Он бесшумно удалился. Гарри заметил, что в коридоре директора поджидал Шеклболт, однако в палату аврор заходить не стал — просто закрыл дверь.


— Впервые в жизни, — протянул Северус; Гарри отметил, что голос зельевара обрел привычные насмешливые интонации, — Альбусу нечего сказать.


— Вообще-то, и тебе тоже сейчас говорить не стоит, — возразил юноша. — Сиди и слушай, а я расскажу, как все было.


Северус покачал головой.


— Тебе не интересно?


— Нет нужды говорить... — зельевар закашлялся и не мог остановиться, пока Поппи не влила ему в рот ложку элексира. Но даже когда кашель успокоился, Северус продолжал хмуриться — вероятно, потому что женщина стояла руки в боки, явно готовая устроить больному длиннющий выговор.


— Он больше не будет говорить, — поспешил вмешаться Гарри. — Я ему не позволю.


— Что ж, под твою ответственность, — сурово проговорила Поппи и только после этого оставила их наедине.


Во взгляде Северуса читалось упрямство, но вместо того чтобы снова начинать говорить, зельевар скрестил руки на груди и уставился на Гарри.


Молодому человеку потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, о чем шла речь. Ах, да.


— Говорить буду я, — сказал он. — Местами было просто ужасно, но... короче, я хочу, чтобы ты знал все.


Через пятнадцать минут Северус был посвящен в мельчайшие подробности.


Глава 53.


Среда, 30 декабря 1998, 8:10


— Выглядишь лучше, — Гарри придвинул стул к постели Северуса. — Как ты себя чувствуешь?


Зельевар нахмурился, размышляя, стоит ли говорить всю правду. Все же он решился:


— Словно мои внутренности вытащили через глотку.


— Ой, да уж. Сочувствую.


— А потом засунули обратно, задом наперед, — добавил Северус. — Почему ты так далеко?


Гарри подтащил стул немного ближе и посмотрел на партнера взглядом, полным сожаления.


— Знаешь, я, конечно, ожидал, что тебе может стать нехорошо во время финальной битвы, ну, слабость там, головокружение... но я никак не думал, что смертельное проклятье сделает с тобой такое!


Северус тяжело вздохнул и его голос зазвучал глухо:


— Откуда тебе было знать? У нас нет книг, в которых бы рассказывалось, что нас ждет. Даже от синопсиса не так много толка. В конце концов, ты далеко не слабый волшебник.


— Ну да... — Гарри вытащил что-то из глубокого кармана на мантии. — Кстати, похоже, начинают расползаться слухи. Хочешь газету? Это прямо на первой странице. Или мне прочитать вслух?


Северус поднял руку и посмотрел на дрожащие пальцы:


— Прочитай ты. Не уверен, что смогу удержать ее.


«Да уж мне ли не понимать», — пробормотал Гарри, с хрустом разворачивая газету.


САМИ-ЗНАЕТЕ-КТО ПОВЕРЖЕН МАЛЬЧИКОМ-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ


Из администрации аврората сообщают, что Тот-кого-нельзя-и т.д. был окончательно повержен никем иным как Гарри Поттером, также известным как Избранный. На вопрос, может ли Управление обеспечения магического правопорядка гарантировать, что Сами-знаете-кто исчез раз и навсегда, представитель аврората Кингсли Шеклболт ответил следующее: «Похоже, он использовал очень древнюю магию продления жизни, связанную с артефактами, называемыми хоркруксами. Хоркруксы незаконны, и эти магические объекты крайне сложно создать, однако у него получилось. Благодаря своим исключительным способностям мистер Поттер сумел одновременно уничтожить и <имя удалено из статьи>, и его хоркруксы, положив, таким образом, конец его существованию».


У Управления обеспечения магического правопорядка пока что нет официальной версии произошедшего, поэтому мы не можем сообщить, как Гарри Поттер узнал о хоркруксах Сами-знаете-кого и каким образом он их уничтожил. Однако нет никаких сомнений относительно того, почему юный Гарри выбрал для нападения именно эту дату. Как сообщалось во вчерашних газетах, Альбус Дамблдор, уважаемый директор школы Хогвартс, был похищен Упивающимися смертью. Гарри Поттер отважился на рискованную спасательную операцию, которая завершилась смертью Сами-знаете-кого и арестом шестнадцати его наиболее приближенных последователей (см. стр. 4). По словам наших источников в Министерстве, связанных с делами захваченных Упивающихся, многие из них заявляют, будто «смертельное проклятье сошло с ума и крушило все вокруг». Тем не менее, допрос под Веритасерумом продвигается крайне медленно в связи с приступами истерии среди заключенных.


У нас также нет возможности связаться с мистером Поттером для получения комментариев, так как он в настоящее время восстанавливает силы после сурового испытания.


— Мне очень жаль, что они тебя даже не упомянули, Северус, — сказал Гарри, отложив газету. — Это неправильно. Ты сделал столько же, сколько и я для победы. Да вообще, именно твоя палочка положила конец всему этому.


— Если мы решим сообщить о моей роли в битве, нам придется рассказать и обо всем остальном.


Гарри фыркнул.


— Они все равно все переврут в газетах. Посмотри хотя бы на эту писанину — я же не спасал Альбуса! Если они говорили с Кингсли, то уже должны знать, что это была ловушка.


— Ты же не ждешь от журналистов «Пророка» признания, что их ввели в заблуждение?


— Конечно, им стыдно о таком писать. К тому же, они упрямые ослы. Только посмотри на это «имя удалено» — они даже не решились напечатать все так, как сказал Шеклболт! Ладно, когда мы будем готовы, в «Придире» напишут правду. Все мои эксклюзивные интервью будут только для них, — Гарри прочистил горло. — А... как думаешь, сколько мы еще можем ждать? Не хочу, чтобы кто-то откопал сертификат раньше времени.


— Не представляю, — Северус попытался сесть прямо, но он пока что был слишком слаб для этого. — Тебя это настолько волнует?


— Нет вообще-то... ну, да, но не так, как раньше. Ты был прав — моим настоящим друзьям будет все равно.


— К слову, о друзьях... — Северус указал на что-то кивком головы. Гарри сидел спиной к двери, но Северус видел, что лучшие друзья юноши стоят прямо за порогом, сомневаясь, можно ли объявить о своем присутствии.


Гарри обернулся.


— О, привет. Вы наверняка уже видели утренние газеты?


Гермиона бегом пересекла разделяющее их расстояние и бросилась в объятия Гарри.


— О, Гарри, Гарри! — она изо всех сил обняла его и заплакала. — Конечно, я прочитала, и я так переживала! Тебя ранило? Ты уверен, что тебе уже можно вставать с постели? Хочешь, я принесу что-нибудь почитать?


Гарри обнял ее и погладил ее по затылку, стараясь утешить всхлипывающую у него на плече девушку.


— Я тебя тоже люблю, Гермиона.


При звуке этих слов внутри Северуса заворочалось какое-то чувство. И это была не ревность. Он точно знал, что имел в виду Гарри, ведь Гермиона Грейнджер — его близкая подруга, и никаких романтических отношений между ними нет.


Но все же неприятное ощущение в груди царапало и давило.


— И со мной все в порядке, я не ранен, — продолжил Гарри, отступая на полшага назад.


Гермиона вытерла глаза.


— Но в газете написали...


— Когда ты уже запомнишь, что не любое печатное слово стоит доверия? — Рон вышел вперед. — Видно же, что с Гарри ничего страшного не произошло. Они специально написали это, чтобы дать ему время вздохнуть свободно. Ты же знаешь, как он ненавидит говорить с журналистами! — Гермиона робко улыбнулась и кивнула, а Рон крепко похлопал Гарри по плечу. — Отличная работа, дружище! Ты сделал это!


— Мы вместе сделали, — возразил Гарри, снова подходя к кровати Северуса.


«И пострадавшая сторона здесь — именно я», — кисло подумал Северус. Наверное, он все же завидовал. Но не из-за комментария Гарри. Он смотрел, как легко, непринужденно держится Гарри с друзьями. Эта троица вызывала ассоциацию с идеально дополняющими друг друга ингредиентами, вместе составляющими превосходное зелье.


— Ранило только Северуса, — продолжил юноша. Он не стал объяснять, что именно произошло с профессором, за что тот был только благодарен. — Журналисты из «Пророка» не знают про наш... контракт. И пока что мы не собираемся никому рассказывать. Короче... слушайте, я очень рад видеть вас обоих, но не могу долго болтать или бросать Северуса, пока он в больнице...


— О, пожалуйста, — пренебрежительно прервал его зельевар. Несмотря на тон, внутренне он радовался тому, что Гарри предпочел его общество общению с друзьями. — Я не немощный. Мне нужен отдых, а не круглосуточная сиделка...


— С ним невозможно общаться, когда он болеет! — с улыбкой произнес Гарри. — Я отправлю вам сову, ладно? Через пару дней, когда у меня будет больше свободного времени.


— Иди со своими друзьями...


Вместо ответа Гарри снова уселся на стул, скрестив руки на груди. Если бы у Северуса было чуть больше сил, он бы даже поднялся, чтобы поцеловать его. Или все же нет, пока Уизли и Грейнджер маячили у его койки.


— Было приятно увидеть вас, проф... в смысле, Северус, — сказала Гермиона с искренней теплотой в голосе. — Хотя я не ожидала, что мы встретимся так скоро после рождества. Вам что-нибудь принести?


Ох. Северус такого не ожидал. Что его так легко... включат в круг друзей. Хвала Мерлину, что Уизли не хлопнул его по плечу, как только что Гарри. Своим ударом тот мог бы попросту сбросить неокрепшего еще профессора с кровати.


— Похоже, вы взяли на себя главный удар, — по мнению Северуса, Рон улыбался как-то странно. Словно он что-то знал. Хотя, он действительно много знал, чего уж там. — Но вы здорово помогли Гарри. Я знаю, он не любит, когда за ним приглядывают, но приятно знать, что вы все равно о нем заботитесь.


— Ладно, Рон, — нетерпеливо прервала его Гермиона. — Мы злоупотребляем гостеприимством.


Они ушли. Гарри смотрел вслед друзьям, пока они не скрылись в коридоре, а потом выдохнул так сильно, что его челка взлетела надо лбом.


— Что это было? В смысле, с Роном?


— Не имею ни малейшего представления.


Гарри кивнул.


— Ты уже позавтракал?


— Час назад.


— А. Понятно. Эээ...


Выражение лица Гарри явно свидетельствовало о том, что в голове у него крутится множество разных мыслей, но он не решается высказать их вслух. Северус видел, как партнер хмурился.


— Что такое?


— Ну... я тут думал кое о чем.


— Соизволишь озвучить свои мысли?


Гарри рассмеялся, но быстро вернул себе серьезный настрой.


— Это не смешно. Вообще-то, я размышлял о твоей магии. О том, сколько сил я у тебя вытянул. У меня такое ощущение, что на некоторое время я тебя оставил вовсе без магии, и поэтому теперь сомневаюсь... о боже. Ты ведь можешь колдовать? Я все еще переживаю, вдруг я навсегда забрал всю твою магию?


— Не говори глупостей.


— Альбус отдал тебе палочку? Ты пробовал заклинания? Они работали?


— Да, нет, и, разумеется, они будут работать.


— Наколдуй что-нибудь, — торопливо попросил Гарри. — Какое-нибудь простое заклинание... или Поппи тебе запретила?


— Ты слишком сильно волнуешься. Я в полном порядке, у меня всего лишь небольшая слабость. Но если ты настаиваешь, подай мне палочку, — Северус слабо взмахнул рукой, указывая на ящик, куда Альбус спрятал его палочку. Было видно, что ему едва хватило сил, чтобы взять ее из рук Гарри, да и движение, необходимое для заклинания, далось с трудом: — Accio «Ежедневный пророк».


Газета послушно подлетела, но, конечно же, профессору не удалось поймать ее налету. Тяжелые страницы шлепнули его по лицу.


Гарри быстро схватил ее и отложил в сторону.


— Доволен? — судя по виду Северуса, эксперимент его здорово разозлил. — Или нужно было вдобавок испепелить ее?


— Не то чтобы она этого не заслуживала, но нет, не надо, — пробормотал Гарри, наклоняясь, чтобы мягко поцеловать Северуса в губы. — Прости. Я должен был поймать ее.


— Ты должен перебороть свое стремление спасать всех от всего. С этим покончено. Ты свое дело сделал.


Гарри улыбнулся.


— С этим никогда не будет по-настоящему покончено. Это часть меня. И тебе это известно. Но... наверное, так стараться, как раньше, я уже не буду.


— Хорошо, потому что ты заслуживаешь хорошего отдыха больше, чем кто-либо иной, — совершенно серьезно произнес Северус.


Улыбка Гарри растянулась еще шире.


— О, ты про Диснейворлд! Отлично! Не могу дождаться, скорей бы...


— Не забудь отправить оттуда сову...


Юноша удивленно посмотрел на него:


— Как будто я поеду туда без тебя.


— Ты сказал, что не можешь дождаться, а я сейчас не форме для...


— Ладно, ладно, я могу подождать, — молодой человек рассмеялся. — Это же наш праздник. Только наш. Слушай... а Поппи говорила что-нибудь, когда ты снова встанешь на ноги?


— Как раз ко времени, чтобы поприветствовать учеников после каникул, — с ноткой грусти проговорил Северус. Нельзя сказать, что его так уж тянуло в Диснейворлд, но не посетить Эверглейдс было настоящим преступлением. К тому же, ему хотелось выбраться из Хогвартса и провести время с Гарри наедине. Что ж, с этим придется повременить.


Гарри был заметно разочарован.


— Так долго? Хреново.


Эти чувства Северус полностью разделял. Однако попытался смягчить разочарование:


— Не каждый день человек умирает, а потом насильно воскрешается. Мне действительно стоит немного подождать, прежде чем предпринимать любые магические путешествия, — губы Северуса тронула чуть заметная улыбка. — И нет, я не полечу на самолете.


Гарри не улыбнулся шутке. Наоборот, он выглядел потрясенным. Словно его мысли наткнулись на стену, а потом снова понеслись вскачь, да еще и с двойной скоростью. Он посмотрел на профессора взглядом, полным ужаса пополам с надеждой.


Нет... скорее, он выглядел как человек, который боится надеяться.


— Я... о боже мой. Ты умер?


Северус неуверенно кивнул. Он уже прошел через это с Поппи.


— Как ты знаешь, сердце у меня остановилось, и на несколько секунд я был полностью лишен магии. Это общепринятое определение смерти в магической Британии.


Рот Гарри открылся и медленно закрылся, будто юноша пытался что-то сказать и не мог подобрать слов.


— Гарри, я не первый волшебник, вернувшийся с того света, — попытался объяснить зельевар на случай, если именно факт воскрешения так напугал юношу. — То зелье, с помощью которого она запустила мое сердце, используется очень широко...


— Нет, нет, — Гарри прочистил горло, а потом вытащил палочку и наложил чары, защищающие от подслушивания. Затем он снова повернулся к партнеру, и Северус с удивлением осознал, что не помнит, чтобы Гарри когда-нибудь выглядел настолько уязвимым. — Ты сказал... ты сказал, что только смерть может положить конец магии Podentes.


— Да, конечно, — сразу несколько чувств овладели Северусом. Гордость за Гарри, который вспомнил об этом раньше него. Облегчение, потому что искренне желал ему свободы. А еще... страх, ведь если смерть оборвала действие заклинания, то он потеряет своего партнера.


Ни за что на свете не выберет Гарри жизнь с Северусом, если у его ног будет весь мир, целый свет для поиска настоящей любви.


Гарри потер руки:


— Слушай, не могу поверить. Я ведь готов был продолжать жить как и раньше. Смирился со всем этим... но теперь, зная, что связь пропала и я свободен...


Страх так сильно сжал сердце Северуса, что казалось, оно вот-вот прекратит биться. И на этот раз зельевар боялся не за себя.


— Нет, ты не должен говорить так. Это опасно. Если ты нарушишь контракт, пока заклинание еще действует...


Руки Гарри замерли.


— Да, правильно. Конечно. Нужно как-то проверить это, выяснить что к чему... наверное, ты бы мог применить ко мне Compulsio, тогда мы бы точно знали, вот только на него нужно много сил, к тому же...


— Именно. В данный момент моих возможностей на него не хватит, — Северус не хотел делать этого, не хотел знать. И в то же время хотел, потому что так или иначе, но Гарри должен был выяснить правду. — Не зажжешь свечу на тумбочке? Мне ее подарил Альбус, и у нее весьма приятный запах.


— Да, конечно, — Гарри взмахнул палочкой и произнес заклинание, но ничего не произошло.


Северус закрыл глаза, чувствуя пронзившую его острую боль. Боль... и стыд. Облегчение. Оттого, что ему не пришлось встретиться с тем, чего он боялся больше всего.


А вот Гарри придется.


— Странно как-то, — молодой человек попробовал еще раз. И еще.


— Я блокирую тебя, — глухо проговорил Северус. Понимая, что Гарри не должен переживать то, что произойдет сейчас, в одиночестве, зельевар открыл глаза и попытался сесть. — Ты все еще...


Гарри сглотнул и, тесно сжав губы, аккуратно убрал палочку в карман. Заговорил он только через несколько мгновений, и его голос звучал также глухо и резко:


— Раб, понятно. Твой раб. Да.


— Мне очень жаль, — Северус протянул руку.


После секундного колебания Гарри принял руку партнера.


— Тебе жаль? Я думал... мне казалось, ты не возражаешь, что я путаюсь у тебя под ногами. Больше не возражаешь.


О, во имя Мерлина.


— Мне жаль, что тебе приходится проходить через это. Что касается меня, то, как ты изволил выразиться, я не против того, чтобы ты путался у меня под ногами.


Юноша отрывисто кивнул, словно открытие привело его в глубочайшее смятение, но он изо всех сил старался не показать этого.


— Ты вправе чувствовать разочарование, — продолжил Северус, хотя какая-то маленькая эгоистичная часть его души продолжала наслаждаться свалившимся на него облегчением. Зная, однако, что Гарри вряд ли чувствовал то же самое, он постарался затолкать это чувство поглубже и посмотреть на ситуацию глазами партнера. — Или даже злость. У тебя есть все причины для этого. Ты сделал больше, чем кто бы то ни было мог просить, и заслуживаешь, чтобы тебе вернули настоящую жизнь.


— Нет, я не злюсь, — Гарри провел рукой по волосам, взъерошив их. — Я просто... Знаешь, Северус, я со всем смирился. А потом наступил этот короткий миг, когда мне показалось, будто что-то может измениться, и сразу же серпом по мечте... — Гарри стиснул зубы. Было видно, что он не хочет демонстрировать огорчение.


Наблюдая боль юноши, с которой он так мужественно боролся, видя его силу, врожденное великодушие... Северус почувствовал непреодолимое желание сделать так, чтобы у Гарри было все хорошо, и неважно, что ему самому понадобится для этого сделать.


— Жизнь может измениться, — быстро сказал он, сжимая пальцы Гарри. — Другая работа, другой дом, если захочешь... все, что захочешь. Мы справимся. Обещаю, Гарри. Слышишь? Я тебе обещаю.


Теперь во взгляде Гарри читалось смирение. И немного смущения.


— Северус, тебе не нужно ничего обещать. Я знаю, что мы справимся, я никогда и не сомневался.


— Гарри...


— Все в порядке, правда, — юноша пожал плечами и отпустил руку партнера. — Я же сказал, что уже привык. Не беспокойся, я никаких фортелей не выкину. Я хочу жить. А жизнь с тобой... это хорошая жизнь.


Хорошая жизнь. Но не лучшая жизнь. Не та жизнь, которую Гарри хотел. Понимание, что юноша сказал намного меньше того, что думал, заставило Северуса почувствовать себя в сто раз хуже. Как он мог втайне радоваться, что их связь не исчезла? Как он мог быть настолько эгоистичным?


Но правда была в том, что где-то в глубине души он все же продолжал радоваться, хотя и воскликнул:


— Я действительно умер. Это должно было освободить тебя! Не понимаю, что пошло не так. Даже твоя огромная магическая сила не должна была повлиять на этот аспект заклинания.


— Не думаю, что в этом проблема, — Гарри вздохнул. — Мне кажется, дело в том, что ты не до конца умер. У тебя остановилось сердце, это да, но настоящая смерть... магглы в телевизоре называют это смертью мозга, что-то в этом роде.


— Мы не магглы, и мы не маги, создавшие это заклинание.


— Да, но сам подумай: смерть необратима. Но если нашлось что-то, способное вернуть тебя назад, значит, ты не был по-настоящему мертвым. По крайней мере, я так думаю. И заклинание тоже, — Гарри сглотнул и на секунду отвернулся. — И еще, Северус... Я не хотел, чтобы ты умер. Помни это. Так что... все в порядке.


Я не хотел, чтобы ты умер.


Не совсем то, чего хотелось бы услышать Северусу.


— Гарри...


— Я думал еще посидеть с тобой, — прервал его юноша, — и почитать, ну или поболтать, но сейчас мне нужно побыть одному. Пойду полетаю или что-нибудь в этом роде. Я... я еще зайду попозже, ладно?


С этими словами он ушел, а Северусу осталось только смотреть на медленно закрывающуюся за ним дверь.


Глава 54.


Четверг, 31 декабря 1998, 9:20


— Держи раздел о квиддиче, — Северус передал газету через стол.


Гарри взял ее, но нахмурился. Ему казалось, что Северусу неудобно сидеть на стуле. Тот держался очень напряженно, словно стоит чуть расслабиться, и он без сил соскользнет на пол.


— Тебе не следовало подниматься, мог бы позавтракать в постели. И вообще, Поппи разрешила тебе вернуться в подземелья, только потому, что я пообещал о тебе позаботиться.


— Со мной все в порядке. А ты, если хочешь, можешь пойти еще полетать.


На этот раз предложение не вызвало у Гарри никакого энтузиазма. Вчера, после того как он узнал, что его рабский статус не изменился, Гарри летал несколько часов подряд. Он не понимал, почему этот факт до сих пор так его беспокоит. Он смирился с рабством. И шел на битву не затем, чтобы обрести свободу. Соглашаясь на ритуал, Гарри уже знал, что их с Северусом связь будет вечной, а в последующие месяцы научился жить с осознанием этого.


Конечно, не все было гладко, но в итоге он приспособился. И действительно почувствовал себя счастливым со своим партнером.


Но потом... когда на одно блистательное, сияющее мгновение ему позволили думать, что он снова может обрести свободу, делать со своей жизнью все, что захочется, ехать куда угодно, жить в любом месте... Как будто в его сердце вспыхнула настоящая жизнь и окатила его дождем из счастья, и света, и новых сил, и бесконечной, беззаботной радости.


А потом свет погас, оставив его... не совсем в темноте. Жизнь с Северусом нельзя было назвать плохой, она была и останется хорошей. Черт, да она станет только лучше, учитывая, что они избавились от постоянно висящей над ними угрозы в лице Волдеморта.


Однако невозможность делать свой выбор... это угнетало Гарри, пусть он и согласился давным-давно с тем, что сделанного не вернуть.


— Никаких полетов, — вздохнув, ответил Гарри. — Хотя, наверное, пора начинать планировать расписание тренировок на следующий семестр. Я уже сказал им, что тренировки будут по утрам, до начала уроков. Тогда днем у меня будут занятия по защите, а весь вечер будет свободен. Для нас с тобой.


— Гарри...


Что бы он ни собирался сказать, Северуса прервал стук в дверь верхних комнат. Гарри недовольно нахмурился. Он был рад увидеться вчера с Роном и Гермионой, но все же ни с кем, кроме Северуса, обсуждать битву не собирался. А может стоит? Может тогда он, наконец, осознает, что она действительно случилась?


Пока же произошедшее казалось сном. Неужели Волдеморт правда умер? Гарри трудно было в это поверить, ведь Темный Лорд незримо присутствовал в его жизни с того самого момента, как Гарри узнал о своем магическом даре. Но конечно, он умер, об этом говорили факты. Темная метка Северуса полностью исчезла, а шрам на лбу у самого Гарри быстро бледнел – уже сейчас для того, чтобы заметить след, приходилось как следует вглядываться.


— Пойду открою, — сказал юноша, не давая Северусу подняться. — А тебе, по-моему, все же стоит лечь.


Зельевар аккуратно поднес ко рту ломтик поджаренного хлеба и ничего не ответил.


Вздохнув, Гарри поднялся наверх и открыл дверь.


— Ой... здравствуйте, директор.


— Боюсь, у нас сложилась непростая ситуация, — Альбус покачал головой. — Я бы хотел поговорить с вами обоими.


Непростая ситуация.


— Если вы хотите сказать, что мерзавец в итоге так и не сдох...


— Он мертв и никогда больше не вернется, — взгляд Альбуса скользнул к челке Гарри. — И ты — ходячее доказательство этого.


— И Северус, — добавил Гарри.


— Да, вы вместе, как я уже говорил.


— Пойдемте вниз.


Когда они вернулись к столу, Северус хотел было встать, но Альбус удержал его:


— Нет, нет, тебе следует отдыхать.


— Так что за ситуация, о которой вы говорили? — спросил Гарри.


Директор тоже сел и принялся поглаживать длинную бороду.


— Мне очень жаль, что дошло до такого. Я знаю, что вам хотелось бы получить больше времени на то, чтобы подготовиться и обдумать возможности, но, боюсь, план придется пересмотреть из-за некоего юного клерка в Министерстве.


— Министерство, — проговорил Гарри. Его охватило недоброе предчувствие.


— Да, только представьте, Гарри обвинили в использовании незаконных заклинаний...


Молодой человек вскочил на ноги, его и так не слишком послушные волосы стояли дыбом от возмущения.


— Вы сказали, мне не придется отвечать перед судом!


— Тебе не придется, — твердо сказал Северус. — Никто не сможет тебя заставить.


— Я больше никогда не буду использовать двойную силу, только не после того, что она сделала с тобой!


— Мальчики, мальчики, — успокаивающе проговорил Альбус. На его губах играла легкая улыбка, — Пожалуйста, позвольте мне продолжить. Гарри не предстанет перед судом. Но для того чтобы не нарушать правила ведения дел, Министерству необходимо официально обвинить его, а затем признать использование заклинания обоснованным.


— Официально обвинить, — медленно произнес Северус, — Понимаю.


— Что? — Гарри переводил взгляд с Альбуса на Северуса и обратно.


— Обвинение невозможно зафиксировать, — руки Альбуса были сжаты, и он напряженно смотрел на юношу, — Твое имя пропадает с пергамента. Они не понимают, что происходит. Ползут слухи, будто после убийства Волдеморта ты стал настолько силен, что Министерства для тебя теперь не существует. Что ты способен вмешиваться во внутренние процессы.


— Но почему... — и внезапно юноша понял. Конечно, Cambiare Podentes. Заявление о признании рабства. Гарри отказался от своего статуса человека, личности. Он согласился превратиться в имущество. Собственность.


А собственность невозможно обвинить в преступлении. Стол же не может предстать перед судом. Или домашнее животное...


Закон распространяется только на граждан и гостей магической Британии, а Гарри теперь не входит ни в одну из этих категорий.


— Нам точно нужно покончить с этим прежде, чем слухи распространятся за пределы Министерства и поднимется паника, — вздохнув, он обернулся к Северусу, — Только как это сделать?


Зельевар на мгновение задумался.


— Мы можем выпустить официальное заявление. Но если ты лично не поговоришь с журналистами, в «Пророке» его, скорее всего, посчитают подделкой. Особенно после уловки Альбуса.


Гарри кивнул.


— Да, и продолжат печатать всякую чушь. Или вообще специально начнут гнать волну против меня.


Альбус заговорил очень мягко:


— Весьма мудро, Гарри. Со слов Кингсли, Министр крайне недоволен тем, что ты не увиделся с ним вчера. Даже авроры его не убедили, когда пытались объяснить, что тебе необходимо отдохнуть после битвы.


— Скримджеру я нужен только для поднятия собственной популярности. С какого перепугу мне с ним встречаться. Хотя когда-нибудь, наверное, все же придется... — Гарри поднялся, всем своим видом выражая решительность. Если бы он получил свободу, то всего этого наверняка можно было бы избежать, но в нынешних обстоятельствах... что ж, рано или поздно, решительный шаг сделать придется.


Гарри хотел сделать этот шаг побыстрее — как и в ситуации с Волдемортом, когда ему не терпелось применить по назначению свежеприобретенную двойную силу. Правда, сейчас он был благодарен Северусу за то, что тот не дал воплотить в жизнь план «встать на углу и призывать врага». Это действительно был не лучший подход.


Однако теперь Волдеморт мертв, и никакой стратегической выгоды от тайны больше нет. Если бы их связь можно было вечно хранить в секрете, было бы лучше, но поскольку это невозможно... значит, время пришло.


— Ладно, зовите репортеров. Из всех издательств, которых это интересует. Я хотел отдать право на эксклюзивные интервью «Придире», но лучше пусть и «Пророк», и «Ведьмополитен», и радио, и кто там еще притащится — пусть все они передают мои слова, а не чужие пересуды. Так уж и быть, позволим им раз в жизни не отстать от новостей. Как думаешь... в три часа будет нормально, Северус?


Последний вопрос он добавил, потому что это было одно из тех жизненно важных решений, насчет которых в контракте имелась особая оговорка. А еще — потому что вопрос касался и жизни Северуса, до сих пор чувствовавшего себя не лучшим образом.


— Три часа вполне подойдет, — ответил зельевар. — Помочь тебе с черновиком заявления?


— Нет, я лучше говорю, когда приходится импровизировать. Хотя, наверное, стоит прикинуть, какие вопросы они могут задать.


— Что ж, начну рассылать сов, — сказал Альбус, поднимаясь. — Как же я горжусь вами обоими! Невозможно подобрать слова. Думаю... думаю, в честь праздника мы отменим занятия. На недельку, — взгляд директора еще больше смягчился, хотя куда уж больше. — Однако сначала, боюсь, люди должны узнать правду.


Когда директор ушел, Гарри взглянул на Северуса. Он не проводил директора, и даже не встал со своего места, когда тот собрался уходить, что было совершенно не похоже на зельевара. Одно это давало понять, насколько он еще слаб.


— Ладно, пора в постель, — твердо сказал Гарри, и на этот раз он не собирался мириться с отказом. — Я принесу твой завтрак, а потом что-нибудь на обед, чтобы к трем часам ты был как огурчик. Не забывай, твоя фотография будет на первой полосе!


Северус что-то проворчал, но, судя по всему, признал его правоту, так как больше возражать не стал.


Как и обещал, Гарри принес еду в спальню, и они с Северусом принялись обсуждать, как справиться с лавиной вопросов, которая вскоре обещала на них обрушиться.


Четверг, 31 декабря 1998, 15:02


Из Большого зала убрали все ученические столы, только стол преподавателей остался на своем постаменте.


Гарри посмотрел по сторонам. Он чувствовал себя не в своей тарелке, и неудивительно. Они с Северусом сидели рядом, одни в центре длинного стола, сбоку от которого стоял Дамблдор.


Тем временем Большой зал заполнялся публикой. Гарри заметил несколько репортеров — с блокнотами и перьями наготове — и еле сдержал вздох. Но, разумеется, здесь были не только представители прессы. Он увидел семейство Уизли — всех, за исключением Перси — рядом с ними Гермиону; они с Роном держались за руки. Тут и там мелькали и другие старые друзья Гарри, некоторые с родителями. Преподаватели присутствовали в полном составе. Встретившись взглядом с Брайерсоном, Гарри коротко кивнул ему.


Дэвид Брайерсон в ответ указал на женщину с округлившимся животиком рядом, что-то проговорив одними губами. Видимо, «Элоиза».


Гарри кивнул и ей, чтобы не показаться невежливым.


Однако все желание соблюдать приличия рассеялось, как только он заметил Перси Уизли, стоящего с кислым лицом рядом с Руфусом Скримджером. Ха, не каждый день Министру приходится присутствовать на мероприятии, где не он становится центром внимания.


Слегка повернувшись, Гарри обратился к Северусу:


— Может стоило это сделать как-то по-другому?


— Нервничаешь?


— Нет, но я не думал, что будет так много народу...


— Сегодня твой день. Наслаждайся, — сухо сказал Северус. — И не забывай, как только мы согласились пригласить журналистов в таком количестве, это событие перестало быть нашим личным.


— Ага, я теперь общественная собственность, — пробормотал Гарри.


Северус проговорил очень, очень тихо:


— Нет, это не так.


Конечно, нет. Гарри всегда будет принадлежать только Северусу. Но юноша не позволил этой мысли напугать его. Да, дела обстояли так. Ну и что.


Гарри заранее рассказал Альбусу, какой он хотел бы видеть начало процедуры, и директор в точности последовал его пожеланиям, лишь немного приукрасив свою речь.


— Волшебники и ведьмы, — внезапно заговорил он, прижав палочку к своему горлу, — попрошу вашего внимания. Как вам известно, темный волшебник Том Риддл был, наконец, побежден. Это случилось позавчера, в ходе жестокой битвы с более чем дюжиной Упивающихся Смертью. Но сторонники света стойко оборонялись, готовые жертвовать собой во имя победы. Для этой победы — величайшего события нашей эры — двое волшебников сделали больше, чем кто-либо еще. Да, двое. Леди и джентльмены, студенты и преподаватели, представители прессы и публики. Представляю вам победителей Волдеморта: Гарри Джеймса Поттера и Северуса Тобиаса Снейпа!


Аудитория взорвалась шумными аплодисментами, звук которых дополнительно усиливался заклинаниями. Фред и Джордж явно заранее запаслись фейерверками — к грохоту аплодисментов моментально добавились взрывы хлопушек, а потолок расцветился салютом.


Но когда первая волна радости начала успокаиваться, Гарри услышал взволнованные комментарии, летающие по залу из угла в угол.


«Двое?»


«Двое?!»


«Снейп?!»


Шепот и бормотание становились все громче, пока Альбус не поднял руку, призывая к молчанию.


— Профессор Снейп и мистер Поттер сами расскажут о произошедшем. Будьте любезны и дослушайте их рассказ до конца, прежде чем задавать вопросы. Профессор Снейп?


Они уже знали, что делать дальше.


— Я предоставляю эту возможность мистеру Поттеру, — бархатный голос Северуса заставил Гарри почувствовать себя лучше. Ну, насколько это вообще было возможно в тот момент.


Молодой человек поднялся, положив ладони на стол.


— Как многие из вас знают, пресса не слишком помогала мне, когда я старался собрать силы против Волдеморта. Я объясню, каким образом мне удалось уничтожить его, но сперва хочу попросить кое о чем. Никаких живописующих перьев.


Еще одна волна бормотания прокатилась по залу. Гарри услышал что-то вроде «Да что вы говорите!» — явно голос Скитер.


Он поднял палочку. Ему не хотелось делать это именно так, но Северус настоял, что одно заклинание стоит тысячи слов, и что он чувствует себя вполне сносно — небольшое заимствование магической силы ему не повредит.


— Боюсь, мне придется настоять на своей просьбе. Эти перья достаточно уже оболгали мою жизнь. Accio живописующие перья!


Несколько дюжин перьев одновременно устремились к нему. Гарри уклонился, и все они врезались в стену позади, забрызгав ее чернилами.


«Какое нахальство...» — Гарри не был уверен, что это снова голос Скитер, в основном потому, что слова тут же потонули в крике Молли Уизли. Она выступила вперед, руки в боки:


— Молодец, Гарри! Сколько лет они обращались с тобой так мерзко, так постыдно! Все правильно, нечего больше терпеть!


К концу фразы ее пронзительный вопль звучал похлеще любого вопиллера, но для Гарри это была настоящая музыка.


— Да, да! — отозвался Чарли. Его тут же поддержал своими криками Рон, а потом, казалось, слова подхватили все присутствующие в зале. Гарри искренне улыбнулся, чувствуя поддержку. К слову, взглянув на Чарли, юноша заметил, что тот стоит весьма близко к какому-то темноволосому магу, с которым Гарри знаком не был.


— Хорош, дайте мальчику сказать! — грохнул Хагрид.


Шум смолк.


Гарри сглотнул. Время пришло. Нужно действовать, и он должен придумать что-то, ведь у него так хорошо получается импровизировать. Но язык, кажется, присох к небу. И заполнил собой весь рот. Юноше показалось, что он никогда уже не сможет заговорить.


— Так что там с профессором Снейпом? Он правда помог вам победить Сами-знаете-кого?


Гарри не знал, кто задал вопрос, но мысленно поблагодарил этого человека. Наконец-то он почувствовал, что способен что-то сказать.


— Волдеморта, — ответил он, — Или, лучше, Тома Риддла. Не нужно больше бояться его имени. Он не заслуживает таких почестей. А что касается Северуса... — Гарри посмотрел вниз и положил руку на плечо партнера, — Он помог мне больше, чем можно себе представить. Он...


— Говорят, это его палочка сделала главное! — выкрикнул кто-то в толпе.


— Полное отсутствие манер, — ядовито прошептал Северус.


— Это была его палочка и его магия, — громко ответил Гарри, — но, пожалуйста, не прерывайте меня.


Просьба осталась неуслышанной.


«Его магия?»


«Его магия?»


«Зачем Гарри Поттеру чья-то там еще магия?»


— Мне это было необходимо, и очень хорошо, что я смог ею воспользоваться. Нам с Северусом удалось объединить магию, что сделало меня сильнее... хм, более чем в два раза. Вот как мне удалось одновременно призвать столько перьев. Точно так же я призвал палочки Упивающихся Смертью во время битвы, хотя на палочке Волдеморта это не сработало, потому что в ней прятался хоркрукс. В смысле, один из его хоркруксов.


Похоже, он вывалил слишком много информации, которой люди явно не ожидали. И не знали, как реагировать. Со всех сторон начали доноситься восклицания и вопросы.


На этот раз собравшихся призвал к тишине сам Гарри. Он поднял руку:


— По одному пожалуйста. И не кричите, ладно?


— Как вам удалось объединить силы?


Гарри глубоко вздохнул.


— Cambiare Podentes.


Сенсации не случилось.


«Это на латыни?»


«Если только на безграмотной.»


«Что это значит?»


— Обмен магией, — сказал Гарри. Хотелось бы ему, чтобы Северуса тоже о чем-нибудь спросили. Но они бомбардировали вопросами только его, словно это не было общим достижением. Возможно, причина в том, что Северус пока не мог долго стоять. Со стороны могло показаться, что главный тут Гарри, и он за все в ответе. Юноша порывисто сел, — Да, обмен магией. В некоторой степени. И Северус сделал очень многое! Его вклад не меньше моего!


К счастью, журналисты поняли намек.


— Профессор Снейп, а вы можете колдовать, используя магию мистера Поттера?


Северус прочистил горло и проговорил чуть мягче, чем обычно — без обычных командных ноток:


— Нет.


Это огорошило слушателей. По крайней мере, тех, кто стоял впереди — они снова выглядели растерянными, хотя еще минуту назад казалось, что люди наконец-то начали понимать ситуацию.


Наконец один вопрос прорвался сквозь общий шум голосов:


— Профессор Снейп, так что же вы получили от этого обмена?


Северус взглянул на Гарри, словно спрашивая: «Готов?»


Гарри не знал, что ответить. Знал только, что этот шаг должен сделать он сам.


— Меня, — объявил он громко и уверенно. — Он получил меня. Между нами установлена нерушимая связь, — и затем самые сложные слова: — Теперь я его раб.


Гул и приглушенные возгласы моментально стихли. В зале воцарилась тишина. Абсолютная, стерильная тишина — явление, казалось, абсолютно невозможное в Хогвартсе.


А затем толпа взорвалась таким шумом, по сравнению с которым громыхание фейерверков показалось бы шепотом.


— Тихо! — прогремел Дамблдор, который до этой секунды безмолвно стоял в стороне.


Все замолчали; лишь редкие шепотки раздавались то здесь, то там. Гарри увидел, как стоявшая невдалеке Молли нервно закрыла рот руками. Артур наклонился и что-то тихонько проговорил ей на ухо, отчего на ее лице появилось гневное выражение. Было видно, что она здорово рассердилась, но ее гнев был направлен на мужа, а не на Северуса.


Внезапно Гарри почувствовал себя разбитым, словно он был школьной метлой, на которой училось летать не одно поколение первогодок. Он жестом показал Северусу, что тот может взять ситуацию в свои руки, и обессилено откинулся на спинку стула. Мысль о том, чтобы немного полетать, обрела в эту секунду особую привлекательность. Что угодно, лишь бы выбраться отсюда.


— Благодарю, директор, — тут же подхватил Северус; он накрыл рукой ладонь Гарри и слегка сжал ее. Это удивило Гарри. Сильно удивило. Он знал, что Северус не любит демонстрировать свою частную жизнь. — Вы не могли бы передать нашим гостям бумаги?


Альбус взмахнул палочкой, и на присутствующих посыпались листы пергамента, появившиеся из ниоткуда над их головами. Копии оригинала, который в свое время Гарри так и не получил возможности рассмотреть, потому что в момент, когда ставил на него свою подпись, находился под действием зелья. Однако он успел ознакомиться с копией сегодня, когда директор предложил план действий. Теперь юноша знал, что сейчас предстоит прочитать остальным.


17 июня 1998 года. Уведомление о ритуале. Cambiare Podentes.


Настоящим Гарри Джеймс Поттер добровольно отказывается от прав и гражданства в магическом мире и мире магглов, становясь имуществом, личным рабом, отныне известным под именем Гарри Джеймс Поттер.


— Если кто-либо пожелает ознакомиться с оригиналом, вы найдете его в архиве Министерства, — добавил Альбус.


Судя по всему, сертификат все же оказался в положенном месте, заключил Гарри.


— Что это значит? — воскликнула коренастая дама из второго ряда. — Избранный — раб?


— Да, это так, — ровно ответил Северус.


— Как мы узнаем, что он принадлежит вам? Здесь ничего об этом не говорится!


Гарри ответил за себя сам:


— Это так, и я сам заявляю об этом. А если вам моего слова недостаточно, спросите у свидетелей ритуала. Альбуса Дамблдора и Артура Уизли.


Ой... Наверное, не стоило так опрометчиво выбалтывать все подробности. Молли выглядела так, словно вот-вот взорвется. К счастью, к ней тут же подскочил Рон и начал о чем-то горячо вещать — на пару с Артуром.


Билл и Чарли, конечно, были потрясены. Как ни странно, это даже подбодрило Гарри, ведь это свидетельствовало о том, что близнецы наконец-то научились держать языки за зубами.


С другой стороны, шок на лицах большинства присутствующих наблюдать было все же не очень приятно. Гарри никогда не видел, чтобы Макгонагалл была настолько опечалена, а Трелони, которая, очевидно, ничего не помнила о собственном пророчестве, беспорядочно размахивала руками в воздухе, будто собиралась разразиться очередным судьбоносным предсказанием.


Правда, намерения у нее быстро изменились, и руки безвольно повисли по бокам.


Юноша снова сосредоточился на том, как Северус справлялся с потоком вопросов.


— Почему вы? — требовательно выспрашивал какой-то мужчина с высоким, резким голосом. Похожим на женский, подумал Гарри. — Разве вы... вы не были одним из самых преданных последователей Сами-знаете-кого?


Северус отвечал все так же ровно:


— Да, когда-то я был Упивающимся Смертью. Но затем я стал шпионом. А почему я — на этот вопрос может ответить только пророчество.


— У него не было выбора, впрочем, как и у меня, — добавил Гарри, — Без вариантов. Мы узнали о пророчестве, которое гласило, что Волдеморта можно уничтожить только одним способом. А если я не соглашусь на него, то Волдеморт меня точно убьет и воцарится в мире на десять тысяч лет.


— Пророчество? — послышался отрывистый голос, — Что за пророчество? Откуда оно взялось?


Гарри решил, что будет совсем нехорошо, если репортеры нападут с вопросами еще и на Трелони. Сейчас она с ними не справится, хотя однажды ей все же придется дать ответы. В конце концов, множеству выпускников прошлого года известно о том, что именно она передала пророчество Невиллу.


Невилл, который стоял у дальней стены зала рядом с пожилой женщиной, по всей видимости, бабушкой, легко кивал, словно бы в подтверждение слов Гарри.


Что ж, по крайней мере, он производит впечатление человека, способного адекватно пообщаться с журналистами, когда настанет время.


— Пророчество — это личное, — ответил Гарри любопытному репортеру. — И я не имею права рассказывать о том, кто...


— Передал его вам?


— Нет, не мне, и давайте оставим эту тему, — твердо заявил юноша. — Главное, что в нем говорилось о том, как нам поступить, и мы его выполнили.


Рита Скитер успела проскользнуть в первый ряд и приторно-сладко улыбалась, готовясь задавать ядовитые вопросы. Гарри не мог не заметить, что даже ее обычное перо оставляло на пергаменте кислотно-зеленый цвет.


— Так что же, об этом стало известно, когда вы были студентом здесь, в этой школе? А он — вашим преподавателем? Правильно ли мы понимаем, что Альбус Дамблдор заставил вас обоих принять участие в этом... этот... варварском ритуале?


— Он вовсе не варварский, — ответил Гарри. Все равно все обо всем узнают. Если Северус смог нарыть информацию о Cambiare Podentes, то и у репортеров получится. Так что лучше обо всем сказать сейчас. По крайней мере, здесь от него зависит, как воспримут новости о древней магии. Ну, хотя бы частично, — Это заклинание для любовников.


Воздух завибрировал от магии, когда в руках у слушателей начали появляться веера. Люди лихорадочно обмахивались ими, словно в зале внезапно стало слишком жарко. Глупо — на дворе ведь декабрь.


— О, так значит вы уже были любовниками? — голос Риты сочился медом, но ее глаза блестели в предчувствии сенсации, словно холодные алмазы.


— Нет, не были. Но сейчас это так. Нам пришлось ими стать, иначе у нас не получилось бы объединить силы. А это означало бы смерть всех магглорожденных, и полукровок, и предателей крови, и, зная Волдеморта, любого, кто не так летит, не так свистит! — Гарри окинул взглядом аудиторию. — Кто-нибудь считает, что нам нужно было оставить все как есть и не обращать внимания?


Краем глаза он заметил, что Северус неодобрительно качнул головой.


Вспомнив недавний разговор, Гарри сделал глубокий вдох и постарался успокоиться. Или хотя бы сделать вид.


Скитер же не собиралась отцепляться и вкрадчиво допытывалась:


— Но вы не ответили, правда ли, что директор этой школы заставил вас...


— Не ответил, — отрезал Гарри, — и не собираюсь, потому что у меня есть дела поважнее, чем сидеть здесь и отвечать на дурацкие вопросы. Так вот, возвращаясь к главному. Я собираюсь рассказать о битве, потому что люди должны понять, что война окончена. Но моя личная жизнь — это только мое дело, и я прошу уважать мой выбор.


Оставшуюся часть пресс-конференции все вели себя на удивление корректно, хотя Гарри не сомневался, что в историях, которые выйдут из-под перьев присутствующих журналистов, уважения и правды будет не слишком много.


Он рассказал о финальной битве и в подробностях описал смерть Волдеморта, а затем поделился тем немногим, что знал о хоркруксах, посоветовав обращаться за разъяснениями в Аврорат. Единственное, о чем он не упомянул — это о том, как использование объединенной магии ослабило Северуса. Ему показалось, что будет не слишком разумно распространяться об этом.


Кроме того, Северус никогда бы не признался в собственной слабости.


— Что ж, мне кажется, достаточно, — Альбус, наконец, вмешался, и Гарри был за это очень благодарен. Он не представлял, как положено завершать такие мероприятия, и быстро понял, что журналисты способны задавать вопросы в буквальном смысле бесконечно.


Пиявки, самые настоящие пиявки. Разве они не видят, что Северус устал? Что ему едва удается держать спину прямо?


Наверное, нет. Задав первые несколько вопросов, они вообще едва ли замечали его присутствие. Несмотря на все слова Гарри, репортеры, похоже, считали, что лишь его одного нужно благодарить за... избавление, как называл это один из них.


— В обычных обстоятельствах уроки возобновились бы со следующего понедельника, — продолжил Альбус, — но в свете последних событий Хогвартс продлевает каникулы еще на неделю, чтобы отпраздновать новоприобретенную свободу магического мира.


Гарри стиснул челюсти, не позволяя эмоциям отразиться на лице. Он не мог ни возразить директору, ни остановить ликование толпы. Это действительно было началом нового, свободного века для всех. Они имеют полное право радоваться.


И, если честно... он тоже был рад. Пусть он и не свободен, как остальные, но зато ему больше не нужно волноваться о том, когда Волдеморт нанесет очередной удар. Кто умрет следующим.


Теперь он может просто жить, жить для себя. Хоть и в качестве раба.


Он снова почувствовал пожатие Северуса и сжал его руку в ответ, благодаря за поддержку.


В толпе тут и там начали появляться домовые эльфы с подносами, заставленными бокалами искрящегося шампанского. Они суетливо забегали, угощая гостей. На столе перед Гарри и Северусом тоже появились бокалы.


Удостоверившись, что никто не остался обиженным, Альбус высоко поднял руку с зажатым в ней бокалом.


— За Гарри и Северуса, Северуса и Гарри, — воскликнул он, — За храбрость, честь, отвагу и готовность жертвовать!


— За Гарри и Северуса, — отозвалась толпа.


— А теперь, если вы позволите, — Северус стал подниматься со своего места.


— Один вопрос, один вопрос!


— Только один, — ради этого репортера Гарри был готов сделать исключение, ведь у того на плече висела сумка с большой надписью «Придира».


— И что же вы будете делать теперь, когда Волдеморт побежден?


Поеду в Диснейворлд, подумал Гарри, внутренне хихикая. Но годы жизни в опасности научили его осторожности, поэтому вслух он сказал совсем другое:


— Я иду домой. С Северусом.


Глава 55.


Понедельник, 5 апреля 1999, 10:30


Присев на край стола, Дэвид Брайерсон наблюдал, как последние ученики покидают класс.


— Ну что, Поттер, устал от пасхальных каникул? Тебя сегодня утром не видно и не слышно. Лично меня путешествия утомляют, так что могу понять. Надеюсь, Диснейворлд оправдал ожидания?


Более чем! Конечно, Гарри хотел отправиться туда гораздо раньше — еще на той дополнительной свободной неделе, которую зимой всем подарил Дамблдор. Однако Северус чувствовал себя еще недостаточно хорошо для магических перемещений. Тем не менее, откладывать поездку дальше весенних каникул никаких причин не было.


Кстати, именно Северус напомнил Гарри о давно планируемом путешествии.


Юноша широко улыбнулся воспоминаниям и запрыгнул на край стола рядом с Брайерсоном. Ему стало намного проще ладить с профессором защиты, в немалой степени потому, что теперь тот относился к нему как к равному. Еще бы, после финальной-то битвы! Но, что еще важнее, Гарри, наконец-то, сумел преодолеть смущение, которое всегда накатывало на него в присутствии Брайерсона. Ну случилась у него эта нелепая влюбленность, делов-то. Он же ничего не предпринял по этому поводу. И не собирался, ну разве что промелькнула разок шальная мысль. На деле же это увлечение оказалось для него лучшим способом по-настоящему увидеть Северуса. И осознать, что хотел он всегда только его.


Как бы то ни было, Брайерсону о его недолгой влюбленности известно не было — так же, как и Северусу. Знал только сам Гарри, и такое положение дел его полностью устраивало.


Сейчас он испытывал огромное облегчение от возможности беседовать с Брайерсоном, не чувствуя себя при этом полнейшим идиотом.


— О да, Диснейворлд классный! Но такой огромный! Я правда устал. Было бы гораздо круче, если бы мы могли летать по нему на метлах.


Брайерсон тепло улыбнулся.


— А что сказал профессор Снейп?


— Ему вроде не особо понравилось, но все равно мы здорово провели время.


Гарри слегка скривился, вспомнив фразочки, которые Северус отпускал, пока они отстаивали в длиннющих очередях, но одновременно его порадовал тот факт, что он может свободно говорить о Северусе. Хоть с Брайерсоном, хоть с кем угодно еще, ведь в магическом мире действительно ничего плохого не думали о мужчинах, предпочитающих собственный пол. Все, чего он боялся, что внушало ему... животный страх, оказалось на поверку не таким уж ужасным. Наоборот, все было отлично! Его ни разу не назвали новым Темным лордом, он вообще не слышал ни от кого подобных бредней, потому что единственными достойными доверия свидетелями финальной битвы был он сам и Альбус, и ни один из них не собирался рассказывать всей правды о возможностях объединенной магической силы.


Упивающиеся Смертью, также присутствовавшие там, оказались не слишком надежными информаторами. Гарри показалось, что многие в Министерстве недовольны этим, но сделать, тем не менее, ничего не могли. Упивающиеся не сумели рассмотреть происходящее в подробностях, так как им приходилось защищаться от Альбуса, а действие последнего смертельного заклинания они увидели уже будучи стянутыми магическими путами, что «исказило их восприятие», как объяснил Кингсли.


Сначала Гарри беспокоился, не будет ли Министерство настаивать на применении сыворотки правды. Разумеется, у них не хватило храбрости потребовать этого от Дамблдора, а когда дело дошло до Гарри, получилось еще интереснее — на помощь пришло Cambiare Podentes! Гарри ведь не человек, он собственность. Это известный и общепринятый факт. И Северус отказал Министерству в разрешении применять сыворотку к своей собственности. Поскольку в любых делах, касающихся Гарри, слово Северуса — закон, на этом все и кончилось.


Получается, что всем было известно только одно — что во время финальной битвы двойная сила помогла призвать палочки врагов, поставить хороший щит, а потом убить Волдеморта и его хоркруксы. Никто кроме Северуса, Альбуса и Гарри не знал, что эта сила, если применять ее не скупясь, делала Гарри... ну, не то чтобы богоподобным, но очень, очень могущественным.


Волны истерии или чего-то подобного не случилось. Гарри уважали и восхищались им даже больше, чем, по его мнению, следовало, но никто не боялся. Да и с чего? Журналисты, конечно, бросились копать первоисточники, но сумели обнаружить только упоминания о том, как благодаря Cambiare Podentes слабый маг получал возможность защитить себя. Никто не обратил внимания — как Северус в свое время — на тот факт, что речь шла именно о слабых магах. А не о Гарри Поттере. В общем, раз репортеры не сумели сопоставить факты и сделать выводы, Гарри помогать им не собирался.


— Так какой аттракцион понравился профессору Снейпу больше всего? — шутливо поинтересовался Брайерсон. Гарри не сомневался, что спросить самого Северуса тот ни в жизни бы не осмелился. Гарри бы не побоялся, но нужды в этом не было. Одним из самых больших потрясений во время поездки стало то, что Северуса было не отогнать от пиратской шхуны! Кто бы мог подумать такое о грозном профессоре Снейпе!


Вспоминая об этом, Гарри каждый раз смеялся. Но это только его право — другим об этом знать не обязательно.


— По-моему, для него не может быть ничего увлекательнее, чем бродить по болотам в поисках ингредиентов для зелий, — юноша пожал плечами. — Но это вроде нормально.


— Ну да, ну да, — взмахом руки Брайерсон указал на дверь, сквозь которую уже начали заходить ученики. — Почему бы тебе не отдохнуть часок, Поттер? У нас будет обычная контрольная. Уверен, я справлюсь и без тебя.


Вроде бы ничего особенного, но за последние недели Гарри уже не раз слышал подобные фразы. Они не казались обидными, в них не было никакой фальши или язвительности, однако юноша не мог избавиться от ощущения, что Брайерсон чего-то недоговаривает.


Было очевидно, что теперь тот чувствовал себя неловко. И неудивительно! Не успел он привыкнуть к новому месту работы, как на него обрушился очередной сюрприз: в помощниках-то у него ходит не просто Гарри, а сам Гарри Поттер, победитель Волдеморта!


Брайерсон явно не знал, как ему вести себя и что делать. В первый рабочий день после зимних каникул он поприветствовал Гарри искренним, хотя и несколько неуклюжим «Отличное представление, Поттер! Просто отличное!», но после этого до конца недели не сказал ни слова, разве что заметил, что придется написать новую главу для учебника по современной магической истории.


Приняв это за намек, Гарри вызвался помочь, но Брайерсон покачал головой: «О, нет, нет. Я сам об этом позабочусь. Ты и так сделал достаточно...»


С тех пор он постоянно предлагал юноше пропустить урок-другой. В определенном смысле Гарри это раздражало. Ему никогда не нравилось особое отношение. Он хотел нормальную жизнь, ну, или, по крайней мере, настолько нормальную, насколько это вообще было для него возможно.


С другой стороны, после финальной битвы Брайерсон ни разу не попросил его проверить контрольные. Это стало для Гарри большим облегчением. Он до сих пор не мог понять, как Северусу удавалось сохранять терпение, читая всю эту дребедень. Сам он был бы только счастлив, если бы ученические контрольные навсегда исчезли из его жизни.


Что ж, даже если Гарри теперь несколько подавлял Брайерсона, по крайней мере, тот ничего и никого не боялся. Ему просто не нравилось, что его помощник может быть сильнее его в магическом плане. Хотя нет, погодите — не «может быть», а так оно и есть. Гарри поймал себя на том, что прекрасно его понимает.


Поэтому сейчас, наблюдая за рассаживающимися по местам учениками, он решил, что может позволить себе немного свободного времени. Сообразив, что забыл о правилах вежливости, он все же поинтересовался, прежде чем уйти:


— А как ваша невеста? Элоиза, да? Вы ведь пасхальные каникулы вместе провели?


— Да, здесь, в Шотландии. В доме ее родителей.


— Интересно провели время?


Брайерсон улыбнулся и, спрыгнув со стола, принялся подравнивать пачку листов с планом урока.


— Можно и так сказать. Мы планировали свадьбу. Разумеется, нам было бы очень приятно видеть тебя. Тебя и профессора Снейпа.


Северуса, чуть не выпалил Гарри, но одернул себя. И, поскольку решение о присутствии на чьей-то свадьбе явно не относилось к жизненно важным, тут же дал ответ:


— Мы с удовольствием придем.


Вообще-то, Северусу эта идея вряд ли доставит удовольствие, но Гарри был уверен, что найдет способ убедить его пойти.


Когда он выходил из кабинета, несколько студентов весело помахали ему. Гарри помахал в ответ, улыбаясь. Он все еще не мог до конца поверить в то, что происходящее реально. Ученики знали, что он раб, но ни разу никак это не прокомментировали. Хотя у ребят, возможно, попросту не хватало смелости. Но и другие преподаватели об этом никогда не упоминали. Поначалу Минерва выражала озабоченность в свойственной ей колючей манере, но оставила тему после того, как Гарри твердо повторил, что счастлив, и, в любом случае, для сожалений уже поздно. А Хагрид — тот вообще обнял его так сильно, что чуть не лишил жизни. Наверное, потому что именно он был свидетелем того, как Гарри узнал о борделе, и лишь недавно понял, почему юноша тогда так сильно расстроился.


Но теперь Гарри ничего не огорчало, и, возможно, это стало одной из причин того, что присутствующие на пресс-конференции так легко приняли его объяснения. К тому же, он не вел себя подобно рабу. Он делал свою работу и, если требовалось, снимал баллы со Слизерина, не обращая внимания на хмурые взгляды Северуса. Он ходил на профессиональные квиддичные матчи с Роном и даже присоединялся к тому в походах по барам. И периодически отправлялся за границу с Северусом, если у них было подходящее настроение.


Конечно, журналисты оказалась далеко не такими понимающими и сдержанными, как друзья, коллеги и ученики. Газеты и журналы сразу же начали публиковать разнообразные истории; фантазия журналистов казалась неиссякаемой. Однако статьи не были пронизаны подозрением. Скорее, в них читалось зудящее любопытство к его личной жизни, как с отвращением выразился Северус. Поначалу Гарри это удручало. А потом он смирился. Теперь некоторые статьи его даже развлекали.


Если его имя в любом случае будет появляться на газетных страницах каждый день, так уж пусть в беспечных статейках; это лучше обвинений во лжи и безумии. С другой стороны, слишком часто подобные издания пытались обсуждать его сексуальную жизнь. Гарри совершенно не понравилась целая серия публикаций на тему того, был ли Северус его первым любовником. Чу Чанг имела наглость заявить — это было процитировано в прессе — что она «всегда знала: Гарри Поттер — гей», а ведь это неправда.


Ознакомившись с той статьей, Северус предложил создать несколько «лекарственных зелий для коррекции излишней длины языка», но Гарри сумел обернуть это в шутку.


Гораздо труднее было с улыбкой воспринимать статьи другого толка. Тема Упивающихся Смертью стала особенно популярной среди журналистов. В таких статьях Гарри превозносился как «спаситель», не давший Северусу погрязнуть в пучинах зла, и это было просто смешно. Существовали официальные записи, с которыми мог ознакомиться любой желающий. Северус стал шпионом и начал работать на Дамблдора задолго до того, как о пророчестве услышали; ему не нужен был Гарри, для того чтобы решиться сменить сторону.


Но большинство статей, конечно, сочились елеем. Журналисты фонтанировали эмоциями, восторгаясь знаменитой парой — как же хорошо они смотрятся вместе, такие высокие, и темные, и могущественные. Насколько Гарри помнил, его впервые назвали высоким, и это ему даже понравилось. А еще были статьи, скрупулезно разбирающие все особенности его отношений с Северусом. Избранный и Упивающийся Смертью. Разница в возрасте. Тот факт, что Северус был его учителем... не сильно, к слову, любившим своего ученика. Никто не хотел признавать, что Северус искренне недолюбливал Гарри; публике нравилось верить, что они разыгрывали представление, чтобы Снейпу было проще убеждать в своей верности «Сами-знаете-и т. д.». И неважно, что это противоречило не менее популярным выдумкам о том, как Гарри наставил Северуса на путь истинный.


А потом был громадный заголовок в «Ведьмополитене»: «Самый завидный жених Британии занят».


Журналисты, думал Гарри, проходя через верхние комнаты и спускаясь в подземелья. Сплошные мерзавцы.


Хорошо еще, что они не раскопали правду об ужасном заклятии, которым Джеймс Поттер поразил Северуса. Хотя все, разумеется, написали о том, что эти двое были «одноклассниками, которые никогда не ладили». Преуменьшение века.


Гарри захватил в гостиной несколько журналов о квиддиче и уселся за стол, чтобы выпить чашку чая. Она появилась на столе почти мгновенно, но он решил подождать, пока чай сильнее заварится, и стал неспешно изучать статью о сравнении новейших моделей «Чистой победы» и «Всполоха».


Перевернув страницу, юноша не смог сдержать вздох. Казалось бы, для рекламы какого продукта может потребоваться фотография Гарри на целую страницу? Однако вот же он, улыбается и кивает, словно в подтверждение кричащей надписи: Гарри Поттер, победитель Волдеморта, рекомендует прозрачные котлы «Чистовар»! Удачных зелий, Гарри!


Как будто он хотя бы прикасался к зельям.


Да ладно. Это того стоило. Не так-то просто найти подарок, который Северусу по-настоящему понравится.


Но и стремление Гарри научиться получать удовольствие от пассивной роли в сексе тоже дало отличные результаты! Просто этот подарок слегка припозднился. Молодой человек усмехнулся и отложил журнал, чтобы налить чай. Если уж на то пошло, секс в последнее время был просто великолепным. Возможность заниматься сексом просто потому, что им хочется, ни на мгновение не задумываясь о том, что это для чего-то необходимо... это оказалось в тысячу раз лучше, чем можно было предполагать.


А опытнее и внимательнее любовника, чем Северус, Гарри просто не мог представить. Тот честно держал слово и позволял юноше быть сверху. Очень часто. Возможно, даже слишком часто, однако Гарри сполна возмещал уступку великолепным минетом.


В целом, все было хорошо, и даже хит номер один на магическом радио не мог убавить счастья молодого человека. Честно говоря, эта песня Селестины Уорбек, «Я отдам тебе свою силу, если ты отдашь мне свое сердце», была не так уж плоха — насколько, разумеется, могут быть неплохими слащавые романтические мелодии.


Прихлебывая чай, Гарри просмотрел квиддичные журналы, а затем неохотно призвал газеты, которые скопились за неделю их с Северусом отсутствия. Там был не только «Пророк». Теперь Гарри читал большинство крупных изданий; ему казалось, что, какие бы нелепые статьи они ни печатали, ему все же стоит держать руку на пульсе. Просто на случай, если начнется активное обсуждение его магической силы. Лучше заранее оценить ситуацию, не дожидаясь, когда люди начнут паниковать.


И все же, как здорово оказалось целую неделю в глаза не видеть ни одной газеты! Каникулы в Америке, свободные от лихорадочных репортажей и беспрестанного внимания, стали именно тем, что ему требовалось. Что требовалось им обоим после церемонии награждения Орденом Мерлина, которую Скримджер устроил несколько недель назад.


Сама церемония прошла относительно спокойно, не считая того, что это был прием в Министерстве, и Гарри пришлось вести с Министром светские беседы и позировать перед фотографами. Причем Министр пытался представить все так, будто победа — целиком его заслуга. Его превосходный план, его идея от начала и до конца.


Что ж, принимая орден, Гарри постарался развеять все сомнения в принадлежности победы. В своей речи он в очередной раз поблагодарил Северуса и заострил внимание на том, что авторство плана финальной битвы принадлежало Альбусу.


Надо признать, он получил огромное удовольствие от возможности высказаться напрямую и не забыл упомянуть о привычке журналистов «Пророка», которой так удачно воспользовался Дамблдор: сначала пускать материал в печать, а потом проверять его. По крайней мере, теперь хотя бы эта газета научилась сдерживать желание побыстрее напечатать любую чушь, лишь бы оказаться первыми. Юноша даже разок слегка повысил голос по время выступления и потом волновался, не испортил ли этим все впечатление. Но, вроде бы, все было в порядке.


Для журналистов из «Пророка» его речь стала чем-то вроде публичной пощечины, и после они ходили по залу осторожно, едва ли не по стеночке. Зато о церемонии на следующий день написали буквально несколько строк, и Гарри это более чем устроило.


А еще его очень порадовала фотография, выбранная для оформления специального номера «Придиры». Если уж и помещать на обложку снимок, то только такой. Гарри, в новой парадной мантии гриффиндорских цветов, стоит бок о бок с Северусом, который смотрится просто сногсшибательно в нарядной мантии цветов Слизерина. Они даже держатся за руки, хотя в тот момент, когда снимок был сделан, Гарри этого не осознавал. А на груди у обоих сияют Ордена Мерлина первого класса.


Казалось, после церемонии всю следующую неделю в газетах не печатали ничего, кроме историй о них. Только «Пророк» обходил эту тему, в полном составе дуясь на героев.


Странно, однако... просмотрев последние газеты, те, что были доставлены во время их недельного отпуска, Гарри обнаружил, что слухов и пересудов о нем и Северусе стало меньше. Хм. Возможно, интерес к ним, наконец-то, угас. А может быть, людям требовалось что-то вроде эпилога, финальной точки во всей этой эпопее с Волдемортом, и Орден Мерлина оказался удачным завершением истории.


И все же эта тема еще не была окончательно закрыта. В стопке газет за последнюю неделю Гарри обнаружил одну статью — вернее, одну маленькую заметку о том, что они с Северусом отправились на каникулы «неизвестно куда». Новость дополнял небольшой опрос; читателям предлагалось угадать, что за «романтический уголок» это может быть.


Диснейворлд, как заметил юноша, в списке предполагаемых мест отдыха отсутствовал.


Тем не менее, некоторые пункты выглядели весьма привлекательно. А проводить каникулы вдали от замка Гарри так понравилось, что он подумал, не предложить ли Северусу уезжать куда-нибудь каждые выходные. Или почти каждые; на последний квиддичный матч в сезоне они все же обязаны явиться. Гарри — потому что он будет вручать кубок, а Северус — потому что у Слизерина есть все шансы стать победителями.


Правда, Гарри все же склонялся к тому, что Хаффлпаф станет лидером в последнем матче и в итоге завоюет годовой приз.


Последний матч года всегда был очень важным событием для школы, и Гарри знал это. Наверное, он снова пригласит Рона. И Гермиону, несмотря на то, что в предыдущий раз она почти не смотрела на стадион. Слишком занята была обсуждением сложностей арифмантики с Северусом. Да, Гермиона была в восторге от своей расширенной программы обучения.


Звук открывающейся двери заставил Гарри поднять взгляд от газет; в комнату зашел Северус.


— Решил пообедать в одиночестве?


— А что, уже время? — юноша взмахнул палочкой, чтобы вызвать Tempus. — Нет, я всего лишь пил чай. В очередной раз прогуливаю работу.


— Снова Брайерсон, значит, — сухо произнес Северус.


— Ага. Кстати, я рассказал ему, как тебе понравился пиратский аттракцион.


Удивительно, но связь разумов не считала подколки ложью и не предупреждала о них Северуса. Возможно, заклинание действительно до какой-то степени умело читать намерения.


Брови Северуса сдвинулись к переносице:


— Ты не мог.


— Ха, радуйся еще, что я не рассказал, как ты мурлыкал под нос «Пятнадцать человек на сундук мертвеца», пока мы бродили по болоту!


Но долго притворяться серьезным у Гарри никогда не получалось:


— Да ладно, успокойся. Ничего я ему не сказал.


— Хорошо.


Гарри наклонил голову, разглядывая Северуса, который уселся напротив него.


— Кстати, почему тебе так понравились пираты? Я ничего не хочу сказать, они правда прикольные, но после третьего раза как-то надоедает.


На губах Снейпа появилась легкая улыбка.


— Что ж... каждый любит помечтать. А образ пирата меня всегда впечатлял. Хотя я прекрасно понимаю, что он сильно романтизирован, и настоящие пираты — довольно мерзкие создания.


— С гнилыми зубами, — Гарри широко улыбнулся, демонстрируя белоснежные зубы. — Но знаешь, это интересно. Судя по твоим словам... Ты всегда знал, что тебя интересуют мужчины? Потому что, сам знаешь, я далеко не сразу в себе разобрался.


— Да, я понял это довольно рано. И, думаю, мы оба понимаем, почему тебе потребовалось больше времени.


— Да уж куда больше.


— Сейчас ты осознаешь, чего хочешь, а это самое важное, — твердо произнес Северус.


Гарри поднял бровь, почуяв отличную возможность.


— Намекаешь? А ты смельчак; я ведь теперь знаю о твоей секретной пиратской фантазии, — широко улыбаясь, он вместе со стулом придвинулся поближе к Северусу, чтобы удобнее было просунуть руку под полу его мантии и слегка погладить. — Что я тебе говорил, а? Если у тебя возникнут еще какие-нибудь прекрасные идеи насчет секса, говори сразу, не жди, пока я догадаюсь.


— Ты о чем?


Возможно, Северус и был сбит с толку, но у его члена подобных проблем не возникло. Гарри через несколько слоев одежды чувствовал, как он увеличивается и твердеет.


— Если тебе так хотелось пирата, просто наколдовал бы мне глазную повязку, ну может еще попугая, и приказал бы разговаривать с ужасным акцентом...


Северус поймал его руку, поднес к губам и поцеловал каждый палец. Так неторопливо и старательно, что у Гарри от избытка нежности закружилась голова.


— Мне не нужен пират. Я хочу только тебя, — выдохнул Северус, и его слова прозвучали... лучше любой музыки. Голос Снейпа действительно мог запросто свести с ума. Простейшие фразы начинали казаться в его исполнении магическими заклинаниями. Или клятвами.


— Я знаю, — не в силах больше выносить неторопливую ласку, Гарри высвободил руку и поцеловал любовника в губы. Медленно и глубоко, демонстрируя, как сильно ему это нравится. Как сильно ему нравится Северус. Нравится быть рядом с ним и принадлежать ему. Когда их губы разомкнулись, он помедлил, не торопясь отстраняться. — Я сыграю для тебя пирата. Или юнгу... или ты сам хотел быть юнгой?


Северус рассмеялся, громко и искренне. И счастливо. А может быть, в его смехе звучало что-то еще. Гарри не был уверен, но иногда ему казалось, что Северус чувствует по отношению к нему что-то похожее на любовь. Ну, хотя бы немножко.


Tот никогда не говорил о чувствах, поэтому оставалось только гадать. С другой стороны, даже хорошо, что подобных разговоров между ними не возникало. Что бы он сказал в ответ?


— Ты очарователен, — проговорил Северус, легко касаясь губами губ Гарри. — Мне нравится, что ты не прочь поиграть в постели. Возможно, в документы закралась ошибка, и ты все-таки не слишком молод для меня.


— А может, это ты не слишком стар для меня? — поддразнил его Гарри. — Хотя я бы не удивился, если бы после нашей последней поездки ты неделю лежал пластом.


— Маггловские джакузи — превосходное изобретение, — сказал зельевар, и его глаза еще больше потемнели, словно наполнившись желанием.


— Да, под этими пузырьками может скрываться много всего интересного, — поднявшись со стула, Гарри потянул Северуса за руку. — Пойдем в постель. Или ты правда хотел пообедать?


— Еда, вода и воздух могут подождать, — успокоил его Северус, и по веселым интонациям в его голосе юноша понял, что тот очень, очень счастлив.


Теперь Гарри не нужна была двойная сила — во всяком случае, он надеялся, что необходимости в ней больше не возникнет — но ему все так же нравилось видеть и чувствовать, что он доставляет Северсу удовольствие.


И никакие стратегические причины больше за этим не скрывались. Это была обычная жизнь любовников.


Глава 56.


Суббота, 15 мая 1999, 13:00


— Поздравляю! — Гарри пожал руку капитану команды Хаффлпафа, и подскочивший репортер успел сделать снимок. Затем Гарри передал ученику золотой кубок, украшенный рельефным гербом факультета. — Отлично играли в этом сезоне.


Майлс Рендхэм на пару мгновений замер, качая кубок в руках и поглаживая выпуклое изображение барсука, потом повернулся к команде и победным жестом поднял награду над головой. Раздались аплодисменты — в основном хлопали, конечно же, хаффлпафцы. Однако Гарри заметил, что немало учеников других факультетов тоже поддерживали победителей, и это его очень обрадовало. Он давно уже пришел к твердому мнению, что квиддич должен стать веселым, объединяющим занятием, а не настраивающим факультеты один против другого.


Широко улыбаясь, семиклассник поставил кубок на главный стол, чтобы директор мог отправить его обратно в витрину до следующего года, а затем посмотрел на Гарри.


— Спасибо, тренер Поттер. Мы бы ни за что не победили, если бы вы не тратили на нас столько времени. Только подумать — победитель Волдеморта собственной персоной учит нас хитростям квиддича...


Гарри понравилось, с какой простотой Рендхэм произнес имя Волдеморта. Он заметил, что в последнее время люди стали проще относиться к этому. Как будто действительно начали верить, что плохие времена прошли, и у бывшего «Темного Лорда» не осталось власти ни над кем и ни над чем.


Северусу этот шаг еще только предстояло сделать. С другой стороны, в его речи не было слышно и слов «Темный Лорд». Он вообще сейчас почти не упоминал Волдеморта, но Гарри был уверен, что так даже лучше, потому что воспоминания Северуса наверняка были куда болезненнее, чем его собственные. И все же юноше хотелось услышать какие-нибудь рассказы о прошлом партнера. Почему он присоединился к Волдеморту, и почему все же решился покинуть его? Что он совершил и какие приказы исполнял все те годы, пока верно служил в качестве шпиона Дамблдора?


Гарри было недостаточно коротких расплывчатых фраз, которые он иногда слышал от Северуса, но и намерения расспрашивать у него тоже не было. В свое время он наверняка узнает ответы на все вопросы — торопиться некуда, нужно просто подождать. А даже если ответов не будет, Снейпа можно понять. Существуют вещи, о которых лучше не вспоминать.


Юноша только надеялся, что, если — и когда — Северус все же решится поделиться с ним своим прошлым, он будет в состоянии произнести «Волдеморт» без малейшего колебания.


Осознав, что Рендхэм все еще дожидается ответной фразы, Гарри заставил себя вернуться в действительность.


— Спасибо вам, но я тренировал все команды, не только вашу. И рад, что помог вам стать лучше, но не думаю, что это как-то связано с победой над Волдемортом.


— Да, конечно, — поспешил согласиться мальчик, но в его глазах читалось совсем другое. Победитель Волдеморта учил нас играть в квиддич! Весь год! Целый год!


Гарри постарался сдержать вздох, понимая, что на месте учеников вел бы себя точно так же.


— Спасибо, Рендхэм, — снова повторил он.


Совершенно верно расценив это как знак завершения церемонии награждения, мальчик широко улыбнулся и попятился назад, как будто Гарри был особой королевского рода. Хвала Мерлину, что ему хватило ловкости не упасть с помоста.


— Хаффлпафф получил кубок Квиддича, — пробормотал Северус, покачивая головой.


— Тише, мне еще нужно поменять украшение зала, — краешком рта проговорил Гарри. Один взмах руки — и все было сделано, а стол Хаффлпафа взорвался новой волной восклицаний и радостных воплей.


Северус же только поморщился.


— Расслабься, — рассмеялся Гарри, беря со стола кубок с тыквенным соком и снова усаживаясь на место. — Это только на неделю, потом все поменяется, когда вручат кубок факультетов.


— Так каждый год происходит? — задумчиво проговорил Северус. — Никогда не замечал.


Гарри снова улыбнулся и принялся за еду. Жаль, что Рон и Гермиона не смогли придти на матч. Ему бы наверняка удалось выпросить для них разрешение сесть за стол преподавателей. Гермиона была бы в восторге от возможности побеседовать с бывшими учителями, а Рон просто наслаждался бы всеобщим весельем.


Но чуть раньше они прислали сову и сообщили, что должны уехать на этой неделе — они собирались разведать места для медового месяца в Перу и Эквадоре. Судя по тону письма, Гермионе не терпелось отправиться в поездку, Рон же не чувствовал особого вдохновения, но безропотно смирился.


— Скучаешь по друзьям? — спросил, или даже констатировал факт Северус.


Поразительно, но он почти всегда мог угадать, о чем думает Гарри.


— Не очень, — ответил юноша, отодвигая пустую тарелку. Она моментально исчезла, хотя до конца трапезы было еще далеко. Гарри уже начал привыкать к этому — даже эльфы, казалось, прознали о его новом статусе Победителя Волдеморта. Правда, если уж окружающие решили называть его так, Гарри предпочел бы слышать правильную версию «титула» — он был одним из победителей, а не единственным. И если эльфы выказывали ему и Северусу одинаковую степень уважения, среди людей так делали далеко не все. — Мы же часто видимся с Роном и Гермионой.


Углубившиеся морщинки вокруг глаз Северуса на секунду придали его лицу снисходительно-довольное выражение, которое, правда, тут же сменилось более расчетливым.


— Если они продолжат так часто приглашать нас к себе, придется преподнести им в качестве свадебного подарка домового эльфа. То, что Рон пытается выдать за пищу, абсолютно несъедобно.


— Ну, вряд ли в родительском доме у него была возможность выучить заклинания для готовки. Убираться он умеет, это да. Но на кухне всегда заправляла его мама...


— И, без сомнения, эту традицию теперь продолжит жена?


Гарри ухмыльнулся.


— Нет, учитывая, сколько Гермиона тратит времени на учебу, ей не до кухонных забот. Но она скорей съест кусок пергамента, чем разрешит домовым эльфам прислуживать себе. Ты ее знаешь.


— Да, я знаю, — подтвердил Северус тоном, не оставляющим никаких сомнений в том, что он такую позицию абсолютно не разделяет.


Они продолжили обсуждать, что еще можно было бы подарить Рону и Гермионе. Необходимости срочно принимать решение, конечно, не было — у Гермионы впереди был как минимум еще год учебы, а Рон за последние месяцы уже несколько раз сменил работу, поэтому о точной дате свадьбы никто пока не заговаривал.


Гарри так увлекся беседой, что не услышал приближающиеся шаги директора. Только когда тот позвал его по имени, он обернулся и поднял на него глаза:


— Привет, Альбус.


Пожилой маг безмятежно улыбнулся:


— Привет, Гарри. Не мог бы ты после обеда зайти в мой кабинет? Я бы хотел кое о чем тебя попросить.


Юноша чуть не выпалил «конечно», но быстро одернул себя. Его действия ограничивались определенными контрактными условиями, но, к счастью, теперь он мог свободно говорить об этом вслух, независимо от того, кто его слышал.


— Это будет жизненно важное решение?


— Нет, нет, ни в коем случае. Хотя Северус, разумеется, может присоединиться к нам, если пожелает. Я собирался обсудить с тобой программу на этот год и подумать, не нужно ли внести какие-нибудь изменения.


Если они будут обсуждать квиддич, Северусу это вряд ли будет интересно, подумал Гарри. Заинтересовать профессора могло бы только предложение выделить слизеринцам больше времени для тренировок на стадионе. Но понятно, что такой вариант даже не рассматривался.


— Я буду через несколько минут, — ответил юноша, заметив появившийся перед ним на столе весьма аппетитный шоколадный мусс. Северус вазочку со своей порцией оттолкнул.


— Пароль — «тыквенные пирожки», — напоследок добавил Альбус, коснулся краешка своей мягкой шляпы и неторопливо удалился.


— Точно не хочешь обсудить с нами расписание тренировок и все такое? — не удержался Гарри от того, чтобы поддразнить партнера, и слизнул с ложки немного взбитых сливок. Хмм... Глаза Снейпа заметно потемнели, заставив юношу продолжить совсем в ином ключе. Он еще раз облизал ложку, на этот раз медленнее, и прикрыл глаза: — Мммм... вкуснятина.


Северус слегка пнул его под столом коленом, негромко проворчав:


— Веди себя прилично.


Гарри рассмеялся и продолжил поедать десерт, теперь уже нормально. Ему внезапно стало тепло и радостно от мысли о том, какую власть он, оказывается, имеет над Северусом.


Суббота, 15 мая 1999, 13:23


— Итак, программа занятий по защите, — энергично произнес Альбус, покончив с обычными предложениями чая и сладостей.


— Защита... — растерянно повторил Гарри. — Я думал, вы хотели поговорить о квиддиче.


— О, в любой момент, если у тебя есть вопросы, — отозвался директор. — С большим удовольствием. Но мне казалось, у тебя все под контролем. Или наша спортивная программа тоже нуждается в изменениях?


— А? Нет... — вообще-то, Гарри об этом даже не задумывался. Он еще не до конца привык к тому, что именно на нем лежит ответственность за тренировки. — Но защита... разве вы не с профессором Брайерсоном должны ее обсуждать?


— И да, и нет. Его мнение крайне важно, но мне хотелось бы узнать и о твоих взглядах. Кроме того, он уехал на время каникул.


Надо же. Утром Гарри не обратил на это внимания, но если вспомнить, Брайерсона действительно не было ни среди зрителей на стадионе, ни на обеде. Пропустить церемонию вручения кубка по квиддичу, с точки зрения юноши, было очень непрофессионально. Он был уверен, что присутствовать обязаны все преподаватели. Но, с другой стороны, нельзя винить человека за желание провести побольше времени с невестой, ведь у них не было возможности видеться на неделе. Гарри самому было бы совсем нелегко целую неделю провести без Северуса.


И не только из-за контракта.


— Так о чем вы хотели меня спросить? Что там с защитой?


Несколько долгих мгновений Альбус просто смотрел на него.


— Как ты полагаешь, стоит ли продлить контракт профессора Брайерсона еще на год?


Гарри чуть не разинул рот от удивления.


— В прошлом году именно ты помог мне с заявлениями желающих, — продолжил Альбус, водя пальцем по ободку мурлыкающей от удовольствия чашки. — Тебя не должно удивлять то, что я интересуюсь твоим мнением о преподавателе, которого мы выбрали вместе. К тому же, ты целый год работал с ним бок о бок.


Это так, но все же...


— Не хочу никого обидеть, но разве это правильно — просить помощника оценить работу преподавателя?


— О, я не прошу тебя делать это. Разумеется, он пройдет официальную аттестацию. Но твое мнение очень бы мне помогло, — Дамблдор убрал руку с чашки. — Так как?


— Он хороший учитель, — честно ответил Гарри. В голове у него, правда, вертелась не совсем честная мысль рассказать о профессоре что-нибудь такое, за что тот моментально вылетел бы из школы. Но он никогда не смог бы так поступить. Мало того, что Брайерсону нужно содержать жену и ребенка — если откровенно, никаких реальных причин для того, чтобы уволить его, не существовало. Это было бы абсолютно несправедливо, ведь профессор не виноват в той кратковременной влюбленности Гарри.


Да и имело ли это хоть какое-то значение? Сейчас Гарри уже трудно было поверить, что тот конфуз случился с ним, а не с кем-то другим. Совершенно нереальная ситуация. К тому же, он больше не испытывал неловкости в обществе профессора защиты — ну, разве что в моменты, когда в манерах того проскальзывала излишняя почтительность.


— После Люпина у нас не было никого лучше его, — продолжил молодой человек. Он больше не колебался. — Брайерсону важно, чтобы студенты изучали нужные вещи, и он всегда внимателен к магглорожденным, помогает им разобраться во всем. Мне кажется, что его нужно оставить.


— Должен сказать, у меня сложилось такое же мнение, — Альбус улыбнулся — несколько загадочно, как будто хотел сказать что-то еще, и не мог решить, стоит ли. А потом, словно разом переключившись на другую мысль, добавил: — Должен поблагодарить тебя, Гарри. Ведь это твоя заслуга, что преподаватель защиты может остаться у нас на следующий год.


— Тогда вы и Северуса должны поблагодарить, — нахмурился юноша.


— Разумеется, я это уже сделал.


Гарри старался не жаловаться Северусу, но ему было сложно сдержать раздражение.


— Да, вы-то понимаете, что на самом деле произошло. И все остальные должны, после того как мы объяснили. Но вы просто не поверите, как часто я слышу или читаю в газетах, что я убил Волдеморта. Словно кроме меня никого не было, но ведь я использовал силу Северуса, и даже его палочку, Мерлин подери!


— Не забывай про собственную силу. И жертву, на которую тебе пришлось пойти, тоже не стоит скидывать со счетов.


Конечно, это была далеко не мелочь, и все же Гарри должен был сказать:


— Если честно, это оказалось не такой уж ужасной жертвой. Мне поначалу представлялось, что все будет намного хуже. В общем, я думал одно, а вышло другое. В смысле... черт. Ой, простите. Просто это слишком сложно объяснить.


— В этом нет необходимости, — Альбус поднялся с кресла. — Я понимаю, Гарри, ведь я так же как и ты доверяю Северусу.


Гарри знал, что это так, но не мог избавиться от ощущения неискренности. Для того чтобы уничтожить Волдеморта, директор согласился бы связать его контрактом Cambiare Podentes с самым неблагонадежным магом. Но с другой стороны, разве у него был выбор? Разве у любого из них был выбор?


Юноша почувствовал, как знакомая горечь связывает его внутренности узлом. Правда, на этот раз она оказалась не такой сильной. И узел был явно меньше и куда свободнее, чем прежде. Гарри уже не казалось, что голова готова взорваться от мыслей о его трагической судьбе.


Но в то же время он знал, что от следов горечи ему никогда окончательно не избавиться.


Он коротко кивнул, вставая, и постарался отбросить грустные мысли.


— Еще о Брайерсоне. Мне, конечно, нужно будет поговорить об этом с Северусом, но вы тоже должны знать — я не хотел бы работать его помощником в следующем году. Не могу сказать, что с ним что-то не так... — юноша сглотнул. — Но для него самого это странно, как мне кажется. Я помогаю ему, а все ученики смотрят на меня так, словно это я должен быть учителем. Только не думайте, что я сам так считаю, — поторопился добавить он, чтобы директор не воспринял его слова как намек.


Альбус погладил бороду.


— Не вижу причин, почему бы тебе самому не стать преподавателем, если тебя привлекает такая карьера. Ты стал бы отличным учителем защиты, лучшим среди тех, кого когда-либо видела эта школа.


— Не хочу, чтобы мне предлагали работу только потому, что меня называют «победителем Волдеморта», — глухо сказал Гарри.


— Я, скорее, имел в виду то, как великолепно ты подготовил Армию Дамблдора.


Ах, это. Ну, тогда предложение можно считать вполне заслуженным, подумал Гарри. Вопрос был в том, хотелось ли ему преподавать защиту. Это позволило бы ему занять более ответственную должность в Хогвартсе, в каком-то смысле сделало бы его равным Северусу.


Но люди говорили бы, что он получил работу только благодаря своему декабрьскому подвигу. Хотя чем дальше, тем чаще Гарри замечал, что слова незнакомцев заботят его все меньше. Излишнее внимание прессы навсегда излечило его от чрезмерной чувствительности к чужому мнению. Или, возможно, он просто вырос. Или впечатлился тем, как Северус держит себя в руках — ведь пока ни один репортер не пострадал от проклятий профессора.


Но ничто из этого не означало, что Гарри действительно хотелось заняться преподаванием.


— Не думаю, что меня заинтересовала бы эта должность, — медленно произнес он. — По крайней мере, в ближайшее время. Возможно, позже, если Брайерсон перестанет справляться или решит уйти на другую работу. Но пока что... могу только поблагодарить вас за то, что так высоко меня цените.


Не прекращая улыбаться, Дамблдор пронзительно посмотрел на него.


— О, мой мальчик. Ты не представляешь, как высоко я тебя ценю. Но уверен ли ты в своем решении? Я не забыл о твоем интересе к защите и о жгучем желании стать аврором.


— Я тоже, но желание, похоже, перегорело, — серьезно ответил Гарри. — Вы же знаете, если бы я правда хотел, то мог бы пойти в авроры. Северус нашел бы способ, как согласовать это с заклинанием. Он здорово соображает в таких вопросах. Да он вообще здорово соображает, неважно в чем. Он бы меня и по зельям поднатаскал, уверен, чтобы я мог пересдать Ж.А.Б.А. Хотя я и не проваливал тот экзамен. Мои оценки просто стерли.


— Но ты уже не хочешь этого, — тихо проговорил Альбус, понимая, что так оно и есть.


— Нет. Уже нет. Но, возможно, это просто потому, что на меня так долго... охотились. Если подумать, у меня даже не появлялось других мыслей, кроме как стать аврором.


— Да, да. Возможно, — согласился Альбус, продолжая поглаживать бороду. — Так что же ты планируешь делать в следующем году?


Гарри улыбнулся и пожал плечами.


— Мне нужно поговорить с Северусом. Но я был бы счастлив продолжить тренировать квиддичные команды, пока окончательно не определюсь со своим будущим. Как вы думаете, это возможно? Это ведь не работа на полный день, как у остальных преподавателей. Хотя вы можете позволить кому угодно жить в замке, так что...


На лице Дамблдора отразилось удивление.


— Да, но супруг профессора имеет полное право жить вместе с ним. Ты не обязан зарабатывать себе на комнату и содержание. И, несомненно, нам больше не нужно придумывать причину, чтобы ты мог оставаться в замке. Ты вправе всегда находиться рядом с Северусом.


— Но мне нравится работа тренера, — возразил Гарри. Вся его сущность противилась тому, чтобы просиживать штаны дома, пока Северус зарабатывает на жизнь. Это казалось чем-то совершенно диким и неправильным, даже без учета того, что в распоряжении Гарри все так же оставалось содержимое хранилища его родителей, и они с Северусом могли бы безбедно жить на эти деньги. — И если бы у меня было больше времени на планирование тренировок и всего такого, я бы сумел добиться еще большего.


— Значит, решено, квиддич, — сказал Дамблдор и добавил, прежде чем Гарри успел вмешаться: — при условии, что Северус тоже одобрит это решение.


Хм... строго говоря, Гарри не нужно было одобрение Северуса. В контракте ни о чем таком не говорилось. Там был только пункт о том, что перед принятием жизненно важных решений он обязан советоваться с партнером.


Какое-то радостное, теплое, даже мягкое чувство охватило Гарри. Он понял, что даже тогда, во время инициации ритуала Северус не хотел контролировать его. Он хотел только того, о чем всегда и говорил: дать Гарри полноценную жизнь, насколько это было возможно. И его обещание не требовать лишнего и всегда держать слово... это были не просто слова. Это было выражением его истинных намерений, иначе подобные условия не появились бы в контракте.


— Я поговорю с ним и дам вам знать, — сказал Гарри, с удивлением осознавая, что ему действительно хочется посоветоваться с Северусом, пусть даже он не обязан делать этого. Так строят отношения партнеры. Это часть того, что называется совместной жизнью.


Они и стали настоящими партнерами, думал юноша, спускаясь по винтовой лестнице. Однажды он сказал Северусу, что быть любовниками не означает только делить постель. Даже смешно вспоминать. Ведь тогда он совершенно не понимал, о чем говорит. Его так ужасала мысль о том, что он станет для Северуса кем-то вроде наложника, что он хватался за соломинку, надеясь обнаружить хоть что-нибудь, что позволит ему в меньшей степени чувствовать себя рабом.


А Северус... Наверное, тогда он тоже не понимал, о чем говорит Гарри. Что он сказал в ответ на заявление, что быть любовниками — это не только заниматься сексом? Он начал рассуждать о месте Гарри в его постели и спросил, довольно язвительно, нет ли у него на уме чего-нибудь иного. Но с тех пор все изменилось — сам Северус изменился — и теперь они действительно делили жизнь, а не только постель. Снейпу не всегда удавалось все делать правильно, с этим не поспоришь. Но хорошего в их жизни оказалось куда больше, чем плохого.


Они договаривались и решали проблемы по мере возникновения. А с учетом того, что беспокоиться о Волдеморте больше не приходилось, это означало, что их жизнь может стать только лучше.


В общем, причин мучить себя волнениями нет, решил Гарри. Он еще не знал, как Северус отнесется к идее о тренерской работе, но был уверен, что, так или иначе, они сумеют понять друг друга.


Суббота, 12 июня 1999, 9:45


— Так странно думать, что всего год назад я был там же, вместе с ними, — сказал Гарри. Он смотрел из окна верхней гостиной на студентов, вереницей шествующих по дороге в Хогсмид, чтобы успеть на экспресс. — Кажется, что прошло куда больше года.


Северус крепко сжал его руку.


— Во многих смыслах ты старше их больше, чем на год.


Гарри продолжил смотреть в окно, но поднял взгляд на квиддичный стадион вдали и зеленые холмы позади него. Отсюда не было видно озера, которое он создал, но юноша знал, что оно где-то там, не так далеко. Он почти каждый день летал над ним, тренируя старые движения и изобретая новые маневры. Судя по всему, квиддич останется его единственным профессиональным занятием, по крайней мере, на ближайшие несколько лет, и Гарри не собирался плохо выполнять свою работу. Он продержался целый год, но в работе тренера оказалось столько всего нового, что никаких особых успехов ему добиться не удалось. Он просто продержался. Однако на следующий год все должно быть иначе.


Он планировал разработать лучшую программу обучения квиддичу в Европе и особое внимание обратить на поддержку юных талантов, которые вполне могли оказаться в будущем в профессиональных лигах. Несколько студентов демонстрировали достаточный потенциал для этого, и Гарри обязан был сделать все от него зависящее, чтобы они не упустили шанс.


На мгновение он задумался, относится ли Северус так же к своим студентам, одаренным в зельях, и с удивлением осознал, что не имеет ни малейшего представления. За исключением жалоб на бездарные сочинения и неизбежные несчастные случаи на уроках зельеварения, профессор не говорил о своей работе. Возможно, он думал, что Гарри это будет не интересно, раз уж тема зельеварения в целом была ему не близка.


— Знаешь, ты вполне можешь рассказывать мне, над чем работаешь, когда отправляешься вниз по коридору, чтобы крошить, нарезать и мешать, — неожиданно для самого себя произнес Гарри. — Не думай, что меня раздражают разговоры о зельях. К тому же, ты ничего не сказал про прозрачный котел — как он в работе?


— О, он обеспечивает «счастливое зельеварение», в точности, как в рекламе.


Гарри скорчил беззлобную гримасу.


— Интересно, как долго они еще собираются крутить эту дебильную рекламу?


— Ты не указал период в договоре?


— Как-то не подумал. Знаю, знаю, делец из меня никакой, — юноша пожал плечами. — С другой стороны, разве я мог это сделать? Сомневаюсь, с учетом того, что тебе пришлось подписать мой трудовой договор на следующий год. А как в прошлом году было? Ты тоже подписывал что-то, просто мне не сказал?


— Технически, в прошлом году Альбус принял тебя на работу как стажера, а это не требует письменного контракта.


Гарри посмотрел на него.


— Почему бы снова так не сделать?


— Мне казалось, ты предпочитаешь, чтобы с тобой обращались как с взрослым, — суховато сказал Северус. — И мне очень жаль, что не во всех аспектах нашей жизни такое возможно.


— Я знаю. Но все в порядке, Северус. В смысле, это не имеет значения. На этот раз это действительно та работа, которая мне нравится. Которую я сам выбрал.


— И, как мне представляется, ты отлично с ней справляешься.


— Даже не сомневайся, — Гарри улыбнулся, недоумевая, как разговор снова вернулся к его проблемам. — Но мы говорили о зельях. Над чем ты сейчас работаешь?


— Тебе действительно интересно? — уголки губ Северуса чуть-чуть поднялись. — Пойдем, я покажу тебе, — и он направился в сторону лаборатории.


Прозрачный котел с зельем внутри представлял собой воистину поразительное зрелище. Гарри наклонился поближе, чтобы изучить содержимое. Разноцветное зелье кипело внизу, у дна, но оставалось спокойным наверху. Юноша даже не думал, что такое возможно, но это всего лишь еще раз подтверждало его полнейшую неосведомленность в вопросах зельеварения.


Внутри кипящего зелья можно было видеть всполохи цвета, медленно, но неуклонно перемешивающиеся между собой. Если взглянуть сверху, однако, процесс был вовсе не так очевиден. Сомнений не оставалось — прозрачный котел способен стать бесценным дополнением к арсеналу любого профессионального зельевара.


Но и любого ученика тоже. Гарри задумался, как скоро прозрачный котел станет стандартным пунктом ученического комплекта оборудования. Хотя первогодкам, наверное, лучше пользоваться котлами, которые они хорошо могут видеть и в пустом состоянии.


— Так что это такое?


— На данный момент ничего особенного, — признал Северус, пожимая плечами. Облокотившись на стол, он внимательным взглядом изучал кипящую массу в форме котла. — Мне пока что не удалось добиться нужного результата. Но я планирую создать средство для избавления тестралов от той проблемы с зубами, на которую постоянно жалуется Хагрид. Придется еще поработать.


— Ты уже знаешь, что будешь пробовать дальше?


— О, да, — с энтузиазмом в голосе отозвался зельевар. Правда, в случае профессора «энтузиазмом» назывались едва заметные новые нотки, которые большинство людей ни за что не сумели бы расслышать. — Я протестировал все двенадцать разновидностей луноцвета, которые мы собрали, и теперь настал черед опробовать их в различных комбинациях.


— Да уж, комбинаций будет немало.


— С чего вдруг такой неожиданный интерес к зельям? — спросил Снейп, отталкиваясь от стола и в упор рассматривая Гарри из-под сдвинутых бровей. — Я всегда избегал этой темы с тобой, и неспроста.


— Ну да, я знаю, — молодой человек огляделся, вспоминая, как в той же самой комнате Северус пытался натаскать его на Ж.А.Б.А. И каким оглушительным провалом это закончилось.


С другой стороны, это все было сто лет назад. Уже неважно. Да, он никогда не полюбит зелья так же сильно, как Снейп, но разве это что-то значит? Северус их любит. Он не должен чувствовать себя так, словно присутствие Гарри обязывает его отказаться от этой части его натуры.


— Зельеварение — часть твоей жизни, — попытался объяснить юноша. — Мы же говорим о квиддиче. Я знаю, что это не самая интересная для тебя тема, но ты слушаешь, когда я болтаю об игре и тренировках. Мне просто кажется... что ты можешь расслабиться и быть собой, когда я рядом. Самим собой.


Северус выглядел ошеломленным этой речью. Неужели он правда думал, что Гарри настолько незрелый?


Хотя если вспомнить, у него для этого с самого начала была масса причин. Как часто Гарри говорил «я тебя ненавижу», в действительности не имея это в виду? Он всего лишь ненавидел происходящее вокруг него и роль Северуса в этом. Он был зол.


И Северус тоже злился на Гарри, но если он был зол, то так и говорил, а не бросался словами о ненависти. Определенно, он вел себя куда как более зрело. Разумеется, он тоже выходил из себя и даже использовал Compulsio, но удержаться от этого действительно было крайне сложно. В тот день Гарри потерял контроль. Ему нужна была помощь. Возможно, не совсем такая, но Снейп сделал все, что мог.


И никто кроме него ничего больше поделать не мог.


Но делал ли Гарри все от него зависящее в отношениях с Северусом? Он заставил человека думать, что зельеварение в его присутствии лучше даже не упоминать! Что ж, невозможно исправить прошлое, но можно постараться сделать будущее лучше. И начать стоит прямо сейчас. Обнаружив относительно чистое место, Гарри прыжком уселся на стол и устроился поудобнее.


— Значит, лечение тестралов. Наверное, жутко сложная штука. Я побуду с тобой, пока ты работаешь над средством. И я буду молчать, когда тебе нужно будет сосредоточиться. Просто шикни на меня и все.


Северус не двигался с места. Он был совершенно ошарашен, не знал, что думать, и не мог найти слов.


Гарри улыбнулся, чтобы подбодрить его.


— Северус? Твое зелье?


Снейп, наконец, перевел взгляд на котел.


— Не нужно ничего делать, пока цвета окончательно не стабилизируются, а после этого можно будет добавлять растертый язык рыси.


— Ну так разотри его, — Гарри не предложил помощь, потому что знал, чем это закончится. Он либо превратит язык в пюре, либо оставит слишком много комочков. Кроме того, подумал он, смеясь про себя, язык рыси — один из самых вонючих ингредиентов, и лишний раз держать его в руках — удовольствие сомнительное. Но Гарри вполне устраивал вариант посидеть рядом с Северусом, пока тот выполнял подготовительную работу. Это было даже приятно — понимать, что они могут ладить в любой ситуации, даже в лаборатории.


Северус взял кусочек чего-то красного и скользкого из коробочки, сохраняющей свежесть продукта, и наклонился, чтобы достать ступку из одного из нижних ящиков. Гарри едва сдержался, чтобы не присвистнуть при виде задницы зельевара, тесно обтянутой мантией. Но его взгляд упал на кое-что еще, что скрывалось за дверцей того же ящика.


Блестящие красные банки. Двадцать три штуки, Гарри даже не нужно было считать, и, наверняка, такие же прохладные, как в тот день, когда он впервые обнаружил их. Возможно, у Северуса и не было двойной магической силы, но в его способности накладывать заклинания сомневаться не приходилось.


Какое-то мгновение Гарри просто сидел и смотрел на эти банки, а потом внутри него будто бы что-то зевнуло, потянулось и, наконец, проснулось. Что-то, что спало в нем уже очень, очень давно.


Он почувствовал сильнейшую жажду — тот особый вид жажды, который можно заглушить только Кока-колой.


— Слушай... ты не против, если я попью? — не дожидаясь ответа, юноша призвал одну из банок и дернул металлическую петельку. Его уши наполнил освежающий звук шипящей газировки, и, не тратя время на ожидание, пока пузырьки газа выйдут на поверхность, Гарри сделал большой глоток прохладной жидкости. А затем вытер рот ладонью и широко улыбнулся.


— Какая же все-таки это клевая штука! Северус, я сказал тебе за нее спасибо?


Вздрогнув от неожиданности, когда банка пролетела мимо него, зельевар выпрямился, и так и стоял, держа ступку и пестик в руке.


— Сказал, — медленно проговорил он, глядя на Гарри, и в его глазах играли едва заметные смешинки.


— Да? — насколько сам юноша помнил, он не очень-то хорошо выразил тогда свою признательность. Но это уже не имело значения. — Знаешь, что я еще хочу попробовать? Ром с колой. Вот это должно быть просто потрясающе, — он поднял палочку, готовясь выполнить еще одно Accio, но глубокий голос Снейпа остановил его.


— Никаких алкогольных напитков в лаборатории. Если тебе хочется выпить, то придется...


— Нет, — прервал его Гарри, опуская палочку. — Это может подождать. Я хочу остаться с тобой.


Глава 57.


Вторник, 15 июня 1999, 14:20


В последующие несколько дней Гарри довольно много времени проводил с Северусом в лаборатории. Разглядывать прозрачный котел, в котором варилось зелье, было очень интересно, но юношу привлекало не только это. Ему нравилось быть рядом с партнером. Беседовать с ним, сидя на столе и потягивая Кока-колу. Гарри был даже готов помолчать, когда Северусу нужно было сосредоточиться, не отвлекаясь на разговоры — помешать зелье точное количество раз или наложить многослойное заклинание. Короткое «ш-ш-ш» — и юноша обрывал фразу, просто тихонько смотрел, как зельевар перемещается по лаборатории, проверяя то один, то другой котел. К тому же, в эти моменты у Гарри появлялась возможность лишний раз поглазеть на стройные ноги партнера и, если повезет, полюбоваться изгибом ягодиц под плотной тканью мантии.


Сейчас, в небе, по пути от замка к озеру, которое он с некоторых пор считал своей собственностью, юноша внезапно сообразил, что проводит с Северусом куда больше времени, чем необходимо. Подумать только!


В определенном смысле, он обязан быть рядом с Северусом. Не каждую минуту в лаборатории, конечно, а в целом. Его желания — или нежелание что-либо делать — не играли особой роли, потому что он не мог принимать решения самостоятельно.


Однажды ему показалось, что все изменилось, и он сможет сам управлять своей жизнью: в то мгновение в больничном крыле, когда у него перехватило дыхание и будто бы остановилось сердце — как у Северуса за несколько секунд до этого. В то уникальное, незабываемое мгновение, когда единственное слово завладело всем его существом.


Свободен.


Всего лишь мгновение он действительно верил, что это произошло. Пусть все говорило о том, что это невозможно, но вся его жизнь — череда абсолютно невероятных событий. Невозможно выжить после смертельного проклятья.. очень даже возможно. Он сам — ходячее доказательство того, что в этом мире возможно все.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги