Человек в маске

Глава XXXXII Жертва макао

Гудович и Загорский вышли в столовую.

— В чем дело, принципал? — торопливо спросил Гудович.

Сергей Николаевич отвел своего сообщника в угол комнаты и, понизив голос до шепота, заговорил:

— Давно он пришел? Рассказывал он что-нибудь? Значит, мы и сегодня потерпим неудачу?

Гудович удивленно поднял брови.

— Простите, я не понимаю вас. Бесшумных рассказывал о нападении, жертвой которого он едва не сделался. По дороге ко мне на него напали какие-то мошенники. Разве это имеет какое-либо отношение к нашему делу?

Загорский, не скрывая больше своего бешенства, злобно выругался.

— Черт побери! Разве вы не видите, что этот дурацкий план, задуманный «Человеком в маске», испортил все дело! Это его ребята устроили Бесшумных засаду. Но дурачье, олухи, не могли устроить ничего путного. Им не удалось напасть, и Савелий Петрович оказался победителем. Он обладает феноменальной силой. Проклятие на его голову, но все равно он от нас не уйдет. Мы должны его сегодня обыграть. Понимаете? Обобрать как липку! Чтобы ии одной копейки не осталось в кармане! Посмотрим, что он тогда запоет! Без денег в Москву не поедешь.

Гудович молча наклонил голову в знак своей полной готовности исполнить приказание Загорского.

— Нет ничего проще. У меня приготовлено шесть накладок. Этого вполне достаточно, чтобы пустить в трубу человека и с более толстым карманом, чем у него.

— Прекрасно. Дайте из них три мне, а остальными распорядитесь сами. Условным сигналом на эот раз пусть будут с вашей стороны слова «Двадцать пять рублей в банке и рубль сверх него». А я скажу: «Пошел, держитесь, господа!». Полагаю, что в две талии мы сумеем выставить этого господина. Ну, давайте же карты!

Гудович передал Сергею Николаевичу три накладки, состоявшие из искусно подобранных карт.

В предыдущих главах нашего романа, посвященных описанию тайн игорного дома, мы уже говорили, как составляются накладки, а потому избегаем повторения и перейдем к описанию дальнейших событий.

Положив подтасованные карты в правый карман смокинга так, чтобы их всегда было удобно достать, Загорский вернулся к игрокам.

— Ну, как дела? Кто кого обыгрывает? — весело заговорил он, подходя к столу.

Банк в это время держал Раменский. Понтировали Вишняков, Огнев и еще несколько человек. Игра шла начистоту, куши ставились, пока небольшие, азартное макао начиналось обычно тогда, когда за игорным столом присутствовал сам Загорский или его помощники — Гудович и Шварц.

Подойдя к столу, Сергей Николаевич занял свое обычное место и, положив перед собой бумажник, обратился к играющим:

— Позвольте, господа, присоединиться к вам?

— Сейчас мы доиграем талию, тогда и переменим места, — ответил Раменский, подбирая карты.

— Прекрасно, я могу подождать. Ядвига Казимировна, вы угостите нас чаем?

— О, конечно! Я сейчас пойду и распоряжусь подать. Но, может быть, пан Загорский выпьет шампанского, — любезно предложила хозяйка этого мошеннического притона, поднимаясь, чтобы сделать нужные распоряжения.

С некоторых пор в квартире Гудовича установилось обыкновение, что играющие выплачивали с каждого банка по десять процентов на покрытие необходимых расходов. Таким образом, и ужин, и шампанское приобретались за счет тех же лиц, карманы которых опустошались за зеленым полем. Талия была доиграна.

— Может быть, господа, распечатаем новые колоды? — предложил Загорский.

Правила игорного дома устанавливали смену карт до трех раз в течение ночи. За карты также собиралась определенная сумма.

— Да, конечно, — поддержали присутствующие.

— В таком случае я сейчас распоряжусь, — Гудович нажал кнопку.

— Луша, — приказал он явившейся горничной, — принесите нам карты. Там у меня в кабинете в письменном столе лежат…

— Господа, перед началом игры не хватить ли по рюмочке? Прошу в столовую.

— Что касается меня, то я предпочитаю чай, — ответил Загорский, закуривая папиросу.

— Идемте, господа, — еще раз повторил свое предложение гостеприимный хозяин.

В столовой на отдельном столике была сервирована разнообразная холодная закуска и возвышалась целая батарея бутылок. Когда рюмки были наполнены, Гудович обратился к Савелию Петровичу и полушутливым тоном предложил:

— Выпьемте, господа, за чудесное избавление нашего друга от опасности.

— Да, да! — подхватил Раменокий. — Все мы очень рады видеть нашего уважаемого Савелия Петровича здравым и невредимым. Ведь кто может поручиться за вероятный исход такого нападения? Черт побери, ведь мы не должны забывать, что в руках Савелия Петровича хранится ключ к золотому Эльдорадо. Его трагическая кончина унесла бы с собой тайну сделанного им открытия.

— Благодарю вас, господа, сердечно благодарю, — ответил простодушный таежник, не поняв иронии, звучавшей в словах Раменского.

Пропустив по рюмочке, игроки вернулись в гостиную. Гудович на правах хозяина распечатал колоды и разбросал веером карты.

— Прошу, господа! Выбирайте места. Началась новая игра…

— Сэр Эдуард, отчего вы не принимаете участия в макао? Боюсь, вам будет скучно смотреть на нас, — обратился к англичанину Загорский на безукоризненном французском языке.

— Я не люблю карт, — ответил тот, — и разве можно скучать в обществе такой прелестной особы, как наша хозяйка?

— Ну-с, начинайте, Петр Васильевич, ваша сдача.

Первое время игры Бесшумных воздерживался от крупных ставок, пробуя счастье, но потом, когда ставки начали увеличиваться, звон золотых монет и шелест ассигнаций разжег и его. Он поставил в банк сразу 50 рублей и проиграл.

— Где ж это видано, по первой карте бить, — беспечным тоном заметил он, передавая колоду и искоса посматривая в дальний угол гостиной, где на мягком диване расположились панна Ядвига и англичанин со своим переводчиком.

— Когда вы намерены ехать в Москву, Савелий Петрович? — вежливо осведомился Загорский, потрясая карты.

— Думаю послезавтра ехать. Нечего время терять зря. Погулял у вас в Томске — будет.

— Ну, я надеюсь, вы заедете на обратном пути?

— Всенепременно.

— Сколько там у вас осталось? Десять рублей идут!

…В общем Савелий Петрович был в проигрыше около ста рублей, как вдруг ему пришла счастливая талия. Он убил четыре карты и снял 80 рублей.

— Тяните дальше, — предложил Загорский, беря колоду.

— Будет с меня, — спокойно ответил Бесшумных, пересчитывая деньги.

— Раскаиваться будете, смотрите, я на ваше счастье стану играть, — произнес Загорский, приготовлен метать банк.

В этот момент он опустил накладку. Беря левой рукой колоду Карт и повертывая лицом к следующему партнеру, он быстрым движением вынул из кармана подтасованные карты и положил сверху колоды. Проделано это было с такою ловкостью, на которую способны только шулера и фокусники.

— Ну, на ваше счастье, Савелий Петрович, ставлю 100 рублей. Ведь по пятой карте иду.

Нужно ли говорить, что и пятая, и шестая, и седьмая карты были убиты?!

— Вот видите, Савелий Петрович, я вам говорил, не слушали, — усмехнулся Загорский. — Сколько вы на своей талии проигрывали? Так и быть, исключительно для вас протяну еще одну карточку — восьмую. Угодно вам восемьсот рублей?

Холодный пот выступил на лбу Савелия Петровича. Соблазн был слишком велик. После минутного колебания он решительно махнул рукой:

— Была не была, повидалась! Давайте!

Восьмой картой вышла чистая десятка. У присутствующих вырвался легкий крик изумления. Вот так талия задалась. Во имя рядовых карт. Савелий Петрович молча отсчитал требуемую сумму. Игра начала его затягивать. В течение последующих двух часов маневр, употребленный Загорским, применялся им и Гудовичем, еще несколько раз. Результатом его явилось опустошение карманов Савелия Петровича и других, не посвященных в тайну игроков. Убедившись, что он проигрался дотла, Савелий Петрович встал из-за стола и покачал головою.

— Вот так съездил в Москву, нечего сказать. Эх, дурная голова, как теперь быть, не знаю…

В это время сэр Бальфур, пристально наблюдавший за игрой, которая его заинтересовала больше, чем кокетливая болтовня польки, обратился к Савелию Петровичу через переводчика;

— Позвольте мне предложить свои услуги. Мы едем вместе с вами в Москву, где в настоящее время находится другой представитель нашего синдиката. Мы купим ваше открытие. Согласны?

Савелий Петрович с благодарностью пожал руку англичанину. Он был благодарен и обрадован этим предложением. Коварные замыслы Загорского не увенчались успехом. С отъездом Бесшумных в Москву исчезала всякая возможность овладеть тайной открытия.