удовольствие. Которое возросло во сто крат, когда, подняв голову, он заметил выражение лица Снейпа.

М-м-м, все ясно, значит, Снейп был вполне доволен.

Удовольствие Гарри возросло оттого, что зельевар выглядел несколько ошеломленным, словно не ожидал подобного внимания.

Гарри прекратил наблюдать за лицом зельевара и опустил голову ему на грудь, где пытался целовать взасос все, на что натыкался губами. Он начал со шрамов, как и раньше, – что-то в них постоянно притягивало его – но вскоре перешел на соски, уделив пристальное внимание сначала одному, затем другому. Казалось, Снейп оценил его усилия. Мужчина обхватил его за бедра, побуждая Гарри двигать ими быстрее. «А вот это уже лидирование», – промелькнуло в голове у Гарри. Но юноша осознал, что вовсе не возражает. Снейп словно учил его: как лучше двигаться, как резко подаваться бедрами вперед в конце толчка, как направить член так, чтобы тот соприкоснулся с его собственным, не нарушая ритма движений.

Все то, что нравилось Снейпу во фроттаже, решил Гарри. И осознал, что ему хочется узнать об этом. Делать то, что нравится, – оказалось отличным советом. Снейп явно следовал ему сам, и, в то время как толчки становились все более требовательными, Гарри почувствовал, что его член снова твердеет, и сделал то, что ему хотелось: потянулся и провел пальцами сквозь длинные, шелковистые волосы Снейпа, и тут зельевар издал низкое рычание и кончил.

Гарри понял это только тогда, когда ощутил, как с живота стекает нечто теплое и влажное.

Очевидное наслаждение Снейпа возбудило Гарри еще сильнее, и только тогда ему открылась истина. Делай то, что тебе нравится, и твой партнер тоже получит удовольствие. Ему нравился оргазм Снейпа, нравилось слышать его прерывистое дыхание, нравилось, как пальцы любовника впивались в его бедра.

Впервые он осознал, почему Снейп любил доводить его до оргазма.

Это было пьянящее чувство – знать, что он мог довести зельевара до… ну, не до всхлипов. Даже кончая, Снейп сохранял определенный самоконтроль. Словно он сдерживался.

От этой мысли Гарри захотелось сделать нечто такое, что заставило бы Снейпа кричать от удовольствия, полностью потерять самообладание. Интересно, что для этого нужно?

Придя в себя после долгого оргазма, Снейп бережно опустил Гарри на кровать и прижал сбоку, побудив юношу положить голову ему на плечо. И опять он командовал, но Гарри не возражал. Очевидно, занятия любовью состояли из приливов и отливов, которые было бы нелепо прерывать дискуссиями о том, кому именно из партнеров проявлять инициативу.

– Спасибо, – низким голосом искренне поблагодарил Снейп.

И тут Гарри понял, в каком напряжении он пребывал все эти недели. Потому что теперь напряжение спадало. Впервые со дня прочтения синопсиса он ощутил, что все будет хорошо. Он не получит никакой травмы. Теперь он даже чувствовал себя глупо из-за бессмысленных страхов. Когда страх ушел, ему открылась истина: нет, его не будут использовать, – что бы там ни говорили о Снейпе, он был внимательным любовником.

– Я больше не беспокоюсь о сексе, – произнес Гарри, хотя ему было немного странно лежать тут и смотреть на блестящую от спермы грудь и живот Снейпа. – Но… э… ты заметил, что под конец я тоже немного возбудился?

Снейп кивнул.

– Ну, для ритуала мне нужно будет кончить трижды, верно? И… я понял, что мне это удастся.

Снейп притянул Гарри ближе.

– Семнадцатого числа у нас будет вся ночь.

– Ага…

– Не беспокойся зря, Гарри, – сонно добавил Снейп. – Убежден, мы успешно проведем ритуал. А после начнем нашу жизнь как любовники, без ненужной неловкости и глупых страхов.

Услышав эти слова, юноша напрягся. Ведь суть Cambiare Podentes не только в том, чтобы быть любовниками. А как насчет всего остального, написанного в синопсисе Снейпом? Да, верно, уже потом зельевар попросил Гарри не воспринимать все буквально, но юноша не мог побороть ощущение, что пусть строки синопсиса и были продиктованы гневом, в документе была доля правды.

А правда была в том, что секс не был единственным барьером на их пути.

Гарри беспокойно заерзал в объятьях Снейпа.

– Северус…

– Хм?

Не обращая внимания на размазанную по груди Снейпа сперму, одной рукой Гарри обнял мужчину и крепче прижал к себе.

– Секс больше не проблема, теперь я это понимаю. Веришь или нет, он мне даже… нравится. Но я не хочу быть твоим рабом, просто не хочу! Я могу согласиться на это, могу смириться, потому что понимаю, что это мой долг – спасти себя и своих друзей! Но это вовсе не значит гореть желанием стать твоей собственностью, и я не могу достичь этого! Я пытался, но во мне просто этого нет! И… кажется, я все-таки погибну в день рождения! Я просто не создан для того, чтобы быть чьим бы то ни было рабом!

Снейп оперся на локоть и придвинул Гарри так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

– Ты не умрешь. Ты – мой, и я клянусь убить любого, кто посмеет причинить тебе вред.

Гарри закрыл глаза при виде решительности во взгляде Снейпа, потому что в данном случае благие намерения ничего не меняли.

– Ты не можешь, Северус. Ты не можешь его убить. Это по силам только мне! И у меня даже не будет шанса это сделать, если ритуал провалится… А убить его в свой день рождения я еще не готов! На подготовку уйдут годы…

Снейп наклонился и прервал Гарри поцелуем, требовательно накрыв губы юноши своими. Поцелуй был жестким, почти болезненным, но, как ни странно, успокоил Гарри.

– «Ключ – в Cambiare», – отстранившись, процитировал зельевар. – Ты думал, что не сможешь заниматься со мной сексом, но ты им занимаешься. Ты стал моим любовником еще до того, как смог выносить саму мысль об этом. А теперь ты считаешь, что не сможешь отдать мне себя семнадцатого числа, Гарри, но ты ошибаешься. У тебя достаточно силы и мужества, чтобы сделать это. Видишь ли, именно мужество делает такой поступок возможным. А уж никак не слабость. В действительности Cambiare придуман вовсе не для слабых.

– «Слабый маг, который становится жертвой»...

– Но слабый не здесь, – Снейп коснулся пальцев виска юноши. – Или здесь, – накрывая раскрытой ладонью его сердце.

И снова Гарри заметил, что Снейпа фактически снедало чувство собственника. И снова понял, что ему это нравится. Хорошо, что Снейп так сильно его хотел, хотел обладать им, хотя и достаточно себя контролировал, чтобы сдерживаться. Да, он был порядочным человеком и понимал, что хотеть любовника гораздо лучше, чем хотеть раба.

Только в этом случае не лучше. Пусть Снейп и способен притворяться, что Podentes - вовсе не то, что на самом деле, но, будучи соискателем, Гарри лишен подобной роскоши. Он обязан хотеть стать собственностью. Желать, чтобы им обладали. Должен жаждать этого каждой частицей души.

И ему до сих пор было неясно, каким образом он добьется подобного за оставшиеся ему неделю и один день.

Но Снейп был прав. Ключ заложен в Cambiare. Не «может быть», не «должен быть», а заложен. Уже заложен.

И если он хоть немного верил в пророчество, то обязан поверить и в то, что существует способ достичь успеха. В то, что он найдет путь стать рабом, как требует от него пророчество.

Если же он не верил в пророчество, то тогда не имел права вообще спускаться в подземелья. Так что, по сути, решение уже давно принято.

Они проведут ритуал.

Они найдут способ.

Глава 36

Вторник 9 июня, 1998, 18:55

Как обычно, директорский кабинет оказался пуст. Впрочем, оно и к лучшему – Гарри нечего сказать Альбусу Дамблдору. Между ними давно уже было все выяснено. Нет, Гарри не обвинял старого мага в предательстве, понимая – другого решения просто не существовало.

И все же в глубине души поселилась горечь обиды за легкость, с которой директор согласился на то, что остаток своих дней – и ночей – Гарри придется провести, будучи рабом Северуса Снейпа.

«По крайней мере, хороший секс тебе обеспечен, – съязвил внутренний голос. – А это гораздо больше того, на что ты рассчитывал...»

Вздохнув, Гарри сбросил школьную мантию и ступил в просторный директорский камин. Ну да, секс был хорош. Даже более чем. Секс был просто отличным и в будущем, скорее всего, хуже не станет. В постели Снейп не ограничится собственным удовольствием – о нет! Даже после прохождения ритуала, когда Гарри больше не будет «командовать» в спальне, похоже, их действительно ожидала – как там выразилась Гермиона? – «здоровая, обоюдно удовлетворяющая половая жизнь».

Вот этим придется и ограничиться, верно? Ведь, похоже, ничто другое Снейпа не интересует. Ни ужин в ресторане, ни то, что Гарри спятит от безвылазного сидения в подземельях.

«Ну что ж, – вытянув вперед кулак, из которого на пол сыпался дымолетный порошок, рассуждал Гарри, – если все хорошее в моей жизни сводится к спальне, не лучше ли оторваться по полной программе? Начиная с сегодняшнего вечера, пока мне еще позволено хоть что-то решать. Ведь не успеешь оглянуться, как эта игра закончится, так почему бы – пока еще возможно – не воспользоваться ситуацией в собственных интересах?»

Да и Снейп вряд ли станет возражать, не так ли? Сейчас Гарри был почти уверен – мужчине явно не терпелось сделать ему минет. Иначе, зачем упоминать об этом по пять раз за вечер или же соблазнять Гарри обещаниями вчера вечером? Когда едва не превратил Гарри в бессвязно лопочущего идиота, а после еще и снисходительно улыбался!

«Что ж, настало время поменяться ролями, – кипя гневом, решил Гарри. – Пусть он не желает никуда меня приглашать. Пусть ему наплевать на мои потребности - когда они не совпадают с его собственными. Пусть я бессилен изменить все это. Однако кое-какой козырь у меня еще остался, правда? В течение целой недели я вправе обращаться с ним в спальне, как с рабом. Вот и начну с команды мне отсосать – на что он давно намекает. Ага, а затем проверю, смогу ли унизить его до стонов и всхлипов, заставив потерять самоконтроль. Проверим, как зельевару понравится повиноваться приказам – для разнообразия».

Швырнув горсть порошка в камин, Гарри прокричал слова, после которых его вихрем понесло в подземелья.

Вторник 9 июня 1998, 19:00

Вчерашняя непочатая бутылка Chateau d'Yquem, заново охлажденная, снова стояла на столике с бокалами для мадеры. Северус как раз отводил палочку, когда Гарри неуклюже вывалился из камина. Вскочив на ноги, юноша поправил съехавшие на нос очки, отряхнулся и, сердито оглядевшись, наконец-то встретился с Северусом взглядом.

От Гарри исходила... странная враждебность, вздрогнув, понял Северус и на какой-то миг пожалел, что внял словам юноши. Все-таки нужно было организовать ужин по-норвежски. Но Гарри заговорил, и зельевар понял – ужин тут не причем, за злостью юноши скрывалось нечто другое.

Скорее всего, нервы - очевидно, сегодня Гарри решил форсировать события.

– Пошли в спальню, и ты мне отсосешь.

Северус ощутил, как в основании члена зарождается вспышка возбуждения, – даже несмотря на несвойственную Гарри грубость. Это все нервы. Для неопытного юноши совсем нелегко просто войти и потребовать такое. А ведь он действительно потребовал. Верно, зельевар меньше всего ожидал от юноши подобной манеры поведения, однако выполнение приказа доставит Северусу несомненное удовольствие, так что возражать было бы глупо.

Взяв палочку, Северус прошел в спальню, где потянулся было к верхней пуговице рубашки юноши.

– Нет, – в голосе юноши звенели стальные нотки. – Раздевайся сам. А потом достанешь мой член. И только.

Гарри не желал раздеваться? Немного необычно, но Северус намеревался сдержать слово и позволить Гарри вести в спальне – он молча и неторопливо разделся, совершенно не смущаясь ослепительно яркого света. Прищурившись, Гарри наблюдал за стриптизом отнюдь не оценивающим взглядом. Что ж, видимо пока Северусу придется удовлетвориться отсутствием в нем ярко выраженного презрения.

– Вижу, тебе по вкусу мое предложение.

– Конечно, – и Северус небрежно стянул боксеры; действие, как нельзя лучше подтвердившее насколько «по вкусу» пришлась ему инициатива юноши. – Уверяю, тебе тоже понравится.

– О да, в этом я не сомневаюсь. В спальне все будет отлично, – сказано это было спокойно, однако в словах ощущалась горечь. Северус попытался разобраться, но Гарри добавил: – Тогда на колени, Северус.

Северус изогнул бровь. Надо полагать, мальчишка пока не в курсе, что для данного мероприятия существуют гораздо более удобные позиции.

– Ты не понял? На колени, как и обещал.

Ах, вот оно что! Гарри воспринял его слова буквально. С другой стороны, Северус с удовольствием подчинится – эта поза создаст у Гарри впечатление еще большего контроля. А юноша явно нуждался как в физических, так и в словесных подтверждениях повиновения Северуса его командам.

Итак, совершенно раздетый, он опустился на колени и стал расстегивать Гарри брюки.

Член юноши уже стоял, когда Северус извлек его из трусов – оно и неудивительно. Вероятно, Гарри фантазировал об этом целый день. Северус занимался бы тем же самым, подозревай он о планах молодого человека на вечер.

Дыхание юноши стало неровным и на миг замерло вообще, когда Северус широко открыл рот и целиком, до самого основания, проглотил член Гарри – как и обещал.

– О, Мерлин... – выдохнул Гарри секунду спустя. – Так горячо, так мокро...

– М–м–м... – отозвался Северус, наслаждаясь неудержимой дрожью юноши.

Тогда Северус принялся за дело всерьез, медленно и ритмично поднимая и опуская голову. С удовлетворением он почувствовал, как Гарри положил руки ему на плечи для сохранения равновесия, его удовольствие возросло во сто крат, когда руки юноши затряслись.

– Я... я...

«Я сейчас кончу», – расшифровал Северус. Однако, не желая быстрого финала, он, отстранившись, некоторое время вылизывал и посасывал головку члена. Северус стянул трусы юноши еще ниже и стал осторожно перекатывать между ладоней упругие яйца. Очевидно, и подобное стимулирование оказалось для Гарри чрезмерным, поэтому зельевар неохотно выпустил головку изо рта и стал просто легко покусывать ее и ствол, одновременно массируя упругие ягодицы.

Гарри покачнулся.

– Возможно, имеет смысл перейти на кровать, – предложил Северус.

– ...хотел видеть тебя на коленях, – простонал Гарри.

По-видимому, Северус недооценил ситуацию, оказавшуюся серьёзней, чем он предполагал. Но и это его вполне устраивало.

– Я останусь на коленях, – успокоил он юношу, пытаясь скрыть свое веселье – неуклюжая попытка Гарри командовать искренне его развеселила. В конце концов, желание юноши поэкспериментировать было вполне объяснимым. Откровенно говоря, он даже испытал некоторое облегчение – Гарри чувствовал себя с ним достаточно непринужденно для подобного поведения. Не то чтобы Северус был склонен к покорности – отнюдь – однако зельевару импонировала идея взаимных уступок, которую она символизировала. Кроме того, как ни странно, он предпочитал теперешнее поведение юноши рабскому смирению, в которое Гарри погрузился несколько недель тому назад. Вот оно-то беспокоило Северуса всерьез.

Теперь он не сомневался – в будущем Гарри останется самим собой.

В зеленых глазах мелькнула тень подозрения, но Гарри позволил подтолкнуть себя и усадить на кровать. Северус подтянул колени юноши к себе так, чтобы его член оказался в зоне досягаемости – и только потом принялся усердно ласкать молодую, твердую плоть, извлекая из нее мириады восхитительных ощущений.

Его язык неустанно скользил по стволу вверх-вниз, выписывая на нежной коже витиеватые узоры.

Гарри подался бедрами вперед. Ему больше не нужно было пытаться сохранить равновесие – и, казалось, все его внимание сосредоточилось на получении удовольствия.

Северус в избытке дарил ему это удовольствие, вбирая член в рот целиком и ритмично массируя ствол, и вскоре Гарри стал толкаться бедрами вперед. За миг до наступления оргазма Северус чуть отстранился, готовясь лучше принять ровно выплескивающуюся ему на язык густую, ароматную жидкость.

– М-м-м, – снова отозвался он, проглатывая все до последней капли, начисто вылизывая ствол до тех пор, пока неожиданная вспышка чувствительности не вынудила Гарри выпрямиться и оттолкнуть мужчину с полустоном: «Все, хватит»...

Северус улыбнулся при виде взъерошенного юноши. Гарри так и не снял очки – они криво сидели на его пылающем лице. Внезапно зельевару стало смешно: ради Мерлина, мальчишке так не терпелось, что он даже забыл про очки... Однако зельевар благоразумно взял себя в руки – сейчас его веселье будет явно не к месту.

– Не предпочтешь ли ты все-таки раздеться? – со всей серьезностью, на которую он был сейчас способен, поинтересовался он. – Возможно, принять ванну?

Гарри тихо фыркнул и застегнул брюки, слегка задержавшись пальцами на члене, словно наслаждаясь воспоминаниями о недавних действиях Северуса. Как мило.

– Сегодня никакой ванны. Мы уже натренировались достаточно.

– Хорошо, – согласился Северус. На данном этапе это было уже неважно. Теперь сама мысль о том, что он не сможет довести Гарри до оргазма – в ванне или нет – казалась нелепой. А это, несомненно, демонстрировало ему значительность пройденного ими пути. – В таком случае, бокал вина?

– Э... ладно, – едва кивнул Гарри. – Возможно, это неплохая мысль. Я же буду под влиянием того зелья. Наверно, стоит поупражняться кончать в состоянии опьянения.

Северус вполне мог вызвать вино и бокалы с помощью магии, однако ему понравилось, как взгляд Гарри буквально приклеился к его члену, когда он встал, поэтому он пересек комнату и доставил поднос собственноручно.

Гарри сделал неясный жест рукой.

– Тебе не мешает... э... передвигаться вот так?

– Раздетым? – уточнил Северус, с помощью заклинания извлекая из бутылки пробку. – Отнюдь.

Покраснев, Гарри принял предложенный бокал.

– Вообще-то, я имел в виду – когда у тебя стоит.

– Ах, это. – Гарри больше не упоминал вставание на колени – хотя, учитывая его теперешнее настроение, Северус не удивился бы. Поэтому он присел на кровать рядом с юношей и поднял свой бокал в молчаливом салюте. И ответил лишь после того, как они чокнулись. – Безусловно, это не самое приятное ощущение, но если тебе хочется смотреть – я не против.

– А я и не смотрел, – тут же возразил Гарри.

– Разве?

Снова румянец, хотя и не такой густой, как раньше.

– Ну, может, совсем чуть-чуть. Мне все еще трудно поверить, что он у тебя... ну, такой огромный.

– Но теперь это тебя не беспокоит?

– Немного. Не как раньше... – Гарри сделал глоток из бокала и улыбнулся. – О, вот это довольно неплохое.

Лично Северус охарактеризовал бы вино как «приторное», впрочем, неплохим тут было то, что он, наконец, начал понимать относительно незрелые вкусы Гарри.

– Итак. Запланировано ли у тебя... что-нибудь еще на этот вечер?

Гарри пристально взглянул на него, и снова в зеленых глазах блеснуло уже знакомое жесткое выражение.

– Как ни странно, да. Чуть позже ты сможешь снова встать на колени и отсосать мне.

Услышав такое, все еще твердый член Северуса чуть вздрогнул, хотя сам зельевар надеялся, что на каком-то этапе они все-таки дойдут до фроттажа. – Что-нибудь еще?

– Ну, не могу же я тут провести всю ночь, поэтому не думаю, что кончу трижды, – протянул Гарри. – Впрочем, возможно, я дам тебе шанс попытаться.

«Хм, на сей раз в его голосе явно слышится враждебность», – озадаченно решил Северус. Он скрыл замешательство, пригубив вино, на секунду задумавшись – не совершил ли он какую-либо оплошность. Возможно, дело не в нем. Гарри прибыл сюда мрачнее тучи – видимо, у него выдался тяжелый день или же на нем сказывался стресс – ведь завтра последний день учебного года.

Его последний день в Хогвартсе.

И в отличие от одноклассников, перед ним не открывался весь мир, как должно было быть; не ожидала заманчивая перспектива школы аврората. Юноше не оставалось ничего иного, как предвкушать жизнь в неволе.

Поставив себя на место Гарри, Северус смог по достоинству оценить поведение гриффиндорца в течение последних недель.

Так или иначе, он решил не придавать особого значения сегодняшнему плохому настроению Гарри.

– Хочешь, сделаю тебе массаж?

– Нет, и прекрати вести, – огрызнулся юноша и, откинув голову, допил содержимое бокала.

Несмотря на недавние миролюбивые намерения, в Северусе вспыхнуло раздражение. В конце концов, не его вина, что Гарри придется жить не той жизнью, о которой он явно мечтает. При сложившихся обстоятельствах зельевар и так всячески старается облегчить участь юноши, и что же он получает взамен? У Северуса имелось предостаточно способов злоупотребить ситуацией, а вместо этого он отдает бразды правления молодому человеку. Молодому человеку, который едва ли разбирается в постельных вопросах, для которого, очевидно, казалось вполне естественным время от времени ставить Северуса на колени, ни на секунду не задумываясь об уже давно ноющем члене партнера, находившемся на всеобщем обозрении все это время...

– Accio salveo, – взмахнул палочкой Гарри.

– Ты же сказал, что не хочешь массаж! – неожиданно для себя рявкнул Северус. Нет, он больше не намеревался предлагать свои услуги, однако, учитывая настроение, под влиянием которого сейчас находился Гарри, его не удивит, если юноша передумает и потребует его.

– Нет, не хочу. Я хочу заставить тебя стонать.

Вот эти слова произвели на Северуса эффект чар Немоты.

– Да-да, ты не ослышался. – Гарри беззаботно отшвырнул палочку. Скатившись с поверхности кровати, та со стуком свалилась на пол, и Северус едва не поморщился. – Так что давай, перекатывайся на спину и закрывай глаза. Нечего на меня смотреть.

Последняя команда оказалась самой трудной – Северусу отчаянно хотелось это видеть. Сосредоточенное выражение лица Гарри, одобрительно сверкающие зеленые глаза...

Или же они будут прищурены в гневе.

Нет, взвесив все еще раз, смотреть ему уже не хотелось. Возможно, будет гораздо лучше расслабиться и отдаться ощущениям...

Северус откинулся на подушки, закрыл глаза, сдержав вздох удовольствия, когда уже скользкие от бальзама руки Гарри опустились ему на плечи и двинулись ниже.

– Не сдерживаться, – резко приказал Гарри. – Ты постоянно доводишь меня до криков. Во всяком случае, такое у меня создалось впечатление. Хочу услышать, какой эффект произвожу на тебя я.

Интригующее желание. Однако Северус сомневался в своей способности его удовлетворить. Разумеется, он попытается, однако привычка к самоконтролю – да и не только во время секса – настолько устоялась, что отказаться от нее представлялось делом весьма затруднительным.

Северус облизнул губы, когда ладони Гарри, миновав живот, обхватили и стали массировать член. Восхитительное давление плавно скользящих ладоней заставило приоткрыть рот и резко выдохнуть. Несомненно, в прошлом зельевар познал гораздо более искусных партнеров. О да, профессионалы дрочили ему член так, что иногда перехватывало дыхание…

И все же, невзирая на неопытность Гарри, ласки юноши доставляли более интенсивное наслаждение – ведь эти ладони будут прикасаться к Северусу снова и снова. Эти руки принадлежат тому, кто никогда не сможет его покинуть. И даже изменить ему.

Гарри станет его окончательно и полностью, и значило это несравненно больше, чем изначально предполагал Северус. Зельевар снова задохнулся, дыхание стало непривычно прерывистым. Впрочем, Гарри видимо по достоинству оценил звуки и снова потер упругий участок кожи с нижней стороны члена со словами:

– Вот-вот. Дай мне тебя послушать...

И ласки сделались еще стремительней – Гарри явно возбуждался от прикосновений к Северусу.

Внезапно сдерживаться дальше стало невыносимо. Издав низкий горловой стон, мужчина ощутил прилив знакомого пульсирующего жара, резко поднимающегося от мошонки к головке.

Негромко вскрикнув, Гарри выпустил член, пока Северус выплескивал на себя сперму.

Опершись на локти, Северус приподнялся и открыл глаза. О да, в прошлом ему дрочили значительно лучше, особенно учитывая финал, но, как ни странно, зельевар понял – он не променяет только что пережитый опыт ни на какой другой. Ни на что. Возможно, из-за того затуманенного взгляда, которым смотрел на него сейчас Гарри.

Но тут юноша встряхнул головой, словно приходя в себя, и протянул тем же враждебным тоном:

– А я-то думал, что мужчины в возрасте выдерживают гораздо дольше.

Северус пребывал в слишком благодушном настроении, чтобы поддаться на провокацию.

– Ты меня очень возбуждаешь.

– А, – лицо юноши порозовело, – хм… Но ты ведь не стонал.

– Не имею такой привычки.

– Что, вообще?

Северус медленно расплылся в улыбке.

– Возможно, со временем тебе удастся меня заставить. С нетерпением предвкушаю твои попытки.

Выпрямившись, зельевар окинул юношу взглядом. Тот был полностью одет, однако в области паха ткань брюк уж слишком натянулась. Видеть это было приятно.

Проститутки, вот уже многие годы составляющие основу его половой жизни, были отличными актерами, однако ничто не могло сравниться с неподдельным вожделением. Ведь у Гарри встал не от принятого зелья и не потому, что этого требовал статус раба.

Юноша возбудился по той единственной причине, что его заводили прикосновения к Северусу.

И Северус с изумлением отметил, как от этой мысли... у него потеплело в груди.

– Не желаешь ли повторный минет? – предложил он, протянув руку за лежавшей на прикроватной тумбочке палочкой, чтобы сотворить очищающее заклинание.

Но не успел он слезть с кровати, как на его голое бедро легла ладонь Гарри.

– Да, но... Знаешь, кажется, я передумал насчет коленей. Как насчет повторения прошлого вечера... ну, чтобы ты смог применить и пальцы? – Гарри уставился в пол. – Вчера было... э... о да. Мне понравилось. Даже очень.

Ха. «Даже очень» – прозвучало явным преуменьшением, судя по той скорости, с которой раздевался мальчишка. Надо же. И яркий свет ему сегодня не помеха. Впрочем, Гарри понимал, что Северус наблюдает за каждым его движением, но казалось, его это совершенно не напрягает.

Поудобней устроившись на кровати, юноша чуть раздвинул ноги.

Нет, сейчас он не дрожал от нервного напряжения, однако и расслабленным назвать его было нельзя. Поза выражала не страх, а скорее возбуждение. Северус повторил очищающее заклинание – более интимного свойства – и отложил палочку.

Улыбаясь, он опустился между бедер юноши. Сегодня не требовалось доводить Гарри до расслабленного состояния постепенно – ведь тот вовсе не волновался. Теперь, когда они свободно чувствовали себя в обществе друг друга, Северус знал - все пойдет как по маслу, стоит ему взять в рот этот здоровый, молодой член.

– Ах-х, – простонал Гарри, выкручивая покрывало, когда рот Северуса принялся дразнить его плоть. – М-м-м....

Флакон с бальзамом лежал неподалеку и, когда стоны юноши наполнили комнату, Северус не преминул им воспользоваться. И вот первый палец уже проскользнул между ягодиц, медленно продвигаясь к входу.

Юноша развел ноги чуть шире и выгнул бедра, вбирая палец поглубже.

Прекрасно. Северус легко преодолел сопротивление мышц и стал массировать внутренний канал, в то время как рот все требовательней и настойчивей ласкал член юноши. Вот палец легко коснулся простаты. Какой-то миг он буквально пожирал глазами извивающегося, бессвязно лепечущего Гарри. Пусть слов было не разобрать, но их значение было очевидным.

Постепенно движения Северуса становились все интенсивней, он ритмично массировал член и анальный проход до тех пор, пока Гарри не закричал.

Опять в действиях Гарри не было и намека на фальшь: ни попытки завлечь щедрого клиента, ни надежды на чаевые или рекомендации другим ценителям продажных удовольствий.

Только честное желание, или же, в данном случае, честная кульминация.

Вылизав всю сперму – до последней ароматной капли – Северус передвинулся к изголовью и прильнул грудью к спине Гарри, притянув юношу в крепкое объятье. К черту очищающее. Так или иначе, бальзам бесследно впитается в кожу.

Гарри зевнул и взбил под головой подушку.

– М-м-м... хочу спать. Но это было здорово...

Кажется, его злость наконец-то выветрилась. Какое-то время Северус продолжал обнимать юношу, позволяя тому отдыхать, однако это не могло длиться вечно. Им еще предстояло кое-что обсудить.

– Давай, просыпайся, – потряс Северус за плечо спящего, и тот неохотно зашевелился.

– Хм?

– Мы еще не обговорили твои планы.

– Хм?

Гарри вроде бы уже проснулся. Отодвинувшись от Северуса, он подложил под голову несколько подушек и раздраженно натянул на себя одеяло.

– Какие еще планы? У меня осталась последняя неделя свободы – не то чтобы я в ней купался последние полмесяца, а потом - ритуал. Не понимаю, что тут еще планировать?

Северус тоже накрылся и сел, скрестив ноги и созерцая возмущенное выражение лица Гарри.

– Кроме мисс Грейнджер, кто-нибудь осведомлен о твоих намерениях?

Гарри пожал плечами.

– Никто. Хотя после ТРИТОНов, все уже сообразили – карьеры аврора мне не видать, как своих ушей.

– Значит, все полагают, что ты возвращаешься в Лондон экспрессом?

Гарри задумался.

– А, я понял, куда ты клонишь. Ну, об этом я ничего не говорил, потому что не знал, что сказать. Ведь ты же сам утверждал: мое пребывание в Хогвартсе должно оставаться тайной, верно?

– Несомненно, нам желательно сохранять абсолютную секретность до проведения ритуала, – пробормотал Северус. – Именно поэтому ты и присоединишься к остальным в экспрессе. Пусть убедятся в твоем отъезде.

Юноша резко кивнул.

– Ладно. А когда меня станут спрашивать о грядущих планах, говорить, что еще ничего не решил, так?

– Именно так.

– А что потом? Мне аппарировать? Имей в виду, у меня это займет уйму времени. Ведь придется передвигаться по этапам, делая остановки…

– Надеюсь, ты сохранил полученный перед путешествием в Норвегию портключ?

Гарри нахмурился.

– Ну да.

– И помнишь активационный пароль?

– «Квиддичный капитан». Я, знаешь ли, не полный идиот.

– Я этого и не говорил, – примирительно сказал Северус. – Полагаю, ты так же помнишь, что при разворачивании носового платка и словах пароля портключ активируется и переправит тебя на конспиративную квартиру, где ты сможешь воспользоваться камином и перенестись прямо сюда.

– Ага. Значит, я сажусь в экспресс и делаю вид, что покидаю Хогвартс навсегда, но как только прибываю в Лондон… ну, то есть когда вокруг никого не будет, воспользуюсь портключом и вернусь сюда. – Гарри вздохнул. – Хорошо.

Однако у Северуса сложилось противоположное впечатление: Гарри явно не видел ничего хорошего в предложенном плане. Впрочем, в любом случае юноша неверно истолковал его суть.

– Дядя встретит тебя на станции, – уточнил он. – Альбус обо всем договорился.

Гарри напрягся и настороженно скрестил на груди руки.

– Не надеялся увидеть его снова. Да и вообще, кому нужна защита крови, если есть Podentes?

– Именно ради Podentes ты обязан посетить дом родственников напоследок, Гарри. Убедиться, что все твои вещи, оставшиеся в Суррее, уничтожены. Естественно, кроме фамильных, но ты заверил меня, что таковых не существует, верно?

– Северус, в Суррее у меня не только нет никакой наследственной собственности, у меня там вообще ничего нет! – Гарри горько рассмеялся. – Когда я в прошлом году уезжал в школу, то забрал с собой абсолютно все. В буквальном смысле… не то чтобы там было много вещей. И даже пообещал дяде Вернону, что он наконец-то от меня избавился. Видишь ли, я надеялся, что покину школу полноценным волшебником, способным к самостоятельному существованию…

– Ты и есть полноценный волшебник, способный к самостоятельному существованию, – возразил Северус. – Ты сделал выбор – связать свою жизнь с моей. И твои способности не имеют к этому никакого отношения.

– Угу, как скажешь. Но пойми – в Суррее мне делать нечего.

– И все же мне будет спокойней, если ты удостоверишься еще раз. Ведь даже безобидная зубная щетка может привести к провалу ритуала.

Гарри сердито взглянул на зельевара, но пожал плечами, не желая спорить.

– Ладно, я понял. Проверю, что все чисто. Итак, поездка в экспрессе - это день, плюс время доехать до Суррея, потом время на проверку… Ну, думаю, смогу вернуться уже в четверг вечером. Или лучше подождать до утра?

– Вернешься в субботу вечером, – объявил Северус. – В последнее время ты слишком зациклился на ритуале. Думаю, тебе не помешает немного отвлечься.

– Ты хочешь, чтобы я провел в Суррее целых три дня, – сухо резюмировал Гарри. – Неудачная мысль, Северус.

– Да, я слышал о твоих разногласиях с родственниками…

– Немного же ты слышал, если называешь это «разногласиями».

Северус нахмурился. Необходимость для Гарри провести некоторое время вне Хогвартса не вызывала сомнений. А самое безопасное для этого место – дом Дерслей. Кроме того, учитывая помощь в защите Гарри, на протяжении многих лет оказанную Дерслями, Северус не мог воспринимать их ненависть к племяннику всерьез. Нельзя забывать – Гарри всего лишь восемнадцать, и он не обладает приходящей с возрастом широтой мышления. Северус же обладал ею сполна и посему не сомневался – потом Гарри горько пожалеет, не попрощайся он сейчас с родственниками как следует.

И не только с родственниками. С друзьями детства, с самим местом. С прошлым образом жизни. До сих пор Гарри жил на стыке двух миров: маггловского и магического, теперь же его средой обитания станет исключительно последний.

Нет-нет, Гарри не должен упускать шанса в последний раз взглянуть на покидаемый им мир. С другой стороны, юноша был слишком молод и вряд ли оценит по достоинству предоставленную возможность. Поэтому Северус лишь напомнил:

– Разве не ты прошлой ночью изъявил желание посетить Норвегию? И сам признался в необходимости провести время вне замка до начала ритуала?

– Да пойми же, я скорее предпочту отправиться к дементорам в Азкабан, чем провести еще хоть день с этими... родственничками, – тяжело вздохнул Гарри. – Но будь по-твоему, я это сделаю. Наверно, мне все равно бы пришлось возвращаться для проверки забытых вещей, так что я переживу. Значит, в субботу вечером мне быть тут. Я понял.

– Отлично. Кстати, ты позаботился об остальных вещах? Которые у тебя здесь, в школе?

– Ну, ты уже конфисковал мою фамильную собственность, – нахмурился Гарри. – Ах, да. Помнишь разбитое зеркало, доставшееся мне от Сириуса?

М-да, такое не забудешь.

– Тебе не нравятся обычные.

Юноша чуть покраснел. Любопытно.

– Ну, магические я не люблю точно – они вечно лезут не в свое дело и всегда критикуют мою прическу. Ладно, неважно. Но, кажется, я внес его не в тот список.

– Прошу прощенья?

Гарри отвернулся и стал теребить лежащее на груди одеяло.

– Я всегда считал его подарком Сириуса. Но оно вполне могло принадлежать Джеймсу, и потому…

– Надеюсь, ты не совершил глупости и не отдал его кому-либо?

Юноша покачал головой, и Северус продолжил, как ни в чем не бывало:

– Тогда в чем дело? Просто не забудь принести его на ритуал.

Гарри отставил бокал на тумбочку и отодвинулся от Северуса.

– Ладно. Теперь насчет немагической собственности. Начни я раздавать свои вещи направо и налево, это будет выглядеть странно. Я уже отдал кое-что Гермионе… – пожал плечами Гарри. – А большую часть вещей можно просто сжечь, после того как все разъедутся по домам. Хотя кое-что я хотел бы отдать Добби… – юноша сглотнул. – Э… джемперы.

– Ты уверен, что больше не хочешь ничего отдать мне на сохранение? – Северус умолк, не желая задавать следующий вопрос, о котором ему напомнили слова Гарри. – Блэк, Гарри. Больше он тебе ничего не дарил?

– Складной нож на Рождество, – улыбнулся воспоминанию Гарри. – Магический, я уверен. Он открывал любой замок, распутывал любой узел, ну… пока у него не расплавилось лезвие… – внезапно улыбка погасла. – Но нож не принадлежал отцу. А жаль. Иначе бы тебе пришлось отбирать его у Малфоя. Ублюдок украл его в прошлом году.

Северус приподнял бровь.

– Если ты спокойно призвал из замка метлу во время Тримудрого турнира, то тебе ничего не стоило вернуть свою собственность.

Гарри фыркнул.

– А откуда, по-твоему, мне стало известно, что вор – Малфой? Мои призывающие чары срабатывают на всем, кроме ножа. Думаю, он применил для его защиты темную магию. Или же уничтожил – просто так, из вредности.

– Но это лишь твои догадки?

– А если нет, ты что-нибудь предпримешь?

– Нет.

– Догадки, – вздохнул Гарри. – Но в их правильности я уверен. Так или иначе, с собственностью я разобрался. Все магическое я принесу сюда… э… завтра? То есть Хедвиг может остаться в совятне, но нельзя же просто оставить «Всполох» в спальне. Рон обязательно заметит и, не увидев метлы, решит, что она у меня в сундуке. Или мне взять ее с собой и привезти назад?

– Бери с собой, так мы избежим лишних подозрений. Вдруг кто-нибудь заглянет в твой сундук…

– Ну да, все должны безоговорочно поверить в мой отъезд, – снова вздохнул Гарри. – Ладно.

– Теперь по поводу завтрашнего дня. В башне проводится вечерника, не так ли?

– Ну да, но ты же все равно заставишь ее пропустить, так что…

– Отнюдь, я как раз настаиваю на твоем в ней участии.

Северус удовлетворенно отметил, как у юноши от изумления чуть приоткрылся рот.

– А как же упражнения? Ведь успех ритуала важнее любой вечеринки!

– По-моему, на данном этапе дополнительные упражнения уже не повлияют на наши шансы на успех, – изогнул бровь Северус. – Или ты до сих пор сомневаешься в моей способности довести тебя до оргазма?

– Да нет…

– Вот именно. В течение нескольких недель ты изобретал предлоги избегать одноклассников, теперь же они – естественно, за исключением мисс Грейнджер – так просто от тебя не отстанут. Не покажись ты на празднике сам, они попросту тебя выследят. Вряд ли им придет в голову искать тебя в подземельях, но лучше не рисковать. Более того, тебе необходимо провести с ними прощальный вечер, не так ли?

– Да, наверно, раз ты сказал, что больше я их не увижу, – уныло буркнул Гарри.

Северус нахмурился.

– Когда это я такое говорил?

– Ха, – презрительно усмехнулся юноша. – Когда я пожаловался, что теперь почти не провожу время с друзьями, ты посоветовал мне привыкать к такому положению вещей, ведь скоро я их не увижу вообще.

– Ах да, припоминаю, – прокашлялся Северус. – Я лишь имел в виду их скорый отъезд из замка: они начнут работать, у них появятся новые обязанности. А вовсе не предполагал запретить тебе с ними контакты. Мне прекрасно известна твоя потребность в общении, Гарри.

– Едва ли это имеет значение. – Гарри выхватил из-под головы подушку и несколько раз яростно взбил ее кулаком. – Все равно мне бы не хотелось посвящать их в … э… Гермиона уже знает. Она сможет навещать меня?

Северус попытался скрыть досаду. Нет, не стоило возражать против дружбы Гарри с этой девушкой, особенно учитывая платоническую природу их отношений – в конце концов, они никогда не были любовниками. Но он ничего не мог с собой поделать.

– Уверен, мы что-нибудь придумаем.

Его слова заставили Гарри поднять голову.

– А как же «невозможность любых обещаний»?

– Возможно, я отреагировал слишком остро, – уныло признался Северус. – Это было до того, как я понял: положение любовников уже само по себе предполагает определенную степень доверия, основанную на взаимных ожиданиях.

– Просто скажи «я был не прав», Северус, – покачав головой, посоветовал Гарри.

Северус пожал плечами.

– Очень хорошо. Я был не прав, Гарри… твоя жизнь будет настолько полноценной и содержательной, насколько позволят обстоятельства. Я не опасаюсь давать подобное обещание. Ведь ты должен в это верить сам, если действительно считаешь меня любовником.

Гарри опустил голову и принялся рассматривать неровные ногти.

– Но я же все равно останусь твоим рабом.

– Да. Но я никоим образом не собираюсь плохо с тобой обращаться.

– Ну да, ясное дело, не собираешься – и это все прекрасно – но, тем не менее, Podentes – это темная магия… – И тут Гарри поднял голову. – Ладно, забудь. Проехали. Чему быть, того не миновать.

Выбравшись из постели, Гарри быстро оделся – в каждом его движении сквозило напряжение. И лишь перед самым уходом он нарушил молчание.

– Ну, значит, до субботы?

Северус жестом задержал юношу.

– Ты понимаешь, что все это время тебе будет лучше к себе не прикасаться, верно?

Гарри переступил с ноги на ногу.

– Я об этом даже не задумывался. Но, полагаю, тебе нужно быть уверенным, что по возвращении я… э… буду готовым...

– Лично я полагаю, что на данном этапе подождать до семнадцатого числа стоит нам обоим. Ты был прав раньше. Пусть Драконий Дурман и усиливает ощущения, делая ритуал очень приятным, но он так же может затруднить достижение оргазма. Это лишь предположение с моей стороны, однако, не забывай: ты должен кончить трижды, к тому же со связанными руками…

– Вот только не говори, что придется упражняться и в этом! – взорвался Гарри. – У меня нет никакого… э... послушай, я, конечно, вытерплю такое во время ритуала, но сама мысль о том, что я буду связанным, когда ты ко мне прикасаешься, меня вдохновляет мало.

– Именно поэтому тебе следует воздерживаться целую неделю.

Гарри взглянул на него с явным подозрением.

– Ладно, хорошо. Ты же понимаешь, что я не сделаю ничего, подвергающего опасности успех ритуала.

– Да. Понимаю.

Их взгляды на миг встретились, и между ними словно вспыхнула искра. Возможно, понимания.

Которая тут же погасла, и Гарри вышел.

Глава 37

Четверг, 11 Июня 1998, 11:15

Гарри задумчиво созерцал шотландский пейзаж, проносящийся за окном вагона, когда дверь шумно распахнулась и в купе ввалился Рон.

– Ах, вот ты где, – воскликнул он таким тоном, словно Гарри от него прятался.

– Ну да, вот он я, – натянуто поприветствовал Гарри враждебно настроенного приятеля. Разумеется, причина недовольства Рона ему была хорошо известна: выпускная вечеринка, устроенная в Гриффиндорской башне, которая закончилась катастрофой. А началось с того, что Рон перепил щедро разбавленного огневиски пунша, а затем попытался напоить им Гарри.

И обиделся, когда друг, сделав глоток, объявил, что у напитка жуткий вкус. Ну откуда Гарри было знать, что выбирал алкоголь именно Рон? Знай он об этом – точно промолчал бы. Откровенно говоря, вкус у этой дряни был действительно мерзким – не сравнить с отличными винами, которыми его баловал Снейп.

Впрочем, эпизод с алкоголем послужил лишь началом – Рон и Гарри по традиции легко обратили все в шутку.

Но тут в гостиную спустилась Джинни.

Джинни, которая была влюблена в него с первого курса и даже не трудилась скрывать это. Гарри не отвечал взаимностью – она ничуть не привлекала его. Юноша спокойно наблюдал за тем, как в течение прошлого года девушка целовалась с Дином Томасом, и испытывал лишь смутное удовлетворение оттого, что она с кем-то встречается. Вероятно, в надежде, что она наконец прекратит по нему сохнуть и смотреть, словно в глаз ей попала соринка – так часто она моргала. Однако с Дином они расстались, и Гарри стал избегать общества девушки. Особенно после квиддичных матчей, когда Джинни – к его смущению – становилась еще более... неудержимой в выражении своих эмоций. Пару раз, когда она набрасывалась на него с поцелуями, ему вообще едва удавалось скрыться.

И пусть он действительно думал о Джинни, планируя поскорей избавиться от девственности – ха, только ради того, чтобы лишить Снейпа этого удовольствия! – однако мысль о ней пришла в голову только из-за твердой уверенности в ее мгновенном согласии. По правде сказать, Гарри никогда не испытывал к ней сексуального влечения. С другой стороны, под влиянием стресса – у него оставалась одна ночь... ну да, он был уверен, что справился бы.

Но теперь Гарри понимал, что все равно не сделал бы этого. И не только из-за запрета зельевара. И даже не из-за несправедливости по отношению к Джинни.

От секса с Джинни Уизли его бы остановило нечто гораздо более фундаментальное.

Истина открылась ему вчера вечером, во время этой гребаной вечеринки. Черт, знай Гарри, как все обернется, обязательно придумал бы какой-нибудь предлог, чтобы не пойти. И пусть бы все обижались, что его нет, – все равно он умудрился оскорбить всех своим присутствием. Ну, всех кроме Гермионы, которая единственная поняла как то, что он сказал Джинни, так и то, о чем умолчал.

Остальные вообще ничего не поняли.

Рон же, очевидно, до сих пор кипел от злости.

А что еще оставалось Гарри, когда Джинни слетела вниз по лестнице прямо в его объятья и повисла на нем так, словно он был ее личным Прекрасным Принцем?

На секунду он буквально оцепенел и никак не реагировал. Просто стоял, позволяя себя целовать.

Но внезапно осознал сразу несколько вещей. Ощущения были... ну, какими-то неправильными.

Вообще неправильными. Губы казались слишком мягкими, а волосы – жесткими. И они были такими длинными, что он в них почти запутался. И, если уж говорить об объятьях, хотелось чувствовать, как сильные руки прижимают его к мускулистой груди, а совсем не эту обволакивающую мягкость.

Юноше хотелось вдыхать чистый запах, запах Снейпа.

А вместо этого задыхался от тяжелого аромата духов Джинни.

Разумеется, у Гарри не было времени разложить по полочкам свои впечатления тогда, во время поцелуя. Он осознал лишь одно - тот ему совсем не понравился. Однако пятнадцать минут в пустом купе предоставили прекрасный шанс разобраться в собственных эмоциях.

За эти пятнадцать минут, в некотором смысле, Гарри понял больше, чем за все недели, проведенные со Снейпом. Его влекли темные волосы и черные глаза. По-настоящему привлекали. Наверняка рыжие волосы Джинни были приятными, да и сама она вовсе не уродина. И, безусловно, она ему нравилась как личность, но влечения у него к ней не было.

Возможно, все бы обернулось иначе, если бы не Cambiare Podentes. Но все вышло, как вышло – и ему пришлось проводить все это время в обществе Снейпа. Сейчас, когда он взглянул на ситуацию с этой точки зрения, все сбивающие с толку чувства оказались объяснимы. Ну да, все это из-за проведенного вместе времени. Из-за многочисленных поцелуев со Снейпом. Черт подери, он уже просто привык к внешности Снейпа, к ощущениям, испытываемым от прикосновений к телу любовника.

И то, что теперь он предпочитает Снейпа, при сложившихся обстоятельствах вполне объяснимо. Ведь зельевар сам намекал на нечто подобное. Они оба были вынуждены вступить в эти отношения, которые в свою очередь вызвали определенные последствия. Ну, что-то вроде того.

Разумеется, вполне вероятно, что Гарри всегда испытывал слабость к брюнетам. Взять ту же Чо Чанг. А когда Чо отказалась пойти с ним на рождественский бал, то он пригласил брюнетку Парвати. Короче говоря, его сегодняшнее влечение к Снейпу – очень закономерное и естественное явление.

Кроме того, секс со Снейпом был чертовски хорош, и, похоже, в нем не будет недостатка. А для здорового восемнадцатилетнего парня это немаловажно. Пусть Гарри и стал понимать это лишь недавно. Впрочем, до него так же не сразу дошло искреннее намерение Северуса удовлетворять Гарри. Но теперь, когда он это понял, стало ясно, почему его не впечатлил тот поцелуй. Джинни просто не умела целоваться. Она прижималась к его рту и поспешно совала в него язык.

С Северусом же все было по-другому. Его неспешные, умелые поцелуи не просто заводили Гарри, но и мгновенно распаляли более сильные желания.

От таких мыслей на юношу навалилась тяжесть, неприятно отдающаяся слева в груди от каждого толчка движущегося поезда. Мужчина. Он же парень, черт подери! Но отрицать бесполезно – целовать Северуса ему было гораздо приятней, чем целовать Джинни. Да и обнимать тоже.

Гарри судорожно сглотнул. От спавшей с глаз пелены перехватило дыхание, волна паники накрыла с головой. Неужели его действительно привлекали мужчины?

Но вопрос был уже чисто риторическим.

Тогда, на вечеринке, он даже не задумался об этом. А только понял – поцелуй оказался ошибкой. «Я просто не хочу ее из-за приближающегося ритуала, – успокаивал себя вчера Гарри, когда на нем повисла Джинни. – Я не вправе целоваться с девчонками направо и налево».

И чуть погодя осторожно высвободился из цепких объятий Джинни. Что было не так уж легко… Гарри даже поморщился, воспоминая об этом. Ему пришлось даже чуть оттолкнуть ее – с этого все и началось.

– Эй! – возмутился Рон. – Поосторожней, Гарри!

Джинни споткнулась, выпрямилась и снова на нем повисла. То есть попыталась. Гарри быстро отступил, желая избежать сцены. Однако Джинни не отставала до тех пор, пока не прижала его к стене, и ему пришлось вытянуть руки, удерживая девушку от дальнейшего сближения.

– Гарри, это же вечеринка, – застрекотала девушка. – Твой последний вечер в Хогвартсе! Один поцелуй! Я целую вечность ждала, пока ты меня заметишь, и на сей раз тебе от меня не сбежать! Ну же, решайся…

Рон был не единственным Уизли, украдкой отведавшим тайно доставленного в Гриффиндорскую башню алкоголя, внезапно понял Гарри. Странно, что он ничего не почувствовал при поцелуе, однако теперь Гарри стал понятен источник ее неуклюжего энтузиазма. Вероятно, сильный цветочный запах духов заглушил винные пары.

– Джинни, – тихо начал Гарри, предусмотрительно не опуская вытянутых рук. – Не надо, Джинни.

– Забудь ее, Гарри! – умоляла девушка, пытаясь высвободиться. – Я слышала, что она тебя бросила. Ей же хуже. Мне плевать, что ты еще не отошел от…

– Нет, – покачал головой Гарри.

Но она продолжала нести чушь о том, что они предназначены друг для друга, и тогда Гарри вспомнил – пф! как будто он мог забыть – что да, он действительно он уже был предназначен, только не ей, а Северусу. Как там предупреждал зельевар? «Если за оставшиеся до ритуала недели ты отдашь свое тело кому-либо, кроме меня…»

Его губы были не совсем «телом», в том смысле, который вкладывал в это слово Северус, но принцип не менялся.

– Только один, – тем временем настаивала она. – Ну, Гарри, от одного поцелуя тебе ничего не сделается…

– Джинни, ты мне не нравишься в этом смысле! – прервал ее Гарри, отчаянно желая положить этому конец. Вся ее болтовня о поцелуях напомнила о Снейпе. А о ком же еще? Если говорить о страстных поцелуях, то Снейп был его единственным на всю жизнь партнером. А ему вовсе не улыбалось думать о зельеваре в последнюю ночь в Хогвартсе. Ему хотелось веселиться с остальными, забыв на время, что вскоре ему придется стать наложником. Но Джинни не отставала до тех пор, пока Гарри не вышел из себя. – Да пойми же, ты никогда мне не нравилась! Отвали, понятно? Найди кого-нибудь, кого ты привлекаешь, ради Мерлина!

В гриффиндорской гостиной воцарилась мертвая тишина. Повышенный тон, а тем более грубые выражения, были вовсе не в духе Гарри.

Прикрыв рот ладонью, девушка отпрянула от Гарри и, залившись слезами, пересекла гостиную и стала взбираться по лестнице в спальню. Мгновенно вспыливший Рон накинулся на друга:

– Ты что, спятил? Это же вечеринка, Гарри! А она боится, что больше никогда тебя не увидит!

Лаванда фыркнула и перекинула через плечо волосы.

– Поцелуй, Гарри. Она и ждала всего каких-то там шесть лет! Мы не знаем, кто такая эта твоя тайная девушка, но ради Мерлина, тебе лучше ее забыть! Или, еще лучше, успокоиться! – презрительно взглянув на Гарри, блондинка побежала вслед за Джинни.

К этому времени Рон уже находился рядом, практически нос к носу.

– Ты не хотел целовать ее – это твое дело. Но зачем нужно было прилюдно ее унижать, Гарри? Ты-то завтра уедешь, а ей еще целый год тут учиться!

– Я же пытался отшить ее вежливо…

– Не слишком-то ты старался!

Рядом с Роном возникла Гермиона. Взяв его за руку, она сочувственно взглянула на Гарри.

– Джинни может постоять за себя сама, Рон.

– Ага, но Гарри…

– Завтра мы уедем, она же останется тут еще на год, – вполголоса продолжила Гермиона. – Гарри повел себя ужасно, но ты многократно ухудшаешь ситуацию, демонстрируя, что она в подобной ситуации нуждается в защите брата.

– Ладно, я понял, – проворчал Рон и отошел, напоследок окинув Гарри сердитым взглядом.

Гермиона безмолвно извинилась и последовала за Роном в противоположный угол гостиной.

Однако на протяжении вечера Рон так и не прекратил испепелять его взглядом.

Увы, для Гарри эта злосчастная вечеринка стала худшей в его жизни. Поездка домой оказалась не лучше, потому что было ясно – Рон, судя по гневным взглядам исподлобья, все еще кипел от злости. Словно Гарри не отверг поцелуй, а как минимум кого-то прикончил.

– Видел сегодня Джинни?

Гарри покачал головой.

– Послушай, Рон, вчера я сказал все это не нарочно. Просто… сорвался.

– И чем тебе не нравится Джинни, вот чего я не пойму, – яростно прошипел Рон. – Ты слишком хорош для нас, со своими золотыми россыпями в "Гринготтсе" и именем, которое открывает дорогу в любую квиддичную команду, тогда как гораздо лучшие игроки должны ждать годами?

– Да при чем тут?.. – раздраженно начал Гарри. – Да и вообще, я всегда думал, что ты будешь держать меня от Джинни подальше, а не строить из себя сваху! На самом деле ты не хотел бы, чтобы твой лучший друг встречался с твоей сестрой, верно?

– Хотел бы! – скрестил на груди руки Рон. – Потому что, если бы у вас все удалось, ты бы стал членом семьи! И мама добавила бы на часы стрелку «Гарри»! Мы все бы этого хотели, придурок!

– Я думал, что уже член вашей семьи.

Наверно, его тихий ответ заткнул Рону глотку.

– Да, но… о, черт… Ты не представляешь, как мы все переживаем, что теперь будем редко тебя видеть!

Гарри тоже из-за этого тревожился. Больше, чем подозревал Рон, и уж, конечно, больше, чем он был вправе сказать.

– Послушай, Рон. Я был бы счастлив, если бы Джинни привлекала меня в этом смысле, но это не так. Я пытался ей объяснить, но она не слушала и загнала меня в угол. В буквальном смысле. Что, по-твоему, мне оставалось делать?

Рон скривился.

– Трудно было один раз ее поцеловать? Ты бы не умер.

«А может, и умер бы, – хотелось выпалить Гарри. – Поцелуй я ее как следует, а Podentes еще решит, что у меня несерьезные намерения, и я не предан Северусу? Что, если ритуал провалится, и в день рожденья я буду трупом?»

– Да пойми ты, Рон, я не мог ее поцеловать, потому что у нас нет будущего, – тихо ответил Гарри. – Я очень люблю Джинни. Как друга. А с друзьями так не поступают, даже если она верит, что один поцелуй сделает ее счастливой.

Укоризненный взгляд Рона вызвал у Гарри сомнение: не слишком ли он разоткровенничался с приятелем? Однако мысли Рона приняли иное направление.

– О… так это все из-за Сам-Знаешь-Кого? Ты не хочешь подвергнуть опасности близких тебе людей!

Ах, как легко было бы поддаться соблазну. Согласись он с Роном, их отношения тотчас наладятся. Ни один брат не станет возражать против желания друга защитить его сестру. Но это вселит в Джинни ложную надежду. Нет, так не годится.

– Дело не в этом, – вздохнул Гарри. – Просто она не для меня.

– А та девчонка, с которой ты встречался… она – для тебя?

Гарри пожал плечами, отгоняя назойливую мысль. Пусть он находил Северуса привлекательным. Привлекательней любой девчонки. Возможно, именно поэтому он вчера и напился. Чтобы не ломать голову над причинами неприятия поцелуя Джинни. Одно дело просто ценить секс или даже предвкушать его. Но желать, чтобы Гарри обнимала не она, а Северус? Несмотря на то, что Северус – мужчина? Несколько стаканов пунша, разбавленного огневиски, успешно помогли утопить и открывшуюся истину, и то, что она означала.

Но теперь те мысли снова роились в голове, а у него даже не было пунша. Впрочем, при свете дня все казалось не таким уж страшным. Вероятно, его влекло к Северусу потому, что зельевар действительно не лгал, превознося до небес свои способности ублажить партнера. Без преувеличений он оказался мастером своего дела, и тело Гарри легко привыкло получать удовольствие. Джинни же просто не обладала… техникой Снейпа. Да и в любом случае, даже обладай она ею сполна, это было бы совсем не то, к чему уже привык Гарри, верно? А Снейп сам говорил, что Гарри должен к нему привыкнуть. Вот он и привык.

Ведь это не доказывало, что Гарри влекли мужчины в принципе. И он вовсе не считал Снейпа красавцем. Ему просто нравились темные волосы, а по воле случая Снейп оказался именно темноволосым.

Ну, вот все и выяснилось.

Кроме того, что плохого в его желании заниматься сексом с Северусом? Ведь Гарри в любом случае предстояло это делать. Причем довольно часто, если они действительно хотят соединить силы. Поэтому жалеть себя ради самой жалости было глупо. Гермиона была права, обвиняя его в этом раньше.

«Чему быть, того не миновать. Даже того, что я нахожу Северуса привлекательным, - мысленно отчитал себя Гарри. - Это не моя вина. Просто так сложились обстоятельства».

– С ней ничего не вышло, – обратился он к Рону. – Но это не значит, что я захочу встречаться с Джинни.

– Она до сих пор плачет, если тебе интересно.

Нет, Гарри не было интересно. И вообще, лучше бы он этого не знал.

– Мне очень жаль.

– Да я тебя не виню, хотя, знаешь ли, с тебя не убудет впредь вести себя повежливей.

Хотя, в отличие от Рона, Гарри не считал Джинни хрупкой девушкой, он не собирался упускать шанс помириться с другом. Предложенная оливковая ветвь не осталась незамеченной.

– Ладно, я постараюсь.

Печально улыбнувшись, Рон кивнул и швырнул ему шоколадную лягушку.

– Гляди-ка, Дамблдор! – воскликнул Гарри, взглянув на вложенную карточку.

– Как на той, самой первой, помнишь? – Приятель развернул и ловко схватил свою лягушку. – Конец эпохи, да? Знаешь, иногда мне казалось, что я никогда не выберусь из Хогвартса. Тебе ведь знакомо это чувство, правда?

– Ага, знакомо. – Вздохнув, Гарри повернулся к окну, печально вбирая в себя раскинувшийся до самого горизонта пейзаж, который вряд ли еще когда-либо увидит.

Четверг 11 июня 1998, 18:40

Вернон явился встречать Гарри один и теперь стоял в отдалении, бросая в сторону племянника сердитые взгляды, пока тот прощался с друзьями.

Во время поездки юноша почти не открывал рта, особенно после того, как к ним с Роном в купе присоединились Дин, Невилл и Гермиона. В душе все отдавалось болью. Даже слушать взволнованную болтовню приятелей было мучительно. Бывшие одноклассники стоили планы. Профессиональные, романтические, академические… Гарри ощущал себя в стороне от всего этого. Если его спрашивали, отвечал, что еще не определился, и, в общем, так оно и было.

Ведь Северус ничего не сказал – так откуда ему знать? Хотя он, конечно, догадывался. Слава Мерлину, он не будет иметь дело с зельями. Возможно, Северус решит натаскать его, готовя к противостоянию с Вол… с Темным Лордом. Тьфу!

Итак, с утра до вечера он будет практиковаться в защите. А возможно, что и в нападении. Похоже, днем его ожидают горы литературы, а по вечерам Северус станет отрабатывать с ним практические навыки. Но целый день заниматься просто невозможно, поэтому Северус, наверное, поручит ему что-нибудь еще. Что именно, Гарри не представлял. Домовики готовили и убирали – вряд ли зельевару нужен еще один слуга. С другой стороны, он будет рабом, так что его мнения никто не спросит, верно?

К счастью, в купе находилась Гермиона, которая ловко сменила опасную для Гарри тему, подняв вопрос о выборе профессора ЗОТС на будущий год. До сих пор ни один учитель не преподавал этот предмет больше года, но в купе почти все сошлись во мнении: верни Дамблдор Ремуса Люпина, то и тот, невзирая на шквал родительских вопилок, который повлечет за собой назначение оборотня, обязательно нарушил бы эту традицию.

Увы, шансы Ремуса вернуться в Хогвартс были незначительными. Гарри не был уверен в том, чем именно тот сейчас занимался, но он явно выполнял важное задание Ордена. Сам Гарри не встречался с Люпином вот уже много месяцев и, по правде сказать, больше не надеялся его увидеть. Ну, по крайней мере, Северус позволит изредка общаться с Гермионой. Так что он будет ценить то, что имеет.

Теперь же, прощаясь с друзьями на платформе, он искренне сожалел о своем нелюдимом поведении в поезде. Возможно, он упустил последний шанс пообщаться с большинством из своих товарищей. Посему он продолжал болтать, оттягивая время расставания, пока Вернон не потерял терпение и не утащил его с платформы силой.

Как выяснилось, с терпением у дядюшки было плохо.

– Эй, ты, – буркнул он, ухватив Гарри за предплечье. – Хватит болтать. Твоя тетя заждалась в машине, так что давай, шевелись!

Гарри поспешно пообещал друзьям быть на связи, прежде чем вспомнил, что, вероятно, у него не будет такой возможности. Но к тому времени уже было слишком поздно взять свои слова обратно. Слабо махнув рукой, он последовал за дядей.

– Где твой чертов сундук? – рявкнул Вернон, таща за собой юношу. Его крошечные свиные глазки стреляли туда-сюда, словно из-за каждой колонны он ожидал внезапного появления делегации магов во главе с Шизоглазом Хмури. – И почему ты не спрятал в него свою метлу? Ты думаешь, я хочу ее выставить на всеобщее обозрение?

Гарри вырвался из цепкой хватки, глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и похлопал по карману брюк.

– Я уменьшил сундук, дядя Вернон. Но шутить с «Всполохом» не рекомендуется, его я предпочитаю нести в руках.

В ответ тот прорычал нечто неразборчивое и, сложив на груди толстые руки, рванулся вперед, бормоча под нос что-то там о «ненормальных психах».

Задетый за живое, Гарри неуверенно предложил:

– Если хотите, я применю маскирующие чары…

– Заткнись, идиот! – прошипел дядюшка. – И не смей больше напоминать о своей ненормальности!

Гарри фыркнул: если уж тревожишься о том, что племянника примут за психа, глупо орать об этом в центре вокзала. Впрочем, провоцировать сейчас Вернона, вероятно, не стоило, поэтому он решил не озвучивать другие пришедшие в голову мысли.

До стоянки они дошли молча. Там их ждал новехонький автомобиль, которым Вернон явно безмерно гордился.

– Вы же сказали, что тетя Петуния…

– Да ради бога, – взорвался Вернон, выхватывая ключи из кармана. – Ты вернулся из этой своей ненормальной школы таким же тупым, как и раньше! Ей что, больше нечего делать? Думаешь, ей не терпится тебя увидеть? Я так сказал, чтобы можно было побыстрей уйти от этих…

Гарри прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы промолчать. Он не считал себя обязанным Дерслям за то, что они его вырастили – в конце концов, он пахал на этих людей не меньше домовика – но спорить не было желания. Он просто убедится, что в Суррее у него не осталось никаких вещей, а потом сообразит, как пережить оставшиеся дни «визита», на котором так настаивал Северус.

Кряхтя, Вернон протиснулся за руль и неохотно открыл Гарри дверь машины. Хмуро взглянув на племянника, осторожно укладывающего на заднее сидение метлу, он резко тронулся с места. Гарри быстро хлопнул дверью и тут же сунул руку в карман, где хранил палочку. Теперь он был полноправным волшебником и не планировал мириться с унижениями. Да и кровная защита была ему ни к чему. И плевать, как к нему относились Дерсли, – он больше не обязан проводить с ними летние каникулы. Это был конец, и, хотя Гарри особо не стремился к конфликту, но и позволять родственникам собой помыкать тоже не собирался.

Не в этот раз.

– Мы тебя не ждали, мальчишка, – бурчал Вернон, маневрируя на своем огромном автомобиле по запруженной стоянке Кингс-Кросса. – Разве ты не обещал, что больше не будешь мозолить нам глаза? Никогда не возвращаться?

– Ну да, я был убежден в этом. Однако обстоятельства осложнились, – вздохнул Гарри. Все-таки жаль, что у него нет настоящей семьи, с которой можно было бы поделиться. Если бы рабство предстояло Рону или Гермионе, они бы первым делом обсудили это с родителями. Конечно, Гарри никогда не считал Дерслей своими родителями, да и они никогда не относились к нему по-родственному. И все же жаль, что он на свете совсем один.

С другой стороны, прекрасно зная отношение дядюшки к «гомикам», Гарри даже не представлял, как рассказал бы ему о том, что ему предстоит половая связь с другим мужчиной.

Так что пусть лучше Дерсли продолжают его ненавидеть. Так будет гораздо легче устоять перед искушением облегчить перед ними душу.

К счастью, у него была Гермиона.

– Так что сказал господин директор, когда попросил вас встретить меня на вокзале? – поинтересовался Гарри.

Вернон фыркнул, но соизволил ответить:

– Всего пару дней. Возьмите мальчика всего на пару дней. – Дядюшка пригвоздил его злобным взглядом. – Будь уверен, мы бы ни за что не согласились, если бы не эти взрывающиеся письма!

– Он послал еще одно?

– Нет, но я знаю таких как он. Это-то его послание – образец вежливости. А следующее обязательно взорвется у нас под носом!

Гарри не знал, что ответить – Дамблдор был вполне способен послать Дерслям вопилку, – поэтому, помолчав, просто кивнул.

Вернон барабанил пальцем-сарделькой по рулю, ожидая зеленый свет.

– Имей в виду, мы были уверены, что от тебя избавились, а потому уже переоборудовали комнату.

– У Дадли снова две спальни, а у меня ни одной, – понял Гарри, хотя, по его мнению, кузену давно было пора съехать от родителей. Когда, интересно Дадли начнет сам зарабатывать на жизнь, черт подери?

– И не смей на меня так смотреть, мальчишка! – рявкнул Вернон, не сводя сердитого взгляда с загоревшегося красным светофора. – Мы дали тебе кров, когда больше было некому, и тебе это прекрасно известно! И даже выделили тебе целую комнату! Причем отличную комнату, гораздо лучше, чем ты заслуживаешь, особенно учитывая то, что мы вообще никогда не хотели иметь дело с такими как ты!

– Да, дядя Вернон, – неотрывно глядя в окно, отозвался Гарри. Скорей бы сменился свет. Тогда дядя заткнется и станет следить за дорогой.

– Так или иначе, комната не стала второй спальней Дадли, – объявил Вернон чуть менее враждебно. – Твоя тетя нуждалась в комнате для шитья. Так что мы очистили ее от пола до потолка, избавившись от всего твоего дерьма. И, между прочим, получили от этого огромнейшее удовольствие. Мы даже отдраили старый чулан, чтобы отмыть... оставшийся от тебя запах. И все напрасно! Вот он – явился, не запылился!

– Вы выбросили все мои вещи?

Вернон самодовольно кивнул.

– Все пошло на помойку, и даже не смей жаловаться, слышишь, мальчишка? Ты сам сказал, что больше не вернешься...

– Но что там оставалось? – вынужден был спросить Гарри.

– Разные бумаги, старые книги, игрушки, которые отдал Дадли по доброте душевной...

«Ага, которые Дадли собирался выбросить, а я спас от помойки», – мысленно прокомментировал Гарри.

– ...карандашные огрызки и тому подобное, – подвел итог Вернон.

Гарри даже не посчитал бы это все своим имуществом, однако, если Дерсли уже проделали за него всю работу, то на Тисовой улице делать ему было нечего. И все же...

– Вы уверены, что вы выбросили все до последнего обрывка?

Вернон злорадно ухмыльнулся, двойной подбородок заходил ходуном.

– Даже сменили ковровое покрытие в твоей старой комнате, а Петуния прошлась по ней и по чулану паровым пылесосом и тщательно продезинфицировала. В нашем доме и духу твоего не осталось. Ты нам не нужен, и, слава богу, в доме больше ничто о тебе не напоминает.

Если Вернон надеялся расстроить племянника, то его ожидало горькое разочарование. Гарри был просто счастлив.

– В таком случае, – протянул он, ухватившись одной рукой за рукоятку «Всполоха», – я действительно с вами попрощаюсь.

Вернон наморщил лоб.

– Чего?

– Да вот, передумал возвращаться в Суррей, – спокойно заявил Гарри. – И в этот раз мое решение окончательно, дядя Вернон. Вы никогда меня больше не увидите. Я бы попросил передать привет тете и Дадли, но мне почему-то кажется, что они переживут. Так что... вот. Ну все, прощайте.

Несомненно, вежливей было бы уйти по-маггловски - отворив дверь автомобиля. Однако, к несчастью для Вернона, только что сравнившего племянника с эпидемией, Гарри не испытывал сейчас к дядюшке особо теплых чувств.

Итак, юноша закрыл глаза и воззвал к своей магии, и его втянуло в узкий канал, оканчивающийся на тротуаре, в нескольких метрах от машины.

Наклонившись, он помахал рукой, потешаясь над видом разъяренного выражения лица дяди. Вернон сжимал руль с такой силой, что, казалось, тот вот-вот треснет. Его шея стала кирпичного цвета, когда он обернулся и что-то произнес. Гарри не разобрал слов. Наверно, «скатертью дорога!». Хотя нет, вряд ли. Что-то гораздо более грубое.

Гарри рассмеялся и помахал снова.

Свет на светофоре сменился, и Вернон резко надавил на педаль газа. Пронзительно взвизгнули шины, и автомобиль рванулся с места, оставив Гарри в Лондоне.

Четверг 11 июня 1998, 18:55

Гарри не волновался. Три дня в Суррее представлялись адом, тогда как три дня в Лондоне – великолепной возможностью. Раньше он никогда не путешествовал самостоятельно, не считая нескольких дней, проведенных в "Дырявом Котле" и посвященных хождениям по Косой Аллее. Тогда, подростком, он получил массу удовольствия, однако за свою взрослую жизнь мог похвастаться всего лишь одним визитом в «Маркс энд Спенсер».

Независимость...

Она была у него в руках, по крайней мере, на короткое время.

Лизнув ладонь, Гарри пригладил челку, быстро вытащил палочку и сотворил маскирующие чары для метлы. Оглядевшись, он облегченно вздохнул, когда убедился, что не привлек постороннего внимания.

Широко улыбаясь, Гарри жизнерадостно двинулся вперед. Юноша мало что знал о Лондоне и еще меньше о путешествиях, но все же достаточно для того, чтобы набросать план действий. На ночь он найдет отель, потом где-нибудь поужинает, а по дороге купит путеводитель. У него есть целый вечер, завтрашний день и большая часть субботы, чтобы насладиться свободой сполна.

И Гарри не собирался упускать предоставленной возможности.

Четверг 11 июня 1998, 19:15

Гарри не стал искать гостиницу в районе Кингс-Кросса. Риск наткнуться на волшебника в маггловской толпе был не слишком велик, но все же существовал, а посему он решил, так сказать, бросить якорь в другом месте. К тому же меньше всего ему хотелось быть узнанным.

Он нырнул в темный бар и направился к туалету. Убедившись, что вокруг никого нет, он изменил внешность, воспользовавшись навыками трансфигурации человека, которые они проходили на шестом курсе у Макгонагалл. Из опыта ему было известно – стань он блондином, то будет искать свое отражение на всякой блестящей поверхности. Чтобы избежать лишнего внимания, Гарри превратил себя в темноволосого шатена с карими глазами. Затем изменил черты лица: более высокие скулы, узкий подбородок... и вскоре уже мало походил на себя, не считая шрама. Однако чары клейкости прочно удерживали челку на лбу, а измененные квадратные очки завершали новый имидж.

Довольный преобразившейся внешностью, Гарри выудил из кармана уменьшенный сундук и призвал бумажник. Увеличив его и пересчитав наличные, Гарри удивился количеству денег, оставшемуся после того единственного визита в «Маркс энд Спенсерс», и порадовался тогдашнему решению не менять фунты на галлеоны. Затем с помощью сложного заклинания превратил сундук в синий чемодан и увеличил его до обычных размеров.

«Черт, сколько усилий для того, чтобы просто затеряться в толпе», – вздохнул Гарри, направляясь к стоянке такси.

– Тебе куда, приятель?

О нет, о конечном пункте назначения лучше не извещать никого – даже маггловского таксиста. И уж, конечно, он не настолько глуп, чтобы просить у того порекомендовать отель. Так или иначе, найти гостиницу у другого вокзала должно быть проще простого.

– Вокзал Виктория, – объявил он. Виктория и Паддингтон – названия этих двух Лондонских вокзалов были известны даже Гарри.

Доехали с ветерком, и Гарри, пройдя прямо в здание вокзала, смешался с толпой. Только когда такси скрылось из виду, он вышел на улицу и направился на поиски отеля.

Как и ожидалось, станцию окружали сотни небольших гостиниц с прейскурантами, выставленными в окнах. Цены оказались гораздо ниже, чем он ожидал, – можно было легко заплатить за ночь, даже не обменивая имеющиеся галлеоны. Вот и отлично – визит в «Гринготтс» он отложит до утра.

А почему бы и нет? Северус сказал, что ему нужно потратить имеющиеся у него наличные до ритуала. Ну, а на что их тратить, как не на еду, крышу и развлечения в Лондоне? Нечто вроде выпускного подарка самому себе – как-никак он окончил школу, невзирая на многочисленные препятствия.

Или же утешительного приза – ведь слишком скоро он свяжет себя узами рабства с Северусом. И неважно, что Северус будет вести себя справедливо и удовлетворять его потребности. Гарри будет рабом. Несмотря на все усилия смириться с судьбой, перспектива по-прежнему вселяла в него ужас. Жить взаперти, постоянно скрываясь, никогда никуда не выходя...

Гарри не представлял, как все это вынесет.

«По крайней мере, мне достался глоток свободы напоследок», – думал он, поднимаясь по цементным ступенькам простенького отеля, сдающего комнаты по тридцать восемь фунтов за ночь. И он уж постарается получить максимум удовольствия за это короткое время... Единственный выпавший ему шанс побыть полноправным взрослым. Возможно, это даже поможет преодолеть испытываемый в последнее время стресс... поможет принять свой жребий.

Может быть, эти импровизированные каникулы окажутся именно тем, что нужно перед ритуалом. У него получится расслабиться и стать по-настоящему готовым принять необратимое рабство.

Так что это вовсе не конец света. Он отлично проведет время в Лондоне и не станет впадать в депрессию из-за того, что ожидает его в Хогвартсе. Толкнув узкую дверь, Гарри очутился у конторки портье и позвенел латунным колокольчиком.