Cambiare Podentes

«И вы продолжите проигрывать, — холодно сказал им Гарри на следующем занятии, — если не будете пытаться запоминать вещи, которые я вам говорю. Не устали еще игнорировать меня? У других домов хватает ума, чтобы понять, что я действительно могу помочь научиться играть лучше. Они скоро обгонят вас на десяток корпусов, если вы, наконец, не вынете головы из задниц и не возьметесь за ум!»

Ладно, наверное, преподаватель не должен употреблять слово «задница» в присутствии студентов. Но, с другой стороны, у тренера наверняка должно быть чуть больше свободы. В любом случае, когда один из слизеринцев пробормотал что-то себе под нос, Гарри решил, что говорить с ними нужно еще проще. «Пять баллов, — рявкнул он, поворачиваясь на метле лицом к провинившемуся студенту. — Что с вами такое? Я думал, вы из дома Слизерина! Вы должны мыслить стратегически! А вместо этого вы позволяете личным эмоциям брать верх, добровольно отказываясь пользоваться преимуществами, которые я вам готов предложить!»

Он закончил тренировку раньше обычного, заметив, что у него есть занятия поинтереснее, чем учить студентов, которым это в любом случае не интересно.

С того вечера команда Слизерина стала демонстрировать куда большее стремление к сотрудничеству.

— Вы прокручиваете метлу в самом конце разгона, и это дает небольшой выигрыш в скорости. Крошечный, но именно он может оказаться решающим фактором в критический момент, — Гарри развернулся и поднялся на несколько футов вверх, а затем еще раз продемонстрировал движение. — Попрактикуйтесь самостоятельно, но не забывайте, что трюк работает, только если вы разгоняетесь до максимальной скорости, прежде чем начинать вращение.

Охотники начали пробовать движение, но не сумели добиться особых успехов до тех пор, пока Гарри не предложил им посоревноваться в скорости. Слизеринцы. Лучший способ расшевелить их — за исключением, пожалуй, обвинения в несоответствии гордому имени дома — превратить обычную практику в соревнование.

Хмм. Юноша даже задумался, а не применить ли тот же подход к Северусу в постели. Не то чтобы тому нужна была дополнительная мотивация — Гарри с каждым разом все сильнее убеждался, что Северус великолепный любовник. Вообще говоря, он уже давно знал, что так и будет, но испытать все это на собственном опыте оказалось чем-то сродни неожиданно наступившему Рождеству.

Но как бы Северус отреагировал, если бы Гарри попытался втянуть его в какую-нибудь взрослую игру? Например, кто дольше продержится во время минета или... нет, нет, не так. Чтобы Гарри выиграл в таком соревновании? Без шансов.

Ладно, возможно, он подумает об этом позже, если почувствует необходимость как-то разнообразить их сексуальную жизнь. Хотя такое даже представить сложно. Как выяснилось, Северус был готов к сексу всегда. Даже через секунду после оргазма, когда ему, совершенно очевидно, нужно было время, чтобы отдохнуть и восстановиться, он охотно дарил удовольствие Гарри. Все, чего бы он хотел...

— Эээ... Тренер Поттер?

Черт, ну вот, опять. После этих знаменательных выходных малейшего намека было достаточно для того, чтобы Гарри погрузился в сексуальные фантазии. И даже безо всяких намеков его сознание то и дело перепрыгивало на соблазнительные мысли. Просто Северус был так хорош, что юноша ничего не мог с собой поделать.

— Да, мисс Тиддливелл? — он посмотрел на запасного охотника Слизерина, ожидающую, когда Гарри обратит на нее внимание.

— Я хотела бы показать вам новое пике.

Гарри жестом предложил ей продолжить и, выслушав объяснения, решил, что смягчающие чары не помешают. На всякий случай.

— Вот там, — сказал он, указывая на площадку, на которую наложил чары. — Держись над тем пятачком.

Тара Тиддливелл закатила глаза.

— Я выполняла его уже тысячу раз, сэр. Я не разобьюсь.

— Разумеется, нет. Но знаешь, — Гарри наклонился поближе и продолжил заговорщическим тоном: — я не смогу на это смотреть. Это даже звучит слишком пугающе.

— Но вы были в Гриффиндоре!

Интересное использование прошедшего времени, подумал Гарри.

— О, да. Но это всего лишь означает, что я скорей сам нырну вниз головой, забыв про меры предосторожности. Понимаешь?

Тара хихикнула.

— Вам лучше смотреть оттуда. Я надеялась, может вы смогли бы дать мне пару советов, как держаться ровнее. Мне кажется, у меня метла ныряет под углом.

Гарри отлетел назад, чтобы обеспечить себе лучшее поле зрения, и посмотрел в небо, где в ожидании парила Тара. Он взмахнул рукой, предлагая ей начать.

Девушка покрепче ухватилась за древко метлы и устремилась вниз, быстро вращаясь по мере приближения к земле. Вращение помогло ей набрать скорость. Гарри знал этот трюк, но новой хитростью Тары было вытянуть ноги и прижаться всем телом к метле, чтобы ускорить вращение.

Таким способом она сумела разогнаться куда сильнее обычного.

Гарри никогда раньше не приходилось наблюдать таких пике. Впечатленный достижением ученицы, он взглянул вокруг, ожидая увидеть, что ее товарищи по команде с восхищением наблюдают за маневром.

Однако они не смотрели. Ребята увлеченно выполняли задания, которые им дал Гарри. Вернее, большая часть наблюдала за самим Гарри; слизеринцы вообще делали это очень часто, гораздо чаще, чем представители других команд. Как будто им жизненно важно было постоянно следить за ним, отслеживая любые действия и перемещения. Ему это не нравилось, но он уже начинал привыкать.

Как оказалось, огляделся он очень вовремя: именно в эту секунду один из загонщиков со всей силы ударил по бладжеру. В принципе, это и было его задачей, проблема была только в том, что мяч полетел совсем не в цель. Бладжер на огромной скорости понесся в сторону зачарованного участка, который Гарри подготовил, чтобы подстраховать Тару.

Заклинание Гарри способно было выдержать ровно один сильный удар, и если бы бладжер врезался в подушку, чары бы спали.

Еще хуже, волна магии, созданная столкновением, точно бы нарушила равновесие Тары. Без сомнения, удар бладжера о землю в этом месте привел бы к падению девушки.

Выругавшись про себя, Гарри приник к метле и на полной скорости помчался вперед, одной рукой нащупывая биту, которую всегда держал при себе во время тренировок. Никогда не знаешь, когда бладжер может полететь в твою сторону... особенно если вокруг тебя слизеринцы.

Нет, он не успевал; Гарри ясно видел: он упускал мяч.

Он полетел еще быстрее, напрягая магические способности до предела. В последние семь лет юноша усаживался на метлу при каждой возможности, поэтому представление о своих пределах имел прекрасное. Он мог летать быстро, очень быстро, но не быстрее этого.

Правда, на этот раз, когда он попытался еще сильнее, произошло нечто непредвиденное. Метла прыгнула вперед, набрав просто-таки невообразимую скорость, настолько большую, что все предметы внизу слились в одно расплывчатое пятно.

Он летел быстрее, чем когда бы то ни было в своей жизни, и успел к цели, откинув бладжер к дальнему краю стадиона.

Тара резко затормозила, ее метла издала скрежещущий звук, когда девушка с усилием остановила ее и приземлилась рядом с тренером. Юноша стоял на краю зачарованного пятачка, тяжело дыша.

— Мерлин Великий и все его причиндалы, вы это видели? — услышал Гарри чей-то крик; голос прозвучал как будто издалека. Последствия шока, решил молодой человек. Когда он повернул голову, Гай Голсуорси парил совсем рядом, едва не касаясь ногами земли. И изумленно разинув рот.

А удивляться было чему. Гарри не знал, насколько быстро он преодолел это небольшое расстояние; он знал только, что сделал это намного быстрее — намного! — чем когда-либо осмеливался даже мечтать.

Гарри быстро сообразил — нельзя показывать студентам, что собственное достижение и его самого застало врасплох. Он несколько раз моргнул, восстановив ясность рассудка в достаточной степени для того, чтобы ухмыльнуться. В присутствии любой другой команды он не стал бы этого делать, но слизеринцы уважали уверенность. Даже самоуверенность.

— Вот вы и увидели, чего можно добиться регулярными тренировками, — небрежно заметил он.

Сейчас вокруг него собралась уже вся команда. В шепчущих и бормочущих голосах слышались попеременно восхищение и зависть. Большинство ребят видели трюк своими глазами, а те, кто не видели, уже услышали.

— Вы могли бы и нам показывать, как такое делать, — сказал Леонард Бримстоун со свирепым блеском в глазах. — Или вы демонстрируете подобные вещи только другим домам?

— Не говори глупостей. Я бы вообще не стал этого делать, если бы мне не нужно было отвести этот бладжер с пути мисс Тиддливелл, — Гарри пожал плечами, словно для него подобные происшествия были обычным делом. — В конце концов, существует различие между преподаванием и хвастовством.

— А вы могли так делать, когда еще учились, здесь, в школе? — спросил семикурсник полным подозрения голосом.

— Нет. Чтобы добиться такого результата, мне пришлось практиковаться все лето.

Когда стало понятно, что поток вопросов не прервется, Гарри поднял руку в предупреждающем жесте. Потом вытащил палочку.

— Tempus. Все. Уже больше половины девятого, так что на сегодня закончили. Всем спокойной ночи.

Раздалось ворчание, что-то о том, что гриффиндорцам, наверняка, разрешают находиться на стадионе сколько угодно. Это было неправдой, но Гарри не было нужды защищать себя. Пусть говорят что хотят. Его это не беспокоило.

Единственное, о чем он был в состоянии думать — так это о том, как быстрее оказаться дома и поделиться отличными новостями с Северусом. Наконец-то это случилось! Силы начали объединяться. Учитывая, как прошли последние дни, этого можно было ожидать, решил Гарри, подлетая к дверям замка — на большой скорости, но не нереально быстро. Он был счастлив, и Северус был счастлив, и секс был великолепен. Так что, конечно же, силы должны были объединиться.

Гарри соскочил с метлы, растер затекшие руки и поспешил в свои комнаты.

Глава 32.

Вторник, 19 октября 1998, 20:37

— Северус! — выкрикнул Гарри, врываясь в нижнюю половину их комнат через магическую дверь. — Северус!

Ответа не последовало, но догадаться, почему, оказалось несложно — Гарри сразу же услышал звук льющейся воды.

С трудом сдерживая бурлящие эмоции, Гарри помчался в сторону ванной, на ходу срывая с себя тренерскую мантию. Он швырнул ее в сторону кровати, даже не заметив, что промазал, и распахнул дверь, полный уверенности, что если сию же секунду не поделится новостями с Северусом, то попросту взорвется.

Ему хотелось торжествовать, заказать галлоны шампанского, броситься на шею Северусу и зацеловать его до потери чувств, потому что это был праздник для них обоих! Если бы не их фантастический секс, у Гарри никогда бы не случился тот всплеск силы на стадионе.

И какой силы... у Гарри на секунду перехватило дыхание. Он знал — эта безумная скорость была только началом. Уже сейчас он не сомневался, что впереди его ожидает гораздо больше. В его распоряжении будет куча магической энергии, которой он сможет пользоваться по своему желанию. Никто больше не посмеет поднять на него руку.

Ощущение для Гарри был довольно непривычным. Когда он был маленьким, он понимал, что в любой момент Вернон мог схватить его за руку и выкрутить ее, просто чтобы показать, кто здесь главный. Или даже швырнуть Гарри в сторону, не заботясь о том, что тот мог удариться головой о край камина. И, совершенно точно, дядя чуть ли не поощрял Дадли, когда тот нападал на двоюродного брата. Даже после того как он поступил в Хогвартс и выучил достаточно заклинаний для того, чтобы защитить себя, Гарри никогда не чувствовал себя в безопасности. Потому что понимал — если он применит магию за пределами школы, то Министерство обязательно сделает в наказание что-нибудь ужасное, например, отнимет волшебную палочку и заставит навсегда остаться с отвратительным семейством.

И потом, ему не раз давали понять, что даже магия может оказаться бесполезной, если тебе противостоит кто-то куда более опытный. Гарри много раз выходил сухим из воды — но слишком часто исключительно за счет удачи. Разумеется, свою роль всегда играли и определенные магические факторы: Сортировочная Шляпа отдала ему меч, Дамблдор и статуи пришли на помощь в атриуме Министерства. Но именно в этом-то все дело и было. Практически всегда на помощь приходил чужой магический талант, а не его собственный. Даже Патронус, вызванный на берегу озера — если бы не гермионин хроноворот, у Гарри не было бы даже шанса сделать это.

И выигранный турнир не был делом его рук. Гарри прекрасно понимал — он бы давным-давно погиб, если бы его родители не появились неожиданно во время дуэли на кладбище, чтобы дать ему время сбежать.

С этой же силой все не так. Он будет единственным ее обладателем, и только он будет принимать решения. Да, у Северуса всегда будет возможность перекрыть ему доступ к магическому источнику, но за исключением этих редких — юноша был уверен — случаев, контроль всегда будет находиться в руках Гарри. Пусть у него нет такого богатого магического опыта, как у Волдеморта и его приспешников из ближнего круга, на этот раз опыт не будет играть роли. Только не против той силы, которая окажется в его распоряжении.

Впервые за долгое, долгое время, возможно, впервые за всю свою жизнь он почувствовал себя по-настоящему уверенным в своем будущем, даже свободным. Потому что никто больше не сделает ему ничего плохого, никогда больше. Никто не смог бы, за исключением Северуса, но сейчас Гарри уже знал, что его любовник никогда не опустится до подобного.

Волна чего-то не поддающегося определению окатила Гарри, заполнив его новым чувством от пяток до макушки. Теплым чувством. Сладким. Гарри так редко получал подарки, так заботливо хранил в памяти воспоминание о каждом, что с легкостью распознал эти новые эмоции. Конечно же. Раньше Гарри воспринимал заклинание как наказание, но в определенном смысле Cambiare Podentes было, скорей, даром. Ему пришлось потратить довольно много времени для того, чтобы понять это, но он действительно получил в подарок силу. Неограниченную магическую мощь. И если для того, чтобы сила питала его, ему нужно было стать рабом...

Нет, Гарри не был настолько легкомысленным, чтобы радоваться обязательствам, возложенным на него заклинанием, но теперь сделка не казалась ему такой уж несправедливой. Наконец-то он начал получать то, ради чего пошел на нее. То, чего он хотел. Причину, по которой он вообще согласился сделать этот невероятный шаг.

Когда объединение сил завершится, он станет неуязвимым.

— Северус! — снова позвал Гарри, подбежав к душевой кабине и рванув дверь на себя. — У нас праздник!

Мужчина обернулся, чтобы взглянуть на него сквозь блестящую завесу мокрых волос, приглаженных потоком воды. Но Гарри смотрел не на волосы Северуса, совсем нет.

Мммм. Вода стекала по длинному, толстому члену Северуса, ручейки превратили его лонные волосы в гладкую лоснящуюся поверхность, капли влаги собирались на кончике пениса и срывались вниз. Перед тем как упасть, они несколько мгновений висели, сверкая словно росинки, приглашая слизнуть их.

Член Северуса даже не стоял, но это не имело значения. Рот Гарри уже наполнялся слюной. Гарри хотел своего любовника, и внезапно он понял, что лучшего способа отпраздновать не придумать. Как был, в одежде, он шагнул вперед, опустился на колени прямо на кафельный пол и, протянув руку, несколько раз провел по этому притягательному члену вверх и вниз, вверх и вниз.

— Гарри...

Гарри взглянул вверх, чувствуя себя неожиданно дерзким. И будучи уверенным, что имеет на это право. Это было действительно странно, учитывая, что он раб. С другой стороны, он все яснее понимал, что в их отношениях с Северусом это не имеет значения. Совершенно точно не имеет.

— Хочешь, чтобы я прекратил? — спросил он, большим пальцем массируя круговыми движениями крайнюю плоть и чувствуя, как член в его руке набухает и увеличивается в размере. Гарри очень нравилось это ощущение — ощущение массивной плоти, лежащей в его ладони. Он обхватил ствол одной рукой, а вторая легла между ног Северуса, словно взвешивая его яички. Такие тяжелые и плотные, округлые и крепкие, спрятанные в футляр из мягкой сморщенной кожи. Иногда Гарри думал, что яички Северуса нравятся ему даже больше, чем член. Он любил перекатывать их в ладони и чувствовать, как они подтягиваются к телу, когда его член, наливаясь, натягивает кожу.

Удивлять Северуса оказалось весело, решил Гарри. Казалось, зельевар потерял дар речи. К сожалению, он оправился от шока, который испытал, когда полностью одетый Гарри присоединился к нему в душе, уже через секунду или две. Он посмотрел вниз на юношу, стоящего перед ним на коленях.

— Ты промокнешь.

Хмм, возможно, он еще не до конца справился с изумлением, раз уж сказал настолько очевидную вещь. Скорее, бессмысленную. Гарри позволил себе верить, что после такого можно не стыдиться собственных порой-не-самых-гениальных замечаний — Северус тоже вполне способен отпустить подобный комментарий!

— Правда? — рассмеялся он, но это не был смех над Северусом. Ситуация не просто подняла настроение Гарри. Он едва не воспарил над землей. Как тогда, когда закапал сиропом всего Северуса и всю кровать, но осознал, что его совершенно это не беспокоит. Он не помнил, чтобы закрывал за собой дверь душа, значит, вода наверняка уже заливала пол ванной комнаты, и это тоже удивительным образом раскрепощало! Гарри чувствовал себя испорченным. Порочным.

Он обнаружил, что ему нравится чувствовать себя порочным.

Он взял член Северуса в рот, окружив головку влажным теплом, и провел языком вдоль уздечки. Снейпу нравилось это, Гарри знал. Это всегда приносило плоды в виде мелкой дрожи, начинавшейся в ногах мужчины и пробегавшей по всему его телу. А когда Гарри напрягал язык и толкался кончиком в уздечку, вот так, и щекотал, да, так, ему иногда удавалось заставить Северуса издать такой звук, словно тот изо всех сил сдерживался, чтобы не застонать.

Юноша хотел, чтобы его любовник стонал. Или лучше вскрикивал. Или даже лепетал что-то неразборчивое, как сам Гарри, когда Северус сосал его член, удерживая на самом краю оргазма, и Гарри казалось, что он умрет, если не кончит прямо сейчас. Он хотел услышать, как Северус теряет контроль, хотел так сильно — это было его самым страстным желанием. Гарри взял член еще глубже в рот, настолько, насколько мог. Не то чтобы это было по-настоящему глубоко. Он не понимал, как Северус умудрялся заглатывать его член, не давясь и не забрызгивая слюной все вокруг. Понятно, что у Гарри пенис был короче, но все же...

«Практика, — подумал Гарри и внутренне улыбнулся. — Если я буду тренироваться, у меня станет получаться лучше, так что...»

Он начал двигать головой вперед и назад, принимая Северуса до самого горла и практически полностью выпуская наружу. Как он мог думать, что у члена окажется неприятный вкус, когда на самом деле это было так вкусно?! По крайней мере, с Северусом. Гарри не мог судить больше ни о чьих членах, но это его не волновало. Его маленькое... увлечение Брайерсоном сейчас казалось смехотворным. Зачем терять время на фантазии о нем, если Северус всегда рядом — протяни руку и возьми!

Так что да, Гарри нравилось то, что у него было, и вкус, и все остальное. Особенно вкус. Обычно у Северуса был мускусный запах. Опьяняющий. Насыщенный. Гарри обожал его. У минета в душе, как выяснилось, были свои недостатки. Вероятно, зельевар только что вымыл пенис и мошонку, и сейчас у него был чистый, свежий вкус, практически вкус обыкновенной воды. В этом не было ничего страшного, но Гарри не хватало мускусного аромата.

Желая заполучить еще больше Северуса, больше этого особенного, только ему присущего аромата, Гарри напряг язык и надавил на щель на кончике члена.

Бедра мужчины дернулись вверх, пальцы заскользили по гладким стенам душа в попытке уцепиться за что-нибудь.

— В кровать...

Да, Гарри вымок с головы до ног, но подчинился вовсе не поэтому. В действительности ему хотелось закончить начатое здесь же, в душе, хотя бы потому, что раньше он никогда такого не делал. И плевать, что колени уже начали болеть.

Но нет... Северус сказал в постель, и внезапно Гарри захотелось проверить, насколько послушание может помочь дальнейшему скрещению их сил. После той опьяняющей скорости, которую ему удалось развить на метле, Гарри не терпелось сделать что-нибудь еще — что угодно — для того, чтобы продолжить процесс.

— Ага, в кровать, — согласился он, неуклюже поднимаясь на ноги. Брр. Северус выключил воду, и Гарри почувствовал, что его одежда насквозь пропиталась водой, к тому же быстро остывала, и ощущение было не из приятных. Определенно не из тех, что заставляют подпрыгивать на месте в предвкушении секса, но опять же, Северус не позволил такой мелочи испортить Гарри настроение. Сильные руки с длинными пальцами уже расстегивали пуговицы, дергали вниз застежку на брюках и освобождали кожу от неприятно липнущей ткани. Что было совсем не так просто, учитывая, что Гарри все еще был в туфлях. Не говоря уж об очках, которые запотели практически сразу же, как он вошел в ванную. Он совершенно забыл о них — это и понятно, учитывая, что на какое-то время он полностью сконцентрировался на вкусе, осязании и запахах.

В итоге обнаженные, еще не высохшие после душа, они упали на кровать и, дрожа, начали судорожно закапываться в толстое одеяло. Мужчина и юноша свернулись калачиком, прижавшись друг к другу, и застыли. Но только на мгновение. Как только они немного согрелись, Северус подтолкнул Гарри в позицию, которую он назвал soixante-neuf, когда они впервые попробовали ее. Название тогда показалось Гарри необычным и экзотичным, примерно как фроттаж — он все еще не мог до конца привыкнуть к этому слову. Северус перевел его, удивившись тому, что Гарри в ответ только пожал плечами. Шестьдесят девять? Ну и что?

Юноша так и не понял названия, пока Северус не начертил в воздухе размашистую шестерку и девятку рядом с ней. Его палочка оставила в воздухе зеленоватый дымный след, а сам зельевар многозначительно взглянул на любовника.

— Ой... — Гарри ухмыльнулся. Действительно, меткое название.

— Подожди, я еще покажу тебе «семьдесят».

Гарри расплылся в улыбке, а Северус чуть ли не покатился со смеху.

— Ах, ты...! — определенно, за такое коварство следовало отплатить как минимум ударом подушкой, пусть даже в ответ Гарри получил гневный взгляд. Выражение, которое при этом появилось на лице зельевара, заставило юношу открыто расхохотаться.

— Никогда не думал, что у нас все будет вот так, — приглушенно проговорил он спустя несколько секунд, отсмеявшись. — Так... не знаю. Беззаботно, наверное.

Хмм, похоже, это признание сказало Северусу нечто большее.

— Так ты счастлив? — спросил он. Вопрос прозвучал неуверенно, словно мужчина не знал, стоит ли вообще задавать его.

— Я счастлив, — ответил Гарри, улыбаясь и еще сильнее прижимаясь к Северусу. — Эта штука с порабощением... ну, когда я думаю о ней, то, в принципе, понимаю, что это не то, чего бы мне хотелось. Но в то же время... знаешь, вообще-то я не думаю об этом. Ну, разве что изредка.

К слову, этот разговор произошел до того, как Гарри обнаружил, что их силы начали объединяться.

Сейчас же, когда он торопливо перевернулся, чтобы лечь на Северуса сверху, лицом к его ногам, и заглотил его член так глубоко, насколько это было возможно, Гарри уже точно знал, что счастлив. Секс с Северусом уж точно был из разряда вещей, которые не стоило упускать, если уж они предлагались. «Великолепно» даже близко не описывало того, что происходило между ними, и это еще без учета потенциального объединения магических сил.

Гарри издал удовлетворенный стон, начав облизывать член Северуса, и почувствовал, как его собственный оказался проглоченным до самого основания. Мммм, хорошо. Так хорошо. Юноша попробовал сказать это вслух, но, учитывая, что его рот был занят восхитительным горячим членом, наружу вышло только что-то вроде бульканья.

Почему-то Гарри показалось забавным то, что он говорит с набитым ртом, но на этот раз Северус даже не пытается сделать ему замечание.

Это стало последней сознательной мыслью Гарри на последующие несколько минут, так как Северус удвоил усилия по доставлению ему удовольствия. И у него отлично получалось, несмотря на то, что он был внизу. О боже. Гарри стал понемногу толкаться в горло Северуса в попытке усилить трение, но его поза — он стоял на четвереньках — показалась ему не слишком удобной. Застонав, он позволил себе опуститься, перенеся большую часть своего веса на Северуса, и обеими руками ухватился за голени мужчины, чтобы лучше контролировать угол, под которым его член входил в этот влажный, жаждущий принять его рот.

Широко расставив ноги, сейчас Гарри уже резко толкался вниз, требуя больше контакта, больше Северуса. Он словно выражал свое желание обладать им, как будто эти неистовые движения были своего рода заявкой, претензией на полное обладание. Гарри чувствовал себя так же, как тем вечером, когда он снова и снова повторял, что Северус принадлежит ему. Когда он заставил Северуса произнести это.

И Северус принадлежал ему, Гарри знал; поэтому-то ему и хотелось принять его в себя куда глубже, чем получалось пока что. Сделать так, чтобы тот буквально стал частью его, но каждый раз, когда сомкнутые вокруг большого, притягательного члена губы юноши начинали скользить вниз, фантазия рассыпалась. Гарри приходилось прилагать все усилия, чтобы справиться с рвотным рефлексом.

Что ж, у него не получалось так же хорошо, как у его любовника, но даже в первый раз позиция «шестьдесят девять» потрясла юношу, а сейчас ощущения были в сто раз лучше. Гарри и Северус кончили практически одновременно. Гарри не мог с точностью сказать, то ли он потерял контроль, почувствовав острый вкус спермы Северуса, то ли его собственный оргазм стал причиной оргазма Снейпа. Сложно было понять, да он особенно и не пытался.

В конце концов, значение имело только одно — то, что их синхронные движения и обоюдное напряжение завершились полным удовлетворением для них обоих. Некоторое время после этого Гарри провел, лежа на Северусе, успокаивая дыхание, разглядывая опадающий член мужчины и изредка лениво проводя по нему языком, пока Снейп не заставил его скатиться на кровать. Теперь они оба лежали на боку, лицом друг к другу, но так и не повернувшись голова к голове.

— Еще? — спросил мужчина. Его теплое дыхание коснулось мошонки Гарри.

Гарри понял: это предложение, а не просьба. В этом был весь Северус. Неизменно щедрый в постели. Несколько не по-слизерински, по мнению Гарри, хотя, с другой стороны, Снейп и сам получал удовольствие от того, что дарил его Гарри. Он искренне наслаждался этим, так что нельзя было утверждать, что он лишь дает, ничего не беря взамен.

В действительности, подумал Гарри, перевернувшись на сто восемьдесят градусов, чтобы устроиться в объятиях Северуса, когда секс настолько хорош, так, как сейчас, вопрос о том, кто дает, а кто получает, вообще не стоит. Все происходит само собой, на радость обоим.

— Ммм, великолепно, — прошептал он, вычерчивая пальцами узоры на груди Северуса, покрытой негустыми волосами. Как часто случалось, его внимание снова привлекли шрамы, покрывающие кожу мужчины. Гарри не понимал, почему это происходит, но ему нравилось прикасаться к ним. Целовать их.

И, пока он не начинал расспрашивать о происхождении шрамов, Северус не демонстрировал неудовольствия от того, что Гарри замечал их.

Очевидно, решив, что Гаррино «великолепно» означает, что юноша не прочь продолжить, Северус провел ладонью по его груди и животу, а затем стал ласкать член сильными, уверенными движениями.

— Ой. Больновато, — выдохнул Гарри, дернувшись назад. — Я помню, ты спросил, не хочу ли я еще, но, пожалуй, я пока не готов повторить.

— Хорошо, — Северус положил руку на бедро Гарри. Он громко зевнул и встряхнулся всем телом, чтобы прогнать сонливость. — Так о чем ты начал говорить, когда вошел? Что-то насчет праздника?

Несмотря на охватившую его усталость и полную расслабленность, Гарри резко сел. Точно, он и забыл. Ну, не то чтобы совсем забыл, на самом деле он помнил об этом каждую секунду. Острое, пронзительное осознание того факта, что их силы начали объединяться, словно озаряло его разум каким-то новым светом. Он просто забыл, что так и не сообщил об этом Северусу. Возможно, в какой-то мере он ожидал, что Снейп инстинктивно уже будет знать об этом. Ведь маг-хозяин должен контролировать такие вещи, не так ли?

Но заклинание далеко не всегда работало предсказуемо. Связь разумов показала себя с совершенно неожиданной стороны.

— Наши силы начали объединяться! — воскликнул Гарри. Кровать под ним заходила ходуном, и юноша понял, это он сам раскачивает ее, подпрыгивая на месте от распирающих его эмоций. Он быстренько рассказал о том, что произошло на стадионе — как он летел с такой скоростью, о которой раньше и мечтать не мог, и что это определенно был знак увеличения его магической силы.

— Переведи дух, — сухо посоветовал Северус.

Не то чтобы Гарри нуждался в таком совете, но он сделал долгий глубокий вздох. Ему нравилось думать, что он исполняет приказы Северуса, пусть даже совершенно незначительные. Интересно, исполнение такой команды способно дать ему какое-нибудь преимущество в смысле наращивания силы?

— Я думал, ты обрадуешься, узнав, что мы, наконец, начали двигаться вперед.

— Ты беспокоился о том, когда это начнется?

Гарри уставился на него.

— Ну да, учитывая, какие репортажи мы периодически читаем в газетах. В смысле, после Тауэрского моста атаки вроде бы стали пореже...

— Без сомнения, внезапная смерть Белластрикс заставила кое-кого пересмотреть планы. Не говоря уж о загадочной кончине Боула и Талмаджа.

— Загадочной?

— Я тешу себя надеждой, что Темный Лорд поймет, кто в действительности приложил к этому руку. Тем не менее, с гораздо большей вероятностью он посчитает, что они убили Беллатрикс, а ее последователи отомстили.

Гарри сглотнул.

— Он никогда не применял к ним легилименцию? Не знает, что ее убил я?

— Нет. На последнем собрании, где я присутствовал, Темного Лорда интересовали в основном изменения в вашей с ним ментальной связи, ставшие, как мы знаем, следствием ритуала. Кстати, ты поддерживаешь щит окклюменции?

Гарри пожал плечами.

— Похоже, мне без этого никак. Не хочу, чтобы он почувствовал, что наши силы объединяются. В любом случае, когда привыкаешь к этому, окклюменция не требует практически никаких усилий.

— Хорошо, что ты освоил ее, особенно сейчас.

— Но ты что-то все равно не рад новостям. Что не так?

— Мы только недавно стали близки. Я не рассчитывал на появление какого бы то ни было магического эффекта так скоро. Мне казалось, пройдет намного больше времени, возможно, несколько месяцев.

— Ну, ты же знаешь, что нарушать правила давно вошло у меня в привычку, — пошутил Гарри. А потом посмотрел на Северуса с неожиданно самодовольным видом, потому что его внезапно осенило. Конечно, гордиться этим было глупо, но и не гордиться было невозможно. В конце концов, было так приятно перестать чувствовать себя неуклюжим, неопытным юнцом. — Я думаю, это потому что я знаю, как сделать тебе приятно. Ведь правда? Я хорош в сексе.

На губах Северуса появилась легкая улыбка.

— Определенно, мне не на что жаловаться.

Гарри кивнул.

— Это точно. В смысле, мне тоже. Короче, все происходит быстрее, чем ты ожидал. Но в этом ничего плохого нет. Может быть, нам даже удастся полностью объединить силы до того, как начнутся серьезные нападения. Вернее, продолжатся. И, в любом случае, нам лучше сделать это до того, как он пронюхает, что между нами происходит, правильно? Знаешь, я не могу перестать думать о нашем ритуальном свидетельстве, о том, что его могли по ошибке положить куда-нибудь не туда. Новости могут просочиться в любой момент! Но мне бы хотелось, чтобы, когда я встречусь с ним, он не знал, какой сюрприз поджидает его в моей палочке.

Северус поджал губы.

— Тем не менее, даже несмотря на полное объединение сил, нас все равно могут подстерегать неприятности из-за палочек-близнецов.

— Ты шутишь, — Гарри нахмурился. — Ой. Не шутишь. Ну, тогда ты можешь просто купить мне другую палочку.

— Оставляя в стороне тот факт, что ты сам можешь сделать это — в твоем распоряжении достаточно средств — каждая новая палочка должна быть зарегистрирована, а это может возбудить у Темного Лорда подозрения. Полагаю, тебе следует научиться использовать мою палочку, — крылья носа Северуса затрепетали. — Тем более, что ты собираешься распоряжаться моей силой.

— Объединенной силой, — Гарри не собирался преуменьшать свою роль. Да, ему снова придется прибегнуть к помощи. Но он не будет беспомощным. И, кроме того, на этот раз речь шла о помощи, которую он заслужил собственными усилиями.

— Да. Объединенной силой, — зельевар на мгновение прикрыл глаза, словно решал в уме какую-то задачу. — Да. Конечно.

— Что?

Вместо ответа Северус немного отодвинулся назад и приподнялся, опершись на локоть. Все одеяла уже давно валялись на полу, так что сейчас Гарри мог видеть его тело целиком: сильное, обнаженное, бесстыдно выставленное напоказ. Гарри смотрел во все глаза. Он ничего не мог с этим поделать. Северуса нельзя было назвать красивым; он был слишком мужественным для этого слова, и на его коже было слишком много следов, оставленных непростой жизнью. Но выглядел он хорошо. Действительно хорошо; настолько, что Гарри почувствовал знакомое напряжение в яичках. Снова.

Он ухмыльнулся оттого, что на ум неожиданно пришло слово «жадные». Он никогда о своих яйцах так не думал, и то, что сейчас он поймал себя именно на этом... это было смешно. Его улыбка стала еще шире. Гарри понимал, что это глупо, но ему хотелось немного подурачиться. И было так приятно расслабиться и ни о чем не беспокоиться. Хотя одна часть его тела расслабляться определенно не собиралась, скорей наоборот.

Северус бросил взгляд вниз, Гарри скрестил ноги. Откровенно говоря, это никак не помогло юноше скрыть растущую эрекцию.

— О, попробуй хоть на мгновение отвлечься от мыслей о своем члене, — промурлыкал мужчина голосом, свидетельствующим о его хорошем настроении. — Итак, как я говорил до того, как ты начал строить мне глазки...

— Я не строю глазки! — Гарри облизал губы. — Ммм... хотя, может и строю, но чего ты ожидал, лежа тут в таком виде? — он понизил голос:

— Я... ну, знаешь, мне правда нравится, как ты выглядишь, Северус, — наверное, фраза прозвучала излишне шероховато. Безыскусно, но искренне.

Мужчина откинул челку со лба. Он подумал, что Гарри имел в виду только его волосы?

— Нет, — рассмеялся Гарри. — Весь ты. Ну, наверное, твой член понравился мне с самого начала, просто я не хотел признавать это. Но да, ты действительно здорово выглядишь, как мне кажется.

Юноша с удивлением наблюдал за реакцией Северуса. Его щеки порозовели, и он смотрел куда-то через плечо Гарри. Он выглядел смущенным, хотя, казалось бы, уже давно должен был знать, что Гарри действительно находил его весьма привлекательным. В противном случае заклинание не поверило бы ему, и они бы не прошли ритуал. В конце концов, магия Cambiare Podentes предназначалась для любовников.

Возможно, он просто не ожидал, что Гарри скажет это вслух. Когда бы то ни было. Понимание этого заставило Гарри также осознать, насколько ограниченным в выражении своих эмоций он был все это время. Северус прикладывал все усилия, чтобы дать Гарри понять, насколько физически привлекательным он его находил, и, хотя в некоторые моменты чувства Гарри по отношению к любовнику можно было понять и без слов, юноша не мог припомнить, чтобы он когда-либо произносил хоть что-то, похожее на признание. За исключением, конечно, ритуального купания, когда он не мог сдержать лепет и продолжал и продолжал восторгаться членом мужчины. Это, однако, вряд ли можно считать нормальным выражением чувств. Давал ли он когда-нибудь себе труд поделиться с Северусом тем, что в действительности испытывал по отношению к нему?

Нет, никогда. И после этого он смел называть себя хорошим любовником?

В памяти Гарри мелькнуло воспоминание. Повернуться спиной в душе. Только поворачивался не Северус, а Гарри, и это было несколько месяцев назад. Юноша чуть ли не до крови кусал губы, настолько он боялся, что зельевар отпустит какой-нибудь язвительный комментарий насчет его внешности. Посмеется над ним.

Но Северус никогда не позволял себе смеяться. На самом деле, когда он понял, какого низкого мнения Гарри о собственной внешности, он тут же поставил себе задачей исправить ситуацию. Восхищаясь его глазами. Его телосложением. И даже его членом.

А что Гарри сделал взамен? Он не просто ни разу не похвалил внешность Снейпа. Все было гораздо хуже, осознал молодой человек, все глубже погружаясь в воспоминания, одно суровее другого. Он ясно дал понять — Северус у него интереса не вызывает, и шансов на то, что когда-нибудь он станет для него физически привлекательным, нет. Не то чтобы сейчас Гарри ощущал вину за эти слова, хотя, наверное, стоило быть подипломатичнее. Но тогда он был убежден, что Северус будет использовать Cambiare Podentes как оправдание для пыток и издевательств, и что в будущем его не ждет ничего, кроме ужасной боли. Не говоря уж о том, что совсем не так давно у него и мысли не возникало, что его могут привлекать мужчины. Так что было вполне понятно, почему юноша заранее ощетинивался и вставал в защитную позу, не дожидаясь нападения. Хотя грубость, конечно, зашкаливала... Гарри поежился, вспомнив наиболее оскорбительные вещи, которые вырывались у него, впрочем, исключительно от страха.

И сейчас его печалило не то, что когда-то он сказал все это. А то, что даже после того, как их отношения с Северусом начали меняться в лучшую сторону, он так и не взял свои слова обратно.

Несмотря на то, что Северус достаточно умен, чтобы понимать — все изменилось, и изменилось очень сильно — он с равным успехом может думать, что Гарри просто делает хорошую мину при плохой игре или что-нибудь в этом роде. Лучше половина палочки, чем никакой, как-то так.

Но все не так! Совершенно не так, и неожиданно Гарри охватило желание, жгучая необходимость заставить Северуса поверить в это. Действительно поверить.

Единственная проблема, размышлял Гарри, продолжая любоваться телом любовника, была в том, что он не знал, как начать. «Ты, конечно, не самый привлекательный парень, но...» задало бы неправильный тон разговору с самого начала, несмотря на то, что это правда. Как подобрать правильные слова, чтобы выразить накопившиеся чувства?

Один способ у него был — спасибо Гермионе. Техника «набраться смелости и выпалить» еще никогда его не подводила.

Глубокий вдох, наполнить легкие воздухом. И начать говорить как можно быстрее, не поспевая за собственным выдохом.

— Ты потрясающий, — услышал Гарри свой голос. — Стройный и высокий, и у тебя темные глаза и волосы, как мне нравится больше всего, и ты знаешь, как правильно двигаться, ну, как ты заставляешь свою мантию взвиваться... И мне нравится, когда ты голый и лежишь вот так, как сейчас, и нравится, как у тебя выступают бедренные косточки, и что твой член такой толстый и тяжелый и...

Гарри оборвал себя, внезапно поняв, что выглядит совершеннейшим идиотом. Неудивительно, что Северус вытаращил на него глаза, не зная, что сказать.

— Мне нравится, как ты выглядишь, — наконец, завершил свое выступление юноша, чувствуя, что, несмотря на гениальность финальной мысли, аргументировать ее можно было бы и получше.

— Расслабься, Гарри, — проговорил Северус совершенно бесстрастным голосом. Он протянул руку и положил ее на бедро Гарри. — Я верю тебе, не сомневайся.

Гарри моргнул.

— Веришь?

В улыбке Северуса появилось что-то грустное.

— У тебя все равно не получилось бы солгать мне.

Ах, да. Вот в чем дело. Гарри даже удивился — он совершенно забыл об этом. Но с другой стороны...

— Ну знаешь, связь разумов позволяет мне преувеличивать и недоговаривать и даже искажать вещи, если я хочу, — поделился он. — Вот откровенно врать тебе я не могу, да.

Гарри накрыл ладонью руку Снейпа, лежащую на его боку.

— Но я правда хочу, чтобы ты знал, как ты мне нравишься.

Уголки губ Северуса поползли вверх.

— Трудно было бы в это не поверить, — произнес он, и на этот раз интонации его голоса были легкими, если не игривыми. — В конце концов, ты разглядывал меня с таким вожделением.

— Ага, разглядывал, — согласился Гарри, сейчас уже не стесняясь этого. И, не видя причин, почему бы не сделать это, он наклонился и поцеловал Северуса в губы, быстро отстранившись. — Ладно, проехали. Так что ты имел в виду до этого?

— Хмм?

Гарри устроился на боку напротив него.

— Мы пришли к выводу, что я буду использовать объединенную силу, а не только твою, и у тебя на лице появилось такое странное выражение, и ты сказал что-то вроде «Да, конечно».

Северус нахмурился.

— А. Да. Что ж, думаю, я почувствовал момент, когда у тебя произошел выброс силы.

— Я так и думал. А ты понял, что это было?

— Нет. Картина сложилась только сейчас.

— И на что это было похоже?

Брови Северуса еще сильнее сошлись на переносице.

— Не уверен, стоит ли говорить об этом тебе.

Это заставило Гарри вскочить. Он уселся на кровати, в его голове начало формироваться темное подозрение.

— О, так вот почему ты растянулся здесь как обнаженная натура на показе. Чтобы отвлечь меня! Ты знал, что мне нравится, как ты выглядишь!

— Разумеется, знал.

Гарри схватил подушку и стал теребить ее в руках, размышляя, стоит ли огреть ею Северуса по голове.

— Мне также очень нравится слышать это от тебя.

Юноша отбросил подушку обратно к изголовью, недовольно фыркнув.

— Что ж, первая попытка отвлечь меня сработала, но больше ты меня с мысли не собьешь. Давай, выкладывай. Почему это ты думаешь, что мне не нужно об этом знать?

— Я смотрю, кто-то сегодня в настроении покомандовать.

В ответ зельевар получил только нетерпеливый взгляд.

И все же Северус попробовал увильнуть.

— Я не хочу даже думать о том, что в самый ответственный момент ты можешь промедлить, сомневаясь, не отразится ли это на мне.

— Как?

Северус попытался сделать беспечное выражение лица, но Гарри видел, что это было всего лишь притворство.

— Я варил одно зелье, когда ты занимался исследованием своих новых возможностей. Я как раз дошел до стадии, когда к испарениям, поднимающимся из котла, необходимо применить чары, чтобы... — Северус легко потряс головой, поняв, что слишком углубляется в детали. — Мое заклинание не сработало.

— О боже, — выдохнул Гарри. Внезапно до него дошло, что все это значит. Когда их силы объединяются, значит, он на секунду или даже дольше — в зависимости от заклинания — лишает Северуса всей его магической силы. Понятно, что попытайся в это время Северус использовать магию, у него ничего не получится. — Слушай, но если ты не знал, что это я краду твою магию, то ты как-то слишком мало беспокоишься для человека, у которого не сработало заклинание!

— Ты не крадешь, — ответил Северус, все так же оставаясь спокойным. — Я добровольно предлагаю тебе свою магию. Если бы я не хотел, чтобы ты мог пользоваться ею, то наши силы никогда бы не объединились.

— Не меняй чертову тему! Как будто для тебя обычное дело — облажаться с заклинанием, а потом пойти спокойно принимать душ, как будто ничего такого и не произошло!

— Ничего такого и не произошло, Гарри, — невозмутимо возразил Снейп, поглаживая руку юноши от плеча до локтя. — Это сложная последовательность заклинаний, которую необходимо ввести на определенном этапе варки. Если зелье еще не готово принять их — что случается не так уж редко, учитывая, что продвинутое зельеварение относится, скорее, к искусству, нежели к науке, — то я просто пережидаю несколько мгновений и повторяю последовательность. Такое уже бывало раньше.

Ох. Ну, по крайней мере, это звучало не так пугающе.

— А почему в таком случае ты думаешь, что именно в этот момент я позаимствовал твою силу?

— Пару секунд я испытывал небольшую слабость.

— Небольшую слабость, — повторил Гарри. — Что это значит?

Ладонь Северуса замерла на предплечье Гарри.

— Одновременно я почувствовал небольшое головокружение. Но в этом тоже нет ничего странного, учитывая, что я находился в окружении сильных испарений. Едва ли не ядовитых.

Молодой человек сделал длинный выдох. Он никогда не думал, что Северус мог работать с настолько опасными веществами.

— Да что ты там такое варил?

Мужчина потянулся, зевнул и перевернулся на живот.

— Ликантропное зелье. И, скажу тебе, чтобы сварить его правильно, нужно потрудиться. Так что я здорово устал.

Ликантропное зелье. Гарри окатило волной самых разнообразных эмоций. Он уже давно не задумывался о Ремусе, и почувствовал укол вины. Он даже не знал, когда ближайшее полнолуние, а ведь когда-то так внимательно отслеживал лунные циклы!

Сюда же приплетались еще и чувства по отношению к Северусу. Он ненавидел Ремуса; Гарри прекрасно понимал, что это так. Но, несмотря на это, он продолжил варить для него лекарство.

— Спасибо, — очень мягко произнес он.

Северус фыркнул.

— Я же сказал тебе, что продолжу снабжать его зельем, разве не так? И, могу сказать, это тяжелая работа. У меня ломит спину. Поэтому я и решил принять душ.

— На самом деле ты сказал, что ничего не можешь обещать.

— И ты продемонстрировал удивительные способности к выборочным воспоминаниям во время Ж.А.Б.А., — с подчеркнутой медлительностью проговорил Северус, вытягивая ноги и неглубоко вздыхая. — А сейчас, если бы ты попробовал развить у себя способность читать между строк, тебе бы просто цены не было.

— Ты имеешь в виду, что продолжишь варить ликантропное зелье, даже если Альбус умрет раньше Ремуса?

Когда Снейп повернулся и посмотрел на Гарри, юноша увидел, что брови зельевара сошлись на переносице, выдавая его раздражение.

— Я имею в виду, что уже пять минут изо всех сил намекаю на то, что после целого дня тяжелой работы мне не помешал бы массаж!

— Ой.

— Вот именно, ой, — сказал Северус с каплей яда в голосе.

Гарри дотянулся до прикроватной тумбочки и запустил руку в ящик. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы найти подходящую мазь — ту самую, с приятным запахом, которую зельевар делал сам.

— Ты же знаешь, только попроси — будет тебе и массаж, и что угодно еще, — пробурчал он, в дополнение к упреку легонько шлепнув Северуса по ягодице.

Мужчина подвигал бедрами, устраиваясь поудобнее, когда Гарри оседлал его и стал наносить мазь на лопатки.

— Я хотел, чтобы ты сам предложил.

Что ж, здравая мысль, подумал Гарри. Если Северус так хочет, то он должен вести себя соответствующим образом. Стараться заранее предугадывать желания любовника.

— Хорошо, — покорно произнес он. Не то чтобы для него это было в тягость. Ему нравилось прикасаться к Северусу. Гарри стал разминать спину мужчины, продолжая говорить. Его руки плавно двигались, пальцы глубоко прорабатывали уставшие мышцы. — Знаешь, я тут подумал, что раз уж наши силы начали объединяться, ты мог бы чаще давать мне возможность подчиниться тебе, ну, выполнить какое-нибудь приказание. Ты всегда старался не обращаться со мной как с рабом, и не могу сказать, что мне это не нравилось, но ты же не заставляешь меня делать то, что я не хочу, а может быть, стоило бы попробовать?

— Ты хочешь, чтобы я обращался с тобой как с рабом?

Сформулированная в таком виде, просьба прозвучала действительно странно.

— Эээ, нет. Не совсем. Просто почаще говори мне, что сделать. В смысле, мне кажется, мы должны испытать все способы, если они могут ускорить объединение сил.

— Выше, — сказал Северус.

Гарри переместил руки на плечи мужчины.

— Тебе же не придется придумывать ничего нового. Это могут быть любые мелочи...

— Сильнее.

Гарри переплел пальцы и начал костяшками с усилием разминать забитые шейные мышцы Северуса.

— Мог бы и попытаться, ничего такого, — проворчал он.

— Я и пытаюсь. И гадаю, заметишь ли ты когда-нибудь, — тело Северуса мелко затряслось, вероятно, от смеха, подумал Гарри. Но это было нормально. Он не возражал, чтобы над ним смеялись так — по-доброму. — Раз уж ты совсем не умеешь читать между строк, говорю прямо: да, я продолжу варить ликантропное зелье, и буду делать это так долго, как будет нужно, — зельевар понизил голос и заговорил совсем тихо, юноше даже пришлось напрячь слух: — Теперь я делаю это не для Альбуса.

Это признание заставило сердце Гарри сжаться от счастья. Чувство обиды из-за недоразумения с борделем, все еще таившееся где-то на краю сознания, окончательно растворилось, и молодой человек испытал огромное облегчение. Потому что слова Северуса доказали — этот человек твердо держит свое слово.

— Спасибо, — снова повторил Гарри, смутно осознавая, что внутри него происходит что-то новое. Он знал, что уже несколько месяцев связан с Северусом неким магическим механизмом, но не ощущал этого, хотя и признавал сам факт. Лишь в последние несколько дней он начал чувствовать, что связь между ними действительно существует, и что узы носят сильный сексуальный характер. Однако это новое чувство... это ощущение связанности... такого еще не было.

— Чуть левее, — сказал Северус, на этот раз безо всякого намека в голосе.

Но Гарри и не нужны были намеки. Он счастливо продолжил выполнять указания Северуса, пока они оба, устало вздохнув, не провалились в крепкий, спокойный сон.

Глава 33.

Четверг, 21 октября 1998, 14:48

— Присмотри за классом, — шепнул Брайерсон на ухо Гарри, который ходил туда и обратно по проходам между партами, наблюдая за учениками. Тишину нарушал только скрип перьев по пергаменту — сегодня класс писал контрольную работу, посвященную восхождению, падению и возвращению Волдеморта.

По правде говоря, Гарри чувствовал себя более чем некомфортно — не слишком приятно самому выступать в качестве одной из ключевых фигур повествования. С другой стороны, тот факт, что Брайерсон вообще давал этот материал студентам, не мог не восхищать, не говоря уж о том, что сведения преподносились в весьма прозаичной и конкретной форме. Это было куда лучше, чем способ преподавания, избранный Амбридж: та заставляла студентов заучивать откровенную ложь об опасностях, подстерегающих их в магическом мире. А преподаватели защиты на шестом и седьмом курсе Гарри попросту игнорировали все, что было связано с возвращением Волдеморта.

Кто-то мог бы сказать, что это история, и изучать ее нужно на уроках Биннса. Но преподаватель-призрак никогда не доходил даже до восхождения Гриндельвальда, и уж тем более не добирался до Волдеморта. Не то чтобы Брайерсон так и говорил, «Волдеморт». Даже в литературе всегда использовались обороты вроде «Сами-знаете-кто» или «Тот-кто-и т.д.». Это ужасно действовало Гарри на нервы, хотя, определенно, лучше так, чем «Темный Лорд». К тому же, было даже удобно, что Брайерсон не ожидал употребления термина «Волдеморт» — Северусу не нравилось, когда Гарри так говорил. Каждый раз, когда у него выдавалась свободная минутка, юноша сбегал на стадион, чтобы проверить свою скорость, но по сравнению с достигнутым во вторник, увеличиваться она не собиралась. Однако кто знает, вдруг она начнет уменьшаться, если Гарри станет игнорировать просьбы Северуса?

Что ж, пусть определения типа «Сами-знаете-кто» звучат глупо. По крайней мере, Гарри мог искренне радоваться тому, что теперь уроки защиты проводились как полагается. Студентам необходимо знать, чему им придется противостоять уже совсем скоро. Особенно этим студентам, подумал юноша, бросая хмурый взгляд на левую половину класса, которую занимали первогодки Слизерина. Ему было интересно, многие ли происходят из семей Упивающихся Смертью. Какая часть восхищается этими своими родственниками.

И все ли они такие же, как мерзкий маленький Чарльз Боул, который сидел, ссутулившись, на своем обычном месте в углу.

Брайерсон упомянул во вторник — в очередной раз — что Гарри крайне несправедливо делит свое внимание между правой и левой сторонами класса, во всяком случае, на этом курсе. Конечно, Гарри с удовольствием вообще игнорировал бы ту половину класса, в которую входил Боул. Но Брайерсон был настолько недоволен работой своего ассистента, что в разговоре с ним даже употребил слово «халатность», и юноше стало ужасно неловко. Ему-то хотелось показать себя с лучшей стороны. Шагая по проходам, он вздыхал про себя. Ему совершенно не нравилось отсутствие у него возможности выбора.

Ладно, ему было сказано присмотреть за классом. И Брайерсон имел в виду за всем классом, без исключения. В конце концов, ребята писали контрольную, и было бы проявлением халатности следить за одними, не обращая внимания на других, решил Гарри. Стиснув зубы, он заставил себя посмотреть на задний ряд слизеринских парт, а потом его взгляд переместился левее и еще левее, остановившись в итоге на Боуле.

О боже. Гарри и забыл, что мальчишка — зеркальное отражение своего брата. Как будто в классе неожиданно объявился старший Боул. Только сейчас Гарри осознал, как мало внимания в действительности обращал на слизеринцев этого курса, раз сумел позабыть о таком. Обычно он пробегался по ним скользящим взглядом, краешком глаза замечал Боула и тут же отворачивался. Этого хватало для того, чтобы отметить ухмылку, часто появляющуюся на лице змееныша. Внимательно же разглядывать его у Гарри никакого желания не было.

Сейчас же он смотрел на Боула.

И не мог отвести взгляда.

В животе у него что-то скручивалось, кулаки непроизвольно сжимались, а зрение затуманилось от ярости. Как будто внутри него ни много ни мало поднимала голову змея, готовясь к атаке. Желая напасть. Все воспоминания о Лондоне, все события, которые Гарри так старался забыть, проплыли перед глазами, подталкивая его к действию.

Видимо, он заблудился во времени, потому что внезапное воспоминание о том, что Боул уже мертв, и Талмадж тоже — спасибо Северусу — словно окатило его ледяным душем.

Воспоминание не помогло остановить волны гнева, но хотя бы заставило убрать палочку обратно в карман. Этот Боул не сделал ничего и не заслуживал смерти.

«Пока что», — ядовито подумал Гарри. Это всего лишь вопрос времени, учитывая презрительное отношение ко всему и вся, которое мальчишка снова и снова демонстрировал в классе.

«Новое поколение Упивающихся, — промелькнула у него мысль. — Хорошая растет смена».

Даже сейчас губы Боула слегка изогнулись, когда он поднял голову и осмотрел класс. Похоже, его взгляд остановился на девочке из Гриффиндора, сидящей у центрального прохода. Магглорожденной девочке, которой, впрочем, в отличие от Гермионы, приходилось прилагать немалые усилия для того, чтобы хорошо учиться.

Гарри наблюдал за ним. Боул уставился на девочку, и его глаза наполнились презрением, а ноздри затрепетали.

Раздражение, которое он с таким трудом сдерживал с начала семестра, переполнило Гарри, вырвавшись наружу в приступе ярости.

— Мистер Боул, — рявкнул он, пересекая класс крупным шагом. Он понимал, что когда стоит рядом с учеником, возвышаясь над ним, это лишний раз демонстрирует его превосходство. — На случай, если вы не заметили, это контрольная работа! Пять баллов со Слизерина за попытку подсмотреть в пергамент одноклассника. Чтобы больше такого не было!

Боул посмотрел на него, нахмурившись так сильно, что его глаза почти закрылись.

— Я не...

Гарри почувствовал прилив какого-то нового чувства. Удовлетворения, вот чего. Потому что все оказалось так просто. Боул сам напрашивался, точно, именно это он и делал!

— Минус пять баллов за посторонние разговоры, — добавил Гарри, не замечая появившуюся на его лице самодовольную ухмылку. — Подразумевается, что вы здесь для того, чтобы работать, а не пререкаться со мной.

Первые пять баллов вызывали лишь незначительное волнение в классе — студенты исподтишка оборачивались на задний ряд, пытаясь понять, что там происходит. Еще пять баллов, снятые вслед за первыми, заставили нескольких учеников громко втянуть воздух.

Хмм, пожалуй, Гарри еще не приходилось снимать баллы вот так, с перерывом всего в пару секунд, но Боул заслужил это. И, чтобы положить конец инциденту, юноша одарил любопытных таких взглядом, что все поспешно вернулись к своим работам.

Неожиданно желание избегать Боула куда-то пропало. Наоборот, Гарри обрадовался, что не отказался помогать Брайерсону с первокурсниками.

Четверг, 21 октября 1998, 15:50

Гарри не знал, куда ушел Брайерсон, но он так и не вернулся ко времени, когда пришло время отпускать класс на перемену. Это было совершенно непохоже на профессора, хотя подобное и случалось пару раз раньше.

Профессор, должно быть, считал молодого ассистента достаточно компетентным, чтобы командовать парадом в свое отсутствие. Впрочем, Гарри не мог не замечать, что Брайерсон чаще всего покидал класс во время контрольных — судя по всему, избавляясь от наименее приятной работы. Так же, как он до сих пор заставлял Гарри проверять большую часть сочинений.

Сегодня, однако, Гарри нисколько не огорчился.

Он подождал, пока Боул соберет вещи, и когда тот был уже практически в дверях, окликнул его:

— Задержись-ка на минуту. Да, ты.

Мальчик неохотно вернулся в класс и плюхнулся на стул в первом ряду.

— Еще минус пять баллов за неуважение, — сказал Гарри, чувствуя непривычную легкость в голове. Он видел, что потеря баллов серьезно беспокоила Боула. Так и должно было быть — первогодкам, подрывающим позицию своего дома, доставалось за это даже в Гриффиндоре. Можно было не сомневаться, что слизеринцы наказывали своих еще суровее. — Когда преподаватель просит тебя задержаться, ты обязан стоять. Ты что, даже таких простых правил не знаешь?

Боул пробурчал что-то под нос и поднялся на ноги, всем своим видом выражая отвращение. Гарри не расслышал слов, но он был уверен, что это было очередное высказывание на тему «ненастоящего учителя».

Очевидно, не так уж сильно беспокоила его потеря баллов, раз он не мог держать рот на замке, подумал Гарри. Вероятно, Боул считал, что не обязан уважительно относиться к людишкам, чья мать была магглорожденной. Его поганые родственнички, эти Упивающиеся Смертью, наверняка позаботились о том, чтобы правильно настроить преемника. Не говоря уж о том, что мальчишка точно ненавидел Гарри Поттера лично.

Не в первый раз Гарри удивился, как Северус вообще мог выносить своих слизеринцев.

— И минус десять баллов за глупость, — с подчеркнутой медлительностью проговорил он, наблюдая, как лицо мальчика искажает гримаса. Но, по крайней мере, недовольно бормотать тот не стал.

Нет, он заговорил напрямую.

— Что вам нужно?

— Что вам нужно, сэр, — поправил Гарри, и внутри него снова зашевелилось темное чувство: он заставит Боула обращаться к нему по правилам.

— Сэр, — добавил Боул едва ли не с ехидной усмешкой. Ну хоть так, подумал Гарри. Его устраивала демонстрация послушания. Правда, все равно хотелось большего.

— После контрольной ты сдал практически пустой лист.

— Мне было нечего сказать. Сэр.

— Тебе не нужно говорить во время контрольной; ты должен писать, — голос Гарри сочился презрением. Это раздражало Боула, Гарри видел. И ему нравилось это. — А сейчас давай-ка посмотрим, что тебе в результате удалось из себя выдавить.

Гарри не спеша пролистал пачку пергаментов, хотя прекрасно помнил, что работа Боула находилась в самом низу.

— О, вот она.

Он стал читать вслух, начав с вопроса, ответом на который Боул решил полностью пренебречь.

— “Перечислите, по крайней мере, три преступных деяния, совершенных Сами-знаете-кем и его последователями за последние три года”. Итак?

Боул просто пожал плечами.

Гарри пренебрежительно посмотрел на него.

— Попробуй вспомнить два, если три не получается? Или, если даже это слишком сложно, хотя бы одно? Чем ты занимался вместо того, чтобы читать заданное на дом? Еще пять баллов со Слизерина — за лень.

Мальчик посмотрел вверх горящим взглядом.

— Я читаю всю литературу, сэр. Просто мне... — он замолчал и нахмурился.

Гарри не составило труда продолжить:

— Просто тебе не слишком все это нравится, да, Боул?

Слизеринец ничего не ответил, оставаясь на месте с каменным выражением лица.

— Ты боготворишь их, не правда ли? — прошипел Гарри, наклоняясь вперед. — Ты преклоняешься перед Упивающимися Смертью и восхищаешься всем, что они делают. Тебе не нравится критический тон литературы, которую вам задает профессор Брайерсон. Тебе кажется, что мы в Хогвартсе не имеем права изобличать эту жестокую, трусливую сволочь...

— Не называйте его так!

Гарри изогнул губы в неприятной усмешке, обнажив зубы.

— Я буду называть его так, как мне хочется, Боул. Это тебе нужно следить за своим языком, если не хочешь потерять еще больше баллов. И, раз уж речь зашла об этом, я снимаю еще пять баллов за неправильное обращение ко мне. Снова. А теперь отправляйся на следующий урок и смотри, не опоздай. У меня нет никакого желания писать оправдательные записки для таких, как ты.

Он бы с удовольствием оставил Боула подольше, но следующее занятие Брайерсона должно было начаться уже через пять минут. Ха, а самого Брайерсона так и не было. Такого никогда раньше не случалось. Но Гарри не беспокоился — он и сам мог провести урок. Даже урок у семикурсников, на котором должна была присутствовать Джинни. Теперь он не чувствовал дискомфорта при мысли о встрече с ней — хорошо, что они поговорили тогда, по дороге в Хогсмид. А что касается всего остального, у Брайерсона давно были заготовлены планы, и Гарри знал, где они лежат. Разумеется, он не считал, что способен без подготовки занять место профессора, но он достаточно долго выполнял обязанности ассистента и знал, как провести занятие по плану.

Гарри сузившимися глазами посмотрел вслед стремительно выбегающему из кабинета Боулу, а затем, когда в класс начали заходить семикурсники, заставил себя сделать приятное выражение лица.

Четверг, 21 октября 1998, 18:32

— Гарри, мой мальчик, — мягко произнес Альбус, подходя к преподавательскому столу за спиной юноши. Было время ужина.

Гарри повернулся и улыбнулся. Впервые за долгое время при встрече с директором у него не появилось знакомого гложущего чувства обиды из-за того, как все повернулось.

Альбус выдвинул стул, который обычно занимал Северус, и сел.

— Тяжелый день, не так ли?

— О, вы насчет Брайерсона? — Гарри взмахнул рукой, тут же осознав, что сначала все же стоило положить куриную ножку обратно на тарелку. — Да все нормально. Он не вернулся к концу урока, но я сказал ребятам закончить контрольную, а потом со следующим классом мы практиковали чары мгновенной заморозки, учились останавливать проклятья в воздухе. Мудреная штука, я вам скажу, — что-то в выражении лица Дамблдора заставило Гарри задать очевидный вопрос: — Эээ... с профессором все в порядке?

Дамблдор вздохнул, и морщины на его лице, казалось, стали глубже.

— Невеста Дэвида заболела. Ему пришлось срочно отправиться в Венгрию. Мы разговаривали с ним по каминной связи буквально несколько минут назад, он сказал, что вернется не раньше, чем через неделю. Существует опасность, что Элоиза может потерять ребенка.

— Это ужасно, — выдохнул Гарри. Новости застали его врасплох; он и не знал, что невеста профессора беременна. — Просто ужасно. Мне очень жаль...

— Я не помешаю? — раздался другой голос. Глубокий голос, при звуке которого по ногам и позвоночнику Гарри вверх и вниз пробежала волна приятной дрожи.

Директор поднялся и узловатой рукой сделал приглашающий жест в сторону стула, на котором только что сидел.

— Совсем нет, Северус. Пожалуйста, присаживайся. Я всего лишь сообщил Гарри, что Дэвида Брайерсона вызвали по неотложным делам, и несколько дней он будет отсутствовать. Гарри... Я понимаю, что прошу о многом, но не мог бы ты на это время подменить профессора?

— О, конечно, — кивнул Гарри. — Он всегда пишет планы на несколько дней вперед, так что без проблем.

Сидящий рядом с ним Северус ощутимо напрягся.

Молодой человек повернулся к нему.

— Что такое? Это же не жизненно важное решение.

— Нет, всего лишь полная преподавательская нагрузка плюс четыре вечера тренировок в неделю.

— Буквально на несколько дней, мне...

— Нет, нет, Северус прав, — прервал его Дамблдор и оглядел находящихся перед ним мужчину и юношу с мечтательным выражением голубых глаз. — Прав и неправ, если можно так выразиться. Я хотел попросить Гарри взять только те классы, с которыми он уже работает. С остальными курсами до возвращения Брайерсона буду заниматься я.

Гарри не мог не согласиться, что в таком виде предложение звучало куда лучше.

— Договорились. Так, Северус?

Зельевар откинул волосы с лица, прежде чем ответить.

— Очень скоро ты обнаружишь, что самостоятельное проведение уроков намного утомительнее, чем помощь профессору.

— Эй, я уже делал это. Дважды.

— Правильно, Гарри, правильно, — Альбус говорил очень мягко. — И ты потратил свои свободные часы. Очень похвально. Почему бы тебе в качестве компенсации сегодня вечером не отдохнуть?

— Действительно, почему бы и нет? — эхом отозвался Северус с многозначительными интонациями в голосе. Гарри понял намек. В конце концов, больше свободного времени вечером означало больше секса.

Кроме того, если Северус хотел, чтобы Гарри освободил вечер, значит, нужно было подчиниться. Это же очередная возможность выполнить желание, не так ли? Юноша кивнул, соглашаясь с предложением Альбуса. Кстати, тот даже взял на себя труд сообщить об изменении расписания капитану команды. После того как Дамблдор пересел на свое обычное место, Гарри на секунду задумался, знает ли директор, какая команда тренируется по четвергам. С другой стороны, поговаривали, что директору известно обо всем, что происходит в Хогвартсе.

Хотя Гарри почему-то сомневался, что это распространялось также и на личные комнаты Северуса.

Он повернулся к зельевару, который аккуратно разделывал куриную ножку ножом и вилкой.

— Гм, у тебя уже была возможность рассказать ему?

— О чем?

Гарри не верил своим ушам: Северус еще и спрашивает?! Решив не упоминать секс, юноша продолжил:

— Ну... что произошло на стадионе тем вечером, я же говорил тебе.

Северус холодно посмотрел на него.

— Я бы узнал, даже если бы ты решил не упоминать об этом, Поттер. Слизеринцы были весьма впечатлены. Без сомнения, слухи достигли и директора. Вероятно, в тот же вечер.

Поттер. Это было обидно. Гарри не называл Северуса «Снейпом» во время трапез — больше не называл — и почему-то его задевало обращение по фамилии. Он нахмурился. Ему хотелось сказать что-нибудь язвительное, но подходящая фраза никак не шла на язык.

Тем не менее, во время десерта — вернее, Гарри уплетал десерт, а Северус довольствовался чаем — зельевар тихонько пригласил его встретиться наверху. «Седьмой этаж», — сказал он перед тем, как встать из-за стола.

Значит, Выручай-комната. Вообще-то, думал Гарри, они могли бы пойти туда и вместе. Ну и что, что студенты увидят? Они же с Северусом не будут держаться за руки или что-нибудь в этом роде.

Войдя в комнату, молодой человек увидел, что обстановка очень напоминает ту, в которой проходили их занятия с Армией Дамблдора. Северус уже пришел и сейчас мерил шагами пространство перед большим камином. Честно говоря, Гарри не мог припомнить, чтобы раньше в комнате был камин.

— Очень хорошо, что у тебя появилось свободное время до девяти часов, — проговорил Северус, едва дверь за Гарри закрылась. Юноше почудилось недовольство в тоне, которым было сделано замечание. — Нам необходимо определить, какие возможности нам может дать объединенная сила.

Гарри проигнорировал ремарку относительно его расписания. В конце концов, осенний семестр скоро закончится, а зимой тренироваться после ужина просто глупо. Он перенесет занятия всех команд на более раннее время.

— А почему мы пришли сюда?

— Мы экспериментируем, а это означает, что нужно быть готовыми ко всему. Комната нам поможет. К тому же, за исключением моих комнат, это единственное место, где мы сможем сохранить наши дела в тайне.

Верно, подумал Гарри. Значит, правильно, что они пришли сюда по отдельности. Если слизеринцы вроде Чарльза Боула решат, что Северус Снейп учит Гарри Поттера защите от темных сил, они со всех ног побегут к своим родителям, чтобы поделиться ценной информацией. С другой стороны, Волдеморт мог бы уже догадаться, что что-то происходит. Он не мог не заметить, что с определенного момента Северус перестал появляться на собраниях. Или... а Северуса вообще вызывали в последнее время? Гарри стало ужасно стыдно из-за того, что он не задумывался об этом, даже когда они занимались любовью и он замечал отвратительную татуировку на предплечье партнера.

— Ммм... а как твоя метка?

Северус развернулся на каблуках так, что подол его мантии взметнулся, и уставился на него.

— В смысле, она сильно болит или... — Гарри прочистил горло. — Тебя часто вызывают?

— Не чаще чем это обычно происходило в последние несколько лет.

Гарри прикусил губу. Иногда информацию из Северуса приходилось вытягивать клещами. Он отбросил эту мысль.

— Как ты справляешься с этим? Специальные зелья?

— Вызов Темного Лорда ощущается как кратковременный приступ боли, ничего настолько страшного, как ты, очевидно, уже вообразил, — сухо ответил Северус. — Даже если бы я мог подавлять ее, я бы не стал. Сведения о том, когда созываются его последователи, тоже могут быть полезны.

— Когда ты получил вызов в моем присутствии, это не выглядело небольшим приступом!

Северус пожал плечами.

— Шок вследствие того, что вызов последовал так скоро после ритуала, не говоря уж о том, что мы находились в процессе изучения природы нашей связи. А сейчас, если ты узнал все тебя интересующее, не могли бы мы перейти к насущному вопросу? — он протянул свою палочку основанием вперед, и Гарри несколько секунд поколебался, прежде чем взять ее. Он помнил, как странно некоторые палочки вели себя в его руках.

Вспомнив совет Олливандера, он сделал легкий взмах, но ничего необычного не произошло. Палочка Снейпа ощущалась в руке не так, как своя. Другой вес, балансировка, даже рукоятка. И, конечно же, магически она общалась с ним совсем по-другому. Она казалась... тяжелой, но не в том смысле, что в ней было больше унций. Палочка Северуса как-то... подавляла, если так вообще можно сказать про волшебную палочку.

— Из чего она сделана?

— Эбеновое дерево и сердечная струна дракона. Все? Тогда пробуй.

Гарри заметил стоящее неподалеку кресло, хотя он мог поклясться, что еще секунду назад его там не было.

— Эээ... может быть, ты лучше присядешь?

— Не думаю.

— А если тебе станет плохо?

— Заклинание. Сейчас же.

Сказано это было так настойчиво, что Гарри решил не перечить. По крайней мере, в этот раз. Он еще пару раз взмахнул палочкой, привыкая к ощущению и размышляя, какое заклинание использовать. Вид холодного камина подкинул ему идею.

— Incendio, — произнес юноша.

Поток магии показался ему чуть менее упорядоченным, чем при использовании собственной палочки, но заклинание, тем не менее, сработало. С конца палочки сорвалась искра и воспламенила обуглившиеся поленья, которые уже лежали в камине.

— Впечатляюще, — язвительно протянул Северус. — От такого зрелища действительно можно упасть в обморок.

Гарри послал ему свирепый взгляд.

— Очень смешно. Если хочешь знать, я не особо старался. Для начала, мне нужно было просто убедиться, что твоя палочка будет работать у меня в руках. В следующий раз я приложу усилий больше, чем тогда на стадионе. Так что не вини меня, если закружится голова.

Так или иначе, причины для обвинений не появилось. Результатом повторного заклинания стала еще одна искра, точно такая же, как в первый раз. Что было еще менее впечатляюще, так как огонь в камине уже горел.

— Мда, — разочарованно протянул Гарри. Ему казалось, успех с полетами был знаком того, что любые заклинания станут работать лучше. Он попробовал еще раз, призвав на помощь всю свою магическую силу, так же, как во время памятного полета, но Incendio снова сработало как самое обычное заклинание.

— Попытайся со своей палочкой, — нахмурился Северус.

Однако никаких отличий не появилось и после того, как Гарри взял собственную палочку.

Наконец, Северус опустился в кресло, его брови сошлись на переносице.

— Что ж, создается впечатление, что мое предположение все же было верным, и объединение сил у нас займет больше времени.

Гарри уселся на второе кресло, также хмурясь.

— Что же тогда случилось на стадионе?

— Полагаю, у тебя природный талант к полетам. Разумно было ожидать, что доступ к усиленной магии проявится в первую очередь именно в этой сфере. Я уверен, что с течением времени ты начнешь демонстрировать лучшие результаты и при использовании других заклинаний.

— Возможно, мне надо больше слушаться тебя, — задумчиво проговорил Гарри. Он разглядывал пламя в камине, подперев рукой подбородок. — После вторника я правда старался, но даже когда я попросил, ты не особо мной командовал. Ну только во время массажа, и все.

— Я сомневаюсь, что подчинение действительно ключ к объединению сил, — медленно произнес Северус. — Как ты знаешь, Podentes основывается на том, что ты должен удовлетворять меня. И знаешь что, Гарри? Мне никогда не хотелось иметь раба как такового.

— И все же мне кажется, нужно попытаться...

Северус откинулся на спинку кресла и, поставив локти на подлокотники, сложил ладони домиком перед собой. Его губы изогнулись в улыбке, которая Гарри показалась одновременно хитрой и многообещающей.

— Полагаю, мы сможем сосредоточиться на этом во время нашего уик-энда в Кёльне.

— Чего?

Голос зельевара стал вкрадчивым и гладким, как шелк.

— Ты же не забыл, правда? Мы решили эти выходные провести за границей. Место выбираю я.

Точно, так и есть. Учитывая, как много событий произошло с тех пор, Гарри на самом деле позабыл об их договоренности.

— Но это было еще когда мы не ладили и я думал, что немного времени наедине нам поможет.

Теперь интонации стали еще глубже. Настолько, что член Гарри заинтересованно дернулся.

— О, значит, после того как дела у нас пошли на лад, идея выходных вдвоем тебя больше не привлекает? Только ты и я, никого больше, даже домовых эльфов? Никаких неожиданных вызовов через камин? Время только для нас, чтобы узнать друг друга еще лучше, а, Гарри?

Наверное, то, как было произнесено это «Гарри», сделало свое дело. Юноша открыл рот от изумления, его член моментально налился, а перед глазами замелькали картины того, чем они могли бы заняться в таком уединении.

— О, да. Звучит великолепно, я готов!

Глаза Северуса блеснули как обсидиан, поймавший луч света.

— И, раз уж ты так настаиваешь, я постараюсь предоставить тебе как можно больше возможностей проявить послушание. Я уже придумал пару заданий.

Когда-то подобные слова в устах Северуса испугали бы Гарри до дрожи в коленях. Сейчас же они только подстегнули любопытство. Он поерзал в кресле, осознавая, что по участившемуся дыханию можно легко догадаться об охватившем его желании.

— Какие?

— О, я думаю, стоит подождать, пока мы не окажемся наедине в Кёльне. У нас будет весь уик-энд; мы не будем возвращаться на ночь в замок. Я хочу тебя всего и только для себя.

От волнения Гарри не мог перестать возиться в кресле, но разве можно было не волноваться? Что бы Снейп ни запланировал, это наверняка что-то потрясающее. Более чем потрясающее, пусть даже Гарри и не знал, где конкретно находится этот Кёльн. Да какая разница! Он мог бы вообще не покидать эту комнату, только бы Северус продолжал смотреть на него таким взглядом.

— Нет, скажи мне сейчас...

— Я запрещаю тебе расспрашивать меня, — прервал его зельевар с легкой усмешкой. — Как тебе такой приказ?

Хитро, подумал Гарри, расплываясь в улыбке.

— Ну, наверное, чрезмерно властно, но не мне жаловаться, учитывая, что я сам об этом просил.

— Совершенно верно, и продолжаешь напрашиваться, — произнес Северус, взгляд которого скользнул к промежности юноши. Гарри почувствовал себя раздетым, хотя на нем была мантия, и Снейп совершенно точно не мог видеть оттопырившуюся ширинку его брюк. Но с другой стороны, ему и не нужно было видеть. Он знал. Он знал Гарри.

А Гарри начинал узнавать его. И дело было не только в подчинении, Гарри начал находить удовольствие в том, чтобы ублажать Северуса. К слову, что Северус сказал о своих желаниях?

— Слушай, хочешь массаж? Я — с удовольствием. Или предпочитаешь расслабиться и насладиться продолжительным минетом?

В тот же момент в середине комнаты возникла кровать с балдахином, накрытая черным бархатным покрывалом. Языки пламени в оказавшемся точно напротив нее камине вспыхнули ярче, а освещение в комнате потускнело.

— Это лучшая комната в мире, — сказал Гарри, вставая и направляясь к Северусу. Он осознал вещь, очевидную до смешного, и его просто-таки затопило чувство уверенности. — Если наши силы не торопятся объединяться, может, мы недостаточно часто занимаемся сексом? Лучше нам тогда приступить к делу. Как думаешь, сколько мне понадобится времени, чтобы удовлетворить такой большой член...

Гарри положил руку на упомянутую часть тела и слегка сжал ее через множество слоев ткани, которыми Северус всегда отгораживался от внешнего мира за пределами личных комнат. Так много одежды. Так много пуговиц. Ах-х-х... эти одеяния вызывали в нем единственное желание — сорвать их, одно за другим, и добраться до того, что они скрывали.

— Ты ненасытный, — пробормотал Северус, плавным движением притянув Гарри к себе. Тот споткнулся о ногу любовника и шлепнулся ему на колени, тут же поспешно отодвинувшись, чтобы не чувствовать эрекцию Северуса ягодицами. Куда спокойней, когда твердый член упирается в бедро.

Северус никак не прокомментировал торопливое движение Гарри. Он просто наклонил голову для долгого неторопливого поцелуя, а его руки тем временем лениво освободили застежку на мантии юноши, пробрались внутрь и начали расстегивать рубашку. Однако не добравшись и до половины, Северус разорвал поцелуй и подтолкнул Гарри с колен.

— Нет... разденься для меня. Для начала только рубашку.

Северусу всегда нравилось видеть его обнаженным по пояс, вспомнил Гарри. Он отбросил рубашку куда-то в сторону и демонстративно напряг мышцы.

— Подойди сюда, — последовал приказ немного охрипшим голосом. Когда Гарри приблизился, мужчина протянул руку и потянул за серьгу в соске. — Тебе идет.

Гарри не мог не замечать, что его любовник действительно находил серьгу очень возбуждающей. Кто бы мог подумать... В конце концов, большую часть времени, что они провели вместе, он фактически игнорировал небольшой металлический полукруг. Но не теперь. Теперь серьга стала неотъемлемой частью их любовных ласк. Северусу никогда не надоедало теребить ее в пальцах или нежно поигрывать языком с соском, через который была продета дужка. Ощущения просто сводили Гарри с ума. Каждое прикосновение к этой части тела посылало волны желания, стремящиеся вниз, прямо к его члену.

— Идет? — выдохнул Гарри, немного смущенный тем, что интонации его голоса не оставили ни малейшего шанса скрыть возбуждение. — Как оно может... Я думал, ты не хотел раба...

— Я не хочу. Но я хочу тебя. Хочу, чтобы ты был моим, — прорычал Северус, толкая Гарри на кровать. — Только моим. Ничьим больше.

Гарри задохнулся от изумления. Звук голоса Северуса проникал, казалось, прямо под кожу, задевая какие-то чувствительные струны внутри.

В итоге не было никакого минета, не говоря уж о массаже. Северус вместе с Гарри упал на кровать и перекатился на спину, притянув его на себя и неистово целуя, а его руки блуждали по всему телу молодого любовника, гладя плечи и спину и ягодицы. Чисто рефлекторно Гарри начал тереться об него, толкаясь бедрами вниз и вперед.

— Сними брюки, — отрывисто приказал Снейп. Его голос настолько охрип, что словно обрел физическую форму. — Сними все.

— Ты тоже, — ответил Гарри, и в течение нескольких секунд в комнате не раздавалось других звуков кроме потрескивания огня и шороха второпях срываемой одежды, которая разлеталась с кровати в разные стороны.

Обнаженные, они прижались друг к другу, на боку на этот раз; их бедра тут же пришли в движение, а рядом из ниоткуда появилась склянка с густым маслом. Северус первым дотянулся до ее содержимого и нанес смазку на оба их члена. Затем, крепко обняв Гарри, он начал тереться об него в четком, размеренном ритме. Не теряя контроля.

Каждый толчок как последний.

Этот выводило Гарри из себя. Он дергался, пытаясь ускорить темп, безмолвно умоляя: больше, сильнее, ты нужен мне; но Северус продолжал двигаться медленно и методично. От силы желания, копившегося в нем уже так давно, глаза Гарри увлажнились, а на кончике члена выступило несколько капель, которые тут же оказались размазаны по животу.

В отчаянии Гарри запрокинул голову и прихватил зубами кожу в основании горла любовника.

Северус только усмехнулся еле слышно, и даже не сделал попытки изменить этот сводящий с ума ритм, но когда Гарри заскулил от разочарования и снова укусил его, он высвободил одну руку, взял юношу за подбородок большим и указательным пальцами и оттолкнул на несколько дюймов.

— Больше так не делай, — произнес он срывающимся голосом. — Ты кончишь, только когда я позволю.

С этими словами он отвернул лицо Гарри в сторону, с силой прижав его щекой к своей груди.

Северус никогда не был таким требовательным в постели, никогда не демонстрировал такую степень контроля, доминирования. Разве что до ритуала, но и тогда во время занятий любовью главенствующая роль практически всегда отдавалась Гарри. Сейчас юноша не командовал, но все было так хорошо, так жарко и скользко и напряженно, что он и не думал возражать. Ему даже не хотелось снова кусаться. Он хотел только кончить.

— Боже, — выдохнул Гарри, зарываясь пальцами в волосы Северуса и яростно толкаясь вперед. Его бедра успевали совершить два движения туда и обратно на каждое движение партнера. Словно электрические разряды пронизывали всю нижнюю часть его туловища, не давая остановиться.

— Сейчас, Северус, дай мне, мне нужно...

Тело Северуса выгнулось дугой, он притянул лицо Гарри к своему, поцеловал жадно, безжалостно, причиняя боль и, наконец, дал любовнику то, чего тот требовал.

Страстные, мощные толчки, которые заставили Гарри потерять последнюю связь с реальностью, посылая в бездонную пропасть наслаждения. Он кончил сильно и быстро. Ему казалось, это будет продолжаться вечно.

Юноша закричал от силы накрывшего его оргазма, действительно закричал, но Северус поглотил звук в глубоком поцелуе и тоже кончил, стиснув любовника в объятии.

— Вау, — сказал Гарри, когда все закончилось. — Боже мой. Вот это да. Лучше быть просто не может.

Лежащий рядом с ним Северус тихо рассмеялся.

— О, может. Чем больше мы будем заниматься любовью, тем лучше у нас будет получаться.

— Повторенье — мать ученья?

— Что-то в этом роде.

Гарри устроился в кольце рук Северуса и смотрел на огонь, водя пальцем по покрывалу.

— Классная штука. И никаких мокрых пятен. Вообще, суперская комната. Нужно приходить сюда почаще.

— Я пригласил тебя сюда не ради секса. Мы должны были с пользой провести вечер, работая над твоей магией.

Может, напоминание о том, что их силам еще очень далеко до полного объединения, и могло бы испортить Гарри настроение, если бы не одно но. Секс, случившийся только что, был великолепен — так мог ли он возражать против того, чтобы получать еще больше удовольствия?

— Мы работали над моей магией, — пробормотал он, сползая пониже в кровати. — Магия секса. Ммм. Великолепно.

Юноша зевнул, не в силах бороться с сонливостью, но ощущение покалывания от сработавшего заклинания заставило его встрепенуться. О, всего лишь чистящие чары. Северус опустил палочку, и он снова расслабился.

— Не смей, — сказал Северус. — Вставай, пойдем домой.

— Ага, домой. Давай, — Гарри стал натягивать одежду, не слишком, правда, преуспевая в этом несложном деле, но у него просто не было сил, он устал, ему было тепло и хорошо. Командовать, когда они занимаются сексом, всегда здорово, размышлял он, но когда командовать начинает Северус, становится в сто раз круче. У Гарри никогда не было такого оргазма, он никогда не чувствовал, что еще секунда — и его сердце остановится, что он умрет на этом самом месте и умрет счастливым.

Северус не стал утруждать себя одеванием, а собрал валяющуюся на полу одежду и сейчас стоял, держа сверток в руках.

— Вернемся через камин. Не мучайся, иди как есть.

— Камин?

— Альбус открыл его для нас. Только для нас, — слегка нахмурившись, Северус прикрыл глаза, концентрируясь на чем-то. Кровать исчезла, словно ее никогда и не было. — И все же нам лучше не отвлекаться, когда мы придем сюда в следующий раз.

— А комната вернется к прежнему состоянию, если заявиться сюда через камин, а не ходить под дверью в коридоре? Эээ... а что, если внутри уже кто-нибудь будет?

— Полагаю, тогда комната просто откажется принимать нас. Мы останемся в моем камине.

— Либо так, либо нас перекинет в кабинет директора, — резюмировал Гарри и хихикнул, заметив, что нацепил туфли на голые ноги, без носков. — Со мной всегда что-нибудь подобное происходит.

— Значит, прежде чем подниматься сюда, нам нужно полностью одеваться.

Северус произнес это с саркастической усмешкой, но что-то в этом замечании все же задело Гарри.

— Ты... ты не хочешь, чтобы он знал, как между нами обстоят дела? Когда я спрашивал о стадионе, на самом деле я имел в виду, сказал ли ты ему о... — он неопределенно повел рукой в воздухе: — ...нас.

Улыбка исчезла с лица зельевара.

— Если ты желаешь рассказать ему, просто сделай это.

— Я не могу ничего ему рассказать! — воскликнул Гарри. — Контракт снесет мне голову!

Изгиб брови стал единственным изменением в выражении лица Северуса.

— Что конкретно ты хотел ему сообщить? Не интимные подробности, ведь так?

Представив, как он расписывает Дамблдору детали их сексуальных отношений, Гарри почувствовал, что его лицо заливает краска.

— Эээ... нет, но я довольно долго злился на него. Из-за того, что он ничего не сделал, чтобы помочь мне избавиться от Podentes. Не то чтобы это было в его силах, но я все равно злился. И, уверен, он понимал это. Я просто думаю, ему важно знать, что все путем. Что я счастлив.

— Другими словами, ты хотел бы уверить его, в общих словах, что все хорошо, — сухо продолжил Северус. — Я не вижу причин, почему контракт мог бы наказать тебя.

Гарри нашел глазами носок и подобрал его, а затем сел, чтобы снять туфлю. Это дало ему возможность пару мгновений подумать. Северус был прав насчет контракта, так почему он все так же не чувствовал в себе уверенности относительно возможного разговора с директором?

— Ммм, наверное, будет лучше, если ты скажешь ему. Ну, обо всем, что касается секса.

Северус опустился на колени перед юношей и поднял второй носок. Он натянул его на стопу Гарри и разгладил на щиколотке, продолжая говорить:

— Альбус знает, что мы занимаемся сексом, я уверен. Он в состоянии уразуметь, что означает тот всплеск скорости на квиддичном стадионе. И он видел тебя во время ритуала, видел удовольствие, которое тебе доставляли мои прикосновения. Он знает, что мы... совместимы.

— Наверное. Но я хочу, чтобы он также знал, что со мной действительно все отлично.

Голос Северуса звучал очень мягко:

— Тогда расскажи ему об этом.

Гарри недовольно фыркнул. Понимая, что ведет себя глупо, он все же ничего не мог с собой поделать.

— Но тогда он точно будет знать, что мы занимаемся сексом. Я не могу ему такого сказать!

— Гарри, пойми, в его жизни тоже есть секс.

Гарри поднял взгляд на партнера.

— Ты думаешь?

— Конечно!

О боже, Гарри с трудом мог представить себе такое. Даже просто допустить на секунду, что это может быть правдой, было как-то неловко.

— Но он такой старый, он уже мог бы быть чьим-то дедушкой! Или, скорей, пра-пра-...

— И что? — Северус посмотрел на него с хитрецой во взгляде. Искоса. Это сняло напряжение, и Гарри с облегчением рассмеялся. — Я планирую заниматься с тобой сексом, даже когда меня поразит старческое слабоумие. Поднимайся, пойдем домой. Ты сам решишь со временем, что и как сказать Альбусу.

Хорошая мысль, согласился Гарри, надевая туфли обратно. Шнурками он решил не заморачиваться.

— И... если Альбус занимается сексом, то кто, ты думаешь... эээ, Минерва? — он попытался представить МакГонагалл голой и тут же сдался, признав полное поражение своей фантазии. Такого просто не может быть.

— Я думаю, это его дело.

Гарри сглотнул, кивая, и с сомнением посмотрел на камин.

— Слушай... я правда ненавижу эту штуку. Не возражаешь, если я прогуляюсь по коридору?

— Завяжи шнурки, — сказал Северус и уже через мгновение исчез в языках зеленого пламени.

Гарри вышел в коридор и повернул в направлении кабинета директора, но быстро переменил решение. Действительно, нужно сначала хорошенько поразмыслить над тем, как он собирается преподнести новости. В обществе Альбуса метод «сделать глубокий вдох и выпалить» использовать не слишком удобно.

И надо же, как удачно он взял курс на верхние комнаты Северуса, подумал молодой человек уже через несколько секунд. Кто это крадется из кухни с руками, полными пирожных? Сам Чарльз Боул!

— Неделя отработок с мистером Филчем, — Гарри взмахом руки заставил лакомства исчезнуть. — Отбой уже был, Боул. Слизеринец из тебя никудышный. Хитрость по нулям.

Слова проняли мальчишку, Гарри заметил. Наверное, сильнее, чем все, что он говорил или делал до этого. Первокурсник покраснел, застыв в напряженной позе.

— И еще пять баллов со Слизерина, — добавил Гарри. — Хотя вряд ли тебя можно отнести к этому дому, раз ты с такой легкостью попадаешься. Я даже не собирался сегодня выслеживать нарушителей правил.

— Вы... — лицо Боула покраснело еще сильнее, а в его глазах плескалась неприкрытая ярость. — Я...

Он был достаточно осмотрителен, чтобы не говорить правду вслух, но Гарри без труда прочел ее в лице слизеринца.

— Ты что, Боул? Ты ненавидишь меня?

Зло рассмеявшись, Гарри наклонился ближе к мальчику и проговорил совсем тихо, так, чтобы не могли услышать висящие рядом портреты:

— Это прекрасно, Боул. Просто прекрасно. Ты тоже мне не слишком нравишься, — чем дольше он сдерживал свой гнев, тем сильнее эмоции бушевали внутри него. — Теперь иди. Сейчас же.

Гарри подождал, пока нарушитель не достигнет середины длинного коридора, прежде чем выкрикнуть напоследок:

— И еще одна неделя отработок за то, что не назвал меня сэр.

Глава 34.

Пятница, 22 октября 1998, 17:15

— Как с классами Брайерсона? Все прошло успешно?

Гарри неторопливо снимал коричневую учительскую мантию, которую всегда надевал на уроки защиты.

— Да, отлично. Ты уже спрашивал за обедом. Неужели ты думаешь, что мне незнаком материал первых четырех курсов?

— Я надеюсь, тебе известно куда больше этого.

— Защита всегда удавалась мне лучше остальных предметов, — проговорил Гарри, со вздохом поворачиваясь к Северусу. — Слушай, я знаю, что ты делаешь это из лучших побуждений, но, пожалуйста, прекрати спрашивать. Звучит так, словно ты считаешь меня некомпетентным.

— Некомпетентность — это одно, а когда на тебя взваливают массу незнакомых обязанностей — совсем другое, — сухо ответил Северус. — И я знаю, на что это может быть похоже. В начале своей преподавательской карьеры я едва ли был лучше подготовлен, чем ты сейчас.

— Но зелья были твоим любимым предметом, так?

Северус склонил голову, соглашаясь.

— Так же, как для меня защита. И у меня был хороший учитель. К тому же, я преподаю только азы. Плюс, мне уже приходилось преподавать, ты знаешь, в А.Д. Так что... — Гарри снова вздохнул. — Просто попытайся поверить в меня, Северус.

Видя, что его беспокойство было принято за нечто совершенно иное, Северус отрывисто кивнул.

— Хорошо. Но помни, что ты всегда можешь обратиться ко мне, если... — он осекся, поняв — вероятно, под действием многозначительного взгляда юноши — что будет последним, к кому тот обратится за помощью в вопросах преподавания. — Хорошо.

Гарри промолчал, хотя наверняка мог бы сказать многое. Наоборот, он всем своим видом показывал, что хотел бы сменить тему. Он снова занялся мантией, наброшенной на спинку стула, но чистящие чары, которые он стал применять к одежде, были далеко не лучшим образцом его магии.

— Ну так что, когда отправляемся в Испанию? — снова заговорил юноша.

Северус присел на край кровати.

— Почему ты думаешь, что мы едем в Испанию?

— Кёльн, правильно? Сегодня во время перерыва я пошел в библиотеку и поспрашивал говорящий каталог. Колумб, Христофор, снаряжен в плавание испанцами для поиска нового пути в Индию, правда, вместо этого он открыл Новый Свет. И город назвали в честь него, так? Ой, точно, он же был итальянцем. Значит, мы снова направляемся в Италию?*

— Ирме следовало бы подкорректировать чары каталога и добавить возможность поиска разных значений. Кёльн — это город в Германии. Никакого отношения к Колумбу не имеет.

— А. Германия, — перспектива путешествия туда, казалось, совсем не вдохновляла молодого человека. Его внимание до сих пор было приковано к мантии. Сейчас он отряхивал ее, рукой смахивая пылинки, еще оставшиеся на ткани, несмотря на предыдущие старания.

— Ты всегда с таким тщанием ухаживаешь за ней? — с любопытством спросил Северус.

Осознав, чем он занимался последние минуты, Гарри словно очнулся от транса и поспешно повесил мантию в шкаф.

— Я... о, да какая разница? Если я скажу «нет», ты все равно будешь знать, что на самом деле ответ «да».

— Я не думал лезть к тебе в душу. Но в любом случае, почему бы просто не сказать «да»?

— Это не залезание в душу?

Северус махнул рукой.

— Не бери в голову.

Гарри усмехнулся про себя, усевшись рядом с ним.

— Я никогда не думал, что с тобой будет так просто, Северус.

— Со мной? Просто?

— Не бойся. Я не расскажу ученикам, — Гарри улыбнулся и пожал плечами. — Ну скажу я тебе, что мне нравится конкретно эта мантия, это так важно? Я просто пытаюсь подольше сохранить ее в хорошем состоянии.

— Это всего лишь мантия.

Гарри кивнул, но Северус заметил, как подпрыгнул и снова опустился его кадык.

— Ну да. Конечно. Просто... ну, ты знаешь кое-что о том, как мне жилось дома. Так вот, из-за всего этого сейчас я стараюсь как следует заботиться о том, что мне дарят, — он хмуро посмотрел в сторону. — Я до сих пор бешусь, когда вспоминаю, что произошло с ножом Сириуса.

Северус не знал, относилось это к истории с поломкой ножа, или к уверенности Гарри в том, что подарок был украден Драко Малфоем. Одно он знал точно — у него не было никакого желания рассуждать о старом ноже одного из Блэков. Одного раза достаточно.

— Но ты не проявляешь такой заботы к другой своей одежде. А она тоже была подарена.

Гарри встретил взгляд зельевара; в его глазах читалось что-то вроде раскаяния.

— Да, но все же ту одежду, которая из Норвегии, тебе в любом случае нужно было купить для меня. Мантия — это другое.

— Подарок на день рождения.

Юноша улыбнулся.

— Я имел в виду не это. То, что ты купил мне в магическом Страсгаарде — в слизеринских цветах, правильно? В смысле, как будто ты хотел представить все так, будто я тоже из твоего дома или что-то в этом роде. Но потом ты подарил мне мантию преподавателя. Ты сделал так, чтобы я не выглядел слизеринцем перед лицом моих старых друзей. И я это очень оценил. Так же, как и саму мантию.

Северус чуть не поперхнулся воздухом. Сделать Гарри слизеринцем? Гарри?!

— Для меня ты всегда останешься гриффиндорцем, независимо от того, во что ты одет. Я купил ту одежду в Страсгаарде только потому, что ты прекрасно выглядишь в сером и зеленом.

Молодой человек изумленно уставился на собеседника.

— Даже несмотря на то, что в то время я выглядел совершенно по-другому?

— Я смотрел на тебя поддельного и все так же мог видеть тебя настоящего.

Северус почувствовал себя неуютно от вырвавшихся у него слов. Что если Гарри догадается, что уже во время их первого путешествия в Норвегию он начал терять голову? Пытаясь отделаться от ощущения, что еще чуть-чуть и он выдаст себя, он окинул взглядом содержимое гардероба юноши.

— У тебя достаточно средств, но ты совсем не покупаешь одежду. Почему?

— Я... хм-м-м, не знаю. Никогда на самом деле об этом не думал. Ты тогда настоял на том, чтобы купить мне все, вплоть до трусов, так что я решил, что так будет всегда. Клетка Хедвиг — это немного другое, — Гарри пожал плечами. — И потом, мне вроде ничего не надо.

— Некоторые рубашки становятся тебе маловаты в плечах, — пробормотал Северус. Он хотел было предложить приобрести несколько вещей во время уик-энда за границей, но тут же отмел эту идею. Гарри будет под действием многосущного зелья. Кроме того, Гарри должен понять, что и сам может заботиться о пополнении своего гардероба. — Наверное, тебе стоит заглянуть в магазин, когда в следующий раз будешь в Хогсмиде.

— Не в Кёльне? — и юноша тут же кивнул, сообразив. — А, да. Многосущное.

Еще одно доказательство — не то чтобы Северус в них нуждался — того, что с критическим мышлением у Гарри все в порядке. Правда. Из него мог бы получиться вполне приличный зельевар. Но, разумеется, от человека, ненавидящего саму дисциплину, невозможно ожидать сколько-нибудь впечатляющих результатов.

Снейп мысленно вздохнул. Обычно он не позволял себе предаваться бесполезным сожалениям, но сейчас это было сильнее его. Он не мог просто взять и забыть, как обращался с Гарри в прошлом. Воспоминание об этом все еще было живо у обоих и возводило между ними стену непонимания. Годы унижений заставляли теперь молодого преподавателя слышать критику в словах, в которые Северус вкладывал исключительно поддержку. И заинтересованность.

— Если мы намереваемся путешествовать и дальше, тебе определенно следует сделать что-нибудь со вкусом этой штуки, — сказал Гарри.

Это, Северус знал, совершенно точно лежало за пределами человеческих возможностей, но ему не хотелось снова напоминать юноше о его неосведомленности в вопросе составления зелий.

— Нам не нужно будет прибегать ко всем этим предосторожностям после того, как ты победишь Темного Лорда.

— Правильно. Мы сможем быть самими собой в Диснейленде. Или ворлде. В том, который...

— Во Флориде, да. Я не забыл.

Гарри потер руки в предвкушении.

— Не могу дождаться. Еще одна причина для того, чтобы поскорее завершить объединение сил, да?

— Да, никогда бы не подумал, что главным вознаграждением за преодоление зла будет поездка в маггловский парк развлечений.

— Тебе понравится, — слова Гарри прозвучали как обещание. А может быть, это оно и было. — Мы проведем кучу времени в болотах, чтобы ты мог собрать своих жуков и водоросли и прочую гадость. Но хватит об этом. Давай поговорим о Германии. Я как-то не думал о том, чтобы поехать туда. Эээ... там есть чем заняться?

Есть ли там, чем заняться. Северусу стоило большого труда не рассмеяться.

— Конечно же есть.

— Типа чего?

Такую возможность грех упускать, подумал зельевар.

— Ты будешь делать все, что я прикажу, — сказал он, намеренно понижая тембр. Он знал, как Гарри реагировал на его глубокий хрипловатый голос.

Юноша всем корпусом повернулся к сидящему рядом с ним любовнику, зеленые глаза потемнели от желания.

— Ммм, звучит великолепно. Ты сказал, мы останемся там на все выходные? Мне стоит упаковать пару вещей?

— Нет необходимости.

Гарри моргнул. Судя по выражению его лица, перспектива представлялась ему весьма привлекательной.

— Ох. Это то, о чем ты говорил в Выручай-комнате? Новая штука, которой мы там займемся? Эээ... ты планируешь продержать меня все время в голом виде?

Какой образ это вызвало в воображении Северуса! Гарри, обнаженный весь уик-энд, работает над заданием, которое он собирается ему дать...

— Превосходная идея, — промурлыкал он. — Я могу считать это согласием?

— Может, мне лучше не торопиться соглашаться, — пробормотал молодой человек, слегка прикусив губу. — Что, если я откажусь, но все равно сделаю это, потому что ты прикажешь... это поможет быстрее скрестить силы? Потому что это будет вроде как дополнительное проявление послушания?

Перспектива лицезреть обнаженного Гарри внезапно потеряла половину своей привлекательности.

— Меня совершенно не прельщает мысль о том, чтобы заставлять тебя делать что-то против твоей воли.

— Я знаю. И не возражаю, если ты захочешь раздеть меня, — он игриво посмотрел на любовника.

Северусу это польстило. Он даже признался:

— Я уже собрал вещи для нас обоих.

— О. Ну, так тоже неплохо, — юноша усмехнулся. — Кстати, мне правда интересно, что ты задумал на эти выходные.

— Я запретил тебе спрашивать.

— А я и не спрашивал. Разве было такое?

Гарри рассмеялся, и Северус не в первый раз подумал, как хорошо видеть его счастливым.

Пятница, 22 октября 1998, 18:17

Северус достал бутылку шампанского из ведерка со льдом, слегка поморщившись при виде стенок, по которым стекали капли воды. Сушащие чары, однако, быстро восстановили аккуратный вид. Немного магии в уединенной обстановке гостиничного номера не повредит, хотя об использовании ее на людях речь, конечно же, не шла.

В действительности, только Альбусу было известно, что они с Гарри в Кёльне. Никто другой не смог бы отследить их маршрут. Они переместились по каминной сети в Париж и только оттуда уже в Кёльн. К тому моменту как они прибыли в Германию, их внешний вид — и речь, учитывая, что говорил только Северус — стопроцентно подтверждал их принадлежность к континентальному магическому сообществу.

И все же зельевар решил, что будет безопаснее, если никто вообще не заподозрит в них волшебников. Раньше — во время однодневных поездок в Париж, Рим и Венецию — все было по-другому. В этот же раз они оставались в Германии на две ночи, а в магических отелях зачастую применялись довольно хитрые заклинания для идентификации гостей.

Помня об этом, Северус сразу же отбросил мысль о магическом квартале. Лучше остановиться в маггловской гостинице, решил он. Он заранее забронировал номер маггловским способом, хотя его совершенно вывела из себя сопутствующая возня: сначала поиск телефонной будки, а затем бесконечные щелчки и паузы, пока устанавливалось соединение. По его мнению, совами пользоваться было гораздо удобнее.

Оказавшись в маггловском Кёльне, они с Гарри прошли несколько кварталов пешком, чтобы затеряться в толпе. Отель был недалеко, и они легко добрались бы до него на своих двоих, если бы были налегке. Тащить же всю дорогу сумки было довольно затруднительно. К тому же тело, в котором пребывал Северус, не отличалось здоровьем. Он быстро начал задыхаться.

Зельевар направился к стоянке такси на улице Фенлоэр. В ответ на явное изумление Гарри он пожал плечами:

— Возможно, мой отец и научил меня паре полезных вещей.

Гарри ни слова не произнес до тех пор, пока они не уселись в такси и машина не тронулась с места. И даже тогда его голос звучал очень осторожно. Это и понятно — в тот единственный раз, когда они коснулись в разговоре Тобиаса Снейпа, Северус дал понять, что не собирается когда-либо снова обсуждать эту тему.

— Я думал, ты не бывал у него.

— Летом после моего пятого курса, — ответ последовал самым невыразительным тоном.

Находясь за границей, Гарри обычно смотрел по сторонам широко распахнутыми глазами, городской пейзаж притягивал его взгляд как магнит. Сейчас же он даже не смотрел в окно автомобиля. Его глаза были прикованы к Северусу.

— Да, правильно. Ты говорил, это когда он...

Молодой человек сделал неопределенный жест рукой, не добавив больше ни слова, но зельевар понял, что тот имеет в виду шрамы на его груди и спине. И, тем не менее, Гарри запомнил предыдущий урок. Он не стал снова спрашивать об этих сомнительных украшениях.

В течение нескольких секунд Северус был полностью доволен последовавшей тишиной. Некоторые вопросы лучше вообще не поднимать. И это, определенно, один из них.

Гарри отвернулся в сторону, его профиль на фоне окна казался высеченным из камня. Хотя, конечно, это вообще был не профиль Гарри. Они оба все еще находились под действием многосущного зелья. Но старший мужчина достаточно хорошо знал своего партнера, чтобы заметить легкое отчуждение.

И в этот момент Северус осознал нечто, что должно было стать очевидным уже очень давно. Он не хотел, чтобы они превратились в незнакомцев, по необходимости делящих жилплощадь или постель со всеми вытекающими отсюда последствиями. Он хотел знать Гарри, каждый дюйм его, изнутри и снаружи. Разумеется, Северус понял это еще некоторое время назад.