Cambiare Podentes

И теперь это. Еще одна невозможная вещь. Он освободился. Он стал совершенно свободным...

Шок оказался настолько велик, что Гарри был не в состоянии думать о последствиях. В его голове билась только одна мысль.

Он сможет сам принимать решения. Выбирать, что и кто должен присутствовать в его жизни.

Но не успел он задуматься над тем, каким был бы его выбор, как новый хрупкий мир разрушился. Северусу ничего не потребовалось делать для того, чтобы запретить Гарри зажигать свечу. Всего лишь подумать об этом. Одним усилием мысли он перекрыл ему доступ к магии, уничтожил сладкую фантазию и вернул его в суровую реальность.

Значит, никакой свободы. Северус не умирал по-настоящему — всего лишь был на волосок от смерти.

А Гарри все так же остался рабом.

Ужасно признавать это, но когда на него обрушилась нестерпимая боль, осознание потери, которую ни один человек в мире не в состоянии представить, первой мыслью Гарри было: «а вот если бы Северус взаправду умер, то я бы уже был свободен».

Он не позволил эмоциям отразиться ни на лице, ни в голосе. Это слишком отвратительно. Жестоко. Гарри никогда никому не желал смерти, и мысль о том, что Волдеморт мог изменить в нем и эту черту — протянуть свою лапу из могилы и искорежить не только его жизнь, но и его самого, была просто невыносимой.

Юноша выбросил из головы воспоминание об этом. Приказал себе думать, что этого никогда не происходило, что он не такой человек и никогда не смог бы помыслить ни о чем подобном. Тем не менее, в глубине души он знал, что все это было.

А может, это нормально — прикидывать возможности, оценивать варианты? Ведь он никогда в действительности не хотел, чтобы Северус умер. Даже на задворках сознания такой идеи не мелькало.

Наоборот, он очень хотел, чтобы Северус жил. И попросту не мог вообразить ничего другого.

Однако главный вопрос заключался не в том, чего он желал Северусу, а в том, чего Гарри хотел для себя — какие бы цели он поставил, если бы по-настоящему освободился.

И вопрос этот так и оставался без ответа. Сначала не было времени размышлять о подобных вещах, а потом это стало казаться совершенно незначительным. Так что Гарри попросту прекратил думать об этом.

Но теперь, медленно пролетая над гладью созданного им озера, молодой человек спрашивал себя, не сделал ли он ошибку. Что было бы, если бы в тот день в больничном крыле он получил свободу? Чем бы он занялся? Чего бы он пожелал для себя?

Захотел бы он по собственной воле остаться с Северусом?

Погруженный в свои мысли, Гарри опускался все ниже, пока не стал в полете задевать кроссовками поверхность воды. Он не думал, что ответ многое изменит, но в то же время ему казалось важным сформулировать его. С другой стороны, может быть, не зря его разум избегал подобных размышлений? Разве можно точно знать, что сделал бы в тех или иных обстоятельствах? И вообще, существуют ли ответы на все его вопросы?

Наверное, нет, подумал Гарри, разворачиваясь у края озера, чтобы снова пересечь водную гладь. Да и стоит ли думать о том, что он мог бы предпринять почти полгода назад? Действительно важные вопросы касаются того, что происходит здесь и сейчас.

Остался бы он с Северусом сегодня, будь у него выбор? Предположим, каким-то магическим способом, не включающим ничью смерть, ему удалось освободиться. Понятно, что это нереальная ситуация, но все же. Что он сделает — помашет Северусу ручкой и отправится искать приключений? Будет заезжать на праздники, присылать открытки?

Или посмотрит Северусу в глаза и скажет, что хочет вернуть их связь? Не как между рабом и хозяином, конечно. Этого и врагу не пожелаешь. Это будет не рабство, а...

Пораженный внезапной мыслью, Гарри дернулся всем телом, и в то же мгновение метла вырвалась из-под его контроля и потащила вертикально вниз, прямо в глубину синих вод озера.

Несколько мгновений, не в состоянии оправиться от шока, Гарри не реагировал, но потом резко дернул черенок метлы вверх и она повиновалась. Не так быстро, как ему бы хотелось, но метла изменила направление движения, и Гарри помчался вверх, обратно к поверхности воды.

Хватая ртом воздух, он скатился с метлы и теперь расслабленно лежал на спине, покачиваясь на легких волнах — Всполох крепко зажат в руке, рот приоткрыт, глаза зажмурены, чтобы не слезились от яркого солнца. Что произошло? Наверное, что-то случилось со Всполохом... ну да, он слишком давно не ухаживал за метлой, не подрезал растрепавшиеся прутики...

Наконец, когда ясность рассудка вернулась, а дыхание успокоилось, Гарри перевернулся и прямо в воде снова вскарабкался на метлу. Взлететь оказалось очень непросто, но после пары неудачных попыток он все же поднялся в воздух и неторопливо добрался до берега — на этот раз сосредоточив на полете все внимание.

Он уселся на траву по-турецки и, оглядев себя, засмеялся. Вот уж сейчас ему точно сушащие чары не помешают! Хорошо еще, что палочка никуда не делась — она все так же была надежно запрятана в потайной карман джинсов, которые, к слову, по мнению Северуса излишне облегали ноги юноши. Но именно это палочку и спасло — из свободных штанов она выпала бы сразу же после того, как Гарри врезался в воду.

Так, о чем он там размышлял перед аварией? Прилагать усилия для того, чтобы вспомнить, не пришлось — теперь, когда Гарри был в безопасности, на сухом твердом берегу, этот вопрос зазвучал в его голове еще громче.

Как бы он поступил сейчас, если бы каким-то образом освободился и получил возможность делать свой выбор? Остался бы он с Северусом?

Гарри вскинул голову — ответ очевиден! Разумеется, он бы остался с Северусом! Они же любовники. А секс у них вообще потрясающий.

Сидя там, на берегу озера, и продолжая обдумывать свои чувства, Гарри внезапно осознал, что каким бы хорошим ни был секс, их отношения с Северусом не ограничиваются постелью. Между ними происходит нечто большее. Они проводят время вместе. Много времени! И разговаривают. Иногда они часами беседуют, лежа рядом в кровати, обнаженные и расслабленные.

Гарри не воспринимал себя как раба, по крайней мере, пока они с Северусом были наедине. Он не мог не понимать своего статуса, особенно с учетом того, как эту тему любила обсасывать пресса — истории о его жизни печатались бесконечно — однако, в целом, он все же не ощущал себя рабом.

Это продолжалось уже достаточно долго. Все изменилось.

Он был расслаблен. Непринужден. Наконец-то начал спокойно смотреть в будущее. По Британии больше не шастали злые волшебники, и нация не ожидала от Гарри очередного чуда.

Он чувствовал себя... совершенно нормально, внезапно понял Гарри. А такого в его жизни еще не было. И он знал, что благодарить за это нужно Северуса. Снейп дал Гарри все необходимое — в точности, как обещал. Все самое важное. Настоящий дом, который его принял. В котором ему рады. Партнера, на которого можно положиться в любой ситуации — в болезни и здравии, в богатстве и бедности и все такое. Гарри знал, что Северус его не обманет. Знал это так же хорошо, как собственное имя.

Словно... словно... Северус стал его семьей. Его партнером — или нареченным, как сказал Альбус.

Получается, я получил все, чего когда-либо желал, осознал Гарри. Хоть и немного не в том виде, как хотелось бы. Мужчину вместо женщины. Прекрасную работу, о которой, правда, раньше не задумывался. Семью, полноценными членами которой были и Рон с Гермионой. И дом — Хогвартс.

Первый в его жизни настоящий дом. Единственный, в котором ему действительно захотелось остаться. Когда-то он думал, что однажды ему придется покинуть Хогвартс, но сейчас искренне радовался тому, что, возможно, останется здесь навсегда.

Все это казалось Гарри правильным. И неудивительно. Он счастлив в Северусом. Ну да, лучше быть связанным любовью, чем заклинанием порабощения — но в любом случае, ему хотелось связать свою жизнь с кем-то, и вот у него надежные прочные отношения, и...

Гарри снова вздрогнул всем телом, но на этот раз не потерял ход размышлений.

«Любовь», — прозвучало в его голове, шокировав до такой степени, что если бы он сейчас летел, то точно бы еще раз свалился в воду. Так вот как называется то, что я чувствую по отношению к Северусу? Любовь?

Этот вопрос оказался еще хуже предыдущего, потому что, если подумать, Гарри ни малейшего представления не имел о том, что такое любовь. Такая любовь. Он любил Гермиону как друга, а Рона — почти как брата, и Сириуса — как отца, которого у него никогда не было... И, конечно, он любил родителей, хотя почти и не помнил их. Он любил думать о них, любил воспоминания, подаренные ему другими людьми, пусть даже Джеймс оказался совсем не таким идеальным, как Гарри представлялось поначалу.

В конце концов, сам Гарри не идеален.

Но романтическая любовь? Гарри не знал, что это такое. Он знал только, что ему нравится, как Северус танцует. И нравятся крохотные морщинки, которые появляются вокруг глаз Северуса, когда тот делает что-нибудь приятное для него... и, кстати, это происходило довольно часто. А еще ему нравится запах Северуса и ощущение его волос под пальцами, и нравится быть с ним, проводить время вместе — болтать или просто тихонько сидеть рядом, каждый читает свою книгу. И больше всего ему нравится то, что Северус терпелив с ним — и всегда был, с самого начала, с того момента, как он понял, насколько неопытен Гарри, и... и... Гарри просто не мог представить себя рядом с кем-то другим.

И не мог представить, что ему когда-нибудь этого захочется.

«Короче, — Гарри решительно оборвал собственные рассуждения, потому что уже чувствовал себя так, словно пробежал несколько километров, хотя последние несколько минут сидел на одном месте, — Может, я и не знаю, что такое любовь, но все же это очень на нее смахивает».

Так что ничего странного в том, что ему хочется говорить с Северусом о зельях, о его юности, о чем угодно. Гарри любит его и хочет узнать о нем как можно больше. Вот и все. Теперь, когда неясные ощущения, наконец-то, оформились в мысли, все стало таким очевидным.

Да, будь у Гарри выбор, он остался бы с Северусом. Конечно, ему хотелось бы иметь реальное право выбирать. Но и без этого прожить можно. Он смирился с этим еще несколько месяцев назад, задолго до того, как понял, что влюблен. А может быть, и задолго до того, как влюбился, потому что когда это началось — Гарри не смог бы вспомнить даже под дулом пистолета.

«Друзья с некоторыми преимуществами», — сказал он когда-то Рону, а Рон в ответ чуть не рассмеялся и сказал что-то насчет того, как Снейп присматривал за Гарри сразу после происшествия в день рождения... хотя нет, не присматривал. Смотрел на него — смотрел так, что Рону было сложно поверить...

Да, подумал Гарри, кивая. Так и есть. Наконец-то он это понял. Северус тоже его любит. Ну, хотя бы немного. Ведь Северус должен любить его! Пусть даже крошечной частичкой сердца. В противном случае он никогда бы не приревновал так к Гермионе. Наверное, в основном это было из-за подозрений о сексе, но не только. Потому что между Гарри и Северусом был не только секс.

Они бы не лежали в объятиях друг друга после, если бы дело было исключительно в сексе. Северус не приходил бы на стадион и не запускал бы в Гарри бладжеры, для того чтобы тот мог попрактиковаться в условиях, приближенных к реальным. Гарри не казалось бы, что его разорвет на мелкие кусочки, если он срочно не поделится с Северусом свежими новостями. У людей, которых объединяет только секс, всего этого быть не может.

Да... медленно же он пришел к пониманию. Но это, наверное, из-за того, с чего начинались их отношения — даже простая дружба казалась огромным достижением. И почти невозможным.

С другой стороны, вся жизнь Гарри — сплошное «сказку сделать былью».

Юноша поднялся и отряхнул брюки. Понятно, значит, он любит Северуса. Хорошо... это действительно хорошо! Лучше провести остаток жизни с человеком, которого любишь, чем с кем-то совершенно тебе чужим. И Северус почти наверняка его любит. Да это очевидно, если вспомнить все, что Снейп для него сделал. Столько всего, что он делать был не обязан. Приятных мелочей.

Северус объяснял их тем, что, разумеется, он хочет, чтобы Гарри был счастлив. Это в его интересах, говорил он, потому что после объединения сил и победы над Волдемортом меньше всего ему хотелось бы иметь рядом вечно дующегося подростка.

Да... он отлично выкручивался, этого у Северуса не отнять. Он бы от чего угодно отбрехался. Но теперь Гарри все понимал. Никто не может постоянно руководствоваться лишь стратегическими интересами, даже глава Слизерина. Вряд ли кто-либо применил бы к нему слово «добросердечный». Но с Гарри он именно такой — почти всегда. И если не такой, то для этого существуют причины. Весьма основательные причины.

Если бы все это было какой-то... игрой, только для того, чтобы Гарри не бунтовал, то Северус не смог бы вести ее постоянно. Слишком долго это продолжается, и все сходится к одному.

Очевидно, он любит Гарри. Доказательства — вот они, во всех его поступках.

Гарри нахмурился, шагая вдоль берега озера с метлой в руке. Да, Северус действительно много для него сделал, но в каком-то смысле в этом и есть камень преткновения. Ведь он ни разу не произнес «я тебя люблю», но почему?

Наверное, потому что если бы Гарри в ответ на все хорошее, что он получает от Северуса, сказал «я тоже тебя люблю», создалось бы впечатление, что он путает любовь с благодарностью. Так что, выходит, Гарри лучше сказать это первому.

Но... та же проблема.

Кроме того, Снейп не раз повторял, что заклинание стоит тысячи слов. И уж точно стоит трех. Вот по какому принципу Северус действовал с того дня, когда понял, что влюблен. Наверное, это типичный слизеринский подход — делать что-то для другого человека, если действительно любишь его. Это значит куда больше слов.

А что же он может сделать для Северуса?

Когда Гарри раньше задавался этим вопросом, в нем говорила благодарность. Теперь он понимал разницу, и сейчас все по-другому. Он хочет не просто сказать Северусу «спасибо». Нет, он хочет показать, как сильно ценит его. Уважает. Хочет. Любит.

Да, на этот раз все иначе, и теперь Гарри не опозорится, предложив помощь с сочинениями или тому подобную ерунду. Это ничего не сказало бы о том, какое место Северус занимает в его жизни и чего теперь хочет сам Гарри, раз уж он разобрался со своими желаниями.

Вернее, кого он хочет... Гарри весело хмыкнул — ему не нужно было сильно напрягаться, чтобы представить легкую усмешку, которую вызвали бы у Северуса его продолжительные путаные рассуждения.

Широко улыбнувшись, он забрался на Всполох. Все понятно! Только влюбленный человек может видеть очарование в подколках относительно корявости его языка. К тому же, Северус всего лишь подшучивал над ним, а не разносил в пух и прах остро отточенными фразочками... ну да. Он точно влюблен, и теперь надо заставить его поверить, что и Гарри его любит.

Или, по крайней мере, что Гарри снова выбрал бы его, представься ему такая возможность. И сделал бы это добровольно и с радостью, потому что им хорошо вместе, а жизнь с Северусом рисовала чертовски приятные перспективы.

Но как это сделать... Гарри оттолкнулся от земли и взлетел. То, о чем он когда-то сказал Снейпу — чистая правда. Ему действительно лучше всего думается в полете. И чтобы решить возникшую непростую задачку, ему придется воспользоваться всеми своими преимуществами.

Глава 58

Вторник, 15 июня, 1999 - 14:20

В следующие несколько дней Гарри провел немало времени с Северусом, наблюдая, как тот варит зелья. Прозрачный котел был действительно весьма интересен, но, конечно, не был единственной причиной. Гарри просто хотел быть рядом с Северусом. Было так уютно просто сидеть, забравшись на стол, разговаривать и пить колу. Гарри не имел ничего против, даже когда Северусу требовалось сосчитать вслух количество размешиваний, произнести очередное заклинание, или сконцентрироваться на зелье вместо разговора. Стоило тому только произнести тсс, и Гари просто наблюдал, как он двигается по лаборатории, склоняется над своим варевом. Это давало повод любоваться длинными ногами мужчины, а иногда, мельком, сквозь ткань весьма свободной мантии, и его задницей.

Сейчас, когда он летел прочь от замка, направляясь к своему, как он привык считать, личному озеру. Гарри вдруг пришло на ум, что он проводит с Северусом куда больше времени, чем от него требуется. Хм, но разве не в этом весь смысл.

Потому что в определенном смысле он должен быть рядом с Северусом. Не безвылазно в лаборатории часы напролет, конечно, а в более широком смысле. Чего бы он на самом деле хотел, или не хотел, не имело никакого значения с тех пор, как он лишился права выбора в своей жизни.

Однажды он решил, что оно у него появилось. То мгновение в больничном крыле, тот момент, когда ему показалось, что собственное сердце перестало биться так же как сердце Северуса несколько секунд назад. То самое мгновение, когда единственное слово окутало его словно согревающие чары.

Свободен.

Целую минуту он действительно верил, что это произошло. Что с того, что это считалось невозможным? Вся его жизнь состояла из такого вот невозможного, не так ли? Никто не может выжить после Смертельного Заклятия… вовсе не истина, если ты пережил его. Он был живым доказательством того, что невозможное случается.

Вот и снова. Произошла еще одна невозможная вещь. Он был свободен. Он стал совершенно свободен…

Потрясение от этого было так велико, что он едва ли был в состоянии понять, что это значит на самом деле, но одно ему было предельно ясно.

Теперь он сможет выбирать сам. То, что он захочет. Кого захочет.

А потом, даже прежде чем у него появился шанс решить, какими могут быть ответы, сами вопросы рассыпались прахом, когда Северус пресек даже такую его простейшую попытку как зажигание свечи. Блокировал его магию, почти не прилагая усилий. Одной единственной мыслью. Разрушив фантазию. Разрушив его.

Он не стал свободен, в конце концов. Северус не умер по-настоящему, хотя был так кошмарно близок к этому.

И Гарри, конечно, все так же был рабом.

Самое ужасное, что в то первое мгновение, когда душу рвало на части от боли утраты, подобно которой он раньше никогда не испытывал, первой мыслью Гарри было: если бы Северус действительно умер, я был бы сейчас свободен.

Он не позволил этому отразиться. Ни на лице, ни в голосе. Это была на самом деле чудовищная мысль. Почти греховная. Гарри прежде никогда не хотел, чтобы кто-то умирал за него, и понимание того, что Волдеморт мог забрать у него и это, что Волдеморт мог добраться до него из могилы, чтобы разрушить не только то чем Гарри был, но и кем он был… это было почти невыносимо.

Гарри должен был прекратить это, должен был сказать себе, что этого не было, что он просто не мог быть человеком, который думал о таком. Но так и было, и он знал это.

Возможно, это было вполне естественно чувствовать подобное, размышлять о других возможностях. И это не означало, что он действительно желал Северусу смерти. Вовсе нет.

Он хотел, чтобы Северус жил. Он даже не мог себе представить иначе.

Ведь истинный вопрос состоял не в том, хочет ли он, чтобы Северус жил, вопрос был в том, чего бы он хотел для себя тогда, в тот краткий момент, когда думал, что стал свободен.

Он ведь так и не ответил на него. Сперва у него просто не было времени решить, а потом стало ясно, что ответ уже не имеет значения. Поэтому он больше и не размышлял над этим.

Но теперь, медленно пролетая над самой поверхностью озера, которое он создал, Гарри задумался, а что если бы это все же оказалось ошибкой. Что если бы он стал свободен в тот день в больничном крыле. Что бы он сделал для себя, в конце концов? Чего бы он желал?

Остался ли бы он с Северусом, будь на то его собственная воля?

Гарри летел все ниже и ниже, пытаясь найти ответ, пока его кроссовки не заскользили по поверхности воды. Ответ, возможно, и не имел значения, но все равно казался важным. Важным, но порхающим вне досягаемости, и на то были понятные причины. Откуда он знает, как бы он поступил? Был ли на этот вопрос вообще ответ?

Наверное, нет, думал Гарри. Он развернулся, достигнув края озера, и снова стал пересекать его в противоположном направлении. Как он может быть уверен в том, что бы он сделал тогда, шесть месяцев назад? Настоящий вопрос крутился вокруг здесь и сейчас.

Остался ли бы он с Северусом теперь, если бы у него был выбор? Допустим, он стал бы свободен благодаря некоему волшебству, а не из-за смерти. Такого никогда не произойдет, Гарри знал, но все же, вдруг бы такое случилось? Сказал бы он тогда Северусу «Прощай» и стал бы жить сам по себе? Посещал бы его на выходных, поддерживал бы связь?

Или же повернулся бы к нему и сказал, что хочет быть связанным вновь. Не узами рабства, нет, не в этот раз. Он больше никогда бы такого не выбрал. Нет, не рабства, а…

Все тело Гарри содрогнулось от внезапного осознания, и когда это произошло, метла неожиданно вырвалась из-под контроля и нырнула прямо в озеро, и он понесся вниз, как будто до сих пор летел. Метла утаскивала его прямо в синюю глубину.

На одно мгновение он был слишком шокирован, чтобы как-то среагировать, но затем он резко остановился, и метла послушалась. Медленнее чем ему бы хотелось, но она отреагировала, Гарри развернулся и полетел сквозь воду, пока не оказался на поверхности.

Хватая ртом воздух, он опрокинулся на спину, держась за Молнию одной рукой, и так продолжил скользить по воде. Губы приоткрыты, веки крепко сомкнуты из-за яркого солнца над ним. Он чувствовал себя полным придурком. Что же произошло? Наверное, что-то не так с Молнией… ну, уже прошло какое-то время с тех пор, как Гарри срезал выбившиеся разлохмаченные прутики и проверял, чтобы остальные лежали гладко…

Наконец, когда Гарри перестало казаться, будто ветер собирается вытрясти из него душу, он поднялся и вновь уселся на метлу. Взлететь было довольно тяжело, но после парочки неудачных попыток, у него таки получилось, и, уделяя на этот раз все внимание полету, он пересек озеро и добрался до берега.

Сидя, скрестив ноги, Гарри посмотрел вниз на свое отражение и едва не рассмеялся. Хоть раз высушивающие чары оказались весьма кстати. Хорошо что волшебная палочка все еще была при нем, надежно запрятанная в кармане джинсов, тех самых, которые, как считал Северус, ужасно обтягивали фигуру Гарри. Отличная вещь, как оказалось, – его палочка не выпала в воде, когда он нырнул.

Итак, на чем он остановился? Гарри вернулся мыслями назад, потому как сейчас, когда он был в безопасности на твердой земле, вопрос вновь заявил о себе, и теперь звенел в его голове даже настойчивее, чем прежде.

Ага, верно. Как бы он поступил сейчас, если бы каким-то образом стал свободен и получил бы возможность делать выбор самостоятельно? Захотел бы он остаться вместе с Северусом?

Ноздри Гарри расширились, потому как он тут же понял, что ответ на это чертовски очевиден. Конечно, он хотел бы остаться с Северусом! Они ведь были любовниками. И это еще не упоминая о фантастическом сексе.

Но пока он сидел на берегу, обдумывая все это, его вдруг прошибло – то, что происходило между ними – нечто намного большее, чем просто секс, даже такой офигительный. Они ведь проводили время вместе, так? Много времени. И они разговаривали. Иногда, лежа в постели, обнаженные и удовлетворенные, они говорили часами.

Гарри не вспоминал, что он раб, не тогда, когда он был наедине с Северусом. Были только они двое. Он не мог не осознавать, что он один такой особенный, учитывая, что пресса все время твердила об этом – истории о нем, казалось, теперь выпускались прямо-таки циклами – но, в целом, он не чувствовал себя рабом, не сейчас.

И это была правда. Давно стало правдой, но теперь кое-что было иначе.

Он больше не чувствовал напряжения. Ему было легко. Он был доволен таким будущим. И никаких злобных волшебников, бродящих по Британии, пока вся страна ждет, что он с ними расправится.

Он чувствовал… что все в порядке. А когда в жизни он вообще чувствовал подобное, хоть раз? И за это он должен благодарить Северуса. Он действительно обеспечил Гарри всем, в чем тот нуждался, как он и поклялся. Всем необходимым в жизни. Настоящий дом, где его приняли, таким, какой он есть. Где его ценили. Кто-то, на кого он может положиться, кто будет рядом с ним в болезни и здравии, в горе и радости и всякое такое. Северус будет рядом. Гарри знал это так же хорошо, как собственное имя.

Это было словно… словно… Северус теперь его семья. Его партнер, или, как выразился Альбус, его супруг.

Едва Гарри подумал это, он понял, что у него есть все то, о чем он когда-либо мечтал. Просто все появилось несколько не в той форме, какую он представлял. Мужчина вместо женщины. Работа, которая, он знал, придется ему по душе, хотя он и не предполагал именно такую. Семья, которая фактически включала Рона и Гермиону тоже. А домом стал Хогвартс.

Первый настоящий дом, который когда-либо у него был. И единственный, в котором он действительно хотел бы жить. Он думал, что ему придется покинуть его, но сейчас все сложилось так, что тот мог остаться его домом навсегда.

Что-то в этом показалось Гарри правильным. Так и было. Он был счастлив с Северусом. Конечно, лучше быть связанным любовью, чем рабством, но он хотел быть в этих узах, так или иначе, и он был, и…

Все тело Гарри содрогнулось вновь, но на этот раз он не потерял нить мысли.

Любовью? Слово повергло его еще в больший шок, чем внезапное погружение в воду. Это правда то, что я чувствую к Северусу? Любовь?

Этот вопрос был даже тяжелее того предыдущего, потому что когда он пришел ему в голову, Гарри не был уверен, что вообще знает, что такое на самом деле любовь. Именно такая любовь. Он любил Гермиону, как друга, и Рона почти как брата, а Сириуса как отца, которого у него никогда не было… и, конечно, он любил своих родителей, хоть он их и не помнил. Он любил саму мысль о них, и воспоминания, которые ему дали другие люди, пусть даже Джеймс и Лили не были так уж идеальны.

В конце концов, Гарри тоже не был совершенством.

Но как на счет романтической любви? Гарри не знал, что это такое. Он лишь знал, что ему нравится, как Северус двигается во время танца, ему нравятся те крошечные морщинки, которые собираются вокруг его глаз, когда он делает что-нибудь приятное Гарри… что, в общем-то, случается довольно часто. И ему нравится, как Северус улыбается, нравится ощущать его волосы на своей коже, быть с рядом ним, проводить время вместе, и болтать о всяком, а иногда просто молча сидеть и читать. И ему действительно нравится, как Северус терпелив с ним, все время, с тех пор как он узнал, насколько Гарри неопытен, и… и… Гарри вообще не может представить себя рядом с кем-то другим, когда бы то ни было.

И как такое вообще можно желать.

Ладно, Мерлин побери, думает Гарри, в конце концов, переводя дух. Я, может, и не знаю, что такое любовь, но все это звучит чертовски похоже на нее.

Ничего удивительного, что он просил Северуса рассказать о своих зельях, в тайной надежде, что тот упомянет хоть немного о своей юности. Гарри любил этого мужчину и хотел знать о нем все. Вот так все просто. Сейчас, когда он взглянул на это с другой стороны, все стало таким очевидным.

Да, Гарри остался бы с Северусом, если бы у него был выбор. Конечно, он хотел бы вообще иметь этот выбор. Но он сможет прожить с фактом, что выбора у него никогда не будет. Он смирился с этим еще несколько месяцев назад, а это было еще до того, как он понял, что любит. Даже до того, наверное, как влюбился, потому что Гарри сам не знал, когда это случилось.

Друзья с некоторыми преимуществами, он помнил, как сказал это Рону, а Рон чуть не рассмеялся над ним, и рассказал о том, как Снейп заботился о Гарри, сразу после его дня рождения… нет, не приглядывал за ним. Глядел на него, таким взглядом, в который Рон сам едва мог поверить…

Точно, подумал Гарри, кивая, потому что он неожиданно понял это. Северус тоже любит его. Хоть немного, решил Гарри. Северус должен любить его, ведь так? Хоть немножечко, совсем чуть-чуть. Иначе он не стал бы так нелепо ревновать к Гермионе. В основном это конечно была сексуальная ревность, но не только, потому как то, что Гарри и Северус разделили вместе был не один только секс.

Они бы не продержались вместе, если бы секс был единственным, что их объединяло. Северус не приходил бы на поле и не посылал бы в Гарри бладжеры, чтобы тот мог отработать новый маневр в реальных условиях. Гарри не чувствовал бы себя так, будто он умирает как хочет рассказать Северусу свежие новости, которые он только что услышал. Этого бы не было, если бы их связывал исключительно секс.

Вероятно, он так поздно осознал это потому, что, если сравнивать с чего они с Северусом начинали, стать друзьями казалось и так огромным достижением. Совершенно невозможным в принципе.

Но с другой стороны, вся жизнь Гарри была чередой вот таких воплощенных в реальность невозможностей.

Поднявшись, Гарри отряхнул штаны. Ладно, итак он любит Северуса. Хорошо… это было действительно хорошо. Он предпочитал провести всю свою жизнь с человеком, которого любит, чем с тем, кого не любит. А Северус почти наверняка тоже любит его. Это было так очевидно, если припомнить все, что мужчина сделал для него. Все то, что вовсе не был обязан делать. Все эти мелочи.

Северус объяснил их однажды тем, что конечно он хочет, чтобы Гарри был счастлив. Это тоже в его интересах, как он сказал, потому что даже после того, как они объединят силы и победят Волдеморта, он вовсе не хочет жить вместе с угрюмым подростком.

Да уж… он должен быть покладистым, и Гарри стал таким для Северуса. Мужчина, наверняка, мог повернуть что угодно к своей выгоде. Но сейчас Гарри видел гораздо больше. Никто не может быть таким прагматичным все время, даже глава Слизерина. Северус никогда не слыл добросердечным, верно? И все же он был именно таким с Гарри, большую часть времени. Все разы, когда он таким не был, на то у него имелась причина. Весьма серьезная причина.

И если бы все это было… разыграно только чтобы держать Гарри под контролем, Северус не смог бы продолжать дальше в том же духе. Не так убедительно, не так долго.

Он, несомненно, любит Гарри. Доказательства были повсюду, в каждом его поступке.

Гарри нахмурился и принялся расхаживать вдоль берега озера, сжимая древко метлы в руке. Ну да, Северус действительно много сделал для Гарри, и в этом была вся загвоздка. Потому как Северус ни разу не сказал, я люблю тебя, а почему?

Может потому, что он столько всего сделал для Гарри, что если бы тот ответил, я люблю тебя тоже, Северус решил бы, что Гарри путает любовь с благодарностью. Что ж, возможно Гарри должен первым сказать эти слова.

Нет… возникает та же проблема.

Кроме того, как говорил Северус, одно заклинание стоит тысячи простых слов. И уж конечно, оно стоило больше трех слов. Вот этим Северус и руководствовался все это время… по крайней мере, то время, когда он стал влюблен. Это, похоже, и был слизеринский ход мыслей. Ты совершаешь поступки ради другого человека, если ты действительно любишь его. Это и означает больше чем слова.

Итак, что Гарри может сделать для Северуса?

Последний раз, когда он спрашивал себя об этом, его побуждало чувство благодарности. Он понимал разницу, и теперь разница была. Он не хотел предлагать Северусу нечто вроде «Спасибо». Нет, он хотел, чтобы мужчина знал – его ценят. Его уважают. Находят привлекательным. Его любят.

Да, разница была очевидна, и на этот раз он не собирался начинать с чего-то такого совершенно неубедительного, как предложение помочь проверить сочинения. Это не убедит Северуса в том, что Гарри думает о нем, не даст понять, чего бы Гарри хотел сейчас, и что он уверен в том, что хочет этого.

Он знает, чего он хочет. Или кого, как сказал бы Северус, и легкая усмешка заиграла бы у него на губах.

Оседлав Молнию, Гарри ухмыльнулся, в этом все и дело. Только влюбленный человек может воспринимать исправления собственных грамматических ошибок, как нечто ласкающее слух. А Северус просто не может без того, чтобы не разрезать Гарри на ленточки свом острым языком… о, да. Этот мужчина совершенно определенно влюблен, и только от Гарри зависит убедить его в том, что чувство взаимно.

Или, по крайней мере, что Гарри выбрал бы его, если бы мог выбирать. По собственному желанию, потому что им хорошо вместе, и жизнь с Северусом звучит как чертовски хорошая штука, как ни глянь.

Как это сделать, как же это сделать… Гарри оттолкнулся и взлетел. То, что он скажет Северусу, будет правдой. Он усиленно размышлял над этим, пока летел. И чтобы доказать… да уж, ему пригодится даже это преимущество.

Четверг, 17 июня, 1999 - 20:30

- А теперь не подглядывай, – велел Гарри. – Мы почти на месте. Не открывай глаза.

Северус чуть было опять не спросил почему, но Гарри ни словом не обмолвился за те последние три раза, когда он об этом спрашивал, поэтому он просто позволил вести себя за обе руки, тогда как Гарри, очевидно, пятился, увлекая его за собой.

Он не был вполне уверен в том, что происходит, но это можно было сказать и обо всем в этот день. Гарри вел себя очень странно, постоянно то приходил, то уходил. А когда Северус предложил пообедать, почти запаниковал и ответил, что не голоден, и это вызвало пульсацию энергии в голове у Северуса.

Гарри вздохнул и попросил зелье от головной боли, но потом добавил:

- Ладно, это неправда. Я немного голоден. Но все равно подожду с обедом.

Северус, конечно, дал ему требуемое зелье, ему вовсе не хотелось видеть, как Гарри мучается от боли, но он, как ни крути, видел – происходит нечто действительно необычное.

- Почему ты хочешь отложить обед, если уже проголодался?

- Потому что. – Уперто сказал Гарри. – И я хочу, что бы ты отправился в свою лабораторию и работал там пока я не приду и не позову тебя. Договорились?

Так странно, похоже, Гарри что-то запланировал. Северус понятия не имел что, но было совершенно ясно, оно будет включать в себя поздний ужин. Северус не особо жаловал сюрпризы и чуть было не потребовал от Гарри объяснений, что происходит.

Но уловил блеск возбуждения в зеленых глазах. Возбуждения и страстного желания, и порыв испортить Гарри сюрприз, каким бы тот не был, испарился сам собой.

Он ушел и работал над зельем для фестралов, как и обещал, время медленно ползло, пока он размешивал густеющее варево. Совсем один в своей лаборатории сегодня. Без Гарри. Похоже, сегодня Северус скучал по нему больше чем обычно. Возможно потому, что хотел бы выяснить, чем же таким занят Гарри, постоянно снующий между верхними и нижними комнатами.

Наконец Гарри вошел к нему и тихо стал рядом.

- Зелье стабильное? Можешь оставить его ненадолго?

Северус направил палочку на огонь под котлом, пламя замерцало и погасло. Он развернулся к Гарри.

- Закрой глаза.

Вместо этого он широко распахнул их.

- Ты это серьезно?

Это все его фантазия или Гарри почти умолял его взглядом?

- Пожалуйста.

- Очень хорошо, – произнес Северус, убедившись, что голос его звучит достаточно раздраженно.

И вот к чему это привело, глаза плотно закрыты, его медленно ведут по коридорам его собственных апартаментов, как будто Гарри не знает, что Северус прожил здесь двадцать лет и изучил каждый поворот, каждый дюйм.

Они в библиотеке, он понял это еще прежде, чем Гарри подвел его к обеденному столу в нише и помог сесть в кресло с прямой спинкой. Он услышал скрип другого кресла и голос Гарри, раздавшийся напротив него. Немного дрожащий голос.

- Ладно, хорошо. Открой глаза.

Когда Северус послушался, все что он увидел, был пустой стол.

- И?

Взмах рукой, сопровождающийся слегка нервной улыбкой, и Гарри трижды быстро постучал по столу.

Появился одинокий кубок на хрустальном подносе, который парил несколько мгновений, прежде чем опустится на поверхность стола. Сразу же с хлопком возникли несколько блюд, наполненных деликатесами, уже порезанными на небольшие кусочки.

В самом деле, необычное сочетание продуктов, подумал Северус, переводя взгляд с одного блюда на другое. Авокадо и трюфеля, какой-то салат с орехами среди прочего.

А в кубке, Северус распознал по запаху, ананасовый сок, приправленный свежей ванилью. Намеков для его памяти было предостаточно.

- По некоторым причинам все это кажется весьма знакомым, – протянул Северус, поднимая лицо к Гарри, который сперва отвел взгляд, но потом посмотрел прямо на него.

- Тебе наверняка больше чем мне. Я не помню всего так хорошо.

- Тогда как… – Северус обвел рукой изобилие пищи на столе. – Ты детально изучил заклинание?

Гарри тихо рассмеялся.

- Это было бы тратой времени, учитывая то, что ты уже проделал всю работу. Нет, я просто спросил эльфов, что они готовили для твоей особой трапезы.

- И воссоздал ее. Зачем?

- Ровно год прошел. Семнадцатое июня… ой, да ладно. Только не говори, что не заметил, какая сегодня дата. Я не поверю ни на секунду.

Северус заметил, конечно же, он заметил. Но у него и мысли не возникло отметить это как-то по-особому. Он не ожидал, что Гарри захочет этого.

- Ты хочешь отпраздновать? Свое рабство?

- Нет, я хочу отпраздновать наши совместные узы, – спокойно ответил Гарри. – И хочу делать это каждый год, а так как мы оба еще молоды, это означает много-много лет. – Он улыбнулся. – Неужели ты никогда не слыхал слова годовщина?

Северус задержал дыхание, чувствуя себя так, будто глотнул испорченного зелья. Похоже, он был не в состоянии нормально соображать. Слова Гарри были достаточно понятны, но они казались бессмысленными. Его узы действительно были порабощением.

Но, вероятно, это все было лиши попыткой Гарри показать Северусу, что он научился полностью принимать свое рабство. Но даже это казалось странным, так как Северус удостоверился в этом еще несколько месяцев назад. Гарри дал ясно это понять. Он не обижался и не дулся, он даже жаловался редко. Он говорил о будущем без горечи, а будущее всегда включало в себя Северуса.

Северус не знал, что сказать, но сказать хоть что-то было просто необходимо. Гарри выглядел так, будто ожидал ответа. Конечно, не подпрыгивал, как на иголках от нетерпения, но был несколько напряжен.

- Итак, семнадцатое июня – наша годовщина. И ты воспроизвел ритуальную трапезу, это значит, я могу… кормить тебя?

- О нет, на этот раз будут кормить тебя, Северус, – произнес Гарри, вдруг ощутимо расслабляясь. – И купать, не забывай. Хотя в ритуальном принятии ванны очень мало от простого купания, согласись.

Упоминание ванны заставило член Северуса дрогнуть, смысл, заключенный в словах Гарри, был очевиден.

- Мы играем, будто снова участвуем в этом ритуале, только на этот раз соискателем буду я?

- Ну, я думаю, мы оба хорошо знаем, что тебе никогда не придется этого делать. Но ты ведь знаешь, что заклятие требует от волшебника-хозяина наглядной демонстрации того, как он действительно хорошо заботится о своем рабе? – Гарри взял его за обе руки и посмотрел прямо в глаза. – Ты проделал огромную работу за этот год. И я знаю, что ты и дальше будешь делать это. Но сегодня вечером я хочу кормить тебя, что бы это стало… символом обратной связи. Я тоже буду заботиться о тебе, идти навстречу всем твоим нуждам. Мы партнеры. Любовники.

Северус пытливо вглядывался в самую глубину глаз Гарри. Он и понимал, и нет. В конечном счете, он просто не знал, почему Гарри думал, будто все этого является необходимым. Гарри не сказал ничего нового, что не было подтверждено прежде.

- Да, любовники, – произнес он, наконец, стараясь не выглядеть сбитым с толку. – Если… если ты не чувствуешь себя полноправным партнером, насколько я могу тебе позволить, то…

- Ты не можешь понять, что происходит, так ведь? – мягко заметил Гарри. – Слушай, я пытаюсь сказать… ладно, прости, я понял. Я знаю, что я вел себя как последняя скотина весь год. По крайней мере, иногда точно. И как бы это глупо не прозвучало, мне только недавно дошло, что у тебя тоже есть свои нужды, и я готов с удовольствием начать удовлетворять их.

Вот как. Вот как. Болтовня Гарри о том, что Северусу следует рассказывать больше о своей работе над зельями, неожиданно пролила свет на ситуацию.

- Ты не обязан…

Гарри приложил палец к его губам, призывая к молчанию.

- Возможно, придется заставить тебя придерживаться правила хранить молчание.

- Я могу говорить. Свидетелей-то нет, – парировал Северус. Весьма находчиво, как он решил.

- Хорошо, можешь говорить. Но прекрати всю эту ты-не-обязан фигню. Конечно, я не обязан. Думаешь, я этого не знаю? Я хочу этого, Северус. Я хочу приложить все усилия для тебя, и мне кажется, что это станет неплохим началом. У тебя это сработало, в конце концов.

Последнее замечание было чистой воды дерзостью, но Северус решил, что не имеет ничего против. Или он вообще едва обратил на это внимание, остальная часть услышанного казалась более важной. Гарри хочет приложить все усилия. Гарри хочет удовлетворять его нужды. Гарри хорошо с ним, даже несмотря на рабство. Или, возможно, даже…

- Ты счастлив со мной, – произнес мужчина, это не было вопросом.

- Да. Я очень счастлив, – кивнул Гарри. – И знаешь, это не просто «Я счастлив рядом с тобой». Это больше похоже на «Я счастлив вместе с тобой». Мы вместе, понимаешь? У нас получилось.

Мужчина сглотнул. Гарри счастлив? Действительно счастлив? Он вспомнил, как проснулся почти год назад и всем своим существом пожелал, чтобы такое стало однажды возможным. Что бы это стало правдой. И теперь стало?

- Ты счастлив? Не просто всем доволен? – поинтересовался Северус, голос прозвучал так глухо, что он тут же прочистил горло.

Гари странно взглянул на него

- Похоже будто я просто доволен?

- Не сейчас.

- Ну, вот и ответ.

Северус сжал руки Гарри в своих, понимая, что хочет сделать свой вклад в празднование годовщины.

- Как близко ты хочешь следовать тексту заклинания? Хочешь связать мне руки за спиной?

- Я не думаю, что нам стоит заходить так далеко, пока ты будешь вести себя хорошо и позволять мне заботиться о тебе, а?

С этими словами Гарри подхватил кусочек тушенного в меду имбиря и поднес к губам Северуса.

- Ты позволишь мне поухаживать за тобой, хотя бы раз.

Северус мог бы сказать, что он уже позволяет это. Чем же еще было уничтожение Темного Лорда как не заботой о Северусе, впрочем, как и обо всех остальных? И он был весьма доволен тем, что Гарри делает и это для него. Нет… он был счастлив.

- Сока? – спросил Гарри, поднимая кубок.

Пульс мужчины участился. Пить во время ритуальной трапезы было делом куда более интимным, нежели принимать пищу. Особенно учитывая поведение Гарри, его глубинное, откровенное сексуальное желание, выставляемое напоказ как для Северуса, так и для воображаемых свидетелей.

Он открыл рот, приветствуя теплое прикосновение губ, завладел языком Гарри, выпивая сок прямо из его рта.

А потом он понял, что ему нечего сказать, кроме как повторить слова Гарри.

- М-м-м. Вкусный сок.

Гарри рассмеялся и дал ему напиться еще, и в этот раз Северус поцеловал его еще мягче, еще нежнее.

- О, боже, – выдохнул Гарри отстранившись, его голос дрожал. – Это было так… я не знаю, как ты выдержал, когда я тебя так целовал. Я чуть не кончил.

- Да, ты в совершенно невыгодном положении, – ухмыльнулся Северус. – Я тогда подавил свое либидо зельем, которое принял заранее. А тебе придется пройти через все страдания.

- Это ведь не стало для тебя проблемой? Я помню те события, правда, слегка размыто.

- Ты вел себя так распутно, так откровенно соблазнял, что это на самом деле было проблемой, – протянул Северус. – Хотя возможно и не настолько серьезной в физическом смысле. И, я думаю, так было еще хуже. Хотеть тебя так сильно, так страшно, и знать, что нет ни малейшей возможности осуществить желаемое. Это и было страданием.

Гарри ухмыльнулся.

- Да уж. Могу представить. А теперь не отвлекайся, мы должны все это доесть, прежде чем нам можно будет приступить к купальной части вечера.

Северус облизывал и покусывал пальцы Гарри каждый раз, когда тот предлагал ему кусочек еды, а при возможности засасывал их в рот целиком, затем выпускал, чтобы снова облизать от основания к кончику, от кончика к основанию.

Он прекратил, когда Гарри отчаялся настолько, что попытался проскользнуть рукой в джинсы.

- Нет, не смей даже, – произнес Северус, решив про себя, что съест остальные кусочки нормально. – Ты не можешь сам себя удовлетворять. Эта ночь только для меня.

И сам поразился, как страстно прозвучали его слова.

Гарри взял вилку и съел несколько ломтиков тушеного мяса, выглядел он при этом как человек, который прилагает все возможные усилия, дабы утихомирить свой член.

Северус не мог удержаться от легкого поддразнивания. Словесного.

- Быть может, стоит все-таки опять связать тебе руки, даже если мы поменялись ролями. Только чтобы помочь им вести себя хорошо.

Гарри пристально посмотрел на него, в зеленых глазах блеснули искорки.

- Еще одно такое умное замечание, я передумаю и свяжу тебя, наконец. – Гарри неожиданно вскинул брови. – О чем я только думаю?! Ведь совершенно не предполагалось, что ты будешь сидеть тут одетый с ног до головы. И где твоя метка, а? Она должна быть выставлена на обозрение.

- Моя метка? – Северус понимал, что Гарри имеет в виду вовсе не Темную Метку, уже давно не действующую, но это слово всегда отзывалось в нем неприятной дрожью.

- Да, потому как если ты мой, я ведь должен тебя тоже пометить, верно? В том же месте, я полагаю. Снимай свою мантию и рубашку…

Северус расстегивал пуговицы непослушными пальцами, задаваясь вопросом, действительно ли Гарри предложил то, что ему послышалось. Он не откажет Гарри, если это сделает того счастливее, и со своей стороны его не слишком беспокоила мысль о кольце, продетом сквозь его сосок. Но поблекшая метка на его теле слишком отчетливо напоминала о прошлом разе, когда он позволил клеймить себя. Конечно, он не будет сожалеть о том, что носит метку Гарри, но… нет, он просто не считает эту затею эротичной.

И все-таки он должен доверять Гарри. Он должен быть уверенным, что Гарри понимает его настолько, что никогда не предложит того, о чем Северус подумал.

- Итак, этот? – спросил Гарри. Легкая улыбка заиграла на его губах, он ущипнул левый сосок мужчины и потер нежный комочек плоти между большим и указательным пальцами. – Или другой? – Он повторил те же движения с правым соском.

У Северуса сбилось дыхание.

- Я… слушай, если соискатель на этот раз я, тогда решение за тобой.

- О, предполагалось, что ты будешь отвечать в этой игре, Северус. Как я могу решить это сам? Я должен знать, который из них наиболее чувствительный.

Мужчина задышал еще тяжелее, когда Гарри продолжил играть с его сосками. Он вынужден был признать, что эти ощущения отдаются прямо в его член.

- Правый, я полагаю, правый…

Гарри вскинул одну бровь.

- Любопытно. Иногда я думаю, что мы полные противоположности, как считаешь? И знаешь, говорят, противоположности притягиваются…

- Да, верно, – Северусу было немного тяжело сосредоточиться. – Но в другом мы очень похожи, Гарри.

- Точно, нам обоим нравится быть сверху. Хорошо, что мы оба также любим чередоваться. Ладно, значит, правый.

Не было никакого блеска металла, никакого взмаха палочки, чтобы подготовить кожу, потому что Гарри не собирался ничего прокалывать. Он склонил голову к груди Северуса и втянул выбранный сосок в рот, стал нежно ласкать его зубами, губами и языком.

Член Северуса требовательно запульсировал, мужчине пришлось вцепиться руками в кресло, чтобы вести себя смирно. Но это был всего лишь рефлекс, инстинкт. За последние месяцы он много узнал о том, как Гарри нравится слышать его, когда они занимаются любовью. Северусу все еще приходилось напоминать себе, что не нужно хранить молчание, и это давалось ему нелегко.

Но как только он вспоминал, что может позволить себе это, то уже не сдерживался.

- Аххх, – низко простонал он, почти прошипел, и его руки отпустили кресло. – Да. Хорошо. Мне нравится.

А затем звуки, которые он издавал, стали другими, потому что Гарри приступил к другим действиям. Он больше не дразнил, он прихватил нежный участок кожи как раз над его соском и жестко втянул в рот. Жадно поглощал, обсасывая губами и языком, пока повышенная чувствительность не стала неприятной, а затем не превратилась в боль.

Изысканную боль.

Северус зашевелился в кресле, откинул голову назад и взвыл.

Возможно, это был какой-то сигнал, в любом случае, Гарри прекратил и отодвинулся, будто изучая проделанную работу. Мужчина глянул вниз и увидел темно-фиолетовое пятно на своей груди.

- Не постоянная, конечно, – хмыкнул Гарри, выбирая трюфель, чтобы скормить его Северусу. – Боюсь, мне придется ставить ее снова и снова. Но ты ведь не против? Ты действительно мой?

- Твой, – выдохнул Северус, все еще переживая бурю ощущений. Или, пожалуй, даже шок от всего этого. Он никогда бы не поверил, что Гарри может захотеть проиграть заново какую-либо часть ритуала, даже в противоположной роли. Разве это не вызывает у него болезненных воспоминаний? Разве это не подчеркивает…

- Ты обдумываешь все от начала до конца, точно, – произнес Гарри с серьезной миной.

Северус рассмеялся.

- Ты прав. Тогда буду просто наслаждаться происходящим.

- Вот это был самый лучший совет из всех, что я слышал. Еще сока?

Они продолжали целоваться пока не опустошили кубок, затем прикончили все оставшиеся на столе лакомые кусочки, которые Гарри скормил мужчине с рук.

Но кроме приобретенного опыта новой абсолютной чувственности, Северус узнал еще кое-то. Это и вправду было приятно – позволить Гарри заботиться о нем и возлагать надежду на то, что это еще повторится. Чтобы можно было снова уступить контроль и утвердиться в своей вере в партнера…

Он наделся, что давал это Гарри на протяжении всего прошлого года.

Судя по энтузиазму Гарри, с которым тот вел себя весь вечер, то… Северус пришел к выводу, что Гарри по-настоящему хорошо с ним.

Когда трапеза была закончена, Гарри провел пальцем по дну кубка и мазнул полоску сока по груди Северуса. Затем размазал ее и произнес:

- О, только взгляни на это. Думаю, тебе нужно помыться …

Северусу не понадобилось других доводов, чтобы тут же подняться с кресла

И вновь Гарри повел его, шагая спиной вперед и держа Северуса за руку, впрочем, на этот раз он не настаивал на том, чтобы мужчина закрыл глаза.

Ванна была уже наполнена и зачарована поддерживать тепло. Жемчужного цвета вода вихрилась маленькими водоворотами. Не совсем так, как во время того ритуала, но вполне похоже. Северус моргнул.

- Ты даже сварил зелье? Чтобы сделать воду скользкой?

Гарри коротко глянул на него.

- Нет, мне тогда понадобилась бы помощь, а это испортило бы весь сюрприз.

- Ты мог бы научиться сам варить зелья, если бы захотел, – сказал Северус, в то время как Гарри принялся расстегивать его брюки. Член, наконец, обрел долгожданную свободу, он был полностью эрегирован и чуть ли не пульсировал от напряжения. – Ты более чем умен для этого.

- О, так все-таки у меня больше мозгов, чем у веника? – беззаботный тон юноши говорил о том, что тот больше не в обиде на старые времена. – Ну, если я все же захочу научиться то, несомненно, дам тебе знать.

- Значит, ты купил какое-то готовое зелье? – Северус развернулся и с сомнением посмотрел на воду.

- Ну, я ведь не мог попросить тебя сварить его, так? – Гарри взялся за свою одежду.

- Прошу тебя, только не говори мне, что ты достал это через своих друзей-идиотов.

Гарри широко улыбнулся, выворачиваясь из джинсов и не сводя при этом глаз с Северуса.

- Ну, я уверен, что Фред и Джордж не из тех людей, которые продадут любую информацию обо мне. Что-то вроде – Избранному так полюбился секс в воде, что он стал покупать наши чудесные зелья для извращенцев…

- Нет, они всего лишь будут трепаться об этом между собой до тех пор, пока их кто-нибудь не подслушает. Или они будут хранить молчание, потому что неожиданное проклятье поразит их…

- Да ладно, расслабься. Не ходил я к ним. Я отправил сову и сделал заказ на общий счет Хогвартса. И, конечно же, я вернул деньги.

Ладно, это уже лучше, но Северус все так же не питал доверия к чему-то готовому и купленному.

- И я проверил его вчера вечером, пока ты с головой был в работе. Хорошо, что я стащил немного Противоскользящей мази, иначе я бы просто не выбрался из ванны.

- Снова воруешь из моей лаборатории, понятно, – протянул Северус.

Он произнес это своим обычным строгим тоном, но Гарри только усмехнулся.

- Ну, если бы я хотел Драконьего Дурмана я бы точно попросил, а тут я решил, что в этом случае ты не будешь против.

Полностью обнаженный, Гарри нанес Противоскользящую мазь сперва на мужчину, потом на себя. Затем, взмахнув палочкой, Гарри развел в стороны папоротник, окружающий бассейн, и они с Северусом рука об руку сошли в перламутровую воду.

Она действительно была скользкой, сразу понял Северус. Там, где его бедро касалось бедра Гарри, кожа ощущалась будто жирной, хотя вода сама по себе жирной не была.

Гарри усадил его на низкую лавку, сам опустился на его колени, устроив ноги по обе стороны от бедер мужчины, и положил ладони на грудь Северуса. Когда он склонился ниже, чтобы поцеловать его, колечко в соске потерлось о чувствительное покрасневшее пятно на груди мужчины.

О, Мерлин! Снова эта изысканная боль.

- Теперь ты должен трижды кончить, сам знаешь, – произнес Гарри, игриво блуждая пальцами по губам Северуса, будто призывая его к молчанию, пока что. – Это, конечно, многовато для мужчины твоего возраста…

- Щенок…

Обвинение превратилось в самое настоящее щенячье поскуливание, когда Гарри резво метнулся ниже и куснул Северуса за плечо.

- Эй, больно же!

- Да, я знаю, – сурово ответил Гарри. – А теперь слушай. Я как раз собирался сказать, что это многовато, но мы оба знаем, каков ты на самом деле. Я знаю, что ты можешь, а чего не можешь. Я должен знать о таком… а затем я собирался сказать, что поскольку у меня не припасено такого же зелья, которое помогало тебе, я подумал, может я присоединюсь к тебе во время третьего раза, а? Если, конечно, выдержу так долго.

- Можно я теперь скажу? – Гарри высунул язык и поощрительно кивнул. – Нет никаких сомнений, что ты сможешь сдерживаться так долго. Я знаю, что ты можешь, а чего не можешь.

- Тогда вперед, – рука Гарри крепко обхватила его член. – Сперва ручной труд. Затем мы посидим, поговорим, насладимся вином, а потом я собираюсь показать тебе эксклюзивную крышесносную работу ртом высшего класса. Такого у тебя еще точно никогда не было.

- Думаешь, у тебя припрятан туз в рукаве, не так ли?

- Я знаю, что у меня припрятан туз. И он вовсе не в рукаве. Тебе остается только ждать и гадать, пока я… – рука Гарри начала двигаться вверх-вниз, совершая ритмичные поглаживания вдоль ствола, в то время как другая рука принялась дразнить головку члена Северуса.

Массаж члена в две руки… вне сомнения лучший его вид. А на этот раз все было еще лучше – чтобы удержаться в скользкой воде, Гарри пришлось крепко сжать ноги на бедрах Северуса. Это были самые эротичные объятия из всех, что Северусу довелось пережить.

Откинув голову назад на край ванны, Северус издал страстный и протяжный стон, полный удовольствия.

- О, это еще не все, – сказал Гарри, продолжая трудиться над членом Северуса чертовски-близкими-к-идеальным движениями. Мерлин, он многому научился! Он знает, что нравится Северусу, как подразнить его, как растянуть его удовольствие… – Ты должен дать мне больше, Северус. Один стон? Давай, говори. О чем ты сейчас фантазируешь? Ты на корабле с красивым пиратом…

- Я в большой горячей ванне с красивым молодым тренером по квиддичу, у него сильные и рельефные мускулы, его твердый член ударяется в мой живот, когда он трется об меня, трется…

Гарри взглянул вниз.

- Неправда. Это все мои руки.

- Ты сказал озвучить мою фантазию.

- О, так у моего члена главная роль в твоей фантазии. Впрочем, отлично звучит, не так ли? Ты можешь взяться за него и…

- Мы ведь делаем вид, что у меня связанны руки, помнишь?

- Облом, – пробормотал Гарри. – Полагаю и для тебя тоже.

Он еще усерднее занялся своей нелегкой ручной работой, попросту пытая Северуса, иначе не назовешь. Ласкал яички, проник одним пальцем в мужчину, дразня обещанием поиграть с простатой, в то время как другая рука сжимала и двигалась и…

С громким воплем наслаждения Северус кончил, извергаясь в жемчужную воду.

- Нечестно, – приподнявшись, сказал Гарри прямо ему в губы. – Я хотел еще продолжать. Ты украл этот раз у меня.

- Ну, я не мог больше дожидаться этой твоей… как ты ее назвал? Эксклюзивной крышесносной работы ртом высшего класса?

- Да, но теперь тебе придется, – произнес Гарри, его рука лениво двигалась по опадающему члену. Склонив голову на плечо Северуса, Гарри чувствовал себя таким спокойным и удовлетворенным, как хорошо было просто сидеть вместе в скользкой воде, дыхание обоих постепенно успокаивалось.

Нет, не удовлетворенным. Счастливым.

Так как Северус был совершенно безоговорочно счастлив.

Наконец Гарри потянулся и полез за папоротники, чтобы достать свою палочку. Он призвал вино и кубки, оставив за Северусом право откупорить бутылку с помощью заклинания.

- Вот как, теперь я понимаю, почему ты оставил мне руки свободными…

- А ты назвал меня щенком, – Гарри отпил вина и скривился. – Выбрал сухое, специально для тебя. Но к твоему сведению, я собираюсь разобраться, как открывать бутылки с помощью магии. Мне всего лишь нужно немного практики. Ой, совсем забыл, прости… – Гарри поднял бокал и подождал пока Северус сделает то же самое. – За лето наедине, и никаких забот на этот раз.

Весьма и весьма подходяще. Но у Северуса было еще кое-что на уме.

- За великолепные работы вручную.

- Очень смешно. Скажи нормальный тост.

- За Слизерин?

- Северус…

- За нас, – быстро проговорил мужчина. – За будущее с моим супругом.

Гарри улыбнулся.

- Да, я присоединяюсь к этим словам.

Северус успел сделать лишь один маленький глоток, прежде чем Гарри отобрал у него кубок.

- Что-то слишком много потаканий. Это сыграет с тобой злую шутку.

Он допил вино из своего кубка, в то время как Северус смотрел на него. Но в конце отплатил за это поцелуем. Сладким, с привкусом вина и самого Гарри.

Гарри обхватил ладонью свой член и сполз с колен Северуса.

- Пожалуй, ты готов. Я… ну, мне пришлось воспользоваться еще кое-чем из твоего имущества для этой части, но я не думаю, что ты будешь против. Обожди секунду…

Он отвернулся, пересек бассейн и схватил что-то припрятанное среди папоротников. У Северуса не было ни малейшей возможности разглядеть, что же это, но затем, когда раздалось бульканье и звуки глотания, он понял, Гарри проглотил это нечто.

Проглотил? Что это Гарри понадобилось съесть или выпить?..

О нет, нет. Только не Оборотное Зелье! Разве Гарри не знает, что Северус любит его именно таким, какой он есть?

Когда Гарри обернулся, он выглядел так же, как и обычно. Ну, не считая жаберных щелей, появившихся по обеим сторонам его шеи.

Пресвятой член Мерлина! Теперь сглотнул Северус. В то, что предстало его взору, он верил с трудом, потому что он знал, не так ли, что сейчас произойдет. Кое-что, чего у него никогда не было, хотя подобное бывало случалось в тех эротических рассказах, что он читал.

Очень эротических рассказах.

Гарри скользнул под воду без лишних слов. Поверхность пошла рябью, пока он преодолевал расстояние до Северуса. Перепончатые руки коснулись бедер мужчины, затем обе принялись ласкать его член. А потом тепло воды сменилось теплом сладкого уюта рта Гарри, и Северус ощутил, что вошел до конца, поглощен, почти проглочен, как только Гарри принялся работать над его членом.

Вокруг все так влажно и скользко, Северус чувствовал себя так, будто его ласкают ртом со всех сторон, словно он сам погружен в рот, растворился в нем…

О Мерлин, бурлить словно зелье, внезапно ему дошел весь смысл этой фразы, хотя он, конечно, понимал, что это не имеет никакого отношения к зельеварению.

Такой вот удивительный минет. Инстинкт могущественнее разума, он все ожидал, что Гарри понадобится вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха. Но, конечно же, тот оставался под водой. Влажное блаженство вокруг его члена все продолжалось. Гарри дразнил и вылизывал, сосал и покусывал, пока Северус не услыхал самого себя, производящего такие звуки, какие Гарри даже не рассчитывал услыхать.

Это все длилось и длилось, минет продолжался дольше обычного, потому что из-за жаберника Гарри пришлось некоторое время находиться под водой. Он был умелым, Северусу было не на что пожаловаться. Он не доводил до того, чтобы Северусу могло стать неприятно или больно. Время от времени он отклонялся и развлекался тем, что скользил перепончатыми кистями по голеням и бедрам Северуса, приподнимался, чтобы коснуться его груди, и все время его вытянувшиеся в плавники ступни лениво шевелились в воде. А затем он возвращался, чтобы снова поглотить член Северуса.

Наконец, когда время Гарри почти вышло, он не отстранился, когда Северус подошел к пику. Его язык кружил, дразня нижнюю поверхность члена мужчины, когда он стал двигать головой. Жизнь превратилась в сплошное удовольствие, как это показалось Северусу. Влажно, тепло, приятно. А затем ощущения стали сильнее и острее, закипели в его мошонке и выстрелили из члена прямо Гарри в горло. Все это время перепончатые руки перекатывали его яички, одно из них выскользнуло и ударилось о расщелину между половинками ягодиц.

Северус вскрикнул от силы своего оргазма, затем обмяк и расслабился, соскальзывая вниз. Его голова оказалась под водой.

Они поднялись вместе, Гарри и он, оба мокро блестели, волосы гладко приглажены назад, никаких следов жабр у Гарри.

Прошло пару мгновений, прежде чем Северус смог заговорить, голос его был низким.

- Ты можешь пользоваться жаберником в любое время, когда сочтешь нужным.

- Отлично, – сказал Гарри, ухмыляясь. Северус решил было, что тот имеет в виду, это будет отлично для последующих оральных ласк, но затем Гарри произнес, – я когда типа нырнул в то озеро, да и позже потом, подумал, что было бы занятно сплавать до самого дна и исследовать там все.

Северус кивнул, прежде чем ему пришло на ум поинтересоваться, как кто-то может «типа нырнуть».

Гарри забрался на лавочку и поманил Северуса пальцем, чтобы тот присоединялся к нему.

- Нырнул под воду, совсем этого не ожидая. Грохнулся вместе с Молнией. Впрочем, всего лишь с нескольких футов. Не такая уж и проблема.

Обычно, Гарри был слишком хорош в полетах, чтобы грохнуться с нескольких футов.

- Какой-то новый чертовски опасный маневр?

- Не. Я просто размышлял и… в общем, кое-что пришло мне в голову, вызвав самый настоящий шок, и я потерял контроль над метлой. Поделом мне за то, что я отвлекся от полета.

Самый настоящий шок? Северусу не понравилось, как это звучит. Если у Гарри проблема, он хотел бы помочь ему справится с ней.

- Что же шокировало тебя до такой степени?

- Ну, я плохо держал баланс на метле, это во-первых, – поторопился сказать Гарри. – Ээ… мне кажется, я несколько перебрал с вином. Оно безопасно вместе с жаберником? Не хочешь еще глотнуть?

Северус спрятал хмурый взгляд. Гарри не ответил на вопрос, но ясно дал понять, что не хочет на него отвечать, поэтому Северус вряд ли будет настаивать.

- Ты выпей. Но мне, пожалуй, хватит, спасибо.

Гарри встал, чтобы наполнить себе кубок, хотя он не так уж и много отпил из него.

- Итак, какие планы на лето? – спросил он, вновь усаживаясь рядом с Северусом. – Есть идеи?

- Чего бы тебе хотелось?

- Того, что сделает тебя счастливым.

- Чудесно. Тогда начнем с ответа на этот вопрос.

Гарри обвил рукой плечи Северуса.

- Хм. Ну, на самом деле это и был мой ответ. Кроме того, много времени для полетов, не имеет значения где. И я подумал, что я бы с удовольствием взглянул на дом, о котором ты упоминал, в городке под названием Тупик Прядильщиков, правильно?

- Это улица. А так да, конечно, я могу показать тебе дом, оставшийся мне в наследство. Правда, не то что бы я действительно там когда-либо жил. Только те несколько недель, о которых я тебе рассказывал.

- А где ты действительно живешь летом? Я знаю, ты остался здесь в этом году, но я полагал, учителя обычно так не делают.

- Большинство не делает. Обычно я отправлялся путешествовать. Осваивал новые языки, смотрел достопримечательности. Хотя в последние годы поездки сократились из-за возвращения…

- Понятно, – хрипло выдавил Гарри, затем помотал головой, словно вытряхивая из нее эту мысль. – Ну, теперь ты ведь не зависишь от этого. Мы оба не зависим. Много путешествовать – это звучит отлично. Знаешь, Гермиона и Рон теперь могут рассказать нам о лучших волшебных местах Южной Америки.

- Возможно, мы могли бы отправиться туда все вчетвером, – довольно сухо протянул мужчина.

- Серьезно?

Северус говорил вовсе не всерьез, но при взгляде на лицо Гарри, озарившееся воодушевлением и счастьем…

- Если тебя это устроит. Заметь, я могу забыться и поцеловать тебя при них, когда ты будешь выглядеть особенно привлекательно.

Получи, подумал он, весьма довольный собой. Он бы с удовольствием согласился, но при таком раскладе Гарри откажется от своей идеи.

Вместо этого Гарри поцеловал его, легонько ткнул в грудь и произнес:

- Всегда пожалуйста.

Великий Мерлин! Во что он себя втянул? Что ж, слишком поздно идти на попятную. А Гарри и вправду нуждается в своих друзьях, Северус это знал.

И, конечно же, было что-то почти невыносимо притягательное в мысли, что Гарри больше не возражает, чтобы окружающие знали – Северус на самом деле целует его.

- Я сейчас помру здесь, – неожиданно выдал Гарри. У меня стоит уже несколько часов.

- Глупости. Мы не провели в ванной несколько часов.

- У меня стояло как камень весь день, пока я думал об этом. Ты ведь можешь опять, уже?

- Еще немного, – ответил Северус. – Как на счет массажа?

- Ох, можно подумать прикосновения к тебе помогут мне успокоиться. Хотя, в общем, хорошая идея…

- Я сделаю массаж тебе, конечно, – спокойно заметил Северус.

- Нет-нет, предполагается, что я буду заботиться о тебе этой ночью.

Северус прижался вплотную и произнес самым хриплым голосом, на какой был только способен. Таким, который, он был уверен, пробегал дрожью до самых кончиков пальцев на ногах Гарри.

- Тогда позаботься о моей потребности коснуться тебя.

Гарри улыбнулся, лениво и томно.

- Ну ладно, если ты так настаиваешь…

Развернувшись спиной к Северусу, он слегка наклонился вперед

Северус набрал в пригоршню скользкой воды, вылил на плечи Гарри, а затем приступил.

Размеренные, плавные движения, надавить здесь, помять там… И все это время Гарри постанывал от удовольствия, вертелся и ёрзал, когда Северус находил хоть малейший напряженный участок в мускулах и принимался его разрабатывать.

В конце концов, Гарри повернулся к нему лицом.

- Ты хоть осознаешь, что все эти прикосновения только заставляют меня хотеть тебя в десять раз сильнее?

- Надеюсь на это…

Без предупреждения Гарри вновь оседлал его, только на этот раз он прижал свой член к животу Северуса. Приподнявшись на коленях на каменной лавочке, Гарри начал опускаться вниз, слегка закусив губу.

Казалось, ничего не воспринимая вокруг. Полностью сосредоточившись на одном. А затем…

- Я не знаю как… э, попасть куда надо. Не мог бы ты…

Северусу не нужно было еще одно приглашение. Две руки на бедрах Гарри – и он немного изменили угол, даже сам немного сполз вниз по лавке. Достигнув оптимального положения, он сжал половинки ягодиц Гарри и развел их в стороны, подготавливая. Больше ничего и не было нужно, скользкая вода вместо любриканта, Гарри уже открыт и расслаблен из-за частой пассивной роли с Северусом. И вполовину не такой зажатый, как это было раньше, в первый раз, одно сплошное напряжение.

Все намного легче сейчас, когда Гари действительно хочет этого и наслаждается происходящим.

Хотя они никогда прежде не практиковали подобную позицию, разве что, когда Гарри подавался ему навстречу, будучи снизу.

Гарри толкнулся вниз, ощутил член Северуса и стал опускаться ниже, хватая ртом воздух, когда тот заскользил внутрь него.

- Ооох, да. Господи, как хорошо…

- Да, – с урчанием подтвердил Северус, подкидывая бедра вверх.

Гарри подался вперед и крепко обнял его, потираясь всей длиной твердого члена о живот Северуса.

- Оох… Оох… Так хорошо…

- Хорошо в этой позе, согласен, – прохрипел Северус, толкаясь вверх быстрыми короткими рывками.

- Дааа… О, даа… – неожиданно Гарри стукнул Северуса по спине, не переставая стонать и насаживаться.

- Ты должен был сказать мне об этом!

- Я и сказал…

- А, точно…

Как помнил Северус из личного опыта, эта поза давала мужчине, в которого входили, потрясающую возможность управлять процессом. И пока они продолжали, Гарри, похоже, уловил всю суть. Теперь он не столько терся, сколько подскакивал, отклонившись от Северуса, бедра его двигались рывками, член подпрыгивал в воздухе, когда он ухватился за руки Северуса, чтобы не свалиться обратно в воду.

Отблески свечей вспыхивали на колечке в соске, когда Гарри трахал себя членом Северуса, и его удовольствие от процесса было совершенно очевидным. Северус подумал, что это самое прекрасное зрелище, которое он когда-либо видел.

Несмотря на то, что Гарри сквернословил. А может именно поэтому.

- О боже. О боже, – он почти кричал, его ногти вонзались в ладони Северуса, когда он сжимал руки все сильнее и сильнее. – Заебись, за…ебись…

Я так и делаю, мог бы сказать Северус, но он слишком наслаждался зрелищем перед собой, чтобы нарушить сосредоточенность Гарри на процессе.

Губы его приоткрылись, он откинулся назад так далеко, что волосы окунулись в воду. Гарри принялся качать бедрами навстречу толчкам Северуса и в том же ритме. Сейчас, подумал Северус и плавно изменил угол, так чтобы его член скользил прямо по простате Гарри, вместо того чтобы только слегка задевать ее, как до этого.

- Заебись, бля, заебись! – тяжело выдыхал Гарри, проглатывая слова, но они звучали достаточно ясно для Северуса, чтобы получать удовольствие от каждого. – Я… люблю… тебя… так о боже черт… заебись… аааах!

Он кончил, бессвязно крича, сперма выплескивалась непрерывным потоком. Едва выпустив из хватки руки Северуса, он упал спиной на воду, и так остался лежать, содрогаясь в конвульсиях, бессвязные ругательства все еще слетали с его губ.

Он не соскользнул с члена Северуса. Благодаря тому, что Гарри отпустил его руки, Северус обхватил бедра юноши и крепко держал его на месте.

Все что угодно, если это увеличит удовольствие Гарри.

А удовольствие Гарри, было удовольствием Северуса, без преувеличений. Собственная кульминация захлестнула его с ревом и прокатилась по телу таким вихрем, подобного которому он редко когда ощущал. Или, возможно, вообще никогда, потому как разве он когда-либо, хоть когда-нибудь слышал подобные слова из чьих-нибудь уст?

Северус откинул голову назад и взвыл снова, руки его впились в кожу Гарри, а пальцы на ногах поджались на дне бассейна.

А потом он тоже рухнул без сил, чуть не разбив голову о мраморный край ванны.

Гарри осторожно соскользнул с его члена. Слишком рано, Северус хотел бы насладиться этим ощущением еще хоть немного. У Гарри, очевидно, было кое-что иное на уме.

Опять схватив мужчину за руки, Гарри стянул его в воду и стал рядом с ним. Обоих все еще трясло от напряжения, которое они только что пережили. Они вздрагивали и смотрели один на другого, пока Гарри, наконец, не произнес:

- Если секс бывает еще лучше, чем этот, нам стоит планировать все наперед.

Северус с трудом понимал, о чем тот говорит. Он вообще с трудом думал. Кроме одной вещи. Я люблю тебя так о боже черт заебись… Не слишком ли?

Впрочем, люди выкрикивают в пылу страсти такое, чего они на самом деле не имеют в виду. Не то что бы подобное обычно кричали рядом с Северусом, но все же…

- Планировать? – все же переспросил он почти равнодушно.

- Восстанавливающие зелья уж точно. Ты станешь причиной моей смерти, если будешь продолжать так меня трахать, а я слишком молод, чтобы умирать, – Гарри подошел ближе, прижался всем телом и уткнулся головой в плечо Северуса. – И на счет того. Ээ… мне жаль.

Жаль?

- Тебе жаль, что ты любишь меня, или жаль, что сказал это, хотя не любишь? – поинтересовался Северус, отстраняя Гарри. Довольно грубо.

- Не будь идиотом! Я не жалею, что люблю тебя! Что ж ты за сволочь такая?

Вот как. Северус явно неправильно истолковал его слова.

Да, похоже, что так и есть, произнес насмешливый голос у него в голове.

Он едва расслышал его, однако, в это время он ощутил, будто его душа разрывается надвое в его теле. Разрывается надвое, и наружу вырывается яркий сияющий белый свет, а Гарри стоит в самом его центре и произносит «Я не жалею, что люблю тебя!»

Внезапно Северус ощутил настойчивую потребность прикоснуться к Гарри. Он сгреб его в объятия и крепко сжал, стараясь удержаться от вопросов, которые неизбежно, скорее всего, хлынут из него. Ты действительно меня любишь? Ты уверен? Ты абсолютно в этом убежден? Точно?..

Он никогда не собирался задавать ни одного из них, никогда, на случай, если ответы были бы не в его пользу. Нет, куда лучше держаться за то, что у него уже есть. А теперь он навсегда четко запомнит этот момент – Гарри лежит на спине и, кончая, произносит Я люблю тебя, а затем позже повторяет снова, немного сердито.

Но ему и не нужно задавать эти вопросы, потому как Гарри знает его достаточно хорошо, чтобы понимать, что они вертятся у него на уме.

- Да, я действительно люблю тебя, – говорит он, кивая. – Разве я могу солгать об этом?

- Ты можешь… Ты можешь… – Северус ненавидел дрожь в своем голосе, но, казалось, даже все приложенные усилия для восстановления контроля над собой не принесли особого результата. – Ты можешь сделать ложные выводы и исказить факты, и… о, ты прекрасно знаешь, что у тебя есть тысяча возможностей, чтобы обойти ментальные узы.

Гарри выпрямился.

- Ты упертый ублюдок. Вот так. И как видишь никакой головной боли, потому что я имел в виду именно это. Я так понимаю, тебе нужны доказательства? Как на счет такого – Северус Тобиас Снейп, я люблю тебя каждой клеточкой, и я хочу быть связанным с тобой больше чего бы то ни было. И поэтому я придумал что-то вроде повторения ритуала этой ночью, чтобы попытаться донести все это до тебя!

Я люблю тебя каждой клеточкой.

Каждой клеточкой.

Северус почувствовал, что у него подгибаются колени. Если бы вода не удерживала его вес, он бы уже рухнул. Однако рот его не знал, когда пора закрыться.

- Больше чего бы то ни было? – переспросил он хрипло.

А затем, он понял, что Гарри не лжет ему, потому что юноша продолжал смотреть на него совершенно спокойно и произнес:

- Северус, я хотел бы свою свободу тоже. И ты это знаешь. Но если бы я получил ее я бы остался здесь рядом с тобой.

После этого Северус подумал, что он знает, на что это похоже – умереть и попасть в рай. И не то что бы он верил в подобную глупость, но все же.

- Тогда о чем же ты сожалеешь? – тихо спросил он, когда комната, наконец, перестала вращаться перед глазами.

Гарри бросил на него взгляд, который мог бы расцениваться как снисходительный.

- Ладно, конечно же я сожалел о том, что произнес все именно так. Прямо посреди траха. И я не удивлен, что тебе нужны более убедительные доказательства, правда. Это что-то вроде... подозрительности, не так ли? Ты мог подумать, что я просто вне себя от наслаждения. Так и было, но… – Гарри запустил пальцы в волосы, взъерошивая их. – Суть в том, что я пытался весь вечер сказать это тебе, но не знаю, как выразиться.

Северус приподнял бровь.

- Это так тяжело произнести три слова, не так ли?

Гарри точно так же приподнял бровь.

- Я полагаю, ты знаешь, что так и есть. Или быть может тебе удобнее выразить это без слов? Впрочем, ты всегда обвинял меня в излишней болтливости.

Он позволил вызову повиснуть между ними.

- О, ну хорошо, да. Я действительно люблю тебя тоже. Конечно, люблю.

Гарри весьма самодовольно улыбнулся.

- Да, я знал это. Хотя это и заняло некоторое время, чтобы до меня дошло.

- Я должен был сказать тебе раньше, – понял Северус. Он внезапно осознал, что обманывал Гарри. Он обманывал его до того самого золотого мгновения, когда услышал от него слова, сказанные без принуждения, и их Северус будет беречь всегда и никогда ни за что не забудет.

- Каждый раз, когда я орал, как сильно тебя ненавижу, все было не так, – Гарри тряхнул головой. – Я это понял. И это уже не важно. Я имею в виду, хорошо услышать это сказанным вслух, Северус. Факт в том, что это есть, вот что намного важнее.

Северус кивнул, задаваясь вопросом, как такое возможно, что мужчина настолько младше его смог заставить его испытывать такой стыд. Хотя с другой стороны, у Гарри был великодушный характер, а у Северуса не был, поэтому возможно только это стало причиной, почему Гарри первым произнес вслух эти три слова.

- Вода остывает, – вдруг сказал Гарри. – А мы как бы скользкие. Может в душ, что скажешь? А потом в постель?

Северусу согласился, что постель это отличная мысль. Они лениво намылили друг друга, не утруждая себя разговором, просто смотрели один другому в глаза, то и дело разражаясь смехом.

И ни одному из них не приходило в голову спрашивать, по какому поводу.

Северус использовал высушивающие чары, пока Гарри вытирался полотенцем, а потом они вместе завалились в постель, прижавшись друг к другу под теплыми одеялами, чтобы скорее согреться в довольно сыром подземелье.

- Северус? – позвал Гарри в темноте. Его правая рука расслабленно лежала поперек груди мужчины, а голова уютно устроилась на его плече. – Я думаю мне понравиться произносить это. Как считаешь? Или… может, тебе не понравится.

Северус не посчитал, что это был намек, но он решил, что это кое-что скажет ему о нуждах Гарри, и если он окажется достаточно умен, чтобы все выслушать.

- Я полагаю, мне наверняка стоит попрактиковаться произносить это. Я замкнутый человек, ты знаешь, но ты мой супруг, поэтому… Я люблю тебя, Гарри. Хм, не так уж и сложно сказать, если разобраться.

- Как на счет Я люблю тебя каждой клеточкой?

- Как на счет Я люблю тебя настолько, чтобы вытерпеть Диснейворлд. – Северус слегка поежился при воспоминании о том, что магглы называют «Сказочной страной». Насколько он мог судить, это было не что иное, как один отвратительно-приторный аттракцион за другим, и каждый из них был задуман для того, чтобы оскорбить волшебников! Противочародейская пропаганда, вне сомнений. Ему с трудом верилось, что Гарри на самом деле понравилась та часть парка больше всего.

- А, прекрати, – сказал Гарри. – Я знаю, что тебе понравились пираты.

- Да, впрочем, я не предполагал заранее, что там будут пираты, – фыркнул Северус. – Когда я согласился пойти, это было по другой причине.

- По причине, которую не так уж и тяжело озвучить? – засмеялся Гарри, а потом неожиданно замер. – Постой-ка. Когда ты согласился пойти, это было из-за того, что ты любишь меня? И как давно?

- Ровно один год, – ответил Северус, весьма гордый собой, что знает точно. – Я проснулся уже любя тебя, Гарри, в то первое утро, после наложения уз.

В полной темноте он не увидел, как Гарри нахмурился, но каким-то образом почувствовал это.

- Ты не считаешь, что это было из-за ритуала, так? – спросил он. – Мне бы не хотелось, чтобы…

- Нет, я приблизился к этому выводу несколько ранее, – сухо ответил мужчина. – А ты?

- Прости, понятия не имею. – Гарри затрясся от беззвучного смеха, лежа напротив него. – Не самый романтический ответ, знаю. Оно как-то так подкралось, что я и не заметил когда. Но, слушай, если тебя это утешит, из-за этого я свалился в озеро. Как раз тогда мне и дошло. Тебе чертовски повезло, что я не утонул.

- Ты умеешь плавать.

- А ты романтик, да?

Северус развернулся, чтобы лечь лицом к Гарри.

- Не знаю. А ты как считаешь?

Гарри прильнул ближе.

- Да, Северус, на самом деле, да.

С этими словами Гарри поцеловал его, нежно и с любовью, его пальцы скользнули вниз, чтобы дотронуться к метке-засосу, которую он оставил на груди Северуса. – Ты романтик, и за это я люблю тебя тоже.

- Только никому не рассказывай, – пробормотал Северус.

- Ты думаешь, наша пресса может распустить еще больше сплетен, чем есть уже?

Северус строго посмотрел на него и Гарри улыбнулся.

- Хорошо. Тот факт, что ты прирожденный романтик, глубоко-глубоко в душе, останется нашим маленьким секретом.

- Я более чем уверен, что я не…

- Ты любишь меня, не так ли? Будешь любить вечно? – еще один поцелуй, долгий, глубокий. – Тогда меня это устраивает.

Конец

С любовью,

Джордан