Cambiare Podentes

– Здравствуйте, – поприветствовал он пожилого портье. – Я хотел бы снять комнату на три ночи.

Разумеется, он проведет здесь всего две ночи, но время освобождения номера – 11 утра. А в субботу нужно было уходить лишь к вечеру, да и с багажом возиться не хотелось. Лучше заплатить за три ночи и быть спокойным – особенно учитывая оставшееся количество галлеонов.

– Нет, у меня нет кредитной карточки, – Гарри покачал головой. – Я только что окончил школу и еще не заказал ее, но я заплачу авансом за ночь, а завтра схожу в банк и расплачусь полностью. Вас это устраивает?

Он заполнил короткую анкету, ощущая себя удивительно взрослым. Забавно, но когда Северус предложил ему провести время вне Хогвартса, он и не подумал, что может куда-нибудь отправиться сам по себе. Впрочем, Гарри никогда не отличался способностью строить далеко идущие планы. Он привык выкручиваться и приспосабливаться к обстоятельствам.

Клерк пробежал глазами анкету, затем снял со стенки ключ:

– Номер 22, – объявил он. – Второй этаж, первая дверь направо.

– Спасибо, – Гарри направился к лестнице, но взгляд наткнулся на стоявший в углу холодильник с кока-колой. Он облизнул губы. Кока-кола... Гарри не помнил, когда ее пил, зато в ближайшие пару дней сможет баловать себя кока-колой сколько влезет, ведь так? Тем более что это может оказаться последней возможностью насладиться любимым напитком.

Игнорируя скептический взгляд портье, Гарри достал три бутылки и снова вытащил бумажник.

– Три фунта, да? – отсчитав монеты, он повернулся и стал подниматься по узкой лестнице. Балансировать одновременно огромным чемоданом, бутылками с колой и невидимой для магглов метлой было ужасно неудобно, но Гарри все же кое-как добрался до номера.

Комната оказалась тесной и немного затхлой, но все равно Гарри был в восторге. Он плюхнулся на пружинный матрас, открыл первую бутылку и опустошил ее за какие-то тридцать секунд. Покончить со второй заняло чуть больше времени – он задумчиво потягивал напиток, наблюдая из окна за проносящимися автомобилями. Безусловно, распаковываться полностью всего на две ночи было глупо, но какая-то часть сознания все равно наслаждалась процессом. Он сложил рубашки в покосившемся шкафу – одну за другой в ровную стопку – и довольно улыбнулся. Разумеется, гостиничный номер – далеко не дом, но на большее рассчитывать не приходилось.

В поезде он был одет в обноски Дадли, не собираясь демонстрировать Дерслям наличие собственных средств. Теперь же он мог со спокойной совестью от них избавиться. Чем скорее – тем лучше! И, не долго думая, Гарри наложил Incendio на каждый предмет одежды, так неохотно «подаренный» ему Дерслями. После чего ощутил себя свободным.

«Наверняка нечто подобное почувствовала и Петуния, когда уничтожала все следы, напоминающие обо мне, с помощью парового пылесоса», – поморщившись, подумал Гарри.

Раскладывая на полке трусы, а затем и другую одежду, Гарри твердо решил, что не позволит мыслям о родственниках испортить себе настроение.

Гарри довольно окинул взглядом результаты своих трудов. У него был дом. Пусть маленький и временный, но на этот короткий период – целиком и полностью его собственный.

Теперь, когда с одеждой было покончено, нужно было решить, как поступить с остальными вещами. Ему не хотелось повредить «Всполох» уменьшением, поэтому он решил оставить метлу в номере. Вряд ли какой-нибудь маггл ее заметит – маскирующие чары удались на славу. Но на всякий случай Гарри засунул ее далеко под кровать. Платок-портключ был аккуратно сложен и спрятан в левый карман брюк, а палочка – в правый. Остальные вещи в чемодане он заколдовал таким образом, чтобы тот казался совершенно пустым, реши кто-нибудь заглянуть внутрь.

Наконец, чувствуя себя полноправным взрослым магом, он окружил комнату защитными заклинаниями, эффективно применив приобретенные в школе знания. Он – совершеннолетний и имеет право прибегать к магии, когда ему вздумается, разумеется, не привлекая внимания магглов. Напоследок Гарри внимательно рассмотрел свое отражение в зеркале, проверив – хорошо ли сохранилась измененная внешность. М-да, не очень. Трансфигурация человека никогда не была его сильной стороной. Он вспомнил шестой курс, когда наложенные им заклинания расплывались в самые неожиданные моменты или, не дай Мерлин, внезапно вообще переставали работать. Нет, так не годится.

Маскирующие чары – вот что ему нужно. Этот вариант гораздо стабильней. К тому же, он мог почувствовать, когда чары ослабевают. На будущее нужно лишь быть внимательным и обновлять их время от времени, вот и все.

Взмахом палочки Гарри вернул лицо в нормальное состояние и принялся творить маскирующие чары, стараясь создать похожий образ. Хорошо, что старик-портье плохо видел... Но в любом случае, не стоило слишком сильно отходить от первоначальной внешности. Он применил дополнительное клейкое заклинание к челке, так или иначе, он сначала зайдет в аптеку за маскирующим кремом вроде того, что применил Северус перед их путешествием в Норвегию.

Никто не должен заподозрить в нем Гарри Поттера, и точка.

Убедившись, что комната, вещи и он сам находятся в относительной безопасности, Гарри откупорил третью бутылку колы и со спокойной совестью направился искать место, чтобы поужинать.

Улыбаясь, юноша бродил по прихотливо изгибающимся привокзальным улочкам, как никогда раньше ощущая свои безграничные возможности – пусть даже в выборе ресторана. В конце концов, в ярко освещенном уличном киоске он купил гиро и с аппетитом сжевал его на ходу. Разумеется, это не было ужином в шикарном ресторане, но меньше всего сейчас Гарри хотелось сидеть за столом. Слишком уж он был возбужден и горел желанием увидеть как можно больше. Да и сам гиро на вкус был совершенно изумителен. Найдя «Бутс», Гарри купил маскирующий крем, тщательно замазал шрам и с легким сердцем пустился на исследование окрестностей.

Вот теперь его точно никто не узнает, однако бдительность терять не стоило – и Гарри ни на минуту не отнимал руки от кармана с волшебной палочкой. Ведь если его и научил чему-то жизненный опыт, так это всегда быть готовым к неожиданностям.

К счастью, ничего непредвиденного не происходило. Минуя улицу за улицей, Гарри добрался до примыкавшего к станции торгового квартала, где стал попросту следовать за туристическими указателями. Маггловское правительство его не интересовало, но все же он решил взглянуть на Парламент и направился к Темзе, купив по дороге у уличного торговца путеводитель.

Конечно, Лондон ничем не походил на ту отдаленную часть Шотландии, где находился Хогвартс, однако прогулка по набережной вызывала у Гарри ощущения, которые он испытывал сидя на берегу озера. От воды веяло каким-то умиротворением, решил Гарри, и даже шум автомобилей и гудки пересекающих Темзу барж не раздражали юношу.

Чуть погодя он остановился под фонарем и принялся листать купленный путеводитель, пытаясь решить, куда лучше податься завтра и послезавтра. Однако выбор был настолько огромен, что вскоре у Гарри буквально закружилась голова. В любом случае, наилучшим будет просто следовать интуиции. Кстати, об интуиции: не пора ли ему было двигаться назад?

Когда на горизонте возникло здание Парламента, Гарри восхищенно замер: от вида каменной громады, освещенной в ночи яркими огнями, захватывало дух. Как ни странно, ему вспомнилось, как перед ним впервые предстал Хогвартс: замок нависал над ним, буквально сияя великолепием. Разумеется, Хогвартс был гораздо более... ну... волшебным во многих отношениях. Ни одно маггловское здание не могло с ним сравниться. И, несмотря на это, при полном отсутствии магии, достижения магглов поражали.

Тут внимание юноши привлекло расположенное на берегу реки необычное сооружение - напоминающее часовню, с цветной конической крышей, блестевшей, словно драгоценность, и с золотым крестом на макушке. С любопытством приблизившись, Гарри разглядел небольшую открытую мраморную конструкцию. Внутри оказалась маленькая скамейка, и Гарри с удовольствием присел отдохнуть, искренне наслаждаясь открывающимся великолепным видом – река с одной стороны и Парламент – с другой. «Какой занятный домик», – восхитился Гарри, заметив в центре неглубокую купель.

Уходя, он наткнулся на табличку. И, разбирая в тусклом свете фонарей слова, прочел: «Мемориал Бакстона». Ну, из этого много не узнаешь... но дальше шло продолжение: «Монумент в память отмены рабства, 1834г.»

Он словно проглотил живого угря. Где-то глубоко внутри что-то сжалось – ощущение настолько сильное и осязаемое, что ему мгновенно стало плохо. Лондонская идиллия разлетелась в пух и прах, он отчетливо вспомнил, что именно ожидало его в Шотландии.

Рабство в Британии не отменено. Во всяком случае, не для него.

Очевидно, только магглы защищены от него законом.

Внезапно здание Парламента обрело еще более соблазнительный вид. Да и маггловский мир казался по-своему прекрасным. Он отдал бы все на свете за возможность в нем затеряться, начисто забыв о магии и обо всем, что она из себя представляла! Притвориться, что никогда не слышал об упивающихся или темных лордах. Распоряжаться собственной жизнью и отвечать лишь за самого себя, а не быть обязанным спасти весь мир.

Чувство усилилось, когда он приблизился к ярко освещенному зданию. На противоположной стороне улицы перед ратушей расположился целый ряд статуй. Наверняка каких-нибудь знаменитых личностей маггловской истории. Имена многих из них он видел впервые. Какой была бы его жизнь, родись он магглом? Узнал бы он все эти имена? Учился бы он в университете или в школе? Или уже зарабатывал бы на жизнь?

Был бы он счастливее, чем сейчас?

Однако в одном он не сомневался: будь он магглом, его бы не ожидала участь раба, его единственная работа не заключалась бы в подготовке к совершению убийства, а его единственный любовник не оказался бы зацикленным исключительно на сексе, не желая иметь с Гарри ничего общего вне постели.

Но что толку в мечтах и несбыточных желаниях? Ему предстояло пожизненное рабство, и никакая агония этого не изменит. Ни капли. Подобные размышления лишь испортят чудом доставшиеся ему несколько дней свободы накануне принятия неизбежного будущего.

А принять его Гарри придется. Причем, выражая пламенное желание сделать это.

Вздохнув, Гарри повернулся к Парламенту спиной и отправился назад в гостиницу.

Глава 38

Пятница 12 июня 1998, 9:20

«Все, довольно грустных мыслей», – твердо приказал себе Гарри, покидая наутро гостиничный номер. Он намеревался встать пораньше и увидеть как можно больше, но, по-видимому, организму требовалось отоспаться. Или же Гарри по природе был «совой». Раньше у него не было шансов понежиться в постели: его шумные соседи по спальне в Хогвартсе или же понукающие быстрее приступить к работе по дому родственники всегда вынуждали встать раньше, чем ему бы того хотелось. Однако он помнил, как поздно просыпался в «Дырявом Котле».

Все-таки странно – Гарри почти девятнадцать, а он до сих пор не определился: «жаворонок» он или «сова».

Интересно, чего еще он о себе не знает?

Сегодня за конторкой портье пожилого клерка сменила стройная девушка лет двадцати двух. Темноволосая и сексапильная, она могла бы украсить обложку модного журнала – ну, по крайней мере, на взгляд Гарри. Она приветливо улыбнулась, когда юноша достал из холодильника очередную бутылку колы, и проинформировала, что по утрам в столовой подается полный завтрак по-английски.

– Всего три с половиной фунта для постояльцев гостиницы, – добавила она, когда Гарри покачал головой.

– Нет, спасибо, – отказался юноша, хотя соблазн был велик. Однако кое-что его остановило. Во-первых, ему было не положено флиртовать, а этот разговор определенно мог сойти за флирт. А во-вторых, у него не осталось трех с половиной фунтов. И вообще, его флирт вряд ли оказался бы удачным, узнай она, что юноша даже не может позволить себе оплатить завтрак.

Ну и хорошо. Нужно свыкнуться с тем, что теперь флирт ему заказан. Трудно представить, что Северус такое потерпит, даже приди ему в голову флиртовать с зельеваром. Да и вряд ли самому Гарри этого захочется.

И все же хорошо, что он легко себе представлял секс с Северусом. Как ни странно, он уже свыкся с этой мыслью. Иначе и быть не могло, учитывая фантазии, заполнившие его голову вчера ночью.

Северус на коленях перед Гарри. Шелковистые черные волосы колышутся, когда мужчина берет член Гарри в рот. И он кончает в этот самый рот так сильно, что, кажется, вот-вот лишится чувств.

Проснувшись с бешено колотящимся сердцем, первое, о чем Гарри подумал, было: «Черт, я фантазировал о Северусе, лежа в постели!» Что-то екнуло у него в груди. Он фантазировал о сексе с мужчиной...

«Но ведь это логично, – заверил себя Гарри. – В конце концов, я уже привык к ежедневному оргазму. А иногда и к двойному за вечер. А теперь у меня не было секса вот уже пару дней, а мне хочется. А так как по-настоящему я был только с Северусом, так о ком мне еще думать, когда тело просит удовлетворения?»

Верно?

«Верно», – решил Гарри, сразу же почувствовав себя лучше. Мастурбация отпадала, поэтому он перекатился на живот и попытался заснуть. К сожалению, в голове продолжали мелькать картинки. Пряди волос, задевающие его пальцы, когда Гарри отводит их в сторону. Худощавое тело, бледная, словно сияющая при свете свечей кожа. Ощущение тяжести этого толстого, длинного члена в ладони. Как у Северуса сбивалось дыхание, когда он прикасался...

Неудивительно, что Гарри быстро завелся, и заснуть стало невозможно. Он поерзал, устраиваясь поудобней, но лишь застонал, когда яйца поджались, а возбудившийся член толкнулся в матрас.

Приходившие же в голову мысли возбуждали еще сильнее. Например, мысль о том, что Северусу действительно нравится делать ему минет. И пусть Гарри будет рабом – вряд ли зельевара придется долго уговаривать заниматься оральным сексом как можно чаще. Неплохая перспектива... ну, разумеется, если от него не потребуют ответной услуги. Впрочем, памятуя об искреннем намерении Северуса учитывать желания любовника в спальне... ну да, тут Гарри было не о чем особо волноваться. Верно, необходимость анального секса по-прежнему немного тревожила, но, с другой стороны, длинные, гибкие пальцы Северуса, несомненно, знали свое дело...

Черт, думать об этом было ошибкой. Определенно, ошибкой. Стоило вспомнить те невероятно восхитительные ощущения, которые он испытывал всякий раз, когда Северус касался его простаты, как пришлось срочно остановиться, поймав себя на том, что неосознанно трется об матрас членом.

Увы, о физическом удовлетворении в настоящий момент можно было забыть. С досадой перевернувшись на спину, Гарри сжал кулаки и приказал себе не думать о Северусе. Неважно, что тот умел доводить его до потрясающих оргазмов. Или, что Гарри недоставало его сейчас в постели.

«Нет, конечно, я по нему не скучаю, – поспешно заверил себя Гарри. – Мне просто не хватает секса».

И пусть тут, в гостиничном номере, искушение возможностью подрочить несколько раз в день был велико, он не собирался ему поддаваться. Ритуал – прежде всего, особенно, если Северус был прав в том, что зелье, которое предстоит выпить Гарри, усиливает желание, но затрудняет кульминацию. А когда это Снейп высказывал ошибочные суждения о зельях?

Глубоко вдохнув, гриффиндорец покопался в голове, отыскав самый нудный предмет для размышлений. Разумеется, зелья. Он попытался перечислить все, что умудрился испортить в течение семи лет обучения. Список оказался длинным, но до его конца дойти юноше так и не удалось. Он уснул, даже не закончив перечисление микстур.

Только для того, чтобы ему приснился Северус.

Нет, сон не был чрезмерно эротичным. Никакой порнографии. Они просто долго целовались в теплой воде. Час за часом.

Теперь Гарри не знал, что и думать. Не считая Северуса, он никогда не фантазировал о мужчинах. Подобное никогда даже не приходило ему в голову, несмотря на то, что в Хогвартсе он знал несколько гомосексуальных пар, и сама идея об отношениях между мужчинами была для него не нова.

Возможно, его влечение к Северусу объяснялось попыткой свыкнуться с навязанными им обстоятельствами – как однажды выразился сам зельевар.

Но это не объясняло того, что, дожив почти до девятнадцати лет, Гарри так и не переспал с девушкой... Да, конечно, на территории Хогвартса трудно было уединиться, но, если уж быть с честным, у него имелось достаточно шансов расстаться с девственностью. И претенденток тоже хватало, особенно из Хаффлпаффа.

Тогда чего же он ждал?

Ответа у Гарри не было.

Он был уверен лишь в том, что ни в чем не уверен. Уже ни в чем.

По дороге в «Дырявый котел» юноша попытался положить конец грустным мыслям. И вполне успешно – внимание переключилось на множество других вещей.

Взять хотя бы деньги. Возникнет ли проблема в «Гринготтсе», ведь сейчас он вовсе не похож на Гарри Поттера?.. Но ведь он собирался всего лишь обменять валюту, поэтому вряд ли гоблинов заинтересует личность клиента. Не собирался же он требовать выдачи наличных!

В «Гринготтсе» все прошло гладко, не считая двух обстоятельств: со времени последнего посещения обменный курс почти удвоился, и у Гарри оказалось гораздо больше фунтов, чем он рассчитывал, зато и очереди в кассы оказались гораздо длиннее.

В банке Гарри столкнулся со многими бывшими одноклассниками, которые открывали собственные счета. Он едва сдержался, чтобы не окликнуть Шеймуса Финнигана и Падму Патил. Разумеется, те вряд ли бы его узнали, однако он бы смог убедить их. Но нет, не стоило. Нельзя позволить распространиться слухам о Гарри Поттере, беззаботно разгуливающем по Косой Аллее. И не только из-за Волдеморта и его приспешников.

Гораздо опасней будет реакция Северуса, если он узнает. Гарри даже вздрогнул при мысли о возможных последствиях.

Нет, Северус ничего не узнает – уж Гарри позаботится об этом!

Как только в его карманах оказалась толстая стопка банкнот, Гарри покинул магический Лондон и вернулся в отель, чтобы заплатить еще за две ночи. Покончив с этим, он решил пойти позавтракать. Приятно было чувствовать, что карманы набиты деньгами. Он мог позволить себе все, что угодно. Ноги сами несли его по направлению к Косой аллее. Остановив взгляд на симпатичном маггловском ресторанчике со столиками на террасе, он понял, что находится недалеко от «Дырявого котла». «Хм, лучше сяду внутри, – решил он. – Так безопасней».

Гарри проверил карманы – все было на месте. Палочка – в одном, деньги и портключ – в другом. Тонкий путеводитель, купленный вчера, покоился в заднем кармане джинсов, украдут – всегда можно купить новый.

Заказав полный завтрак по-английски – четыре с половиной фунта – Гарри склонился над книжкой, пытаясь решить, откуда начать свое путешествие.

– Что, приехал в гости? – осведомилась подошедшая с чайником официантка средних лет.

– Ага, всего лишь на пару дней, – объяснил Гарри, потянувшись за молочником. Почему бы ни спросить совета аборигена? – И тут так много всего интересного! Может, у вас будут какие-нибудь идеи, а... Нэнси?

Обращение по имени Гарри добавил после секундного размышления – он слышал, как к ней обращался коллега.

Просияв, женщина оперлась рукой о бедро.

– Ну, мое любимое место – Музей Виктории и Альберта. Хожу туда очень часто, при первой же возможности. Могла бы спокойно провести там всю неделю, разглядывая туалеты, мебель...

Гарри натянуто улыбнулся.

– Но, вероятно, это тебя мало интересует, – смутилась официантка. – Ну, есть еще Имперский Военный музей, который может заинтересовать юношу твоего возраста. Оружие, информация о двух мировых войнах...

Гарри покачал головой.

– Сказать по правде, меня не очень интересует маг... мировая современная история, – поспешно поправился он.

– Коллекция Британского музея уходит в древнюю античность.

– Или история вообще, – признался Гарри.

Официантка явно начинала раздражаться.

– А замки тебя интересуют?

– Э... ну, до сих пор я видел только один.

– Тогда сходи в лондонский Тауэр, – уже отворачиваясь, посоветовала Нэнси и отошла от его столика.

Гарри допивал чай, читая главу путеводителя, посвященную Тауэру. Почему бы и нет? Он может провести там утро, затем где-нибудь пообедать, а потом еще раз спросить совета у местного жителя. И Гарри направился в сторону Чаринг-Кросс на поиски ближайшей станции метро. Однако внезапно что-то привлекло его внимание, и он остановился.

Он шел мимо витрины книжного магазина. И не простого, а…

«Блэкуэлз».

Поколебавшись, Гарри неуверенно приблизился к витрине. В голове раздался голос Гермионы: «Знаешь, Гарри, в «Блэкуэлз» есть отличная секция, посвященная сексу». Она даже предлагала выбрать для него там книгу...

Гарри тогда наотрез отказался, убеждая себя, что должен до всего дойти сам. Нельзя сказать, что у него не вышло, но все-таки... ведь это его последний шанс на долгое, долгое время взглянуть на рекомендованные Гермионой книги. Вряд ли на книжных полках Северуса отыщется нечто подобное.

Так что... возможно, стоит войти и взглянуть на их коллекцию.

Покупать не было смысла – все равно ему придется уничтожать все вещи перед обрядом, но посмотреть-то можно?

«Ладно, я только взгляну одним глазом, – решил Гарри. – Минут пятнадцать. И найду укромный закуток, где на меня не будут обращать внимания. Да, именно так».

Гарри нервно толкнул входную дверь, и, увидев, что внутри оказалось немноголюдно, несколько успокоился. Однако при виде заветной секции брови сами поползли вверх: столько книг… просто невероятно!

Юноша поразился во сто крат сильнее, когда принялся перелистывать их. Какие иллюстрации! Не графические изображения, а настоящие снимки совокупляющихся мужчин. В некоторых книгах их даже было много.

У Гарри пересохло во рту. Он никогда не видел столько членов одновременно, даже в квиддичных душевых. Разумеется, там он пытался особо не заглядываться – упаси Мерлин, еще могли решить, что его интересует оснащение других парней...

Но теперь, разглядывая эти снимки... ну, определенный интерес было отрицать глупо, верно? Его член вздрогнул, когда он рассматривал довольно удачную иллюстрацию темноволосого, щедро одаренного мужчины.

И непроизвольно облизал губы.

На следующей странице оказалось еще хуже. Или лучше. Темноволосый мужчина с гордо выпяченным членом, стоя на коленях, отсасывал партнеру. Тот, кому отсасывали, выглядел просто невероятно: голова откинута, губы полуоткрыты, словно исторгая вскрик...

«Жаль, что это не волшебная книга, тогда бы я увидел, как он кончает», – вздохнул Гарри, открывая принесенную с собой бутылку колы. Три долгих глотка уже потеплевшего напитка помогли прийти в себя.

Внезапно за спиной раздался мужской голос.

– Боюсь, в нашем магазине не рекомендуется употреблять напитки.

Желая скрыть захватившую его иллюстрацию, Гарри захлопнул книгу, обернулся и увидел перед собой продавца. Тот выглядел лет на двадцать пять, ростом был повыше Гарри, а его темные волосы были собраны на затылке в хвост.

– Извините, – Гарри поспешно закрыл бутылку и протянул парню, чувствуя себя так, словно его застукали на уроке с сахарным пером.

– Оставь себе, – дружелюбно произнес служащий. – Просто не открывай в магазине, ладно?

Кивнув, Гарри повернулся к стеллажам и вернул книгу на место. Продавец отошел, однако юноше стало неловко – ведь тот заметил, что за книгу он читал. Тогда Гарри двинулся наобум и наткнулся на отдел путешествий. Несколько минут он стоял, перебирая книги, но те полки, казалось, магнитом притягивали его к себе.

На сей раз, выбрав несколько томов, Гарри отнес их в укромный закуток магазина и стал внимательно изучать, читая текст вместо того, чтобы разглядывать фотографии. Поскольку его все еще тревожила мысль о том, каким образом член Снейпа вместится в его задницу, он сразу же перешел к соответствующему разделу. Вскоре он перестал читать – его внимание переключилось на изучение снимков различных поз. Большая часть которых никогда бы не пришла ему в голову.

Заинтригованный, Гарри повертел книгу туда-сюда, пытаясь лучше понять происходящее на снимке. Впечатлясь, юноша решил для начала прочесть пропущенные главы и устроился на найденном стуле.

Через некоторое - довольно долгое, судя по урчанию в животе, время – к нему вновь обратился уже знакомый продавец. Гарри настолько увлекся чтением, что заметил его только тогда, когда на страницу упала тень.

– Все в порядке?

Гарри смущенно захлопнул издание, но это не помогло – обложка вполне откровенно отражала содержание. Чувствуя, что краснеет, юноша перевернул книгу – теперь виднелся лишь печатный текст – и промямлил, что ему пора.

Служащий присел, оказавшись на одном уровне с Гарри, и юноша увидел перед собой темные, почти такие же, как у Северуса, глаза. Почему-то это его успокоило. Или же его успокоил спокойный, мягкий голос.

– Уверен, что не хочешь купить одну из них? Особенно вот эта пользуется у нас большим спросом. Продавец ловко извлек из стопки у ног Гарри «Мужское руководство для каждого мужчины».

– Да, любопытное издание, – согласился Гарри, вспомнив иллюстрации. – Но... по-моему, слишком много анатомии.

– Что, не увлекаешься естественными науками?

Парень сверкнул белозубой улыбкой, и Гарри заметил у него в ухе серьгу. Спохватившись, Гарри попытался ответить на заданный вопрос.

– Ну... нет, не слишком. Я проходил немного... химию, но не скажу, что сильно в ней преуспел.

В ответ раздался низкий смех.

– Как я тебя понимаю. Кстати, меня зовут Ричард.

Быстро соображая, Гарри протянул руку:

– Джонатан. Очень приятно.

Ладонь Ричарда казалась мягкой, а само рукопожатие сильным. Занятно.

– Что ж, – стал подниматься Гарри, – сегодня я не настроен на покупки, так что мне пора.

Ричард тоже поднялся, и оказалось, что он на полголовы выше Гарри.

– Нужно возвращаться на работу?

– О нет, никакой работы. – Не желая вызывать лишних подозрений, Гарри уточнил, – Дело в том, что я только-только окончил школу и хотел немного посмотреть Лондон, вот и все.

– А, ясно. Это объясняет твой акцент.

Гарри рассмеялся.

– Что ж, если ты никуда не спешишь, не позволишь ли мне познакомить тебя с местным колоритом? – снова белозубо улыбнулся Ричард. – По пятницам я работаю до полудня, так что теперь свободен. Тут недалеко есть кинотеатры. Если хочешь, мы могли бы посмотреть какой-нибудь фильм.

С одной стороны, было жаль потратить целых два часа солнечного июньского дня на темный зал кинотеатра, но с другой – ужасно хотелось воспользоваться предоставленной возможностью. Вполне вероятно, что он больше никогда не сможет сходить в кино. Или посмотреть телевизор, потому что Хогвартс и электричество были несовместимы.

– Э... если только показывают что-то интересное...

– Ну, разумеется, всегда есть «Звездные Войны». Кажется, им никогда не надоест... – Но что-то в выражении лица Гарри вызвало подозрение Ричарда. – Ты никогда не смотрел «Звездные Войны»? Но в этом году только их везде и показывают!

– Я редко хожу в кино.

– А как насчет видео?

Гарри пожал плечами.

– Не было возможности, – честно признался он.

– Тогда это твой долг. Тем более что на большом экране смотреть лучше всего, – искренне заявил Ричард. – Это действительно что-то невероятное. Ну же, решайся! А по дороге сможем перекусить, если хочешь.

Пару секунд юноша колебался, но, в конце концов, решил, что в этом не будет ничего плохого. Ричард казался очень дружелюбным. И определенно не был замаскированным Упивающимся. Даже Волдеморту не могло прийти в голову внедрить в маггловский книжный магазин шпиона в расчете, что туда забредет Гарри Поттер.

Так что, с безопасностью было все в порядке.

Да и в любом случае, с ним всегда были его палочка и портключ.

– Пошли, – кивнул Гарри.

– Уверен насчет книг?

– Да, я просто смотрел, - смутился Гарри.

– Ладно, – Ричард отмахнулся, указав рукой куда-то вглубь магазина. – Я только предупрежу начальника, что ухожу.

– Я подожду снаружи

– Ага, так оно будет лучше. – Ричард понизил голос: – Вообще-то я не должен заигрывать с покупателями в рабочее время. Но иногда... – он окинул Гарри оценивающим взглядом потемневших глаз, задержавшись на груди и бедрах юноши, – я просто не могу устоять.

– О, но меня не... – покраснел Гарри. Глупо утверждать, что его не интересуют мужчины, когда Ричард застал его изучающим такие книги. Кроме того, он уже убедился в обратном. Ну, в определенной степени. Несомненно, ему нравилось заниматься сексом с Северусом. О да, он долго пытался объяснить это мастерством слизеринца в постели, но сколько можно себя обманывать? Возможно, истина никогда не открылась бы ему, не наткнись он на эти книги. Но он просмотрел их. И чувствовал жар в паху и напряжение в члене, когда рассматривал снимки. Даже простой поцелуй между двумя мужчинами заводил его.

Безусловно, его привлекали мужчины.

Темноволосые мужчины.

– Я не свободен, – объяснил он Ричарду. – Честно.

Вздохнув, тот лишь покачал головой.

– Вот так всегда – все по-настоящему привлекательные уже заняты. Ну, это не мешает нам сходить в кино, Джонатан. Как друзьям?

– Почему бы и нет? – улыбнулся Гарри. – Вполне.

– Дай мне пять минут, ладно? – улыбнулся Ричард и поспешил к прилавку в центре магазина.

Пятница 12 июня 1998, 12:15

До кинотеатра они добрались к началу сеанса и сразу вошли в зал. У Гарри урчало в животе, но это было неважно – он потерпит до трех часов, когда окончится фильм.

Впрочем, его мучения не остались незамеченными.

– Тебе что-нибудь хочется? – Ричард указал в сторону буфета.

– Может, мороженое? – предложил Гарри.

– Я приглашаю, – объявил Ричард. – Ты заплатил за билеты. Какое предпочитаешь?

Гарри пробежал глазами вывешенный прейскурант.

– Даже не знаю. Наверно, клубничное.

Чуть погодя Ричард вернулся с двумя стаканчикам мороженого – для себя и для Гарри, а также с огромным бумажным стаканом кока-колы.

– Компенсация за ту, что ты так и не выпил в книжном, – объяснил он.

– Спасибо, – поблагодарил Гарри, сделав глоток. – Хм. Тут у них где-нибудь есть соломинки?

– О нет, только не это! Наблюдать, как ты потягиваешь колу через соломинку, – выше моих сил, Джонатан, – улыбаясь, воскликнул Ричард.

– Это почему?

Тот уставился на него во все глаза.

– Ты серьезно?

– Ну да. Так в чем проблема?

– Черт подери, – закашлялся Ричард, оглядывая Гарри с ног до головы. Затем взял юношу под локоть и повел в зал, где уже начался показ «Звездных войн». Заговорил он – точнее, зашептал, лишь после того, как они сели в кресла. – Почему ты солгал, что несвободен, Джонатан? Ты же явно недостаточно опытен для постоянных отношений, если даже не понимаешь, почему смотреть, как ты сосешь соломинку, невыносимо...

Гарри густо покраснел.

– Ох...

– Вот именно, – беззлобно усмехнулся Ричард. – Просто не понимаю, как кто-то может быть таким наивным.

Все еще ошеломленный предыдущими словами нового знакомого, Гарри пробормотал:

– Тебя... ну, беспокоит один лишь вид того, как я пью через соломинку?

– А ты как думал? – Ричард чуть наклонился вперед, чтобы встретиться с юношей взглядом. – Меня заводит одна лишь мысль об этом. – И снова его взгляд прошелся по телу Гарри, демонстративно задержавшись на его бедрах.

«Я возбуждаюсь от одного твоего вида», – услышал Гарри голос Северуса. А он полагал, что Снейп просто проявляет слизеринскую сущность. Раз уж ему придется терпеть Гарри в своей постели до конца жизни, то будет лучше объявить его привлекательным. Ну, или что-то в этом роде.

Но у Ричарда не было причин ему лгать.

И дело было не в маскировке. Магия изменила только его лицо, тогда как Ричард не сводил глаз с тела.

Тела Гарри.

Странное ощущение. Одна его часть сознавала всю нелепость ситуации – ведь он был далеко не Аполлоном. Другая часть, однако, откровенно наслаждалась обжигающим вниманием сверкающего взгляда темных глаз. Главным образом одна, очень конкретная часть.

Особенно, когда Ричард улыбнулся.

Член Гарри затвердел, привлекая к себе внимание.

– О, как мило, – прошептал Ричард, который не преминул отметить данное обстоятельство.

И эти слова, разумеется, возбудили Гарри еще сильнее.

– По-моему, степень твой «несвободы» несколько преувеличена, – опустив ладонь на запястье Гарри, Ричард провел ею по всей руке юноши. – Какие упругие мышцы.

Гарри тотчас отнял руку, убрав ее с подлокотника.

– Спасибо конечно, но я не лгал. Я действительно несвободен. Мы просто друзья, верно? Так что веди себя прилично.

Ричард откинулся на спинку кресла.

– Как скажешь.

– Так надо, – вздохнул Гарри. Честно говоря, он находил Ричарда... соблазнительным. Разумеется, Гарри не хотел темноволосого мужчину столь же откровенно, как тот хотел его. Однако немного поэкспериментировать с поцелуями было бы заманчиво.

Но Гарри знал – подобные эксперименты ему заказаны. К нему не мог прикасаться никто, кроме Северуса. Ни теперь, ни тем более после проведения ритуала.

Вздохнув, юноша на миг забыл о решении не впадать в депрессию. Ричард был очень милым – даже не обиделся на отказ – и при иных обстоятельствах, Гарри, вероятно, решился бы на определенные вольности. Которые вряд ли ограничились бы поцелуями. Он легко мог представить себе их обоих, повторяющих позы, увиденные сегодня в книгах.

Разумеется, будь у него возможность, ему бы наверняка захотелось поэкспериментировать и с девушками.

Но возможности не было. И никогда не будет. Судьба распорядилась иначе – теперь у него будет один лишь Северус.

– Что-то не так? – наклонился к нему Ричард.

Гарри поднес стакан с колой к губам, пряча выражение лица.

– Нет, просто жду начала фильма. – Гарри лихорадочно искал тему для разговора. Безопасную тему. Которая отвлечет от мыслей об откровенном вожделении во взгляде Ричарда. – Э... ты говорил, что это повторный показ. А когда его выпустили впервые?

– В тысяча девятьсот семьдесят седьмом.

– Еще до моего рождения, – кивнул Гарри. Когда его родители учились в школе. А летом могли ходить в кино. Сам Гарри никогда раньше не видел «Звездные Войны», однако предполагал, что тогда, показанный впервые, фильм стал важным событием. И представил отца, вот так же как он сам сейчас, сидящего в зрительном зале в ожидании начала сеанса.

Довольно улыбнувшись, Гарри ощутил себя так, как много лет назад, получив в подарок мантию-невидимку, принадлежавшую отцу. То была ниточка, связывающая его с Джеймсом. И этот незапланированный поход в кино – тоже. Тонкая ниточка, протянувшаяся во времени к Джеймсу Поттеру, который был тогда еще моложе, чем Гарри сейчас.

– Что именно тебя так обрадовало? – поинтересовался Ричард.

– Посмотреть «Звездные Войны» было отличной идеей, – прошептал Гарри, взглянув на соседа. – Спасибо за приглашение.

– Пожалуйста, – тоже улыбнулся Ричард, сверкая темными глазами.

Казалось, его взгляд проникал под кожу, но не успел Гарри об этом задуматься, как в зале потушили свет…

Пятница 12 июня 1998, 14:46

– Как насчет обеда? – предложил Ричард, когда они выходили из кинотеатра. – Тут прямо за углом есть бар, где подают вполне приличный мясной пирог.

Гарри взглянул на часы. Он все еще намеревался добраться до Тауэра, оставив достаточно времени на экскурсию. С другой стороны, пообедать по-настоящему тоже не мешало. Кола и мороженое – это не еда. Да и компания Ричарда ему нравилась. Его новый знакомый ясно изъявлял желание стать больше, чем просто другом, но пока не переступил границы. В общем, пообедать вместе казалось отличной идеей, и Гарри с улыбкой кивнул.

Они устроились на высоких табуретах у стойки бара, и Гарри потянулся в карман за бумажником.

– А ну, прекрати, – пожурил Ричард, чуть откинувшись назад. – Ты же заплатил за билеты, помнишь? Я приглашаю.

Гарри усмехнулся.

– А ты – за колу с мороженым.

– О да, и не думай, что, купив тебе мороженое, я сто раз не пожалел об этом. Смотреть, как ты его вылизываешь… о боже! Ты же понимал, что со мной делал, верно? Особенно после того, как я объяснил про соломинку?

– Э...

– Ну да, я так и подумал, – протянул Ричард, наклонившись над стойкой. Гарри почти решил, что тот вот-вот его поцелует. Предвкушение заставило его замереть на месте, не сдвинувшись ни на дюйм. Но Ричард всего лишь продолжал говорить низким, вкрадчивым голосом: – Будь ты чуть поопытней, я счел бы тебя любителем пофлиртовать. Но, насколько я понял, ты просто... пробуешь свои силы.

– Я... э... извини, – в замешательстве пробормотал Гарри. С его стороны было непорядочно так возбуждать парня, не собираясь доводить дело до конца. Даже несмотря на всю свою неопытность, юноша понимал это. И не то чтобы он намеренно заигрывал с Ричардом, вовсе нет. Все происходило само собой, и Гарри было приятно – он даже почувствовал себя слегка польщенным, осознав свою власть над молодым человеком.

Возможно, он так наслаждался ощущением власти оттого, что слишком скоро станет совершенно бесправным.

Станет рабом.

Нет, не впадать в депрессию! Для этого у него будет полно времени позже, и незачем портить последние дни свободы.

– У меня куча банкнот, которые я должен потратить, так что я буду только рад заплатить за обед, – объяснил Гарри.

– Почему «должен»?

– Э...

Завершив спор, Ричард спрыгнул с табурета, подошел к кассе бара и, сделав заказ, заплатил за них обоих. Вернувшись, он поставил на стойку две высоких кружки с элем.

Давно умирающий от жажды Гарри залпом опустошил сразу половину кружки. Напиток оказался крепче, чем он думал, и у него слегка закружилась голова. Интересно, пьет ли Северус пиво?

– Ну, как тебе понравился фильм? – осведомился Ричард, глядя на Гарри поверх своей кружки.

Если честно, Гарри был совершенно ошеломлен. Раньше он смотрел фильмы по телевизору, но никогда – на большом экране кинотеатра. Сам размер экрана словно затягивал его в вымышленный мир.

В те моменты, когда он забывал о сидящем рядом Ричарде.

Однако ему не хотелось казаться наивным идиотом, рассуждая о размере экрана, поэтому он попытался сосредоточиться на самом фильме.

– Хм. Ну, этот тип, Дарт Вайдер, кажется каким-то странным, – задумчиво заметил он. – Не тянет он на настоящего злодея.

Ричард отставил кружку и расхохотался, отводя с лица пряди черных волос, выбившихся из хвоста. И насмешливо ответил:

– О да, конечно. Раздавая приказы направо и налево, взрывать чужие планеты, уничтожать любого, кто косо на него посмотрит... ну какой же это злодей!

К тому времени Гарри уже допил свое пиво и чувствовал приятную легкость во всем теле. К тому же ему нравилась улыбка Ричарда. Или же просто нравилось смотреть на парня, которого он находил очень привлекательным. А осознание того, что влечение взаимно... немного кружило голову.

– Да нет, злодей-то он злодей. Но по сравнению с настоящими темными ло... э... другими темными личностями, он слишком много говорит и слишком мало делает, вот и все.

– Какими такими темными личностями? – нахмурился Ричард.

– Ну... – Гарри напряг воображение, пытаясь что-нибудь придумать. Что-нибудь понятное магглу. К сожалению, история никогда не была его сильной стороной, но кое-что было известно даже ему. – Взять хотя бы Гитлера. С его навязчивой идеей о чистоте крови. Вот это – настоящее зло. А ваш Вайдер... ну, мотивы его поведения какие-то сомнительные... Разумеется, можно все объяснить его честолюбием, но все же ему явно не хватает идеологической базы для перехода на сторону Империи. Короче, все это как-то неубедительно.

Ричард решительно наклонился вперед.

– Но у него был мотив. Сила.

– Ах это, – презрительно отмахнулся Гарри. Он замолчал на то время, пока официант расставлял перед ними тарелки с едой, а после продолжил: – Положительные герои, они ведь тоже приверженцы Силы, так что это едва ли объясняет темную сущность Дарта Вайдера. И еще мне кое-что непонятно в связи с так называемой Силой. На протяжении всего фильма они же явно имели в виду магию. Взять, к примеру, их световые мечи – это те же волшебные палочки! Герои даже использовали их для дуэли! Так почему не назвать вещи своими именами?

Криво улыбнувшись, Ричард взял вилку.

– У тебя явно имеется твердое мнение по данному вопросу.

Тут Гарри непроизвольно подумал о Дерслях.

– Ну, неужели большинство ма.... э... мысль о магии настолько неприемлема большинству кинозрителей, что обязательно маскировать ее под что-то другое?

– По-моему, Люкас просто пытается казаться загадочным.

– Ты имеешь в виду Люка?

– Нет. Джорджа Люкаса, режиссера. Никогда о нем не слышал?

Гарри пожал плечами и принялся за еду.

– А я-то думал, ты просто прикалывался, утверждая, что никогда не смотрел «Звездные Войны», – странным тоном заметил Ричард. – Но теперь понимаю – ты это серьезно. А учитывая, что я видел раньше... ну, про соломинку и мороженое... На какой планете ты жил, Джонатан?

– Хм, моя семья была очень строгих нравов, – объяснил Гарри, решив отделаться общими словами. – Они послали меня в школу-интернат в такую глушь, где не было даже телевизора. Что же касается твоего другого наблюдения... скажем, там не отличались широтой взглядов.

– А теперь, окончив школу, ты решил оторваться?

– Ага. Что-то вроде того.

Ричард понизил голос:

– Насчет твоей «несвободы», Джонатан. Ты просто говоришь это из осторожности, чтобы родственники не узнали о твоих... предпочтениях? Но они же все равно не живут в Лондоне, да? И... ну, а мы-то тут. Им не обязательно ничего узнавать... понимаешь?

У Гарри пересохло в горле. Ему невероятно захотелось глотнуть пива и смыть это ощущение.

– Э... я понимаю. Но я не имел в виду родственников. Я... действительно несвободен.

– Расскажи мне о нем.

Гарри не знал, что его толкнуло ответить. Возможно, в глубине души ему просто хотелось с кем-то поделиться.

– Ну, мы встретились в Шотландии, где я учился. Он... хм, даже не знаю, как сказать. Его трудно описать. Высокий, темноволосый, старше меня... Короче говоря, я… э... мое будущее действительно связано с ним.

С лица Ричарда не сходило недоверчивое выражение, и Гарри мысленно вздохнул: до ритуала осталась всего неделя, а он до сих пор даже не способен произвести впечатление преданности Северусу.

– Он хорошо к тебе относится?

Гарри постарался ответить как можно уверенней и убедительней.

– О да! Ну, в основном. Разумеется, время от времени он бывает не в духе. И у него довольно сложный характер, но в последнее время он очень старается. Так что – да, хорошо.

– Тогда почему ты приехал в Лондон один? – Ричард вызывающе уставился Гарри на грудь. – Он что, не знает, что парня вроде тебя нельзя выпускать из виду? Ты же... – подняв голову, Ричард улыбнулся, – достаточно сказать, если бы тебя не пригласил я, то это обязательно сделал бы кто-то другой. Тебе бы не пришлось долго ждать. Ты точно уверен, что не хотел, чтобы тебя сняли, Джонатан? Видишь ли, ты провел слишком много времени, листая те книги.

Гарри покраснел от смущения.

– Я их читал.

– Но ты же говоришь, у тебя полно денег. Ты мог бы их купить и спокойно прочесть в каком-нибудь укромном месте. Если ты действительно не собирался проверить путем сравнительного анализа, подходит ли тебе этот шотландец...

– Он не шотландец, – резко перебил Гарри. – И я не знал, что это считается... э... флиртом – просматривать книги в магазине. Я зашел туда по дороге к Тауэру, только и всего. Совершенно импульсивно. Один из моих друзей недавно упоминал «Блэкуэлз».

– Ты так и не ответил, что ты делаешь в Лондоне совсем один.

– Мне хотелось побыть одному, – вздохнул Гарри. – Слушай, при ином раскладе в этом разговоре, возможно, и имелся бы смысл. Но расклад такой, какой есть. Мне просто хочется ознакомиться с достопримечательностями. Вряд ли скоро выпадет другая возможность. Так что было приятно познакомиться, но мне пора.

– Ты почти не притронулся к пирогу.

Гарри поднялся.

– Я не могу спокойно обедать, пока ты продолжаешь свои намёки, Ричард. Я... нет, мне будет лучше сейчас уйти.

– Эй, Тауэр до завтра никуда не денется. Почему бы нам не прокатиться на катере в Гринвич и не узнать друг друга получше? Тебе не кажется, что следует немного расправить крылья перед тем, как связывать себя обязательствами?

– Я уже связан.

– Прости за откровенность, но ты не производишь подобного впечатления...

– Как это ни странно прозвучит, Ричард, я благодарен за твои слова. Я приложу максимум усилий, чтобы его произвести. Это важно. И... наверно, начну с того, что сейчас с тобой попрощаюсь. До свидания.

Внезапно вскочив, мужчина преградил ему путь.

– Один поцелуй, – тихо попросил он.

– Тут, посреди бара? Ты спятил, – прошипел Гарри. – К тому же мне это ничуть неинтересно.

– Неправда!

– Правда, – холодно подтвердил юноша.

Когда Ричард не двинулся с места, Гарри просто отпихнул его и вышел на улицу, чтобы затеряться в лондонской толпе.

Глава 39

Пятница 12 июня 1998, 18:20

Гарри провел в Тауэре гораздо меньше времени, чем рассчитывал изначально. Да ему уже не очень-то и хотелось. Давно усопшие маггловские королевы интересовали юношу постольку-поскольку, потому что занимало его сейчас одно: почему он не рискнул поцеловать Ричарда?

Гарри не знал, что его ошеломило больше: то, что на улицах Лондона, никого не волновал вид двух целующихся мужчин, или то, с каким энтузиазмом отзывался член на подобные мысли.

Разумеется, у него всегда вставало, когда они целовались с Северусом, однако там все было иначе. Там его более-менее выдрессировали – даже у Гарри хватило ума понять это. Северус Снейп не просто умел удовлетворить мужчину, о нет! Зельевар также не преминул использовать все доступные слизеринские средства, чтобы плотские удовольствия послужили достижению его целей.

Но поскольку и сам Гарри был заинтересован в успехе ритуала, то какой смысл противиться или критиковать выбранные методы?

Однако то, как в нем вспыхнуло желание, когда он находился рядом с Ричардом...

Все это лишь подтвердило прозрение, снизошедшее на него утром, в книжном. Его действительно привлекали мужчины, и не только на картинках. Какое-то короткое мгновение он в самом деле хотел Ричарда.

Может, из-за того, что тот воплощал легкость. Побег. Независимость. С ним не нужно было принимать мучительных решений. Гарри легко представлял себя с Ричардом, не будь он заложником пророчества, не сгибайся под тяжестью ответственности, лежащей только на нем и ни на ком ином.

И снова его жгло нестерпимым, почти осязаемым желанием превратиться в маггла.

Но какой смысл в подобных мечтах? Гарри покачал головой и склонился над перилами, наблюдая за плывущими по Темзе катерами, стараясь не думать о том, что некоторые из них плывут в Гринвич, и находится ли на одном их них сейчас Ричард, и...

Он пытался прогнать желание затеряться в маггловском мире, оставив позади палочку, метлу и мантию-невидимку – любые, даже самые отдаленные напоминания о магии. Пришлось напомнить себе, что это бесполезно: Волдеморт все равно его настигнет. Даже сумей он скрыться, побег – не выход для магического мира, который ожидает власть террора... если Гарри не обретет достаточно силы, чтобы остановить Волдеморта.

И Cambiare Podentes – единственное решение.

Гарри отвернулся от реки и заметил киоск, торгующий напитками и лёгкой закуской. Откровенно говоря, от кока-колы его уже немного тошнило, но он купил еще банку. А что, погибать, так с музыкой, верно? Завтра вечером он вернётся в Хогвартс, после чего ему, скорее всего, не видать колы, как своих ушей.

Свинтив крышку, юноша сделал большой глоток, наблюдая за беззаботными туристами, болтающими на незнакомом языке. Северус, наверно, определил бы – на каком. Черт, почти наверняка бы выяснилось, что зельевар им владеет.

«Ага, неудивительно, что он терпит мое общество только в постели. – Гарри захотелось с силой пнуть стену, к которой он прислонился. – Это же очевидно, не так ли? Я ведь ни на что, кроме безрассудства, не способен, а всем известно, насколько он ценит это качество».

Так вот почему Ричард заметил, что Гарри не производит впечатление человека, связанного отношениями? Из-за всех этих мыслей, которые написаны у него на лице? Гарри нахмурился. Умом он понимал, что был несвободен... но совсем не ощущал этого в душе. Ну конечно, нет. Ему определенно хотелось поцеловать Ричарда, его остановило лишь понимание запрета.

«Ритуал читает намерения», – говорил Северус.

То есть за время между сегодняшним днем и семнадцатым числом ему необходимо найти способ желать принадлежать Северусу.

Как будто такое возможно!

Ну, раз он до сих пор не вполне чувствует себя связанным, то надо хотя бы делать вид. Конечно, ритуал не проведешь, но, возможно, начни он старательно притворяться, то сумеет убедить сам себя.

А значит, довольно глазеть на реку. И мечтать о путешествиях.

Мечтать о Ричарде.

У него остался сегодняшний вечер и завтрашний день на осмотр Лондона, и он воспользуется временем сполна. С этим намерением Гарри направился к каменной лестнице, ведущей на Тауэрский мост. Сейчас он перейдет по нему Темзу, а потом пройдется по противоположному берегу, чтобы получше рассмотреть пришвартованный там броненосец.

А после он вкусно поужинает. В каком-нибудь ресторане, на сей раз в настоящем: с льняными салфетками и ценами до потолка. Ужин, воспоминание о котором скрасит его будущие трапезы в подземельях. Ведь ему, скорее всего, даже не позволят есть в Большом зале – его пребывание в Хогвартсе должно храниться в полнейшей, строжайшей тайне. С началом учебного года Северус снова будет ужинать с остальными, ему же придется коротать вечера, поглощая ужин в одиночестве.

Впрочем, сегодня он тоже ужинает один, верно? Лучше начать привыкать.

Не мог же Гарри пригласить Ричарда, даже зная, как с ним связаться – чего он, разумеется, не знал. И все же они приятно провели время в баре – ну, до тех пор, пока тот не повел себя слишком откровенно. То есть Гарри даже был бы не против такого обращения, не будь у него других обязательств. Но он был несвободен и даже не имел права поделиться подробностями с Ричардом.

«Вот именно. У меня есть обязательства перед Северусом, – убеждал себя Гарри. – Так и должно быть».

Гарри добрался до верхней ступеньки лестницы и направился к пешеходной дорожке. Нет, он не бежал вприпрыжку, зато больше не бросал мрачных взглядов на реку. Он часто посматривал вверх и восхищался высокими квадратными башнями моста, стремительно приближаясь к ним с каждым шагом.

Он даже не понял, что же произошло в следующий миг. Платформа под ногами задрожала. Сначала Гарри приписал это вибрации, вызванной интенсивным движением проносящихся по мосту автомобилей. Но колебания усиливались, пешеходная дорожка приподнялась и опустилась настолько резко, что прохожие на долю секунды повисли в воздухе. И не только пешеходы, с ужасом понял Гарри. Бешенные автомобильные гудки, сопровождаемые раздающимися со всех сторон криками, означали, что толчок ощутил весь мост.

Квиддичные рефлексы помогли, и Гарри инстинктивно приземлился на носки. Однако вокруг как попало валялись менее натренированные пешеходы. Рядом на земле сидела женщина с вывихнутой лодыжкой, она опиралась на детскую коляску, все ее внимание было сосредоточено на младенце.

И тут мост тряхнуло снова – гораздо сильнее, чем в первый раз.

Раздался грохот от столкновения автомобилей. Оглушительные, истерические вопли.

Женщина пыталась взять на руки младенца, надеясь убежать с моста.

– Нет, нет! – воскликнул Гарри и протиснулся к ней поближе сквозь паникующую толпу. Она пыталась привязать к себе младенца какой-то веревкой, и Гарри яростно заорал, накрывая ее руки своими:

– Не надо! В коляске безопасней. Что, если он выпадет у вас из рук?

– Что тут происходит? – перекрикивая шум толпы, спросила женщина.

– Не знаю. Я... – Но Гарри не закончил фразы. Кто-то грубо оттолкнул его в сторону, и несколько человек протопали мимо, спеша к спускающейся с моста лестнице. Он стал проталкиваться к женщине. Сильно прихрамывая и опираясь на коляску, та пыталась протиснуться к лестнице. Черт, как она вообще сюда забралась с коляской? Наверно, тогда ей помогли, теперь же каждый спасает свою шкуру.

– Ну-ка, обопритесь на меня. – Он потянулся в карман за палочкой. Пользоваться магией прилюдно было нельзя, но он вполне способен исподтишка сотворить чары невесомости... Едва шевеля губами, он прошептал заклинание и ощутил, как уменьшился вес женщины. Поддерживая ее одной рукой и толкая коляску другой, Гарри влился в людской поток, несущийся к спуску.

Очередной толчок оказался такой силы, что Гарри испугался – выдержит ли мост? Людей отбросило к перилам, он заметил, как какой-то пожилой господин чуть ли не перелетел через парапет, но кое-как удержался, а в следующий момент уже миновал это место, влекомый толпой.

Движение транспорта окончательно остановилось, поврежденные автомобили преграждали дорогу. Водители и пассажиры выбирались наружу, вливаясь в толпу, которая стремилась поскорей добраться до лестницы и покинуть мост.

Казалось, многих просто растопчут до того, как они успеют отсюда выбраться.

Мост как бы покрылся рябью – словно лента, которой взмахнули, закрутив спиралью – будто конструкция пыталась повернуться вверх тормашками, стряхнув в мутную воду машины и людей.

Гарри едва замечал крики, панику, истерику вокруг.

К нему летело что-то твердое, и даже квиддичные рефлексы оказались бесполезны. Он отклонился, но его все равно ударило и понесло в сторону от женщины с коляской. В голове возникла жуткая мысль.

Чары невесомости! Если мост снова начнет изгибаться, она даже не удержится на земле!

Он полез в карман и отменил заклятие за секунду до окончания полета. Больно ударившись головой о камень, он врезался в одну из башен.

Едва сохраняя сознание, Гарри сполз на землю, с лица струйками стекала кровь. Рядом валялся чей-то чемодан горчично-желтого цвета.

«Самсунайт», было написано на ярлыке.

Внезапно воцарилась странная тишина, хотя он явственно ощущал вокруг себя топот ног. Находиться в укрытии башни было все равно, что очутиться в глазу циклона.

Гарри неуверенно поднялся, чувствуя, что вот-вот упадет. Вытерев лицо и убрав волосы с глаз, он потер лоб, тщетно пытаясь остановить кровотечение. Теперь мост накренился, словно собираясь улечься на бок. Или же это Гарри так шатало. Цвета смешались, словно акварельные краски в воде, все вокруг потеряло четкость. Да, наверное, это с ним что-то было не так. Кажется, в кармане что-то зашевелилось, но юноша не рискнул опустить голову и проверить, опасаясь потерять сознание.

Глубоко вдохнув, Гарри ступил вперед, оттолкнувшись от башни. Теперь мост не кренился, а словно завертелся вокруг своей оси. Нужно срочно выбираться отсюда! Он снова шагнул, рассчитывая, что его подхватит людским потоком и вынесет к лестнице.

Однако в толпу он так и не влился.

Кто-то аппарировал прямо перед ним, преграждая путь.

Белое лицо. Длинные, черные волосы.

Черты, которые он тут же узнал.

Черты, которые он ненавидел, неистово ненавидел.

– Ну-ка, ну-ка, – злорадно ухмыльнулась Беллатрикс Лестранж. – Какие люди! Гарри Поттер! – Она хрипло рассмеялась. – О, нет, я просто в восторге. В чем дело, Поттер?

Гарри охватила слабость и головокружение, он совершенно утратил ориентацию, но еще достаточно владел собой, чтобы потянуться за палочкой. В кармане, однако, ничего не было.

– Не волнуйся, о палочке я уже позаботилась, – издевалась Беллатрикс. И Гарри увидел свою палочку в руке ведьмы. – Неужели не заметил?

«Соображай, соображай, соображай же», – твердил себе Гарри. Однако это было необычайно трудно. Прилив адреналина свидетельствовал, что рана на голове перестала кровоточить, но сознание никак не хотело проясняться. Вокруг все по-прежнему вертелось, тротуар словно уходил из-под ног.

– Прошу прощенья, – прохрипел он, смутно что-то припоминая. Обед. Привлекательный молодой человек, называющий его чужим именем. – Меня зовут Джонатан, и, если вы не против, мне нужно успеть сойти с моста, пока он окончательно не обвалился.

– О, теперь, когда я нашла более интересную добычу, этого не случится, – промурлыкала Беллатрикс, надвигаясь на Гарри. – В чем дело, Гарри? Неужели наш золотой мальчик не почувствовал приливы и отливы магии и не понял, что от его маскировки не осталось и следа? О да, ты выглядишь самим собой. Видно даже твой шрам, хотя ты явно пытался его замазать какой-то дрянью, а? Что бы то ни было, ты уже давно ее вытер. – Беллатрикс облизнула губы. – Твои жалкие чары невесомости привлекли мое внимание. Я поняла – где-то поблизости маг, но и не мечтала, что им окажешься ты... гуляешь по Лондону в одиночестве, дорогой? Надо же, какая удача.

Чем дольше ведьма разглагольствовала, тем больше Гарри приходил в себя, сознавая, где находится и что его окружает. Он слышал отдаленный шум толпы. Он был рядом с Беллатрикс, пытался разобраться в значении ее слов, хотя упоминание о маскировке сначала сбивало с толку. Ах да. Он замаскировал лицо, а шок от ранения, вероятно, свел его усилия на нет...

У него не было палочки, и Упивающаяся знала, кто он...

Однако для аппарирования не нужна палочка, а значит, он был не совсем беспомощен. Гарри сосредоточился, как его учили, и попытался протиснуться сквозь тесный канал, который вернул бы его в гостиницу.

Но магия оказалась вне досягаемости. Мучительно недоступна. Гарри снова сделал усилие – на сей раз зажмурившись, чтобы сосредоточиться. Увы, силы, похоже, отступили еще глубже.

– Никогда не слышал об антиаппарационных щитах? – глумилась Беллатрикс.

Гарри заскрипел зубами – ну разумеется, ведьма позаботилась об этом. Но это был не последний имеющийся выход. Беллатрикс ожидал еще один сюрприз. Пусть продолжает болтовню, а он тем временем засунет руку в карман. Да-да, пусть себе треплется – нужно выиграть время и отвлечь ее внимание, давая себе шанс к побегу.

– Что, Беллатрикс, развлекаешься разрушением маггловских мостов? – холодно выплюнул Гарри. – Выходит, оказывать услуги Волдеморту бывает не слишком престижно, а?..

К тому моменту его рука уже коснулась носового платка, полученного от Северуса накануне путешествия в Норвегию. Казалось, с того времени прошла вечность, но он прекрасно помнил инструкции: развернуть платок, произнести пароль активации.

Гарри выхватил платок, взмахнул рукой, разворачивая ткань, одновременно крича заклинание, которое отнесет его в убежище, подальше от Беллатрикс, подальше от моста, который все еще вибрировал под ногами.

Он действовал быстро – у него были рефлексы ловца, однако Беллатрикс оказалась быстрее.

– Incendio Portkey! – прокричала ведьма, в то время как Гарри кричал:

– Квиддичный капитан!

Он ощутил крючок где-то в районе пупка, уже начинающий тянуть его к безопасности и спасению.

И платок рассыпался в прах. Пепел высыпался из кулака, опадая на мостовую.

Ощущение крючка под пупком исчезло. Гарри в ужасе огляделся – он не переместился ни на дюйм. И все еще стоял на Тауэрском мосту, лицом к лицу с Беллатрикс Лестранж.

Теперь ведьма хохотала, как безумная.

Тогда Гарри попытался сбежать по-маггловски, резко обернувшись и бросаясь наутек. Черт, ну почему он не додумался носить в кармане уменьшенную метлу? Что с того, если бы даже магия и повлияла на квиддичные качества «Всполоха»! Все равно ему уже не придется в него играть, верно?

– Petrificus Totalus! – донеслось ему вслед, и Гарри с размаху грохнулся лицом вниз на мостовую. Казалось, у него треснул лоб – так сильно он ударился о цемент. Еще одно заклятие перевернуло его на спину, и он больно стукнулся о мостовую затылком.

Прямой, как доска, не в силах пошевелиться, Гарри даже не мог моргнуть, беспомощно наблюдая за приближением Беллатрикс Лестранж.

– Ах, какой упрямый мальчик, – ведьма склонилась над ним и улыбнулась. – Но теперь тебя поймали, и будь уверен, что на сей раз я расплачусь с тобой за то жалкое подобие Cruciatus’a, которое ты послал в меня в министерстве. Говорят, эффект гораздо сильнее, если ты даже не в силах дергаться.

Гарри увидел занесенную над собой палочку.

– Настало время умереть, Поттер, – ощерилась она. – Но для начала... ты как следует помучаешься. Crucio!

Вспышка агонии. Беллатрикс оказалась права – Cruciatus гораздо невыносимее, когда им посылают в неподвижное тело. Гарри даже не мог кричать.

Но, может, так оно и лучше.

Последнее, что сохранилось у Гарри в памяти до потери сознания от боли, – лицо Беллатрикс Лестранж, которое все надвигалось… надвигалось… надвигалось… пока не заполнило все, не оставив ничего, кроме тьмы.

Пятница 12 июня 1998, 19:18

Гарри снились бесконечные, ведущие в пустоту коридоры, темноволосый молодой человек, который приглашал в кино, а затем с ухмылкой отступал и, растягивая слова, разглагольствовал о мировом засилье тьмы. Объясняя, что теперь Гарри придется всегда оставаться в подземельях. Навсегда.

«Нет!» – протестовал Гарри, гневно хватаясь за палочку. Однако в руке почему-то оказывался световой меч.

Впрочем, темноволосый молодой человек игнорировал протест, с увлечением информируя о проходящей в «Блэкуэлз» сезонной распродаже: три книги по цене двух. Гарри должен обязательно туда заглянуть. Однако гриффиндорец уже размахивал световым мечом и был не в силах остановиться. Внезапно на месте, где стоял Ричард, оказалась лишь кипа одежды, так же как от Оби-вана...

«НЕТ!» – снова закричал Гарри, напоминая себе Люка.

И тут возник запыхавшийся, словно астматик, Волдеморт. Воздев световой меч, который с первым взмахом превратился в волшебную палочку, он почему-то заговорил голосом Беллатрикс.

– Crucio...

Гарри очнулся, извиваясь в судорогах, пытаясь блокировать пульсирующую в венах агонизирующую боль, которая буквально разъедала изнутри. Нужно бежать от нее, скрыться – но он словно окаменел. Любая попытка завершалась тем, что его, словно растянутую до предела резиновую ленту, с силой припечатывало вниз.

Не в состоянии сдвинуться с места, он мог лишь ерзать – какое-то заклинание ограничивало движения. Нет, не Petrificus. Ощущения, невзирая на накатывающие тошнотворные волны боли, были иными. Гарри чувствовал себя гигантским гонгом, в который били изо всех сил снова и снова. Каждая вспышка агонии наслаивалась на предыдущую, подвергая пытке, для подпитки которой требовалась лютая, неукротимая ненависть.

– Finite Incantatem, – наконец прошептала Беллатрикс.

Наихудшая боль утихла, но ее отголоски продолжали прокатываться сквозь тело, сотрясая его подобно вибрации гонга после удара. Гарри с трудом выровнял дыхание.

– Ты ужасно выглядишь, бедняжка, – склонилась над ним Беллатрикс. – Какие воспаленные глаза. Ай-яй-яй. Неужели я таки перестаралась?

Гарри попытался податься вперед, но чары клейкости позволяли сдвинуться лишь на дюйм, а затем резко оттягивали назад к... матрасу, тупо осознал он. Чуть повертев головой туда-сюда и напрягая периферийное зрение, ему удалось рассмотреть грязную комнатенку. Вряд ли они находились в Лондоне.

Он повернулся к Беллатрикс, пытаясь анализировать ситуацию. Палочки не было – это он еще помнил. Потом – тщетная попытка аппарации. На всякий случай Гарри тут же попытался аппарировать снова, но магия по-прежнему ускользала.

Беллатрикс тихо рассмеялась, и звук показался таким зловещим, что у Гарри по коже пробежали мурашки.

– Не выйдет, дружок, – весело издевалась ведьма, мотая головой, и черные волосы задели его лицо. Гарри поежился. Как могут черные волосы быть такими сексапильными у Ричарда или Северуса и такими отвратительными у этой?..

– Ах, Северус, – промурлыкала она, легко царапая его руку длинными ногтями. – Как мило! Северус... я всегда подозревала, что его ответы Темному Лорду были слишком гладкими. Чересчур правдоподобными. А теперь выясняется, что между вами существует определенная... привязанность? Ты и Северус. Какая прелесть!

– Он ничего не знает! – в ужасе запротестовал Гарри. Черт! Он забыл заблокировать сознание, и она успела туда проникнуть! Гарри тут же поставил щит, пытаясь не думать о том, что с ним сделает Северус за подобную оплошность.

Впрочем, Северусу вряд ли предоставится шанс выбрать наказание, верно? Это сделает Беллатрикс или сам Волдеморт. Если Гарри срочно не придумает, как выбраться из этой переделки...

Впрочем, Беллатрикс, похоже, не была блестящим легилиментом. Потому что не отреагировала на имя Волдеморта. Однако ведьма, бесспорно, владела этим искусством достаточно, чтобы нащупать выставленный юношей щит.

– Ах, так это он тебя натаскал? – пробормотала она, поглаживая ногтями его щеку. Первое касание было нежным. Второе – болезненным. В третий раз Гарри почувствовал, как ее ногти оставляют на лице глубокие царапины.

Впрочем, после длительного Cruciatus’а казалось, что кожу сдирают у кого-то другого. Боль ощущалась словно издалека, хотя, будь у Гарри желание, он смог бы детально описать происходящее.

Желания не было.

– Отвечай! – прошипела Беллатрикс. – Грязный предатель со своей гребаной окклюменцией обманом втерся в доверие к Темному Лорду, не так ли?

– Откуда я знаю! – истерично воскликнул Гарри, поспешно продолжая, в надежде убедить ведьму. – Послушайте, мне ничего такого неизвестно! Я совсем его не знаю, то есть для меня он просто учитель!

Беллатрикс мягко рассмеялась, не сводя с Гарри пронзительного взгляда.

– Да неужели? Скажи, а волосы Дамблдора тебе тоже хочется пропустить сквозь пальцы, а?

О Мерлин, ну почему он сразу не прибег к окклюменции? И Cruciatus тут вовсе не оправдание.

– Ну да, я о нем фантазирую, – краснея, пробубнил Гарри, отчаянно пытаясь убедить ведьму. И даже попробовал вспомнить отвращение, которое когда-то вызывали в нем прикосновения Северуса. Странно, с каким трудом приходили прежние ощущения – ведь сейчас столько всего изменилось. – Фантазирую, понятно? Он... ну, не знаю. Меня притягивает, что ли. Но это просто фантазии! Я никогда ничего с ним не делал! Он же мерзкий Упивающийся!

Казалось, женщина не заметила оскорбления. Или же ей было наплевать.

– О да. Северус Снейп обладает определенным… шармом. Как ни странно для полукровки. – Несмотря на глумливые интонации в голосе, Гарри был уверен – ей не удалось проникнуть в его сознание. Но вот выражение лица… очевидно, выдало его эмоции. – Ах, ты не в курсе о его папаше–маггле? Значит, Северус не все рассказывает своему любовнику.

– Я ему не любовник!

– С какой стати я должна тебе верить? И потом... ты слишком рьяно бросаешься на его защиту.

– Вовсе я его не защищаю, больно мне это надо! – закричал Гарри, снова пытаясь приподняться с чертовой кровати. Но заклинания крепко удерживали его на месте.

Беллатрикс залепила ему пощечину. Изо всех сил, по тому месту, где ее ногти только что оставили глубокие борозды.

– Тогда какая сволочь натаскала тебя в окклюменции, а?

Гарри чуть было не ляпнул: «Дамблдор», но тут его осенило.

– Та же, что научила меня серпентарго. Ага, мое наследство не ограничилось одним лишь шрамом!

– Ты лжешь! – свистящим шепотом прошипела ведьма, склонившись настолько близко, что Гарри почувствовал ее дыхание. Которое, к досаде Гарри, вовсе не отражая ее зловонную и гнилую сущность, чуть пахло петрушкой.

– По-моему, тебе известно гораздо больше о Северусе, даже если ты и купился на его чистокровную претенциозность. Конечно, Темный Лорд будет мной очень доволен, когда я тебя ему доставлю. Но можешь ли ты представить его радость, когда он получит доказательство предательства Северуса Снейпа? А вот сейчас мы проверим, правда? Проверим, сколько ты продержишься, пока не поделишься всем, что тебе известно о твоем учителе. Потому что если тебя сломаю я, то Темному Лорду даже не нужно будет напрягаться.

С этими словами она приторно-сладко улыбнулась. Однако, в сочетании с жестким взглядом, выражение ее лица казалось просто зловещим.

Беллатрикс встала и подняла палочку.

И пытка возобновилась.

Пятница 12 июня 1998, 19:47

Он потерял счет количеству посланных Беллатрикс Cruciatus’ов. И другим проклятиям, к которым прибегала ведьма в попытках развязать ему язык. Сколько прошло времени, он тоже не знал.

В редкие моменты просветления, в промежутках между мучительной, ломающей кости агонией, Гарри был благодарен этой ослепляющей боли. Об окклюменции не могло быть и речи, когда все тело содрогалось в припадках. Пока он пытался побороть заклятье, припечатывающее его к кровати при каждом движении. Но зато при таком количестве боли любые связные мысли исключались. Было невозможно думать ни о Северусе, ни о ком-то другом, когда каждая клеточка организма взрывалась болью. Теперь ясно, почему Лонгботтомы лишились рассудка.

Осторожность следовало проявлять потом, когда Беллатрикс делала паузу и позволяла перевести дух, не спуская с него прищуренного, пронзительного взгляда. Вот тогда ему нужна была окклюменция, нужно было ставить щит сразу же, как только начинала отступать боль. Иногда ему не удавалось – просто не хватало сил.

В такие моменты он прибегал к хитрости, отсылая себя назад во времени, вызывая из глубин памяти ненависть, страх и омерзение к Северусу. В отличие от первой попытки, сейчас это давалось без труда. Захваченный затяжным отливом Cruciatus’a, он представлял Северуса безымянным, безликим Упивающимся, и сознание тут же наполняли негативные эмоции – как в глубине, так и на поверхности.

И Беллатрикс была взбешена. Ей хотелось видеть совсем не то. Казалось, ведьма пылала к Северусу жаждой какой-то личной вендетты. И обрести доказательство предательства Снейпа было для нее гораздо важнее, чем сдать Темному Лорду Гарри Поттера. Но, разумеется, она была убеждена в своей способности достичь обеих целей.

И Гарри начинал разделять ее убеждение: казалось, пытка длится часы, а он истекает кровью из тысячи разных ран, хотя физические повреждения были только на голове… да и те получены еще на Тауэрском мосту. В действительности Беллатрикс даже не прикасалась к нему, предпочитая применять магию и не пачкать руки.

Она была сильной, сильнее, чем Гарри помнил по дуэли в министерстве, и его охватило отчаяние. Он знал – помощи ждать неоткуда. Никто даже не подозревал, что он в беде. Снейп и Дамблдор считали, что он у Дерслей. Как будто у них он когда-нибудь был по-настоящему в безопасности…

А значит полагаться можно было только на себя, и безысходность положения становилась все очевидней. Все безнадежно. Сколько бы он ни сопротивлялся, сколько бы ни пытался сосредоточиться – аппарировать не удавалось. Не удавалось даже приподняться больше чем на дюйм с проклятой кровати, с каждым движением всегда до боли резко припечатывающей его назад.

– Какой же ты упрямый, детка, – пропела Беллатрикс, казалось, после очередного часа непрерывных пыток. Она присела рядом с ним, издевательски нежным движением поглаживая его щеку, ее бедро касалось Гарри сбоку. – Ну, почему бы тебе просто не рассказать все, что тебе известно о Северусе, Гарри?

– Он гнусный Упивающийся, вот что мне известно, – выдохнул Гарри, горло от бесконечных криков было словно ободранным наждачной бумагой.

Она водила указательным пальцем по его шраму.

– Ох, Гарри. Это не то. Я знаю об этом уже давно. И все, что мне нужно, – это веское доказательство для Темного Лорда. Ну же, ты не стал бы фантазировать об Упивающемся, правда? Ведь ты же у нас оплот сил Света, да, милый?

Гарри охватила паника.

– Конечно, не стал бы! Потому что… он вовсе меня не привлекает, ясно? Я ненавижу ублюдка! Это просто фантазии, сука!

Теперь вместо пальца по шраму водил острый ноготь. И не просто водил. А словно вырезал заново.

– Ох, Гарри. Ну, признайся же, – она наклонилась ближе, обдавая его губы дыханием, ее голос теперь звучал вкрадчиво и соблазнительно. – Скажи правду, и все будет кончено.

«Ага, точно, тогда ты меня и прикончишь», – мысленно усмехнулся Гарри, ни на секунду не опуская щита.

– Ах, какой упрямый, какой упрямый... – задумчиво произнесла Беллатрикс, словно гадая, как поступить дальше.

До слуха Гарри донесся новый звук. Скрип двери.

Ах, если бы это был Северус…

Увы, Северус не подозревал не только о том, как отчаянно Гарри нуждался в помощи, но даже о его местонахождении…

– Я же сказала вам, не мешать! – рявкнула Беллатрикс, резко обернувшись на кровати. Теперь Гарри видел лишь ее спину. Он напрягся, пытаясь разглядеть вошедшего, но кровать лишь посмеялась над его усилием.

– Нужно усилить внешнюю защиту, – произнес незнакомый мужской голос, подобострастные интонации которого напомнили Гарри о Хвосте… – Магглы начинают обращать внимание на здание. По-моему, они что-то слышат.

Беллатрикс поднялась, зашелестев мантией.

– Если требуется усилить защиту, Талмадж, то почему ты об этом не позаботился сам?

Талмадж… Талмадж… Это имя Гарри слышал впервые.

– Мы… – Тот прокашлялся. – Вообще-то, мы надеялись, что ты нам позволишь с ним тоже немного поиграть.

Мы? У Гарри сперло дыхание. Сколько же Упивающихся его сторожили?

– Еще чего! Вам я с ним играть не позволю! – презрительно фыркнула ведьма. – Я вполне способна сломать щенка самостоятельно. Или это намек, что ты умеешь что-то, чего не умею я?! Ну, отвечай же!

– Да нет, конечно, нет…

Звук удаляющихся шагов, скрип закрывающейся двери.

– Эй, ты! Погоди.

Охранник беспрекословно повиновался отданному царственным тоном приказу.

– Как ни странно, вы способны на что-то, чего не умею я, – усмехнулась Беллатрикс. – Ну, во всяком случае, если не применять магию. Но мне никогда особо не нравилось принимать мужское обличье.

Она оглянулась на Гарри через плечо, взмахнув копной черных волос, словно змеёй. Ее улыбка превратилась в оскал. Угрожающий. Довольный.

– Ему противно, когда его касается Упивающийся. Имеет его. Совокупляется с ним. Ну, по крайней мере, он так говорит…

Гарри оледенел, в голове пульсировало: «Нет, нет, нет!..»

– О, да, – протянула Беллатрикс, которой явно удалось прочесть его мысли. – Да, Гарри. Или таки предпочтёшь рассказать все сейчас сам? Ответить на все мои вопросы?

Гарри пытался побороть страх, ярость лютую ненависть, вспыхнувшие от того, что его ожидало. Cruciatus казался сейчас детской забавой. Его, по меньшей мере, он смог бы пережить.

– Я уже все сказал!

Он сорвал голос, пытаясь ее убедить, но все было тщетно.

– Ясно. Что ж, тогда я передаю тебя охранникам, – и она обернулась к спутникам. Теперь их было двое, Гарри слышал еще чьи-то тяжелые шаги. – Делайте с ним, что хотите.

Пятница, 12 июня 1998, 19:55

Кто-то хрюкнул, соглашаясь.

Грубая команда:

– На четвереньки! Быстро!

Раздался хрустальный смех Беллатрикс, фигура которой до сих пор заслоняла собой мужчин.

– Ах да, к кровати применены чары клейкости. Само собой, они влияют только на него. Сейчас я их чуть ослаблю, чтобы стало возможным поменять его положение.

Гарри обдало волной магии, и он тут же рванулся вперед, однако чары припечатали его обратно к матрасу. Не так резко, как раньше, но достаточно для того, чтобы сделать побег невозможным.

И даже если бы получилось встать, то как отбиться без палочки от стольких Упивающихся?

Оказалось, их было всего трое – Беллатрикс и двое мужчин. Смеясь, ведьма вышла из комнаты, заперев за собой дверь и оставляя Гарри наедине с охранниками.

– Надо же, Гарри Поттер! – заметил старший из них. Но даже он выглядел моложе Беллатрикс. Лет на тридцать. Это он разговаривал раньше. Талмадж. Светло-каштановые волосы, жесткий взгляд голубых глаз, ни на миг не отрывавшийся от Гарри.

– Вы не хотите этого делать! – все еще пытаясь освободиться, воскликнул Гарри.

– О, ты не представляешь, чего я хочу, – приблизившись, произнес Талмадж. – Ты же у нас сама невинность, да?

– Нам всегда нравились невинные создания, – ухмыльнулся второй охранник. Он был очень молод и кого-то напоминал. «Слизеринец», – решил Гарри, лихорадочно вспоминая о нем любую информацию, которая могла бы сейчас пригодиться. Только… Что ему может пригодиться? Защитник, на пару лет старше его самого. Жесткие методы игры с применением насилия...

– И он не любит Упивающихся, – продолжал Талмадж. – Вы только подумайте.

– Еще лучше. Нам нравятся, когда они... сопротивляются.

Талмадж уже стоял почти рядом. В отличие от действий Беллатрикс, в его движениях не было притворной нежности. Он снял с ноги Гарри ботинок и с размаху швырнул в другой конец комнаты, затем проник рукой в брючину так глубоко, как только мог.

Сильные, настойчивые пальцы теребили его икру.

– Нет! – закричал Гарри, пытаясь откатиться в сторону. Он с ужасом осознал, что Беллатрикс солгала – чары клейкости ничуть не ослабли. Это была ложь!

– О, этот сопротивляется так, как нужно, – ухмыльнулся Талмадж. – Давай стянем с него штаны и поставим на четвереньки. А потом... ну, Белла разрешила делать все, что угодно, верно?

И тогда выяснилось, что чары клейкости все-таки были ослаблены. Достаточно для того, чтобы двое мужчин могли поставить его в любые позы. На четвереньки. Он даже не мог опираться на локти – те были все еще приклеены к матрасу, так же как и грудь – и в итоге он опирался на запястья и колени. Задница оказалась в воздухе выше, чем голова – воистину вульгарная поза. Но Гарри был не в состоянии свободно двигаться, как и раньше, и едва мог лишь елозить – предплечья и голени, словно намазанные клеем, не отлеплялись от жуткого, горчично-желтого покрывала.

С него содрали брюки и трусы до лодыжек, широко развели ноги. Затем тот, кого звали Талмадж, оказался позади и объяснил приятелю, что любрикант им не нужен. В конце концов, это должно было развязать пленнику язык, заставить говорить.

Но Гарри не говорил. Он кричал.

Пятница, 12 июня 1998, 21:23

– Ну что, по новой? – охранник, тот, который моложе, сильно ударил Гарри по ягодице. Однако к тому моменту Гарри уже испытал гораздо более сильную боль и даже не поморщился.

– Ну? – тот ударил снова, на сей раз кулаком, настолько сильно, что юноша потерял равновесие. Разумеется, постель вернула его в первоначальную позу, ту, в которую поставили его мужчины. – М-да. Выглядишь ты, конечно, неважно. Но ты же Гарри Поттер! Делать нечего, придется потерпеть, да, Поттер?

Из окровавленных губ юноши вырвался низкий стон.

– Заткнись, Боул, – в дверях стояла Беллатрикс. – Хорошо, что я усилила внешнюю защиту. Похоже, вы двое действительно испытываете его терпение. Странно, что он еще способен стонать.

– А мы собирались еще по кругу... – недовольно начал Боул.

Талмадж был умнее товарища, чтобы рисковать, противореча Беллатрикс Лестранж.

– Ну, так мы оставим его тебе, да?

В ответ Беллатрикс лишь раздраженно махнула рукой.

– Пошли вон. Оба.

«Достигнув определенного болевого порога, уже не думаешь о смущении, – внезапно пришло в голову Гарри. – Вот я, с голой, задранной вверх, задницей, с бесстыдно-широко раздвинутыми ногами, с выставленными на всеобщее обозрение безжизненно свисающими членом и мошонкой... но все это меня ни капли не волнует».

А волновало его лишь одно: как отсюда выбраться.

И вернуться к...

Гарри отмел мысль, не успев додумать. Точнее, сменил направление мыслей на более безопасное. В Хогвартс, вернуться в Хогвартс. Если бы было возможно никогда не покидать замок, если бы его семилетнее обучение продолжалось целую вечность...

Однако, казалось, теперь Беллатрикс даже не пыталась применить легилименцию.

– Расскажи мне о Северусе, – бесстрастно приказала она, больше не играя в притворное сочувствие. Не издеваясь. Она ждала ответов.

– Он Упивающийся, – выдавил Гарри. Каждый произнесенный звук отдавался болью во всем теле.

– Не думаю.

Позади него раздался странный звук. Свистящий – словно что-то приближалось сзади на сверхвысокой скорости. Гарри не понимал... до тех пор, пока тело не взорвалось болью – бедра будто опалило огнем.

Хлыст, вот оно что. Прибегнув к невербальной магии, она трансфигурировала из чего-то хлыст.

Еще удар, потом еще. Инстинктивно Гарри отклонял зад из стороны в сторону, пытаясь избежать ударов, но, похоже, хлыст был магически настроен на его тело.

– Расскажи мне о Северусе, – повторила ведьма.

– Он гребаный Упивающийся! – заорал Гарри. Ну, или попытался это сделать. От голоса почти ничего не осталось. Затем, с безнадежностью – прекрасно сознавая бесполезность просьбы – прошептал: – Не бей меня!

– Не думаю, – повторила Беллатрикс. Казалось, что сейчас ее слова имели иное значение. – Так что же у нас осталось? Cruciatus тебя не впечатляет. И я должна была догадаться, что Талмадж окажется бесполезным. Проверим – возможно, открытые раны – если их количество окажется достаточным – сделают тебя более разговорчивым.

Еще три удара – сильнее, чем предыдущие. Откуда-то Гарри нашел силы обернуться.

О Мерлин. Проклятый хлыст по всей длине был усеян стеклянной крошкой. И снова опускался – прямо на лицо. Гарри увернулся, прижавшись щекой к адской кровати, прикрыв голову руками. И, разумеется, там, где тело касалось матраса, его тут же припечатывало к нему.

– Тебе так нравится истекать кровью, Гарри? – поинтересовалась Беллатрикс без тени сарказма. Словно ее искренне занимал ответ, словно она не могла понять – почему он до сих пор не донес на Северуса. – Твоя задница напоминает мясной фарш, ты в курсе? Будешь говорить?

Закусив губу, Гарри молчал.

Нетерпеливо фыркнув, Беллатрикс резко толкнула его на кровать. Теперь Гарри был прижат к ней полностью – с головы до пят, в какой-то неловкой – скрюченной – позе, которая, очевидно, не подошла Беллатрикс. Чары клейкости слегка ослабли. Беллатрикс не теряла времени. Она перевернула его на спину и выпрямила ему ноги.

Когда зад коснулся покрывала, Гарри ослепило от невыносимой боли. В буквальном смысле. Голова закружилась, и показалось, что вот-вот стошнит. Он даже хотел этого. Возможно, он захлебнется, и все наконец будет позади.

Но тогда магический мир лишится своего героя…

Беллатрикс, поддернув мантию до колен, оседлала его, устроившись на бедрах. Дополнительное давление на истерзанные, кровоточащие ягодицы отозвалось в горле кислотной волной, ошпарив уже давно ободранные криками ткани.

На сей раз ведьма улыбнулась с явной издевкой.

– Не стану же я пачкать тело о твой жалкий член-полукровку. Однако я решила, что настало время развязать тебе язык, – ее голос понизился на октаву, она наклонилась и, опершись на одну ладонь, принялась другой рукой расстегивать Гарри рубашку, методично вынимая пуговицы из петель, обнажая слегка загорелую кожу и продолжая говорить. – Почему-то мне кажется, что тебе не по вкусу увечья. Тебе не понравилась метка, оставленная Темным Лордом. Предупреждаю, моя понравится тебе еще меньше.

Взгляд Гарри наполнился ужасом, хотя он не совсем понимал, что именно собиралась сделать ведьма. Но у него возникло неприятное предчувствие. Мерзкое предчувствие.

– Я обрежу тебе соски, – небрежно, словно о поездке в Париж, объявила Беллатрикс. – А затем – яйца, одно за другим. Ну, а если не сработает и это, то тогда – член. Впрочем, уверена, что до этого не дойдет – ты заговоришь гораздо раньше.

Взяв свой хлыст, она пристально на него взглянула и без слов превратила в кинжал с шестидюймовым клинком.

– Откуда начнем? – задумчиво размышляла она. – Ну, для пробы... Чтобы привлечь твое внимание, да? О! Придумала.

Она без предупреждения нагнулась и полоснула кинжалом по его лицу – от скулы до подбородка.

Гарри завыл.

– О да, достаточно острый, – зубы Беллатрикс блеснули в тусклом свете лампы. – Все еще уверен, что тебе нечего сказать?

Гарри прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы не закричать, и тут же пожалел об этом. Движение заново отозвалось на раненой стороне лица обжигающей вспышкой боли.

– Ах да. Ты же у нас упрямый.

Беллатрикс чуть сменила позицию, затем нагнулась, приставив лезвие к левому соску юноши.

В голове Гарри вспыхнул фейерверк. Этот сосок предназначен Северусу, его метке. Беллатрикс Лестранж больше не угрожала одному только Гарри Поттеру – она подвергала риску сам Cambiare Podentes. Гарри не мог позволить себя кастрировать! Ему нужно пройти ритуал. Во время которого он обязан кончить. Трижды.

Это будет означать конец всему. Это все равно что преподнести весь мир Волдеморту на блюдце с золотой каемочкой.

Это убьет всех, чья судьба ему небезразлична.

– НЕТ! – закричал он. Внутри него что-то разорвалось. Гарри рванулся вперед одним мощным движением. Невидимые путы тянули его вниз, пытаясь припечатать к кровати, но он резко дернулся и почувствовал, как они лопнули.

Выбивая из рук Беллатрикс кинжал, он ударил её по запястью с такой силой, что мог сломать его. Она открыла рот, но вместо крика раздалось бульканье, потому что руки Гарри уже схватили ее за тонкую, хрупкую шею и исступленно сжимали.

Глаза ведьмы широко распахнулись, тело билось, как рыба, выброшенная на берег, а руки пытались вцепиться в Гарри. Но сам Гарри ничего этого не чувствовал. Все его внимание сосредоточилось на Беллатрикс, на том, как под давлением его пальцев убывала ее жизненная сила. О да, Гарри ее ненавидел. Будь у него сейчас палочка, он смог бы сотворить превосходный Cruciatus, но нет, он ее ни за что не отпустит, даже для этого.

Он будет душить ее до тех пор, пока она не испустит дух, пока ее выпученные глаза не остекленеют, а руки-ноги не прекратят биться в воздухе.

Она заплатит. За Сириуса. За Тауэрский мост. За то, что делала с Гарри в этой самой комнате, за то, что позволила делать другим.

Сейчас она заплатит за все.

И Гарри не ослаблял хватку до тех пор, пока ведьма не заплатила.

Пятница, 12 июня 1998, 21:31

Какое-то время Гарри неподвижно посидел на кровати, не спуская глаз с тела Беллатрикс Лестранж. Руки по-прежнему сжимали ее горло. Но женщина больше не шевелилась, не сопротивлялась, вообще никак не реагировала на его смертельную хватку.

Гарри резко оттолкнул тело и отшатнулся. Его руки дрожали – он ее убил. Убил ее. Конечно, он ненавидел Беллатрикс, желал ей смерти, хотел ее прикончить… И все же казалось немыслимым: он убил ее, она мертва.

Зубы выбивали дробь, желудок скрутило.

Он ее убил. Он – убийца. Так, как обещало пророчество. Убийца или жертва…

Последнее слово вернуло Гарри в сознание – по ту сторону двери поджидали двое Упивающихся. Кажется, они ничего не слышали. Да и с чего бы? Он же душил Беллатрикс, и та даже не пискнула. Но они могли войти в любую минуту, и от этой мысли у Гарри перехватило дыхание. Юноша лихорадочно огляделся в поисках выхода – нужно успеть выбраться отсюда, пока не поздно.

Однако логическое мышление давалось ему с трудом. В голове царила неразбериха. Боль, шок, страх… отвращение от того, что он сделал… он даже не мог определить суть проблемы. Он знал только, что необходимо срочно взять себя в руки.

Прикусив от боли губу, он дрожащими руками натянул трусы и брюки. С каждым вдохом ему становилось все хуже. На теле не осталось живого места после всех примененных к нему проклятий, но сильнее всего пострадала задница. Как внутри, так и снаружи. Боль вызывала тошноту, а вместе с ней отголосок страха, что он все испортил. Какого черта ему пришла в голову мысль провести время в Лондоне?

Ну, если путешествовать по Лондону в одиночку было идиотизмом, то стоять тут – в ступоре – было таковым вдвойне. Нужно срочно делать ноги, пока сюда не вернулись насильники.

Закрыв глаза, Гарри попытался аппарировать, но его снова поглотило то жуткое ощущение ускользающей магии. Что ж, значит, антиаппарационные чары накладывала не только Беллатрикс. С ее смертью сотворенная ею магия должна была немедленно рассеяться.

Оставалось окно. Гарри метнулся к нему, но поскользнулся на чем-то круглом. С грохотом рухнув на пол, он нашарил помешавший ему предмет.

Его палочка.

Вероятно, та выпала у Беллатрикс, когда он атаковал ведьму.

Схватив палочку, Гарри снова бросился к окну, скрежеща зубами от нестерпимой боли, вызываемой каждым движением, и стал вертеть ржавую рукоятку, которая поддавалась с громким скрипом.

– Лестранж? – голос Талмаджа прозвучал так близко, что у Гарри чуть не остановилось сердце. – Все в порядке, Лестранж?

Гарри резко вдохнул и завертел рукояткой еще быстрее, сжимая другой рукой палочку и лихорадочно вспоминая какие-нибудь чары, удерживающие на расстоянии. Или запирающие. Или охранные. Или…

Но мозг словно окаменел. В голове безостановочно пульсировала единственная мысль. Защита крови, немедленно. Защита крови, немедленно. Защита крови, немедленно.

Окно не поддавалось. Рычаг, видимо, неисправен.

Однако дверь работала отлично. Обернувшись, он увидел, как поворачивается дверная ручка. И только тогда он плюнул на рукоятку.

Изо всех сил Гарри ударил плечом в окно, навалившись всем своим весом. Звук бьющегося стекла донесся будто издалека. Он смутно ощутил, как что-то больно царапает обнаженную грудь и спину, пока выпадал из окна. И он все падал, падал вниз.

Вниз, вниз, вниз, до тех пор, пока не рухнул на мощеный тротуар, ударившись левой рукой. Жуткий хрустящий звук. О, Мерлин. Нахлынувшая боль казалась нереальной по своей силе и внезапности.

Но времени на размышления не оставалось. Дальше он просто повиновался инстинкту. Закрыв глаза, он снова попытался аппарировать, призвать силы в единой вспышке магии, способной унести его отсюда подальше – и неважно, куда именно. «Защита крови, немедленно», – вот все, что сейчас пульсировало в голове.

Наверху, в оконном проеме, появились лица, но выглядели они искаженными, словно виднелись сквозь длинную, узкую трубку. Его сжимало со всех сторон, давление настолько стягивало, что было невозможно дышать, но это было хорошее чувство. Оно означало, что он был на пути в Суррей.

Никогда еще Гарри не испытывал такого счастья и облегчения при мысли о Тисовой улице.

Пятница, 12 июня 1998, 21:34

Однако до Суррея добраться не получилось.

Узкая трубка аппарационного канала выплюнула юношу в темноту – пахло свежескошенной травой, а уличных фонарей не было и в помине. Гарри выпал посреди какого-то поля.

Закрыв глаза, он попытался аппарировать снова, но ничего не вышло – юноша буквально валился с ног от истощения.

Гарри опустился на землю, опершись на бедро, избегая касаний поверхности задом, и сделал несколько судорожных вздохов, каждый из которых грозил окончиться приступом тошноты – чем больше он приходил в себя после перемещения, тем сильнее ощущал боль. Рука невыносимо ныла – наверное, он ее сломал, но Гарри боялся на нее взглянуть, боялся подтвердить подозрения. Впрочем, серьезность ранения подтверждала струящаяся по руке кровь. Лицо так же кровоточило – в том месте, где Беллатрикс полоснула по нему кинжалом, а еще собралось много крови на груди. Только теперь Гарри стало ясно, насколько сильно он порезался, выпрыгивая в окно. Глубокие, открытые раны на ягодицах, вероятно, также кровоточили. Не говоря уже о внутреннем кровоизлиянии.

Внезапно ночной воздух показался ледяным. На ужасный миг Гарри почудилось, что охранники все-таки умудрились последовать за ним. Но нет, невозможно – тогда они давно бы его обнаружили. Неожиданный холод объяснялся не этим. Может, раны кровоточили обильней, чем он полагал? Гарри быстро сотворил Lumos – рукав рубашки был совершенно красным. Черт.

Какая-то часть сознания вздрогнула от шока и тревоги, тогда как другая наслаждалась исходящим от крови теплом.

Остатков ясности сознания Гарри хватило, чтобы оценить опасность такого ощущения. Морщась при каждом движении, он стал творить целительные заклятия. Начиная с руки, которая, похоже, пострадала наиболее серьезно. Он не изучал колдомедицину, но на седьмом курсе программа обучения включала базовые приемы первой помощи. Гарри умел закрыть рану, остановить кровотечение, но не знал, как залечить перелом. Или даже исправить вывих. Юноша осторожно ощупал раненую руку. О Мерлин. Из кожи торчала кость.

Ощущение под пальцами голой кости только усилило бивший его озноб. Пытаясь не терять самообладание, Гарри опустил поврежденную руку на колени и залечил лицо и грудь. Взглянув вниз, он увидел тонкие шрамы вместо открытых ран. Хорошо, что ему удалось хотя бы это.

Скрипя от боли зубами, Гарри обернулся и попытался подлатать ягодицы. Уже свыкнувшись с ощущениями от целебной магии, он чувствовал, как закрываются раны. Во всяком случае, частично. Но это было лучше, чем ничего. Если судить по зажившим ранам на груди, сзади кровотечение также прекратилось либо замедлилось. Целительная магия притупила остроту боли, и все же ощущения оставались достаточно интенсивными, и она продолжала пульсировать в висках. Гарри глубоко вдохнул, затем еще раз, но это не помогло.

Он не помнил, сколько еще пролежал, скорчившись, словно убаюкивая себя, совершенно ни о чем не думая. Время будто остановилось. Внезапно он очнулся и осознал, что замерз. Ничего удивительного – стояла поздняя ночь, он был на улице, его рубашка разодрана в клочья. Мокрые и холодные, пропитанные кровью лоскуты ткани свисали как спереди, так и сзади.

Ну, на груди понятно – он так и не удосужился застегнуться после мерзких прикосновений Беллатрикс, а сзади… он не помнил, чтобы рубашка рвалась там, но почему тогда холодный ночной воздух продувал спину?

Ах да, окно. Вероятно, он зацепился рубашкой во время прыжка.

Странно, почему это не пришло ему в голову раньше. Еще более странно – почему он до сих пор размышлял об этом. Вероятно, у него был шок. Смутно ему пришла в голову мысль: лучше из него выйти, пока он не замерз окончательно.

До скрежета стиснув зубы от боли, Гарри медленно стряхнул с тела то, что осталось от рубашки. Кровь исчезла при трансфигурации – теперь юноша держал в руках теплое одеяло. Намеренно отводя взгляд от сломанной руки, он пытался не думать о том, что скажет Северус.

По поводу всего произошедшего.

Пара минут под одеялом, и озноб прошел. Еще несколько минут – и у него прибавилось сил, но он решил подождать еще чуть-чуть, перед тем, как предпринять очередную попытку аппарации. Нужно набраться сил, если он собирается достигнуть Суррей. Учитывая его состояние, чудо, что он не расщепился при предыдущей попытке перемещения в пространстве. Ему повезло, что он выпал на полпути.

А вдруг добраться до Дерслей не удастся? Вдруг не хватит сил, и в процессе аппарирования он развалится на части ? Вдруг…

«Хватит, – прервал себя Гарри. – У меня все получится. Вот отдохну, наберусь сил и доберусь до убежища, и нечего поддаваться панике».

Гарри действительно собирался поспать, но так и не осмелился закрыть глаза или ослабить хватку ладони на палочке.

Пока что он еще не был в безопасности. А не достигнув её, Гарри не собирался расслабляться.

Глава 40

Суббота, 13 июня 1998, 03:55

В итоге, Гарри пришлось аппарировать в три приема, чтобы добраться до Суррея. В промежутках он отдыхал, завернувшись в одеяло, прислонившись к первым подвернувшимся опорам. Не выпуская палочку, он повторял целительные заклинания – похоже, аппарирование плохо влияло на раны.

Защита крови… вот о чем он думал всякий раз, протискиваясь сквозь узкий аппарационный канал. Ему было плевать, где именно его выбросит – главное, чтобы это было рядом с домом Дерслей. Наверное, он ожидал, что приземлится где-нибудь на лужайке перед домом и войдет через дверь. У него не было полной уверенности, он не думал об этом.

Когда же он наконец прибыл на Тисовую улицу, то очутился не на лужайке, а внутри дома. «Так оно и лучше, не придется никого беспокоить, – решил Гарри. – Вернон точно не обрадуется пробуждению по такому поводу».

Комната, куда он аппарировал, была одновременно и знакомой и чужой. Размеры, окно… их он запомнил за проведенные тут годы. При свете уличного фонаря Гарри заметил непривычный цвет стен. Лимонно-желтый. А на двери, разумеется, больше не было многочисленных замков.

Для чего они Петунии в комнате для шитья?

Ведь теперь комната предназначалась именно для этого. Больше не спальня Гарри и не запасная спальня Дадли. Вернон не лгал - Дерсли здесь все изменили.

«Не могли подождать подтверждения, что я больше не вернусь», – мрачно вздохнул Гарри, неуверенный, что имеет право на досаду. Ведь он всегда был обузой для своей так называемой «семьи». Оставалось надеяться, что по субботам тетя не станет заниматься рукоделием, потому что если он сможет незаметно перекантоваться тут до вечера, то все будет хорошо. Когда он не окажется в назначенное время в Хогвартсе, Северус поймет – что-то случилось, и прибудет за Гарри на Тисовую улицу.

Здоровой рукой Гарри стянул с рабочего стола какой-то полураспущенный плед, сложил его несколько раз и постелил на пол, используя вместо матраса. И все равно пол оставался болезненно-твердым, и когда он сотворил очередную серию целительных чар, то даже не почувствовал разницы. Похоже, Гарри уже использовал максимально свои умения в первой помощи, и теперь его действия больше не оказывали целительного эффекта. Ничего не оставалось, как дожидаться прибытия Северуса. Северус будет знать, что делать, и приготовит для Гарри необходимые зелья, чтобы преодолеть все это...

Преодолеть все это…

Меняя позу, Гарри попытался прислониться к стене, не разворачивая одеяла, которое трансфигурировал много часов тому назад. Похоже, он думал лишь о защите крови, теперь же, когда наконец ее достиг, мысли вырвались на свободу.

Во всяком случае, некоторые из них.

Ну какого дьявола он соблазнился затеей поиграть в туриста в Лондоне? Он казался себе таким взрослым, таким самостоятельным… а все оказалось иллюзией. Никакой он не самостоятельный. События минувшей ночи ясно это доказали. Он даже не заметил, что с него спала маскировка! До него не сразу дошло, в какой он находился опасности, чтобы вовремя воспользоваться портключом.

Если бы он соображал быстрее, то никогда бы дал себя пленить, не говоря уже об изнасиловании на этой ужасной кровати…

«Нет, – запретил себе Гарри. – Не буду думать об этих двоих и о том, что они со мной сделали. Это выше моих сил».

Всего лишь еще одно доказательство – ха! словно оно ему требовалось – что он был не таким сильным, как хотел себе казаться.

Да он вообще не был сильным.

Все это время Северус был прав, презрительно называя удачу главным компонентом многочисленных триумфов гриффиндорца. И более талантливые друзья, ухмылялся обычно зельевар.

Увы, на сей раз друзей рядом с Гарри не оказалось. Ему взбрело в голову поиграть в самостоятельность, и все закончилось катастрофой. Не протянул и двух дней, как его захватили и едва не прикончили.

Северус сказал бы, что это то, что он заслужил за свои глупость и легкомыслие.

Да он и был глупым и легкомысленным. До него так и не дошло, насколько важна была защита крови. Если бы он изначально понимал всю ее важность, то никогда бы не решился без нее обойтись.

Очевидно, для безопасности ему действительно необходимо нечто большее, чем он сам.

Что-то вроде Cambiare Podentes.

Оно намного лучше, чем защита крови – ведь не может же он оставаться на Тисовой улице всю жизнь. Тем более теперь, по окончании школы. Дерсли этого не потерпят.

И даже согласись они, то это не помогло бы исполнить пророчество и победить Темного Лорда.

А Cambiare Podentes предоставит ему для этого достаточно силы, с которой придет безопасность, верно? Никто не осмелится задирать его, обладай он двойной силой. Никто не посмеет. А еще до того у него будет телепатическая связь с Северусом. Гарри всегда сможет позвать на помощь, если понадобится.

Эх, если бы он мог сделать это сегодня, на мосту!

Если бы только Северус был рядом с ним сейчас, то он сразу почувствовал бы себя гораздо уверенней, даже с защитой крови.

У Гарри участилось дыхание – черт! Срочно нужно было решать, что говорить Северусу. Если все пойдет так, как он предполагал, то зельевар прибудет вечером, начав поиски Гарри с дома Дерслей. И сразу же поймет, что произошло что-то ужасное.

И с этим Гарри ничего не мог поделать – невозможно было скрыть шрамы, не говоря уже о сломанной руке. Северус будет знать, что он влип в неприятности.

Однако ему незачем знать подробности. Возможно, зельевар посчитал бы, что изнасилование Гарри касается его напрямую, и, учитывая требования ритуала, наверное, был бы прав. Но Гарри было наплевать. Он не мог говорить об этом.

Он едва мог об этом думать.

У Гарри задрожали руки. Он задохнулся от боли – дрожь болезненно отозвалась в раненой руке. И тут же вспомнил о необходимости соблюдать тишину – еще не хватало разбудить Дерслей.

Но как только он принялся фильтровать предназначенную Северусу информацию, то успокоился достаточно для того, чтобы дрожь унялась. Итак, о чем рассказать?

О том, как бросил Вернона и отправился в Лондон. О попытке Лестранж перевернуть Тауэрский мост. Возможно, Северус уже в курсе. Возможно, ему даже было известно заранее, что планировалось нечто подобное.

О тщетной попытке использовать портключ. О Cruciatus и остальных пытках. Об убийстве Беллатрикс. О прыжке из окна в попытке преодолеть антиаппарационный барьер.

«Но охранников я упоминать не буду. Скажу, что кроме Беллатрикс больше не заметил никаких Упивающихся. А когда Северус осведомится, зачем в таком случае было выпрыгивать из окна, я скажу: “А я не был стопроцентно уверен, что в квартире больше никого нет!”»

Сбежать так, как это сделал он, казалось гораздо предусмотрительней, невзирая на ранения. Лучше сломанная рука, чем альтернатива.

Теперь, когда с легендой было покончено, Гарри поплотнее укутался в одеяло, осторожно баюкая сломанную руку, устроив ее на коленях. Черт, почему ему так холодно? Может, лучше просто поспать? Ему придется провести целый день в ожидании Северуса, но если бы пришел сон, то время прошло бы гораздо быстрее.

Он был так истощен, что сон пришел почти мгновенно.

Но сон оказался далеко не мирным – Гарри преследовали кошмары.

На сей раз в них фигурировало не кладбище, а комната на верхнем этаже, кровать с горчично-желтым матрасом и Упивающиеся, которые удерживали его, в то время как длинноволосая женщина стояла в углу и смеялась.

Суббота, 13 июня 1998, 08:37

Гарри мучили кошмары.

То и дело он просыпался – задыхающийся, покрытый холодным потом, с бешено колотящимся сердцем – лихорадочно оглядываясь по сторонам, каждый миг ожидая, что из теней возникнут Талмадж с Боулом. Но, разумеется, они не появлялись.

Еще пару секунд и юноша вспоминал, где находится, и ему становилось чуть легче: ведь до прибытия Северуса он в безопасности под защитой крови. Однако защита крови вряд ли сможет противостоять Вернону. Судя по прошлому опыту.

При этой мысли Гарри резко замер и прижался к полу. Словно пытался в нем раствориться, а это было невозможно. Тогда Гарри немного расслабился и снова попытался уснуть.

Только для того, чтобы во сне снова ощутить на себе грубые мужские руки.

И снова очнуться в холодном поту.

Он сбился со счета, сколько раз засыпал и просыпался, или же сколько времени ему удалось поспать до того, как кошмары становились совершенно невыносимыми. Когда он открывал глаза, то смутно удивлялся, почему до сих пор не разбудил дядю с тетей. Очевидно, снова повезло.

Впрочем, как оказалось, везло ему недолго.

– Какого дьявола тут происходит!? – прорычал сердитый голос, и дверь распахнулась настежь.

Гарри поднял голову, перед глазами все расплывалось – он проснулся лишь пару секунд тому назад. Он все еще пребывал в том полусонном состоянии, когда тени казались Упивающимися, а незваный гость c габаритами его дядюшки мог означать лишь беду.

Юноша неуверенно поднялся, не выпуская палочки из здоровой руки. Палочка дрожала.

– Поттер? – завопил дядюшка, выпучив глаза.

Окончательно проснувшийся Гарри опустил палочку, доковылял до стены и прислонился к ней. Ему нечего было сказать. Он прекрасно помнил их последнюю встречу – он, можно сказать, поклялся в том, что Дерсли больше никогда его не увидят. А теперь ему нужно пробыть тут целый день. Или же столько времени, сколько потребуется Северусу понять, что Гарри нуждается в помощи. Ну, не мог же он добраться до Хогвартса самостоятельно. Да, туда ходит экспресс, а также вполне возможно было найти подключенный к сети камин, но показываться на людях сейчас казалось чересчур рискованным.

Даже под маскировкой и маггловской косметикой. Ему стало плохо при воспоминании о своей недавней самоуверенности и убаюкивающем чувстве ложной безопасности.

– Поттер! – снова проорал Вернон, делая шаг вперед.

Спохватившись, что погрузился в свои мысли, Гарри помотал головой.

– Да, дядя Вернон.

Мужчина нахмурил кустистые брови.

– Какого черта ты затеваешь, проникнув сюда вот так тайком?

Гарри мог бы объяснить, что он аппарировал, а не прокрался, но едва ли такое объяснение изменит отношение дяди к лучшему. Скорее всего, изменить отношение Вернона было сейчас вообще из области фантастики, но почему бы не попытаться? Все же лучше, чем осыпать родственника проклятиями.

Что бы ни случилось, Гарри принял решение. Вернон не сможет вышвырнуть его из дома. Гарри останется тут до прихода Северуса.

Он спустил с плеча одеяло, демонстрируя сломанную руку.

– У меня неприятности.

Вернон отступил.

– Оно и видно, – грубо отозвался он. – Что, оно так плохо, как выглядит?

– Да, – вздохнул Гарри и перестал пытаться подняться, осторожно опускаясь на небольшую табуретку, очевидно, предназначенную тетушке.

Вернон нахмурился, оглядывая племянника с головы до ног. Казалось, он подмечал все ранения, возможно, строя версии о случившемся, которые так и не успел озвучить. На пороге возникла Петуния.

– В чем дело, Вернон? – И затем, в полном шоке: – Гарри?

– Да, – снова отозвался юноша. Спохватившись, что едва не уронил палочку, он сжал ее крепче. Но это не помогло. Он по-прежнему чувствовал себя на грани потери сознания.

По деревянному полу процокали каблучки – тетушка приблизилась.

– Что произошло? О боже, там… это что – твоя кость?

Гарри слабо кивнул. Затем, понимая всю бессмысленность объяснений своего положения, промямлил:

– Я выпал из окна.

– А по-моему, ввязался в драку с поножовщиной, – жестко заметил Вернон, разглядывая щеку Гарри.

– Именно поэтому я и выпал, – стал объяснять юноша.

– Что, на сей раз не подвернулось летающего автомобиля? – с отвращением скривился Вернон. – Или метлы?

– Магия не может решить все проблемы.

– Не смей произносить этого слова в моем доме! – прогремел Вернон, делая шаг вперед. – Больше не смей бросать его нам в лицо, мальчишка! Не то чтобы тебе было чем гордиться, верно? Ненормальность уже убила твоих родителей, и только посмотри на себя! Что, и тебе она принесла мало счастья, а?

Гарри устало поднял голову. Раньше слова дяди всегда задевали его, заставляли кипятиться, теперь же они затронули что-то глубоко внутри.

– Нет, не принесла, – тихо согласился он.

Согласие, казалось, ошарашило Вернона. Тот практически задохнулся от шока. Между тем, Петуния уже оправилась от своего.

– Вернон, заводи машину, – резко приказала она. – Мы отвезем Гарри в больницу.

Нет, Гарри не собирался покидать дом, даже чтобы поехать в больницу, но предложение тети его поразило. Верно, он был в агонии, но пока что не бредил. Даже его буйного воображения не хватало, чтобы представить Дерслей, проявляющих о нем заботу. Ему пришло в голову, что, возможно, Петунии больше не о ком заботиться, а это могло означать лишь одно.

– Значит, Дадли тут больше не живет?

У тети затуманился взгляд.

– Мы послали его путешествовать по Европе, как давно планировали. Я ужасно скучаю! – Она вытерла глаза. – И пишу ему ежедневно, но это не помогает!

Гарри не знал, что на это сказать – ему явно повезло, что Дадли не было дома.

– Ну, давай же, – раздраженно спохватилась тетя. – Я не могу оставить тебя в таком состоянии. Вдруг кто-нибудь зайдет и увидит? Мы отправляемся в больницу.

Однако Гарри заметил, что Вернон даже не тронулся с места. Что ж, тем лучше.