- Поверил, не сомневайся. Поначалу я тоже думал, что он был мерзавцем потому, что таким родился. – Гарри улегся на траву и стал наблюдать за плывущими облаками. – Как выяснилось, он в самом деле навоображал себе невесть что. В общем, после того как все прояснилось, дела у нас пошли немного лучше.
- Он, что, думал, что ты - местный Казанова? – возмутилась Гермиона. Она снова улеглась на траву и повернулась лицом к Гарри. – Ты же ни с кем не встречался после Чо. Я бы еще поняла, если бы Снейп не замечал, что вокруг него происходит. Но он же такой наблюдательный! Обязан быть наблюдательным, учитывая его...
- Тише ты! – зашипел Гарри, пока она не успела высказаться о шпионской деятельности зельевара вслух. – Я, конечно, применил сильнейшие из известных мне изолирующих чар, но...
- Ой, и правда. Только все равно меня поражает, как Снейп мог принять тебя за... опытного в этих вопросах человека, но кто знает, может, в нашем возрасте он сам был таким...
Они немного помолчали. Гарри наблюдал за плывущими облаками и пытался ни о чем не думать. Потому что думать – это означало гадать, как ненавязчиво упомянуть об использовании пальцев в беседе с Гермионой, а обсуждать такое было невозможно, верно? В любом случае, решение он должен был принять сам. Да и не захочет Гермиона рассуждать о такой мерзости...
- Гарри, - ее тихий голос размышления прервал; он заметил, что девушка включила Tempus. В воздухе над их головами парили полупрозрачные туманные цифры, пока она не развеяла их рукой. – Уже полдесятого. Ты хотел обсудить... э... что-то?
- Хотел, но... мне как-то неловко.
Гермиона улыбнулась.
- Ну конечно. Ты, главное, не стесняйся – неважно, о чем речь. Я же не зря говорила, что ты можешь обсуждать со мной все, что угодно. Моя семья очень либеральна в этом смысле. Например, мама объяснила мне, откуда берутся дети, когда мне было шесть. А один из моих кузенов – гей, и мы с ним очень дружны. Вот видишь, Гарри, ты можешь быть со мной предельно откровенным.
Гарри напрягся.
- Ты что, намекаешь, что я гей, Гермиона? Потому что это не так. Как ты вообще могла такое подумать? Лишь потому, что за мной не бегает толпа и без покоренных девиц?
- Нет, Гарри, я так вовсе не думаю! – воскликнула Гермиона. – Просто... пойми, что бы ни произошло, ты не сможешь меня шокировать. Понимаешь?
- Понимаю, - отозвался Гарри.
Несмотря ни на что, ему все еще было горько и обидно. Там где он рос, говорить о сексе просто так было не принято. Но ему не хотелось вдаваться в подробности. Зная Гермиону, она начнет расспрашивать, откуда он столько знает, а услыхав, что информация почерпнута из желтой прессы и журналов, возможно, захочет заново сама ему все объяснить.
- Послушай, может, я ошибся. Не думаю, что смогу говорить об этом...
Однако Гермиона не собиралась отступать.
- Ну же, Гарри! Все ты можешь. Вот что я тебе предложу... почему бы тебе не закрыть глаза, сделать глубокий вдох, а на выдохе выпалить то, что ты хотел сказать. Не пытайся составлять связные предложения или гадать, какой окажется моя реакция. Просто... выпали это.
- Я...
- Не думай, - посоветовала девушка. – Ну же! Глубокий вдох.
И Гарри попробовал. Зажмурился и постарался ни о чем не думать, пусть это не было настоящей оклюменцией. Глубочайший вдох, затем, на выдохе, он открыл рот и попытался выпалить преследовавшие его мысли.
Но сорвавшиеся с языка слова удивили даже его самого.
- Снейп утверждает, что мы – любовники... – услышал себя Гарри. Юноша застонал и перевернулся на живот, чтобы спрятать лицо в ладонях. – Ох, я же вовсе не об этом хотел с тобой поговорить, Гермиона...
- Хм, ну, вероятно, это тоже тебя тревожит, иначе не вертелось бы на языке.
Шокированной девушка вовсе не выглядела. Мельком взглянув на нее, Гарри решил, что ужаса на ее лице тоже не было. Он ценил выдержку подруги, хотя и не понимал, как ей удается сохранить беззаботность.
- Значит... ну... – Гарри снова глубоко вдохнул и начал заново, хотя в этот раз не применил метод скороговорки: – Как он вообще мог предположить такое? Это же просто нелепо! Мы не любовники, честно!
Гермиона нахмурилась.
- Может, Снейп сказал это, надеясь, что ты сам начнешь думать именно так? В синопсисе говорится, что ритуал предназначен для любовников, вот он и считает, что будет лучше, если ты будешь воспринимать его в таком свете?
Гарри задумался, слыша в памяти этот глубокий, бархатный голос, вновь ощущая задевшую его плечо прядь волос, когда Снейп наклонился к нему и произнес: «И то, что ты кончаешь так остро и сладко, что оставляешь на мне метку...» Поежившись от воспоминаний, Гарри резко сел и принялся растирать озябшие руки.
– Держу пари, он говорил это всерьез.
Гермиона окинула юношу явно сочувствующим взглядом.
- Ты уверен, что он не манипулирует тобой? Он ведь слизеринец, Гарри. Ты вполне можешь этого не замечать.
- Да нет, все совсем не так, – вздохнул Гарри. – Сказать по правде, он очень часто ко мне прикасается, и .. ну, он очень искусен, Гермиона. – Юноша подумал, не упомянуть ли о Sensatus, но решил, что тогда создастся впечатление, будто он во всем винит заклинание. А он был не настолько малодушен. Он мог взглянуть в лицо определяющим его жизнь обстоятельствам, хоть и заливался краской, признаваясь: – Я бы никогда не подумал... но, так или иначе, он до меня дотрагивается, и я не могу сдержать... определенную реакцию. Видишь ли, я всегда полагал, что Снейп презирет меня за отсутствие самоконтроля. Но, э... прошлой ночью он сказал, что ему это нравится. И знаешь, что? Это было вовсе не ехидство, как если бы он имел в виду, что теперь у него прибавилось оснований считать меня идиотом. Он действительно думает, что это... ну, возбуждает, что ли. Хотя я понимаю, как в это трудно поверить...
Гермиона прикрыла открытый рот ладонью, но продолжала смотреть на юношу широко распахнутыми глазами. Впрочем, вскоре ее взгляд стал сердитым .
- «Трудно поверить»? Можно подумать, что ты – какой-нибудь Квазимодо!
- Кто-кто?
Гарри... – Гермиона глубоко вдохнула, заставляя Гарри спросить себя – уж не собирается ли она тоже бездумно выпалить то, что ее беспокоит. Но девушка заговорила, прекрасно владея собой: – Знаешь, ты очень симпатичный. Ну, послушай: раньше я не спрашивала, потому что не была уверена, захочешь ли ты обсуждать это, но по твоим словам выходит, что Снейпу нравятся мужчины, верно? – Она даже не ждала ответа. – Значит, никаких манипуляций. Ты – привлекательный юноша, он к тебе прикасается, а ты реагируешь. Ну разумеется, его это возбуждает!
- Ну да, – глухо отозвался Гарри. Слова будто застряли у него в горле. – Наверное, это потому, что я... ну, мужского пола. Мы никогда не слышали о том, чтобы Снейп с кем-то встречался, вот и решили, будто у него нет личной жизни, а если есть, то только летом. А теперь он, наверное, до того озабочен, что сейчас ему покажется привлекательным даже Крэбб. Погоди, я не так выразился. Я имел в виду, что влечет его не ко мне. Ему бы подошел кто угодно, главное, чтоб причиндалы были на месте. – Такое объяснение казалось весьма логичным, и после этого вывода Гарри стало гораздо проще думать о вчерашних чувственных заявлениях Снейпа. В конце концов, тот наслаждался его оргазмами, а не самим Гарри. Значит, все было в порядке. Просто Снейпа привлекала мужская анатомия.
- Гарри, а по-моему, ты ему нравишься. И это хорошо, учитывая, что тебе с ним жить, верно? Гораздо лучше, чем если бы он тебя ненавидел.
- Он все еще меня ненавидит, – возразил Гарри.
- Гарри, он зовет тебя любовником...
- Он не меня назвал своим любовником, а сказал, что мы стали любовниками, – взвился Гарри. – Да и вообще, он все неверно понял. Какие из нас, в задницу, любовники! В буквальном смысле. Думаю, что я заметил бы, перейди мы этот рубеж.
Приподнявшись на локте, Гермиона задумчиво помолчала.
- Но, кажется, сам Снейп считает вас любовниками, Гарри.
- Ну да, – нахмурился Гарри. – Он посоветовал мне заглянуть в толковый словарь...
- Возможно, он прав, – спокойно прервала его Гермиона, отведя с лица волосы и усаживаясь к нему лицом.
- Я тебя умоляю. Ну, какие мы любовники, если никогда не занимались сексом?
- А что такое секс? – подняла брови Гермиона, и Гарри покраснел и отвернулся. – Вы явно занимались чем-то, что – по его мнению – подходит под это определение, Гарри. Послушай, примени обычную логику. Разве секс между мужчиной и женщиной – это только совокупление?
- Ну... да, – протянул Гарри, качая головой, словно удивляясь идиотскому вопросу.
- В самом деле? – продолжала Гермиона. – Значит, если я не могу забеременеть в процессе, значит это не секс?
- Э... ну, наверное, существуют и другие способы...
«Много других способов», – услышал Гарри тот самый глубокий голос.
- Значит, по его мнению, одним из них вы и воспользовались, – пожала плечами Гермиона. – Даже не понимаю, почему его слова так тебя задевают. Это просто его образ мышления. Ты же не обязан соглашаться. Кроме того, мне не показалось, что он хотел этим тебя обидеть. Нет, серьезно, мне я думаю, он, наоборот, хочет помочь тебе свыкнуться с обстоятельствами. По-моему, это лучше альтернативы.
- Какая же ты бессердечная! – сердито воскликнул Гарри. – «Лучше альтернативы». У твоей семьи такие широкие взгляды? Потому что до тебя, кажется, не доходит, во что я влип! Вместе с ним! До конца своей гребаной жизни! Это же ... мерзко, Гермиона! И отвратительно! И...
Внезапно мягкие ладони девушки накрыли его собственные, сжимая их.
- Ох, Гарри. Ты действительно так считаешь?
- А то! – рявкнул он, выдергивая руку. – Кто бы на моем месте так не думал?
- Мой кузен - гей, например. И его друзья. И любой мужчина-гей в...
- Заткнись, – сказал Гарри. – Ты что, оглохла? Я не гей!
- Не нужно кричать, – поморщилась Гермиона.
- Я не кричал!
- И сейчас тоже не кричишь?
Тихий голос девушки помог Гарри взять себя в руки. Она ничем не заслужила его нападок.
- Послушай, мне плевать, сколько там у тебя кузенов геев. Большинство мужчин не считают, что это в порядке вещей... неважно, ты просто не понимаешь.
- Я понимаю, – тихо отозвалась Гермиона. – То есть теперь понимаю. Я не знала, что ты думал... Послушай, Гарри. Мой кузен много рассказывал мне о своих партнерах, что они делают, и это вовсе не так ужасно, как ты думаешь. По-моему, твои родственники были немного... ну, ограничены в этом смысле, но...
Она замолчала, заметив недоверчивый взгляд Гарри.
- Неважно. А важно, Гарри, вот что. Я твой друг. А теперь – как бы поступил настоящий друг в подобной ситуации, если бы ты действительно влип? Пожалел тебя? Не думаю, что тебе это нужно.
Гарри отодвинулся.
- Что же, по-твоему, мне нужно?
- Чтобы тебя выслушали.
- Нет, мне нужен совет, – признался Гарри, собираясь с духом. Погибать, так с музыкой, решил он, все равно он уже наболтал больше, чем нужно. – Я очень нервничаю насчет того, как мы с ним будем заниматься сексом. То есть настоящим сексом.
- Любой бы нервничал на твоем месте, – согласилась Гермиона.
- Ну да, конечно. Но дело не только в нервах. Его... о Мерлин! – Гарри сглотнул и выдавил: – Глядя на него, ты бы ни за что не поверила, что под этими одеждами прячутся такие огромные части тела, Гермиона. Особенно одна, конкретная часть.
Несмотря на свои чрезмерно широкие взгляды и либеральное воспитание, при этих словах девушка покраснела. Ну наконец-то, подумал Гарри. Ее реакция почему-то приободрила его, и он продолжил:
– Так вот, я нервничаю, потому что боюсь, что он мне что-нибудь повредит, когда... – прокашлявшись, Гарри начал снова: – То есть я, конечно, не думаю, что он собирается намеренно причинить мне боль, но он у него такой большой, что, мне кажется, это все равно может произойти, Гермиона. Но я все равно не откажусь, потому что особого выбора нет. Либо это, либо смерть. Но я чертовски нервничаю. Раньше я так не переживал. То есть переживал, конечно, но когда его увидел, то почувствовал себя во сто крат хуже.
- Ох, Гарри! – Гермиона накрыла его ладонь своей. – Как тебе, должно быть, ужасно.
- Да. – Гарри опустил руку на ее пальцы и какое-то время просто сидел, не шевелясь, и радовался, что у него есть такая подруга. Он действительно мог обсуждать с ней все, что угодно.
- И ты хотел посоветоваться?
Ах да, в самом деле. Ему было так приятно с кем-то поговорить, что он совершенно забыл об этом.
- Ну, дело вот в чем. Я сказал Снейпу, что ему лучше держать при себе целебное зелье – ну, на потом, а он завел песню о том, что не собирается... э... причинять мне вред, но я ему не поверил. И тогда он предложил кое-что попробовать, ну... чтобы поумерить мою тревогу. По сути, это подготовка.
- Подготовка?
- Предварительная подготовка. Он говорит, что так принято, и нам все равно придется это делать позже... – Гарри отвернулся и снова попытался скороговоркой протараторить непроизносимое: – Растянуть меня, чтобы он поместился. С использованием его... – прокашлявшись, Гарри растопырил пальцы.
- А. Ясно. – Кудряшки Гермионы колыхнулись, когда она кивнула и взглянула на другую его руку, все еще крепко сжимавшую ее собственную. – Я понимаю, о чем ты.
Гарри очень на это надеялся. Невзирая на рекомендованный Гермионой метод бездумного выпаливания, в большие подробности он вдаваться не мог. Достаточно того, что он обсуждал это с самим Снейпом. Он был убежден, что не смог бы произнести перед девушкой – во всяком случае, не прямо в лицо – что допускал возможность впустить длинные пальцы Снейпа к себе в задницу.
Подруга долго молчала, а затем сказала:
- Так какой тебе нужен совет, Гарри?
- Я никак не решу, позволить ему это или нет!
Гарри заметил, что девушка оцепенела.
- Тебе в самом деле предоставили выбор?
- Ну, во всяком случае, сейчас. Как я уже говорил, он дал мне понять, что позже у меня просто не будет выхода, а предлагаемый им способ поможет удостовериться, что у меня там ничего не повредится. Но это уже после ритуала. Он сказал, что подождет, если я предпочитаю отложить это на потом. – Гарри со вздохом выпустил ее ладонь и стал вырывать клочки травы. – Так что ты думаешь?
Гермиона наклонилась к нему, заправив прядь волос за ухо.
- Как ты считаешь, Снейп... хм, ну, скажем так… Ты же говорил, что он знает толк в сексе, верно?
- Гермиона!
- Ну, ты же сказал, что он умеет вызывать в тебе нужные реакции, – оправдываясь, продолжила она. – И я подумала, что он, видимо, опытен в вопросах занятий любовью. Ну, с мужчинами. Правильно?
- Правильно, - снова неохотно согласился Гарри. Впрочем, он прекрасно понимал – Гермиона вовсе не пыталась его смутить, а лишь высказывала свою точку зрения. Но как-то не очень внятно. Словно заметив его расположение духа, девушка притихла. Э, нет, так не пойдет. – Продолжай.
- Я просто подумала: раз уж он действительно такой опытный, значит, и подготовку предложил не от нечего делать, а чтобы рассеять твое беспокойство. То есть, если он считает ее полезной, то я склонна ему верить. С другой стороны, речь ведь идет о Снейпе, а ему подтасовать факты ничего не стоит. Хм...
Гарри выдохнул через нос.
- Снейпу нет смысла доводить меня до нервного срыва, а, солгав об этом, именно такой реакции он и добьется. Так что... ты права, он, наверное, хочет меня успокоить.
- Тогда почему тебя это пугает?..
И снова Гарри уставился на девушку, широко раскрыв глаза. Его не переставало удивлять, какую поразительную недогадливость иногда проявляла умница Гермиона.
- Ты что! Это же мерзко!
- А, – улыбнулась та, но, как показалось Гарри, несколько принужденно. – Ясно.
- Кроме того, – добавил Гарри, – идея не кажется мне такой уж гениальной. В конце концов это – моя задница, по крайней мере еще целую неделю. Это потом уже придется отдать ее в его распоряжение.
- Извини...
Гарри подбросил в воздух только что сорванные травинки и посмотрел, как те опадают на волосы Гермионы.
– Да нет, ты была права. От сочувствие пользы мало. Просто будь другом и скажи, что ты думаешь.
Она стряхнула с себя траву и ответила:
- Хм. Много чего, между прочим.
- Должно быть, ты издеваешься. Гермиона Грейнджер много думает – ха-ха. Ты еще скажи, что способна держать в голове несколько мыслей одновременно.
- Да ну тебя, – фыркнула та, шутливо шлепнув его по руке. – Вот что я думаю. Поведение Снейпа мне кажется... ну, почти порядочным. В смысле, для Снейпа. Разумеется, нельзя забывать о том инциденте с рубашкой, о том, как он потребовал ключ от твоей гринготтской ячейки и как мы были вынуждены обмениваться записками. Бесспорно, были случаи, когда он вел себя очень низко. Тоже мне, новость. Однако теперь он предоставляет тебе выбор: приступать к этому или нет? Неужели такая мысль тебя не обнадеживает?
Гарри кивнул и смахнул застрявшую у нее в волосах травинку.
Нахмурившаяся Гермиона рассеянно оттолкнула его руку.
- Это твой шанс еще до ритуала оценить здравость его суждений. Я хочу сказать – по поводу секса, – помолчав, она пожала плечами. – Ты же знаешь, как важно для меня быть заранее осведомленной. Обо всем. Но мне кажется, это его предложение связано с утверждением, что ты – его любовник... потому он и пытается вести себя с тобой как с таковым.
Тут уж Гарри не смог сдержать усмешки.
- И откуда тебе известно, как Северус Снейп обращается со своими любовниками?
- Ну я, кажется, в состоянии представить себе его обращение с рабом, Гарри. Это... ну, было бы совсем иначе.
- Ну да, возможно, – Гарри ненадолго задумался и покачал головой. – Он... я бы сказал, непредсказуемый. Но мне плевать на его слова: никакие мы не любовники.
- По-моему, в том, что касается секса, твое мнение расходится с мнением Снейпа.
- Ты имеешь в виду, что он на двадцать лет старше и намного опытней?
Теперь настал черед Гермионы изумленно глазеть на Гарри.
- Нет, я имею в виду, что его привлекают мужчины!
Гарри нахмурился.
- Ну это же... это же просто анатомия, верно? Вводим планку А в прорезь В вместо прорези Б.
- О, я думаю, тут все гораздо сложнее. Если хочешь, я могла бы... э... подобрать тебе пару книг в Лондоне. Из книжного магазина «Блэкуэлс». Кажется, мой кузен покупал там книги. Или, хочешь, я поищу в магическом книжном? Что-нибудь, более подходящее к твоей ситуации?
- Да не желаю я об этом читать; хватает и того, что мне придется это делать, – вздохнул Гарри. Как ни странно, он предпочитал получать информацию от самого Снейпа. Исследование на темуэтого было бы равносильно признанию в желании этим заниматься. – Так ты полагаешь, мне лучше согласиться на... э... подготовку. Это и есть твой совет?
- По-моему, это будет благоразумно, - подтвердила Гермиона. – К тому же, судя по твоим словам, на компетенцию Снейпа можно положиться. Но решать все же тебе, Гарри. – Она покачала головой. – Как бы я хотела убедить тебя, что это вовсе не отвратительно. Я уверена, что нет. Но... наверное, тут важны лишь твои чувства.
Гарри кивнул. Гермиона действительно проявила себя настоящим другом.
- Послушай, я уже опаздываю, – сообщил юноша, вскочив на ноги и протягивая ей руку, чтобы помочь подняться. Впрочем, даже когда Гермиона встала на ноги, ее ладони он не выпустил. – Вот еще что: свидетели для ритуала. Мне нужно было выбрать одного, и знай, что я люблю тебя и достаточно доверяю для того, чтобы ты там присутствовала.
- Ох, Гарри. Я... мне будет нелегко наблюдать за тем, что с тобой произойдет, но если я тебе нужна, то...
- Нет, погоди. Я хотел сказать, что подумал о тебе, но решил, что гораздо благоразумнее было бы пригласить отца Рона. Понимаешь, он сможет лично заполнить для меня министерские бланки, и документы не попадут в руки каком-нибудь клерку, который свалится со стула, прочитав фразу: «Гарри Поттер, раб». Поэтому свидетелем и будет мистер Уизли – если, конечно, согласится. Он прибудет завтра, чтобы обсудить со мной этот вопрос. Но не говори о его визите Рону, ладно? Ты же знаешь...
Гермиона задумчиво кивнула.
- Рон, конечно, рано или поздно обо всем узнает. Но... ты прав, сейчас лучше ни о чем ему не рассказывать. Вряд ли он проявит понимание. А у тебя и так забот по горло, – освободив ладонь, Гермиона жестом напомнила ему о звуконепроницаемых чарах.
Гарри вытащил палочку, чтобы отменить их, и замер.
- Ты... тебе нечего сказать по поводу моего выбора на роль свидетеля?
- Ну, я же не настолько инфантильна, чтобы обидеться, - вздернула подбородок Гермиона.
Гарри казалось, что он не чувствовал себя таким умиротворенным уже целую вечность, хотя ему по-прежнему было необходимо сделать выбор. Он улыбнулся.
- Может, оно и к лучшему. Мне ведь нужно испытать удовольствие при свидетелях, помнишь? И мне вовсе не улыбается, чтобы ты наблюдала за тем, как Снейп целует меня, а я возбуждаюсь...
- Гарри!
- Сама же говорила, что я могу обсуждать с тобой «все что угодно», - искоса взглянув на девушку, озорно напомнил Гарри. – Успокойся. Нет, честно, с этим я уже свыкся.
Гермиона нерешительно потопталась на месте.
- А. Ну, это хорошо...
- Да, наверно. По крайней мере, мне не нужно будет полностью раздеваться; видимо, свидетели не обязаны остаться до самого конца, ну, если ты понимаешь, о чем я...
- Ох, теперь ты просто пытаешься вогнать меня в краску, - смеясь, обвинила Гермиона. – И не мечтай.
- Мне просто приятно, что я могу обсуждать с кем-то «все, что угодно», - снова улыбнулся Гарри. – Хотя признаюсь, что дразнить тебя тоже забавно.
Гермиона снова шлепнула его по руке. На этот раз гораздо сильнее.
- Эй, я же не виноват, что ты тормозишь!
- Помолчи, Гарри, - сердито взглянула на него Гермиона.
Все еще улыбаясь, он отменил чары, но, как только звукозащитные стены упали, выражение его лица стало серьезным.
- Вот мы все и обсудили, - вздохнул он. – Теперь мне осталось лишь сделать выбор. Ну, что ж. С этим, вероятно, ничего не поделаешь. Постарайся, чтобы Рон не увидел тебя в ближайшие пару часов. А потом - скажешь ему, что я продолжаю заниматься самостоятельно?
- Обещаю обо всем позаботиться, – все еще хмурясь, Гермиона снова активировала Tempus. – Тебе пора.
- Ага. - Гарри наклонился к ней, быстро обнял и бегом бросился к замку.
Суббота 6 июня 1998, 10:05
В подземелья Гарри прибыл с опозданием, но на этот раз замечания ему Снейп не сделал. Отложив в сторону пожелтевшие свитки пергамента, он встал и, нахмурившись, наблюдал, как Гарри отряхивает от сажи голые руки.
Приняв сосредоточенное выражение лица зельевара за желание получить немедленный ответ об использовании пальцев, Гарри невольно занервничал. Что он мог ответить? Сама мысль об этом вызывала тошноту. Возможно, во время обсуждения с Гермионой – там, у озера – ситуация не казалась настолько реальной. Здесь же, во мраке подземелий, под пронзительно-любопытным взглядом Снейпа, от действительности было некуда деться.
Гарри мельком взглянул на пресловутые пальцы и вздрогнул, заметив, что они совершенно не запятнаны зельями. Почему-то он всегда был уверен в обратном, хотя и не мог припомнить, когда видел пятна на руках зельевара. Обычно те выглядели лоснящимися, но виной тому была защитная пленка из особого бальзама, предохраняющая кожу от ядовитых испарений, верно? И вообще, в последнее время Снейп вовсе не выглядел неухоженным. «Иначе я чувствовал бы это, – краснея до ушей, подумал Гарри. – Каждый раз, когда он ко мне прикасается»...
- Ты мог бы соизволить ответить на мои вопросы!
Моргнув, Гарри пришел в себя – оказывается, уже некоторое он время стоял, уставившись на руки Снейпа. Юноша вздрогнул.
- Э, извини. Ты что-то сказал?
Зельевар напрягся и еще сильнее прищурил глаза.
- Я много чего сказал. Ты хорошо себя чувствуешь?
- Да, нормально, – ответил Гарри и тут же пожалел об этом. Может, скажись он больным, Снейп дал бы ему больше времени на то, чтобы решить, что же делать с пальцами... Нет, это просто глупо. Если он собирался согласиться на все, разумнее было бы поскорей покончить с этим, верно? Разумеется, по сути это означало, что и выбора у него никакого нет: по словам Снейпа, ему все равно рано или поздно придется ознакомить свою задницу с этими пальцами.
Неожиданно Гарри действительно затошнило.
- Мне просто... я не знаю, что тебе сказать, – сглотнув, произнес юноша.
Словно с укором Снейп покачал головой.
- Вряд ли ты в ответе за то, что тебе никогда не объясняли подобное, – Гарри не понял, о чем идет речь, пока зельевар не продолжил: - Полагаю, твои не терпящие магии родственники никогда не обсуждали твоих родителей?
Вспомнив наставления директора о пользе открытых, честных отношений, Гарри кивнул.
- Да при чем тут?..
- Аллергены? А вот при чем. Из тех крупиц информации, которые мне удалось раздобыть, у твоих родителей не было аллергий, но... – зельевар пожал плечами.
Гарри моргнул.
- Но какое тебе дело до их аллергий?
- Ты действительно ничего не слышал. О чем, по-твоему, мы говорили?
- Э...
- Почему ты постоянно так краснеешь? – приблизившись, зельевар провел пальцем по щеке юноши. – Это началось вскоре после того, как мы вступили в интимные отношения. Мне, конечно, нетрудно догадаться о причине, но, Гарри, ты же сам сказал, что твоя физическая реакция на меня – не что иное, как обычный рефлекс. Твоя реакция вполне естественна. Ты – здоровый молодой человек, вынужденный сдерживать буйствующие гормоны, – разумеется, то, чем мы тут занимаемся, приводит к предсказуемому результату. Это не должно тебя смущать.
- Я над этим поработаю.
- Надеюсь, со временем ты привыкнешь, – нахмурился Северус. – Но до тех пор это может создать лишние проблемы. В последний раз, когда мы встречались с Альбусом, при моем появлении ты покраснел, как рак.
- Не знаю, чему ты удивляешься, учитывая, чем мы занимались предыдущие несколько вечеров подряд, – процедил Гарри, но затем попытался успокоиться. Кажется, Гермиона была права: они со Снейпом смотрели на мир совершенно по-разному. Может, в восемнадцать лет Снейп уже действительно безнадежно пресытился половой жизнью. – Послушай, я не особенно могу это контролировать. Разве что ты найдешь для меня какое-нибудь зелье? Оно может помочь.
- Об одном таком зелье мне известно, но оно предназначено не для мужчин... – зельевар встретился с Гарри взглядом. – И почему такой простой факт заставляет тебя покраснеть еще сильнее?
- Неважно, – буркнул Гарри, отвернувшись к стене. – Я не... Ну, так что ты там говорил про аллергии?
- Буду признателен, если на сей раз ты меня выслушаешь. Существует небольшой риск, что один из компонентов галлюциногенного зелья, которое тебе придется принять во время ритуала, окажет на тебя неблагоприятное влияние. Вот это мы и проверим сегодня. Было бы полезно узнать заранее, страдали ли твои родители такой же аллергией, но, так как сделать это невозможно, мы попытаемся предусмотреть наихудший вариант.
Гарри кивнул. Теперь он чувствовал себя гораздо увереннее, потому что разговор о пальцах ему не грозил... по крайней мере, сейчас. Он поднял голову:
- А что, если я подвержен аллергии к какому-нибудь из компонентов зелья? В синопсисе ты написал, что зелье должно...э... подготовить мое тело для отдачи на твое попечение, ну, или что-то вроде того. Значит, в случае моей аллергии ритуал не состоится?
- Неверно. При таком раскладе мы примем меры для нейтрализации реакции, чтобы позволить магии сделать свое дело. Я уже объяснял тебе это, Гарри.
- Не слишком ли ты рискуешь, выжидая вплоть до семнадцатого числа, чтобы выяснить нечто подобное...
- Антиаллергеновое зелье нужно принять за десять-двенадцать дней до галлюциногена. Начни мы тестировать раньше, рисковали бы намеренно подвергнуть твой организм аллергии, как я уже имел честь сообщить.
- Ладно, – Гарри неловко переминался с ноги на ногу. – Э... не объяснишь ли ты еще кое-что? Я не понял, что это означает, ну, что зелье должно подготовить мое тело для отдачи на твое попечение. Что меня ожидает? Моя внешность изменится... э... в соответствии с твоими вкусами?
- О чем ты говоришь?
- Ну, тебе бы хотелось, чтобы я выглядел иначе, верно? Значит, у меня изменится внешность?
Глаза Снейпа чуть не полезли на лоб.
- Разумеется, нет. Ты не изменился бы, даже возникни у меня подобное желание. И уверяю тебя, оно совершенно отсутствует.
Гарри потер шрам, решив, что в этом есть своя логика. Он был кем-то вроде символа оппозиции Волдеморту, поэтому радикальная перемена во внешности не сыграет их стороне на руку. Очевидно, победа в войне для Снейпа важнее того, что Гарри так похож на своего отца. И, наверное, это и к лучшему, что зельевар сумел хоть немного перебороть неприязнь к Джеймсу.
- И как же тогда мое тело подготовится «к отдаче на твое попечение»? Я бы хотел знать, чего ожидать.
- Твоя сперма временно приобретет магические свойства, как и положено при ритуале Podentes.
Гарри закусил губу.
- А.
- Ты же не думал, что купание предназначается лишь для удовольствия, верно? В конце концов, Podentes использует Магию Секса. Твое семя – заранее заколдованное посредством особых обрядов – важнейший его элемент. – Какое-то время Снейп не спускал глаз с юноши. – У тебя есть еще вопросы? Нет? Тогда пойдем в лабораторию, где мы начнем проверку на аллергии. Во время тестирования тебе может стать плохо...
- В таком случае, не лучше ли проводить его тут? – спросил Гарри, указывая на диван.
- Думаю, я сумею трансфигурировать нечто подобное, если тебе понадобится прилечь.
Гарри кивнул. Удовольствия от предстоящих проверок он не ожидал, и то, что процедура будет происходить в лаборатории зельеварения, которую, если честно, он уже надеялся больше не увидеть, сыграло в этом не последнюю роль. Впрочем, Снейп наверняка знал, что делать. Возможно, компоненты не следует трогать до приготовления. Или же это еще какой-то тест для Гарри. Снейп же питает к ним слабость, верно?..
«Даже к зельям, – предупредил его вчера мужчина. - Нужно настроить себя соответственно, чтобы быть готовым ко всему. Даже к зельям».
И Гарри молча последовал за Снейпом по коридору.
Суббота, 6 июня 1998, 11:54
- Это последний.
Не сдержав вздоха облегчения, Гарри всем телом навалился на рабочий стол. Ни одно из веществ не вызвало тошноты, но ему уже надоело пробовать ингредиент за ингредиентом, большинство из которых неприятно пахли и были омерзительными на вкус. Когда Снейп протянул ему неглубокую тарелку с какой-то желеобразной лиловой массой и объяснил, что это свиная плацента, Гарри категорически отказался и дальше слушать, что именно он дегустирует, спасибо большое.
Снейпа, разумеется, рассмешило подобное заявление. Снисходительная улыбка словно говорила Гарри: «В зельеварении ты - полный ноль». Впрочем, Гарри было все равно. Его вовсе не волновало, что зельевара забавляет его брезгливость.
Было действительно легче пробовать каждый из компонентов, не задумываясь об их происхождении, особенно учитывая, что семнадцатого числа придется глотать это все снова. С другой стороны, возможно, став зельем, на вкус эти ингредиенты окажутся приятнее.
Однако, помня о привычке Снейпа придавать зельям вкус, по сравнению с которым иногда было предпочтительнее проглотить собственную рвоту, Гарри не слишком на это надеялся.
Последний приготовленный для него компонент оказался сероватым порошком, похожим на сажу. Гарри взял предложенную Снейпом ложку и взглянул на ее содержимое. Да что, в конце концов, с ним может случиться? До сих пор ведь он еще жив. Гарри решительно сунул ложку в рот и проглотил, пытаясь не подавиться сухим порошком.
Снейп, заметив его мучения, призвал стакан воды. Вода была газированной – и ничего похожего Гарри никогда раньше не пил. Она пенилась во рту и пузырилась в горле, смывая остатки порошка и оставляя на языке удивительно чистое ощущение.
«Так лучше», – подумал Гарри.
- Значит, этот был последний, – выпрямившись и отойдя от стойки, повторил он. –Выходит, нет у меня никакой аллергии, а стало быть... черт...
Каменный пол неожиданно накренился. Нет, не так. Не весь пол, а лишь плитка под левой ногой. Но кренилась она, не двигаясь и, если хорошенько подумать, это было странно. Гарри из любопытства опустился на четвереньки и почти прижался к камню лбом, чтобы получше рассмотреть то место, на котором стоял. Ну да, оно было просто неровным.
Но теперь, стоя на четвереньках на гранитном полу, он чувствовал себя так, будто падает в четыре разные стороны одновременно. И все это без движения.
Тут на правое предплечье что-то надавило, его потянули кверху и подняли на ноги, а левую лодыжку внезапно охватило необыкновенное ощущение. Он немедленно узнал ее – эту легкую боль, напоминающую о вчерашнем падении в душевой. Но именно легкую. Настолько незначительную, словно ее и вовсе не было. Гарри даже не поручился бы, что испытывает дискомфорт, и все же происходящее казалось необыкновенно явственным – никогда еще он так четко не ощущал свою лодыжку. Он чувствовал каждое сухожилие и мышцу глубоко под кожей, точнейшую степень растяжения. Мог даже оценить усилие, которое прилагал его организм, чтобы восстановить поврежденные такни. Произведенный эффект был восхитительным: внутри него словно всходило солнце, омывая лодыжку не светом и теплом, а здоровьем и энергией.
Внимание юноши привлекло другое прикосновение, на сей раз – к подбородку, заставившее его поднять голову. Это ощущение тоже вызывало восхищение: пять отчетливых точек соединения с кожей, теплый и настойчивый контакт. Гарри отдался ощущению… и это было прекрасно. Сильная мужская рука. Прикосновение, проникающее прямо в кожу и кости, но совсем не грубо и не больно.
Инстинктивно подняв голову, Гарри уставился в глаза, показавшиеся чернейшими в мире. Бесконечные полночные туннели – вот что они напоминали, но, присмотревшись, он заметил в их глубине собственное отражение. Юноша глядел, словно завороженный: чем дольше он смотрел, тем отчетливей становилось изображение, и настал момент, когда он смог рассмотреть в бездонном сумраке зеленый отблеск... собственных глаз.
Внезапно мир покачнулся, а комната завертелась волчком.
Но нет, все было не так, верно? Просто его трясли. И кто-то кричал, но звук едва проникал сквозь окутавший его покров тишины. Однако стоило ему сосредоточиться на крике, как тот сделался невероятно, оглущающе громким.
- ...меня слышишь?
- Да слышу, слышу, незачем орать, – отозвался Гарри. Звук собственного голоса очаровывал не меньше черных глаз. Неужели Гарри всегда так разговаривал? Он различал тембр каждой согласной и представлял чуть ли не бесконечные вариации сочетаний гласных, фоном же у всего этого было собственное дыхание, словно симфония набегающих волн. Все это изумляло и восхищало сильнее прекраснейшей музыки; и, слушая собственный голос, Гарри внимал его красоте. Он продолжал говорить просто из желания слушать, даже не понимая смысла сказанного, не зная, произносит ли целые фразы или лишь обрывки слов.
Окружающие звуки стихли, как только его толкнули на что-то пружинистое и мягкое. Чтобы сохранить равновесие, он машинально вытянул руки, и те коснулись какой-то ткани. О, Мерлин, какие это были волшебные ощущения! Он чувствовал переплетение нитей, каждую из них, и все это делало ткань едва ли не живой под его пальцами.
Гарри упал на диван лицом вниз, чтобы получше разглядеть восхитительную обивку.
Глава 27
Суббота, 6 июня 1998, 12:01
В теории Северус знал, чего ожидать, однако наблюдать за эффектами, о которых раньше только читал, было странно. «Объект становится слишком чувствительным ко всему, что его окружает, – говорилось в тексте. – Возможно необычное поведение, когда объект чрезмерно заостряет внимание на незначительных сенсорных деталях».
«Необычное – это еще мягко сказано», – подумал Северус. Неужели Гарри внезапно смог почувстовать запах каменного пола? Иначе к чему юноше было опускаться на четвереньки и прижиматься лицом к холодным плитам? А теперь – зачем он принюхивается к поспешно трансфигурированному Северусом дивану?
– Сядь! – Зельевар опустился рядом с Гарри на пол, но юноша, казалось, совсем его не слышал. Так же, как и раньше, хотя слух его вряд ли пострадал – ведь он только что казался очарованным звуками собственного голоса. Тогда Северус повысил голос – ведь раньше это сработало: – Гарри, сядь!
Гарри повиновался и немедленно впал в транс: дыхание замедлилось, глаза закрылись, каждый вдох, судя по выражению лица, был для него верхом наслаждения.
Создавалось впечатление, что юноша способен сосредоточиться лишь на одной детали, уделяя ей внимание до тех пор, пока его не привлекало что-то другое. «Вообще-то тексты могли бы описать побочные эффекты Драконьего Дурмана и поподробнее», – нахмурился Северус. В конце концов, с похожей субстанцией рядовой зельевар сталкивался нечасто; к тому же, в отличие от остальных компонентов, входящих в состав галлюциногенного зелья, Дурман был чрезвычайно редкостен. Северус оказался совершенно не подготовлен к реакции Гарри, а чувствовать, что застигнут врасплох, зельевар не любил. Не зная, как поступить, он просто уселся рядом, следя, чтобы Гарри не натворил глупостей... к примеру, решив задержать дыхание и посмотреть, что из этого выйдет.
Впрочем, подобное несчастье едва ли грозило юноше - его внимание уже переместилось на что-то другое. Он открыл глаза и взглянул прямо на Северуса, но не в лицо. Его привлек ряд пуговиц на рубашке мужчины; проведя по ним руками, Гарри сосредоточился на одной из них, ощупывая, словно никогда в жизни не видел ничего более завораживающего.
Однако, едва его пальцы коснулись рубашки, как интерес к пуговице был утерян. Гарри стал поглаживать покрытую черной тканью грудь Северуса. Его ладони уверенно скользили вверх и вниз, он придвинулся ближе, издав удовлетворенный вздох.
При иных обстоятельствах прикосновения Гарри воодушевили бы Северуса... Да и сейчас они возбуждали так сильно, что он ощутил, как принятое накануне зелье импотенции проигрывало открывшемуся перед зельеваром соблазнительному зрелищу. Предвидь он, что Гарри поведет себя подобным образом, то принял бы двойную дозу. Северус прокашлялся, представляя, что же из происходящего отложится в памяти юноши.
Кашлянул он, как выяснилось, зря. Новый звук привлек внимание Гарри, и пальцы юноши стали поглаживать чувствительную кожу горла, а ногти легко царапать зельевару затылок.
Когда же Гарри задел прямые волосы, спадающие на плечи Северусу, то издал низкий стон. Он принялся перебирать их, и, облизнувшись, сжал одну из прядей между ладонями.
Зелье импотенции словно выветрилось.
Даже магия не всемогуща, решил Северус, позволяя Гарри притянуть себя ближе. Кажется, юноше хотелось получше рассмотреть его волосы, однако сейчас их губы были настолько близки, что Северус мог думать только о поцелуе. Страстном, горячем поцелуе, во время которого Гарри лежал бы под ним, сознавая, как сводит его с ума. И кто знает – возможно, на сей раз вниманием юноши завладеет прижатый к его бедру твердый член, и Гарри просунет ладони под брюки и трусы, желая ощупать и эту часть тела Северуса, поводить ладонями вверх-вниз, обхватить пальцами...
К счастью, Северус достаточно владел собой, чтобы не повалить юношу на спину. Откуда ему было знать – Гарри может запомнить происходящее до малейших... подробностей. И вряд ли обрадуется тому, что Северус беззастенчиво воспользовался этим неожиданным чувственным забытьем.
А в считанные дни, оставшиеся до ритуала, любая ссора могла обернуться для них катастрофой.
Северус положил дрожащие руки на плечи Гарри и слегка оттолкнул юношу – от греха подальше. Он рассчитывал, что перемена позы отвлечет Гарри от осмотра и ощупывания волос Северуса, но тот казался зачарованным черными прядями. Словно бабочку к огню, его притягивало ближе; перекинув ногу через бедра Северуса, он продолжил перебирать и переплетать волосы.
Сдавшись, Северус вдохнул и стал мысленно перечислять ингредиенты для зелий, имеющиеся в его кладовых.
В алфавитном порядке.
Умственная гимнастика помогала мало; член по-прежнему упорно стоял по стойке смирно, требуя внимания, свободы...
Сжав кулаки, Северус заставил себя вернуться к перечислению компонентов. Вот именно. В кладовку для зелий. Так, уже достигли буквы «К». Теперь котлы. В наличии имеются: несчетное количество бронзовых, медных и стальных... Три серебряных, один золотой...
Когда же Гарри наклонился еще ближе и стал водить прядями по своим губам и шее, тихо мурлыча от удовольствия, зельевар совершенно забыл о котлах. Великий Мерлин, он же целует его волосы! Разумеется, действия юноши нельзя было назвать настоящими поцелуями; Гарри просто наслаждался ощущением каждой ласкающей его губы пряди, однако это настолько походило на поцелуй, что Северусу уже было все равно. Юноша, которого он желал уже столько дней, находил его привлекательным - или, по крайней мере, его волосы. Но долго это не продлится. Пока представляется такая возможность, ему можно было воспользоваться ситуацией, но он не осмеливался.
Хотя, если так будет продолжаться дальше, Северус сойдет с ума.
– Гарри, – задыхаясь, произнес он.
– Хм?
– Не думаешь ли ты, что... тебе стоит лучше себя контролировать?
Вместо ответа юноша лишь прижался торсом к боку Северуса, словно пытаясь окутать себя волосами мужчины, и глубоко вдохнул их запах.
Только когда Северус уже был на грани безумия, Гарри стал приходить в себя. Вначале он просто замер, напрягшись всем телом – поза, красноречивее любых слов говорящая, что юноша понятия не имеет, каким образом очутился у Северуса на коленях. Затем он выпустил пряди черных волос и отодвинулся, дыша так тяжело, словно только что отыграл изнурительный квиддичный матч. Бормоча что-то, напоминающее извинения, Гарри убрал ногу с бедер зельевара и передвинулся в дальний угол дивана, где и уселся, с такой силой стиснув руки, будто из последних сил сдерживался, чтобы снова не коснуться его волос.
Или же он, словно домовой эльф, наказывает собственные пальцы. Юноша был явно расстроен тем, что его застигли, когда он боготворил волосы зельевара.
- Мерлин, – внезапно выругался Гарри. – То есть... что за дерьмо!
Оно самое, чуть не отозвался Северус, но передумал – сейчас Гарри вряд ли оценит его чувство юмора.
- Тебе лучше?
- Нет, - Гарри огляделся, словно искал что-то, и внезапно схватил стакан, из которого пил раньше. Он потянулся было за палочкой, но Северус удержал его за обнаженное предплечье.
- Лучше повременить с магией, пока ты под влиянием зелья, – посоветовал он, и сам призвал для него стакан холодной воды. На сей раз не газированной.
Гарри мгновенно осушил содержимое стакана, и Северус заметил, как долго юноша держит во рту последний глоток.
И как медленно облизывается, отставив наконец стакан.
- «Под влиянием» – это еще мягко сказано, – просипел Гарри. – Что за гадость ты мне подсунул?
- Драконий Дурман.
Северус почувствовал, что его волосы растрепаны и пригладил их, отведя упавшие на лицо пряди. Этот жест был настолько машинальным и безотчетным, что он не сразу заметил, как Гарри, чуть приоткрыв рот, зачарованно следит за каждым его движением, а потом трясет головой, чтобы прийти в себя.
- Драконий Дурман, – задумчиво закрыв глаза, повторил Гарри. Северус не знал, пытается ли юноша вспомнить, что знает о наркотике, или же просто наслаждается звучанием слов. Но тут он распахнул гневно сверкающие зеленые глаза.
- Эй! Но это же...
- Переваренный опиум, – кивнул Северус.
- «Переваренный»? Ты хочешь сказать – «сьеденный», верно? Ты накормил меня драконьим дерьмом!
- С научной точки зрения, это концентрат высушенных драконьих экскрементов, измельченный в базальтовой ступке...
- Как будто мне от этого легче!
- Ну, ты проявил интерес, вот я и подумал, почему бы не объяснить...
- Ну разумеется!
Северус немного помолчал.
- Гарри. Моей вины в этом нет.
Гарри скорчил гримасу, но кивнул.
- Ну да. Ты же не виноват, что я должен выпить зелье, сделанное из самой мерзкой дряни в мире. Надо же – «Драконий Дурман». Черт, что за нелепое название. Придушил бы того, кто его выдумал. Ладно, неважно. Что мы будем делать с моей аллергией? Если придется до самого ритуала ежедневно принимать драконье дерьмо, я спячу.
- У тебя нет аллергии. Это нормальная реакция.
- «Нормальная»! – Гарри слабо усмехнулся, затем откинул голову на спинку дивана и снова закрыл глаза. – Впечатления были такими... яркими. Не представляю, как мы пройдем ритуал, если я буду в таком состоянии. Инструкциям я следовать не смогу – это точно. Кажется, мой мозг либо застревал на паузе, либо на перемотке вперед… Ну, это маггловские термины, ими пользуются для разных устройств вроде плееров...
- Я понял, – прервал его Северус. – Действие наркотика уже закончилось?
- Не думаю - я до сих пор сижу тут и восхищаюсь изнанкой своих век.
- По крайней мере, сейчас ты вполне способен владеть собой.
Северус задумался. Возможно, после испытанной только что пьянящей чувственности, Гарри будет проще перейти к менее интимному занятию. Что, безусловно, поможет юноше – чье лицо, до сих пор пунцовое, выдавало его смущение – взять себя в руки.
– Сможешь ли ты описать ощущения, испытанные под влиянием препарата?
Северус заметил, что Гарри покраснел еще сильнее.
- Э...
Северус едва не поморщился, поняв, как именно Гарри истолковал просьбу.
- Я не прошу рассказать о том, что тебе хотелось делать. Физические ощущения. Частота пульса, дыхания и тому подобное. Как эти реакции изменялись со временем? Ну, и так далее.
Юноша уже не казался таким смущенным; он кивнул и огляделся в поисках пера и пергамента. Северус указал на рабочий стол, и Гарри, пошатываясь, направился к нему. Но, выложив на стойку необходимые принадлежности, он продолжал стоять и смотреть на них.
- Что-то не так? – поинтересовался Северус, наводя порядок и раскладывая ингредиенты по местам.
- Вроде того, – Гарри взял перо и несколько раз неуклюже поводил им по пергаменту. – Кажется, я разучился писать.
- Может, попробуешь воспользоваться чернилами?
- Ха-ха, – сердито взглянул на него Гарри. Но злость его вскоре испарилась. – Я не забыл про чернила. А пробовал писать без них, потому что для меня все это как-то странно. Я... я не помню, как выглядят буквы.
Северус изогнул бровь, но оставался спокойным, хотя услышанное его взволновало.
- А читать ты сейчас можешь?
Гарри схватил ближайший пузырек и уставился на этикетку.
- Нет. Это нормально?
Глупый вопрос. Знай Северус о подобном побочном эффекте, он не просил бы его ничего записывать. Однако зельевар удержался от явительного замечания.
- Это пройдет, – просто заметил он, продолжая расставлять по местам склянки.
- А если нет?
- Конечно, пройдет.
Гарри закусил губу.
- Я... это все очень странно. Я помню, что мое имя начинается с «Г», но, хоть убей, не знаю, как выглядит эта буква. Э... она такая круглая с точками до и после?
- Это палочка с перекладиной вправо.
- Но это же совершенно бессмысленно...
- Гарри, это пройдет. Не думай об этом сейчас.
- Ладно. – Гарри вздохнул так тяжко, что рубашка на груди натянулась под напрягшимися мускулами.
Северус отвернулся, но это было бесполезно - увиденное продолжало стоять перед глазами. Пока они разговаривали, член несколько поник, но, очевидно, вновь пробудить его интерес ничего не стоило.
- По любому, я хотел спросить о Дурмане. Если я не смогу сосредоточиться достаточно, чтобы исполнять указания, как вообще ритуал сможет завершиться успешно?
- Учитывая, что Podentes удачно применялся для передачи силы несколько раз, то, очевидно, можно сказать с точностью - переработанный опиум не помеха ходу ритуала.
- Ну да, есть у меня аллергия или нет, в любом все равно я оказался слишком чувствителен к этому наркотику.
Северус нахмурился. Сейчас его волновали две вещи: Гарри был прав, и Северус должен был предусмотреть это. Впрочем, он знал многое из того, о чем сам Гарри даже не имел понятия.
- Это был сырой, неразбавленный Дурман, применяемый для проверки на аллегрическую реакцию, – решил объяснить он. – Однако в зелье, которое тебе придется выпить, его свойства частично нейтрализуются, вступив в реакцию с другими магическими компонентами. Вряд ли ты отреагируешь так, как сегодня.
Гарри кивнул, тяжело опираясь на стойку.
- Ну, ты же зельевар, вот и объясни мне. Как, в таком случае, я отреагирую?
- Об этом невозможно сказать с уверенностью, исходя из одного лишь состава зелья. Все-таки никаких современных исследований по данному вопросу не существует...
- Ну так предположи, Северус, – нетерпеливо перебил Гарри, раздраженно поднимая голову. – Это меньшее из того, что ты можешь сделать, особенно после того, как накормил меня этой дрянью, даже не соизволив предупредить об опасности разучиться читать – и наконец-то начать соответствовать твоим обо мне представлениям.
- Я не думаю, что ты не умеешь читать!
- Ну да, это я понял. Не зря же всякий раз, когда я неверно отвечал на вопрос, ты буквально заваливал меня домашней работой. Только это все равно не препятствовало потоку оскорблений, верно? – Гарри примирительно махнул рукой. – Послушай, все это теперь неважно. Просто объясни, как на меня может подействовать зелье?
Северус быстро кивнул.
- Цель большинства из компонентов зелья – раскрепощение эмоций. Подозреваю, что Драконий Дурман входит в его состав для повышения чувствительности; основной же его эффект – помочь соискателю сосредоточиться на чувствах, а точнее, на чувстве, испытываемом в момент проведения ритуала.
- М-да, плохие новости, – зеленые глаза Гарри потемнели от беспокойства, когда он встретился взглядом с Северусом. – Я прекрасно помню синопсис. Я должен хотеть стать твоей собственностью. Если зелье действует вроде веритасерума для эмоций, как мы вообще можем вступить в этот ритуал? – Юноша разразился горьким смехом. – Может, мне просто пойти к мадам Малкин и заказать саван – ну, в подарок на день рождения! В конце концов, я все равно уже мертвец...
- Это не так. И не забудь, что ты не одинок. Так же как и ты, я в ответе за результат, и, поверь, ритуал увенчается успехом. У нас еще есть больше недели, и за это время ты начнешь мыслить иначе...
- За неделю! – словно обжегшись, Гарри отскочил от стойки. – Я действительно старался изо всех сил, Северус. Ты же знаешь. Даже раздевался по твоей просьбе, черт подери. Я позволил тебе... ну, ты сам знаешь! Но я не могу чувстовать по заказу, и неделя ни хрена не изменит! Твою мать! Мы можем упражняться до посинения, но я по-прежнему не захочу стать твоим наложником...
Северус грациозно поднялся, притянул Гарри в объятья и поцеловал. И вовсе не ради утешения. Этим настойчивым, глубоким, неистовым и жарким поцелуем Северус заявлял о своих правах.
И Гарри отозвался; из его груди вырвался низкий стон, он вцепился в плечи Северуса, а его дыхание стало неровным и хрипловатым, когда зельевар наконец прервал поцелуй.
- Вот чего мы уже достигли, а месяц тому назад ты заявил бы, что пройди хоть двести лет, хоть триста, такого никогда не случится.
Он отметил, как у Гарри перекатился кадык – юноша сглотнул.
- Однако это и желание стать твоим рабом – совсем не одно и то же.
- «Ключ – в Cambiare», – процитировал Северус. – Так не говорилось бы, не будь это осуществимым. Мы достигнем цели. Или ты уже перестал верить в пророчество?
- Я уже не знаю, во что верить, – признался Гарри, опуская голову на грудь мужчине. Немного погодя, он придвинулся еще ближе и теперь уже прижимался к Северусу всем телом. Зельевар обхватил его рукой, помогая удержать равновесие. – Э... кажется, у меня уже не осталось сил. Знаешь... это слишком. Вроде пора бы уже и свыкнуться с будущим, но,чем оно ближе, тем хуже я себя чувствую... Я... я не понимаю, что со мной...
- Сегодня утром ты принял по меньшей мере двадцать сильнейших наркотических веществ. Думаю, любое из них могло повлиять на твое настроение, – успокаивающе прошептал Северус, размышляя о том, как приятно держать Гарри в обьятиях. Более чем приятно, и пусть причиной этому Драконий Дурман, а не искреннее желание юноши потереться щекой о рубашку Северуса... в любом случае, ощущения были восхитительными.
Гарри был восхитителен.
Даже слишком, потому что проклятое зелье импотенции выбрало именно этот момент, чтобы снова подвести его. Причем гораздо эффектнее предыдущего раза. Северус едва не застонал вслух, чувствуя, как ноет затвердевший член, настойчиво трущийся о сдерживаемую его ткань брюк.
Гарри отпрыгнул чуть ли не на метр. Как будто его снова ударило молнией. Шаровой!
- Э... это то, что я думаю?
Северус помедлил с ответом, в глубине души понимая, что обязан сказать правду.
- Да.
- Я... э... – окончательно смутившись, Гарри с шумом выдохнул и отвернулся. Но перед этим истинктивно взглянул вниз, заметил Северус. – И давно ты... то есть я имею в виду не сегодня и сейчас, а вообще? Потому что я никогда раньше не замечал...
- Я принимал зелье импотенции с первого вечера, когда предложил тебе массаж.
Гарри сдвинул брови.
- Значит, ты все это время лгал?
- Я знал, что правда тебя встревожит, и был прав.
- Ну, не то чтобы я встревожен...
- Ах, нет?
- Ну, разумеется, я знал, что в конце концов у тебя должен встать, если тебе придется меня трахнуть!
- Не хами!
- Почему это? Тебе же можно!
- Я был неправ, - хрипло признался Северус.
Увы, его уступки Гарри не оценил.
- Я и сам понимаю, что ты воспользуешься, чтобы суметь... ну, сам знаешь... достаточно захотеть меня, суметь через все это пройти...
Мд-а. И это тоже - признание. Северус изогнул бровь и решил, что выбор тактики холодного равнодушия явно обернулся катастрофой. А это немало значило, учитывая, как на него влияет Гарри, верно? Северус редко ошибался так сильно, хотя теперь понял - его поведение с Гарри было построено на заблуждениях и промахах.
- Гарри, – наконец обратился он к юноше и, подождав, пока тот поднимет голову, недоверчивый взгляд зеленых глаз. Неудивительно: ведь до сих пор Северус делал все, что в его силах – пусть и неосознанно – чтобы юноша чувствовал себя нежеланным. – Меня заводит даже твой поцелуй! Да что поцелуй – я возбуждаюсь от одного лишь взгляда на тебя!
- Ха. Так я тебе и поверил! Почему-то я ничего не заметил, когда ты рассматривал меня в душе!
- Но я же принимаю зелье импотенции! – воскликнул Северус, качая головой. Ведь они уже прояснили этот вопрос!
- Ну, я смотрю, ты совсем заврался! – парировал явно ничего не забывший Гарри. – Гермиона предупреждала, чтобы я не забывал о твоем коварстве, но я только теперь понимаю, как она права! Так что случилось сегодня, а? Ты решил, что достаточно лгал мне, а теперь настало время откровения и пора узнать, что для тебя Podentes будет совсем не таким мучительным, как для меня?
- Тебе тоже не будет плохо, ты убедишься в этом уже сегодня вечером, когда я начну тебя немного растягивать...
- Ага, сейчас, разбежался! – Гарри осклабился и затем, словно ему было неприятно взглянуть на зельевара, резко отвернулся и скрестил руки на груди. – О да, в конце концов, это безусловно произойдет – как же! Ты не преминул это объяснить мне во всех подробностях – но если ты рассчитываешь, что получишь меня хоть на секунду раньше, чем это будет необходимо, то крупно ошибаешься! Собираешься расслабиться и получить удовольствие, верно?
- Разумеется, я получу удовольствие...
- Значит, поэтому ты прекратил принимать свое зелье – решил, что я позволю тебе засунуть пальцы в свою задницу, и собрался покайфовать...
- Я не прекращал принимать зелье, идиот!
Гарри резко обернулся к нему; его лицо исказилось от ярости, а гневный взгляд был направлег в пах Северуса.
– Тогда как ты объяснишь вот это, а?
- «Вот это», – передразнил Северус, удерживая готовую слететь с языка колкость, – есть наглядное доказательство тому, как сильно я тебя хочу, Гарри Поттер. Когда сегодня ты начал ко мне прикасаться – да-да, знаю, ты находился под влиянием «Драконьего Дурмана» - так или иначе, твои прикосновения оказалось сильнее действия зелья. Что неудивительно. Я хочу тебя уже давно, и зелье казалось единственным способом сохранить рассудок.
Юноша покраснел как рак.
- Неправда!
- Уверяю тебя, это правда.
- Ты же меня не выносишь!
Глубоко вздохнув, Северус покачал головой.
- Я признаю, Гарри, у нас с тобой бурное прошлое, но...
- Да нет, – жестко прервал Гарри, – в буквальном смысле. Ну, знаешь, к примеру, тебе ненавистна моя внешность?
- Это не так!
- Так ты, что, законченный извращенец? – По телу Гарри прошла судорога. – О Мерлин, значит, я был прав в наш первый вечер, так? Это все для того, чтобы отомстить Джеймсу, – чтобы унизить меня, раз не можешь унизить его. Неудивительно, что тебя так возбуждает эта мысль: я еще не забыл, как он над тобой издевался...
- Нет, Гарри, нет, – воскликнул Северус, притягивая юношу в объятья и удерживая, несмотря на сопротивление. – Джеймс тут ни при чем; я знаю, что...
- Ага, но я – его точная копия, ведь так? – Гарри пнул Северуса в голень, но тот все равно не выпустил юношу.
- Нет, не так!
Гарри затих.
- Я похож на него, как две капли воды!
- Был похож, – признал Северус, спеша высказаться до того, как Гарри снова обвинит его во лжи. – В двенадцать ты выглядел копией моего воспоминания о юном Джеймсе, однако со временем стал все больше и больше походить на Лили. Когда ты спустился сюда в наш первый вечер, я осознал, что предыдущие годы воспринимал тебя как слепок с Джеймса. Теперь же вижу, как мало ты на него похож.
Гарри прекратил биться у него в руках, и Северус ослабил хватку.
- Я больше не вижу в тебе Джеймса, Гарри, – произнес он искренне, словно давал клятву. – Совсем не вижу.
Северус не догадался бы, что юношу бьет дрожь, если бы не касался ладонями его спины.
- Ладно... пусть так. Это была действительно невыносимая мысль – что ты можешь наслаждаться всем этим просто в отместку моему отцу... но тогда... – Северус услышал, как Гарри сглотнул. – Тогда я ничего не понимаю. Тебе нравятся мужчины, это я знаю. И думал, что, ну... моими оргазмами ты наслаждаешься потому, что они тебе нравятся вообще. Ну, мужчины. По большому счету. Но как ты можешь... э... возбудиться лишь от одного моего вида? Ты же считаешь меня уродом.
- Что?
Воспользовавшись тем, что обьятия зельевара утратили силу, Гарри высвободился и взглянул мужчине в глаза.
- Ты всегда оскорблял мою внешность.
- Когда это я...
- «Давай, Поттер, забудь об уродливом шраме на руке – полагаю, ты уже привык к причудливым физическим уродствам», – жестко процитировал Гарри. – А еще ты сравнивал мои уши с «вешалкой для очков», а еще раньше – перед всем классом – говорил, что у меня глаза цвета смерти, и тебя тошнит от одного моего вида...
- Потому что как раз до этого ты расплавил Малфоя! А студенты топтались по нему и разносили по всему замку!
- Ладно, но ведь ты обзывал меня тощим недоростком? Или карликом? Или...
- Гарри, у меня острый язык, и потом, разве ты сам не провоцировал меня все семь лет нашего знакомства? Да я тогда видел в тебе лишь досаждающего наглеца, отказывающегося следовать указаниям старших, не говоря уже о школьных правилах! Но теперь... – Северус умолк, глаза его сверкнули. Желание снова скрыть свои чувства за холодным равнодушием был сильным, но Гарри мог расценить это как очередную ложь. Зельевар скованно продолжил: – Теперь, когда я смотрю на тебя, то вижу перед собой весьма привлекательного юношу. Своего любовника. Смотрю и вспоминаю о разделенных нами удовольствиях.
- Разделенных!
- Да, разделенных! – Северус сел на диван и жестом подозвал к себе юношу. Гарри уселся в противоположном углу, так далеко, как только мог – удручающее зрелище, напомнившее о первых вечерах, проведенных ими вместе. – Гарри, неужели ты думаешь, что наши занятия любовью не доставляют мне наслаждения?
И поза, и выражение лица Гарри излучали крайнюю настороженность. Как будто на этот раз не Северус, а Гарри пытался скрыть эмоции за маской безразличия. Но Гарри, слишком юный и упрямый, мог справиться с этой задачей не больше, чем скрыть постоянный румянец.
- Но ты же даже ни разу не кончил...
«А, вот тут ты ошибаешься»... – подумал Северус, однако вслух решил не возражать. Гарри уже и так был достаточно обижен.
- Зелье импотенции не подавляет желание, Гарри. Оно лишь предотвращает очевидное в любом мужчине наглядное доказательство этого желания. Поверь, для меня огромное наслаждение сжимать тебя в обьятиях, когда ты пылаешь от возбуждения. Возбуждения, которое зажег в тебе я. И пусть удовлетворение моих собственных нужд должно быть отложено на какое-то время... – теперь Северус говорил совсем тихо, – я живу ожиданием грядущих удовольствий.
Гарри облизнул губу, оставляя на ней влажный след.
Северус ощутил прилив желания, но не подал виду. Гарри понятия не имел о силе своей привлекательности. Или же – что было ближе к истине – не сознавал, что вообще обладал ею.
- Я... – Юноша словно окаменел, хотя голос его дрожал. – Не мог же ты, в самом деле, так быстро перестать видеть во мне карлика и разглядеть... э... «исключительно привлекательного юношу»...
- Нет, – согласился Северус. – Полагаю, истина в том, что вот уже некоторое время я вовсе не считаю тебя достойным этих жестоких слов. Однако старые привычки цепки, а я всегда мастерски владел искусством причинять боль. Возьмем, например, слово «карлик» – ведь это довольно нелепая критика. Я и представить себе не мог, что ты воспримешь его всерьез. Ты был далеко не самым низкорослым из семикурсников.
- Джеймс был высоким, – буркнул Гарри. – Я же видел снимки, на которых он изображен рядом с Ремусом и Сириусом.
- Кстати, по мнению директора, ты все еще растешь, хотя лично я сомневаюсь, что ты когда-либо поравняешься с Джеймсом, – заметил Северус. Ему вспомнились слова Альбуса о том, что дома Гарри называли «придурком». Юноша с детства привык к оскорблениям, потому неудивительно, что он принял колкости Северуса за чистую монету. Возможно, Гарри просто не приходило в голову усомниться в словах профессора. – Но, поверь, это, как и все остальное, было сказано с единственной целью – унизить тебя.
- Ну да, конечно.
Северус подавил вздох.
- Ты же сам недавно говорил, что я называл тебя безграмотным. Ты действительно полагал, что я так считаю?
- Нет, но я знаю, что ты действительно считаешь меня бестолковым.
- Я не считаю тебя бестолковым! Ни один студент, успешно сдавший ТРИТОН по зельям, не может быть бестолковым!
- Ну да, а я послал свой ТРИТОН ко всем чертям, верно? Вместе с классной комнатой. Неважно. Итак, значит, теперь, когда мы выяснили, что я «исключительно привлекательный юноша», ты придумаешь какую-нибудь басню о том, как всегда считал меня интеллектуалом?
- Ты не гений, – сухо парировал Северус. – Ты молодой человек с совершенно нормальным уровнем интеллекта, и если я когда-либо утверждал обратное...
- Если!
- ...утверждал обратное, то лишь потому, что мне нравилось тебя оскорблять, а вовсе не потому, что я хотел поведать непреложную истину. Доказательство? Мои оскорбления, касающихся безграмотности. Колкости о твоей внешности имели с ту же цель. Ненависть, воплощенная в слова. Это многое говорит обо мне, Гарри, и абсолютно ничего – о тебе.
В ответ он получил лишь неуверенный кивок.
Возможно, решил Северус, стоит излечить эту болезнь на корню.
- Гарри. Ты же знаешь, что совсем не глуп, верно?
- Иногда я в этом сомневаюсь, – поморщился юноша. – Но в общем – да, я знаю, что все зависит от настроения. Я думаю так только после того, как совершаю какую-нибудь глупость, вроде... ладно, неважно.
- Значит, скажи я, к примеру, будто ты думаешь только спинным мозгом или что мозгов у тебя меньше, чем у флобберчервя, ты бы решил, что я либо искренне заблуждаюсь, либо срываю на тебе плохое настроение. – Северус дождался кивка юноши. Было очевидно – тот пока не догадывался, куда клонит зельевар.
Что ж, Северус и сам едва ли это понимал. Ясно было только то, что необходимо прояснить поднятый вопрос для Гарри раз и навсегда.
- Итак, когда я оскорбляю твою внешность, почему ты не воспринимаешь мои слова так же?
- Я... ну, не знаю.
Гарри, похоже, отодвинулся еще дальше, хотя это казалось невозможным. – Я... просто реагирую на такие замечания иначе. И вообще, на твоих уроках я в самом деле большую часть времени чувствовал себя идиотом.
И уродом, наконец-то понял Северус. А он сделал все, чтобы укрепить оба заблуждения, хотя до сегодняшнего дня даже не понимал, как хорошо ему это удавалось. Гарри всегда казался таким стойким и жизнерадостным. Он словно принадлежал к тем, кто никогда не унывают и пропускают оскорбления мимо ушей. Однако все это могло быть скорее признаком гордости, чем уверенности в себе.
- С тех пор, как ты стал сюда приходить, – объяснил Северус, наощупь продвигаясь вперед, словно лишившийся палочки маг, – я увидел тебя в другом свете. И считаю весьма привлекательным. Мне не хотелось смущать тебя подобными речами – в конце концов, ты ясно дал понять, насколько я далек от твоего идеала любовника. Но, помимо всего прочего, разве ты не слушал меня вечер за вечером? Сколько раз я восхищался твоими мускулами и телосложением? Что, по-твоему, я имел в виду, сказав, что от квиддича есть своя польза?
Гарри покраснел, но, по крайней мере, он больше не был так напряжен.
- Ну.... что время от времени ты сможешь таким образом избавиться от моего общества?
- Неправда, ты же думал, что я наложу запрет на квиддич!
- Ну, я же знал, что это не может означать очевидного, вот я и...
Снова предположения... На сей раз ошибался Гарри.
- Это означало именно очевидное.
Затем, решив, что после долгой череды оскорблений ему следует быть столь же недвусмысленным с комплиментами, Северус продолжил: – Я вижу в тебе мастерски выполненное произведение искусства, Гарри. Изваяние с идеальными чертами и пропорциями, но, в отличие от любого другого изваяния, в тебе доминируют темнейшее черное и слизеринское зеленое. Это мои любимые цвета, ты же помнишь, Гарри... и в моих глазах ты бесконечно прекрасен. Сильный, гибкий... кажется, мне никогда не надоест на тебя смотреть. На тебя всего.
- Я... о Мерлин.
Гарри теребил нижнюю губу. – Лучше бы ты считал меня уродом. Честно. Значит, тебе захочется... ну, интимностей... как можно чаще, верно? То есть, раньше я думал, что для тебя это будет неприятной обязанностью, и мы не будем заниматься этим слишком много. Ну, столько, сколько потребуется для обмена сил, да... но... слушай, сколько тебе вообще понадобится секса? – ужаснулся юноша. – Потому что мне ведь придется тебя удовлетворять.
- Гарри, мы любовники, как того требует Podentes. И для тебя тоже это не будет неприятной обязанностью...
Вот этого явно говорить не следовало.
- Ха! – внезапно воскликнул Гарри. – Как оптимистично! А чего еще от тебя ожидать? Если, по твоим словам, я такой уж красавец, ты, наверное, ждешь не дождешься заполучить себе новую игрушку, персонального мальчика для постельных утех! Уверен, что ты уже считаешь оставшиеся дни...
Желания и эмоции нахлынули на Северуса, словно вышедшая из берегов река. Ему не сразу удалось скрыть их за маской равнодушия.
И Гарри заметил. Его глаза бешено сверкнули, голос стал громче, и юноша вскочил с дивана.
- Я был прав! Ты мерзавец! Ты действительно считаешь дни до той минуты, когда я всецело буду в твоем распоряжении! Только тебе ведь не терпелось, верно? О нет, нам было необходимо упражняться! Ты сделал все возможное, чтобы лишить меня последних недель свободы и сделал из меня раба раньше времени! Причем ты не хотел, чтобы я знал правду, что тебе наплевать на Podentes , а хочешь ты только одного – удовлетворить свою похоть!
- Это не так...
- Ну да, конечно! Правда состоит в том, что не повезло здесь только мне! Тебе-то на что жаловаться? Тебя влекут мужчины, и вот и отхватишь собственного, на блюдечке с золотой каемочкой – причем того, кого считаешь привлекательным, которого сможешь трахать столько, сколько пожелаешь, хочет он того или нет! Я же должен заткнуться и терпеть! Однако тебе и этого оказалось мало, ты еще должен испортить последние оставшиеся мне недели свободы и лгать о том, для чего ты все это делаешь!
Северус не успел ответить, как взгляд Гарри словно остекленел.
- Кажется, меня сейчас вырвет.
Северус вскочил с дивана, помог юноше лечь на бок и принес ему котел.
Однако Гарри не стошнило. Вместо этого он судорожно сглотнул и глухо произнес:
- Уф, кажется, пронесло. Я... послушай, я, конечно, не хочу с тобой спать, но плохо мне стало не из-за этого. Это я как-нибудь переживу.
- Ты слишком разволновался, будучи под влиянием Драконьего Дурмана. Наркотик и эмоции – опасная комбинация. Ты уже вспомнил, как пишется «Г»?
Гарри сосредоточенно сморщил лоб.
- Вроде бы нет...
- Думаю, тебе стоит прилечь. Поспи, если сможешь. Тебе станет лучше, когда твой организм очистится от наркотика.
- Я никогда не почувствую себя лучше насчет... – Гарри слабо приподнял руку и указал на ширинку брюк Северуса, а потом его рука безжизненно повисла, касаясь каменного пола. – Ну, ты сам знаешь.
Опустившись на колени, Северус отвел влажные от пота пряди со лба юноши. Похоже, у мальчика был жар, и Северус выругал себя за то, что позволил разговору зайти так далеко. Он должен был сообразить, что сейчас – не лучшее время для подобных откровений.
- Мы обсудим это позже, когда ты снова станешь самим собой.
Северус не понял, почему Гарри вздрогнул при этих словах, пока юноша не заговорил:
- Я не обязан спать здесь, верно?
- Верно. Ты можешь вернуться в гостиную и прилечь на диван, если хочешь.
Все еще пошатываясь, юноша поднялся и побрел к выходу с таким трудом, словно вся тяжесть мира покоилась на его плечах. Меткая метафора, вынужден был признать Северус. Он проследовал за Гарри через тоннель и отпер двери в свои комнаты, напомнив себе в будущем научить юношу самостоятельно открывать магическое пространство. Однако это подождет, пока Дурман не выветрится полностью.
Он надеялся, что юноша воспользуется его предложением лечь в постель, но Гарри направился прямиком к дивану, где тут же уснул мертвым сном.
Суббота, 6 июня 1998, 18:19
Проснувшись, Гарри поежился: он никак не мог понять, где находится, да и ощущение липкой от пота кожи комфорта не прибавляло. Какое-то время он ничего не мог рассмотреть - было темно. Затем уловил тихое шуршание и заметил на стенах смутные силуэты подсвечников. Видимо, его пробуждение активировало свечи, и они загорелись мягким, лучистым светом. Привыкая к освещению, Гарри поморгал, поднял голову и заметил Снейпа.
- Как ты себя чувствуешь?
Гарри встал и потянулся.
- Вроде получше, – ответил он, отворачиваясь к противоположной стене; там, в волшебном окне виднелось ночное озеро. – Неужели уже так поздно? Погоди, тут что-то не так... где луна? Скоро полнолуние.
Снейп коснулся палочкой окна и гладь озера засияла в лучах послеобеденного солнца.
- Вот так озеро выглядит в действительности. Предыдущий пейзаж был зачарован, я не хотел, чтобы яркий свет помешал тебе спать.
Тут Гарри вспомнил о причине «тихого часа». Драконий Дурман. Какое же это странное чувство, когда все окружающие предметы прекрасны, а звуки - пленительны. И потом... о Мерлин, то, как волосы Снейпа скользили и путались в его пальцах, их аромат...
Он почувствовал, что краснеет, когда память услужливо нарисовала, что произошло дальше – до последнего поступка и слова.
Снейп считал его привлекательным! Причем не в каком-нибудь отвлеченном, возвышенном смысле. Такое Гарри еще смог бы пережить. Возможно. Но это? Да его член стал тверже камня! И все из-за него, из-за Гарри.
Ни думать, ни говорить об этом юноше не хотелось, поэтому он выпалил первое, что пришло в голову:
- Но мы же находимся под землей, а это означает, что вид из окна всегда заколдован, верно?
Снейп внимательно взглянул на него; ничто не ускользало от его темных глаз, однако Гарри не был уверен, оценивает ли зельевар его самочувствие, пытается понять настроение, или же, не дай Мерлин, восхищается идеальными чертами и совершенным телосложением, о которых упоминал ранее. От последней мысли ему стало дурно.
- Да, все зачаровано, – со спокойной вежливостью признался Снейп. При звуках этого голоса Гарри затрепетал. Юноша помнил, как еще утром голос завораживал, отдаваясь эхом прямо в паху... но об этом тоже он думать не станет. – Ты следишь за фазами луны, Гарри?
- Да, я беспокоюсь за Ремуса. Жаль, он не может приезжать почаще, – вздохнул Гарри. Наверное, теперь он вообще никогда не увидит Ремуса. Даже если в один прекрасный день Снейп согласится на то, чтобы Гарри виделся с Роном и Гермионой, то в случае оборотня на благородство зельевара надеяться не приходилось. – Э... я знаю, что ты до сих пор готовишь для него аконитовое зелье. Наверное, это Орден тебя заставляет. – Гарри сделал глубокий вдох. – Послушай, я прекрасно понимаю, что ты не вправе что-либо обещать, но все же мне хотелось бы знать: продолжишь ли ты снабжать его зельем после того, как я покончу с В... Темным Лордом. То есть, вероятно, когда Орден распустят, ты решишь, что это – бессмысленное занятие, но ведь несправедливо будет, если Ремус пострадает из-за победы. Хватит и того, что страдаю я.
- Аконитовое зелье я готовлю не из-за приказов Ордена, а по просьбе Альбуса.
- Значит, пока Дамблдолр жив, ты каждый месяц будешь помогать Ремусу? Что же произойдет после того, как?..
- Ежемесячные превращения неблагоприятно сказываются на здоровье Люпина, – спокойно отозвался Снейп. – Я думаю, он вряд ли переживет Альбуса.
Возможно, раньше Гарри и поверил бы, что зельевар не имел в виду ничего плохого, но он успел слишком хорошо узнать Снейпа. Спокойный тон мужчины уже не вводил его в заблуждение. В памяти так же отложились слова Гермионы о том, каким умелым лжецом способен быть Снейп.
Он хотел Гарри уже давно, но не выдал себя ни словом, ни жестом, так что, разумеется, мог скрыть и свое удовлетворение при мысли о преждевременной кончине Люпина. И неважно, что Гарри понимал - в словах зельевара имелась доля истины. Важна была цель, с которой это говорилось.
- Предположим, ему повезет, и он переживет директора. Продолжишь ли ты готовить ему зелье? Если тебя попрошу я?
Глаза Снейпа потемнели.
- Я не могу ничего ответить. Честное слово, Гарри.
Никаких обещаний – вот что он имел в виду. Гарри не мог начать ритуал с уверенностью, что все будет хорошо, что повезет хотя бы Ремусу, и несчастный оборотень избавится от постоянного ежемесячного кошмара. Гарри же обязан охотно смириться с принятым решением Снейпа: и так будет всегда. Обязан смириться...
А теперь, понимая, как Снейп вожделеет его, грядущая необходимость в смирении казалась еще реальней. Чем-то физически ощутимым. Вроде наручников. Как если бы он поклялся связать себя не только Podentes или жизнью со Снейпом, но и отречься от самого себя. Ну, как он мог не волноваться о Ремусе? Как мог поверить, что Снейп – с его-то злопамятностью – забудет старые обиды?
Нет. Это было невозможно.
Но он был обязан – иначе ритуал обречен. А если их постигнет неудача, то и Ремус – тоже.
«Смирение», – напомнил себе Гарри и прикусил язык, чтобы не произнести о Ремусе ни слова.
Зельевар взглянул на него и, заметив, что Гарри продолжает молчать, протянул ему стопку пожелтевших листков пергамента.
- Ты уже можешь читать?
Гарри взглянул на первый листок. Строки потускнели от времени, но все еще удавалось разобрать слова.
- Кажется, да. Кстати, это было действительно странно... Постой, это же...
- Школьные досье твоей матери, – подтвердил Снейп и кивнул на другую стопку. – А в этой – отца. Я изучал сохранившиеся записи в надежде найти упоминания об аллергиях, однако потом мне пришло в голову, что тебе захочется оставить эти бумаги себе.
- Спасибо, конечно, – не глядя на него, угрюмо отозвался Гарри. – Но мне же запрещено личное имущество, верно? Видишь ли, мне не хотелось бы сжечь их накануне семнадцатого числа.
Снейп быстро кивнул.
- Ну, разумеется. Просмотри их сейчас, а после отдай на хранение мне. На будущее.
Гарри резко поднял голову.
- Я думал, ты не вправе ничего обещать.
- В этих документах содержится медицинская информация, а ввиду того, что за тебя теперь буду отвечать я, то сохранить их будет весьма благоразумно, – пожал плечами зельевар. – Иногда я задумываюсь о том, насколько щепетильным окажется Cambiare Podentes в соблюдении законов.
- Если верить твоему синопсису, то довольно суровым.
- Верно, но, видишь ли, я писал его до того, как мы стали любовниками. Ритуал был изобретен для влюбленных, а я, когда писал это, недооценил это обстоятельство,– внезапно зельевар умолк, но вскоре продолжил: – Мы вернемся к этому разговору после проведения ритуала, но одно я тебе открою, Гарри. И прошу хорошенько запомнить то, что я сейчас скажу...
Гарри подождал, затем не выдержал и поторопил:
- Ну, и что это же это?
- Ах да, прости. Видишь ли, синопсис я составлял в весьма скверном расположении духа. Участвовать в Podentes мне хотелось не больше твоего – и это, несомненно, отразилось в написанном.
Гарри отбросил досье на стол. Все равно от них сейчас не было толку. Он мог читать, но не мог сосредоточиться. И почему-то не думал, что это - из-за Дурмана. Скорее, на него снова накатывала волна гнева. «Мне хотелось участвовать в Podentes не больше твоего...» Ну разумеется, Снейпу этого не хотелось - во всяком случае, тогда. Но после того, самого первого массажа, его мнение явно изменилось.
И он даже не упомянул Гарри об этой перемене.
- Но сейчас тебе этого хочется посильнее, верно? – обвиняюще процедил юноша, до боли сжав зубы. – Как же тебе не терпится заполучить положенное по договору, не отпирайся - ты сам признался!
- Но не так, как ты думаешь, нет.
- Ах, теперь тебе даже все мои мысли известны!
Мужчина просто смотрел на него, сверкая глазами.
- После твоих утренних наркотических вспышек? Думаю, да, известны.
Внезапно ярость внутри юноши утихла. Оно и к лучшему: в конце концов, все это бесполезно. От ритуала никуда не скрыться. Совершенно подавленный, Гарри подошел к волшебному окну. Солнце опускалось за озеро, освещая зеленые холмы закатными лучами; вокруг царило спокойствие, которого сам в жизни он больше никогда не испытает.
Он сосредоточился на красках и очертаниях, пытаясь в них раствориться. Затеряться. Потому что только тогда он сможет подчиниться требованиям ритуала и с достоинством принять рабство. И даже принять в качестве хозяина человека, который его вожделел.
Когда голос Снейпа прозвучал прямо за спиной, Гарри вздрогнул.
- Не думаю, что ты понял – как там говорится на вашем факультете? – «куда я клоню», – тихо возразил зельевар глубоким и искренним голосом, который словно ласкал слух юноши.
- О, я все прекрасно уяснил, – глухо возразил Гарри. – Мы уже проходили это, разве ты забыл? Поверь, я отлично усвоил, что именно ты со мной сделаешь...
- Странно, а мне начинает казаться, что ты вообще ничего не понимаешь.
Гарри почувствовал сильные руки на своих плечах – будто Снейп захотел развернуть его к себе лицом, но передумал.
- Выслушай меня, Гарри. Раньше ты предполагал, что я буду трахать тебя, сколько вздумается, тебе же придется заткнуться и терпеть. То, что о чем ты говорил – изнасилование. Podentes же весьма далек от изнасилования, поверь. Сама природа ритуала воспрепятствует развитию упомянутых тобой событий, – помолчав, Снейп продолжил еще тише: – Более того, мне вовсе не хочется тебя «трахать», во всяком случае, не так, как ты это понимаешь. То, о чем ты говоришь, означает, что я буду тебя использовать. Но занятие любовью – это взаимное удовольствие, Гарри. Все это время я убеждал тебя, что оно возможно. Неужели зря?
- Я... – сглотнул Гарри, гадая, почему ему внезапно трудно дышать. – Э.. наверное, нет. То есть, во время ритуала я, конечно, кончу.
- Я сейчас говорю не о ритуале, а о последующих годах совместной жизни.
- Годах... – слово душило его. – Послушай, я... мне нужно принять душ...
- Погоди. Сначала закончим разговор. Когда я к тебе прикасаюсь, Гарри... – Снейп коснулся его бедра, прижимая ладонь к джинсовой ткани, соблазняя... провоцируя, но как-то очень сдержанно. – То, как я тебя целую, целую твою шею... – прошептал он на ухо Гарри. – Неужели ты думал, что после ритуала все это прекратится?
- Э...
- Великий Мерлин, ты действительно верил в это! – с негодованием выдохнул Снейп. – Да как тебе могло такое прийти в голову?
- А ты сам виноват, - насупившись, буркнул Гарри. – Я же не знал, что тебе нравится... думал, что ты умирал от скуки, но продолжал заниматься всем этим, чтобы не провалить ритуал и научить меня принимать удовольствие из твоих рук. Но ты ни разу не похвалил меня за достигнутые успехи – только одобрял прогресс подготовки.
- Конечно я тебя хвалил!
- Ну да, вчера вечером, - уступил Гарри; его лицо пылало. – Ты сказал, что тебе понравилось, когда я тебя укусил, - вздохнув, Гарри отвернулся и взглянул вверх. – Если честно, не знаю, что об этом думать. Тогда, я впервые увидел в тебе... ну, кого-то, ведущего активную половую жизнь.
Снейп неприятно усмехнулся.
- В самом деле? Возможно, тебе сложно представить, что кто-то может вынудить себя прикоснуться к мужчине с моей внешностью! Тогда зачем ты упомянул в первый, проведенный со мной, вечер о том, что осведомлен о моих предпочтениях?
- Я знал. Но это не означает, что я о них задумывался. То есть... – Гарри засунул руки в карманы. – Ради Мерлина, ты же был моим учителем! Все это очень абстрактно, понимаешь? До меня доходили слухи о том, что ты предпочитаешь мужчин, но я совершенно не представлял тебя трахающимся! Это то же самое, что фантазировать о своих родителях, ясно?
Снейп все еще выглядел достаточно взбешенным, чтобы кого-нибудь прикончить, однако заговорил спокойно и чуть снисходительно:
- Ты невозможно юн. И даже более невинен, чем я предполагал.
- Ну, что поделать, я бы позаботился об этой детали, позволь ты мне...
Зельевар издал низкий горловой рык, словно дикий зверь.
- И хорошо, что не позволил, даже если в то время мои мотивы носили практический характер. Теперь же к ним добавилось нечто иное. Только я буду иметь право прикасаться к тебе, и так будет всегда. Я хочу твою невинность, Гарри. Она моя.
В тишине стало слышно, как у юноши стучат зубы.
- О, черт. Ты же постоянно будешь хотеть секса, верно?
Раздался сухой смешок.
- Вероятно.
Руки в карманах Гарри сжались в кулаки.
- Зачем ты мне это сказал?!
- Ты же спросил. Или предпочитаешь, как ты там выразился – «дальнейшую ложь»? – Снейп скривил губы. – Признаюсь, что обманывал тебя, но делал это без злого умысла. Я полагал, что развитие наших отношений пройдет гораздо более мирно, если ты не узнаешь о том, как на меня действуешь.
- Когда же ты планировал открыть мне эту милую подробность?
- После проведения ритуала.
- О, какое чудесное расписание, черт подери!
- Чудесное оно или нет, не имеет значения! – Снейп покачал головой и продолжил уже более спокойно: - Важно то, как мы поведем себя дальше. Полагаю, в постели ты ожидаешь чего-то ужасного...
- Нет, нет, - прервал Гарри. – Не ожидаю. Ну, не так, как раньше. Слушай, мне жаль, что в ту первую нашу субботу я назвал тебя садистом. Теперь вижу, что это не так. И, говоря по правде, если я и забеспокоился о твоих... габаритах, то только из опасения, что ты попытаешься грубо меня использовать...
- Ты только послушай себя. «Использовать!» Я этого никогда не сделаю, тебе ясно? Можешь также положиться на то, что не превратишься в игрушку. Будь ты рабом или собственностью, ты навсегда останешься моим любовником; что же касается постели – все, что мы делаем, мы будем делать вместе.
Гарри моргнул.
- Ты что? Ты же даешь мне обещания!
- Отнюдь. Мои слова оправданы тем, что ритуал создан для любовников, - улыбаясь, возразил Снейп. – Кроме того, я знаю, что ты все равно мне не веришь, поэтому и опасность разочаровать тебя невелика, верно? Однако уверяю тебя, что не перестану доставлять тебе наслаждение и после проведения ритуала.
- Почему нет? – заупрямился Гарри. – Я буду обязан удовлетворять твои потребности; ты ведь сам так говорил. Не понимаю, какая тебе разница, чего хочу я. Главное, чтобы хорошо было тебе.
- А мне, - сверкая глазами, заявил Снейп, - хорошо тогда, когда хорошо тебе. По собственному желанию, Гарри. Podentes предполагает неравную связь, но саму природу отношений между любовниками ему не изменить.
На сей раз Гарри не покраснел, а побелел.
Казалось, эта его реакция что-то прояснила для Снейпа.
- Тебе не понять, - нехотя признал зельевар. – Вероятно, на твоем месте я бы тоже не понял. К тому же, в твоем случае проблема усугубляется твоим нежеланием понять. Уж не потому ли тебя взбесила моя так называемая «ложь»? Потому, что ты предпочел бы... чтобы тебя трахали, нежели заниматься со мной любовью добровольно?
Гарри не хотел отвечать, но во взгляде Снейпа горел вызов. Или же это просто был отблеск прозвучавшей в его вопросе боли?
- Я... почему-то раньше мне было легче смириться с этим. Знаю, что это трудно понять...
- Не трудно, - Снейп отошел и отвернулся. – Иди, прими свою ванну, как и хотел. Или ты сказал «душ»? Затем, когда выйдешь, мы больше не коснемся этого вопроса, если, конечно, тебе не понадобятся дальнейшие объяснения. Впрочем, подозреваю, что у тебя уже набралось достаточно пищи для размышлений.
«Это еще мягко сказано», - подумал Гарри.
- Э... знаешь, я будто все это время горел в лихорадке, а теперь она прошла и мне хотелось бы вымыть голову, а тот твой шампунь гораздо лучше, чем мыло...
Снейп раздраженно обернулся.
- Прошу, не говори, что для этого тебе требуется мое разрешение.
- Нет, я знаю, что ты действительно хочешь, чтобы я чувствовал себя как дома, - сглотнув, Гарри огляделся. Дом для него всегда был непостижимым понятием. Было сложно поверить, что когда-нибудь у него появится место, где он сможет прожить больше девяти месяцев подряд. Да и вряд ли ему хотелось называть это место своим домом...
- Просто я не знаю, в каком из флаконов шампунь, понятно? Да, ты мне уже показывал, но тогда я пытался не смотреть. На... э... по сторонам. К тому же я волновался, а это всегда отшибает у меня память.
В этот раз в темных глазах не было насмешки.
- Гарри, ты привлекателен во всех отношениях, а твое тело – все твое тело, ты меня понимаешь? – невероятно красиво. Не вижу, о чем ты беспокоишься.
Однако Гарри он явно не убедил; наоборот, сказанное так взволновало юношу, что он выпалил:
- Ну да, Гермиона говорила, что я не совсем Квазимодо... – как только у него вылетели эта фраза, юношу поглотил ужас. – О Мерлин, ты меня не так понял. Она никогда меня не видела... э... голым, клянусь тебе!
Снейп чуть улыбнулся.
- Я в этом не сомневаюсь.
Мужчина направился к спальне, жестом пригласив Гарри следовать за собой. - Я покажу шампунь и оставлю тебя. Хотя... ты уверен, что хочешь воспользоваться именно этим препаратом? Учитывая то, что с ним поработал твой приятель Добби?
Гарри кивнул.
- В данный момент я готов на все, что поможет расслабиться. У меня ощущение, словно я иду по натянутому канату и каждую секунду могу упасть в пустоту.
- По канату?
Гарри пришлось пояснить свою метафору зельевару.
Снейп выглядел совершенно ошеломленным.
- Ты хочешь сказать, магглы делают это? Зная, что чары левитации им недоступны?
- Ну, часто под канатом в качестве подстраховки натянута сетка, - вздохнул Гарри, примеряя сравнение к собственной ситуации. – Кажется, у меня она тоже есть. Ты – моя подстраховка, Северус. Потому что больше никому не позволено подхватить меня при падении, верно? Извини, что наорал на тебя сегодня, ладно?
- Возможно, время упреков уже пришло, - ноздри Снейпа раздувались, а во взгляде читалось раздражение, которое, он, казалось, испытывал к самому себе. – Альбус был прав, ратуя за неоспоримую ценность открытых, честных отношений. Если тебя что-то не устраивает, я предпочел бы узнать об этом, - с этими словами он взял треугольный флакон с полки и вложил его в руку Гарри, задержав ее в своей на миг дольше, чем было необходимо.
- Даже если ты ничего не сможешь изменить?
- Даже тогда, - Снейп еще помедлил, не сводя взгляда с Гарри, затем неслышно повернулся и оставил юношу в покое.
Глава 28
Суббота, 6 июня 1998, 19:35
- Итак, – начал Северус, усевшись за обеденный стол и жестом пригласив Гарри составить ему компанию, – вижу, после душа у тебя нашлось время ознакомиться с досье родителей. Что-либо из прочитанного привлекло твое внимание?
Гарри улыбнулся – из благодарности за то, что Северус не заговорил о сексе, то ли просто вспоминая прочитанное.
- Да все в них какое-то странное, – признался он. – Хотя нет, не все. Отец действительно любил нарушать правила, но это для меня не новость – ведь у него на пару с Сириусом даже имелись особые зеркала для того чтобы... то есть, даже если отработки им назначали врозь, они все равно могли поддерживать друг с другом связь, – Гарри улыбнулся еще шире. – Наверное, только ежедневные наказания позволят по достоинству оценить подобное средство общения. И все же – читать эти записи, а тем более узнавать причины отработок... – Гарри звонко расхохотался.
Северуса озадачила расслабленность юноши – даже учитывая снимающие напряжение свойства шампуня. Впрочем, нельзя сказать, что он и раньше хорошо понимал Гарри, не так ли? Возможно, знакомство со школьными прошлым родителей успокоило юношу больше, чем предполагал Северус. Да и не понять ему, каково это – расти сиротой, да еще с людьми, которые скрывают не только достижения твоих родителей, но и саму их сущность.
Что ж... Неудивительно, что Гарри так ненавистна ложь.
- Хм, я понятия не имел, что и его отстранили от квиддича, – между тем размышлял вслух Гарри. – Ну, правда всего на год, а не пожизненно, как меня.
- Не преувеличивай. Твой запрет едва ли можно считать пожизненным – он пробыл в силе меньше года.
- Верно, – Гарри взглянул на стол, словно ожидая увидеть на нем еду, однако было очевидно, что мысли его все еще витали в родительском прошлом. – Знаешь, я дважды перечитал записи, но так и не понял, из-за чего его выгнали из команды.
Северус постарался скрыть раздражение.
- Мне не хотелось бы обсуждать это.
- А... – Гарри прокашлялся. – Это что-то... связанное с тобой, ведь так? Извини.
- Едва ли это тебя касается, а уж извиняться тем более не за что.
Гарри потеребил нижнюю губу, покусывая розовую плоть белыми зубами. Сглотнув, Северус отвернулся, не позволяя себе отвлечься на этот жест.
- Да, верно, но ты же помнишь слова Дамблдора о честных и открытых отношениях? Может, нам следует, ну... быть откровеннее? Даже если тема разговора неприятная. Вроде... – У Гарри покраснела шея. – Вроде твоей игры в вопросы и ответы. Кое-какие моменты в ней даже оказались интересными.
Явно не моменты с поцелуями, легко догадался Северус. Во всяком случае, сознательно юноша так не считал. Хотя от внимания зельевара не ускользало, какое удовольствие получал Гарри, целуясь с ним. Разумеется, сейчас в этой «ереси» юноша не смел признаться даже себе. Но со временем...
- Если хочешь, мы сыграем снова.
Гарри покраснел сильнее, его дыхание участилось, а взгляд чуть затуманился. Разумеется, не от похоти – вовсе нет. Скорее, от воспоминаний. Приятных воспоминаний.
- Почему бы нам просто... ну, вместо игры... не заключить сделку? Ты расскажешь, из-за чего изгнали из команды отца, а взамен получишь ответ на один вопрос. Любой.
- Не слишком удачная стратегия – предлагать карт-бланш в обмен на единственное одолжение, – юноша выглядел озадаченным, и Северус пояснил: – Твой вопрос мне уже известен, тогда как к моему ты совершенно не подготовлен..
Гарри кивнул.
- А объяснять мне все это – удачная стратегия?
- Туше.
- Ладно, тогда... я просто узнаю, насколько ты заслуживаешь моего доверия. Злоупотребишь ли полученной властью.
Внезапно Северуса осенило: о нет, это будет не просто обмен вопросами и ответами. Гарри его испытывает. И, если судить по чрезмерной силе, с которой юноша только что постучал по столу, его пугает собственная дерзость. - Что, домовики бастуют? Всякий раз, когда мы садимся за стол, тут же появляется еда.
Преувеличение, хотя по сути наблюдение было справедливым.
- Я ничего не заказал. По-моему, пришло время, чтобы ты научился отдавать команды домовиками самостоятельно.
- О, даже так? – Гарри откинулся на спинку стула. – Ну, что? Принимаешь условия сделки?
Нет, Северус не горел желанием посвятить Гарри в тайну исключения Джеймса из квиддичной команды – ведь эта давняя история не делала чести ни ему, ни Поттеру-старшему. Однако зельевара заинтриговало предложение юноши.
Даже не приглашение задать любой вопрос, а то, что Гарри добровольно предоставил Северусу малую толику власти с целью узнать, как он ею воспользуется.
Будь Гарри слизеринцем, Северус решил бы, что тот действовал по заранее намеченному плану - ведь только такой прием развязал бы Северусу язык, заставив поведать подробности исключения Джеймса Поттера из команды по квиддичу. Вот только подобное коварство отнюдь не свойственно Гарри. Он же истинный гриффиндорец!
- Я согласен на твою... э... «сделку».
Однако Северусу потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и перейти к повествованию.
– Увиденное тобой в думосбросе было мелочью по сравнению с последствиями инцидента. В некоторой степени была в этом и моя вина; теперь мне это ясно. Я отвечал Поттеру жестокостью на жестокость, а это лишь обостряло конфликтность наших отношений… – чувствуя, что у него дрожат руки, Северус спрятал их под стол, ненароком задев кремовую полотняную скатерть.
Гарри проследил за жестом и нахмурился.
- Не сомневаюсь – отец повел себя гнусно. Но ты же не сравнишь его поступок с тем, что натворил Сириус, заманив тебя в логово оборотня, верно? А мой отец тогда спас тебе жизнь, поэтому его розыгрыш не мог быть таким уж жестоким в сравнении...
- Поттер вытащил меня из Хижины, руководствуясь тем, чего не уяснил твой недоумок-крестный: убей меня Люпин, он оказался бы такой же жертвой, как и я сам, – вздохнул Северус. – К тому же он наверняка чувствовал себя виноватым и хотел искупить ту пресловутую гнусность, сделанную мне ранее.
Гарри нервно сглотнул, ожидая продолжения.
- Infertilis , – тихо продолжил Северус. – Твой отец позаботился о том, чтобы я никогда не зачал ребёнка.
- Мерлин! – Гарри несколько раз глубоко вдохнул. – Да, это ужасно, но действие заклятия было временным, ведь так? О, нет. Это навсегда?
Северус пожал плечами.
- Твой отец был сильным магом и редко задумывался о последствиях своих поступков, особенно когда выходил из себя. А в тот момент он пылал от ярости.
- Мне так жаль...
- Повторяю, ты тут ни при чем. Это не твоя вина, хотя, признаюсь, я неоднократно вспоминал об этом эпизоде, когда ловил тебя за нарушением правил.
Покраснев, Гарри потупился.
- Был ли ты у специалиста... да что это я... конечно, был. Извини.
На сей раз Северус проигнорировал извинение, решив больше не указывать на его неуместность. Гарри, во всяком случае, просить прощения было не за что. Впрочем, не раз у него просил прощения и сам Джеймс, однако от извинений гриффиндорца Северусу было ни тепло ни холодно.
- Могу я узнать... – Гарри мельком взглянул на мужчину и снова отвел взгляд. – Вот ты упомянул усиливающуюся между вами вражду. Не думай, я вовсе не утверждаю, что ты получил по заслугам, но... хотелось бы знать, чем была вызвана его реакция. То есть тогда, сразу после СОВ... он же напал на тебя без всякой причины. А с этим проклятием... было так же?
- Да нет, я бы сказал, что повод у твоего отца все-таки был, - Северус подождал, пока Гарри встретится с ним взглядом. – Ситуация сложилась весьма запутанная, и перед тем, как о ней услышать, ты должен пообещать, что не станешь подвергать мои слова сомнению. Ты должен мне просто поверить. Должен. Иначе сейчас мы закончим этот разговор.
Гарри неуверенно кивнул.
- Я... ладно. Все это кажется мне необычайно важным.
- Увы, ничего подобного, – Северус снова спрятал руки под стол. – Оглядываясь назад, случившееся представляется мне величайшей глупостью, если, конечно, не учитывать конечного итога. Для тебя же важно правильно понять динамику моих отношений с твоими родителями.
- Я постараюсь.
Безусловно, Северус рисковал, полагаясь на подобное обещание. Но он понимал и то, что в их отношениях катастрофически не хватает доверия. Ведь Гарри уже доказал, что верит ему, пусть и несколько своеобразным способом – устроив Северусу испытание на честность.
- Ну, что ж. Если помнишь, происшествие, свидетелем которому ты оказался в думосбросе Альбуса, завершилось презрительным высказыванием Лили в мой адрес. Слова эти задели меня не меньше, чем поступок Джеймса. Естественно, я решил отомстить. И приготовил сильнодействующее зелье. Запрещенное зелье. Узнай о нем кто-либо, меня тут же исключили бы из школы за одно лишь обладание, не говоря уже об использовании подобной смеси. Но я был взбешен и не задумывался о последствиях. В начале следующего учебного года, прибегнув к кое-каким слизеринским методам, я умудрился за завтраком незаметно влить препарат в стакан, из которого пила Лили. Пойми, Гарри, я не стремился злоупотребить эффектом, который производило зелье; я жаждал мести. Я знал, что Поттер сойдет с ума от ярости. Так и случилось, чему свидетельствует мое теперешнее состояние.
Воцарилось молчание. Северус почти надеялся, что юноша догадается о действии зелья, которым он напоил Лили тем осенним утром много лет назад. Гарри же просто откинулся на спинку стула, не сводя с Северуса зеленых глаз.
- Это был элексир похоти, настроенный на меня, – признался Северус, в эту минуту как никогда раньше ощущая всю тяжесть последствий своего поступка. – Твоя мать чуть не помешалась от страсти. А Поттер вынужден был наблюдать за всем этим.
Юноша стиснул зубы.
- Ты хочешь сказать, что спал с моей матерью?
- О, нет. У меня никогда не было такого желания, даже когда она сама вешалась мне на шею. Ты должен понять, Гарри. Лили Эванс никогда не привлекала меня. Ни в малейшей степени. К тому времени я осознал и примирился со своими наклонностями. Я не хотел ее, а мечтал лишь отплатить им обоим.
- И тогда, в отместку, отец тебя тоже проклял.
- Думаю, да, а еще потому, что боялся потерять контроль над ситуацией, если бы Лили забеременела.
- О, Мерлин.
- Вот именно. В отличие от меня, Джеймс смотрел на ситуацию гораздо пессимистичней. Что вполне естественно. Он ведь не подозревал о моих истинных намерениях, к тому же... ах да, я провел шесть недель – все время действия эликсира, – дразня его перспективой появления на свет младенцев с моим носом и ее глазами. Естественно, для Джеймса это было невыносимо. Нужно добавить, что я изменил рецепт таким образом, что обнаружить следы зелья в организме стало невозможно. Другими словами, все были убеждены, что Лили действительно в меня влюбилась. Потому мольбы Джеймса держать меня от нее подальше не встретили поддержки. Никто, кроме меня, не подозревал о том, что действие зелья – временное. Твой отец решил, что одержимость Лили будет длиться годами; я же, в свою очередь, старался поддерживать это заблуждение. Я... – Северус закашлялся. – Я настаивал, что она была влюблена по-настоящему, и намекал, что рано или поздно мне... придется уступить ее натиску.
Теперь Гарри выглядел совсем убитым.
- Значит, он послал в тебя Infertilis и?..
- Да. Ощущение было таким, словно меня окатили кислотой. Я согнулся от боли, но все же смог ответить каким-то заклятием; не помню, каким именно. Учителя растащили нас и, после долгих размышлений, решили отстранить твоего отца от игры в квиддич до конца сезона.
- И это все?
- Хм, видишь ли, в то время, когда обсуждались варианты наказания, твоя мать избавилась от действия элексира и поведала миру, что ее «любовь» ко мне напоминала наваждение. К тому моменту о моей причастности стали подозревать и другие, однако доказательств не было. Так что наказания я избежал. Точнее, дальнейшего наказания. Видимо, было решено, что Джеймс обошелся со мной достаточно сурово. Что до него самого... – Северус вздохнул. – Меня долго возмущала легкость его наказания. Однако нужно учесть, что твой отец отвечал на провокацию; к тому же, он был убежден во временном действии проклятия. Спеша на защиту чести дамы, он не провел тщательных исследований. Впрочем, он никогда не отличался усидчивостью. Твой отец преуспевал благодаря харизме и исключительным магическим способностям.
Сидящий напротив юноша с шумом выдохнул.
- Я... я и не подозревал, что он был способен на такое...
- Ну-у, записи о происшествии весьма поверхностны – да и мне не улыбалось вдаваться в подробности о своем несчастье. О нем до сих пор мало кому известно, и я попрошу тебя, чтобы сказанное осталось между нами.
Гарри с готовностью кивнул.
- Удивляюсь, что ты не убил его за это!
- Признаюсь, подобная мысль приходила мне в голову, – отрывисто признался зелеьвар. – Хотя гораздо забавнее было наблюдать, как твой отец сбивается с ног, пытаясь меня задобрить. Как будто у него был шанс! Пойми, я говорю об этом, чтобы ты смог взглянуть на его действия в контексте всего происходящего, Гарри. Он действительно искренне раскаивался, узнав о последствиях того, что натворил. Он... можно сказать, вырос. Ирония же случившегося в том, что Лили, едва выносившая его раньше, без памяти влюбилась в новую повзрослевшую версию Джеймса, возникшую из вышеупомянутого фиаско.
- Значит, к отцу ее влекли все-таки не деньги и чистокровность?!
Северус поморщился. Да, сказать такое действительно было гнусностью.
- Уверен, что ты не поверил такому о собственной матери.
- Почему бы и нет? – взгляд Гарри стал ледяным, хотя в глубине его сверкал гнев. – Я ее совсем не знал, да и в детстве мне ничего хорошего о ней не рассказывали. Если это ложь, зачем было говорить мне такое? Ах да, понимаю – очередная попытка меня унизить!
- Я надеялся, что ярость выведет тебя из транса покорности, в котором ты находился, – виновато улыбнулся Северус. – Однако откровенность оказалась гораздо эффективней. Несмотря на мои махинации, ты вышел из транса добровольно, как только я объяснил свое беспокойство, связанное с ритуалом.
- Кстати об откровенности... – Гарри отвернулся. – Это не было маской, Северус. Ты говорил, что я скрывал истинное «я», но это было не так. Я не пытался притворяться, а просто... был расстроен тем, как сложилась моя жизнь.
И Северус вспомнил... Вспомнил, как Гарри отрицал, что носит маску, в каком он был смятении от обвинений. Тогда это разозлило Северуса; он решил, что юноша ведет некую игру.
Теперь Северусу стало ясно - никакой игры не было.
А поняв это, почувствовал, как что-то сжалось в груди.
- Твоя искренность очевидна, – сразу решил открыть карты зельевар. Особенно учитывая, что в последний раз, когда они беседовали на эту тему, он едва не обвинил Гарри во лжи. – Просто пытаюсь тебя понять. Верно, ты был расстроен... но я же видел, как раньше ты выбирался из очень тяжелых ситуаций. Страдал, теряя близких тебе людей. Но никогда прежде твое горе не выражалось в такой форме.
Юноша пожал плечами и взглянул ему в лицо.
- Иногда выражалось. Ты бы понял, встреться мы летом у Дерслей. Ну, во всяком случае, в последние пару лет. С тех пор как я узнал, почему должен возвращаться туда... Чтобы выжить и исполнить свой долг. Единственный способ смириться, пришедший в голову, был... отключиться.
«Возможно, у него раньше времени началось лето», – вспомнились Северусу слова Альбуса. Он едва сдержал вздох: проклятый старикан снова оказался умнее всех.
– Учитывая, что ритуал – очередной пример крайних мер по спасению твоей жизни, чтобы впоследствии ты смог... о да, аналогия ясна. Неудивительно, что ты решил применить со мной ту же технику.
- Ничего я не решал, – возразил Гарри. – Во всяком случае, не умышленно. Я просто... ну, мои родственники меня ненавидят, так? Но мне от них никуда не деться. Во всяком случае, так было раньше. Ведь Podentes посильнее защиты крови, верно? Вот-вот, я так и подумал, когда вспомнил твои слова из синопсиса о том, что стану от тебя зависеть. По крайней мере теперь я избавился от сомнительного удовольствия называть дом Дерслей своим. Да и Дерсли не горели бы желанием увидеть меня после окончания школы.
Обычно не терпящий пустой болтовни Северус внимательно слушал юношу. От его внимания не ускользнуло то, как Гарри отвлекся от первоначальной темы разговора.
- Значит, ты погружался в этот бездумный транс, потому что?..
Гарри скривил губы в странной улыбке – скорее печальной, чем радостной.
- Наверное, это естественная реакция. Я поступаю так, когда вынужден иметь дело с теми, кто меня не выносит. Мне проще ... не иметь с ними дела. Это как... кстати, «бездумность» – неплохое определение. Я перестаю думать и повинуюсь. Это спасало меня от частых стычек у Дерслей. Однако с тобой этот способ не прошел.
- Возможно, разница в том, что они действительно тебя ненавидят.
Тут Гарри скривил губы еще сильнее.
- А ты, выходит, нет? Я что, похож на идиота?
- Ты похож на... – Северус отмел эту мысль и начал заново. – Не стоит с такой легкостью утверждать, что я ненавижу тебя, Гарри. Будь это правдой, вряд ли я смог бы желать тебя так сильно, как желаю сейчас.
Гарри поспешно отвернулся, но Северус успел заметить в зеленых глазах рассчетливый огонек. Ага... выходит, юноша нарочно провоцировал его... желая выудить какую-то информацию. Любопытно.
Теперь же Гарри, казалось, выудил больше, чем ему хотелось. Его шея и щеки снова пылали. Что ж, к этому Северус уже привык. Интересно, сколько времени у Гарри займет отучиться краснеть по любому поводу?
Однако смущение не прервало поток гриффиндорского любопытства.
- Еще как смог бы. Ведь больше всего тебя интересует власть.
- Если мне не изменяет память, в результате ритуала силу получаешь ты.
- Да, конечно, но ты будешь ее контролировать. Контролировать меня, – Гарри с презрением взглянул на мужчину. – Ты же слизеринец. Чтобы добиться власти, ты переспишь с кем угодно, ведь так?
Снейп сцепил пальцы, напоминая себе, что ложь, как бы спасительна она ни была, не в его интересах. Гарри предпочитал верить, что с ним станут трахаться, а не заниматься любовью; по той же причине он принимал желание Северуса за что-то другое.
Все это огорчало.
Более того – раздражало.
Однако перед ним сидел восемнадцатилетний девственник, убежденный в собственном гетеросексуализме. Очевидно, половые предпочтения Гарри не так уж однозначны, но знал об этом сейчас один Северус. Сам Гарри пребывал в блаженном неведении. С учетом обстоятельств, неведение юноши было вполне объяснимо. Он ведь уже признался, что после смерти Блэка утратил интерес к романтике и романам.
М-да. Подобные выводы даже не удивляли.
Что же касается честного ответа... Северус вздохнул. Безусловно, открытые отношения означали выставление напоказ своего истинного «я», а этого Северус, как правило, старался избегать. Ему никогда не нравилось открываться – ну, разве что во время секса. Из всех окружающих его людей понимал его один лишь Альбус, однако понимание старика основывалось скорее на острой проницательности, чем на информации, добровольно предоставленной зельеваром.
Необычайная проницательность и легилименция, цинично перефразировал мысль Северус. Скорее даже последнее.
В конце концов, все это не имело значения. Важно было начать созидать отношения, необходимые для Podentes. Отношения возлюбленных, основанные на доверии. Сам он уже снабдил Гарри достаточными основаниями для недоверия, поэтому теперь оставалось только одно – признаться. Суметь раскрыться полностью, понимая, что признание не встретит одобрения юноши.
– Да, пожалуй... если речь зайдет о достаточно сильной магии, я смог бы, вероятно, вступить в интимные отношения и с ненавистным человеком. Существуют чары, заклинания, зелья... которые обеспечат определенные реакции организма, даже когда, как говорится, душу воротит, – Гарри кивнул – в его жесте ощущался намек на самодовольство. Впрочем, оно наверняка исчезнет, как только Северус продолжит объяснение. – В твоем же случае я прибег к зелью, убивающую эрекцию. А это доказывает, что к тебе меня влечет не только магический потенциал.
Лицо Гарри из розового стало вишневым.
Северус не знал, радоваться ему или огорчаться смущению юноши, однако понимал, что на подсознательном уровне Гарри до сих пор не верит, что бывший профессор хочет его по-настоящему. Возможно, и этого стоило ожидать после лет, наполненных оскорблениями. Северус был достаточно умен, чтобы уяснить – годы унижений не искупить несколькими банальностями, но начинать с чего-то было нужно. Бесспорно, этим утром он совершенно искренне восхвалял лицо и тело Гарри, но, учитывая влияние Дурмана, казалось сомнительным, что комплименты отложились в памяти юноши.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги