— Но надо хотя бы попробовать! — выкрикнул Гарри. В глубине души он понимал, что вопли вряд ли входят в программу послушания, но речь шла о слишком серьезных вещах. — Волвергемптон, помнишь? Люди погибли. Но они были бы живы, если бы я раньше начать делать то, что нужно! Неужели я о многом прошу? Ведь это я буду подчиняться тебе. Тебе остается лишь приказывать!


Брови Северуса сошлись на переносице.


— Отлично.


Гарри кивнул, закрывая тему.


— Отлично.


— Через камин наверх и сразу же в постель.


Гарри ожидал не совсем этого, но он так вымотался за день, что и такой приказ его вполне устроил. К тому же, в Выручай-комнате кровать не появилась. Если бы Северус хотел заняться сексом, она бы уже была здесь, так?


Хех. В любом случае, самому Гарри секса не хотелось. Правда, его немного укололо то, что и Северус не выглядел заинтересованным...


— Ммм... мне раздеться?


Зельевар покачал головой, а его голос звучал все так же мрачно.


— Не сегодня. Просто ложись. Я спущусь позже.


— Что ты собираешься делать?


— Мне необходимо подумать.


— О чем?


Северус нахмурился еще сильнее.


— Отправляйся в подземелья и ложись.


Гарри выдавил сквозь сжатые зубы:


— Не обращайся со мной как...


— Как с кем? Рабом? Разве ты не этого хотел?


— Нет! Но нам это нужно!


Северус наклонился к нему и проговорил тоном, не предвещающим ничего хорошего:


— Тогда делай, как я сказал!


Крылья носа Гарри затрепетали, но юноше не оставалось ничего другого, кроме как послушаться.


Глава 37.


Четверг, 28 октября 1998, 14:45


— И как, по-вашему, я должен это читать? — с издевкой произнес Гарри, наклоняясь над партой мальчика. Он прекрасно знал, что Боулу не нравилось, когда кто-то вторгался в его личное пространство, поэтому испытывал особенное удовольствие, нависая над ним. — Еще пять баллов со Слизерина.


Слизеринская половина класса отозвалась обреченным вздохом.


Гарри спохватился как раз вовремя, чтобы не дать торжествующей улыбке появиться на лице. Неизвестно, что происходило вечерами в гостиной Слизерина, но для Чарльза Боула жизнь в последнее время наверняка была не сахар. Во вторник он умудрился за один урок потерять двадцать пять баллов, и сегодняшний день тоже начался для него нерадостно.


Ну и поделом ему. Если бы он не был таким гадким маленьким фанатом Волдеморта, каждым своим жестом демонстрирующим презрение к Гарри, то у преподавателя не было бы причин снимать баллы.


Или назначать отработки.


— Начните сначала и пишите разборчиво, — добавил Гарри, выпрямляясь. — Ну? Чего вы ждете?


Видимо, отработки ему мало, подумал Гарри. Первогодка швырнул перо на парту так сильно, что брызги чернил долетели до столов соседей.


— Не буду! — резко выкрикнул он и вызывающе выпятил нижнюю губу, наверное, на случай, если Гарри не расслышал. — Не буду переписывать! Здесь все нормально!


Гарри поднял бровь и насмешливо посмотрел на него.


— Вам непонятно, что такое «разборчиво»? Мне говорить медленнее, чтобы лучше доходило? То, что я вижу у вас — это каракули. Это слово вам знакомо?


— Такие же каракули, как у него! Или у нее! — Боул ткнул пальцем в пергаменты ребят, сидящих неподалеку.


— О, спасибо за помощь, — протянул Гарри. Слизеринцы просто чемпионы по переводу стрелок. Но Боул еще пожалеет о свой подлости, уж об этом-то Гарри позаботится. К концу урока змееныш на собственном опыте узнает, что такое предавать своих.


Юноша медленно пошел вдоль парт слизеринской половины класса, выхватывая работы, почерк на которых хотя бы отдаленно напоминал небрежные закорючки Боула.


— Неразборчиво, — сказал он, покачав головой. — И здесь. О, и здесь тоже, и... хм, а эта не так ужасна, а?


Светлые локоны Бронаг Шоу слегка подпрыгнули, когда она с надеждой посмотрела на молодого преподавателя. Но Гарри снова покачал головой.


— Но вы же слышали Боула? Береженого бог бережет. Вам тоже придется начать работу с начала, мисс Шоу.


Ее взгляд моментально потух, но у девочки хватило самообладания, чтобы не повторять ошибку Боула.


— Да, сэр.


К тому времени, как он дошел до учительского стола, Гарри забрал пергаменты у всех слизеринцев, за исключением троих счастливцев.


— Итак, чтобы соблюсти справедливость по отношению к Боулу, — объявил он, обводя класс недобрым взглядом, — я снимаю со Слизерина по пять баллов за каждый пергамент в моей руке. Все, чьи работы я забрал, переделают их заново. Сейчас же.


Боул не послушался.


— Да, а за неуважение — недельная отработка с мистером Филчем. Это семь вечеров, если вы случайно забудете, сколько дней в неделе, мистер Боул. А теперь, если только не собираетесь провести под надзором мистера Филча остаток жизни — приступайте к работе! Еще немного, и вы потеряете столько баллов, что товарищи начнут строить планы, как отправить вас на дно озера — и я не удивлюсь, если они уже начали.


Боул, кривя губы, склонился над пергаментом.


Для Гарри это зрелище стало бальзамом на душу.


Четверг, 28 октября 1998, 21:12


— Да, так, — ахнул Северус, прогибая спину и дергая бедрами вперед. Его член снова погрузился в ждущий рот Гарри, а яички легко шлепнулись о подбородок юноши. — О... да, да, о-о-о, твой язык...


Северус кончил с громким возгласом, мир вокруг него на мгновение закружился — так насыщено эмоциями было освобождение.


Серьезно, энтузиазм Гарри в отношении «глубокого горла» можно было сравнить с любовью нюхлеров к рытью нор. Он достиг таких высот, что если бы не связь, запрещающая что-либо подобное, Северус мог бы начать беспокоиться, не завелся ли у Гарри объект для тренировки где-нибудь на стороне.


Хотя он беспокоился бы и просто так, независимо от таланта его любовника к минету. Просто Гарри слишком привлекателен. Если бы они с Северусом оказались вместе независимо от ритуала — не то чтобы зельевару такой сценарий казался реальным — Северус постоянно переживал бы насчет измен.


Понимание того, что Гарри не может изменить ему, в принципе не может, было для Снейпа постоянным источником хорошего настроения.


Так же, как и ситуация с ложью — реши его партнер соврать, Северус сразу же узнает об этом. Зельевар даже думал иногда, что маги, придумавшие Cambiare Podentes, просто гении.


Гарри выпустил его член изо рта и поднял голову.


— Ммм. Ты вкусный.


— Нет, это ты вкусный, — не задумываясь, сказал Северус.


Едва слова сорвались с губ, зельевар внутренне сжался. В обычной жизни он не был щедр на милые пустяки — так, вроде, подобные фразы называли в любовных романах.


Но для Гарри, конечно же, подобные заявления не были пустяками. Они с Северусом начали бы ладить куда раньше, если бы Снейп сразу понял, как важно Гарри знать, что он привлекателен. Ему нравились комплименты. Они делали его счастливым, точно так же, как делали его счастливым комнаты, выделенные в личное пользование.


А счастливый Гарри — это Гарри, с готовностью отдающийся Северусу. Снейп ожидал этого с самого начала — отсюда и личное хранилище в банке и остальные меры, которые он предпринял, стараясь показать, что не собирается ограничивать свободу своего раба. Разумеется, за его поступками скрывались и другие мотивы. Если бы Гарри чувствовал себя несчастным и все время пребывал в депрессии, это определенно не позволило бы им скрестить силы, поэтому для Северуса было задачей первостепенной важности сделать его жизнь, по крайней мере, терпимой.


И это было правильное решение, как Альбус любил повторять чуть ли не при каждой их встрече. Не лучший аргумент для спора с Северусом — зельевара гораздо больше волновала собственная выгода, чем вопросы правильности, справедливости и благородства. Но в данном случае правильность в понимании директора полностью соответствовала интересам Снейпа.


Само собой разумеется, что за время, предшествующее ритуалу, он сделал все от него зависящее, чтобы обеспечить комфорт Гарри. Он забрасывал упрямых гоблинов письмами с просьбами, чтобы он и только он оказался владельцем сейфа Гарри после того, как юноша откажется от хранилища. Северус знал, что сейф с конкретно этим номером — сейф Джеймса Поттера — значит для Гарри очень многое.


Таким образом, Гарри, довольный своей жизнью, пусть даже не совсем такой, как он ее себе представлял — это преимущество для всех, включая Северуса. Особенно для Северуса. Уничтожение Темного Лорда займет один день, но Гарри в постели Снейпа, готовый, желающий, страстный... Северус собирался наслаждаться этим всю жизнь.


А еще — невозможностью измены, каким бы великолепным ни делали тело Гарри ежедневные полеты, и какой бы притягательной ни была его внутренняя сила. Все эти качества: глубоко запрятанная магическая мощь, спортивная внешность, глаза, такие зеленые, что большинство ведьм пошли бы на что угодно, лишь бы у них были такие же... в случае Гарри все это не имело значения.


Не имело значения даже то, что после победы над Темным Лордом Гарри непременно станет нарасхват, будь то в качестве любовника или супруга или просто очередной зарубки на палочке. Волшебницы и волшебники будут кидаться на него с одинаковым энтузиазмом.


Но он будет принадлежать только своему хозяину, несмотря на все соблазны.


И пока Снейп будет делать жизнь Гарри приятной и насыщенной, тот будет оставаться таким же щедрым в сексуальном плане. А вся его щедрость будет направлена только на Северуса.


Определенно, это окупало терпение, которое зельевару пришлось проявить по отношению к своему партнеру.


И еще придется, в чем Снейп не сомневался.


Нынешняя одержимость Гарри послушанием служила этому примером. Северус превосходно понимал, что попытка вести себя по-рабски нисколько не помогала объединению сил. Да и как она могла, если Северус не хотел иметь раба, его даже не прельщала игра в подчинение?


Однако чего у Северуса никто отнять не мог — так это фантазий. Даже подыгрывая Гарри, он думал о своем. В текущих обстоятельствах это было лучшим выходом. Гарри не был готов услышать, что для полного объединения сил им осталось сделать один шаг.


Только одного Северус хотел от него. С ним.


Северус мечтал об этом вот уже несколько месяцев. Фантазировал. Мастурбировал с мыслью об этом, принимая долгий душ. Думал об этом, когда был с Ренардом.


Оба раза.


Но желание Северуса, каким бы сильным оно ни было, ничего не меняло. Все зависело от Гарри. Несмотря на то, что в последнее время он относился к сексу расслабленно и в то же время страстно, он не до конца оправился от происшествия, случившегося несколько месяцев назад в Лондоне. Он все еще не мог чувствовать вес Северуса на себе.


Значит, вопрос отпадает. Гарри не готов быть снизу.


И, пока он не будет готов, никакое послушание не позволит им продвинуться вперед.


В конце концов, Снейпу не нужно подчинение. Он получил его — тогда, в конце июля — и никакой радости оно им не доставило. Ни Северусу, которому пришлось выжимать оргазм из неохотно вставшего члена, ни Гарри, который ненавидел саму мысль о сексе, но попросил Снейпа принудить его к этому.


И, совершенно точно, это не помогло скрещению сил. Для объединения сил нужен секс, доставляющий удовольствие обоим. Жаркий, отчаянный, безумный секс, общий оргазм, когда на пике оба выдыхают имена друг друга.


Потому что именно такого секса Северус хотел с Гарри.


Это напомнило ему кое о чем.


Северус поставил Гарри на ноги и на мгновение прижал к себе, просто наслаждаясь ощущением теплого тела, которое соответствовало линиям его собственного тела так, словно они были созданы друг для друга. Нелепая мысль.


Но зельевару она все равно нравилась. Даже больше, чем должна была, наверное.


— Что же мне сделать для тебя, а? — спросил он, поглаживая Гарри по голой спине. — Чего тебе хочется?


Гарри довольно фыркнул.


— Я ценю предложение, но лучше ты скажи, чего тебе хочется со мной сделать. Потому что... ну, ты знаешь.


Да, Северус знал.


И, хотя демонстративное послушание никогда не создавало у него эротического настроения, в том, что просьба покомандовать исходила от Гарри, было что-то неимоверно привлекательное. Наверное, из-за доверия, которое излучал юноша.


Или желания.


— Тогда на кровать и ложись на спину, — мягко прорычал Северус. — Руки за голову. Ноги слегка разведи.


Обычно он не описывал Гарри в деталях, какую позицию тот должен занять, но события последней недели показали, что юноше это нравится. Разумеется, игра была не навсегда. Только на время, пока не станет понятно, помогает ли намеренное подчинение сильнее скрестить силы.


Пока Гарри хотел этого, Северус подыгрывал ему. По крайней мере, это отвлекало юношу и не давало ему задавать вопросы, на которые Снейпу не очень хотелось отвечать.


Вопросы о том, почему силы дальше не объединяются. О том, чего Северус хотел по-настоящему.


Улегшись рядом с Гарри, зельевар легко провел рукой по его груди, пальцы мужчины на несколько секунд задержались над проколотым соском. Он наклонился и поцеловал любовника, смакуя мысль о том, что буквально только что эти губы и язык старательно ласкали его член. Потом отстранился и прошептал другую команду:


— Скажи мое имя.


Гарри в замешательстве посмотрел на него.


— Северус.


Зельевар улыбнулся, глядя на него вниз.


— А теперь говори мое имя каждый раз, когда я буду делать что-нибудь особенно приятное. Только мое имя.


— Северус, — Гарри как будто перекатывал его имя на языке, пробуя со всех сторон.


— Я уже делаю что-то, что тебе нравится?


— Ну ты же обязательно сделаешь.


— Ммм, весьма вероятно, — Северус сполз ниже, все так же оставаясь на боку рядом с Гарри, и остановился, когда его лицо оказалось на уровне паха юноши. — Я говорил, какой у тебя здесь есть вкусный кусочек?


— А что нужно сказать, если что-то не нравится? — сухо спросил Гарри. — Мне кажется, что «кусочек» — это плохой комплимент.


— Потрясающе вкусная штуковина?


— Северус, — улыбнулся Гарри и повел бедрами.


Снейп постарался, чтобы после этого у Гарри не возникало желания произносить ничего, кроме его имени. Наконец, юноша рвано выдохнул все то же слово, и даже в его стонах во время оргазма звучало «Северус».


Зельевару не доводилось слышать ничего отраднее.


Потом, когда они прятались от прохладного воздуха подземелий, свернувшись под теплыми одеялами, Северус тихо рассмеялся. Он был уверен, что послушание никак не связано с объединением сил, но приходилось признать, что игра все же доставляла ему определенное удовольствие.


— Ха, — сказал Гарри, поворачиваясь к нему лицом. — Я знаю, о чем ты думаешь.


— Да?


— Да. Ты все-таки решил, что будет не так уж плохо, если я спущусь к тебе в кабинет в середине дня.


— Я смотрю, ты решительно настроен отбросить все предосторожности.


— Тебя же не волнует, если кто-то узнает о том, что мы вместе.


— Я думал, тебя волнует.


Гарри хмыкнул.


— Никто не станет думать, что мы любовники, если я просто однажды зайду в твой кабинет. Кроме того, тебе не кажется... — его слова прервались глубоким зевком, — ... что мы сможем дальше продвинуться со всем этим подчинением, если не будем расставаться так надолго?


— Один день — это совсем недолго.


Гарри придвинулся поближе, чтобы прикусить кожу на шее Северуса.


— Совсем недолго? А на тебя никогда не накатывает дикое желание? У меня бывает. И тогда день кажется совершенно бесконечным, — еще один укус. — Разве ты не хочешь меня?


— Все время, — ответил Северус глубоким, хрипловатым голосом.


— Я в твоем распоряжении. Только скажи, где и когда.


И когда мальчишка научился соблазнению?


— Я подумаю над этим, — пообещал Северус, укладывая голову Гарри себе на плечо. — Спать?


— Ага, — снова зевнул юноша. Его рука, тем не менее, скользнула по животу и бедрам любовника. — Ммм, хочешь пойти со мной на квиддичный матч? Сядем вместе на трибуне для преподавателей.


Северус вполне мог бы обойтись без просмотра игры между Равенкло и Хаффлпаффом. Ему достаточно было и того, что Альбус периодически заставлял его судить матчи. Хотя об этом, наверное, теперь можно забыть — ведь ответственность за все квиддичные мероприятия легла на плечи Гарри.


Но Гарри пригласил его... Это само по себе говорило о многом.


— С удовольствием, — сказал он и легко поцеловал Гарри в губы.


Впустую. Юноша уже спал.


Не беда. В противном случае Гарри мог бы задуматься, с чего это Северус так радуется приглашению не куда-нибудь на романтический вечер, а на банальный квиддичный матч.


Пятница, 29 октября 1998, 12:47


Гарри поднял взгляд, краем глаза заметив семикурсницу из Слизерина, приближающуюся к столу преподавателей. В руках у нее был свиток.


— Сэр, здесь сообщение для вас.


Гарри взял протянутый свиток. Ему стало любопытно. Сначала он подумал, что сообщение от Дамблдора, но решил, что это глупо. Если бы директору нужно было что-то ему сказать, он просто пришел бы на обед в Большой зал.


Но его не было.


Как и Северуса.


— Благодарю, мисс Хемдрейк.


Несколько секунд она не двигалась с места, глядя на Гарри. Очевидно, ей было интересно, как он отреагирует на содержание записки. Но Гарри не собирался читать ее в присутствии ученицы. В конце концов, она поняла это, и, резко кивнув, развернулась на каблуках и едва не побежала по проходу.


Стоило Гарри развернуть свиток, как он почувствовал разливающееся внутри тепло.


«Мой кабинет, как только у тебя закончатся занятия».


Гарри улыбнулся, жалея только о том, что впереди был еще урок у второго курса.


Пятница, 29 октября 1998, 14:38


— Ты звал? — широко улыбаясь, Гарри закрыл за собой дверь. Его и так хорошее настроение взлетело до эйфорических высот, когда Северус наложил чары, защищающие от подслушивания. Сильные чары. — Слушай, а я ведь на самом деле не верил, что тебе понравится мое предложение. Но знаешь, это здорово возбуждает, когда получаешь такую записку во время скучного обеда...


— Я позвал тебя не для этого, — прервал его Северус, хмурясь. — Сегодня за обедом я встречался со студентами моего факультета. Угадаешь, о чем шла речь?


Гарри пожал плечами и сел на стул, на который указал Северус.


— Это касается тебя, — подсказал зельевар.


О. Ну, тогда угадать несложно.


— Им не нравится расписание квиддичных матчей, да? — Гарри вздохнул, гадая, все ли команды уже нажаловались своим деканам. — Я знаю, знаю, первый матч сезона нужно было провести раньше, но я не думал, что это тоже моя обязанность.


Настроение Северуса невозможно было прочитать по его голосу. Он говорил сухо, но все же в интонациях слышались какие-то темные ноты.


— Ты действительно настолько забывчив или просто притворяешься, прекрасно понимая, о чем речь?


Слова заставили Гарри выпрямиться.


— Я не могу тебе врать, так что...


— Видимо, стоит добавить, что главной причиной, почему ребята попросили о встрече, была ситуация с Чарльзом Боулом. Хотя, если быть точным, то, скорей, виновником ситуации являешься ты.


Гарри скривил губы.


— Вот ведь маленький хорек. Если у него есть, что сказать насчет меня, мог бы и сам прийти!


— Он был здесь.


— Все равно он трус. Если б у него за спиной не стоял весь факультет, он бы и голоса не подал, — издевательски произнес Гарри. — Не говоря уж о том, что со своими жалобами должен был сначала прийти ко мне! Какое отношение это имеет к тебе? Похоже, кое-кому известно о нас больше, чем они осмеливаются говорить!


— Я глава его факультета. К кому, как не ко мне, ему обращаться с серьезными проблемами?


— Серьезные проблемы, — передразнил его Гарри. — Хватит уже ходить вокруг да около! Я знаю, в чем дело! Это все баллы твоего факультета! А ты ведь говорил, что не будешь вмешиваться!


— Если бы меня беспокоили только баллы, то я бы выяснил, в чем дело, еще на прошлой неделе, когда заметил сильное уменьшение, — с нажимом сказал Северус.


— Значит, ты заметил уменьшение и не поинтересовался причиной? Отлично.


Сарказм остался незамеченным.


— Многолетний опыт научил меня не вмешиваться в возню вокруг количества баллов, — проговорил Северус сквозь сжатые зубы. — Так что да, обычно я этим не интересуюсь.


— Но я, разумеется, исключение! — взорвался Гарри. — И почему я не удивлен? Стоило твоему факультету немного поныть, как ты сразу решил, что это отличный шанс приказать мне сделать то, чего тебе хочется. Очень в тему сейчас, когда я сам постоянно повторяю, что знаю, как это важно, и что я буду подчиняться тебе! Ну да, я понимаю. Ты командуешь мной, и тебе хочется злоупотребить властью. Разве я могу сказать хоть слово против? Уговорил, больше никаких баллов со Слизерина, пусть они что хотят делают, но не жалуйся, если они все превратятся в неуправляемых хулиганов... хотя подожди! Они уже такие!


— Ты закончил? — спросил Северус. От холода, сквозившего в словах Снейпа, по телу Гарри пробежали мурашки.


— Это тебя спросить надо! — Гарри вскочил на ноги. — Мне можно идти?


— Сядь! — рявкнул Северус.


— Да, сэр.


Зельевар резко выдохнул и покачал головой. Пряди волос качнулись, задевая плечи.


— Я не думал, что разговор будет простым, но никак не ожидал, что ты поймешь меня настолько превратно. Меня не волнуют баллы. Это понятно?


Гарри фыркнул.


— Понятно, понятно. Вот только это ложь. Но для тебя это не проблема — ты можешь врать мне!


Северус поджал губы.


— Хорошо, меня беспокоит вопрос с баллами, но я позвал тебя не для этого. То, как ты обращаешься с Чарльзом Боулом, даже отдаленно не напоминает поведение, достойное преподавателя. Я понимаю причины, стоящие за этим. И я хотел бы поговорить об этом, даже если бы ты не снимал баллы, а, например, ограничился только отработками.


— Значит, ты принимаешь его сторону, даже не спросив меня, из-за чего он теряет баллы! Мило, Северус. Очень профессионально. Теперь я чувствую себя полноценным членом команды преподавателей!


— Гарри, я всегда на твоей стороне, — подчеркивая каждое слово, проговорил Северус. — Но ты прав, я услышал о ситуации от студентов, а не от тебя. И что? Ты правда считаешь, что сможешь убедить меня в допустимости такого поведения по отношению к мистеру Боулу?


Гарри скрестил руки на груди.


— Учитывая, как это видишь ты, нет. Ты уже все для себя решил. И что бы ты ни говорил, я-то знаю — это из-за баллов ты ведешь себя так, словно тебя пчела в задницу ужалила...


— Ты настолько неспособен справиться с гневом, что подвергаешь опасности свою репутацию в глазах и студентов, и преподавателей, и в то же время считаешь, что моя главная головная боль — баллы?


— Слушай, это мой гнев, и я буду справляться с ним так, как пожелаю!


— Нет, не будешь.


— Ты вроде бы не хотел мне приказывать? Поразительно, как быстро у тебя меняется настроение!


Северус поднялся и перегнулся через стол, рукой сметя пергаменты на пол.


— Я не хочу приказывать тебе. Но я поклялся давать тебе все необходимое, и сейчас чертовски ясно, что тебе нужен хороший совет!


— Ага, именно от тебя мне и нужен совет, как обращаться с учениками, — Гарри рассмеялся, ситуация казалась ему просто комичной. Он только сейчас понял, как это смешно — изо всех людей именно Северус Снейп читает ему лекцию о методах преподавания! — Мир еще не видел преподавателя несправедливее тебя! И уж ты-то никогда не чурался снимать баллы просто так!


Глаза Северуса сузились.


— Речь сейчас не обо мне.


— О тебе, о тебе, — Гарри ухмыльнулся. — Давай поговорим о тебе. Что ты собираешься делать? Начнешь управлять всей моей жизнью? Ты же утверждаешь, что тебе это противно.


Лицо Северуса потемнело от гнева, но Гарри не собирался сдаваться. Он смотрел на него, не отрывая взгляда, дерзко и вызывающе.


Секунду помолчав, Северус сделал глубокий вдох, словно пытаясь начать с начала.


— Ты сравниваешь свое поведение с моим, так?


— Да, — сказал Гарри, откидываясь на спинку стула. Он почувствовал себя увереннее. Северус не запретит ему поступать с противным Чарльзом Боулом так, как тот заслуживает. Да черт с ним, с Боулом. Как Северус вообще может попрекать Гарри его поведением в классе? Это ж лицемерие, какого поискать!


— Ты возненавидел Боула с первого взгляда только из-за сходства с человеком, причинившим тебе боль, — ровно проговорил Северус. Он говорил спокойно и методично, как те адвокаты, которых Гарри иногда видел по телевизору.


Ну да, это тоже правда, но Северус, похоже, не понял сути.


— Слушай, понятно, что мне никак не может нравиться его появление здесь, но я же не набросился на него с первого дня занятий, как некоторые учителя. Я не собирался цепляться к нему. Но что мне еще оставалось делать, когда он начал грубить и огрызаться и отказывался отвечать на вопросы о том, как его драгоценный Темный Лорд нарушил закон-другой? Погладить его по головке и дать конфетку?


— Если его поведение заслуживает наказания, разумеется, ты должен поступать соответствующим образом, — холодно сказал Северус. — Но ты зашел слишком далеко. Ты сделал этого конкретного ребенка постоянной целью своих нападок.


— Ну, ты-то об этом все знаешь, — пробормотал Гарри себе под нос.


Крылья носа Северуса затрепетали.


— Да, я знаю.


— Ага, таких ублюдков, каким ты был, еще поискать, — почему-то Гарри чувствовал себя вправе говорить подобные вещи.


Северус воспринял замечание спокойно, чего Гарри, по правде говоря, не ожидал.


— Согласен, временами я вел себя неблагоразумно.


— Временами?


— Достойно порицания, — Северус продолжил говорить, будто не слыша Гарри. — Именно об этом я и пытаюсь тебе сказать. Если ты можешь распознать несправедливость в моем к тебе отношении, то должен видеть, что твое поведение в последние недели также оставляет желать лучшего.


— Очень мило, — Гарри сжал кулаки, но спрятал руки в складках мантии. — Давай теперь, переведи все на меня.


— Но именно о тебе мы и говорим, — Северус понизил голос. — Гарри... я понимаю, что тебе хотелось бы услышать совсем другое, но это правда. Даже то, что ты сам пострадал от пристрастности преподавателей... это не дает тебе права вымещать обиду на других.


— Понятно, значит, теперь у нас правило «Делай, как я говорю, а не как я делаю»? — язвительно спросил Гарри. — Только не забывай про одну тонкость — я по-любому должен делать то, что ты мне прикажешь.


— Не приплетай сюда Podentes.


Северус продолжал говорить все так же тихо, и это еще больше выводило Гарри из себя.


— Какая разница. Все равно это «Делай, как я говорю...»


— Разница в том, что у тебя есть возможность посмотреть на ситуацию со стороны. Спроси себя — хочешь ли ты поступать так, как поступал я. Хочешь ли ты стать таким, как я, — возразил Северус. — Гарри, в данный момент меня волнует не Podentes и, уж конечно, не баллы факультета. Я беспокоюсь за тебя.


— Ну да, конечно.


— Иногда ты ведешь себя как ребенок.


Этого Гарри вынести уже не мог.


— Слушай, я не из тех, кто запросто может отправить работу ученика в помойку и...


— Нет, ты всего лишь отбираешь работы, придираясь к почерку.


Гарри стиснул зубы.


— По крайней мере, я разрешил ему начать с начала. В тот день на пятом курсе, когда у меня, наконец-то, получилось правильно сварить зелье, ты дождался, пока урок закончится и я очищу котел. У меня не было других вариантов, кроме как смириться с тем, что мое лучшее зелье за год, да какое там, за всю мою жизнь, получило ноль баллов. И все почему? За что ты изводил меня? За то, что я не так дышал у тебя на уроке!


— Пытаясь перевести разговор на меня, ты не изменишь того факта, что твое отношение к Боулу в итоге больше навредит тебе, чем ему.


— Ой, да ладно...


— Ты хочешь, чтобы твоя жизнь определялась глубиной твоего ожесточения? — спросил Северус, теперь уже громче и с какими-то странными умоляющими интонациями. — Хочешь, чтобы от твоего сердца осталась только высохшая оболочка? Хочешь, чтобы мысли о мщении поглотили тебя настолько, что ради этого ты будешь готов пойти на что угодно? Хочешь ли ты, чтобы твоей единственной целью в жизни было досадить маленькому ребенку?


Нет, Гарри не хотел. Несмотря на охвативший его гнев, он понимал, о чем говорил Северус. Но это не имело значения.


— Короче, нравится тебе это или нет, но Боул заслуживает, чтобы к нему так относились, — взгляд Гарри полыхал. — Он просто маленький гаденыш, и если ты продолжишь защищать его, меня вырвет прямо здесь!


— Я не защищал его, — вздохнул Северус, чувствуя закипающее раздражение. — И ты прав насчет Боула. Он из семьи Упивающихся Смертью и по всем признакам собирается пойти по их стопам и служить Темному Лорду. У тебя есть основания не любить его — я не спорю. Но это не оправдывает преследование ребенка!


— Ну, у меня хотя бы есть причина, почему он мне не нравится!


— А у меня никогда не было причин для неприязни по отношению к тебе?


— Ты не должен был отыгрываться на мне за Джеймса!


— С моей точки зрения, какими бы разными мотивами вы не руководствовались, что твое поведение в школе, что нынешнее поведение Боула одинаково омерзительны.


Рот Гарри непроизвольно открылся.


— Да что я-то тебе сделал?!


Северус принялся перечислять, загибая пальцы.


— Ты без умолку болтал на уроках. Ты вел себя так, словно зельеварение недостойно ни крупицы твоего внимания. Ты впустую тратил ценные ингредиенты, и я также подозревал, что ты воровал их. Ты безнаказанно нарушал школьные правила и гулял после отбоя, как будто весь замок принадлежал тебе. Ты эгоистично сбежал в Хогсмид, когда у нас были все причины полагать, что за тобой охотится маньяк. Ты...


— Мне никто в Хогвартсе об этом не сказал! — разумеется, Артур Уизли предупредил его, но Гарри не хотелось заострять на этом внимание.


— Да, ты всем дал понять, что лучше взрослых знаешь, какие правила стоят того, чтобы их соблюдать, а какие нет. Не говоря уж о том, что ты врал мне в лицо, когда я поймал тебя на пути обратно. И, конечно же, не стоит упоминания тот факт, что ты, хотя и непреднамеренно, поспособствовал воскрешению Темного Лорда. Я что, должен был радоваться и умиляться? Это ведь не поставило мою жизнь под угрозу и не бросило меня на произвол человека, у которого не было никаких...


— Ладно, ладно, я все понял! — проорал Гарри. Он больше не мог слышать этого. — Ты ненавидишь меня, отлично!


— Ты ведешь себя нелепо!


— Я был испорченным маленьким засранцем, из-за которого постоянно умирали люди, и тебе нужно было назначать мне в два раза больше отработок!


— Гарри...


— Только вот ты забыл добавить, что вся эта фигня произошла намного позже. У тебя не было никаких причин смеяться надо мной и называть меня знаменитостью на первом же уроке, — Гарри хотелось уязвить зельевара. — По крайней мере, я дождался, пока Боул на самом деле сделает что-то, заслуживающее наказания. В отличие от тебя. Ах, да. Ты же можешь поступать, как тебе заблагорассудится! Но не я. В конце концов, я всего лишь раб. Твой раб!


— Прекрати менять тему!


Гарри резко отодвинул свой стул и встал.


— Это и есть наша тема. Это единственное, что имеет значение, потому что я у тебя на поводке. Буквально. Если я не буду слушаться тебя, смерти продолжатся! Хорошо. Все, что ты хочешь, Северус. Я буду относиться к Чарльзу Боулу, как к примерному ученику. И лично прослежу, чтобы слизеринцы получали все награды, какие только может пожелать твое мелочное сердце. Что-нибудь еще, а? Я должен отсосать тебе, прежде чем уйду?


Губы Северуса побелели. Повисла долгая пауза, и лишь через несколько мгновений он заговорил низким, грубым голосом.


— Я не заслуживаю этого.


Гарри неприятно улыбнулся.


— Знаешь, что? Ты прав. Не заслуживаешь.


С этими словами он прошествовал к выходу и громко захлопнул за собой дверь кабинета Зелий.


Глава 38.


Суббота, 30 октября 1998, 8:25


Гарри не особо хотелось завтракать с Северусом, но сравнение с ребенком во время вчерашнего спора его по-настоящему задело. Если он откажется присоединиться к своему партнеру за столом, это будет выглядеть глупо и незрело. Не говоря уж о том, что они живут с Северусом вместе и никуда от этого не деться.


Кроме того, если ему хватило мужества разделить с ним прошлой ночью постель, то уж легкую беседу за столом он точно выдержать сумеет.


— Не думал, что ты присоединишься ко мне, — сказал Северус, с хрустом сложив газету. Он аккуратно опустил ее на скатерть и посмотрел на Гарри.


— Твой стол ближе, чем Большой зал, — ответил молодой человек, намеренно подчеркивая первое слово. В конце концов, стол же действительно принадлежит Северусу? И у Гарри на него прав нет и никогда не будет. У Гарри не может быть ничего своего, даже возможности самому принимать решения о наказании учеников.


По крайней мере, студентов из Слизерина. Вряд ли Северус будет заступаться за ребят с других факультетов.


Гарри скорее увидел, чем услышал глубокий вздох Северуса. Зельевар всем своим видом показывал, как его утомило поведение Гарри.


Вот тебе и легкая беседа.


— Можно мне заказать еду, или сначала нужно спросить у тебя разрешения?


— Для того чтобы продемонстрировать свою инфантильность, ты разрешения не спрашиваешь.


Гарри скрестил руки и оттолкнулся ногой от стола. Ножки стула проскрипели по полу.


— Отлично. Поголодаю немножко.


— Как скажешь, — и Северус снова взялся за газету.


Черт. Гарри ожидал совсем не этого. Он подождал несколько минут, но Снейп спокойно читал, полностью его игнорируя. Гарри не собирался сдаваться, но и уходить голодным было глупо, так что после недолгого размышления он встал, решив попросить еду наверху. Вполне можно и дальше есть отдельно от Северуса, подумал он. Конечно, за исключением трапез в большом зале — хочешь не хочешь, а там приходится сидеть за одним столом.


Но не успел он сделать и шага, как безрадостные размышления прервались негромким шумом.


Северус поднял голову, сразу узнав звук.


— Кто-то стучится в дверь наверху.


Ну что ж, теперь у Гарри была причина для побега. Вполне уважительная.


— Пойду, посмотрю, кто это.


— Хорошо, — согласился Снейп. Блеск его глаз выдал то, чего он не произнес вслух. Он превосходно понимал — Гарри собирался не только встретить гостей. Он собирался поесть наверху, отдельно от него, и Северус действительно считал такое поведение детским.


Хуже всего было то, что Гарри тоже это понимал. Каким-то образом его желание продемонстрировать Северусу, что он уже не ребенок, обернулось чем-то совершенно противоположным. И если он сейчас поддастся искушению сказать Северусу «отвали», это тоже не поможет.


Гарри вышел из комнаты, крепко стиснув зубы.


Суббота, 30 октября 1998, 8:37


— Рон, — без энтузиазма поприветствовал друга Гарри. Он не мог поверить своим глазам. — Гермиона. Что вы здесь делаете?


Рон рассмеялся и вошел.


— Я же говорил тебе, что он не вспомнит.


— Не вспомню о чем?


Теперь заговорила Гермиона.


— Ты пригласил нас. Первый квиддичный матч сезона, забыл?


Гарри почесал в затылке и отстраненно махнул рукой, приглашая друзей присаживаться. А потом, поскольку оказалось, что самому ему сесть некуда, вытащил палочку и наколдовал третий стул.


— Эээ... рад вас видеть. Здорово, что вы пришли, но о чем, собственно, речь, не поймите меня неправильно? Я не помню, чтобы приглашал вас. Только не обижайтесь.


— Возможно, это не было приглашением в прямом смысле этого слова, — сказала Гермиона, и по ее улыбке было понятно, что она совсем не обиделась. — Когда мы заходили к тебе после твоего дня рождения, ты сказал, что не стоит ничего планировать на день, когда будет первый матч.


О. Да, наверное, Гарри так сказал. Неудивительно, что сейчас он даже не помнил об этом — до конца лета он не вылезал из депрессии. Да и сейчас ему было не очень весело.


— Ну и отлично тогда, — он постарался искусственной жизнерадостностью замаскировать обиду на Северуса в частности и на всю свою жизнь в целом. Нет смысла расстраивать друзей. Они беспокоились о нем — их письма после последней встречи были пронизаны заботой и волнением. Ему не хотелось мучить их снова. Нет смысла.


— Вы пришли ужасно рано, матч начнется только в одиннадцать. Но это хорошо, — сказал Гарри. — Можем пока поболтать.


— Мы так и думали, дружище, — ответил Рон. — Как думаешь, нам дадут здесь чаю?


— Конечно. Чего хотите. Вообще-то, я сам еще не завтракал. Будешь что-нибудь еще кроме чая? А ты, Гермиона?


— Йерба мате, — кивнула девушка. — Если оно есть у эльфов.


— Она вовсю штудирует книгу об аргентинской кухне, — поделился Рон. — Я уже со счета сбился, в скольких южноамериканских ресторанах мы побывали.


— В четырех. Но я пытаюсь найти еще.


Рон закатил глаза.


— Вот что значит — место для медового месяца выбирает она!


Гермиона хмыкнула.


— Я всего лишь хочу заранее как следует изучить вопрос.


Это звучало так похоже на Гермиону, что Гарри не удержался от смеха. Утреннее раздражение потихоньку улетучивалось. Сейчас все было почти как в старые добрые времена — легкая болтовня, хорошие друзья. Не переставая улыбаться своим мыслям, Гарри стал заказывать завтрак — не забывая, конечно, о йерба мате, что бы это ни было.


Но хорошее настроение продержалось недолго.


— Слушай, — осторожно произнес Рон, когда на столе начали появляться тарелки и чашки. — А ты разве не должен завтракать со Снейпом?


— С Северусом, — поправил его Гарри. — Он больше не твой учитель. И, отвечая на вопрос — нет. В контракте не говорится, что мы не должны отлипать друг от друга, — он пожал плечами и схватил ломтик пшеничного хлеба.


— Контракт?


— Контракт о порабощении, — подтвердил Гарри, с вызовом глядя на друга. — Хочешь об этом поговорить? Я — не очень. Ха. Меня могут даже наказать, если я скажу слишком много, если еще не сказал.


— Наказать? — Гермиона отставила в сторону странный напиток, который пила через что-то, напоминающее тростинку. — Если он...


Гарри усмехнулся. Даже злясь на Северуса, он не собирался клеветать на него.


— Нет, не он. Не беспокойтесь. Это все контракт.


— Конечно, это же магический контракт, — пробормотала Гермиона.


— Я знал, что ты не имел в виду его, — уверенно сказал Рон. — После того, что я увидел, пока ты был в лазарете, я бы и подумать о таком не мог.


Гарри не понял, говорил Рон о страданиях, причиненных ему контрактом, или о том, как о нем заботился Северус. Но на всякий случай решил не спрашивать. Он принялся за яичницу, избегая встречаться с друзьями взглядом.


— Как ты вообще? — спросила Гермиона после долгой паузы. И одновременно вступил Рон: — За кого будешь болеть?


— Хаффлпафф, — без колебаний ответил Гарри. — Отчасти потому, что равенкловцы излишне самоуверенны, но в основном потому, что у хаффлпаффцев в этом году отличный вратарь. Она точно ни одного удара не пропустит.


— Главное — какой ловец.


— Нет, точно нет, — Гарри покачал головой. За то время, что он работал тренером, он узнал в два раза больше, чем за годы игры в команде Гриффиндора. — Так часто кажется, но на самом деле, квиддич не зря зовется командной игрой...


Гермиона снова взяла чашку и потягивала напиток, задумчиво глядя на Гарри и Рона, увлеченных беседой о квиддиче. По крайней мере, она больше не пыталась перевести разговор на личную жизнь Гарри.


Суббота, 30 октября 1998, 10:40


— Я скучаю по Хогвартсу, — сказал Рон. Они заняли свои места на трибуне квиддичного стадиона. Хотя они и выбрали трибуну Гриффиндора, Гарри не думал, что это так уж важно — команда его родного факультета сегодня не играла.


— Ты бы так не говорил, если бы до сих пор здесь учился, — Гермиона скрестила ноги и аккуратно расправила мантию.


Рон пожал плечами.


— Ну да. Но сейчас... у этого места даже запах особый! Гарри повезло, что он работает здесь.


— Точно, повезло, — согласился Гарри. И понял, что в голосе прозвучало слишком много сарказма, когда Гермиона бросила на него быстрый взгляд. — А что еще я должен чувствовать?


— Ты как будто не в себе, — взгляд Гермионы пронзал насквозь. — Что-то случилось?


О, да. Случилось многое, и Гарри было о чем рассказать. Но стадион явно был неподходящим местом для разговоров, даже если бы ему хотелось поговорить. А ему не хотелось.


— Ой... — медленно произнесла Гермиона, словно только что поняла что-то. — Прости, Гарри. Мы прямиком пошли на гриффиндорскую трибуну, а ты, наверное, должен сидеть с другими преподавателями?


— Я уже сказал, мы не обязаны ходить друг за другом хвостиком! — огрызнулся Гарри, вспомнив, как он пригласил Северуса пойти на матч вместе. Ну, в любом случае приглашение уже не считается, так? Учитывая, что они почти не разговаривали. Так что нельзя сказать, что Гарри кинул Снейпа ради Рона и Гермионы.


— Я не имела в виду никого конкретного, — тихо проговорила Гермиона, наклоняясь к нему. — Ты меня неправильно понял. Гарри, если мы пришли не вовремя, то... слушай, мы все понимаем. Если хочешь, садись с... на другую трибуну.


— Нет, не хочу, — Гарри засунул руку в карман мантии и вытащил несколько конфет, которые таскал с собой уже неделю. — На, возьми. А то ты выглядишь, будто лимон откусила.


— Гарри...


— Оставь его, — сказал Рон, обнимая Гермиону за плечи. — Дай Гарри спокойно посмотреть матч. Ты разве не знаешь, что мужчин нельзя отвлекать от спорта?


Она замолчала — то ли из-за слов Рона, то ли по другим причинам. Трибуна начала постепенно заполняться, и Гарри знал, что Гермиона слишком умна, чтобы рассуждать о таких личных вопросах, когда вокруг полно учеников.


Суббота, 30 октября 1998, 11:55


Как Гарри и предсказывал, Хаффлпафф выиграл.


— Нужно было заключить с кем-нибудь пари, — ворчал Рон, пока они спускались по ступенькам.


— Если я замечу, что ты собираешься сделать это, то вообще никаких предположений строить не буду. Это непрофессионально. К тому же с твоими-то братьями!


— Я бы им не сказал!


— Я не говорю, что ты бы сказал, — Гарри сердито посмотрел на него. — Но ты знаешь Фреда и Джорджа.


— Ага, — кадык Рона дернулся. — Кстати, они просили еще раз передать, что очень сожалеют.


О чем? Что не сумели по-человечески принять подарок? Или о том, что позволили Джинни подслушать свой разговор? Гарри не хотелось уточнять. Рон очень извинялся, рассказывая об этом в один из своих визитов, и выглядел по-настоящему испуганным. Он знал, как важно было сохранить все в секрете. А Джинни, по его словам, серьезно волновалась о том, что Снейп мог обижать Гарри.


Гарри тогда уверил Рона, что Северус всегда ведет себя рассудительно, и Джинни не о чем беспокоиться.


А сейчас, думая о близнецах, он поймал себя на том, что больше не сердится. Они ведь не хотели навредить ему. К тому же, похоже, прекратили болтать где ни попадя. Если верить письмам Рона, даже Молли не знала о «тех вещах, о которых мы говорили».


Гарри взглянул на Рона и пожал плечами.


— Лишь бы не предлагали бесплатные товары, — несмотря на беззаботный голос, он сказал это серьезно.


— Эээ... — они уже спустились на траву, и Рон потянул Гарри в сторону от толпы, направлявшейся к замку. Однако заговорил он, только когда они оказались на достаточном расстоянии от ребят и преподавателей. — На самом деле, они хотели, чтобы я попросил тебя кое о чем.


— Я уже простил их, — Гарри вздохнул. Он и хотел бы пообижаться подольше, но ведь они не специально подставили его, так что у Гарри просто не получалось сердиться. Они пытались быть честными по отношению к своему «инвестору», даже если Гарри никогда себя таковым не считал. — Нужно было ответить на их открытку. Но я не мог. Честно, тогда не мог.


— Эээ... отлично, — слабым голосом произнес Рон. — Они будут рады услышать. Но вообще-то я должен был спросить кое о чем другом.


Гарри даже представить не мог, что бы это могло быть. Он удивленно посмотрел на Рона, ожидая продолжения.


Рон снова с усилием сглотнул и заметно содрогнулся.


— Просто теперь их партнер Снейп, а он совсем не как ты — не наблюдает тихо со стороны. Он превращает их жизнь в сплошной ад, и они надеялись, что ты попросишь его... ну, слегка сбавить обороты.


Гермиона недовольно фыркнула.


— Что?


— Мне не кажется, что было таким уж неразумным поступком убрать с прилавков любовные зелья. Они незаконны. К тому же, Мастер Зелий не может сквозь пальцы смотреть, как их варят и продают любители, даже если бы это было разрешено. И он совершенно прав в том, что настоял на применении заклинаний проверки возраста перед продажей афродизиаков. Если вам интересно мое мнение, то твои братья становились все более безответственными с каждым днем. Очень хорошо, что Снейп теперь присматривает за ними!


— Значит, нам неинтересно твое мнение!


— А еще он наложил заклинания на Сачковательные Снеди, чтобы они не работали в школе, — добавила Гермиона. — По-моему, исключительно разумное решение.


— Нельзя быть такой правильной, — вздохнул Гарри. У него о Сачковательных Снедях осталось немало приятных воспоминаний.


Рон торжествующе посмотрел на Гермиону.


— Ха. Вот видишь? Это ты ничего не понимаешь, а Гарри — нормальный парень, — он повернулся к другу. — Так ты поговоришь с ним?


— Вообще-то, нет.


Ликующее выражение моментально сошло с лица Рона, и Гермиона не удержалась от самодовольной усмешки.


— Но... почему?


— Потому что надо быть дебилом, чтобы взаправду верить, что он послушает меня. В этом или в чем угодно еще, — горько произнес Гарри.


— Вы поссорились? — с искренним сочувствием спросила Гермиона.


— Я... короче... черт, — Гарри плотнее завернулся в мантию. — Я... все было отлично. Без проблем. А потом его как будто собака какая-то укусила. Почему все не могло оставаться так, как было в Кёльне? Это все из-за Волвергемптона.


— Да, то, что там произошло, ужасно, — проговорила Гермиона, и Рон мрачно кивнул. — Гарри, я тебя знаю. Неужели ты опять винишь в случившемся себя? Не надо.


— Ну, а чья еще это вина, если я так и не могу сделать то, что должен? — воскликнул Гарри. — И мне нельзя говорить с вами об этом, так что не обижайтесь. В контракте было специально сказано, что я не имею права рассказывать о том, что связано с сексом, если только не возникнет острой необходимости. А поскольку я не знаю, что это в точности означает, лучше не рисковать.


— Пойдемте к озеру, — Гермиона взяла обоих парней под руки. — Помнишь большую скалу?


Гарри помнил.


— Ты что, не слышишь меня? Я не могу с вами разговаривать.


— О некоторых вещах. Я понимаю. Но об остальном-то? Расскажи нам, что за... собака его укусила? Если только это не связано с...


Гарри легко пожал плечами.


— Нет, не связано. Мы поспорили о методах преподавания. И он... он придирался совершенно неоправданно! Конечно, вы скажете, что он всегда такой, но на самом деле это не так.


— Возможно, мы с Роном поможем тебе решить, что делать дальше.


Гарри чуть не застонал от разочарования. Ему не хотелось рассказывать им о споре с Северусом. Но теперь — как он мог отказать? Он почти сутки купался в своем гневе. Взращивал его внутри себя. И что? Одно упоминание Волвергемптона снова вернуло его мысли к единственной вещи, которая по-настоящему имела значение.


Нужно скрестить силы, чтобы это не произошло... не могло произойти снова. Когда бы то ни было.


А для этого необходимо помириться с Северусом. Нельзя злиться и отгораживаться от него.


— Ладно. Пойдем к большой скале, — Гарри поморщился, но согласился. — По крайней мере, на этот раз Рон не будет думать, что мы его бросили и занимаемся там неизвестно чем.


— Он никогда так не думал...


Но заметив, как Рон отвел взгляд, Гермиона тут же завелась:


— Рон Уизли, как ты посмел! Не могу поверить, что ты так думал! Это просто глупо!


— Глупо было, когда ты бесилась из-за того, что я на шестом курсе дружил с Лавандой Браун...


— Потому что ты лизался с ней при каждом удобном случае!


Гарри прочистил горло.


— Я бы с удовольствием позволил вам забыть о моей проблеме и всласть поругаться, но не могу. Снова могут погибнуть люди.


— О, Гарри, — Гермиона привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. — Мы все уладим. Обещаю.


У Гарри такой уверенности не было. Он лучше Гермионы знал, каким упрямым мог быть Северус.


Глава 39.


Суббота, 30 октября 1998, 13:40


Гарри задумчиво смотрел в каменную чашу думосбора. Почему он вообще на это согласился? Что это ему даст? Разве он не знает Чарльза Боула? Знает как облупленного. Ему совсем неинтересно снова просматривать свои воспоминания о маленьком мерзавце. Но Гермиона настояла на своем. Ей бы в маггловском суде выступать — такой адвокат любое дело выиграет, размышлял Гарри.


Он не смог объяснить, отчего ему так не хотелось окунаться в воспоминания. Для этого пришлось бы признаться, что от одного вида Боула его начинает трясти, и рассказать, почему. А на это Гарри совершенно точно пойти не мог. Это только его дело. И ничье больше, никто не должен знать о том, что с ним случилось в Лондоне. Он бы не стал посвящать в свою тайну и Северуса, если бы мог.


Поэтому на озере он попытался описать свою проблему с Северусом, фокусируясь исключительно на... ну, на проблеме с Северусом. Как будто Чарльз Боул совсем ни при чем. И единственное, что стоит беспокойства — то, что Снейп не может предоставить Гарри самому разбираться с вопросами преподавания, ему обязательно нужно вмешаться.


Однако Гермиона почувствовала, что это не вся правда. Она продолжала настаивать: да, Снейп может вести себя неразумно, но ведь он наверняка не просто так стал интересоваться, почему Гарри снимал баллы со Слизерина. Так почему же Гарри снял эти баллы? Что произошло?


Гарри объяснил как смог: Боул вел себя невежливо и отказывался нормально выполнять задания.


Тогда она спросила, что значит «нормально».


Он ответил, что Боул игнорировал вопросы, в которых действия Упивающихся Смертью подвергались критике. И о чистописании не забыл упомянуть. А еще — как поймал мальчишку, когда тот крался после отбоя из кухни.


В отличие от Гермионы, Рон был полностью на его стороне.


— Правильно, Гарри, — сказал он, кивая головой. — Молодец, слизеринцев надо держать в ежовых рукавицах. Им только дай палец — они всю руку откусят и не подавятся. А уж мухлевать будут — мало не покажется.


Гермиона только вздохнула.


— Рон, когда мы учились, сбегать на кухню тебе не казалось таким уж преступлением.


— Мы — не слизеринцы.


— Если Гарри начисляет и снимает баллы, руководствуясь этим принципом, то неудивительно, что у Снейпа возникли вопросы.


— Не верю своим ушам! Ты защищаешь Снейпа, вместо того, чтобы поддержать Гарри?! — Рон повысил голос. — Ты же сама знаешь, что у Снейпа только слизеринцы всегда хорошие, а над всеми остальными можно издеваться!


— Я не защищаю Снейпа, — отрезала Гермиона. — Я просто говорю, что он имеет право на собственную точку зрения. И если Гарри хочет помириться с ним — а мы здесь говорим именно об этом — то лучше ему постараться понять его. Даже если он с его мнением не согласен.


К сожалению, она была абсолютно права. Куда проще было бы согласиться с Роном — слизеринцы придурки, и точка — но Гарри сам понимал, как это глупо.


— И как мне выяснить, что там у Северуса творится в голове? Во-первых, я не знаю, что эти ябеды ему сказали, а во-вторых, мне они об этом точно не расскажут, даже если я попрошу, а я этого делать не собираюсь.


— Ты прав, — Гермиона прикусила губу, задумавшись. И сразу просияла: — У меня идея! Почему бы тебе не посмотреть в думосборе, как ты говорил с Боулом? Понятно, что о его разговоре со Снейпом ты не узнаешь, но, по крайней мере, сможешь непредвзято оценить ваше общение.


Гарри бросил на нее сердитый взгляд.


— Не нужны мне никакие взгляды со стороны. Я знаю, что произошло.


— Ты знаешь, как это выглядело для тебя в тот момент, это так, — Гермиона понимающе улыбнулась. — Но иногда бывает полезно посмотреть на себя еще раз, по прошествии времени. К тому же, успокоившись, ты сможешь проанализировать конкретные слова и понять, что он сказал Снейпу.


— Северусу, — рявкнул Гарри. Ему уже начинали надоедать интонации, с которыми его друзья произносили фамилию зельевара. — Ладно, это вроде не самая бредовая мысль. Может, что-нибудь и выйдет.


Вот почему они сейчас стояли в кабинете Дамблдора, а каменная чаша на тяжелом основании как будто смотрела на них, приглашая.


— Хорошо, что директор разрешил тебе взять эту штуку, — сказал Рон. По его голосу было понятно, что он нервничает, но изо всех сил старается бодриться.


Разумеется, директор позволил воспользоваться думосбором. Дамблдор даже не стал спрашивать о причинах необычной просьбы. Он только глубокомысленно кивнул, пробормотав: «Все что угодно, мой мальчик, все что угодно», и в несколько широких шагов пересек кабинет, собираясь покинуть его. Уже в дверях директор обернулся:


— Великолепный матч, Гарри. Я уже вижу значительные улучшения в стратегии и тактике.


В обычной ситуации эта похвала много значила бы для Гарри. Он ответственно подходил к своей работе и переживал, достаточно ли хорошо проводит занятия на стадионе. Но в тот момент он думал совсем о другом.


— Спасибо, — сказал он, пытаясь изобразить улыбку.


Дамблдору не нужно было объяснять, что Гарри хотел остаться наедине с друзьями. И с думосбором. Он вышел и тихо прикрыл за собой дверь.


— Эээ... нам с Гермионой тоже уйти?


Гарри покачал головой.


— Нет, не надо, — он на секунду задумался и спросил. — Вы есть хотите?


На лице Рона появилось ясно читаемое облегчение. Что ж, они все сегодня пропустили обед. Правда, Гарри не чувствовал голода.


— Вы наверняка сможете получить что угодно через стол Дамблдора. Просто четко перечислите, чего хотите, и коснитесь палочкой, — рассеянно проговорил он.


— Ты в порядке, Гарри?


Он кивнул, взглянув на Гермиону.


— Просто не слишком хочу это делать.


Ничего странного. Он раньше никогда не окунался в собственные воспоминания. К тому же, Гарри внезапно сообразил, что если не соблюдать крайнюю осторожность при извлечении воспоминаний, то можно увидеть в думосборе не того Боула.


От одной мысли об этом у него скрутило живот.


Но нет, он не окажется снова в той грязной комнате в Лондоне. Он будет очень аккуратен и тогда сумеет восстановить в памяти именно те события, которые нужно увидеть.


Вздохнув, Гарри прикоснулся палочкой к виску и вытащил наружу длинную толстую нить воспоминаний. Она оказалась нездорового зеленого цвета и слегка пульсировала. Он стряхнул ее в думосбор и задержал дыхание, прежде чем окунуться в туманное содержимое чаши.


Ну что, ничего не остается, надо нырять? Гарри не хотелось. Но перспектива бесконечных ссор с Северусом была еще хуже, и не только потому, что результатом их разногласий вполне могли стать очередные трагедии, подобные Волвергемптону. Гарри просто-напросто это не нравилось. По личным причинам.


Но опять же — кому понравилось бы постоянно пребывать в плохом настроении? Гарри хотел снова вернуть прежние отношения с Северусом. Поладить с ним.


Собравшись с духом, юноша наклонился над каменной чашей и окунул лицо в водоворот воспоминаний.


Падение, казалось, длилось бесконечно. Внезапно Гарри почувствовал под ногами твердую поверхность. Он оказался в кабинете защиты от темных сил.


Спиной к нему стоял темноволосый мужчина. Он наклонился вперед, к ученику, который сидел за партой, и что-то проговорил. Ткань его мантии натянулась на ягодицах, очерчивая их, и первой мыслью Гарри было «Вау. Какая задница!».


Мужчина выпрямился и, повернувшись, зашагал по проходу между партами, так что теперь Гарри мог видеть его лицо.


Он чуть не сбежал из воспоминания, так его поразило увиденное.


Он сам. Мужчина с крепкой подтянутой задницей — это... он сам.


От удивления Гарри открыл рот. Он никогда не думал, что может так привлекательно выглядеть с тыла. Если он и задумывался о своей внешности, то большей частью о лице. И растрепанных волосах.


Но у него оказался симпатичный зад!


В этот момент Брайерсон достал из нагрудного кармана тонкую книжечку и открыл ее, пролистнув несколько страниц. Гарри узнал ежедневник преподавателя, который тот использовал для напоминаний о родительских собраниях и тому подобных событиях. Однако на этот раз, пробежав глазами несколько строчек, Брайерсон побледнел.


О. Так вот как он узнал о болезни невесты. Каким-то образом он получил сообщение через ежедневник.


Буквально через секунду Брайерсон покинул кабинет, и Гарри остался за главного. Он принялся ходить туда-сюда по проходу между партами. Не самое занимательное зрелище. Но Гарри из настоящего уже знал, что будет дальше; Боул станет списывать — или, по крайней мере, попытается, — и он застукает его.


Однако события развернулись не совсем так. Сначала Гарри увидел, как его двойник из воспоминания разглядывает слизеринскую половину класса с выражением... полным ненависти. А потом его взгляд фиксируется на фигурке в углу — на Боуле — и становится видно, как эта ненависть в молодом преподавателе буквально вскипает. Бурлит, растекается, его руки сжимаются в кулаки, и он выглядит так, словно еще секунда — и в ход пойдет палочка.


Против ученика.


Пусть и не самого приятного. Боул никогда не станет человеком, которого Гарри смог бы уважать. Но ведь речь не об этом...


Гарри наблюдал за собой, и ему становилось совершенно ясно — он просто выжидал, пока Боул сделает что угодно, хоть что-нибудь, что даст ему повод наброситься на мальчика. Он жаждал крови.


И когда он, Гарри из воспоминания, получил свое, Гарри настоящего чуть не вывернуло наизнанку. Да, Боул презрительно глянул на магглорожденную девочку. Но кроме этого он не совершил ничего предосудительного. Один взгляд. Боул не попытался оскорбить ее, как непременно сделал бы Малфой, не отодвинул пергамент, саботируя контрольную. Но Гарри в ту же секунду коршуном налетел на мальчика и стал выговаривать ему. Насмехаться над ним. Даже подстрекать на ответные действия, словно хотел, чтобы мальчишка заорал, дал отпор, чтобы он сам напросился на наказание.


Это напомнило Гарри о том, как Северус разговаривал с ним во времена его учебы. Но то, что с ним обращались несправедливо, не давало ему права точно так же относиться к Боулу, как бы гнусно себя маленький прохвост ни вел.


Нет, Гарри должен был понять, что не стоит повторять ошибки других.


После этого все стало еще отвратительней. По приказу Гарри Боул задержался, и случившееся потом было так неправильно, так уродливо. А затем сцена поменялась — Гарри стоял в коридоре и едва ли не кричал на Боула. Гарри настоящий поразился, каким огромным он выглядел по сравнению с первогодкой. Он возвышался над ним как небоскреб. Видеть это было странно. Гарри привык считать себя невысоким, к тому же, он все еще был ниже Северуса... Но сейчас он понимал, что его вид наверняка пугал Боула, который чуть ли не трясся от страха, пытаясь скрыть это за напускной храбростью. А Гарри продолжал нависать над ним, угрожающе приближаясь, и каждый его шаг заставлял Боула отступать назад.


В точности, как Северус вел себя в прошлом.


А из-за чего Гарри вышел из себя? Почему он снимал баллы и глумился над мальчиком, заставляя его называть себя «сэр»? Из-за Лондона, конечно. Но то происшествие было виной не этого Боула. Этот Боул всего лишь выбрал неудачный вечер, чтобы прокрасться на кухню. Большое дело! Сколько раз Гарри гулял после отбоя — не сосчитать!


И вот Гарри бранит Боула, не замечая иронии ситуации: кто теперь мучитель? — он сам. Более того, судя по его виду, он примерил эту роль с большим удовольствием.


Гарри из настоящего услышал, как изо рта его двойника вылетают неприкрытые оскорбления в сторону Боула — подобное он сам когда-то слышал от Северуса. Но он пошел дальше зельевара, он сказал мальчику, что слизеринцы обязательно накажут его за потерю баллов. И, похоже, эта мысль доставила ему немалое удовольствие — когда место действия снова перенеслось в класс, Гарри из воспоминания опять напомнил Боулу об этом. На этот раз на лице юного преподавателя было написано предвкушение. Его глаза сияли как изумруды, когда он пристально смотрел на ученика, но цвет их был неприятным, потому что сам Гарри вел себя до невозможности отталкивающе.


Он не мог еще очевиднее продемонстрировать свои подлинные чувства к Боулу. Гарри хотел, чтобы слизеринцы забили этого мальчика до полусмерти, если не хуже. Более того, он надеялся на это.


Оправдывая свое поведение требованиями к чистописанию?


Понятно, что красота почерка здесь была ни при чем. И младший Боул к истинной сути дела не имел никакого отношения. Даже не знал о ней. Это ясно читалось в его взгляде каждый раз, когда Гарри набрасывался на него.


«Почему я? — спрашивал он. — Что я такого сделал?»


Гарри вспомнил, как он задавал себе те же вопросы, особенно на первом году обучения в Хогвартсе. Почему именно он стал целью придирок Северуса?


Конечно, он не дулся, как Боул. И, в отличие от Боула, Гарри действительно не сделал ничего, заслуживающего дурного обращения. Боул никогда не был невинным ангелочком. Гарри прекрасно знал, что мальчик мечтает стать Упивающимся Смертью. Что он полностью поддерживает и одобряет действия Волдеморта.


А еще Гарри знал, что если бы Боулу стало известно о пытках, которым подвергся Гарри, он бы только одобрил их. Без сомнения, одобрил.


Нет, молодого человека не особо волновало мнение Боула о нем. Было очевидно, что с этим мальчиком он не поладит никогда. Но другие ученики...


Выражения их лиц заставили юношу задуматься. Слизеринцы и гриффиндорцы разглядывали его с одинаковой настороженностью. Словно они не знали, за что он взъелся на Боула, но подозревали, что следующей жертвой мог стать любой.


Гарри увидел, как Диана Стеббинс отдернулась, когда он прошел мимо. Увидел, как остальные ученики замирали и напрягались, почувствовав на себе его взгляд.


Было ясно, что поведение их преподавателя казалось им неразумным.


Нет... Он на самом деле вел себя неразумно.


И это после всех его переживаний о будущей карьере! Он так волновался, что ребята не станут уважать его, но задумывался ли он хоть раз, а заслуживают ли его действия уважения?


Чувствуя подступающую тошноту, Гарри попытался поднять голову. Думосбор не хотел отпускать его; Гарри пришлось приложить силы, чтобы вырваться. Он выпрямился и теперь стоял, тяжело дыша, уставившись на туманные завихрения в чаше.


Рон моментально оказался рядом с ним.


— Гарри, что с тобой?


— Все... — голос Гарри сорвался. Он попробовал еще раз: — Все в порядке.


— Ты... обнаружил что-нибудь полезное?


— Только то, что я ничем не лучше Снейпа.


Гарри на подгибающихся ногах подошел к креслу и рухнул в него.


— Это нелепо... — Гермиона изогнула бровь. — Снейп? Ты же сам постоянно заставляешь нас называть его Северусом.


— Северус, да. Конечно. Никак не отойду от воспоминаний. Я... короче, я кое о чем умолчал. Боул напоминает мне о... ну, о некоторых неприятных событиях. И нет, я не хочу об этом говорить. Просто мне он не нравится, и я бы с удовольствием вообще никогда его не видел, — Гарри вздохнул. — Сначала я его игнорировал, но Брайерсон мне весь мозг выел замечаниями, что я не всем ученикам помогаю.


— И ты стал помогать, — продолжила за него Гермиона. — А дальше?


Гарри не хотелось углубляться в тему. Он вообще сомневался, поверит ли Гермиона, что он мог быть таким... расчетливым в своих отношениях с Боулом. Взгляд со стороны сделал его предвзятость мучительно очевидной. Обвинения, которые Гарри предъявлял мальчику — о неаккуратном почерке, отсутствии уважения, тайных походах на кухню... все они были лишь предлогом.


Которого Гарри постоянно искал, чтобы иметь возможность унижать ребенка.


Он видел теперь, что неслучайно все это началось тогда, когда началось. Гарри не был настолько глуп, чтобы выражать свое недовольство, пока уроки вел Брайерсон. Но стоило профессору уехать, Гарри дал себе волю. Проявил пристрастность на полную катушку. Устроил себе веселье, мстя младшему Боулу за его брата. Гермиона наверняка знала какое-нибудь умное слово для обозначения такого поведения. Но Гарри не слишком хотелось услышать его.


В то же время ему нужно было, чтобы Гермиона поняла, что он натворил, если уж он не мог объяснить, почему сделал это.


Она и Рон. Оба. Они его друзья. Да, он не в состоянии рассказать о нападении. Это произошло с ним и только с ним, это не его поступок по отношению к кому-то еще.


Но ситуация с Боулом... она продемонстрировала, на что он способен.


Что касается предвзятости, он ничем не лучше Северуса. Он поддался тому же темному побуждению, той же жажде мести.


— Посмотри сама, — тихо произнес Гарри, кивая в сторону думосбора. — И ты, Рон. А потом... Боже. Я не знаю.


Гермиона посмотрела на него с сомнением.


— Воспоминания — это очень личная вещь. Ты уверен, что хочешь показать их нам?


Воспоминания — личная вещь. О, да. Именно этого ему сейчас и не хватало — напоминания, как он влез в тот раз в личное пространство Северуса. Напоминания — как будто он сам этого не знал — о том, что Золотой Мальчик совсем не так идеален, каким его рисуют в газетах. Ну, когда не называют сумасшедшим, конечно.


Хотя, если подумать, поведение Гарри в ситуации с Боулом явно опровергает наличие у него здравого рассудка.


— Да, я хочу, чтобы вы увидели, — Гарри все еще не чувствовал голода, но подумал, что если немного отвлечется, то будет легче пройти через все это. — Посмотрите с Роном вместе, ладно? А я пока перекушу.


Он подошел к столу Дамблдора и попросил бутерброд. Самый простой. Белый хлеб, немного сыра, чуть-чуть майонеза.


Бутерброд появился на тарелке, которая урчала при каждом прикосновении.


Гермиона казалась совершенно потрясенной, когда она выпрямилась над столом с думосбором. Рон выглядел еще хуже. Словно он слишком долго кружил на метле над стадионом.


— Черт возьми, дружище! Что за... Да это не ты! Никогда не думал, что у тебя есть...


— Что?


Рон посмотрел в сторону.


— Прости.


— У меня есть что?


— Не что, а кто. Злой брат-близнец. Ты... ты вел себя как...


— Да. Я же говорил, — сказал Гарри, откладывая недоеденный бутерброд. — Я всегда считал... ну, ты знаешь, что я никогда не был о себе слишком высокого мнения. Но мне всегда казалось, что я выше этого... выше того, чтобы обращаться с кем-то так же, как обращался со мной Северус... Очевидно, это не так.


Рон подбежал к нему и опустился на колени у его кресла.


— Не говори так. Это все заклинание, разве ты не понимаешь? То, чего мы боялись с самого начала. Помнишь — что Cambiare Podentes заставит вас со Снейпом обменяться телами? Мы тогда вообще ничего об этой штуке не знали. Вполне возможно, что что-то подобное и происходит. Не обмен телами, конечно, но ты впитал частицу его личности, и это не твоя вина, и...


— Жаль тебя разочаровывать, но это чушь собачья, — прервал друга Гарри. — Проще всего сказать, что заклинание изменило меня, но ведь это неправда. Там, в думосборе, это был я, Рон. Только я.


У Гермионы нашлось достаточно такта, чтобы не вдаваться в расспросы и не выяснять причины ненависти Гарри к Боулу. А может быть, она умела фокусироваться на том, что действительно важно. В этом ей не откажешь.


— А что сказал Северус?


Гарри попытался вспомнить. Из всего разговора с Северусом он вынес в основном воспоминания о собственном гневе. Праведном гневе — в конце концов, какое право имел Северус читать ему нотации?


— Ммм... большей частью он говорил о том, что мне нужно остановиться. Что он беспокоится обо мне. Но я не верил. Мне казалось, он бесился исключительно из-за потери баллов, — Гарри вздохнул. — А потом меня понесло, я даже обозвал его лицемером. Но он такой и есть! Он ведь делал со мной в точности то, что сейчас мне запрещает.


— Наверное, он осознал, что это было большой ошибкой, — Гермиона погладила Гарри по руке.


Гарри оттолкнул ее ладонь.


— О, ну да. Конечно. Он просто понимает, что это был стратегически неверный ход, с учетом того, что в будущем нас ждало Podentes. Заклинание-то работает, только если мы ладим. Никакая это для него не ошибка.


— В любом случае, я не считаю его лицемером, — сказала Гермиона, сделав шаг назад.


— Чего?


Гарри и Рон воскликнули это одновременно, возмущенные до крайности, и обменялись понимающими взглядами.


— Того, — передразнила Гермиона. — Это как... Гарри, вот представь спасательную шлюпку, в ней десять человек. Их корабль утонул. Шлюпка рассчитана на одиннадцать. Кто-то еще подплывает и его затаскивают внутрь, но после этого он сам больше никому не позволяет забраться к ним. Отталкивает их. Так вот, он не лицемер. Он должен поступать так, как в данный конкретный момент будет лучше для всех.


— Погоди, но этот парень ничего плохого не сделал, забравшись на шлюпку. А Северус сделал — он начал изводить меня с первого же дня!


Гермиона пожала плечами.


— Значит, это плохая аналогия. Я хочу только сказать, что Северус видит, как ты сам себе портишь жизнь. Не знаю, из-за чего ты так не любишь мальчика, но я точно знаю, что не хочу быть свидетелем того, как ты превращается в озлобленного старика. А исходя из увиденного в думосборе... — она содрогнулась.


— Понятно, — голос Гарри звучал глухо. Трудно было не понять, о чем она говорит — он своими глазами видел себя просто-таки... брызжущего ядом. — Но... меня коробит, что советы на этот счет мне дает Северус. Изо всех людей! В смысле, это ж какой наглостью нужно обладать, чтобы учить меня, что нехорошо придираться к ученикам!


— Я думаю, он понимает, что позволил себе озлобиться сверх меры, и не хочет, чтобы то же самое случилось с тобой.


— Ну да, возможно.


— Ты когда-нибудь задумывался — а у него было у кого попросить совета? Поговорить так, как он говорил с тобой?


Гарри растерянно моргнул. Нет, он не задумывался.


Теперь Гермиона говорила очень мягко.


— Дамблдор никогда особо не помогал тебе отражать нападки Снейпа, так? Но это означает, что он и ему вряд ли помогал справляться с гневом. Снейпа просто некому было остановить, когда он при виде тебя вспоминал твоего отца и взрывался. Но у тебя...


— У меня есть такой человек, — сказал Гарри. Он прочистил горло и добавил: — Северус.


Гермиона кивнула. Гарри помолчал и продолжил:


— Я... о боже. Я ему таких гадостей наговорил, — он спрятал лицо в ладонях, вспоминая. — Обвинил его в том, что он беспокоится только за чертовы баллы, — он снова посмотрел на друзей. — Хотя я думаю, что ему и правда не слишком понравилось, что я снял со Слизерина так много.


Рон ухмыльнулся.


— Естественно. Это же Снейп. Вернее, Северус. Но скажи мне одну вещь, только честно. Если бы у тебя возникла такая проблема с равенкловцем, и Северус бы узнал, как ты думаешь, он спустил бы все на тормозах?


— Эээ... — Гарри покачал головой. — Нет. Я... нет, думаю, нет.


— Значит, его беспокоят не только баллы, — тихо произнесла Гермиона.


— Это мы уже выяснили, — Гарри недовольно поморщился. — Но все равно, речь не о том, на что ты изо всех сил намекаешь. Да, мы с ним ладим, но мы только друзья, понимаешь?


— Только друзья? — Рон подвигал бровями. — Хорош заливать, Гарри. Мы знаем, что вы не только друзья. Но поверь, даже если бы тебе не запрещено было делиться подробностями, мы бы все равно спрашивать не стали.


— Друзья с некоторыми преимуществами, — упрямо повторил Гарри. — Вот и все.


Рон и Гермиона ничего не сказали, только обменялись взглядами. Гарри длинно выдохнул. Он уже не знал, как их убедить.


— Слушайте, я уже понял эту штуку про геев, что не обязательно они все... ну не знаю, с придурью, но это же не означает, что при мысли о Северусе я начинаю пускать слюни! А он уж точно...


— Все нормально, Гарри, — сказала Гермиона и послала Рону взгляд, ясно предупреждающий, что от этой темы нужно держаться подальше. — Давай лучше подумаем, что делать дальше. Есть в голове какие-нибудь идеи?


Гарри чуть не спросил, где еще могут быть идеи кроме головы. Но сказал себе, что Гермиона его подруга и пытается помочь, так что сарказм будет не в тему. Мягко говоря. Гарри не знал, с чего вдруг начал раздражаться из-за мелочей. Наверное, на него так действовала перспектива разговора с Северусом. Он не представлял, как будет извиняться.


— Откладывать в долгий ящик точно не стоит, — сказал он. — Так что... Рад был увидеть вас, а идея с думосбором просто отличная. Спасибо, Гермиона. Но сейчас... Я пойду, наверное. Надо попытаться помириться с Северусом.


Он поднялся, чтобы проводить друзей до выхода из кабинета директора.


— Спасибо, что пришли. Правда.


Рон с недоумением посмотрел на Гарри, который остался внутри.


— Эээ... А ты не собираешься уходить?


— Здешний камин напрямую соединен с нашим.


— Ясно, — Рон ободряюще улыбнулся другу. — Тогда удачи. Хотя не думаю, что она тебе понадобится. Никогда бы не поверил, что могу сказать такое, но спорю, что Снейп... ну, Северус не будет тебе сыпать соль на раны.


— Достаточно, Рон, — строго сказала Гермиона, дергая его за рукав. — Пока, Гарри.


— Пока, Гарри, — эхом отозвался Рон и добавил, уже тише: — И все же, ты не видела его в лазарете с Гарри, как он держал его за руку...


— Пока! — громко попрощался с друзьями Гарри.


Мда. Рон уже не первый раз вспомнил об этом. Видимо, Северус здорово удивил его, когда присматривал за Гарри, пока тот в полумертвом состоянии лежал на больничной койке.


Подойдя к думосбору, чтобы забрать свои воспоминания, Гарри едва не поддался соблазну выудить и посмотреть другое — начало августа, он в лазарете, Северус у его кровати...


И все же нет. Зачем смотреть, как он валяется там, а его ежесекундно сотрясают ужасные спазмы? Северус позаботился о нем — но что в этом такого? Любой нормальный человек поступил бы точно так же. А у Северуса были и дополнительные причины. Только Гарри в состоянии освободить его, наконец, от власти Вол... Темного Лорда. Естественно, зельевар хотел, чтобы Гарри выздоровел. Естественно, он волновался.


Гарри кинул на думосбор последний взгляд и направился к камину. Он бы с радостью отложил разговор, но от его действий и поведения зависели жизни других людей. А о новых смертях он даже думать не мог.


Его главной задачей должно стать объединение сил. По сравнению с этим все остальное неважно, так что надо проглотить обиду и признать, что он был неправ...


Он был неправ.


Только смириться с этим было уж слишком тяжело. А тем более — сказать Северусу.


Но это нужно сделать.


Гарри вздохнул и сжал зубы, когда дымолетная сеть подхватила его и закружила, неся вниз, в подземелья.


Глава 40.


Суббота, 30 октября 1998, 14:32


Гарри не знал, что скажет Северусу, не знал даже, с чего начнет разговор. Но, как выяснилось, волновался зря. Едва он — как всегда, в пятнах сажи — неуклюже выпал из камина, зельевар оторвал взгляд от газеты и понимающе посмотрел на него.


— Пришел извиниться?


У Гарри чуть не отвалилась челюсть.


— Как ты...


— Выражение лица тебя всегда выдает. Accio полотенце, — Северус намочил ткань водой из своего стакана и протянул полотенце юноше. — Надо что-то с этим делать. Ты вечно собираешь на себя всю грязь и золу.


Гарри принялся старательно вытирать лицо и шею, благодарный за минутную отсрочку.


— Ну, наверное, — рассеянно сказал он, отложил полотенце и снял мантию. Неторопливо вешая ее на крючок у двери, Гарри дал себе еще несколько секунд на размышление.


Северус молча смотрел на него, не вставая с места. Гарри ничего не оставалось, кроме как подойти к нему.


— Наверное, я должен извиниться, — вздохнул он, скованно опускаясь в кресло напротив. — Это было очень глупо с моей стороны — думать, что ты беспокоишься только о баллах Слизерина.


— Действительно, глупо.


А Рон еще говорил, что Снейп не будет сыпать соль на раны. Но с другой стороны, Северус прав, и — как ни горько это признавать — возможно, именно правды-то и недостает в их с Гарри отношениях.


— Хотя я все равно думаю, что отчасти тебя волновали баллы.


— Как я сам и признал, — Северус вздернул подбородок.


Гарри попытался пристальным взглядом заставить его опустить глаза. К его удивлению, это сработало.


— Хорошо, ты заставил меня признать это, — неохотно согласился зельевар.


— Но на самом деле ты хотел помочь мне, — медленно проговорил Гарри. — Теперь я это понимаю. И я не должен был использовать секс как повод оскорбить тебя. Это было грубо. Ты никогда не обращался со мной... — он прочистил горло и нервно рассмеялся. — Наверное, мне нужно поцеловать край твоей мантии или что-нибудь в этом роде. Потому что ты никогда не злоупотреблял своей властью надо мной. В смысле секса, я имею в виду.


Северус изогнул бровь:


— И во всех остальных смыслах тоже, надеюсь.


— Конечно, нет, — Гарри снова посмотрел на партнера, и неожиданно у него в памяти вспыли недавние слова Рона. Конечно, Гарри не поверил в глупости, сказанные другом. Потому что они подразумевали еще большие глупости. Что, Северус испытывает к нему нежные чувства? Смешно. Он просто не из того типа людей. И все же Гарри не мог не спросить: — А... почему?


— Почему я не злоупотребляю властью?


— Ну да.


Вместо ответа Снейп сцепил пальцы и неторопливо оглядел Гарри с головы до ног. Взгляд его черных глаз был серьезен как никогда, и юноша даже испугался, что услышит сейчас что-нибудь такое, что надолго выбьет его из колеи.


Чушь. Просто слова Рона взрастили в нем ненужные подозрения.


— А как ты думаешь?


Внезапно силы покинули Гарри. Он почувствовал себя проколотым воздушным шариком, из которого в одно мгновение вышел весь воздух. Он обмяк в кресле, и только тогда осознал, в каком напряжении находился все это время.


— Ну, во-первых, ты приличный человек. Несмотря на то, что в молодости ты сделал ужасную ошибку, а потом еще одну, — даже понимая, что не нужно этого делать, Гарри пояснил: — Когда я пришел сюда, и ты в первый же день спустил на меня всех собак.


Северус слегка наклонил голову.


— Еще?


— Твои предпочтения в постели... ты не извращенец. Тебе не нужен сексуальный раб.


— Я бы не сказал, что желание доминировать или подчиняться, если уж на то пошло, можно назвать извращением. Тем не менее, ты прав. Меня не слишком привлекают подобные... игры. Мне больше по вкусу партнер, который добровольно ложится со мной в постель. И не только ложится, как ты знаешь, но и активно принимает участие во всем, что происходит дальше.


Да, Гарри знал. И мысль об этом снова заставила его немного напрячься. Но на этот раз в хорошем смысле.


— Вот поэтому ты и не злоупотребляешь своей властью, — закончил он. — Потому что не хочешь, вот и все.


Северус по-доброму усмехнулся и покачал головой.


— Чего?


— Поразительно, каким наивным ты иногда бываешь, несмотря на все, через что мы прошли.


Гарри не понял.


— Ты о чем?


— Для меня плохо обращаться с тобой — совершенно бессмысленно. И речь не об альтруизме и даже не о личных предпочтениях. Это важно для дела.


— Ну да, правильно, потому что если я буду страдать и мучиться, то никакого объединения сил даже близко не произойдет. Это я знаю.


Северус кивнул и добавил:


— Меня также абсолютно не прельщает перспектива видеть рядом с собой вечно хандрящего подростка. В текущих обстоятельствах для всех лучше, чтобы ты был доволен жизнью и уступчив.


Улыбка Гарри погасла.


— Может, хватит называть меня подростком? И не надо говорить обо мне так, словно я домашнее животное. «Доволен жизнью и уступчив...» От таких слов настроение точно не улучшается.


— Но ты подросток.


— В твоем исполнении это звучит как «ребенок».


Глаза Северуса блеснули.


— Всего через девять месяцев тебе будет двадцать, и ты официально перестанешь быть подростком. Позволь мне хотя бы до этого времени называть тебя так?


— Не надо.


Повисло секундное молчание, а потом Северус улыбнулся.


— Хорошо.


— Обеспечиваешь мне удовольствие от жизни?


— Что-то в этом роде.


Гарри тоже не смог сдержать улыбку.


— Мне правда очень жаль, что я вскипел, когда мы говорили о Боуле. Просто... мне показалось, что слышать такое от тебя — это уж слишком.


Удачный момент для Северуса, чтобы извиниться за прошлые ошибки. Но извинений Гарри не услышал. Да он особо и не ждал, так что не был ни удивлен, ни разочарован. Гермиона очень точно заметила, что Северуса в свое время некому было отвести от соблазна, и он поддался ему.


А теперь Гарри на своем опыте узнал, как нелегко отвернуться от искушения... Да, было бы неплохо, если бы Северус извинился. Но что мечтать о невозможном, решил Гарри, он взрослый человек и вполне обойдется без этого.


К тому же, у него нет другого выбора, кроме как забыть и жить дальше.


— Ты уже думал, как будешь действовать теперь? — очень осторожно спросил Северус.


— Ты о Боуле? — Гарри поежился. В подземельях внезапно стало прохладно. — Вообще-то, нет. Можно было бы, конечно, снова его не замечать. Очень удобно, если бы не Брайерсон со своими замечаниями.


— Дэвиду Брайерсону с самого начала было известно о твоих трудностях с Боулом?


Молодой человек посмотрел в сторону.


— Эээ... нет. Я не хотел, чтобы он заметил, с кем у меня там трудности, поэтому вроде как... — он кашлянул, — полностью игнорировал всех слизеринцев в том классе.


— Очень профессионально.


— Кто бы говорил, — парировал Гарри, но без злости в голосе. — Ты уже перестал придираться к гриффиндорцам? По крайней мере, я слизеринцев игнорировал, а не мучил.


— До тех пор, пока Брайерсону не пришлось уехать.


— Угу.


Гарри снова взглянул на партнера и увидел, что тот внимательно изучает собственные ногти.


— Что такое?


Северус порывисто сложил руки на груди.


— Сегодня со мной связался Альбус и сообщил, что Дэвид Брайерсон возвращается в понедельник. Он попросил передать это тебе.


— Ну, значит, проблема решена.


— Ты так думаешь?


— Да, я так думаю, — резко ответил Гарри. — Слушай, это, конечно, не слишком хорошо меня характеризует, но ведь так и было: пока Брайерсон был рядом, мне даже в голову не приходило цепляться к Боулу. Я начал терять терпение, только когда оказался с учениками один на один.


Брови Северуса сошлись на переносице.


— Не думал, что ты из тех, кто без чужой помощи справиться не может.


Черт. Это обидно.


— Ну, так что мне теперь делать?


— Обращаться с Чарльзом Боулом так же, как с любым другим учеником.


— И ты до сих пор не видишь иронии в том, что именно ты говоришь мне это?


— Вижу, — коротко ответил Северус. И неожиданно расстегнул пуговицу на манжете рубашки и закатал рукав, обнажая Темную Метку. Гарри видел ее бессчетное количество раз, но всегда старался не таращиться и быстро отводил глаза. Ему не нравилось думать о Северусе как об Упивающемся Смертью. — Как по-твоему, означает ли это, что я не могу отговаривать других от вступления в ряды Темного Лорда?


— Нет, конечно, нет...


— И в то же время ты не считаешь меня вправе советовать тебе, как выйти из затруднения с Чарльзом Боулом лучше, чем это получилось у меня, когда мне каждый день приходилось сталкиваться с сыном моего врага?


— Нет, я так не считаю. Ты прав, — вздохнул Гарри. Мда. Где-то в глубине души он все же хотел услышать извинения. Иначе не стал бы придираться к Северусу. Ну, по крайней мере, тот признал, что не слишком хорошо справился с ситуацией, пока Гарри еще был его учеником. Это уже что-то. — Ладно, я все понял.


Северус все еще прожигал его взглядом, что было не очень хорошим знаком, и Гарри попытался смягчить обстановку.


— Знаешь, я, хотя бы, могу не волноваться, что Боул придет ко мне за уроками окклюменции. Это вселяет надежду!


— Представь, что его направили к тебе. Представь, что Альбус настоял, несмотря на все твои протесты. Представь, как бы ты чувствовал себя...


— Да понял я, что тебя тоже это не сильно возбуждало! — выкрикнул Гарри. — Хватит повторять!


Внезапно из голоса зельевара исчезли стальные нотки.


— Интересный выбор слов. Когда-то твое присутствие меня действительно не возбуждало, но с тех пор многое изменилось.


— Пойдем тогда? — спросил Гарри, кусая губу. — В смысле, я не против, если мы переместимся в спальню, но только если мы больше не будем возвращаться к этому разговору.


— Хочешь сказать что-то еще?


Юноша пожал плечами.


— Просто... даже не знаю. Может, мне сказать Брайерсону, что я лучше возьму пятикурсников вместо класса Боула?


— Собираешься сбежать от проблемы? Не похоже на тебя.


— Раньше у меня таких проблем не возникало.


Северус подался вперед и взял руки Гарри в свои.


— Могу тебя порадовать — через семь лет все неизбежно покидают стены этой школы, даже самые неприятные студенты.


Гарри не мог не улыбнуться.


— Да что ты говоришь! Знаешь, похоже, один из самых твоих нелюбимых учеников все же останется здесь надолго. До конца жизни, если точнее.


— И как мне с этим теперь жить? — протянул Северус. — Возможно, если почаще отвлекаться на секс, то мне удастся справиться с обузой.


Теперь Гарри рассмеялся.


— Я не обуза, ты сам постоянно мне это говоришь.


— И ты далеко не самый мой нелюбимый ученик.


— Просто потому, что я уже не ученик. Тебе прекрасно известно, что если бы ты попытался снова учить меня зельеварению, то и дня бы не прошло, как мы поубивали бы друг друга.


— Хм. Если честно, то я думаю, что из тебя получился бы неплохой зельевар.


— Да ладно!


— Нет, совершенно серьезно. Ты хорошо соображаешь и умеешь концентрироваться на достижении результата. Тебе всего лишь нужно обучиться правильной технике. Твои неудачи были следствием банального отсутствия заинтересованности.


— Угадай с трех раз, почему у меня ее не было, — Гарри тихо вздохнул. — Ты пытаешься на что-то намекнуть?


— Нет. Ты получил С.О.В. по зельеварению, а большинству магов этого хватает на всю жизнь. Если тебе понадобится более сложное зелье, ты знаешь, где его найти.


— Ага, куплю у Фреда с Джорджем, — подтвердил Гарри самым бесстрастным тоном.


— И получишь в точности то, чего заслуживаешь.


— Рон говорит, ты не даешь им самим вести дела, — молодой человек секунду помолчал. — Заботишься о них?


Северус поджал губы.


— Я забочусь о себе. В обычных обстоятельствах я бы никогда не стал ввязываться в предприятие, возглавляемое двумя болванами.


— Может, продашь тогда свою долю?


— Возможно, когда-нибудь, — ответил Северус. — Но в данный момент меня даже забавляет возможность покомандовать ими.


Гарри прыснул со смеху. Наверное, это было не очень красиво с его стороны. Он должен постараться выполнить просьбу Рона и убедить Северуса немного ослабить контроль. В конце концов, Сачковательные Снеди совсем не так ужасны.


С другой стороны, они не стоят того, чтобы снова ссориться с Северусом. К тому же, голос Гарри вряд ли имеет вес, если речь идет об отношениях его партнера с близнецами.


— Пойдем в постель, — сказал он, поднимаясь на ноги. Он все еще держал Северуса за руку, и теперь слегка потянул его за собой.


— В три часа дня?


— Я не говорил, что мы идем спать. Мы поссорились. А я слышал, после этого положено мириться.


Северуса не пришлось просить дважды.


Суббота, 30 октября 1998, 18:45


— Ммм, это было здорово, — проговорил Гарри несколько часов спустя. Он лежал поверх одеял и довольно потягивался. — Значит, правду говорят про примирительный секс.


Северус спрятал улыбку. Да, он тоже слышал про секс после ссоры. И знал теперь, что люди говорят правду. У него никогда раньше не было длительных отношений, а значит, и возможности проверить утверждение на практике.


Почему-то ему казалось правильным, что он учится этому вместе с Гарри.


— Умираю, есть хочу, — неожиданно заявил Гарри. — Давай поужинаем в Хогсмиде?


— Ты разве не там обедал? С друзьями?


Гарри мельком взглянул на него, усаживаясь на кровати по-турецки.


— Нет. Почему ты так решил?


— Тебя не было в Большом зале.


— Ты искал меня?


Северус действительно искал. Гарри не спустился в подземелья на обед, и Северус проверил сначала верхние комнаты, а потом заглянул в Большой зал. Но лучше все это не рассказывать, чтобы не дать лишнего повода к размышлениям.


— Это традиция — после каждого квиддичного матча преподаватели едят вместе с учениками. Ты должен сам помнить.


Гарри рассмеялся.


— Наверное, просто никогда не обращал внимания. Короче, мы с Роном и Гермионой решили пропустить обед, чтобы поболтать. Вернее, чтобы они могли прочистить мне мозги. Мало приятного, зато полезно.


— Неудивительно, что ты проголодался.


— Ага. Правда, я потом перекусил немного. В кабинете Дамблдора.


Северус поймал себя на том, что непроизвольно подтягивает одеяла, чтобы прикрыть согнутые ноги.


— Ты ходил к Альбусу, чтобы пожаловаться на меня?


— Я так не делал, даже когда был студентом, а ты — самой большой сволочью во вселенной, — сказал Гарри с едва уловимым сарказмом. — С чего ты так решил?


Северус пожал плечами.


— Действительно. В твоем стиле как раз отказываться от любой помощи, даже если ситуация требует этого. Так что произошло?


— Гермиона предложила мне воспользоваться думосбором.


— О.


— Ладно, хватит об этом, — объявил Гарри. Его глаза блестели, будто он усилием воли настраивал себя на положительный лад, заталкивая подальше неприятные воспоминания. — Ну как, идем в Хогсмид?


Хотя Северус изо всех сил старался не показывать этого, приглашение ему польстило. А настойчивость Гарри обнадеживала сверх всяких пределов. Он действительно хотел провести вечер с Северусом, более того, провести его там, где их увидят вместе.


Разумеется, они пойдут туда как коллеги, не как любовники. Но это нормально — в конце концов, у Гарри есть право на личную жизнь. Да и Северус никогда не хотел, чтобы подробности его частной жизни освещались в желтой прессе.


— Сегодня как раз подходящий вечер, чтобы пойти прогуляться, — кивнул зельевар. — Завтра Хеллоуин.


— Точно. Вот гадство, — реакция Гарри удивила Северуса. — Хочешь сказать, что нам придется пойти на праздник в Большом зале?


— Так принято, хотя я сомневаюсь, что Альбус хватится нас, если мы не придем.


— Нет, — Гарри вздохнул. — Мы должны быть там, это же часть работы. И да, я больше не буду пропускать обед со студентами после матчей. В общем, как ни крути, лучше всего пойти в деревню сегодня. В «Три метлы»?


— Если ты позволишь мне выбирать, то я знаю места получше, — сказал Северус. — Конечно, качество кухни не такое, как в Париже или Венеции, но все же...


— Нет, так не пойдет, — возразил Гарри. — Я хочу, чтобы люди видели, что мы друзья. Хватит уже скрываться. И вообще, так будет лучше для того, что будет потом.


— Потом?


— Когда он будет мертв, — Гарри снова вздохнул, встал с кровати и сделал пару шагов в сторону ванной. — Ты слышал, что сказала Сортировочная шляпа. Все узнают про порабощение. И если люди продолжат думать, что я ненавижу тебя, то когда правда выйдет наружу, все еще больше усложнится. Для тебя, я имею в виду. Хотя мне тоже не особо нравится, когда все меня жалеют. Ненавижу жалость.


Северус повернулся и внимательно посмотрел на Гарри.


— Так это продуманная стратегия?


Гарри кивнул.


— Думал, только слизеринцы так могут? Шляпа ведь и меня хотела отправить в Слизерин, я говорил тебе?


Тоже поднявшись с кровати, Северус усмехнулся.


— Если бы Шляпа хотела, чтобы ты оказался в моем доме, она бы распределила тебя туда.


— Я ее отговорил.


— Слабо верится.


— Это правда!


— Уверен, у тебя были причины так думать, — сказал Северус мягким, вкрадчивым голосом. Это помогло — Гарри заметно расслабился. — Но ты бы не попал на свой факультет, если бы у тебя не преобладали гриффиндорские качества.


— Или если бы Шляпа уже тогда не знала кое о чем. О том, что мне предстоит... ну, обо всем этом, — Гарри сделал пространный жест. — В смысле, если бы я оказался на твоем факультете, то ты бы...


— Что? — Северус не верил своим ушам. — Стал бы воспринимать тебя, как своего сына, ты это хочешь сказать?


— Нет, я хотел сказать, что ты бы давно убил меня.


Хм. Ну ладно. На мгновение зельевар засомневался, что позволил себе слишком явно проявить чувства. Не то чтобы у него были особые чувства, но все же, когда дело касалось Гарри, он не мог оставаться абсолютно спокойным.


А, к чему все это. Северус мог притворяться сколько угодно — хоть перед собой, хоть перед Гарри — но правда оставалась правдой. Гарри по-настоящему вскружил ему голову.


Гарри. Подросток.


— Давай в душ и пошли уже в Хогсмид, — юношу явно не вдохновляло обсуждение особенностей распределения по факультетам. Но так даже лучше — Северусу тоже было неинтересно представлять, каким бы Гарри стал за семь лет в Слизерине. Да и зачем? Северусу он нравился таким, как есть.


Понедельник, 1 ноября 1998, 7:15


— Пора вставать, — Северус потряс Гарри за плечо.


— Спа-а-ать, — промычал тот, перекатываясь на живот и утыкаясь лицом в подушку. Подушку, на которой только что лежала голова Северуса.


Снейпу это зрелище понравилось. А когда Гарри глубоко вдохнул и медленно, с явным удовольствием, выдохнул...


— Что случилось с твоим намерением во всем меня слушаться? — осадил себя Северус.


Гарри резко сел и потер глаза, а потом послал любовнику улыбку, которую иначе как дерзкой назвать было нельзя.


— А из-за чего я так вымотался, по-твоему? Ты знаешь, как выжать все соки!


— О да, я вижу, как ты обессилел, — протянул Северус, многозначительно глядя на встающий член Гарри.


— Ничего не могу с этим поделать. Ты меня возбуждаешь, — сказал Гарри таким голосом, словно читал научный доклад. — И то, что ты со мной делаешь, возбуждает. И мне кажется, я тебя тоже возбуждаю. Уверен, наши силы еще больше объединились. Иначе быть не может — вспомнить только второй минет этой ночью, а уж...


— Подъем, — приказал Северус. — Мне предстоит наблюдать за варкой весьма опасного зелья на первом же уроке. И я должен придти к ученикам с ясным умом, а не нежась в приятных воспоминаниях.


Гарри широко улыбнулся.


— Мне нравится вспоминать ощущения. Так что, когда в следующий раз проверяем силы?


— Через несколько дней.


Молодой человек потер руки.


— Хорошо. Точно не хочешь, чтобы я зашел к тебе в середине дня? На этот раз я собираюсь всерьез предложить тебе приятный долгий влажный...


— Вставай, хватит валяться.


— Кое-что у меня уже встало...


— Гарри...


— Ладно, ладно. Уже встаю, — Гарри вскочил с кровати, очевидно, напрочь позабыв про усталость.


Вторник, 2 ноября 1998, 14:47


— А этот раздел, Поттер?


Гарри кратко перечислил темы, которые они прошли с ребятами.


Брайерсон кивнул.


— Похоже, все в порядке. Ты проверил контрольные?


— Да. Правый верхний ящик.


— Хорошо, — Брайерсон улыбнулся. Выглядел он уставшим. — Не знаю, что бы я без тебя делал, Поттер. Ты отлично справился, а ведь времени на подготовку у тебя, считай, не было.


Конечно, сам Гарри знал, что справился он вовсе не отлично. Взять хотя бы Боула. Однако если профессор об этом не упомянул, то уж Гарри точно ни к чему было поднимать неприятную тему.


— Уверен, они будут рады, что настоящий учитель вернулся, — сказал он. — Кхм... простите, что не спросил раньше, но за всеми этими делами... как ваша невеста, ей лучше?


— Да. Но ситуация довольно опасная. Ей даже пришлось отложить обучение. У нее проявилась аллергия на определенные материалы для сердцевины палочек, хотя обычно женщины-мастера продолжают работать даже во время беременности.


Гарри даже смутился от такого обилия информации.


— И... когда у нее срок?


— В середине июля, — Брайерсон потянулся. — О, вот и ребята. Точно не хочешь взять несколько выходных в качестве компенсации?


Искушение было велико. Очень велико, учитывая, что как раз сейчас должен был начаться урок у класса Боула. Но Гарри не хотелось сбегать от трудностей — он хорошо помнил, что сказал ему по этому поводу Северус.


К тому же, ему все равно придется рано или поздно снова встретиться с мальчиком. Почему бы и не сегодня?


— А можно мне будет погулять несколько дней потом?


— Конечно.


В целом, занятие прошло неплохо, хотя от внимания Гарри не ускользнули настороженные взгляды некоторых учеников. К которым Боул, конечно же, не относился. Едва Брайерсон отвернулся, он уставился прямо на Гарри и глумливо улыбнулся. Не увидев никакой реакции, мальчишка явно подумал, что он теперь под защитой главы своего дома и может делать все, что угодно.


В пределах терпения Брайерсона, разумеется.


Гарри же был полон намерения в этот раз сделать все правильно: он больше не будет притворяться, что Боул не существует, но и придираться к нему по пустякам перестанет. Справиться со второй частью оказалось сложнее; присутствие Брайерсона не уменьшило раздражение юноши. Но, по крайней мере, Гарри теперь понимал, что его ярость направлена не на того человека.


Чарльз Боул мог быть надоедливым — да черт с ним, он и был надоедливым маленьким мерзавцем — но он не сделал ничего, чтобы навлечь на себя убийственный гнев, который вскипал в Гарри при каждом взгляде на него.


Гарри повторял это про себя, обходя кабинет и помогая ученикам с дуэльными позами. Он следил за тем, чтобы уделять слизеринцам столько же внимания, сколько гриффиндорцам, пусть даже они нуждались в помощи куда меньше — многие из них уже успели поучиться дуэлям на практике.


Включая Чарльза Боула.


И все же Гарри подошел к мальчику, чтобы проверить угол постановки ступней и разворот бедер.


— Немного поверни запястье, — ровно проговорил он.


Боул последовал совету. И тут же, стоило Гарри повернуться к другому ученику, пробурчал что-то себе под нос.


Юноша резко развернулся. Обращаться с Боулом как с любым другим учеником. Что ж, никому не позволено называть его мудаком.


— Пять баллов со Слизерина за грубость, — спокойно ответил Гарри на оскорбление.


Глаза Боула распахнулись, он прошипел:


— Вы не можете! Я скажу Снейпу, я...


— Вперед.


Боул сразу помрачнел.


— Что-то не так?


Ох. Гарри не слышал, как подошел Брайерсон. Самое время расставить все точки над «и».


— Нет, профессор. У меня все под контролем.


Брайерсон понимающе кивнул.


— Мистер Боул, этот предмет ведет не профессор Снейп, — добавил преподаватель твердым голосом. — А Поттер и я. И за свою невоспитанность вы будете отвечать перед нами. Это понятно?


— Да, сэр, — пробормотал Боул. Он бросил на Гарри полный ненависти взгляд, но грубить больше не решился. И сохранял молчание до конца урока.


Слизерин заслуженно лишился пяти баллов, подумал Гарри. Даже Северус бы это одобрил.


Среда, 3 ноября 1998, 21:27


— Победа точно ударила им в голову, — поделился Гарри. Северус разминал ему плечи, сидя сзади. Ощущения были просто потрясающими, и не только потому, что для массажа тот взял разогревающую мазь. Этот человек умел работать руками. А то, что он использовал свое умение исключительно для ублажения Гарри... это не должно было значить так много. Но значило. — Они меня сегодня на стадионе замучили. Я создал монстра своими руками!


— Команда Хаффлпаффа? — усмехнулся Северус.


Разговор внезапно прервался вспышкой пламени в камине. Через мгновение там появилось лицо Альбуса. Он не отвел взгляда, увидев Гарри без рубашки и руки Северуса на его плечах.


— Вы позволите мне зайти? Очередное нападение.


— Конечно, — пробормотал Северус, протягивая Гарри рубашку.


Юноша быстро накинул ее и застегнул пуговицы.


— На этот раз происшествие в Корнуэлле, — сказал Альбус, меряя шагами комнату. — Нападение на дом полукровки, который женился на маггловской женщине. Я решил рассказать вам до того, как вы прочитаете очередные газетные слухи.


Гарри сглотнул.


— Слухи?


Альбус встретил его взгляд; голубые глаза директора будто выцвели. Он выглядел... старым.


— О тебе, мой мальчик. О том, что ты не случайно выжил тогда, много лет назад.


Гарри резко выпрямился, пораженный.


— Они даже не знают о последнем пророчестве и все равно ожидают, что я спасу мир?


— События все время крутятся вокруг тебя, — тихо проговорил директор. — Разрешите? — он сел, не дожидаясь приглашения хозяев. — Гарри, я хочу, чтобы ты понимал, что мне совсем не хочется давить на тебя. Это интимный вопрос, но все же. Мне нужно знать, удалось ли вам добиться каких-нибудь результатов в объединении сил с Северусом?


— Не совсем, — Гарри снова с усилием сглотнул. — Но я работаю над этим. Я стараюсь. И делаю все, что могу, правда.


— О, в этом у меня нет ни малейших сомнений, — кивнул Альбус. Мягкая шляпа, как всегда, нелепо качнулась на голове пожилого волшебника. — Я верю в тебя, мой мальчик. В вас обоих, конечно. И я не стал бы даже упоминать о нападении, если бы не знал, что о нем обязательно напишут в газетах.


— Мы ценим вашу заботу, директор, — с нажимом проговорил Северус. — А сейчас, если вы не возражаете, нам с Гарри хотелось бы обсудить это наедине.


— Разумеется, разумеется, — Альбус встал и направился к камину.


— Я бы все же попробовал еще раз, — сказал Гарри, как только они с Северусом остались одни. — Мы уже несколько дней не проверяли наши силы.


— Давай сделаем это прямо сейчас, — согласился Снейп. Юноша обратил внимание, что зельевар сразу же опустился в кресло — готовясь к приступу слабости, который неизбежно случался, когда Гарри заимствовал его магическую энергию.


— Не в Выручай-комнате?


Северус качнул головой, задумчиво глядя на партнера.


Гарри это показалось немного странным, но он слишком устал, чтобы тратить время на расспросы. И вообще волноваться об этом. В данный момент ему никуда не хотелось уходить из подземелий — ни по каминной сети, ни на своих двоих.


И сразу стало очевидно, что необходимости в этом тоже не было — прогресс был минимальным. Чары левитации оказались достаточно мощными, чтобы кресло с сидящим в нем Северусом оторвалось от пола, но всего лишь на несколько секунд. С другой стороны, это было уже что-то. Год назад Гарри и стопку книг поднимал с трудом. И все же, этого было мало.


Вернее, это было вообще ничто. Гарри упал в соседнее кресло и сгорбился.


— Черт.


Северус отнесся к результатам эксперимента с философским спокойствием.


— Нам потребуется больше времени.


— Но у нас вообще времени нет!


— Есть.


— Сколько человек погибло сегодня, Северус? И сколько еще умрет, прежде чем я хоть что-то смогу сделать?


— Я с самого начала говорил, что заклинание созревает постепенно, — Северус положил подбородок на сцепленные пальцы. — Процесс невозможно ускорить. И не твоя вина, что Темный Лорд не бездействует. Ты не можешь нести ответственность за его поступки.


Гарри осознал, что в буквальном смысле скрипит зубами.


— Значит, мы должны стараться сильнее. Больше.


— Больше? Ты о чем?


На мгновение юноше показалось, что в голосе Северуса прозвучало предвкушение — странно, учитывая его настроение.


— Больше послушания! Клянусь, я не буду снимать баллы, что бы Боул ни вытворял, только бы это помогло нам скрестить силы.


— Я настаиваю на том, чтобы ты снимал баллы, когда ученики этого заслуживают, — ровно проговорил Северус. — Мне казалось, ты понимаешь это.


— Понимаю, — согласился Гарри. — И все же о послушании. Мне кажется, мы должны взяться за него как следует. Я буду пай-мальчиком, обещаю! Это просто обязано дать нам хоть что-нибудь. Иначе зачем мы все это делаем?

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги