Час Кицунэ

Глава 18 Японская пословица: До просветления рубите дрова, носите воду, после просветления — рубите дрова носите воду

Дочке своей

дал русское имя Соня —

и радуюсь, окликая…

Автор Такубоку Исикава — японский поэт, литературный критик, оказал сильное влияние на развитие поэзии танка. Родился в маленькой деревне на главном японском острове Хонсю, единственным сыном в семье небогатого сельского священника, и при рождении получил имя Хадзимэ — «первенец». Такубоку — литературный псевдоним, впервые использованный в 1903 году и означающий «дятел». Первые танка опубликованы в 1902 году в токийском журнале «Утренняя звезда». Служил учителем, затем сотрудничал в журналах, был корректором. Исикава Такубоку был убеждённым противником войны. В разгар Русско-японской войны опубликовал сборник стихов «Стремления», в котором содержалось стихотворение «Памяти адмирала Макарова», где поэт воспевает подвиг русских солдат. Издал сборники «Стремления» (1905), «Горсть песка» (1910), «Свист и свисток» (1911), «Грустная игрушка» — опубликован посмертно. Умер в нищете от туберкулеза через месяц после смерти матери. На момент смерти ему было всего 26 лет.

Перевод с японского А. А. Долина

— Учитель? — недоуменно переспросил Тамэ. — Что-то не похож он на «учителя», — угрожающие прищурился любимый.

Учитель Шиджеру Дзиро поднял голову и в упор посмотрел на Тамэ. Так же зло прищурив глаза и сжав тонкие губы. Шидж даже и не подумал об иллюзии. Он, как был молодым мальчиком, чуть ли не выглядевшим младше меня, так сейчас и сидел перед нами. Даже волосы были белыми как снег. Только вот ушек и хвостов видно не было. Тощий, хрупкий, с длинными пальцами, гневно сжимающими чашку. Но я знала, что за кажущейся хрупкостью скрываются стальные мышцы, сильные руки, ловкое тело, а магия — так вообще непобедима.

Поэтому я срочно выскочила из-за широкой спины Тамэ, куда муж меня задвинул, и рванула наперерез, вставая между Шиджем и Тамэ.

— Учитель Шиджеру Дзиро, — отвесила я поклон.

И протянув к Тамэ руку с нажимом сказала:

— Учитель!

Тамэ соображал, как всегда, быстро. Он успокоился и отвесил Шиджеру пусть немного ироничный, но все же поклон, и тоже сказал без улыбки:

— Приветствую в моем доме, Учитель.

Шидж поставил чашку и сделал жест рукой, приглашая нас присоединиться, как будто это мы у него в гостях.

— Присаживайся, Минамото-но Тамэтомо. Аика, разлей чай.

Мы с Тамэ обменялись взглядами и сели на циновки перед низеньким столиком, скрестив ноги.

Шидж глазами указал мне на чайничек, и я принялась разливать ароматный напиток.

— Аика, напомни мне: в чем смысл чайной церемонии? — спросил Шидж.

— Смысл чайной церемонии в том, чтобы очистить шесть чувств. Для глаз есть висящие свитки и цветочные композиции. Для носа есть благовония. Для ушей — звуки кипящей воды. Для рта — вкус чая. А для рук и ног правильность формы. Когда пять чувств таким образом очищены, ум очищается сам по себе*, — наизусть процитировала я.

— Замечательно. Ты серьезно относишься к чайной церемонии? — последовал вопрос.

— Разумеется, Учитель, — склонила я голову.

— А можно тогда поинтересоваться у тебя, почему же ты так несерьезно отнеслась к брачному ритуалу? — сверкнул на меня глазами Шидж.

— Несерьезно? — подняла я голову и в испуге распахнула глаза.

— Несерьезно, — спокойно кивнул Шидж. — Ты же всерьез не задумалась о возможных последствиях своего шага?

— Я задумалась, — и я закусила губу и прикрыла глаза, потому что понимала, что это не правда.

Я отнеслась к походу в храм, как к пустой формальности, не понимая, что она может изменить в наших отношениях с Тамэ. Он и так принадлежал мне, и я не собиралась его никому отдавать. Уверена, что Тамэ отнесся серьезнее, чем я, предъявляя и закрепляя на меня права. Но я… Я никогда не думала в моей прошлой жизни, что штамп в паспорте может что-то изменить. Глупость — вот это. Нет, разумеется, статус жены давал определённые плюсы в юридическом смысле. Но все же на отношения, как мне казалось, мало влиял. Разве могла бумажка защитить от измены? От того, что любовь умерла? От разочарования в партнёре? Что могла простая бумажка и отметка в документе? Да, по сути, — ничего! И развестись в моем мире тоже было не сильно сложно. А если детей не было, как у нас с Тамэ, так это вообще был вопрос двух недель или месяца.

В этом, новом мире, у мужчин вообще было по несколько жен и куча наложниц. Богатые самураи и чиновники содержали гаремы, и у Тамэ все братья были от разных матерей. Я не придавала такого уж серьезного значения проведенному ритуалу. Ну подумаешь? Сходили в храм? Священник пробубнил пару молитв, и мы дали клятвы перед лицом богов. И что?

И вот теперь, смотря во все глаза на Шиджа, я начинала медленно понимать, что все не так просто. Что брачный ритуал, проведенный в храме, мог иметь глубокий сакральный и магический смысл. Что все не так просто. Что ритуал в храме — это не штамп и не бумажка, которая ни на что не влияет. Это священное обязательство перед богами, которое меняет всё. Буквально всё!

— Рад, что до тебя все же дошел смысл того, что ты натворила, — кивнул Шидж.

— Я не натворила. Это было осознано.

— Вот как? Что ж, — и Шидж сделал глоток чая. — Тогда ты готова и отвечать за свои решения?

— Да! — подтвердила я и выдохнула.

Я люблю Тамэ и готова прожить с ним всю его человеческую жизнь, сколько бы она не продлилась. Я готова защищать и оберегать наш брак, как и поклялась перед лицом богини Инари.

Тамэ молча пил чай из своей пиалы и только иногда бросал настороженные взгляды на Шиджа.

— Хорошо, — снова кивнул Шидж. — Минамото-но Тамэтомо, помните однажды вы пообещали отдать все что угодно за то, что Аика будет принадлежать вам. Вы помните это обещание?

— Да! — кивнул Тамэ. — Пришло время заплатить? Я готов.

— Нет. Время не пришло. Но однажды оно придет, и я хочу, чтобы вы помнили о нем. А теперь я бы попросил вас оставить нас вдвоем. Вы о многом осведомлены, но все же предстающий разговор не для ваших ушей, — и Шидж в упор посмотрел на Тамэ.

Но тот даже бровью не повел. Он поставил чашку и посмотрел на меня.

— Да, Тамэ. Я расскажу тебе все. Но тебе и в самом деле нужно сейчас уйти. Я в безопасности. Учитель Шиджеру не причинит мне вреда, — и я положила ладонь на сжатую в кулак руку Тамэ.

Муж расслабил руку и кивнул.

— Я буду рядом, — сказал он, вставая и направляясь к двери.

Я подняла глаза и посмотрела на Шиджа в упор.

— Говори. Последствия? Какие? — не выдержав бросила я.

Но и Шидж молчал. Он снова взял пиалу с чаем и сделал глоток. Видимо то что он собирался мне сказать и в самом деле сложно, потому что я не замечала за ним раньше подобной нерешительности.

— Он смертен. Ты бессмертная кицунэ. Он имеет права на ошибку. Ты нет, — выдал он наконец.

— Ошибку? — вскинула я брови.

— Да. Твоя судьба соединена теперь с его. Во всех его последующих воплощениях. Он же имеет право выбрать кого угодно. А ты можешь ждать его теперь вечно. И никто его тебе не заменит, — не смотря на меня, а изучая содержимое своей чашки сказал Шидж.

Я потерла лоб. Что-то такое я и предполагала. И не видела в этом ничего ужасного. Не думаю, что найдется кто-то, кроме Тамэ, кто смог бы так меня увлечь…В прошлой жизни у меня были мужчины, и они не годились Тамэ и в подметки. Ни с кем из них я не готова была бы разделить вечность. А вот с Тамэ я это сделала. Так что не могу сказать, что у меня не было опыта, или я не догадывалась, что меня ждет. Уверена, что подсознательно я все это понимала.

— Это все из-за клятвы в храме? — решила все же уточнить я.

— Да. Ты магическое существо. Твоя клятва подкрепляется магией. Почему ты не подумала об этом? — спросил он.

— Я подумала. И решила, что сделаю это, — твердо ответила я.

— Любовь хрупка и слаба. Она сегодня есть, а завтра твой смертный предаст тебя. И ты за предательство убьешь его, потому что простить не сможешь. Он уйдет на перерождение через арки Тории, а что будет с тобой? — и Шидж вдруг подался ко мне и встряхнул меня за плечи.

— Отпусти! Он не продаст и не предаст! Это, во-первых. А во-вторых, сама разберусь! Это моя любовь! Если ты не смог уберечь свою, то это не значит, что и никто не сможет! — и я зло скинула с себя его руки.

Нельзя позволять Шиджу давить на меня. Я тоже могу показывать острые лисьи зубки.

— Он не вспомнит тебя в своем следующем воплощении. А вот ты будешь помнить, — откинулся назад Шидж.

— Значит буду помнить, — скрипнула я зубами.

— Хорошо! Пусть будет так, — вдруг спокойно кивнул он.

— Это все? — вскинула я на него глаза.

— Нет, разумеется, — и Шидж, потянувшись за чашкой, снова сделал глоток. — Напомни мне, пожалуйста, испытание на седьмой хвост? Тебе оно предстоит.

— Испытание на выносливость. Как правило это охота. Ты убегаешь, а ёкаи тебя преследуют. Обычно их много, и ты сразу всех одолеть не сможешь. Твоя задача бежать сквозь лес к арке Тории и побеждать ёкаев по одному. Когда доберешься до арки Тории и пробежишь сквозь нее, испытание, считай, прошел. Но арка Тории появляется только, когда Долина сочтет, что ты достоин победы. Выносливость. Все зависит от того, как быстро ты бегаешь, на сколько хватит сил и магии, и на выдержку, — отрапортовала я.

Шидж кивнул, и следующие его слова, которые не имели вообще никакого отношения к испытанию, выбили из меня весь воздух.

— Ты беремена, — спокойно сказал Шидж.

Я ловила ртом воздух как рыба, выброшенная на берег.

— Нет, — затрясла я головой. — Не может быть⁈ Я Кицунэ! Я не могу быть беременной от человека!

— Ты и не смогла бы забеременеть от человека. Это и в самом деле невозможно. Ты беременна от своего избранника. Ты беременна от того, кому дала клятвы перед лицом богов и с кем провела после этого ночь. Как тебе такие последствия? — прищурил глаза Шидж.

— Нет! — продолжала трясти я головой.

«Я беременна? Да твою ж дивизию!» — билось у меня в голове.

Шидж пил чай, давая мне время прийти в себя.

— Я справлюсь! — подняла я на него глаза.

— С чем?

— Со всем! И с беременностью, и с родами, и с ребенком, — твердо заявила я. — Ребенок от любимого человека — это прекрасно!

— Аика, не глупи. Как ты думаешь, почему эту новость пришел тебе сообщить я, а не Кио? Или Нобу? — тон Шиджа смягчился, напоминая мне, что мы с ним через многое прошли и все же друзья.

Я пожала плечами.

— Они заняты? — фыркнула я.

— Нет. Потому что от Кио ты бы отмахнулась и сделала бы все наоборот, чтобы он не предложил. С Нобу ты бы весело похихикала, и вы бы оба обрадовались новой жизни. И только со мной у тебя есть шанс принять разумное и логичное решение. Ты и так уже натворила дел. Может быть хватит? — и Шидж, поставив чашку, протянул руку и взял в нее мои пальцы.

— Ты вот сейчас о чем? — обманчиво спокойным тоном спросила я.

— Аика. Беременность у кицунэ протекает сложно. И не факт, что ты доносишь этого ребенка до положенного срока. Но и это еще не все. Роды у кицунэ в большинстве случаев заканчиваются смертью. Ты погибнешь в родах. Это будет засчитываться тебе, как твое следующее испытание. На выносливость. Только вот если во время охоты у тебя есть возможность повлиять на что-то, то тут ее не будет. Ты будешь рожать этого ребенка, мучиться, а потом погибнешь! — последнее слово он просто припечатал.

— У меня нет шансов? Совсем? — уточнила я.

— Ну, разумеется, — есть. Может так случиться, что выживешь и ты, и ребенок. С большей вероятностью выживет только ребенок. Есть шанс, что погибнете оба, — хмуро сказал Шидж.

— А что предлагаешь ты? — спросила я.

— Я предлагаю тебе увеличить шанс выжить в сложившихся обстоятельствах. Ты сейчас со мной возвращаешься в Долину. Ребёнок не маг, хотя определенные задатки у него все же есть. Но при переходе в Долину он погибнет. Тебе и делать ничего не придётся. Долина все сделает за тебя. Но учитывая, что ты уже запустила цикл, и испытание началось, то тебя сразу же отправят на охоту. Согласен, ты не в лучшей форме, но шанс его пройти у тебя есть, — ответил Шидж.

— Что значит «не маг»? Ребёнок не кицунэ?

— Нет. Он человек. Возможно, у него будут очень неплохие задатки. Возможно, будет неплохая интуиция, и он совершенно точно будет силен, как и его отец. Но он не будет магом и не сможет стать магическим существом. Таких детей Владыки узнают сразу.

— Понятно. Чем это грозит мне?

— Магическое существо производит на свет не мага, а обычного человека. Тебе будет больно… Очень больно…Твой организм будет перерождаться и перестраиваться, как при испытании. Владыка… уверен, что ты не справишься и погибнешь. На земле нет магии. А она тебе необходима для перестройки организма, — хмурясь пояснил Шидж.

— Отлично. Значит ты предлагаешь мне следующее. Я возвращаюсь в Долину и убиваю своего ребенка. И тут же на меня набрасываются все ёкаи Долины загоняя, как бешенного зверя. Я бегу, сражаюсь и все это почти без магии, потому что я только вернулась с земли людей. У меня есть шансы? Нет, не думаю, — покачала я головой.

— Аика! Шансы выжить на охоте выше! — не согласился Шидж. — Там у тебя есть возможность подключить голову, соображалку и вытянуть. Тут у тебя такой возможности не будет!

— Пока я не вижу особой выгоды, Шидж. И это я руководствуюсь только логикой, о которой ты меня попросил. Если я включу сейчас эмоции, то за то, что ты предложил мне убить моего ребенка, я просто перережу тебе горло спицей, вынув ее из моей свадебной прически. Ну… вернее из того, что от нее осталось. Поэтому очень советую тебе подумать, что ты еще мне скажешь. И не надейся, что я не успею. Успею, — я подняла на него глаза.

Не знаю, что он в них прочел. Он помолчал и снова заговорил.

— Ты должна понять, что я был обязан это все сказать. Не каждая шишка вырастает в сосну, и не каждое яйцо становиться птенцом. То, что внутри тебя, еще не ребенок. Я не предлагал тебе убить твоего ребенка, Аика. Не перегибай, — и я услышала просящие нотки в его голосе, заставившие меня, смягчится.

— Владыка Кицунэ тебя послал? — озвучила я очевидное.

— Да, — кивнул Шидж.

— Это всего лишь слова, Шидж. Я понимаю, что ты должен был их сказать и я тебе… благодарна за информацию. Но тебе все же сейчас лучше уйти, — и я смягчила свой взгляд.

— Я не могу тебе сказать что-то еще. Но я… принимаю твой выбор, — сказал Шидж.

— Ты не прав, — вдруг улыбнулась я.

— В чем? — краешком губ улыбнулся он.

— В той оценке, что дал. Почему именно тебя прислали сказать мне все это, — и я положила свою ладонь на холодную руку друга.

— И почему же?

— Только тебя я смогу простить за эти слова и за такое предложение. И Кио, и Нобу простить никогда бы не смогла, — и я сжала его пальцы, давая ему понять, что понимаю и принимаю то, что он не мог поступить иначе.

— Я….

Я вскинула на него глаза.

— Я… уверен, что ты справишься, — вдруг выдал Шидж, то, что явно не входило в его роль.

— Спасибо, — кивнула я и встала. — Мне нужно сообщить радостную весть мужу.

Шидж встал следом за мной и вдруг улыбнулся, совсем как раньше.

— Скажи, ты бы и в самом деле воткнула в меня шпильку?

Мое движение было почти молниеносным, и вот уже рука с острым жалом застыла возле его глаза. Шидж ошарашенно смотрел на мою остановившуюся руку.

— А… Как?

Я убрала руку и вставила шпильку обратно в прическу.

— У меня мало магии. Приходится тренировать другие навыки. Так бывает, когда человек что-то теряет. Если зрение, то обостряется слух, если потерял способность любить, то обостряются деловые качества, если потерял совесть… Вот тут уже, по-моему, ничего не поможет, — хмыкнула я.

— Аика… Если что-то понадобится, пришли весть с Бакэ. Он это сможет, — сказал Шидж.

— Поняла. Но… нет.

— Ты теперь очень уязвима. В Долину вернуться при малейшей угрозе жизни ты теперь не сможешь, пока не родишь. Будь предельно осторожна, — и снова мне послышались просящие нотки, которых совершенно точно не должно было быть в его голосе.

Я сдержанно кивнула и посеменила к выходу, давая понять, что разговор окончен.

У дома меня ждал Тамэ. Он встревоженно посмотрел на меня, потом на Шиджа. Но я невозмутимо поклонилась Шиджу и сказала спокойным, ровным тоном:

— Спасибо за визит, Учитель Шиджеру Дзиро.

Тамэ поклонился точно так же, как и я, как равному, и произнес:

— Были рады вам.

Шидж невозмутимо кивнул и направился в сторону больших замковых ворот.

Я точно знала, что он пройдет по дороге, а потом свернет в сторону леса. Там высилась арка Тории, скрытая между деревьями. Я все время заранее узнавала расположение арок Тории в новых местах. Понимая, что от этого может зависеть моя жизнь. Но вот теперь такая надобность отпала. Я не могу вернуться с ребенком в Долину. Но я и не хочу.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, любимый, — прижалась я к Тамэ.

В прошлой моей жизни у меня были сыновья. И их отцы тоже радовались их рождению, ходили со мной по поликлиникам и даже принимали мои капризы, и терпели смену настроения. Но то, как относился к моей беременности Тамэ, превосходило все, что я знала до этого. Меня в буквальном смысле носили на руках. Я же могу упасть! Необходимо двигаться? Прогулки только под его чутким присмотром. Еда? Он должен непременно попробовать! Вдруг пересоленое? Или недожаренное? Или переваренное?

Я уставала от такой гиперопеки просто жутко. Нет, сначала меня это радовало, и я очень надеялась, что Тамэ перебесится. И что эта его нервозность схлынет. Но шли месяцы, а Тамэ не успокаивался. Он от меня не отходил ни на шаг.

Его люди тренировались под его руководством по ночам, когда я спала под охраной двух воинов. Все вопросы он решал, только если я удобно расположилась рядом с ним на подушках.

Думаете, кто-то из его людей или жителей острова посмел возражать? Или его авторитет пошатнулся? Или, как в былине про Сеньку Разина, кто-то посмел роптать и призывать кинуть меня в Волгу? Нет. Все относились к этому совершенно нормально, будто так и должно быть.

Видимо, гигантская фигура Тамэ, его способность к командованию и авторитет, что он заслужил, не давали повода усомниться в его мужественности. И ни у кого и не возникала мысль, что Тамэ перегибает. Только у меня!

И, самое главное, что, когда я пыталась роптать, он смотрел на меня с такой обидой, что я тут же замолкала. В конце концов, я смирилась. А потом, когда живот все рос и рос, и Тамэ сидел рядом со мной и караулили мой сон, я поняла, что пусть так и будет.

Когда ребенок начал активно толкаться, то я узнала еще одну удивительную вещь. Тамэ это не сильно понравилось. Ну как же? Ребенок пихается и мне больно!

— Почему? Это же, вполне возможно, твой сын и наследник? — удивилась я.

— Ты и твои интересы. А потом уже кто-то еще. Пусть даже и мой сын, — ответил Тамэ.

— А…

— Не спорь, любимая. Тебе вредно волноваться. Гулять пойдем? — прервал ход моих мыслей Тамэ.

— Да. Пойдем в лес, к той беседке?

Так проходили месяцы. Живот рос. Я же была удивительно спокойна. Меня не покидала уверенность, что я непременно справлюсь. Не могу не справиться. Просто обязана.

На острове было необыкновенным образом безопасно. Даже пираты поутихли и обходили нас стороной, зная о том, что теперь тут живет Тамэ с небольшим войском. Но мой муж и в самом деле стоил целой армии.

К нам приплывали с вестями. А еще приходили воины и присягали Тамэ. Его отряд пополнялся и за счёт учеников, которые хотели перенять его знания и стать воинами. Слухи о его силе множились, а уважение росло. Он один потопил целый военный кохай. Это вообще стало легендой.

Вести были на удивление спокойными. Как будто наступило затишье и весь мир замер в ожидании.

В ожидании рождения моего ребенка.

Я знала, что такое роды. Знала, как начинаются схватки, и знала, что боль будет нарастать. Но я никак не думала, что первая же схватка заставит меня согнуться пополам и закричать так громко, что мой крик услышали в замке владыки острова.

Меня раздирало изнутри напополам.

Боль? Я раньше и не знала, что это такое. Меня ранило мечом при испытании, меня здорово побили озерные Нингё, когда я все же переплыла на скользком бревне их озеро, я проходила через арки Тории, получала хвосты, но вся моя прошлая физическая боль была не сравнима с этой. В прошлой жизни я рожала сыновей? Да. Но сейчас все было по-другому.

Тамэ сходил с ума. Я видела дикий ужас, застывший на его лице, но ничем не могла ему помочь.

Мне самой была нужна помощь, и я знала, что ждать ее было неоткуда.

Женщины пытались вытолкать Тамэ, но он держал меня на руках и отказывался покидать. Он вытирал пот с моего лба и целовал закрытые глаза.

— Я не могу тебя потерять! Я не смогу без тебя! — иногда до меня доносился его перепуганный шепот.

Я знала, что моего гиганта трудно испугать. Но вот сейчас ему совершенно точно было очень страшно.

Сколько длилась это раздирающая меня боль? Я не знала. Но я почувствовала, когда роды перешли в финальную стадию, и неожиданно собралась. Сквозь марево адовой боли до моего, бившегося в агонии мозга, все же дошла мысль, что я обязана помочь самой себе и моему ребенку.

Я вцепилась в руку Тамэ и поймала его глаза.

* Цитата взята из «Цитаты самураев». Цунэтомо Ямамото. Путь самурая. Хагакурэ.