Час Кицунэ

Глава 9 Японская пословица: Женщина захочет — сквозь скалу пройдет

А все ж таки

одному не так уж и плохо!

Травы луговые…

Автор Танэда Сантока японский поэт, мастера хайку, известного по-своему «свободному стилю» в этом жанре. Танэда Сантока родился 3 декабря 1882 года в деревне на северо-востоке Хонсю — одного из главных островов Японии, в богатой семье землевладельца. В 1911 году Танэда Сантока начал публиковать переводы Тургенева и де Мопассана в литературном журнале «Сэйнэн» «Молодость» под псевдонимом «Сантока», что означало «Огонь на вершине горы». В том же году он вступил в местную группу поэтов хайку. В это время его хайку соблюдали в большинстве своем традиционно силлабическую форму. Дзен оказал сильное влияние на поэта и когда ему было сорок два года, он был посвящен в монахи. Танэда Сантока опубликовал семь поэтических сборников.

Перевод с японского А. А. Долина

К нам и в самом деле присоединились Нобу и Шидж. При этом Шидж обнял меня и шепнул:

— Не был уверен, что ты вернешься. Думал, останешься с этим своим бугаем.

— Нет, он взрослый мальчик — справится, — шепнула я ему в ответ.

Он взглянул на меня, покачал головой, но потом тепло улыбнулся, и я поняла, что он очень рад меня видеть.

Мы пили чай, рассказывали новости и делились впечатлениями. При этом, если у Кио и Юри дело совершенно точно сдвинулось с места, то вот у Нобу и Рен все как-то стало еще запутаннее. Кио ворковал с Юри, и они как будто проживали, уж не знаю, который по счету, медовый месяц. А вот Нобу с Рен взглядами старались не встречаться, сидели на разных концах стола и друг с другом не разговаривали.

Я решила оставить все это на потом и вечером выяснить, что там и как, а пока меня волновали совсем другие вопросы.

— Нобу? Как мне найти дом для испытаний? — спросила я у молчаливого Старшего Учителя.

— Никак. Если ты не готова, то он не появится, — покачал он головой.

— Я готова! — категорично заявила я.

— У Долины может быть на этот счет совершенно иная точка зрения.

— И как мне быть? — снова настойчиво спросила я и в этот раз уже посмотрела на всех учителей.

— Давай я тебе сказку расскажу? — вдруг сказал Кио, отвлекшись от выцеловывания пальчиков Юри.

— С удовольствием ее послушаю, — кивнула я, сложив ручки на коленях как прилежная ученица.

— В одной округе жил человек, выдававший себя за ёкая. Он убедил всех жителей деревни, что владеет силой магии. И действительно, он очень много знал о ней, и все верили без сомнений в его способности. Он даже совершил несколько фокусов и мог, как говорили, с помощью магии заставить человека умереть, просто посмотрев на него. Вот так люди верили в то, что он и в самом деле маг. Вся округа и все близлежащие деревни приносили ему богатые дары, чтобы умилостивить его, — начал Кио со своей обычной хитрой улыбкой.

— Да, слышала я эту сказку и не раз. Ты ее всем розовым лисичкам рассказываешь, — закивала Юри.

— Да? А почему я не слышала? — удивилась я.

— Потому что еще ни разу эта сказка не принесла никому никакого прока. Все слушают и выводов не делают. А ты, Аика, до сегодняшнего дня до нее не доросла. А вот теперь я рискну, и вдруг ты будешь первой, кому она пригодиться, — лукаво улыбнулся Кио.

— Хорошо. Что было дальше?

— Однажды мимо дома, где жил человек, который выдавал себя за ёкая, проходил странствующий самурай. Они случайно столкнулись в деревне на дороге. И мнимый ёкай потребовал от самурая плату за проход через земли, которые уже считал своими. Самурай поинтересовался, с какой стати ему это делать? Шарлатан начал запугивать самурая своей силой, производить таинственные пассы. Любопытные местные жители деревни тут же попрятались, опасаясь попасть ненароком под силу магии ёкая, — продолжил Кио.

— И я вспомнила. Ничего не поняла в этой сказке. Вернее, в ней же все понятно? Что такого сложного в ней? — закивала Рен.

— Все слышали. Одна я, как всегда, всё пропустила, — фыркнула я. — Бакэ, а ты слышал?

— Нет, могущественная хозяйка. Я про ненастоящих ёкаев сказки не слушаю, — отмахнулся веточкой мой храбрый тапок.

— Так вот! — продолжил Кио. — Самурай некоторое время смотрел на действия мнимого колдуна, но, так как ничего не происходило, и он даже не очень понял, с какой стати этот сумасшедший наглец отнимает его время, спокойно двинулся дальше. Когда же удивлённый колдун опять заступил ему дорогу, самурай просто достал меч и отрубил ему голову. И пошёл себе дальше, — завершил рассказ Кио и снова принялся целовать пальчики Юри, как будто это было самое важное в жизни.

— Понятно, — кивнула я, откинувшись на спинку кресла. Циновки — это хорошо, но кресла мне все же милее.

— И что тебе понятно? — вскинулась Рен. — Ну убил самурай шарлатана? Ничего же не происходило? Понял, что это лжец. Спас деревню? Отлично! Что такого?

— Дело не в том, что он герой и спас деревню. Тут дело в том, что то, что строится на вере и обмане одних, не подействует на того, кто эту веру не разделяет и замечает совершённый обман, — задумчиво протянула я.

— И как это тебе поможет? — не унималась Рен.

— Я просто буду верить в то, что домик появится. И не верить в то, что его не будет, — шутливо рассмеялась я.

— Так можно поверить во что угодно! — горячилась Рен.

— Например, что я могу победить Владыку Кицунэ? — и я звонко рассмеялась, посматривая на Учителей.

Нобу нахмурился, на лице Шиджа мелькнуло потрясение и испуг, а вот Кио не смог сдержать победный блеск глаз. Все это промелькнуло на лицах Учителей почти мгновенно и пропало, но мне хватило времени, чтобы рассмотреть.

— Аика! Что ты несешь⁈ — испуганно и взволнованно сказала Юри.

— Я пошутила, — быстро нашлась я. — Я знаю, что не смогу его победить! Но может быть переиграть?

— Настоятельно не советую тебе играть с Владыкой Кицунэ, — нахмурился Шидж.

— Нет, Шидж. Даже не рассчитывай на это. Аика уже приняла решение пройти новое испытание. И что? Ты думаешь, это не начало игры? — сказал Кио.

Я увидела, как недовольно вскинулись и Нобу, и Шидж. При этом их недовольство в первую очередь было адресовано Кио, а не мне. Что с меня, неразумной лисички, взять?

Поэтому я поспешила вмешаться:

— Спасибо, Кио. Сказка просто замечательная. И она, в первую очередь, помогает поверить в себя! А это самое важное, если не главное! — снова рассмеялась я.

Все заметно расслабились. Просто, потому что такая мораль истории устраивала всех.

Вечер прошел весело и спокойно. Правда Бакэ так ни разу с моих колен и не слез, но я и не настаивала, понимая, что тапок соскучился. Хотя Кио и презрительно скривился на это мое высказывание со своим обычным: «Как дзори может скучать?», но я отмахнулась от него.

Когда гости стали уходить, я наблюдала, как Рен сухо отвесила Нобу положенный поклон и даже глаз на него не подняла, поэтому я, подхватив на руки Бакэ, цепляющегося за полу моего кимоно, потащила Рен в спальню.

— Рассказывай! — заявила я.

— Он… он… — и Рен заревела белугой.

— Бакэ! Срочно травки и чайничек. И сладостей, много! — попросила я.

— Может сакэ? Могущественная хозяйка? Я научился! — гордо сказал мой боевой тапок.

— Нет. Маленькая она еще. Травками обойдемся, — покачала я головой.

— Я мигом.

Бакэ исчез, чтобы очень быстро появится снова. Я только и успела обнять Рен и несколько раз погладить по голове. Дальше она рассказала, что Нобу ее… отверг. Я так поняла из постоянных всхлипываний, икания и сбивчивых слов, что они перешли к следующей стадии отношений сразу после того, как Рен прошла испытание. Поцелуи грозили перейти во что-то большее, и Рен была просто счастлива. А Нобу… он опустил ее на землю, наговорив… Много всего этот правильный гад наговорил. И то, что Рен маленькая, и то, что ей еще рано, и то, что он не может себя связывать обязательствами, и то, что играть ее чувствами не может. Много очень правильной и заумной, никому не нужной ерунды.

И что мне было делать в такой ситуации? Только поддерживать. И я принялась ругать Нобу. Ну а что еще оставалось? Другого бы Рен сейчас не восприняла. Так мы и уснули на кровати, еще раз согласившись что все лисы — наглые хищники, самоуверенные самцы, глупые хвастуны, высокомерные воображалы, плохо соображающие гнилые помидоры, онигири без риса… и вершина наших измышлений — с маленькой нефритовой арматуриной! Я правда плохо понимаю, как арматурина может быть маленькой, но не суть!

Утром я обняла Рен и заговорила серьезно.

— Рен, то, как ты себя с ним держишь, не самая верная линия поведения.

— Почему?

— Потому что нужно показывать свою силу. А сейчас ты демонстрируешь слабость. А это не дело. Поверь, все это нытье про то, что ты без него не можешь, пропадешь и не справишься — совершенно не сработает. Нужно проявить силу и твердость. Пусть увидит, что ты без него весела и счастлива. Что не вокруг него вращается твоя планета! — сказала я.

— Что вращается? Это как?

— Не важно. Я вот что имела ввиду: завязывай с холодом в общении! Возвращай дружеские нотки. Смотри на него открыто и глаза не прячь. Спрашивай совета и не тушуйся. Спокойствие и рассудительность. Улыбайся ему, как прежде, и можешь снова за ним поухаживать за столом. Налить чаю или подать тарелку. Это все совершенно ни о чем не говорит. Так будет правильно, — убежденно сказала я.

— Ты уверена? — с сомнением переспросила Рен.

— Да, я уверена!

— И Бакэ уверен, хозяйка Рен. В следующий раз, когда Нобу решит признаться вам в любви, вы его дзори прямо по ушам! И хвостам! И по…

— Бакэ? Уйми свои кровожадные мысли. Но… В целом он прав! — хитро улыбнулась я.

И увидела, как у Рен загорелись глаза, а мы с Бакэ дружно выдохнули. Она взрослеет, но все же еще такое дитё!

Мы провели нашу обычную утреннюю медитацию. Я насыщалась магией, которой мне так не хватало в земле людей, и впитывала ее как губка. Мне она очень скоро понадобится. Я не могу приступить к испытанию неподготовленная. Поэтому я дала себе ровно день на отдых. Больше я позволить себе не могла. Я ела, смеялась, наблюдала, как Рен меняет с Нобу свое поведение, и приняла его благодарный кивок и улыбку от Юри. Шидж и Кио никак не прокомментировали возвращение прежней улыбчивой Рен.

А вот уже на следующий день я вышла к завтраку с твердым намерением что-то предпринять. Что именно, я пока не знала и в задумчивости потягивала утренний чай.

— Я поговорил, могущественная хозяйка, — сказал Бакэ дернув меня за полу легкого простого кимоно противного розового цвета, как, впрочем, и мои волосы.

В Долине я снова превращалась в розовую лисичку и не скрывала ни ушки, ни пять розовых хвостов.

— Поговорил? С кем, милый? — все еще думая над моими следующими шагами спросила я.

— С начальником! — важно сказал Бакэ.

— Эм… С кем, дорогой?

— С начаааальником! — протянул Бакэ и я весело прыснула.

Уж больно знакомо он это протянул. В моей далекой прошлой жизни так же тянул один актер это «Начальникаааа!».

— А кто у нас начальник? — смеясь спросила я.

— Нурарихён*, конечно, — подбоченившись сказал Бакэ.

И улыбка сползла с моего лица.

— Бакэ? Ты зачем ходил к нему? Мало ли что он мог тебе сделать? — в ужасе прошептала я, присаживаясь на корточки перед другом.

— Ерунда, — отмахнулся он. — Ничего бы он мне не сделал. Ты бы меня спасла.

— Эмм…. — протянула я.

Конечно, здорово, когда в тебя так верят, но тягаться в силе и магии с самым могущественным ёкаем? Бакэ сильно преувеличивает мои шансы на победу.

— Он ждет тебя! Готов поговорить и обсудить, — между тем продолжил Бакэ.

— Что обсудить? — не поняла я.

— Ну, тебе же домик для испытаний нужен? Он может помочь, — ответил Бакэ.

— Серьезно? — от удивления у меня глаза на лоб полезли.

— Да! — гордо сказал Бакэ.

— Бакэ? Ну ты же понимаешь, что тогда я снова уйду к людям? Ты готов это принять? Снова спать в ящике для специй, грустить и скучать? — удивилась я.

— Я твой друг! А как по-другому могут поступить настоящие друзья? — удивился не меньше меня Бакэ.

— И в самом деле. Давай я переоденусь и, пока Рен спит, уйдем? — кивнула я.

— Да, она расстроится, как и я. Не нужно ей пока говорить! — согласился Бакэ.

Мы тайком быстро покинули дом и двинулись, как и следовало ожидать, в сторону леса, уходя прочь и от моего домика, и от двух замков. Бакэ я посадила на плечо и быстро шла к лесу. Оба меча у меня были за поясом. Я понимала, что так никто не ходит в Долине, все предпочитают хранить их в Инро, но у людей я привыкла к тяжести оружия и пока не хотела отвыкать.

Далеко идти не пришлось. Прямо на краю леса я с интересом и удивлением увидела как бы основание дома. В моей прошлой жизни это назвали бы фундаментом, только он был из дерева. Это основание должно было быть покрыто полом, а сверху можно было ожидать увидеть и сам дом. Только пола и стен не было. На этом основании, на циновках, расположился между подушек со всеми удобствами сам Нурарихён.

Я подошла к этому основанию. Вот и в самом деле. Дом, у которого отсутствуют стены и крыша, и осталось только основание под пол. Но все же мне казалось, что я вижу стены, которые как бы слегка обозначены. Вроде они прозрачные, явно — магические.

Я не стала заходить на это основание, а встала возле него и поклонилась. Поклон был строго выверен. Так я кланялась учителям. Это не раболепный поклон Владыке или Императору. Это поклон уважения и почтения. Раболепство мое все равно бы не оценили. С рабами не говорят, им приказывают.

— Рад познакомится с тобой, ребенок, проходи присаживайся, — сделал Нурарихён приглашающий жест рукой.

Он и в самом деле выглядел так, как его описывали и рисовали в моей книге заклинаний: огромная, похожая на вытянутое яйцо, голова, при этом совершенно лысая; волос у него не было совсем — ни ресниц, ни бровей; взгляд недобрый, хмурый и настороженный, при этом, безусловно, умный и цепкий; тело были маленьким по сравнению с головой. В общем, этакий карлик с большой головой и маленькими ручками и ножками. Только одет он был не как на картинках, в скромную монашескую рясу или простое кимоно. На нем было украшенное красочной вышивкой одеяние с поясом-оби. А рядом лежал клинок в дорогих ножнах. Что характерно, клинок был один. В руках Нурарихён держал веер и им обмахивался несколько лениво и небрежно. Он скорее демонстрировал его сложный рисунок, а не создавал прохладу.

— Чаю? — любезно предложил он, слегка взмахнув рукой, и передо мной появился чайничек с чашками.

Голос у него был скрипучий, как у несмазанных дверных петель.

Я сделала почти такой же жест, доставая из Инро сладости, которые мы готовили с девочками. Сладости по достоинству оценили так же, как и мои безупречные манеры.

Я не заговаривала первой, предпочитая выслушать его и одновременно выражая почтение. Это тоже оценили, потому что, сделав глоток, он кивнул мне и сказал:

— Мне передали твою просьбу, — и он перевел взгляд на мое плечо, где, вцепившись ручками-веточками в мои волосы, сидел Бакэ.

Моя храбрая дзори несильно дергала меня за волосы, что, я знала, являлось признаком волнения.

— Это странно. Испытание не самое приятное. И я знаю, что мальчики идут на него спокойно, а вот девочки откладывают как можно на больший срок. И девочки, только когда испытательный домик просто на голову им свалится, его проходят. А ты рвешься сама?

— Мне нужно к людям. Я дала слово. Тут уж не до брезгливости. Справлюсь, — помня, что краткость сестра таланта, ответила я.

— Дала слово? Его ценят?

— Да, — ответила я, не вдаваясь в подробности, все же передо мной сидел ёкай.

— Если бы я, скажем, пошел тебе навстречу и выполнил твою просьбу. Ты бы оказала мне маленькую услугу?

— Да, разумеется, — кивнула я.

— Хорошо. А вот если бы у тебя была возможность о чем-то меня попросить? Что бы ты попросила? — спросил он.

— Я бы попросила взять Бакэ с собой к людям. Только в ваших силах дать ему такое разрешение. Не так ли? — не задумываясь ответила я.

— Ты просишь за Бакэ-дзори? — удивленно сказал Нурарихён. — Он же домашний ёкай!

У него даже глаза расширились от удивления, и он подался вперед ко мне.

— Он мой друг, — ответила я.

— Ты любопытная. Я помогу тебе, — кивнул он.

— Что я буду за это должна? — спросила я.

— Ты разрешишь наблюдать всем ёкаем Долины за ходом твоего испытания. Мы давно не веселились, а видеть, как кто-то из кицунэ ныряет в… ну ты понимаешь, доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие, — и он довольно потер маленькие ручки.

— И все? — удивилась я.

— Нет… Это не условие, а скорее просьба. Перед тем, как войти в домик, осмотрись и прояви… милосердие, — сказал он.

Теперь уже я вскинула удивленно глаза. Ёкай и милосердие? Но я сдержанно кивнула.

— В следующий раз плата будет не в пример выше, — продолжил он.

— В следующий раз? — удивилась я.

— Ты думаешь справиться со всем сама? Нет, — покачал он головой, глядя на меня. — Понадобится помощь против…. — и он многозначительно замолчал, а потом продолжил. — Приходи. Я помогу.

«Это он Владыку Кицунэ имел в виду?» — мысленно усмехнулась я. — «И с чего он решил, что я пойду против него? Глупость какая!»

Но выражение моего лица не поменялось, и я даже глаза не отвела.

— Иди, — отпустил он меня движением руки.

— Куда? — спросила я вставая.

— В лес. Как дойдешь до болота, поймешь, что ты у цели, — ответил он.

— Болото… Ну, разумеется, — вздохнула я.

Я спустилась с основания дома, повернулась и отвесила поклон.

— Ребенок! — позвал он, и я оглянулась. — Можешь забрать с собой к людям Бакэ. А испытание ты пройдешь, можешь не волноваться.

Я не стала отвечать и снова отвесила поклон, а вот Бакэ радостно завозился у меня на плече, а потом забубнил мне прямо в ухо:

— Ты не ребенок! Ты могущественная хозяйка! Да мы ему!… Больше не дадим наших фирменных данго**!

— Согласна, Бакэ. Страшная угроза. Просто жуткая! Как он переживет? Даже и не представляю, — поддержала я тапок.

— Вот, вот! — довольно захихикал Бакэ.

— Бакэ? А как ты думаешь, почему он мне помог? — серьезно, все так же шепотом, спросила я, углубляясь все дальше в лес.

— Так никто кроме вас его о помощи раньше и не просил. Вы первая. И больше бы не попросил, если бы он вам отказал. А так? И ёкаев Долины он повеселит, и в самом деле редкое зрелище будет, — и Бакэ снова захихикал, а потом продолжил. — И просьбу вашу выполнил, а она ему на самом деле ничего и не стоила. И еще не известно, о каком таком «милосердии» он попросил? Да с его стороны одни плюсы!

— С нашей тоже! Это был взаимовыгодный обмен. И тебе он разрешил со мной к людям пойти, и мне испытание пройти. Кстати, как ёкаи в мир людей проникают? — спросила я, бредя по лесу и озираясь в поисках пресловутого болота.

— Вот так и попадают. Вместе с теми, кто перемещается в мир людей. Не важно, кицунэ, псы-инугами, или кошки, или еще кто. Шмыгают при перемещении. Но все же разрешение нужно сперва получить, — ответил Бакэ. — Да и не всякий на такое решиться.

— Почему?

— Ну, потому что проникнуть можно, а вот вернуться без хозяина — вряд ли. Назад — только, если тебя кто-то с собой возьмет. А так в мире людей мы гибнем. Магии мало, или Владыки приказ отдают об уничтожении. По-разному. Но, в основном тех, кто вот так просочился, Владыки приказывают уничтожить, — вздохнул Бакэ.

— Ну, нас с тобой это не коснётся. Ты же будешь со мной?

— Да, могущественная хозяйка. Я не буду людям показываться. Если что, я сразу старым дзори прикинусь. А кто на дзори внимание обращает? Никто, — довольно захихикал Бакэ.

— Я смотрю, ты только и делаешь что веселишься, — шутливо заметила я.

— Ну так, могущественная хозяйка же вернулась! — заорал Бакэ на весь лес.

Так мы и брели — переговариваясь и шутя. Но пока от нашего путешествия было мало проку. Никакого болота я так и не нашла. Несколько раз я останавливалась, медитировала, перекусывала и снова шла дальше.

Создавалось впечатление, что мне давали время подумать. Но думать мне было поздно, и я не собиралась отступать.

*Нурарихён, буквально «ускользающий» — аякаси или верховный демон-ёкай из японского фольклора, предводитель «шествия ста духов», изображаемый как лидер других ёкаев. Изображается, как правило, как одетый в коромо или традиционную монашескую одежду старый мужчина с тыквоподобной лысой головой. Согласно легендам, раз в год ёкаи идут праздничным шествием через всю Японию. Возглавляет это шествие маленький старик с вытянутой головой — Нурарихён. Нурарихён может щеголять в плаще буддийского монаха или в роскошных одеждах богача с одним мечом на поясе.

С одним, а не с двумя, как у всех приличных самураев. Некоторые японские фольклористы считают, что сказочный старичок-головастик возник в Средние века как насмешка над духовенством и богачами. Ещё одна версия происхождения имени Нурарихён связана с его человеческой ипостасью: глагол «нурарин» означает «выходить из паланкина», традиционного транспорта богатых японцев до появления на островах лимузинов. Внешне имеет изысканные манеры, но при этом вечерами, когда люди готовят ужин или ложатся спать, часто проникает в чужие дома. Из-за внешнего сходства с человеком любой, кто его видит, принимает Нурарихёна за хозяина дома или просто за старого человека, что позволяет ему свободно перемещаться. Пробравшись в дом, дух пьёт чай, ведёт себя как хозяин и иногда крадёт понравившиеся ему небольшие вещи, но какого бы то ни было настоящего вреда людям никогда не причиняет.

**Данго — японские клёцки или колобки из клейких сортов риса. Обычно их надевают на палочку и покрывают пастой, мукой, либо жарят.

Существует несколько типов данго, часть из которых названа по названию идущих к нему приправ, поэтому про «фирменные» данго Бакэ не преувеличил.