Чёрно-белый мир

Глава 11. Капкан

Совещание в главном помещении всея земли фламийской, кабинете короля Фредерика Игниса, тянулось более двух часов. За это время присутствующие не смогли прийти к единому мнению относительно вопроса, ради которого встреча затевалась.

Как, не раскрывая факта похищения монаршей внучки, отыскать пропажу?

Кузен Константина по материнской линии Бальтазар не оправдывал фамилии Кольдт и сызмала имел нрав рьяный, горячий. Будучи правой рукой альтеора, он чаял перенять у родственника не только боевые навыки, но и мастерство ведения переговоров. Выходило, правда, неважно. Вот и сейчас он не сумел сдержать эмоций:

— Повелитель! Время уходит. Чем дольше мы ждём, тем дальше Саманта, и тоньше нить, связующая с ней. Промедление — это преступление! — молодой человек постепенно повышал голос и к концу предложения уже почти кричал, чего в присутствии Его Величества делать, конечно, не следовало. — Нужно усилить меры. Ещё раз допросить пленных, прочесать наши земли с упором на приграничье, направить шпионов во Фросфорт и, если Дом вечного льда не вернёт девочку, сжечь, сжечь его дотла!

— Вы уже много чего сожгли, — Фредерик прервал пламенную речь Бальтазара.

Не обращая на того внимания, а глядя своему старшему сыну в глаза, он продолжил:

— И помнится мне, не всё из этого было имуществом врага.

— Дядя, если вы имеете в виду Багровое поле, то фригонцы сами напросились. Если бы вы видели всё своими глазами, вы бы никогда…

— Зар! — осадил кузена Константин. — Ты забываешься!

Бальтазар моргнул, лицо его утратило воинственное выражение, а вместе с ним все краски. Он перевёл взгляд с двоюродного брата на правителя, сделал глубокий вдох и на выдохе произнёс:

— Прошу прощения, Ваше Величество. Я не желал выказать неучтивость. Моя злость происходит от беспокойства за жизнь горячо любимой племянницы.

Король проигнорировал извинение Бальтазара. Он не отводил взора от Константина и обращался лишь к нему:

— Мы все хотим, чтобы наша дорогая Саманта вернулась домой как можно скорее, и жаждем мести. Однако не менее важно сохранить преимущество в войне, а также стабильность в государстве. Мы будем держать происшествие в тайне, чтобы не допустить даже тени мысли, что у кого-то есть рычаг давления на нас. Более того, курс, которого мы придерживались, продолжится. Если она всё ещё в руках Антуана, он не причинит ей вреда.

Константин поморщился. В этом весь отец. Безусловно, Зар перегнул палку, но он действительно переживает. У Фредерика в приоритете — политика и власть. Константин сомневался, что он пошёл бы наперекор своим амбициям, даже если бы не верил в порядочное отношение врага к Сэм. Такой подход альтеора не устраивал. Но что ещё можно было предпринять?

Пленные утверждали, что в ходе сражения личная гвардия Антуана вместе с ним самим бежала к границе. При этом ребёнка в их рядах не видели, хотя до битвы девочка не отходила от короля. Куда она делась и что с ней стало, не известно. А про то, что она не выбралась с Багрового поля и сгинула в порождённом им пламени, он думать не смел. Сэм жива, и он найдёт дочь во что бы то ни стало. Вот только зацепок никаких.

Он перебрался во дворец. Искал утешения в работе. Оставаться в Кленовой роще в окружении её вещей, среди печальных слуг было невыносимо.

Он не спал ночей, но до сих пор не обнаружил ничего. Если случалось задремать в карете или за письменным столом, то во сне он, возвращаясь домой в день именин судейской дочки, заставал Сэм мирно спящей в кроватке, а возле ту, что родила её, а теперь была лишь грёзой. Он подходил, чтобы обнять ребёнка, но пальцы схватывали пустоту, и немой укор сочился из глаз призрака прошлого. Константин вздрогнул. Кто-то настойчиво барабанил в дверь.

Бальтазар мигом очутился у выхода, резким движением распахнул створку и гаркнул на гвардейца, занёсшего кулак для очередного удара:

— Что вы себе позволяете?! Или вы не в курсе, что это кабинет Его Величества, и здесь идёт совещание?! Ваше имя, солдат?

— Олли Грант, Ваша светлость! — отрапортовал тот, опуская руку.

— Что же могло сподвигнуть вас, Оливер, ворваться на совет? Что такого могло произойти? Не иначе осада Пирополя?

— Ммм, не совсем, Ваша светлость. Не приведи Солис! Просто мы заметили странность, о которой я решил доложить лично альтеору.

— Что за странность, Грант? Говорите, ну же! — вмешался в разговор Константин.

— В Главном парке зафиксирована вспышка магии льда. Недалеко от входа в зверинец мы обнаружили решётку, по краям оплавленную. Нарушители знали о системе подземных ходов…

Кузены переглянулись. Так близко ко дворцу? Следы льда и пламени? Фригонец и какой-то предатель сговорились и готовят диверсию в сердце столицы? Как могли они такое пропустить?

— А сейчас они где? — спросил Бальтазар.

— В центре зверинца, у клетки феникса, — ответил Грант.

— Я разберусь. Продолжайте.

— Нет, я иду тоже, — возразил Константин.

— Не доверяешь? — Бальтазар недобро прищурился.

— Не в этом дело. Мы всё равно зашли в тупик. А ситуация со взломом и проникновением серьёзная, не находишь? Лучше мне проверить самому.

Фредерик казался безучастным к происходящему. Константин ожидал, что обвинения в некомпетентности посыпятся из его уст как из рога изобилия, но тот, утонув в глубоком кресле, позабыл о присутствующих и витал высоко в облаках.

— Ваше Величество, разрешите удалиться.

— А? Хорошо-хорошо, — монарх спустился с небес на землю. — Признаться, я доволен, что ты радеешь за интересы Фламии, невзирая на личные трудности. Впредь поступай так же, — он сделал паузу, чтобы сын проникся, и добавил: — А то, что потерял, всё-таки верни.

Константин вышел первым. Говорить было больше не о чем, да и не хотелось. В сопровождении Оливера Гранта и ещё двух гвардейцев оба Кольдта покинули дворец.

Главный парк прилегал одним краем к резиденции короля, другим — к Старой площади Пирополя. Он, словно зелёный мостик, соединял правителя с народом. И то, что нарушители свободно разгуливали по нему, было актом вопиющей наглости.

Поначалу альтеор действовал деликатно. В первую очередь он убедился, что сточное отверстие повредили пламенем. Войдя в зверинец, он уловил отголоски чужих сил. Чувствовать магические потоки было для него делом привычным, однако на этот раз один из них отличался от остальных. Никогда раньше Константин не сталкивался со столь необычной, ни на что не похожей, сущностью. Аккуратничать дальше не было смысла, и отряд, уже не таясь, прибавил ходу.

Нарушители загнали себя в тупик. Они не знали, что всего-то три недели назад альтеор лично подписал разрешение на перестройку той части зверинца, через которую они пытались улизнуть. Топот их ног смолк — капкан захлопнулся.

Неторопливо гвардейцы заполняли аппендикс, где, словно пауки в банке, метались двое. Парень, который, по всей видимости, и был тем фламийцем, что убрал решётку, и девушка — точно не фригонка — она вообще мало походила на жительницу королевств. Тёмные глаза и волосы, смуглая кожа.

«Кто же ты такая? — подумал Константин. — Неужто дочь пустыни Мальдезер?»

Незнакомка вскинула руку, пальцы её сжались в кулак, а губы приоткрылись для произнесения…Чего именно, ему узнать не довелось, поскольку Бальтазар швырнул в неё пламенем. Магия не достигла цели, но повредила пустую на вид клетку. Константин распорядился было не стрелять, но тут произошло нечто из ряда вон выходящее.

Девушка повторила жест и что-то прошептала, а он осознал, что не может пошевелиться. Судя по ругательствам гвардейцев и рычанию кузена, остальные пребывали в том же состоянии.

Из бреши, появившейся в клетке по вине Бальтазара, выбрался крылатый конь. Рыжий парень забрался на спину животного и помог подтянуться спутнице. Константин не мог поверить, что добыча, загнанная в угол, потерявшая всякую надежду на спасение, ускользает прямо из-под носа.

Девушка оглянулась. Алый воротник придал её тёмным глазам зловещий отблеск. А может, это было отражение его затухающего под воздействием неизвестного заклинания светоча. Превозмогая боль, он сделал шаг. Раскрылись белые крылья, и альтеор не сдержал того, что думал насчёт черноглазой и ситуации в целом.

Не успел он подивиться своей запальчивости, как получил то, что не мыслил услыхать и от заклятого врага, не то что от женщины. Врагов он уничтожал до того, как те успевали открыть рот, ну а представительницы прекрасного пола обычно говорили вещи прямо противоположные.

Ярость затмила боль, и он сделал второй шаг. Пегас взмыл в небо. Сбросивший чары Бальтазар пытался достать беглецов огнём, но защита зверя отразила атаку.

Когда они превратились в точку, а затем и вовсе скрылись из виду, никто не произнёс ни слова. Рядом тяжело дышал Бальтазар. Константин заложил руки за спину. Эмоции он запер на замок. Не поворачивая головы, спросил кузена:

— Мальдезерка?

— Твою мать!!! — заорал тот. — Проклятая ведьма! У-у-у! Как она это сделала? Как?!

— Вот и я думаю, как? — рассуждал Константин. — Не фламийка и не фригонка. Значит, всё-таки Мальдезер. Такой типаж встречается у кочевников, да и ведьмовство это… — он наконец посмотрел на родственника и приказал: — Разузнай.

— Хорошо, Стин, — сказал Бальтазар.

Он отвлёкся на рассуждения Константина и теперь пытался угадать ход его мыслей.

— Наверное, тварь соблазнила мальчишку и подбила на предательство.

— Не исключено. Но знаешь, что по-настоящему странно?

— Всё?

— Да, всё. И ещё то, что им помог пегас. И с какой стати они отирались у клетки феникса? Сделай вот что. Просмотри все записи о ритуалах с участием феникса, включая архивы эпохи Лусеата. Если понадобится, привлеки специалистов. Я хочу получить полный список и на эту работу даю тебе пять дней.

Глаза кузена расширились, и Константин исправился:

— Нет, три. Но обещаю ничем другим не загружать.

— А Сэм?

— Ей займусь сам.

— Как прикажешь, альтеор, — прижав руку к груди, Бальтазар слегка поклонился.

Но Константин на него уже не смотрел. Его взгляд блуждал по предрассветному небу, будто искал в светлеющей бесконечности ответ на вопрос. Как же вышло, что добыча обвела вокруг пальца охотника, и тот угодил в собственный капкан?