Cambiare Podentes

Еще одна усмешка, но на сей раз гораздо мрачнее:

– Что я только что сказал об инициативе?

А, он ожидал чтобы Гарри сам... ну, это логично. Ведь гриффиндорец «командует парадом» до самого ритуала. Нельзя сказать, что Северус все это время подчинялся ему на сто процентов, но, в общем и в целом, юноше не приходилось жаловаться.

В глубине души Гарри не хотелось сейчас целоваться. Нельзя сказать, что поцелуи были ему отвратительны в принципе. Однако теперь его снедал ужас, что он не достигнет желаемого результата. Сексуального результата. Причем сказать «боялся» – было бы даже преуменьшением. Он ощущал себя так же, как вчера, когда ему было жизненно необходимо выбраться из своих комнат, и в тоже время боялся распахнуть дверь.

И единственным вариантом преодолеть сковывавший ужас оказалось... нырнуть в ледяную воду с головой.

Поэтому юноша и сейчас поступил точно так же. Набравшись смелости и судорожно втянув в себя воздух, Гарри набросился на Северуса и поцеловал его.

Взасос. Настоящий сексуальный поцелуй, полный энтузиазма и страсти – ну, настолько, насколько Гарри вообще был сейчас на них способен. После прошлых поцелуев Гарри не сомневался в своих возможностях возбудить Северуса.

Сомнению подвергалась лишь собственная реакция.

Разумеется, ему не в чем было винить зельевара. Тот притянул его ближе и издал низкий, горловой стон, словно они так не целовались уже лет сто. Чем бы там Снейп ни занимался в душе – а чем именно, было нетрудно догадаться, – Гарри ощутил нарастающее заново и скрываемое лишь полотенцем возбуждение мужчины.

Смущенный отсутствием собственной эрекции, юноша подвинулся таким образом, чтобы член Северуса упирался в его бедро. Маневр завершился тем, что полотенце упало на пол. И даже через одежду Гарри ощутил жар, соприкоснувшись с влажной, теплой после душа кожей зельевара.

С одной стороны, он понимал – «горячо» относилось не только к температуре. Или, скорее, понимал умом. То же самое можно было сказать и о поцелуе. Он был глубоким и страстным, таким же, как и неделю назад. Неделю тому назад подобный поцелуй обязательно бы возбудил его.

Но не теперь. Там, внизу, он не ощущал совершенно ничего, никаких реакций или

рефлексов. А если он был неспособен отреагировать на Северуса...

Гарри удвоил усилия, чтобы возбудиться. Еще со времен «Драконьего Дурмана» он понял, насколько ему нравятся волосы мужчины. Он положил руки на плечи зельевару и зарылся пальцами в его волосы до самых корней. Ощущение оказалось одновременно восхитительным и ужасным. Волосы Северуса были прекрасны, как никогда. Мягкие и шелковистые, они спадали мужчине на плечи живым потоком... Гарри все еще нравилось к ним прикасаться. Нет, он обожал к ним прикасаться.

Но теперь в этом не было ничего сексуального.

Его член по-прежнему не подавал признаков жизни.

– Черт, – пробормотал Гарри, вырываясь из рук Северуса. И более громко, не в силах скрывать ярость: – Черт подери!

Его лицо пылало. В висках стучало - так он был сейчас зол. Что же делать? Если признаться, что его тело не отрегаировало на поцелуй - придется выкладывать и про Упивающихся, и про все остальное. А это было ему не под силу. Он просто не мог!

Но сказать что-то было нужно.

– Северус...

Гарри удивленно отметил звучавшую в собственном голосе панику. И замолчал после одного этого слова. Да и вообще, можно подумать, ему было что сказать!

Северус не испытывал подобной трудности, потому что, разумеется, ничего не понял.

– Ах да, мы не должны были заходить так далеко. Но завтра, Гарри... – Сверкнув улыбкой, он наклонился подобрать упавшее полотенце. – Ожидание – это тяжело, однако оно уже почти подошло к концу.

«Ха, ты хочешь сказать, что это мне скоро уже конец», – угрюмо съязвил про себя Гарри. Голова раскалывалась, словно на нее с размаху уселся тролль.

– У тебя не найдется зелья от головной боли?

Мужчина сочувственно улыбнулся.

– Длительное воздержание плохо на тебе сказывается. Погоди минуту.

Как только зельевар покинул комнату, Гарри стал мерить ее шагами. А его вниманием уже пытались завладеть сразу несколько противоречивых мыслей.

«Помфри была права, нужно с кем-то обсудить случившееся. С другом. С Северусом».

«Северусу ничего говорить нельзя! Если он узнает, что у тебя не стоит, о Cambiare Podentes можно забыть! Он тут же решит, что настало время спасать собственную шкуру...»

– Вот ты где! – Северус протягивал ему флакон с бледно зеленой жидкостью. – Гарри?

– Ах да, спасибо. – Дрожащими руками Гарри взял зелье и залпом его выпил. – Мерлин, какая дрянь! – Юноша вытер рот тыльной стороной ладони и только тут заметил, что Северус уже полностью одет. Более того, на зельеваре даже была мантия – словно попытка воздвигнуть барьер между Гарри и соблазном.

Это можно было принять за проявление заботы, если бы не совершенная бесполезность этой предосторожности. Гарри попытался скрыть нервный смешок, но создалось впечатление, что он подавился.

Темные глаза Северуса словно говорили: «Я все понимаю». Ничего он не понимал! Внезапно Гарри захотелось его ударить, особенно после того, как зельевар произнес, как ни в чем ни бывало:

– Итак, завтрак?

Головная боль утихла, но злость только возрастала.

– Мне нужно отсюда выбраться.

Северус приподнял бровь.

– Ты не голоден?

– Я проголодаюсь после полета, – отозвался Гарри. По крайней мере, Северус заткнулся насчет того, как «трудно быть возбужденным и не иметь возможности ничего с этим поделать». Гарри бы убил ради того, чтобы вместо его актуальной проблемы иметь эту. Он взял из чулана, который Северус показал ему вчера вечером, «Всполох»:

– Я буду на стадионе.

И тут в его голове возникла мысль, от которой он едва не закричал «черт подери!». Стадион находился так далеко от замка. Одно дело, бродить в одиночку по холмам, но стадион... Гарри подумал, что не сможет пойти туда сам.

– Пойдешь со мной?

– Хм. Слишком близко к Запретному лесу, показываться вместе будет неблагоразумно, – пробормотал Северус. – В замке, во время каникул, пока кроме Альбуса тут никого нет, это одно. Но снаружи...

Гарри вцепился во «Всполох» обеими руками, от отчаяния у него кружилась голова.

– Тогда не разговаривай со мной. Веди себя, словно ты украдкой за мной шпионишь. Мне просто не хочется быть там одному.

Северус накрыл ладони Гарри, держащие древко метлы, своими. Забавно, юноша даже не заметил, что его трясет мелкой дрожью...

– Гарри... Беллатрикс мертва, – глубоким, низким, искренним голосом тихо напомнил зельевар. – Ты убил ее. Чтобы остаться в живых. Я – последний, кто станет утверждать, что Хогвартс совершенно безопасен и недоступен для Темного Лорда, и все же... тебе нужно быть более уверенным в себе.

– Ха. А кто утверждал, что я всегда выезжал за счет «слепой удачи и более талантливых друзей»? – фыркнул Гарри.

– Я утверждаю, что тебе нужно забыть о том, что случилось в Лондоне. Все это в прошлом.

«И вовсе нет», – яростно думал Гарри. Жаль, что не подвернулось случая расправиться не только с Беллатрикс. У него чесались руки, так ему хотелось сомкнуть их на горле тех гадов. Будь они тут, Гарри, не колеблясь ни секунды, свернул бы им шеи.

– Мне действительно необходимо выйти, – процедил он сквозь зубы. Задержись он в подземельях еще хотя бы на пару минут, то выложит Северусу все подчистую. Как будто это ему поможет! – Идти за мной или нет - решать тебе. А я больше не могу тут оставаться.

– Что ж, полет - один из способов бороться с неудовлетворенностью. – Голос Северуса был полон эротических оттенков.

Отлично. Он снова вернулся к своей идиотской теории, что Гарри вот-вот взорвется от возбуждения. Нельзя сказать, будто Гарри пытался его переубедить. Как он мог? Это вскрыло бы целую банку с тараканами, которой лучше оставаться закрытой.

– Да, я приду посмотреть, – добавил Северус.

– Значит, ты тоже считаешь, что я не должен находиться на стадионе один! Нет, это просто превосходно. А что мне делать, когда я должен буду тренировать команды? Просить защиты у студентов?

Гарри понимал, что ведет себя несколько иррационально, но Северус ответил спокойно:

– Когда начнутся тренировки, между нами уже будет установлена телепатическая связь. А с ней ты никогда не будешь по-настоящему один.

«Мерлин, как я на это надеюсь», – подумал Гарри.

– Ладно, пошли.

Дорога на стадион заняла целую вечность. Обычно Гарри долетал туда на метле, но ему не хотелось оставлять Северуса позади, хотя они не обменялись по пути и словом. Как только они пересекли порог замка, зельевар отстал, чтобы казалось, что он следит за Гарри, а не сопровождает его. Достигнув стадиона с его столбами-воротами, Гарри достал из кладовки тренировочный снитч. На самом деле, ему бы очень пригодилась парочка бладжеров, которых, увы, не оказалось в кладовке. Не повезло. Гарри никогда не играл в позиции отбивающего, но сейчас ему безумно хотелось лупить по бладжерам крепкой битой, снова и снова. Конечно, в идеале, вместо бладжеров должны были быть Боул и Талмадж. А он бы разбивал битой их гребаные головы.

Что ж, придется удовольствоваться преследованием снитча. Из опыта ему было известно – это отличный способ совладать со злостью. Не то чтобы Гарри рассчитывал с ней справиться. Кажется, злости у него безграничные запасы. Ярость выворачивала его наизнанку до головной боли, невзирая на зелье. В желудке бурлила желчь, и насколько Гарри понимал, все эти ощущения никогда никуда не денутся.

Но он не мог держать эти чувства в себе. Оседлав метлу, он взметнулся высоко в небо, позволив ей набирать высоту. Крепко вцепившись в древко «Всполоха», он делал все более резкие пируэты. Выписав вокруг ворот и между ними головокружительную петлю, и едва не врезавшись, он бросился вертикально вниз. Ему не хотелось столкновения и смерти, но необходимо было побыть на грани.

В ушах свистел ветер, и с головокружительной быстротой приближалась земля.

Когда до земли осталось менее фута, рывком направив метлу вверх, Гарри снова взметнулся в небо. Он кружил, все быстрее, едва не касаясь травы, время от времени снижаясь к полю стадиона.

Но даже самый рисковый полет был недостаточной отдушиной для злости. Ему нужно было что-то сломать, сокрушить. Направив метлу вверх, он извлек из кармана снитч.

Подкинул шарик в воздух, гриффиндорец завис на пару мгновений, наблюдая, как тот, покружив на месте, со свистом исчезает из виду.

«Ах, так? – Гарри направил метлу вслед за исчезнувшим мячиком. – Что, думаешь, уйдешь? Думаешь, я буду мириться с твоими фокусами?»

Казалось, снитч думал именно это. Преследуемый лишь одним игроком, он вел себя иначе, чем во время квиддичного матча. Дразня, он кружил в поле зрения гриффиндорца и тут же взмывал ввысь. Подобное поведение мячика Гарри было знакомо по многочисленным тренировкам, но сейчас его ярость лишь возросла из-за игривого поведения снитча. Пусть он не может отомстить своим обидчикам, но он скорее сдохнет, чем позволит издеваться над собой какому-то жалкому снитчу.

Он пустился в погоню за мячиком, чувствуя, как кипит от злости кровь. У снитча не было шансов, но Гарри было наплевать. Когда он схватил его, то сжал так сильно, что в ладонь врезались крылья. Боль была несильной, но послужила детонатором для цепной реакции воспоминаний – Боул и Талмадж, и те пытки, через которые они заставили его пройти.

Крича от гнева, Гарри пролетел через одни из ворот и швырнул в них снитч. Тот ударился о столб, у него отлетело крыло, и он полетел вниз мертвым грузом.

Но Гарри было мало. Он пулей пустился за мячиком и опять схватил его, снова и снова швыряя раненый мячик в металлический столб.

Когда он с ним покончил, вместо снитча у него в руке была разбитая, неузнаваемая масса, сам Гарри был мокрым от пота. Юноша не знал, сколько прошло времени, но понял, глядя на остатки крылатого мячика в покрытой кровью ладони, что настроение его не улучшилось. Ни капли.

Конечно же, нет. Ведь Гарри желал уничтожить не снитч. Кстати говоря, разрушать и ломать теперь хотелось меньше всего. Боул и Талмадж обязательно заплатят, и заплатят так, как никто никогда не платил.

И ожидает их не банальный Cruciatus. Гарри мечтал о том, как рассечет их тело, вырвет сердце и заставит гребаных Упивающихся давиться им перед смертью. Но до этого он выпарит из их вен всю кровь, превратит каждый палец в кровавое месиво, вырежет их жалкие члены и искромсает на мелкие кусочки.

Не замечая травы внизу и неба над собой, юноша делал широкую петлю над стадионом. Он видел лишь свою ярость. Потому что по заслугам получат не только Боул и Талмадж. Волдеморт тоже дорого заплатит. За смерть родителей Гарри. За Седрика. За Сириуса. За те невинные жизни, которые отобрал во время войны. За магглов, которые жили, не имея понятия о том, кто такой Волдеморт, которые погибали, как погиб Седрик - до последней минуты не сознавая, что их ждет смерть.

За свои преступления Волдеморт заслужил больше, чем ад. Не то чтобы Гарри верил в существование ада. Зато он верил в огонь и серу. Его собственного производства. Если нужно, он сделает так, чтобы небеса разверзлись и Волдеморта смыло грозовым ливнем. Волди ждет большой сюрприз. Жалкие гнусные сборища Упивающихся будут выглядеть гребаной пародией на ужас по сравнению с тем, как именно Гарри покончит с самопровозглашенным Темным лордом. А если Волди попытается скрыться, Гарри осушит океаны, чтобы найти его на самом дне, и потом утопит, вернув воду.

И тоже самое ожидает его приспешников, всех до единого. Да-да, наверно, они сейчас гогочут, слушая рассказы Боула и Талмаджа о том, как те трахали Гарри Поттера в задницу, заставляя кричать и истекать кровью. И находят это смешным, гребаные извращенцы.

«Теперь ваша очередь кричать и истекать кровью», – думал Гарри, представляя их вид после того, как он даст выход своему гневу. Как мясо, пропущенное через мясорубку. Или нечто обгорелое и разбитое, словно лес после пожара.

Раньше он никогда так не думал... никогда не фантазировал о том, как причинит людям боль. Но сейчас он не мог остановиться. Перед глазами мелькали все более и более жестокие картины. Все, хватит. Больше никто и никогда не сможет нанести ему вреда. Ни один гребаный человек. Никогда.

Никто не осмелится, после слияния сил. Ни у кого не найдется храбрости даже пальцем прикоснуться к нему...

Кроме Северуса. Мысль гулко отдалась в груди. Он прервал полет и просто парил, сжимая разбитый снитч, с чувством бесплодной победы. В конце концов, пройти ритуал и остаться в живых талант ловца ему не поможет. Так же как и не снабдит пресловутой двойной силой, которую Гарри жаждал настолько, что чувствовал терпкий вкус этого желания.

А поможет ему только секс.

«Быть может, все еще образуется, – бесцельно паря в воздухе, успокаивал себя гриффиндорец. – Как-нибудь. У меня есть еще целый день до того, как возникнет необходимость, чтобы у меня встал. Быть может, слепая удача спасет меня и на этот раз. Быть может, мне стоит больше доверять пророчеству, просто верить, что путь существует, даже если все выглядит настолько безнадежным? Северус говорил, что ритуал читает намерения. Быть может, если я очень, очень хочу принадлежать Северусу, то ритуал позаботится об остальном?»

Быть может, быть может, быть может....

Стряхнув вгоняющие в депрессию мысли, Гарри спрятал сломанный снитч в карман джинсов и направил метлу вниз. Северус стоял на краю стадиона. Забавно – оказалось, что Гарри совершенно забыл о присутствии зельевара.

К тому времени Гарри уже тошнило от вида метлы, он приземлился и пошел по направлению к Хогвартсу. Северус следовал за ним на расстоянии, и это было хорошо. Гарри не хотелось разговаривать. Переступив порог замка, юноша не остановился и не замедлил шага.

Вскоре Северус нагнал его, но заговорил не сразу.

– Никогда бы не подумал, что гриффиндорцы предпочитают такие... жесткие способы тренировки.

– Ты спутал нас со слизеринцами, – парировал Гарри, опустив метлу на пол. Раздался треск сломанных прутьев, и юноша мысленно выругал себя за небрежное обращение с «Всплохом».

– Гарри?

– Извини. Дело не в тебе. Честно. Я просто на грани.

– До сих пор?

Вопрос показался настолько... дурацким, что Гарри захотелось потрясти мужчину. Северус славился интеллектом, так неужели ему настолько трудно, сложив два и два, получить меньше чем двадцать шесть! Он что, ослеп и не видит, что что-то не так? Какого черта он не спросит, почему Гарри настолько съехал с катушек на стадионе?

Он был несправедлив и понимал это. Северус уже пришел к собственному пониманию событий, которое все ему объясняло, так с чего бы ему сомневаться? Кроме того, зельевар знал, что Гарри совершил убийство. Впервые в жизни.

Вероятно, он даже ожидал, что Гарри будет из-за этого «на грани».

– И все же, – покачал головой Гарри. Этот разговор был ему сейчас невыносим. Неважно, что он себя ничем не выдал. – Послушай, мне нужно кое-чем заняться. Так что увидимся позже, да?

Но избавиться от зельевара оказалось не так уж легко.

– После полета ты, наконец, проголодался?

– О да, еще как, – пожал плечами юноша. – Но я собирался разыскать Добби и подарить ему кое-какие джемпера, так что я поем прямо на кухне.

Северус поднял руку, когда Гарри почти уже вышел.

– И еще кое-что. Не советую демонстрировать подобные финты студентам. Они обязательно начнут тебе подражать.

– Ты действительно принимаешь меня за кретина, – взглянул на него Гарри. Да, он действовал неразумно, но сдержаться сейчас казалось невозможным. – Чем, по-твоему, я там занимался? Планировал свою первую тренировку?

– Это было простым наблюдением, – Снейп направился было к двери, но остановился, не сделав и трех шагов. – Я прекрасно знаю, что ты там делал. Ты пытался заново убить Беллатрикс Лестранж. Но она мертва, Гарри. И чем раньше ты смиришься с тем, что убил ее – и слава Мерлину, что ты это сделал, – тем быстрее ты перестанешь ощущать себя ее жертвой.

Логичное, но совершенно неверное умозаключение.

Верно, там, на стадионе, он пытался убить, но только не Беллатрикс.

Не ответив, Гарри снова взял метлу и направился наверх, за своими джемперами.

Вторник, 16 июня 1998, 16:12.

Добби был в восторге от джемперов. Ну конечно. Он был бы в счастлив любому подарку Гарри, а уж если это были предметы одежды... радости домовика не было пределов.

– О, благодарю тебя, Гарри Поттер! – расплылся в широкой улыбке домовой эльф. – Добби будет носить их каждый день! Все сразу!

– Тогда ты будешь напоминать мячик, – сухо заметил Гарри. Но это же правда. Все эти Уизли-джемпера превратят Добби в шарообразное создание.

«Интересно, собиралась ли миссис Уизли организовывать мой брак с Джинни, когда та подрастет, – внезапно подумал Гарри. – И если так, то подозревал ли о намерениях матери Рон?»

Все это добавило ему дурного настроения. Допустим, не было бы никакого пророчества, совершенно изменившего его жизнь. Все равно он не представлял себе, что смог бы связать жизнь с Джинни. Но если у семейства Уизли имелось подобное намерение, тогда Гарри не следовало бы просить мистера Уизли, отца Джинни, быть свидетелем ритуала, во время которого Гарри навсегда свяжет свою жизнь с кем-то другим.

«По крайней мере, он не будет шокирован тем, что это мужчина», – твердо напомнил себе Гарри. До разговора с Северусом Гарри даже не подозревал, что стыдился того, какие мысли могут возникнуть о нем у Артура Уизли. В отношении же ожиданий последнего... о нет, мистеру Уизли и в голову не придет подобное. Артур Уизли – это вам не дядя Вернон. И Гарри должен был понять это гораздо раньше.

– Приятных ощущений от джемперов, Добби, – пожелал Гарри и, похлопав домовика по плечу, направился к выходу из кухни.

Вернувшись в предназначенные ему комнаты, Гарри уставился в открытый сундук. Он уже рассортировал содержимое, отодвинув в сторону магическое имущество. Все остальное он выложил перед собой в аккуратный ряд. Скоро вещи перестанут принадлежать ему. Начиная с завтрашнего вечера, у него ничего не будет. Все перейдет к Северусу.

Но это же не так уж и плохо. Северус явно намеревался разрешить ему продолжать пользоваться «Всполохом». Возможно, он научится думать о Хедвиг, как о сове Северуса, и она тоже останется у него. Нельзя сказать, что сейчас у Гарри оставалось так уж много друзей по переписке. Может, после начала учебного года, когда станет известно, что он работает в Хогвартсе... да, тогда он сможет писать друзьям, если будет осторожен в выборе выражений.

Да, завтра нужно зайти в совятню и забрать Хедвиг, чтобы она была под рукой во время ритуала. Что же до всего остального... он планировал избавиться от него завтра. Ведь ритуал запланирован на вечер. У него будет достаточно времени.

С другой стороны, теперь, после того как он все поделил на две группы: «избавиться» и «отдать Северусу»... что ж, можно и покончить с этим неприятным занятием.

Вздохнув, Гарри сел, скрестив ноги, перед камином и быстро произнес «Incendio». Затем принялся левитировать предметы, один за другим. Он мог бы покончить с задачей быстрее, мог бы сжечь все сразу, но почему-то хотелось сделать это именно так. Словно принимая участие в собственной церемонии. Церемонии прощания с прошлой жизнью.

Он пытался не испытывать сожаление. В конце концов, он должен желать принадлежать Северусу. Искренне приветствовать подобную участь. Да и вообще, все эти предназначенные для уничтожения вещи были ерундой по сравнению с тем, что принесет ему Cambiare Podentes. Его глаза сверкнули, когда он вспомнил о своих мыслях там, в воздухе на стадионе.

Никто не сможет даже себе представить, сколько у него будет силы. Теперь никто не посмеет его коснуться, иначе... Пальцы левой руки Гарри скрючились, как когти, а правой – сомкнулись на палочке с такой яростью, что было удивительно, как деревяшка не разломалась на части.

Рассекая палочкой воздух так резко, что движение ощущалось от самого плеча, юноша стал призывать предметы быстрее. Языки пламени взмывали все выше, все жарче, пока он кормил их. Гарри вглядывался в разгорающийся все ярче огонь. Казалось, будто он сам пылал вместе с ним.

Слишком скоро из вещей остался один сундук.

Он был чересчур большим, чтобы поместиться в камин, но не из-за этого Гарри направил на него палочку и превратил в мелкие щепки. Ему хотелось его уничтожить. Он стоял между ним и ритуалом, так же как и другие, только что сожженные им вещи. Рассекая палочкой воздух, юноша послал остатки сундука в пылающий огонь. "Любой, кто посмеет поднять на него руку... любой, кто даже попытается это сделать, получит молнию между глаз," - пообещал себе он. Жуткое поместье Риддлов, кладбище и все остальное будут сметено с лица земли, оставив после себя лишь выжженную пустошь. И Гарри будет смеяться последним, под аккомпанемент доносящихся отовсюду воплей умирающих Упивающихся Смертью.

О да, он способен еще и не на такое.

И никто не сможет остановить его, ни одна живая душа, кроме Северуса.

«А Северус, – удовлетворенно подумал Гарри, – отлично понимает язык мести».

Языки пламени опали, сожрав последнюю деревянную щепку. О сундуке теперь напоминал лишь расплавленный металл от скоб, блестящими каплями стекавший сквозь каминную решетку, подобно серебряному дождю. Или слезам.

Словно напоминая о всех испытаниях, которые Гарри уже довелось пройти и еще предстоит преодолеть ради обладания вожделенной двойной силой. И они, разумеется, будут намного серьезнее, нежели уничтожение собственности.

Секс... черт подери, кажется, целую вечность тому назад он был возбужден и доведен до оргазма сексом с Северусом. Теперь же при мысли о сексе легкие сковывало ледяным холодом. Казалось невероятным, что когда-либо он сможет получать от него удовольствие. Или просто выносить его.

Резкой командой и взмахом палочки Гарри потушил огонь и долго сидел, уставившись в золу. Он так и не придумал, как сможет возбудиться во время ритуала, не говоря уже о тройном оргазме. А тем более – как будет жить в последующие недели, месяцы и годы. Северус будет требовать секс, даже ожидать его, и Гарри секс тоже будет нужен, иначе можно попрощаться со слиянием сил.

Знал Гарри только одно. Пусть мысль о том, чтобы снова позволить кому-то к себе прикоснуться была невыносимой, но, по крайней мере, на сей раз этого «кого-то» он выберет сам. Больше никто никогда не посмеет его принудить.

Никто, кроме него самого.

Глава 47

Среда 17 июня, 1998, 8:35

Казалось, Северус был не в состоянии отвести от спящего юноши глаз, хотя сегодня утром все же ограничился одним только взглядом. От его внимания так же не ускользнуло напряжение Гарри после жаркого поцелуя. И неважно, что тот сам предложил поцелуй или, скорее, настоял на нем. На нем явно сказывался долгое воздержание.

Ах, зато сегодня вечером... Северус непроизвольно облизал губы в предвкушении ритуального купания. О да, маги, придумавшие Podentes, явно понимали, что делают. Магия требует равновесия, как он однажды объяснил Гарри. Огромная сила в обмен на огромное жертвоприношение. Однако сам ритуал основывался на ином балансе. Наслаждение в обмен на покорность.

Причем покорность, как и наслаждение, должна быть абсолютной...

И Северус об этом позаботится.

Потом, согласно требованиям ритуала, Гарри проведет всю ночь в его объятьях, а наутро будет принадлежать ему... так, как никто никогда еще не принадлежал.

– ...рым утром, – пробормотал сонный голос.

Северус спохватился – оказалось, он настолько погрузился в собственные мысли, что не заметил пробуждения Гарри. Зельевар нахмурился – это на него не похоже! Как правило, он гораздо более наблюдателен, особенно в отношении людей, находящихся на расстоянии нескольких футов.

«Возможно, я просто свыкся с присутствием Гарри, – успокоил себя он. – Ведь он спит в моей постели уже третью ночь подряд.

– Надеюсь, никаких кошмаров? – небрежно поинтересовался Северус. В конце концов, нужно заметить – Гарри отлично справлялся с последствиями лондонских событий, хотя его поведение на стадионе показало, что полностью он от них не оправился.

– Когда я с тобой, у меня никогда нет кошмаров. – Гарри сел и потянулся. – Хороший признак, да? По–моему, это означает... ну, ты понял. Я тебе очень доверяю. Ха. Как ни странно.

Северус опустил ноги на пол и поднялся. Зельевар прекрасно понимал, что имел в виду юноша. Подумать только – лишь пару недель тому назад он испытывал к сидящему перед ним молодому человеку одно презрение. От всей ситуации веяло сюрреализмом.

Но это было к лучшему.

Северус наклонился и поцеловал Гарри в губы – почти целомудренно, не распаляя страсти. Для этого у них будет достаточно времени вечером.

Среда 17 июня, 1998, 12:11

– Ах, вот ты где! – воскликнул Северус.

Почему–то эти слова возмутили Гарри. Целое утро он старался не беспокоиться, но чем усердней это делал, тем хуже себя чувствовал. Настроение не смогла поднять даже Хедвиг. И неудивительно – ведь Гарри пошел за ней, чтобы приготовиться к передаче совы в чужие руки.

«Спокойно», – предупредил себя юноша. Но это не помогало. Даже он сам мысленно поморщился от грубости своего ответа:

– Ну да, я же говорил, что вернусь к обеду, верно? – как только слова вылетели изо рта, Гарри попытался исправить положение: – Я проголодался. Давай лучше поедим.

Северус молча повернулся и проследовал к столику в библиотеке, но, когда Гарри потянулся за палочкой, чтобы заказать еду, зельевар остановил его, накрыв руку с палочкой своей.

– Сначала нам нужно кое–что обсудить.

Гарри не понимал, что мешает обсудить «кое–что» за обедом, но так как на самом деле есть ему совсем не хотелось, он просто отнял руку и стал ждать...

Северус поджал губы, словно выбирая выражения.

– Думаю, ты помнишь, что дошедшая до нас информация о Cambiare Podentes очень неполная.

– Ага. Рим сгорел, а позже восточные маги пытались воспроизвести ритуал, опираясь на более древние источники. Ну, или что–то вроде того. А что?

– Ты очень напряжен.

Где–то в глубине души Гарри сознавал, что когда–то подобное наблюдение взбесило бы его, но теперь он лишь рассмеялся. Даже не понимая почему.

– Да, Северус, – издевательским тоном ответил он. – Возможно, я и напряжен. Надеюсь, это не то, что ты намеревался обсудить, а?

Северус откинулся на спинку стула.

– Нет, я не желаю заставлять тебя нервничать еще сильнее, но я должен поставить тебя кое о чем в известность.

Ха. Как будто после подобного заявления он перестанет нервничать.

– Например?

– Ритуал гораздо сложнее, чем описано мной в синопсисе.

И это все? Гарри пожал плечами. Тоже мне сюрприз.

– Ну, ты уже упоминал, что описал его лишь вкратце. Так что конкретно мне нужно знать?

– Я все записал для тебя на свитке. И рекомендовал бы провести остаток дня за ознакомлением с подробностями ритуала. Но имей в виду, это реконструкция, и многое из написанного – лишь догадки. Достаточно обоснованные догадки.

– Ладно, я понял. Призовешь его для меня?

– Есть кое–что еще, – зельевар откашлялся. – Я исследовал прецеденты, связанные с межосевой магией, и, пусть с моей стороны это только домысел, думаю, тебе лучше о нём узнать.

Гарри встряхнулся.

– Не понял?

– Возможно, мне стоит перефразировать, – пробормотал Северус. – Ты уже знаешь, что Cambiare Podentes создавался для защиты слабого мага.

Гарри не понимал, куда тот клонит, но кивнул.

– Ну, и?..

– По–моему... – Северус снова прокашлялся, – межосевая магия необычайно проницательна, именно поэтому, разумеется, ритуал читает намерения. Он также может понять, что твой магический потенциал сильнее моего. Что, мягко выражаясь, очень необычно для соискателя. И в результате ритуал может... как бы мне лучше выразиться... принять меры для установления равновесия.

– Какие меры?

Уже некоторое время Северус избегал его взгляда, но теперь встретил его, не отводя глаз. – Возможно, ты будешь вести себя по отношению ко мне с демонстративной... покорностью.

– А, – покраснел Гарри. – Э... до слияния сил? Или же... ну, всегда?

– Не думаю, что всегда, нет, ведь по окончании ритуала мои желания станут законом в наших отношениях. Но пока ритуал работает над сотворением уз?.. – Северус пожал плечами. – Я думал, что стоит тебя предупредить об этом.

У Гарри свело желудок.

– Ну, это... – Он втянул воздух. – Ну, раз это нужно, то... То мне придется сжать зубы и... ну, ты понял.

– Подозреваю, что пока ты искренне желаешь стать моим рабом, то магия позаботится об остальном. Возможно, требования ритуала тебя даже не будут... особо беспокоить.

Гарри нахмурился.

– Знаешь, это ведь еще хуже.

Северус потянулся через стол – словно хотел взять Гарри за руку. Какой–то миг юноша сконфуженно смотрел на него, затем протянул руку и позволил Северусу сжать свою ладонь. Зельевар молча глядел на Гарри, и темные глаза говорили: «Да, я все понимаю, но ничего нельзя поделать».

Разумеется, он был прав.

– Эх, если бы все знать наверняка... – Гарри уныло покачал головой. – Но это невозможно.

Снейп отпустил руку юноши и извлек свиток пергамента из внутреннего кармана мантии.

– Невозможно. Но ты ознакомишься со всеми результатами моих исследований. – Он протянул свиток через стол, а затем спокойно заказал обед для них обоих, в то время как Гарри погрузился в чтение.

Среда 17 июня, 1998, 18:45

Наконец Гарри оторвался от свитка, который изучал уже несколько часов.

– М–да, некоторые моменты действительно заставляют краснеть, но на самом деле все это неважно. Больше меня волнует то, как я запомню свою роль: что говорить и делать. Особенно, после принятия галлюциногенного зелья...

– Все, что тебе нужно, кроме знания твоего заклинания, это следовать моему примеру. – До сего момента Северус мерил комнату шагами, но теперь остановился перед Гарри. – Можешь не волноваться.

Гарри сглотнул, язык словно прилип к небу. Вот и все. Последний день свободы, да и он почти уже подходит к концу! И хуже всего было то, что он даже не помнил, как его провел. А после обеда... он же не проторчал все это время тут, в подземельях, верно? Кажется, он безрассудно растратил последний день, и теперь его было не вернуть.

– Вряд ли у тебя найдется хроноворот, – попытался сострить он. Плоская шутка. Северус даже не улыбнулся.

Гарри нервно взглянул на часы, но вместо них на руке лишь белела полоска кожи. Ну конечно. Часы ведь не были магическим артефактом – они сгорели вчера в камине. Тогда юноша раздраженно сотворил Tempus. Что ж, нужно привыкать. Перед глазами нарисовалась картина: вот он в спешке бросается заклинаниями направо и налево, чтобы не опоздать на урок... Студенты решат, что он свихнулся окончательно. А Джинни спросит, что случилось с его часами.

– Гарри, посмотри на меня, – попросил Северус. – Все будет хорошо, пока ты искренне желаешь ритуалу успеха. Верь мне.

– Я так и делаю...

– Желаешь ритуалу успеха или веришь мне?

– И то и другое, – глухо признался Гарри. – Но в моем желудке каша. Я... мне... – «страшно», – мысленно завершил фразу он. Зачем произносить это вслух? Северус не дурак и понимает, насколько ему сейчас страшно. Чтобы занять руки, юноша принялся снимать с покрывала несуществующие пылинки.

Северус присел с ним рядом и молча взял за руку. Какой смысл в разговорах? И все же, то, что мужчина спокойно ждал рядом с юношей, означало немало. Это было напоминанием, что Гарри не одинок.

«Я соединю свою жизнь с твоей» – вспомнились слова зельевара.

Да, все будет хорошо. И вовсе не так, как я опасался. Северусу на самом деле не нужен раб, и поэтому он не станет со мной обращаться как с невольником. Комнаты наверху, работа в Хогвартсе... Он обо всем позаботится. И не станет меня мучить только потому, что имеет на это право.

– ...время, – продолжал о чем–то говорить Северус.

Гарри приподнял голову.

– Что?

– Пора, – зельевар потянул Гарри за рукав. – Ты не слышал сигнал камина? Только что прибыли свидетели.

Теперь желудок превратился в желе. Или в него превратились ноги? О Мерлин, он даже не сможет сохранить равновесие. Легче было противостоять дракону. По крайней мере, тогда он мог двигаться на своих двоих...

Но теперь ему тоже нужно идти вперед. Нужно справиться, нужно пройти через все это, иначе ему не пережить своего дня рождения. Как и всему остальному миру, ну, или тем его частям, которые имели для Гарри значение – все обречено на гибель вместе с ним. И это еще не все.

Если Гарри погибнет, Боул и Талмадж останутся безнаказанными. И никогда не получат по заслугам.

Прищурившись, Гарри вскочил на ноги. Он сумеет. Он сделает это. Эти подонки не победят. Он не собирается лечь и покорно сдохнуть, просто потому, что из–за них какое–то время желал смерти. Сейчас он выйдет в соседнюю комнату и пройдет этот ритуал, черт побери! И помоги Мерлин всякому, кто после этого посмеет встать у него на пути!

Северус встал и уверенно взглянул на него. И тихо, словно стараясь успокоить юношу, спросил:

– С тобой все в порядке?

– Я в порядке, – отрезал Гарри и поморщился от собственной резкости. Он честно пытался преодолеть себя. Наверно, раздражение, злость и чистой воды ненависть были сейчас не самыми подходящими эмоциями, пусть даже они и не были направлены на Северуса. – Все нормально, – повторил он уже более обычным голосом. – Давай с этим покончим.

Чтобы продемонстрировать Северусу свою готовность, Гарри снял очки.

– Мне отдать их тебе? – прикусил губу юноша. – Или лучше директору или?..

Гарри не стал дожидаться ответа. Ритуал читал намерения. Нужно быть искренним в своих поступках. Нужно подразумевать каждое слово. Нужно довериться Северусу.

Он сжимал оправу очков до тех пор, пока та не треснула и не раскололась надвое. Затем, сглотнув, избавился от обломков очков быстрым взмахом палочки.

Какой–то миг Северус изучал его внимательным взглядом, затем первым направился в свою гостиную.

Среда 17 июня, 1998, 19:01

– Добрый вечер, – приветствовал Северус Альбуса и Артура. Те вежливо кивнули, но все их внимание сосредоточилось на Гарри, который переступил порог вслед за зельеваром.

– Здрасьте, – поздоровался юноша, пройдя вперед и заняв место рядом с Северусом.

– Как ты, Гарри? – чуть ли не в унисон задали вопрос оба свидетеля.

Гарри перевел очень серьезный взгляд с одного мага на другого.

– Я готов.

– В самом деле, Гарри? – сочувственно спросил Артур. Даже с отеческим беспокойством. Северус едва не нахмурился. Да что он, в самом деле, пытается убедить Гарри отменить ритуал? Альбус, по крайней мере, не так глуп, чтобы делиться собственными сомнениями вслух.

Гарри, однако, сумел ответить. Причем достойно.

– Да, в самом деле, – твердо кивнул он. – Ах да, Северус... Где мне нужно встать... э... я же начинаю стоя, верно?

– Верно. Можешь встать тут. – Зельевар взял юношу за руку и провел в центр гостиной, где стояли Альбус и Артур. Те поняли намек и освободили для юноши место.

Гарри занял свою позицию, втянул в легкие воздух и взглянул на стоящего перед собой мужчину.

– Погодите, – прервал их Артур.

– Что? – резко повернулся Северус. На сей раз он даже не пытался скрывать неодобрение.

Совершенно игнорируя неудовольствие зельевара, Артур снова обратился к гриффиндорцу:

– Гарри, возможно, ты и будешь... принадлежать Северусу после всего этого, но я хочу, чтобы ты знал....

Гарри сложил руки на груди.

– Никаких «возможно», мистер Уизли. Я буду принадлежать Северусу. А если вы собирались сказать, что у вас мне всегда будут рады или что–то подобное... что ж, спасибо. Я знаю, что вы желаете мне только добра. Но... ничего не выйдет. Я должен во всем полагаться на Северуса.

– Отлично сказано, отлично, Гарри, – тепло заметил Альбус жизнерадостным голосом, хотя глаза его были печальны. – Артур, Гарри прекрасно понимает, что делает.

– Нет смысла все осложнять, – сверля взглядом Уизли, добавил Северус. – Приступим, если ты не против?

Артур окинул Гарри долгим печальным взглядом и отступил, заняв место рядом с Альбусом.

Три больших шага – и Северус оказался у камина, в который тут же швырнул горсть дымолетного порошка и позвал:

– Бинс. Мы в сборе.

Миг – и полупрозрачный силуэт профессора просочился сквозь кирпичную кладку камина.

– Благодарю за то, что согласился нам помочь, Балтазар, – серьезно произнес Альбус.

Бинс сложил руки на груди.

– Я по–прежнему считаю этот ритуал совершенно неприемлемым. Его можно сравнить с требованиями Фриды Бесстрашной в 1247 году в Уэльсе к домовым эльфам, хотя, бесспорно, вследствие опустошительной чумы в предыдущую зиму их поголовье было фактически истреблено и едва ли могло удовлетворить эти требования, после чего она...

– Довольно, Балтазар, – перебил Альбус. – Мы понимаем, что ты считаешь ситуацию прискорбной, но необходимой.

– Ну что ж... – Северус ехидно подумал, что Бинс, кажется, утратил дар речи. – Что ж, все когда–то случается впервые.

Взмахнув палочкой по направлению к приготовленным ранее латунным кубкам, зельевар призвал зелье для Гарри. Когда кубок оказался у него в руке, Северус снял крышку и спокойно обратился к юноше:

– Бинс начнет ритуал. Как только он закончит свою речь, выпей зелье до дна. Понимаешь?

Гарри чуть раздул ноздри:

– Ну да, он закачивает речь, я выпиваю. Это же не высшая математика, Северус.

– Ты же беспокоился о порядке действий.

– Ах да, я имел в виду всякие мелочи позже, – Гарри на миг закрыл глаза. А когда открыл, их выражение поразило Северуса. В них читались напряженность и решительность.

Невольно зельевар был тронут.

Гарри скривил губы, словно прочитав мысли мужчины. Затем взял кубок, слегка задев пальцы Северуса своими, и поднес к губам.

– Давайте уже начнем.

Северус взглянул на Альбуса.

– Балтазар, прошу.

Полупрозрачная грудь Бинса поднялась и опустилась.

– Очень хорошо. – Отлетев от камина, призрак спикировал перед Гарри, повернулся к нему спиной и, паря в футе от пола с воздетыми к небу руками, слабым голосом обратился к Северусу и свидетелям, декламируя длинную серию заклинаний, инициирующих Cambiare Podentes.

– Да–а–а, – выдохнул Гарри. Собственный голос зачаровывал. Хотелось говорить еще и еще, наслаждаясь им, но тут его ушей достиг другой звук. Прекрасный, глубокий и бархатный. Тихо, но напряженно вещавший голос.

– Заклинание, Гарри, – призывал он. – Сейчас нужно произнести заклинание.

Гарри никогда бы не подумал, что поймет смысл сказанного. Но он все понял. Ведь к нему обращался Северус, и его чистые интонации были так прекрасны, что Гарри слушал бы и слушал. Но слушать было сейчас не время. Сейчас время говорить.

И юноше хотелось говорить, пусть даже он не понимал ни единого слетающего с собственного языка слова. Он хотел принадлежать Северусу, а для этого нужно произнести заклинание.

В этот момент не существовало прошлого или будущего, всего, что когда–то было, и всего, что когда–нибудь будет. Единственное, что имело значение – это сейчас, а сию минуту больше всего на свете Гарри хотелось отдать себя Северусу.

Мир вокруг вращался по спирали вверх и вниз, все уменьшаясь и уменьшаясь до тех пор, пока не осталось ничего, кроме одной точки во времени и пространстве. Казалось, «сейчас» никогда не кончится, потому что существование чего–то другого было просто невозможно.

Во вселенной не осталось ничего, кроме него, Северуса и этого момента.

Гарри взглянул в темные глаза зельевара и почувствовал, что снова в них тонет.

И тогда его рот открылся сам собой и из него полился заученный текст заклинания на хинди.

Среда 17 июня, 1998, 19:14

Взгляд юноши затуманился, зрачки расширились, оставив лишь узкий ободок зеленого. Как и раньше после принятия «Дурмана», внимание Гарри с неустанной сосредоточенностью перемещалось от одной мелочи к другой, к третьей, четвертой. Внезапно Северуса пробрала дрожь – что, если он совершил ошибку, готовя зелье? Ведь оно должно помочь Гарри сосредоточиться на эмоциях. Должно вести его в нужную сторону, направляя мысли юноши по прямому руслу, избегая прихотливо изогнутых горных рек. Ритуал читал намерения, а зелье обязано помочь вывести глубочайшее из них на поверхность его сознания, сфокусировать все мысли на этом единственном желании.

– Д–а–а–а, – внезапно выдохнул Гарри.

– Заклинание, Гарри, – напомнил Северус – казалось, юноша совершенно забыл порядок действий. – Сейчас нужно произнести заклинание.

Их глаза встретились. Взгляд юноши был открытым и незащищенным, все его мысли плавали на поверхности.

А значит, зелье работало так, как нужно. Да, на сей раз Гарри словно весь превратился в ультра–чувствительный сенсор, но в нем было и что–то иное. Он был соискателем, желающим участвовать в ритуале. Желание было искренное – в нем не осталось ни тени сомнения. Все это Северус прочел в его глазах.

Зрелище одновременно внушало благоговение и смирение, но у Северуса не было времени на пустые размышления. Гарри уже говорил, его речь текла гладко, в голосе слышалась искренность. Настоящее желание. Нет, не сексуальное – какое–то иное. Убежденность граничившая с манией.

Зельевар прислушивался к декламации, его сердце билось так сильно, что он чувствовал каждый удар. Самый незначительный слог заклинания должен прозвучать безупречно. И сейчас, до самого последнего слова, акцент Гарри был гораздо лучше, чем Северус слышал раньше, словно зелье прочищало не только мысли, но и совершенствовало дикцию.

Закончив декламировать заклинание, Гарри покачнулся, но Северус помог ему сохранить равновесие, удержав за кисти. Гарри задохнулся, закрыл глаза и его лицо будто исказилось в экстазе. И опять, в этом не было ничего сексуального. Словно юноша ярко прочувствовал прикосновение пальцев Северуса. И наслаждался ими.

– М–м–м, – тяжело дыша, бормотал Гарри. – Северус...

В том, как юноша произнес его имя, слышалась неприкрытое желание, и член Северуса встрепенулся. Хорошо, что в публичной части ритуала ему позволена просторная мантия. Так же как и Гарри, хотя вскоре юноше придется с ней расстаться...

Мысль, которая ничуть не помогла усмирить эрекцию.

Северус прокашлялся. Раньше Гарри понимал его, даже не смотря на «Драконий Дурман». Им нужно было продолжать. Зельевар освободил юношу и отступил назад.

Гарри снова пошатнулся и, издав недовольный звук, все же удержался на своих двоих.

– Сейчас соискатель сдаст свое имущество, – четко произнес Северус. И громко. Краем глаза он заметил, как поморщился Артур. Альбус же, в свою очередь, разрывался между очарованием магическим процессом и глубокой скорбью из–за того, что он означал для Гарри.

Сентиментальный старик. Другого выхода не существует. Ему об этом прекрасно известно.

Гарри моргал, вертя головой туда–сюда, словно в замешательстве. Было очевидно, что юноша хотел следовать указаниям, но не знал, как именно.

– На столе, Гарри, – так же четко подсказал Северус, хотя и не так громко – ведь он уже привлек внимание гриффиндорца. – Ты помнишь? Еще раньше мы все выложили на стол.

Глаза Гарри расширились, он резко развернулся и заметил одинокий латунный кубок на столике перед камином. Сделав шаг к нему, он замер, внезапно сознавая ошибку. Снова повернувшись, он заметил кофейный столик у дивана, где было выложено все его кровное и магическое имущество. Дойдя до него, Гарри сгреб в охапку все предметы, вывалив их у ног Северуса.

– На колени, – приказал Северус, но Гарри уже опускался на колени сам, хотя Северус был уверен: вряд ли юноша помнил наизусть полученные накануне инструкции. Он выглядел слишком... завороженным для рационального мышления. Словно после произнесения заклинания, в котором он искренне подразумевал каждое слово, подробности ритуала вспоминались сами собой. Будто его несло магическим течением, направляемым самим ритуалом.

И потом, коленопреклоненный Гарри – с раскинутой вокруг него мантией и покорно склоненной головой – представлял воистину эротическое зрелище. Северусу хотелось наклониться и погладить эти мягкие завивающиеся на затылке волосы, хотелось заверить юношу, что все действительно будет хорошо. Однако нельзя было отвлекать Гарри от выполнения его задачи. Руки юноши сортировали принесенные предметы в поисках нужного в данный момент ритуалу.

Миг, и Гарри поднял голову, протягивая зажатые в правой руке два свитка: секретную карту Хогвартса и письмо из "Гринготтса", подтверждение опустошения и ликвидации его банковской ячейки, проведенные по его просьбе. В левой же он держал мантию–невидимку, так раздражавшую Северуса все эти годы.

– Я отдаю тебе то, что принадлежало моему отцу. – Слова в точности соответствовали инструкциям Северуса, но произносивший их голос... был непохож на голос Гарри. Речь словно текла из его рта, направляемая самой магией. Но Гарри сознательно позволял себя использовать таким образом. Он покорился.

Целиком и полностью.

Северус сглотнул, необъяснимо тронутый увиденным. Ему хотелось подхватить Гарри с пола и крепко прижать к груди. Хотелось остаться с ним наедине... но это было невозможно. Церемонию следовало продолжить.

Гарри опустил голову в терпеливом ожидании – отцовское имущество все еще было зажато в поднятых руках. Жестом Северус пригласил свидетелей принять предметы, и Артур сделал неохотный шаг вперед. Гарри не поднял головы, когда его руки опустели, он продолжал смотреть в пол.

«Я не обладаю другим имуществом, доставшимся мне по крови», – были следующие слова соискателя.

Вместо этого Гарри поднял потрескавшееся квадратное зеркальце.

– Я отдаю тебе то, что могло принадлежать моему отцу, – произнес он, глядя на Северуса, в зеленых глазах отражалась чистая, непоколебимая уверенность в своих словах.

Альбус принял у юноши зеркало, и тот снова опустил голову.

Северус чуть нахмурился, глядя на склоненную голову Гарри. Отступление от так тщательно отрепетированной церемонии... что ж, менять что–либо теперь было поздно. Кроме того, вряд ли Гарри нарушил ход ритуала осознанно. Поведение юноши казалось уверенным, а вид излучал решимость и какое то странное удовлетворение от своих действий.

Северус заставил себя об этом не думать.

– У меня не осталось ничего, что принадлежало бы моему отцу, – добавил Гарри и поднял голову, чтобы взглянуть на Северуса.

– Остались ли у соискателя иные предметы для сдачи? – приступил к очередному этапу Северус.

Не мешкая ни секунды, Гарри снова произнес не совсем то, что ожидал Северус:

– Я вручаю тебе мое средство передвижения, – начал он, подняв так много значившую для него метлу. – Что бы ни случилось, я буду доверять тебе.

Артур, смахнув слезы, принял "Всполох" и прижал метлу к груди.

Юноша, казалось, ничего этого не заметил, будто свидетели для него не существовали, несмотря на то, что они то и дело выступали вперед, чтобы принять из его рук предметы.

– Я вручаю тебе свое средство сообщения, – между тем продолжал Гарри, обеими руками поднимая клетку с совой. – Что бы ни случилось, я буду доверять тебе.

Хедвиг издала пронзительный крик, словно пытаясь прервать действо. Альбус, подхватив клетку, утихомирил птицу одним взглядом.

– Я вручаю тебе свои воспоминания, – гриффиндорец поднял альбом фотографий, о котором говорил раньше Северусу. – Что бы ни случилось, я буду доверять тебе.

Артур принял и альбом.

– Я вручаю тебе свою магию, – Гарри уже протягивал Северусу свою волшебную палочку. – Что бы ни случилось сейчас или в будущем, я стану доверять тебе.

Глаза Гарри, сейчас вновь такие зеленые, яростно сверкнули, но не возмущением, а принятием. И снова Северус был покорен. С комком в горле он принял и спрятал в карман палочку, затем наклонился и опустил руки на плечи юноше.

– Я вручаю тебе себя, – четко и спокойно произнес Гарри, привлекая к себе еще большее внимание. – Я вручаю тебе свою свободу. Никто иной не сможет иметь надо мною власть. Только тебе я клянусь в своей верности. – Юноша встретился с Северусом взглядом и схватил его за запястья. – Ты – мой господин. Отныне твоя воля – мой закон.

Артур с шумом втянул воздух и отвернулся.

Чуть сжав Гарри плечи, Северус продолжал задавать необходимые вопросы. Казалось, юноша отвечал, находясь в трансе или во сне. Что ничуть не убавляло его искренности.

– Гарри Джеймс Поттер. Отрекаешься ли ты с сего момента от всех положенных магу прав: уже имеющихся или приобретенных в будущем?

– Да, мой господин.

– Гарри Джеймс Поттер. Отрекаешься ли ты с сего момента от всех положенных магглу прав: уже имеющихся или приобретенных в будущем?

– Да, мой господин.

– Гарри Джеймс Поттер. Это твое самое окончательное, пылкое и искреннее желание?

– О да, мой господин, – выдохнул Гарри, поглаживая, нет, лаская пальцами руки Северуса. Внезапная вспышка желания пронзила зельевара, отозвавшись в члене. Ощущение было настолько острым, почти болезненным, что Северус пожалел, что не принял свое зелье. Все что угодно лишь бы утолить страсть. Разумом он понимал: его не должно было так возбуждать все это.

Но возбуждало.

– Тогда повелеваю отдаться мне теперь по–настоящему, – отрывисто приказал он.

Одним плавным движением Гарри отстранился и опустился на пол, а теперь лежал животом на каменных плитах. Его руки покоились по бокам, а голова – у ног Северуса. Распростершись, как приказано. Присоединив себя самого к уже отданному имуществу.

Гарри опустил лоб на пол, выжидая.

Втянув воздух, зельевар поднял босую ногу и осторожно опустил ее на шею юноши.

Альбус напрягся и на миг отвел глаза.

Самого Северуса тоже подташнивало. Он уже не чувствовал возбуждения. Да, он хотел иметь Гарри под собой, но не таким вот образом. И все же через это нужно было пройти.

Казалось, Гарри был единственным, кто совершенно не чувствовал смущения. Оно и к лучшему, учитывая, что следовало дальше по ритуалу. Взяв палочку Гарри вместо своей собственной, Северус призвал кресло и опустился в него. Гарри оставался лежать распластанным на полу, чуть поерзывая и поглаживая гладкие каменные плиты.

– На колени, Гарри Джеймс Поттер, – приказал Северус, протянув ступню к молодому человеку.

Еще один взмах палочкой Гарри, и перед ним возникла каменная чаша, наполненная теплой, ароматной водой, а также полотенце из мягкой ткани.

– Прислуживай мне, Гарри Джеймс Поттер.

У Гарри приоткрылись губы и заметно участилось дыхание, когда он встал на колени. Он тоже был бос, одет в простую белую рубаху с длинными рукавами. Юноша расстегнул манжеты, закатал рукава и, подтащив к себе чашу, опустил полотенце в воду.

После чего, согнувшись как можно ниже – казалось, все его внимание... нет, все его существо сосредоточилось на выполнении задания – Гарри принялся мыть Северусу ноги.

Глава 48

Среда, 17 июня 1998, 19:27

Стекая сквозь пальцы, вода омывала руки, ее экзотический аромат опьянял. Песок и плеск волн. Кокосы. Пальмы, качающиеся на ветру. Все то, чего он никогда не видел раньше, стало явью.

Так же как и Северус. Который сидел перед коленопреклоненным Гарри.

Это положение казалось таким естественным. И очень правильным.

Полотенце словно бархат в его руках. Теплый, влажный бархат. Но даже он не сравним с ощущением, получаемым от ступней Северуса. Гарри застонал – звук шершаво защекотал горло – но все его внимание сосредоточилось на выполняемом задании. Гладкая кожа ступней, твердые пальцы. Ребристые края и шероховатость пятки... до чего бы он ни дотрагивался, каждое прикосновение к Северусу проникало в душу. И это было прекрасно. Словно он ожидал целую вечность, чтобы служить Северусу.

– М-м... – снова простонал юноша, уронив позабытое полотенце на пол. Да и вообще, он мог гораздо лучше вымыть Северуса руками. Гарри отпустил одну ступню и полностью посвятил себя второй, тщательно массируя каждый дюйм кожи, то и дело окуная ладонь в чашу, чтобы набрать пригоршню воды. Желая угодить Северусу, Гарри наклонился ниже, массируя ступню обеими руками сверху и снизу. Какая теплая кожа...

Другие чувства Гарри также обострились до предела – он уловил позади себя какой-то шум. Но звук исходил не от Северуса, а посему не имел значения. Самое важное – этот сидящий перед ним мужчина.

Не в силах удержаться, Гарри поднес ступню зельевара к лицу и стал один за другим целовать пальцы, вбирая каждый из них в рот, посасывая их. Ощущение настолько сильное, что, казалось вот-вот расколет его на части. Снова кокосы. И солнечный свет. Но за всем этим чувствовался вкус самого Северуса. Чистая кожа, гладкие ногти. И, более всего, то, что не могло иметь вкуса... но почему-то имело. Забота и защита. Сильная магия. Блестящий интеллект.

Постанывая, Гарри прекратил сосать пальцы и перешел к самой ступне, водя языком по подъему.

– Довольно, – произнес Северус. Слово ударило Гарри, словно хлыст.

Юноша тут же остановился и замер на месте, тяжело дыша, безвольно опустив руки. Взглянув на Северуса, он увидел удовольствие в темных глазах зельевара. И это ободрило юношу, так же как и последовавшие слова:

– Я принимаю твое рабство, Гарри Джеймс Поттер.

И Северус заговорил на другом языке, но почему-то за иностранными словами Гарри то и дело слышалась английская речь. Зельевар призывал богов в свидетели порабощения соискателя, иначе известного под именем «Гарри Джеймс Поттер». А после говорил еще что-то непонятное Гарри, хотя вроде бы по-английски.

Северус поднял палочку Гарри... хотя нет, она больше не принадлежала юноше. Поднял ее и продолжал говорить, что-то насчет жертвоприношения и компенсации, в то время как между ними появилась мерцающая дымка, разделяющая их, словно занавес.

Гарри задохнулся, не желая быть отделенным от Северуса.

Резким взмахом палочки зельевар раздвинул занавес. Гарри притянуло сквозь него, прижав ребрами к коленям зельевара. Дымка окутала их обоих, словно кокон.

И иностранные слова сменились на четкий, понятный английский.

– Расчеши мне волосы, Гарри Джеймс Поттер.

У Гарри не было щетки, но это была ерунда. Стоило ему встать на ноги, как дымка внезапно сжалась, уплотняясь, и темный, твердый предмет влетел ему в правую руку. Деревянная щетка с короткой, жесткой щетиной.

Проводить ею по волосам Северуса было... странно — каждое движение отзывалось на члене Гарри.

О Мерлин, волосы Северуса были такими темными, шелковистыми и тяжелыми! Он не мог просто их расчесывать, ему нужно было к ним прикасаться. Когда пальцы коснулись темных прядей, Гарри показалось, что его захватили магические сети. Желая действовать обеими руками, Гарри отбросил щетку и стал причесывать Северуса пальцами. Ах, как прекрасно... Эти ощущения заменили собой весь мир. Гарри наклонился и глубоко вдохнул, затем приподнял несколько прядей и потер их о щеку, о полураскрытые губы. Волосы Северуса были восхитительными даже на вкус...

Но тут снизу раздался бархатистый, глубокий голос:

– Довольно.

Среда, 17 июня 1998, 19:27.

Отодвинув кресло, Северус встал и повернулся к Гарри.

– Я принимаю твои услуги, Гарри Джеймс Поттер, а также все принадлежащее тебе имущество.

Альбус и Артур шагнули вперед, повинуясь его резкому жесту, хотя, разумеется, разумеется, Артур просто не мог не выставить себя идиотом, вынужденный вернуться за забытой метлой, ранее прислоненной им к стене. Свидетели передавали Северусу вещи, а он, пользуясь новоприобретенной палочкой, отсылал их в сундук с выгравированными инициалами S. S. Когда дошла очередь до совы, он взмахом палочки избавился от старой клетки и отослал птицу в совятню.

Дверь в его комнаты распахнулась, выпустив Хедвиг, и тут же снова с треском захлопнулась.

Наконец Северус опустил палочку Гарри в сундук и запер его, воспользовавшись своей собственной.

Когда он повернулся к Гарри, тот по-прежнему выглядел завороженным, словно захваченный в плен переживаемыми ощущениями и эмоциями. Однако взгляд зеленых глаз был осмысленным, юноша прекрасно сознавал все происходящее. Да, во взгляде гриффиндорца читалось понимание и целеустремленность. А более всего – безоговорочное принятие.

Молодой человек не просто механически повторял заученные слова и движения, находясь в бездумном трансе. Нет, он прекрасно понимал, что делает... и каждое его движение было воплощением сосредоточенности и грации, чего нельзя было сказать об Артуре Уизли, который, казалось, вот-вот расплачется.

Северус мысленно пожал плечами. Артур по-отечески любил Гарри. Что ж, видеть, как тот, кого любишь, проходит через подобный ритуал, было нелегко. Можно подумать, самому Северусу все давалось легко и просто. А это было только начало.

– Я принял тебя, Гарри Джеймс Поттер. – Сделав шаг к Гарри, Северус поднял его лицо за подбородок. – Теперь ты мой. И будешь носить мою метку.

Это не было вопросом, но Гарри все равно ответил едва слышным шепотом:

– Да...

Северус отпустил его.

– А посему, приготовься же...

Расстегнув рубашку, Гарри сбросил ее на пол. Его взгляд ни на миг не отрывался от Северуса – он стоял наполовину обнаженный, голая грудь вздымалась с каждым вдохом.

Северус протянул руку и двумя пальцами стал массировать левый сосок юноши, пока тот не затвердел под его рукой.

Взгляд Гарри затуманился, мышцы шеи расслабились, голова откинулась назад.

– Ах...

В прозвучавшем звуке послышалось столько нескрываемой страсти, что взгляд Северуса невольно опустился к паху юноши. Если молодой человек казался немного возбужденным раньше, то сейчас в этом не оставалось никакого сомнения. В области паха под тканью брюк выделялась явная... выпуклость.

Кольцо для соска было у Северуса в кармане. Свободной рукой он извлек его и продемонстрировал как свидетелям, так и Гарри.

– Вот моя метка, которой ты, Гарри Джеймс Поттер, будешь помечен. Навеки.

– Ах-х... пожалуйста, – простонал Гарри. Северус не был уверен, умоляет ли он о метке или же просто выражает желание своего члена. Так или иначе, готовность Гарри не вызывала ни малейшего сомнения. И это было хорошо.

Вытащив палочку, Северус в последний раз ущипнул сосок Гарри. Юноша вздрогнул, видимо, от удовольствия, непроизвольно подавшись бедрами вперед. Обняв его за талию, Северус притянул юношу к себе, крепко удерживая, давая недолгую передышку.

Альбус ступил вперед, словно желая предложить помощь, но Северус лишь покачал головой. В ритуале не должно быть и намека на насилие или принуждение. Гарри должен сам встать и позволить себя пометить.

Северус вздрогнул, на миг охваченный давним воспоминанием.

С усилием он вернулся в настоящее.

– Тебе лучше? – проведя по скуле юноши костяшками пальцев, спросил он.

Гарри потянулся было вслед за рукой, но Северус уже опустил ее, и он со вздохом кивнул. Приоткрыв губы, словно желая что-то сказать, он так и не произнес ни звука. Северус не знал, то ли у юноши не хватило слов, то ли он уже не видел в них необходимости.

Вместо утвердительного ответа, Гарри высвободился из объятий Северуса. На сей раз, когда зельевар покрутил сосок, чтобы тот затвердел, по телу юноши побежала судорога, дыхание участилось, но другой реакции не было.

Осторожно потянув за чувствительную плоть, Северус указал на нее кончиком палочки и прошептал прокалывающее заклинание.

Среда, 17 июня 1998, 19:35

Пронзительная боль – острое, но в то же время столь долгожданное ощущение. Гарри приветствовал его, так же как и метку Северуса, потому что на самом деле понимал – боль обратит ритуал в реальность. Но ему было действительно больно. Ослепляюще больно – ведь плоть в этом месте была такой чувствительной. Или же просто потому, что все его физические ощущения сейчас были обострены до предела.

Гарри задохнулся, широко раскрыл глаза и чуть покачнулся.

Вспышка боли навела резкость на него самого и окружающий мир, рассеяв туман, в котором он уже находился какое-то время. Он даже не был уверен, как долго пребывал в этом состоянии. Казалось, что ни настоящего, ни будущего не существует, будто единственная цель в жизни – отдаться Северусу, удовлетворить Северуса, принадлежать Северусу навеки.

Боль заставила остро почувствовать собственное тело – от ног, стоящих на твердых, немного неровных камнях, до голых груди и спины, овеваемых прохладным воздухом подземелий. Где-то редкими каплями капала вода, звук доносился откуда-то из-за стен. И аромат в подземельях! Виноград и что-то вроде мускатного ореха, какой-то благоухающий цветок... все эти запахи исходили от дымящегося кубка, который стоял на столике у камина.

Но самые сильные ощущения исходили от его собственного тела.

Мучительно ныл член. Боль накатывала волнами, которые легко заглушали боль от прокола. Сколько времени прошло с тех пор, как его член превратился в вытянутый, твердый нерв, отчаянно нуждающийся в прикосновении? Гарри не знал. Существовал лишь настоящий момент.

Из его собственного горла вырвался животный стон неприкрытой жажды. Невозможно, чтобы он принадлежал человеческому существу, но Гарри понимал, что издает его сам – голосовые связки вибрировали и сквозь сжатые зубы пронеслась струя воздуха.

Это было невыносимо, желание убивало. Бедра подавались вперед сами собой, он словно забыл о возможности открыть рот и объяснить Северусу, что ему нужно. Его нужда была слишком примитивна для человеческой речи.

Северус коснулся его, но не там, где ему хотелось, – твердого члена, который уже изнемогал от потребности кончить. Северус должен коснуться его там. Лишь одно поглаживание... все, что ему сейчас было нужно.

Но руки Северуса снова потянулись к соску, массируя его до твердого состояния. Он касался его чем-то холодным. Нет, не касался, вдевал в него, поглаживая пальцами кожу юноши. Действуя осторожно и не спеша.

Кольцо для соска.

Метка.

Он чувствовал магию в металле, наслоения чар, которые сделают невозможным снять его. Чары будоражили сосок, нарочно леденили его, но для Гарри они излучали чудесное тепло. Метка соединит его с Северусом, превратит Гарри в его собственность, а Северус действительно станет его господином. Понимание головокружительным водоворотом захлестнуло, отозвавшись в мучительно твердом члене волной возбуждения, и юноше показалось, что он умрет прямо тут, на месте, от нереализованного желания.

– Северус, – воскликнул он, резко подавшись бедрами вперед.

И этого было достаточно. Немедленно Северус притянул его в объятье и поцеловал страстно и собственнически. Мужчина прильнул к юноше всем телом – от коленей до рта, и когда их губы слились в поцелуе, Гарри не выдержал и толкнулся вперед. Удовольствие закипало в нем, заглушая все остальные чувства. Широко открыв рот, он приветствовал язык зельевара своим и, положив руки мужчине на плечи, безостановочно пропускал сквозь пальцы шелковистые пряди волос.

Наконец член буквально взорвался долгожданным оргазмом, и Гарри кончил так сильно, как никогда не кончал раньше. Вцепившись зельевару в плечи и полуоткрыв рот, он полностью отдался восхитительной пульсации, сотрясающей тело. Северус же продолжал целовать его, прижимая все крепче, неустанно лаская круговыми движениями.

Вспышки удовольствия продолжали накатывать волнами, сжимая и разжимая член до тех пор, пока Гарри не показалось, что он вот-вот рухнет на пол. Когда же оргазм остался позади, юноша почувствовал себя совершенно истощенным, словно отдал Северусу все, что имел. Впрочем, так оно и было.

И Северус остался доволен - это было очевидно. Мужчина прервал поцелуи и едва слышно прошептал:

– Аххх, Гарри...

Гарри хотелось что-то ответить, но в голове совершенно не осталось мыслей, словно ему начисто прочистили сознание, оставив лишь какие-то бессвязные ощущения. Когда мужчина наконец отстранился, его темные глаза радостно сияли. Однако в его взгляде также читалось удивление, смешанное с определенным самодовольством. И, возможно, всего лишь возможно... немного гордости за Гарри.

А также что-то очень неожиданное: тень сожаления.

И Гарри был озадачен, пока зельевар не заговорил снова, на сей раз в полный голос.

– Сначала боль, Гарри. Accio кубок...

Слух юноши наполнил звон – кубок, который он уронил на пол ранее, поднялся в воздух и влетел в протянутую руку зельевара.

Тот усмехнулся – такой глубокий и бархатистый звук.

– Accio другой кубок, – сухо произнес он, отодвигая пустой кубок в сторону. Тот словно исчез в никуда, как только покинул небольшой пятачок, который составлял теперь суть существования Гарри.

Проколотый сосок зудел, но это было естественно. Северус же сказал, что будет больно. А это все, что имело значение. Слова Северуса. Желания Северуса. Теперь он был помечен. Он стал собственностью. Достигнут предел его мечтаний. Как же хотелось сохранить этот момент, навсегда запечатлев в памяти... Само совершенство. «О да, именно так!» -- и Гарри покачнулся от легкого приступа головокружения.

Он принадлежит Северусу. И никогда больше не останется один.

И было так просто вытянуть руку, выполняя просьбу Северуса. И даже вид кинжала не вызвал ничего, кроме пренебрежения. Сначала боль. Если это желание Северуса, значит, так и должно было быть.

Позолоченный кубок сиял в свете лампы, паря в воздухе где-то на уровне его руки. Острие кинжала коснулось подушечки большого пальца, несильно прижимаясь к коже, но не прокалывая ее.

– Посмотри на меня, Гарри.

Команда привлекла его полное внимание. Гарри поднял голову, совершенно забыв как об испытываемой, так и о грядущей боли.

Ладонь Северуса обхватила его руку, поглаживая запястье и костяшки пальцев.

– Я пролью твою кровь в это зелье, Гарри. Когда я его выпью, появится контракт, соединяющий мою жизнь с твоей. Запомни, Гарри. С момента подписания контракта не произноси ни слова до ухода свидетелей. Ты должен сохранять полнейшее молчание.

Гарри моргнул, пытаясь понять сказанное. Северус давал указания, это было ясно. Однако сами указания сбивали юношу с толку. Знакомое ощущение, будто его несло куда-то течением, выветрилось. Теперь он словно беспомощно барахтался в открытом море, не понимая, в каком направлении плыть. Хуже того, он даже не помнил, как это – плыть. И чувствовал, что тонет в замешательстве.

Но тут он вспомнил – Северус ему поможет.

– С-свидетели? – хрипло выдавил он, качая головой. Какое бессмысленное слово.

Северус нахмурился. Какой-то миг он выглядел таким же потерянным, каким ощущал себя юноша, но вскоре его лицо прояснилось.

– Ничего не говори до тех пор, пока я тебе не позволю, Гарри. Ни единого слова. Храни молчание.

Гарри кивнул – наконец-то ему все стало ясно. Молчание. Это несложно.

Миг, и он почувствовал болезненный укол, а затем давление – это Северус выжимал несколько капель крови в парящий внизу кубок с зельем. Северус поцеловал ранку, едва коснувшись ее губами, затем отпустил руку юноши и взял кубок. Теперь зелье больше не бурлило – добавленная кровь вызвала мерцание на его успокоившейся поверхности.

Северус, едва заметным движением отсалютовав Гарри кубком, поднес тот к губам и принялся пить.

Когда он поставил опустевший кубок на стол, словно из ниоткуда появился свиток пергамента. Будучи вначале аморфным пятном, он вскоре вполне материализовался и, приняв четкую форму, стал разворачиваться. Изначально пергамент был чист, но вскоре по нему побежали написанные алыми чернилами строки. Гарри моргнул и наклонился ближе, но не смог разобрать ни слова. Какие-то бессмысленные закорючки, которые скользили и извивались, будто змейки. Казалось, чем пристальней он вглядывался в текст, тем быстрее они скользили и извивались. И застыли неподвижно лишь тогда, когда Гарри оставил попытки их прочесть.

Тут же в руке Гарри возникло гусиное перо. Вздрогнув, он чуть не уронил его, но все же сумел удержать. Золотистые капли чернил упали на его босые ноги.

Ступив вперед к повисшему в воздухе пергаменту, Гарри приложил к нему перо и попытался поставить свою подпись. Странно, но он совершенно забыл, как это делается. Гарри нахмурился и, сосредоточившись изо всех сил, услышал в голове голос Северуса, зовущий его снова и снова: «Гарри Джеймс Поттер». О да, вот оно, его имя! Именно так он должен подписать контракт. Теперь он был в этом уверен.

Но он не помнил, как нужно писать. И даже не знал, с чего начать. Инстинктивно юноша знал, что нужно водить пером по поверхности пергамента. Оставляя следы-закорючки, вроде тех, что уже на нем были. Но как же он заставит появиться там свое имя? Он не видел выхода.

В отчаянии Гарри просто бездумно заводил пером.

Как только он коснулся им поверхности пергамента, желая подписать контракт на условиях Северуса, перо словно ожило, увлекая за собой руку Гарри и оставляя за собой какие-то каракули. Гарри лишь держался за него, позволяя подписи завершиться. Имя у него оказалось очень длинным, но он удержал перо до самого конца, пока оно не дописало последнюю букву и не растворилось в воздухе.

На пергамент посыпался песок, переливающиеся песчинки походили на золотую пыль, падая на пергамент и исчезая, опустившись на пол. На какой-то миг чернила засияли ослепительным светом. Гарри даже зажмурился.

Когда он снова открыл глаза, значки на пергаменте сменили цвет. Теперь они были темно-зелеными, а свиток, свернувшись, влетел в протянутую руку зельевара, где, казалось, заурчал от удовольствия. Кисти Гарри внезапно связало что-то жесткое. Он машинально дернул руками, но узы были слишком крепкими и ничуть не ослабли. Но он даже и не подумал тревожиться. Ведь Северус казался совершенно спокойным.

Зельевар взмахнул палочкой, и с негромким шипением пергамент исчез.

– Альбус, Артур, – послышался голос Северуса. Но для Гарри эти слова не имели смысла. – Будьте любезны пройти в библиотеку и подождать нас с Гарри там, мы присоединимся к вам через несколько минут.

Затем его предплечье крепко сжали – Северус молча напоминал Гарри не произносить ни слова. Но Гарри и не нужно было говорить. С радостью он позволил увлечь себя в заданном направлении. Он следовал за Северусом.

Среда 17 июня, 1998, 19:42.

– Не произноси ни слова, – напомнил Северус, ведя Гарри в спальню. Передумав вынуждать юношу переступать порог, который, по сути, был портключом, Северус положил руки ему на плечи и приказал подождать, сам же быстро поднялся наверх за сменой чистой одежды.

Вернувшись в подземелья, он увидел, что юношу бьет дрожь. Неудивительно – на нем не было рубашки, а трусы и брюки промокли. Северус предусмотрительно повысил температуру в гостиной – особенно полов, ведь они оба были босиком, но не подумал сделать то же в спальне. Взмах палочки – и в комнате потеплело.

Северус обернулся к Гарри – судя по выражению лица юноши, тот все еще находился в очарованном состоянии. Он чуть было не спросил, в порядке ли юноша, но спохватился – ведь тому запрещено отвечать, а любая попытка нарушить запрет навредит ритуалу, – и промолчал.

Гарри переминался с ноги на ногу – было заметно, как ему сейчас неудобно. Ничего удивительного – какой мужчина захочет провести вечер – да еще при свидетелях – в брюках, запачканных именно таким способом. Нельзя сказать, что Гарри начал обращать на свидетелей больше внимания. Но это ничего не меняло. Разумеется, проще всего было применить очищающие чары и удалить пятно, но Северус не желал творить заклинания, которые могли бы коснуться юноши, из опасения нарушить хрупкий баланс межосевой магии, необходимый для успеха ритуала.

Повернувшись к молодому человеку, Северус расстегнул и стянул до бедер его брюки. Интимное действие напомнившее о находящейся рядом кровати, на которой они с Гарри занимались любовью... Как же ему хотелось повалить на матрас их обоих, накрыть Гарри своими телом и судорожно кончить, прижимая его к себе... но, конечно, все это оставалось фантазией – ведь о невозможности его собственной эрекции позаботилось недавно принятое зелье.

Со вздохом Северус стянул с юноши и трусы. Гарри послушно переступил через них и, ничуть не смущаясь, встал перед зельеваром совершенно голым. Зеленые глаза встретились с глазами Снейпа, и юноша подался вперед, словно умоляя о еще одном поцелуе.

Несмотря на зелье Северус не смог устоять перед просьбой, но настроение ничуть не улучшилось при виде заново ожившего члена юноши.

– У нас еще будет время для этого, – пообещал Северус, отстраняясь от Гарри.

Гарри по-прежнему выглядел озадаченным, причем еще сильнее, чем раньше, но лишь послушно кивнул, даже не пытаясь возражать – очевидно, он вполне понимал происходящее. Просто... в нем наблюдалась какая-то... странная сосредоточенность. Словно ритуал – все, что он был способен замечать... или же только себя и Северуса. Это объясняло, почему его так сбило с толку упоминание свидетелей.

Северус помог юноше переодеться в сухие трусы и чистую пару брюк.

– Никакой рубашки, – объяснил он, решив, что Гарри ее ожидает. – Твоя метка должна оставаться на виду у... – Он умолк, так и не произнеся слово «свидетелей».

Гарри снова кивнул, подняв лицо, словно ожидая еще одного поцелуя. Однако на сей раз Северусу удалось воспротивиться соблазну.

– Нужно приступить к трапезе, организованной домовиками, – резко напомнил он. Странно – казалось, постель манила сильнее и сильнее. Даже осознание, что сейчас ему не возбудиться физически и не кончить, не убавляло желания толкнуть Гарри на матрас и просто обнять его.

Вместо этого он повел юношу назад в гостиную, где их ожидали Артур и Альбус.

Среда, 17 июня 1998, 19:46.

– Будет лучше не обращаться к Гарри напрямую, – посоветовал Северус, отодвигая стул для юноши, который присел на край, чтобы оставить место связанным за спиной рукам. Зельевар нахмурился – ему не нравилось то, в каком именно положении узы зафиксировали руки Гарри. Несомненно, чтобы подчеркнуть беспомощность юноши и ответственность Северуса, но быть связанным вот таким образом до самого утра? Оставалось лишь надеяться, что они не причинят Гарри слишком большого неудобства хотя бы в ближайшие часы.

– Что, теперь он уже просто «Гарри»? – враждебно поинтересовался Артур. – А не «Гарри Джеймс Поттер»?

– Как бы ты предпочел, чтобы я его называл? – холодно приподняв бровь, парировал Северус. И с удовлетворением заметил, что его ответ заставил мужчину умолкнуть. Перед тем как сесть, зельевар придвинул свой стул поближе к юноше, извлек палочку и трижды коснулся ею поверхности стола.

В воздухе засияли несколько хрустальных блюд, которые чуть покружили над столом и осторожно опустились на его поверхность. В то же время перед ними возникли столовые приборы. Три прибора.

Альбус задумчиво кивнул, правильно понимая значение происходящего.

Артур же и тут не смог не прокомментировать.

– Мог бы позаботиться и о нем тоже, – тихим голосом неодобрительно произнес он.

Северус мысленно поблагодарил Мерлина за то, что Гарри не обращал внимания на слова Уизли. Казалось, все, что сейчас видел, да и слышал юноша, было связано с одним лишь Северусом.

– Это именно то, что я собираюсь делать, – так спокойно, как только мог, отозвался зельевар. Судя по лицу Альбуса, Северусу плохо удалось скрыть свои эмоции. Но ссора со свидетелями определенно не входила в его намерения, а потому он проглотил гнев и постарался исправиться: – Я следую правилам церемонии.

Ну, вот и отлично. Он даже удержался и не добавил «ты, неуклюжий болван».

– Альбус ознакомил меня с некоторыми из них, – буркнул Артур.

– А не приступить ли нам всем к еде? – нарочито бодро предложил Альбус. Но радости в голосе директора было мало. Даже его улыбка выглядела фальшивой.

Северус указал на блюда с едой.

– Согласно ритуалу, вы угощаетесь сами, я же обязан позаботиться о себе и о Гарри. – И с этими словами он взял ломтик авокадо и поднес его к губам юноши.

Артур поспешно отвернулся и принялся накладывать себе салат.

Кормить Гарри из своей ладони оказалось гораздо большим соблазном, чем рассчитывал Северус, в основном, из-за реакций юноши. Потерявшись в поглотившей его дымке чувственности, он не упускал ни одной возможности лизнуть или куснуть кончики пальцев зельевара. Если же Северус не сразу отнимал руку, наслаждаясь ощущениями, то Гарри заходил еще дальше, пытаясь сосать пальцы, захватив их глубоко в рот, лаская языком, словно получая от их вкуса такое же удовольствие, как и от еды.

Когда это случилось впервые, Северус слегка задержал дыхание и на миг оцепенел, тогда как Гарри... нет, этому не было другого названия... продолжал боготворить его.

– Из чего сделан этот салат? – вывел его из оцепенения голос Артура. Нарочно, можно не сомневаться.

Северус взял себя в руки и поднял вилку:

– Ах да. Это тертые луковицы орхидеи, семена рукколы и кедровые орешки.

Артур отправил в рот еще немного салата, явно сомневаясь, по вкусу ли ему необычное блюдо.

– Не думаю, что мне уже доводилось пробовать подобное.

«Разумеется, нет. Да что ты вообще знаешь о возбуждающих ингредиентах?»

Неодобрительный взгляд Альбуса напомнил Северусу о необходимости держать рот на замке.

– Ну и еда, – продолжал светскую беседу Артур. – Медовый имбирь, тушенный с... грибами?

– Это трюфеля, – поправил его Северус, поднося один из них ко рту Гарри.

На сей раз юноша наклонил голову, не желая выпускать изо рта пальцы зельевара. Когда же ему это не удалось, его взгляд заволокло печалью. Нет, хуже, чем печалью. В нем читалось нечто, похожее на боль.

«Плевать на свидетелей», – решил Северус. В тот миг ему было начхать, как те воспримут его поведение. Он погладил лицо юноши, наслаждаясь тем, как тот прильнул к его ладони, чуть ли не урча, пусть и не издавая не звука.

– Еще чуть-чуть, и мы сможем себе позволить... – тихо пообещал Северус. – Ладно? А пока попытайся поесть.

Гарри послушно открыл рот, его взгляд снова обрел спокойствие.

– Вот и хорошо, – негромко похвалил Северус. – Ну-ка, попробуй ананасный сок с ванилью.

Но Гарри не желал пить из приставленного к губам кубка. На его лице снова возникло сконфуженное выражение, словно он пытался подчиниться, но не понимал, как.

Ну, конечно же! Во время ритуальной трапезы обязанность Северуса – кормить соискателя с рук. И как тут быть с напитками? Что ж, немного неудобно, но возможно. Он обмакнул пальцы в кубок, вложил Гарри в рот и, давая тому обсосать их, повторил действие несколько раз. Как и ожидалось, юноша не желал отпускать изо рта его пальцы.

«Я-то переживу неловкость, – размышлял Северус. – Но ведь Гарри, должно быть, хочется пить – нельзя позволить ему мучиться от жажды, которую наверняка вызвало ранее выпитое зелье.

Впрочем, в любом случае – он уже решил не обращать внимания на свидетелей. Повернувшись к юноше, он сделал несколько глотков сока, но не проглотил, а задержал напиток во рту и наклонился, чтобы передать его Гарри.

Гарри вылакал сок, не забывая между делом вылизывать язык и зубы Северуса. Один глоток... другой – во рту зельевара уже не осталось сока, однако юноша продолжал целовать его, беспокойно ерзая связанными за спиной руками, будто желая обнять Северуса и не в силах этого сделать.

– В самом деле, Северус! – раздался шокированный возглас из-за стола.

Северус прервал поцелуй и сердито взглянул на Артура Уизли.

– А ты бы предпочел, чтобы он погиб от жажды? Ведь он не может пить из кубка, или ты этого не заметил?

– Ну-ну, – примирительно поднял руки Альбус, словно обращался к нашалившим студентам в Большом зале. – Боюсь, мы все слишком нервничаем. Полагаю, Артур просто... кхем... несколько удивлен тем, как все происходит. Но все скоро закончится, и Гарри снова станет самим собой. Не беспокойся, Артур.

Северус мог бы сказать Альбусу, что «нормальное состояние» Гарри включает здоровый интерес к сексу. И не просто к сексу, а к сексу с Северусом. Его поведение сейчас... да, оно не такое сдержанное, как обычно, но уж никак не навязанное юноше зельем. Оно было свойственно самому Гарри.

Гарри хотел его сам по себе, а не только под влиянием «Драконьего Дурмана».

Но эту информацию лучше держать при себе.

Упорно игнорируя присутствие свидетелей, Северус еще несколько раз поил Гарри соком, чередуя его с ягодами малины и листиками горчицы.

Артур, вероятно, обидевшись на замечание директора, больше не вмешивался и не комментировал действия зельевара.

Наконец, когда приготовленная к ритуалу трапеза была съедена, Северус облегченно вздохнул. Теперь он останется с Гарри наедине. И сможет облегчить желание, уже буквально пылающее в глазах юноши.

Коснувшись палочкой стола, чтобы убрать пустую посуду, Северус поднялся, но опустил ладонь Гарри на плечо, удерживая его на месте.

– Благодарю вас за участие, – официально начал он, следуя процедуре прощания со свидетелями, продиктованной Cambiare Podentes. – Надеюсь, вы как можно скорее засвидетельствуете сие событие в соответствующих магических инстанциях.

Над головами свидетелей материализовался толстый квадратный пергамент, который, повитав в воздухе некоторое время, повернулся к Северусу лицевой стороной. Выведенные там слова были настолько просты и недвусмысленны, что Северусу не составило труда прочесть их вверх тормашками.

«17 июня 1998 года. Свидетельство о ритуале. Cambiare Podentes.

Настоящим сообщаем, что Гарри Джеймс Поттер добровольно лишается всех прав и гражданства в магическом и маггловских мирах, став имуществом, бесправным рабом, c сего момента известным как Гарри Джеймс Поттер».

В глазах Альбуса блестели слезы. Как ни странно, Артур держался лучше. Он резко кивнул и потянулся за пергаментом. Альбус тоже протянул руку, и они взяли его вместе. Затем Альбус сложил его и спрятал в складках мантии.

– Я сохраню его до утра, – торжественно провозгласил он. – А затем мы с Артуром позаботимся о том, чтобы как положено зарегистрировать его в министерстве.

– Я вновь благодарю тебя, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, – поклонился Северус. – Я вновь благодарю тебя, Артур Уильям Уизли.

Это было недвусмысленным предложением уйти, но Артур так же недвусмысленно не хотел этого делать. Он ступил вперед и протянул руку к Гарри, словно напоследок желая обменяться с ним хотя бы парой фраз.

Северус коротко покачал головой.

– Не сейчас, Артур. Слишком много риска. – И затем, только потому, что мужчина выглядел совершенно пришибленным, нехотя добавил: – Можешь навестить его через пару дней.

Артур гневно поджал губы:

– Я не нуждаюсь в твоем позволении.

«То же мне, смирение с ситуацией», – мысленно фыркнул Северус, чувствуя, как в нем тоже поднимается ярость.

– Еще как нуждаешься, – парировал он. Да как Артур смеет говорить такое! Теперь Гарри принадлежит только Северусу!

– Нам пора, – дипломатично вмешался Альбус. – Пойдем, Артур. Не сомневайся – Гарри в хороших руках.

И с этим оба мага покинули комнаты. Наконец-то.

Северус подождал щелчка входной двери и только потом передвинул ладонь с плеча юноши на его предплечье, побуждая того подняться на ноги.

Гарри молча взглянул на зельевара выразительными зелеными глазами, и Северус спохватился.

– Ах да. Теперь ты снова можешь говорить, Гарри. Сколько угодно.

И вздрогнул, услышав первые слова юноши.

– М-м-м... вкусный сок.

Глава 49

Среда, 17 июня, 1998, 20:15.

Гарри помотал головой, пытаясь прийти в себя. Казалось, уже какое-то время он двигался словно во сне, но теперь вечерние события прояснились в его сознании. Немного. Еще недавно одно событие сменяло другое словно в кинофильме из несвязанных друг с другом кадров, теперь же вспоминались какие-то подробности, впрочем, уверенности в их реальности не было.

Вкус сладкого сока на языке.

Искры и шипение огня в камине, когда он опустился перед Северусом на колени.

И сам Северус... черные глаза... его волосы...

Внезапно Гарри захотелось пропустить длинные пряди сквозь пальцы. И он даже попытался воплотить это желание, но плечи свело судорогой, стоило лишь попытаться высвободить связанные кисти.

Плечо на миг сжала покоившаяся там рука Северуса, и желание обострилось. Вообще-то, все тело воспринималось с необычайной остротой – от занемевших пальцев до напрягшегося члена.

– Северус, – невнятно простонал он.

– Пойдем, – бархатный голос - словно прикосновение, ласкающее ноющий член юноши. – Мы идем купаться.

Гарри кивнул. Неизвестно откуда появившаяся уверенность говорила: предлагаемое доставит долгожданное облегчение. «Кроме того, это же идея Северуса, – легкомысленно добавил про себя Гарри. – Одно это делает ее гениальной». Юноша нервно перекатывался с пяток на носки. Он даже не помнил, когда испытывал подобное возбуждение. То есть, конечно же, он все прекрасно помнил. Где-то в глубине сознания зашевелилась мысль: «А ведь это должно меня встревожить», но миг – и она пропала, и вновь все стало хорошо.

Когда Северус отпустил его плечо, Гарри охватило острое чувство утраты. Ему можно было и не приказывать следовать за мужчиной - не идти за ним он просто не мог - так сильна была жажда прикосновений Северуса.

– Revelares, – раздался голос зельевара.

Ванная комната наполнилась ярким светом от сотен свечей, большая часть которых парила над головами, кроме самых толстых, расставленных по всей комнате на железных подсвечниках высотой по пояс. Ванна была уже наполнена водой, от которой шел легкий пар, растворяясь в прохладном воздухе подземелий. Однако внимание юноши привлекло не это. Вода казалась изумрудно-зеленой и в то же время идеально прозрачной. Гарри отчетливо видел дно, выложенное плитками, сверкавшими, словно драгоценности.

Моргнув, он подался вперед, завороженный зрелищем восхитительной, изумрудной воды.

Две руки обхватили его сзади и оттянули от края бассейна. Северус усмехнулся:

– Не считаешь, что мне лучше спуститься первым? – Зельевар легонько потянул юношу за пояс.

– Ох... – Гарри смущенно улыбнулся и сглотнул. Почему у него пересохло во рту? Ему больше не хотелось того сока. Наверно, ему просто хотелось Северуса.

Приподнявшись на цыпочки, Гарри подставил губы зельевару:

– Поцелуй?

Мужчина наклонился и прикоснулся губами ко рту юноши.

О да, так гораздо лучше. Ему вспоминался не столько вкус сока, сколько вкус и ощущение губ Северуса.

– М-м... – Гарри прижался к зельевару, отчаянно углубляя поцелуй, толкаясь бедрами в такт движениям языка. Это было невыносимо... такая всепоглощающая, неистовая потребность... еще немного, еще чуть-чуть – и он кончит...

Сильные руки осторожно, но решительно отодвинули его.

– Погоди, – строго сказал Северус. – Понимаешь? Не сейчас. Мы спустимся в ванну и продолжим там.

«Не сейчас». Слова отдавались в голове эхом, пока Северус раздевал его, как и раньше стягивая брюки и трусы. Однако на сей раз выступающий член юноши уже напряженно подрагивал от нужды прикосновений. И, не в силах удержаться, Гарри подался вперед, как только Северус дотронулся до его бедер.

– Не сейчас, – услышал он снова, хотя не был уверен – произнес ли Северус эти слова.

Совершенно голый, Гарри не сознавал ничего, кроме ослепляющей его нужды. Мужчина уже скинул надетую во время церемонии мантию и расстегивал черную рубашку. Гарри нетерпеливо ступил вперед, желая помочь. Со связанными за спиной руками самым естественным действием казалось ухватить за ткань зубами и потянуть на себя.

Северус издал звук, похожий на отчаявшийся смешок, и несильно оттолкнул голову юноши.

Со вздохом игнорируя ноющий член, Гарри смотрел и ждал. Хотя все это несколько напоминало пытку. Сначала на пол упала черная рубашка. Темные волоски на теле Северуса казались еще темнее на оттенявшей их бледной коже. Гарри облизал губы. Когда же из черных шелковых боксеров появился член Северуса, такой соблазнительно большой и тяжелый, Гарри снова охватило неудержимое желание применить язык и губы – упав на колени, открыв рот и взяв этот великолепный, длинный член в...

Бедра снова стали произвольно толкаться вперед - так не терпелось юноше достигнуть оргазма. Ведь он уже почти на грани... Стоит лизнуть всего один раз... Кожа Северуса будет шелковисто-гладкой под его пальцами – он был в этом уверен...

Колени подкосились, но он не упал на каменный пол – Северус быстро подхватил его за локти и помог встать.

– С тобой все в порядке?

У Гарри потекли слюнки – он был не в силах отвести глаз от восхитительного члена, свисающего у паха Северуса.

– Мне н-нужно...

– Ш-ш. – Северус встал сзади, но не прикоснулся к нему. – Я знаю, что тебе нужно. И ты все получишь, Гарри. В воде. Подожди, пока я смажу тебя вот этим.

Гарри даже не пришло в голову спросить или задуматься о том, что это за сладко пахнущий бальзам. Прикосновения Северуса, пусть даже к плечам и бедрам, едва не превратили его в желе. Массирующими движениями Северус втирал мазь сзади в бедра. А потом почему-то в ступни ног.

Когда Гарри обернулся, Северус уже втирал крем в те же места на своем теле. Во всяком случае, такое у Гарри сложилось впечатление. Потому что почти все его внимание поглощало зрелище большого члена. Он хотел его.

Переминаясь с ноги на ногу, Гарри нетерпеливо дожидался момента, когда они, наконец, окажутся в воде.

И они двинулись к бассейну – Северус при этом поддерживал Гарри за руку, помогая спуститься по ступенькам.

Окружающие бассейн с трех сторон папоротники, покачиваясь, вытянули листья вперед и внутрь, словно замыкая Гарри и Северуса в коконе из горячей, покрытой паром воды.

Стоило зеленой жидкости лизнуть грудь, как Гарри понял – никакая это не вода. Она была более гладкой и скользкой на ощупь. Более влажной... хоть это и звучало нелогично. С другой стороны, логика ко всему происходящему не имела ни малейшего отношения.

– Магия воды, – тихо пояснил Северус, притягивая Гарри в объятья и целуя взасос.

«Магия – это еще мягко сказано», – успел подумать Гарри, чувствуя, как рука Северуса стала ласкать его член. Он никогда не испытывал ничего подобного. Ну... ему так казалось – во всяком случае, в его памяти не нашлось схожих ощущений.

И это было прекрасно. Пусть он понимал: момент пройдет, у него есть и прошлое, и будущее. Но они и не имели значения теперь. Самое важное сейчас – уверенность в ласках Северуса, тепло бледного тела, прижавшегося к его собственному, а также головокружительное ощущение отданного на милость зельевару рта.

Это было слишком. Ощущения были чересчур острыми. Не кончи он немедленно, то обязательно взорвется или умрет на месте - так мучительно пульсировал член.

Прервав поцелуй, Гарри издал крик наслаждения и кончил.

Оргазм длился дольше, чем обычно. «Ну да, магия воды», – открывая глаза, когда уже все было позади, вспомнил он. Вода вокруг мерцала, словно желая вернуть себе привычный вид. Миг, и она снова стала зеленой, пусть и более светлого оттенка. Не такой изумрудной...

«А Северус не спускает с меня взгляда», – внезапно заметил Гарри. Темные глаза были так близко... не упуская ни одной подробности выражения лица юноши, каждый нюанс его оргазма. И это правильно. Как-никак, теперь он принадлежит Северусу. Целиком и полностью. Зачем же прятаться? Да ему и не хотелось.

– Ну и ну, – глухо выдохнул Гарри. Как ни странно, теперь связная речь давалась ему гораздо легче. – Это было... здорово.

Фыркнув, Северус обвил Гарри одной рукой. Вода не казалась маслянистой, хотя и обладала свойствами масла, делая все вокруг невозможно гладким и скользящим. Кроме тех мест, куда Северус втирал бальзам. Они оставались достаточно шершавыми, чтобы можно было безопасно обниматься.

– Вина или воды? – спросил Северус, перемещая Гарри так, чтобы тот смог прислониться к бортику бассейна, и потянулся к папоротникам.

– Ах да, чтобы отпраздновать, – согласно кивнул Гарри. – Уже все?

Северус бросил на него взгляд.

– Нет. Тебе нужно остаться в ванне, пока ты не кончишь еще дважды.

Странно. Как только мужчина это сказал, Гарри вспомнил. Ну, или что-то вроде того. Он также вспомнил что-то еще. Смутная тень воспоминания.

– Я... кажется, я уже кончал сегодня вечером... или нет? Ну, еще до купания?..

– Да. – Северус поднес кубок к губам юноши. – По-моему, лучше вода. Если хочешь пить, пей.

Да, Гарри действительно хотелось пить, но почему-то он об этом забыл. Когда же Северус поднес кубок к его губам, юноша с благодарностью осушил его.

– Как хорошо. Спасибо.

– Не за что.

Слова были проникнуты искренностью.

– Э... а что теперь? – неуверенно спросил Гарри. Он не знал, чего от него ожидал Северус. Ну да, еще два оргазма. Это было ясно. Юноша не представлял, как сможет еще раз кончить, хотя какой-то глубинный инстинкт говорил, что в этом он может положиться на Северуса.

– Все, что тебе угодно, при условии, что мы остаемся в воде. Как насчет массажа?

Больше всего на свете Гарри хотелось ублажать Северуса, выполняя каждое его желание, но... массаж?

– Э... я же не могу пользоваться руками...

– О нет, позволь сделать его тебе. Присядем?

О, вот это намного проще. Кивнув, Гарри перебрался на подводную скамью и, помогая себе связанными руками, уселся на нее.

М-м... После уже полученного оргазма Гарри расслабился, его даже клонило в сон. А хороший массаж вообще превращал его тело в тающее мороженое.

– Как у тебя здорово получается, – пробормотал юноша, поворачивая голову туда-сюда, растягивая шейные мышцы. – О да. Вот это место.

Еще пара минут массажа, и юноше показалось, что его мышцы превратятся в масло.

Северус притянул его к себе, прижав спиной к груди, обняв одной рукой. Гарри было тепло и удобно. Он глубоко вдохнул, наполняя легкие ароматным паром.

Вода плескалась у его груди, в свете свечей блики на ее поверхности напоминали порхание стрекоз. Гарри поерзал, нарочно выбирая угол зрения, получше отражавший иллюзию.

– Тебе мешают узы?

Моргнув, юноша спохватился – а про узы-то он совсем забыл. То есть не то чтобы забыл. Просто они ему совсем не мешали.

– Хм? Я просто рассматриваю воду. Впрочем, подозреваю, что никакая это не вода... – Чуть отодвинувшись, он приподнял ноги на поверхность. – Она слишком скользкая.

Северус кивнул.

– Приятно видеть, что ты обрел дар связной речи. Тебе легко строить полные предложения?

Гарри задумался.

– Наверно... все-таки не очень. Но гораздо проще, чем раньше. Теперь я хотя бы... ну, теперь осознаю все, что происходит, понимаешь? Трудно объяснить. Можно выпить еще воды?

Северус призвал наполненный водой кубок, и Гарри встал на ноги.

– Вкуснейшая вода в мире, – улыбаясь, объявил юноша. – Вкус, как у... Мерлин, даже не знаю... как у лунного света.

– М-да, ты явно до сих пор под влиянием... – пробормотал Северус, пригубив воды из того же стакана. – По крайней мере, тебя больше не переполняют бьющие через край эмоции.

Гарри снова забрался на скамью.

– Нет, мне хорошо. А все потому, что ты сварил превосходное зелье.

Среда, 17 июня, 1998, 20:32.

Северус отставил кубок на край ванны, слова юноши насторожили его. Видимо, своей прямотой. Но он решил не обращать сейчас на это внимания.

Что было нетрудно, учитывая зрелище, которое представлял собой Гарри. Откинув голову на бортик ванны, юноша лежал на спине, расслабленно покачиваясь в воде со слегка разведенными ногами. Эта поза показалась Северусу рискованной: он рванулся к гриффиндорцу и поддержал его под ягодицы; Гарри мог утонуть, соскользни его голова в воду.

– Спасибо, – рассмеялся Гарри. – Наверно, я слишком расслабился и не подумал. Но это так приятно...

Он, с чуть возросшим энтузиазмом, сделал еще несколько гребков ногами. Время от времени эти движения выталкивали его бедра на поверхность, и тогда член молодого человека появлялся на поверхности и вновь погружался в воду, словно пытаясь поддразнивать зельевара.

И ему это удавалось. Ничто в принятом Северусом зелье не предотвращало желание, оно усмиряло лишь возбуждение физическое.

То и дело появляющийся из воды персиково-розовый член юноши был чертовски соблазнителен. И выглядел совершенно восхитительно. Так или иначе, согласно ритуалу Гарри положено кончить еще дважды, так отчего бы Северусу не попотворствовать своему желанию? Наклонив голову, он полностью захватил член Гарри в рот и стал омывать его языком.

Бедра юноши выгнулись, а сам он чуть ли не задохнулся:

– Ох! Ох...

И тогда голова Гарри все-таки соскользнула с плиток, но Северус без труда удержал юношу, вытянув руку, просунув её под его спину и шею. Другой рукой он подхватил бедра юноши снизу, обеспечив себе таким образом условия для отличного, долгого минета. Будь его воля, он мог бы сосать всю ночь...

– Эй, погоди, погоди же, не так сильно! – воскликнул Гарри, чуть подавшись вперед. – Это слишком...

Северус чуть расслабился и стал дразнить головку порхающими движениями языка.

– Хм-м?

– О да, гораздо лучше. – Юноша выпрямился и стал качаться на воде поплавком, лишь время от времени касаясь телом рук зельевара, которые оставались под водой, подстраховывая его. – Я, знаешь ли, не леденец на палочке.

О да, Северус знал. Ни один леденец не обладал бархатистостью члена Гарри и не стал бы медленно увеличиваться в размере, если его несколько раз лизнуть. Теперь, в попытке не переусердствовать, зельевар стал более сдержанным, что требовало от него массы усилий.

Легкие покусывания, затем сильнее прикусить у основания, защитив нежную плоть от зубов губами. Гарри начал издавать негромкие звуки. Нет, еще не стоны, для них время пока не настало.

Северус неторопливо и с удовольствием наслаждался Гарри. Восхитительно. Не нужно задумываться об ограничениях по времени или о выполнении требований. Впрочем, требования, которые еще неделю тому назад предъявил ему юноша, возражений не вызывали. Когда они были связаны с сексом. И, безусловно, наличие у гриффиндорца требований приятно отличалось от предыдущего отсутствия энтузиазма. Слава Мерлину, эта фаза осталась в прошлом.

Их с Гарри ожидает прекрасная совместная жизнь, Северус был убежден в этом.

А теперь чуть надавить... несильно царапнуть зубами. Он знал, что Гарри это нравилось, если не слишком усердствовать. О да, только что изданный юношей звук определенно был стоном, не так ли?

Северус почти выпустил член молодого человека изо рта и тут же полностью всосал его обратно, затем повторил движение снова. И снова.

На сей раз Гарри не жаловался.

Что ни говори, приятно иметь такого молодого, здорового любовника!

Наращивая темп, Северус прекратил поддразнивания и принялся ублажать со всей основательностью. М-м-м... Его Гарри пока не был доведен до предела, но еще немного – и за этим дело не станет. Бедра юноши непроизвольно подрагивали. И не только его. Сам Северус тоже возбудился, хотя, разумеется, предпринять по этому поводу ничего не мог, разве что продолжать выражать энтузиазм при помощи рта.

Вот так. И так...

Одним нескончаемым движением Северус обвёл головку члена языком, затем снова перешел к глубоким посасывающим движениям и не останавливался до тех пор, пока у него не затекла шея.

Впрочем, оно и к лучшему. Это была милая интерлюдия, не имевшая ничего общего с требованиями ритуала. Последний поцелуй, и Северус поднял голову, помогая юноше встать на ноги. Однако то, что за этим последовало, застало зельевара врасплох.

Как только ноги Гарри коснулись дна, юноша нырнул под воду и фактически набросился на Северуса.

Мужчина решительно поднял его.

Тогда Гарри принялся усердно целовать его, широко открывая рот. Вкладывая в этот поцелуй всего себя. Ни тени сомнений, смущения или тревоги. Лишь жар, страсть и искреннее признание. И вожделение.

Невзирая на все это, время очередного оргазма еще не пришло. Даже с помощью зелья, заглушающего привитые воспитанием комплексы, и погружения в побуждающую чувственность воду, Гарри все же был мужчиной, кончившим за прошедшие два часа дважды. На сей раз юноше не обойтись без более убедительного... поощрения. Без дополнительной стимуляции. Однако не доводящей кожу до раздражения, как произошло в прошлый раз, осадил себя зельевар.

Он опустил руку под воду и обхватил едва полутвердый член Гарри. Член проявлял явный интерес к действиям Северуса.

Задыхаясь, Гарри прервал поцелуй и прижался щекой к покрытой шрамами груди мужчины.

– Ах! О да... я... кажется, сейчас... М-м-м, где ты этому научился?

Свободной рукой Северус притянул любовника ближе. Теперь было не время упоминать о том, где он приобрел свои навыки дарить удовольствие. Гарри может провести параллель между собой и теми безымянными партнерами, которых Северус покупал на ночь.

Кроме того, существовали гораздо более приятные темы для разговора.

– Не желаешь ли научиться? – шепнул он. В тот раз, когда Гарри мастурбировал ему, то делал это... энергично и неискушенно. Несомненно, в этом было нечто возбуждающее, о да. Но это не означало, что юноше помешают несколько инструкций. – Посмотрим, по вкусу ли тебе мой способ, да?

Открыв рот, Гарри стал целовать Северусу грудь, покусывая кожу.

– О да, я хочу знать, как тебе нравится...

Рука Северуса под водой ослабила хватку, чтобы набрать в ладонь побольше воды-смазки, затем обхватила член юноши у самого основания.

– Ну что ж. Если спешат, то уделяют больше внимания головке. Но долгая, неспешная мастурбация начинается вот так. – Он чуть сжал член и стал двигать рукой вверх-вниз, всякий раз не достигая крайней плоти.

Гарри стал покусывать его сильнее.

– Но это же никуда не годится!

Северус остановился.

– Неужели?

– Нет, то есть... мне нужно большее!

– Ах да. Ну, всему свое время. – «Время начать, и время кончить», – хотел добавить зельевар, но решил обойтись без банальностей. – Далее... изменение силы нажима может оказаться очень приятным, – продолжил он, сжав член в кольцо из пальцев и постепенно увеличивая давление с продвижением к головке. – И, разумеется, нельзя забывать о пальцах.

И он заиграл на пенисе Гарри, словно музыкант на гобое, хотя, разумеется, ни один солист так не заботился о своем инструменте.

– Ох, – выдохнул Гарри. – Еще!

– Нравится? – усмехнулся Северус, теперь круговыми движениями массируя место, соединяющее мошонку с членом.

– О да, да-а... – Казалось, юноше не хватало дыхания.

Вверх и вниз, вверх и вниз, Северус ласкал пенис юноши до тех пор, пока Гарри не задрожал в его руках, а сам член – не удлинился и не завибрировал.

– Разумеется, когда речь идет о том, чтобы удовлетворить мужчину, – шептал Северус, наклонившись и обхватив яйца Гарри, – нельзя забывать вот об этих. Они весьма чувствительны, не так ли? Лично я предпочитаю несколько перекатывающее движение...

Гарри закрыл глаза и пошире раздвинул ноги. Хорошо. И к тому же подобная поза легко давала зельевару лучший доступ к месту за самой мошонкой. Он погладил его несколько раз, затем приложил к нему подушечки пальцев и потер сильнее.

– Ах-х...

– Да-да, я тоже люблю это место, – согласился мужчина. Он поласкал его еще немного, с довольной улыбкой наблюдая за извивающимся юношей и наслаждаясь ощущением увеличивающегося и все больше твердеющего в ответ на его старания члена.

– Ну, и конечно же, крайняя плоть, – прошептал Северус, осторожно играя с чувствительной кожей, потягивая ее туда-сюда, достаточно для того, чтобы подразнить, и остановившись лишь тогда, когда член юноши напрягся до предела и завибрировал в его ладони. Зельевар усмехнулся. – Искусная игра с крайней плотью достаточно ограничена. Но, разумеется, порой бывает очень соблазнительно поигрывать с этой маленькой складкой кожи даже после того, как она сжалась и исчезла из виду.

– Играть, ага. Вот именно... – простонал Гарри.

– О да, но тут легко переусердствовать и добиться раздражения кожи, – признался Северус. Он выпустил член и в течение нескольких минут просто целовал юношу. Гарри чуть ли не обезумел и даже укусил его. Сильно.

Северус опустил руку под воду и снова обхватил твердый член молодого человека.

– Кажется, ты уже оценил пользу... предвкушения, не так ли?

– Северус...

– Теперь я легко мог бы заставить тебя умолять. Молить об облегчении. Каждый мужчина достигает этого момента... но, полагаю, эту игру мы оставим для другого вечера. А сейчас...

Он скользнул ладонью до самой головки и пальцем помассировал прорезь на самом верху. Гарри нетерпеливо облизал губы и присосался ртом к ближайшему месту – левому соску зельевара.

Северус мог поклясться – его член вздрогнул. Нет, конечно же, это было невозможно. Но невозможно было и отрицать тенденцию...

«Урок, – повторял про себя он, пытаясь сосредоточиться на доставляемом Гарри удовольствии. – И больше ничего».

– А теперь, вот тут, внизу, к крайней плоти примыкает кусочек кожи. Обычно мужчина любит, когда ее слегка пощипывают – вроде струн арфы...

Гарри подался вперед.

– ...или чуть-чуть вытягивают...

– Ну пожалуйста, – на миг прекратив сосать, простонал Гарри.

– И только подумать, я еще собирался доводить тебя до мольбы, – не сдержал улыбки зельевар. – Так или иначе, Гарри, на данном этапе я обычно использую обе руки. Дай мне знать, если у тебя начнут подкашиваться ноги.

Массируя член гриффиндорца обеими ладонями, Северус быстро подвел юношу к грани. При иных обстоятельствах он приостановил бы процесс, продлевая удовольствие, однако, учитывая важность довести юношу до еще одного оргазма?.. Нет, лучше позволить ему кончить. К концу вечера Гарри неимоверно устанет.

Чуть усиливая нажим, Северус ласкал член уверенными движениями по всей длине... вверх-вниз... до самого оргазма и во время него.

Гарри покачнулся, его нога соскользнула вперед.

Комментарий Северуса о подкосившихся ногах был шуткой. Теперь же он стремительно отреагировал, чтобы подхватить Гарри. Всего лишь одной рукой. Другая же, пока юноша обретал равновесие, так и не выпустила его член.

А потом Северус просто крепко обнял Гарри, наслаждаясь тем, как подрагивает в его руках отходящее от оргазма молодое тело.

Северус был доволен собой. И ему хотелось комплиментов. Но ведь от Гарри их не дождешься, верно? Возможно, в будущем ему стоит поощрять разговорчивость юноши во время секса.

Впрочем, то, что Гарри сказал, было вполне приемлемо. Хотя лично Северус предпочел бы похвалу.