Чёрно-белый мир

Глава 18. Крепость

Вот уже десять минут я изучала разложенные на покрывале предметы. До Амираби путешествия не были частью моей жизни, мне не приходилось встречать рассвет в пустыне, и теперь я терялась — что брать?

Размышления прервал стук. В коридоре красная от подъёма по лестнице Ханна обнимала тканевый ком. Получив разрешение войти, она ринулась к кровати и сгрузила свою ношу рядом с вещами, собранными мной. На то, что мне принесли одежду, а не что-то другое, указывали торчащие из груды штанины и рукава. Я вопросительно глянула на женщину. Та, всё ещё тяжело дыша, сказала:

— Господин распорядился снабдить вас вещами. Учитывая ваши параметры и э-э-э… вкус, — она покосилась на мои брюки, — готовое не купишь, а на заказ надобно время. Так что мы отобрали кое-что из одеяния леди Кристины. Если вам не по нраву, придумаем что-то другое.

Должно быть, моё лицо выражало что угодно, только не понимание, иначе чем ещё объяснить то, что Ханна поспешила внести ясность.

— Господин предупредил, что вы едете в места с жарким климатом, а ваш костюм, — она указала на жилет, который я отбила у Николаса, — он ведь из шерсти… Изжаритесь.

— Изжарить может и твой господин, — буркнула я, но, заметив, как побледнела всегда румяная женщина, сжалилась: — Ладно, что тут у вас, давай смотреть.

Ровно через час я вошла в столовую полностью готовой к поездке. В ворохе тряпья нашлись бежевые жокейские брюки с высокой талией, в бёдрах они сидели свободно, а книзу сужались, что позволяло заправить их в сапоги. Ханна притащила пару из мягкой светлой замши со шнуровкой. Сначала я слегка расстроилась, заметив каблучок. Как оказалось, он был настолько устойчивым, что почти не ощущался и ничуть не мешал движению. То, что обувь повторяла цвет брюк, делало ноги бесконечно длинными. Любимую алую рубашку пришлось заменить на блузу из тончайшего белого хлопка, имевшую благодаря воланам по периметру декольте весьма женственный вид. Невесомую золотистую мантию с капюшоном, выданную мне для защиты от лучей Ока, пока перебросила через плечо.

Вроде бы, я справилась с заданием и не поняла, почему при моём появлении Константин помрачнел. Сам он выглядел мужской версией меня. Его белоснежная сорочка была строгой, а замшевые сапоги не имели каблука. Эта одежда ему шла, собственно, как и все другие. Благоприятное впечатление портила лишь кислая мина, которой меня встретили, и я очень надеялась, что за время моих сборов никто не умер.

— Что-то случилось? — спросила я, усаживаясь за стол.

— Нет, — буркнул он и принялся жевать, очевидно, не желая продолжать разговор.

— И всё же, — не унималась я, — объясни. Ты велел выбрать что-то более подходящее для поездки. Я это сделала. Что не так?

— Не люблю привлекать внимание. Ты же занимаешься этим постоянно. Если интересно моё мнение, я бы предпочёл что-то более традиционное.

— Тогда у меня для тебя плохие новости, — фыркнула я, — сын короля не может не быть в центре внимания.

— Знаю, — ответил он, — но пытаюсь сократить его количество там, где могу.

Чистая правда. Никогда не замечала за ним любви к излишествам. Константин, скорее, был строг во всём, в том числе в одежде. Мне самой дисциплина помогала совмещать учёбу с работой, добиваться желаемого. Но сейчас у меня не было охоты рассекать по пескам в тяжёлых юбках, только потому что от одного вида женщины в брюках падают в обморок ханжи.

— Раньше у нас тоже было не принято выделяться из толпы, но современные люди носят то, что нравится, невзирая на предпочтения посторонних.

— Я же сказал, — кажется, он начинал злиться, — «если тебе интересно моё мнение…», и я не твой муж или родственник, чтобы указывать тебе, как…

— А почему мужчины, — перебила я, — диктуют женщинам, как одеваться, как, в конце концов, жить?

— Ради защиты, — невозмутимо сказал он.

— Кому нужна такая защита?! — запальчиво выкрикнула я.

Кольдт откинулся на спинку стула, смерив меня потемневшим взглядом, в остальном его облик никаких эмоций не выражал.

— Помню, — медленно проговорил он, — ты утверждала, будто собиралась работать стражем на этой своей Земле. Что же это за мир такой, если женщины защищают мужчин?

— Мир, в котором женщина может развивать силу и ум и использовать другим на благо. Здесь, где всем правит магия, половина одарённых попросту отрезана от неё и, следовательно, от возможностей. Способен ли человек что-то понять про себя, не зная толком своего потенциала?

— Местные женщины вкладывают силы в семью. И это тоже для общего блага. Проблемы решают мужчины.

— А если не решают? Если они их создают? А вдруг, просто представь себе… — я облизала пересохшие губы. — Вообрази, будто муж обижает жену, если он… если, например… бьёт.

— Нет, не может быть, — отрезал Константин.

— И всё же?

— Я же сказал, Кара, — с нажимом произнёс он: — Никто не пойдёт на такое. За это преступник лишится уважения и привилегий. Брак с подходящей женщиной укрепляет семью и страну. Это знает каждый дурак.

— Ну а если он совсем дурак, а её запугал настолько, что боится пикнуть, а родственники умерли, и ей некуда идти?

— Нет, Кара, нет. Если родные по каким-то причинам не в состоянии позаботиться о женщине, она вправе обратиться к королю. Все жительницы Фламии осознают за собой это право. Вот для чего нужны крепкие устои — это основа сильного государства и здорового общества.

— Устои? — едко повторила я. — Уж не благодаря ли им Сэм пьёт мерзкое зелье и не покидает пределов поместья?

— Нет, — сквозь зубы процедил Константин, — она это делает, потому что её мать попрала их и оттого умерла. И моя собственная мать погибла по тем же причинам.

Когда он замолчал, в столовой повисла гнетущая тишина. Мы смотрели друг на друга, прерывисто дыша, в пылу спора позабыв, что говорили ужасные слова при Сэм. Я, минуту назад превозносившая женскую силу, готова была разреветься как ребёнок. Перед глазами стояла мутная пелена. Константин оторвал взгляд от моего лица и перевёл на дочь. Пока он раздумывал, что сказать, Сэм его опередила.

— Папочка, — мягко произнесла она, — пожалуйста, не ругай Кару. У неё с мужским платьем очень серьёзно. Почти как у меня с конфетами перед обедом или печеньем перед сном.

— Всё настолько плохо? — задумчиво спросил мужчина.

— Да, папа, — кивнула она, — я проверяла.

— Тогда не буду, — пообещал он и протянул ей руки.

Саманта кинулась в объятия Константина, и он, склонившись к её уху, сказал:

— До свидания, Сэм. Нас не будет несколько дней, не больше. Ты остаёшься за старшую в Роще. Это очень ответственное дело, леди. Позаботься обо всех, а они постараются для тебя.

Я хотела поймать изумрудный взгляд, и, к счастью, мне это удалось. Он посмотрел на меня поверх медно-русой макушки, и я сказала беззвучно, одними губами: «Прости». Константин сомкнул веки, показывая, что извинения приняты. Он передал мне Сэм, а сам позвал Мануэля и Пенни. Няня увела расстроенную, но старательно сдерживающую слёзы девочку, а господин Скотт попросил следовать за ним.

Для того чтобы попасть в зал перемещений, нужно было спуститься на цокольный этаж. Внизу было темно и прохладно. Я накинула на плечи мантию, а Константин разжёг светоч, чем порядком меня напугал. Эмоции улеглись, и пришло осознание, что я не только слишком резко разговаривала с сыном короля, но и выставила того в неприглядном свете перед Сэм, как будто он был виноват в том, что с ней происходит. Я сделала больно им обоим, тогда как пятилетняя девочка оказалась мудрее взрослых. И теперь, услышав треск над головой и увидев, как разворачивается огненная сфера, подумала, что Кольдт решил избавиться от занозы вроде меня, и даже не обиделась. Ну почти. На деле я просто забыла, что светоч альтеора имеет убийственный вид, в отличие от милого шарика Николаса, и что мир создавался не для того, чтобы вращаться вокруг моей персоны, как и летящий над нами сгусток ржавого света.

Мы вошли в залу, выложенную тёмными плитами. Константин щёлкнул пальцами. По периметру стен разгорелись светильники, а сфера, пошипев искрами на прощание, метнулась к своему повелителю и исчезла в его руках. Мэнни протянул Кольдту кусочек мела. Вместе они наносили на пол символы по кругу. Их чёрточки походили на руны для «моих» знаков. Я удивилась, а Мануэль пояснил:

— Ничего странного, госпожа. Это действительно наследие тёмных. Именно в Ноксильваре открыли полезные свойства грифоньей крови и там же придумали способ, как их применять. Видите этот символ?

Я наклонилась, чтобы рассмотреть рисунок, а Мэнни продолжал:

— Он обозначает Мальдезер, а там только один зал перемещений — в нашем гарнизоне. Следовательно, вы попадёте туда.

— Готово! — бодро сообщил Кольдт.

Он отдал мелок управляющему, отряхнул ладони, поправил перекинутую через плечо холщовую сумку и позвал:

— Иди сюда.

Я подошла к стоявшему в центре круга мужчине, он завёл руки мне за шею, и на мою голову опустился капюшон.

— Вот так, — тихо сказал он, — не нужно, чтобы тебя разглядывали, — и тут же повысил голос: — Давайте же, Скотт, ну!

Мэнни капнул из флакона с чёрной жидкостью на каждый символ. Когда кровь пролилась на последний из них — знак Мальдезера — Константин прижал меня к себе, и я от неожиданности вцепилась в его плечи. Вдох — воздух пропитался запахом свежескошенной травы. Выдох — нас закружил тёмный вихрь. Но вращался только он, не мы. Мы замерли в эпицентре, держась друг за друга, и я не видела ничего вокруг, кроме сияющих зелёных глаз. Спустя несколько минут вихрь замедлился, а потом и вовсе расплескался кляксами, бесследно исчезнувшими в стыках между крупными плитами пола. Помещение выглядело в точности так, как то, откуда мы прибыли.

— А с Бальтазаром ты перемещаешься так же? — проворчала я, выпутываясь из мужских объятий.

— Нет, зачем? Его я беру за предплечье.

— Тогда какого?.. — начала было я, но дверь слетела с петель.

В залу ворвался целый отряд магов. В их ладонях дрожало пламя, готовое атаковать. Кольдт задвинул меня за спину, повёл перед собой кистью по дуге, и круг символов перехода вспыхнул так ярко, что солдаты невольно отшатнулись. Полыхающее кольцо отрезало нас от остальных. Огонь не причинял вреда, но я подозревала, что на людей вне круга заклинание действовало иначе.

Руки альтеора толкнули воздух, и кольцо стало расширяться. Сомнений в том, что солдаты могут пострадать, не осталось — замешательство на их лицах мало-помалу сменялось страхом. Пламя как магнит притянуло огни с их ладоней, впитало в себя и значительно подросло. Если бы оно не остановилось в полуметре от сапог мага, вбежавшего в залу первым, тот, скорее всего, был бы уже мёртв. Парню некуда было деться, проход загораживали его товарищи. Пламя начало таять, а затем погасло. В звенящей тишине было слышно, как кто-то сглотнул.

— Так, так, так… — покачал головой альтеор. — Вы! Все вы — трупы. Променяли жизнь на девяносто секунд бездействия. Мы были предоставлены сами себе полторы минуты. За это время можно наворотить таких дел! Напоминаю, вы обороняете не только крепость, вы в ответе за жителей граничащих с Мальдезером земель! Что за бардак здесь творится?

— Но это же не враг, — подал голос молоденький маг, тот самый, у чьих ног по воле Константина опало пламя. — Это же вы!

— Тебя я не знаю, — сказал Кольдт с такой уверенностью, будто помнил каждого фламийца в армии. Хотя ведь Николаса он тоже признал, не сразу, конечно, но всё же.

Я высунула нос из-за спины Константина и увидела, как, оттеснив юношу в сторону, из толпы выступил мужчина. На вид ему было лет сорок или около того. В уверенных движениях, спокойном взгляде читался опыт, приобретённый за годы службы стране и короне.

— Альтеор Кольдт, не гневайтесь на мальчишку. Норман — новобранец и живёт в гарнизоне всего три недели. Вот увидите, он научится — дай только время.

Произнеся это, он склонил голову. Ладонь его прижалась к груди.

— Не кланяйся, смотритель, тебе не идёт, — Константин протянул мужчине кисть, и тот крепко её сжал. — Приготовили, что просил?

— Да, альтеор. Следуйте за мной.

— Хорошо, нам есть что обсудить, но прежде, — Кольдт мотнул головой в сторону растерянного парня, — Норман проводит моего спутника в каморку, пусть тот отдохнёт. И чтобы никаких расспросов по дороге! Задача не из лёгких для того, кто не умеет держать язык за зубами, но неделя дежурств в столовой и две в купальне научат думать прежде, чем открывать рот.

— Как прикажете, альтеор, — проговорил глава гарнизона и хотел было поклониться, да передумал.

— Иди, — сказал Константин.

Смотритель развернулся к выходу. Солдаты расступились. Встрепенулся несчастный Норман. А я поняла, что приказ отдан не им, а мне, по более мягкому, вкрадчивому тону, почти неуловимому повороту головы.

Я побежала за юношей, опасаясь упустить из виду его спину и потеряться в узких, почти лишённых света, коридорах крепости. Мы шагали по каменным кишкам, пока не уткнулись в винтовую лестницу. В который раз за время жизни на Амираби я порадовалась своей дружбе со спортом. Ступенькам не было числа. Даже если бы Норман вздумал заговорить со мной, я не смогла бы ответить ни слова. От суровых стен отражался лишь топот, жадные вдохи, тяжёлые выдохи — всё.

Лестница прорывала потолок насквозь. Мой проводник заработал ногами проворнее и растворился в отверстии. Я последовала примеру и вынырнула уже в мансарде.

«Каморка», как назвал её Кольдт, располагалась под крышей башни и потому имела круглую стену и конусовидный потолок. Через узкие окошки-бойницы внутрь заглядывало Око. В косых лучах, словно снежинки в стеклянном шаре, кружились частицы пыли.

Скромная кровать и стол со стулом составляли строгое убранство комнаты, в которой, судя по всему, альтеор оставался, когда приезжал по делам. Канделябр на столе сверкал новизной, воск сохранил первоначальную форму. Для того чтобы разогнать тьму, Константину не требовались свечи. Карту он расчертил красным и синим, перед тем как придавить стопкой книг. На спинке стула забыл рубашку, ещё хранящую запах мятых стеблей.

— Тебе сюда, — сказал провожатый, махнув рукой, — а мне… в столовую, — с безнадёжностью в голосе закончил он.

Когда голова Нормана исчезла в люке в полу, я скинула капюшон и подцепила со стола верхнюю книгу. Надпись на переплёте гласила: «Ораторское искусство. Том второй».

«Ну конечно, — отчего-то язвительно подумала я, — не будет же он зачитываться «Сказкой о жадном фригонце и хитром пламени».

Устроившись на кровати, открыла страницы где-то на середине, глаза выхватили из текста фразу: «Не следует читать с листа, изложите историю своими словами, так, будто делитесь с другом. Вы же не станете рассказывать забавный случай по бумажке, если не хотите, чтобы ваш приятель уснул…»

Я стояла у подножья великолепного некогда здания, задрав голову, чтобы оценить весь масштаб бедствия. Кровля местами рухнула внутрь. В рамах блестели цветные осколки. Башни сбросили камни, как деревья — листы, только их остовы всё ещё тянулись ввысь. Чёрные от пожара стены, карнизы, ступени оплела хищная зелень. Природа брала своё по праву сильнейшего, стирая следы того, что создал человек.

Одна сосна вымахала так высоко, что пробила крышу там, где та уцелела, и карябала кроной розово-фиолетовое небесное полотно.

— Иди домой, — сказали за спиной.

Я подскочила и развернулась всем телом к источнику звука. Сердце колотилось как бешеное, стучало даже в висках. Руки мелко тряслись, блуза прилипла к позвоночнику. В каких-то десяти шагах от меня стояла та, что спасла мою жизнь, отправив на Амираби. Она выглядела точно так же, как я помнила — красивая, темноволосая, светлые глаза смотрят в упор. Мне бы потянуть за ниточку, чтобы распутать клубок.

— Домой? — переспросила я, гадая, имеет ли она в виду Землю.

Её взгляд скользнул за моё плечо. Я обернулась, чтобы проследить за ним, но не заметила ничего нового в открывшейся мне ранее картине запустения. Сместив фокус обратно на незнакомку, я обнаружила, что видение испарилось, как не бывало. Тщательный обыск места, где секунду назад стояла женщина, не принёс результата. Призрак не смял ни травинки, ни листочка. Без сил я прислонилась спиной к какому-то стволу и сползла в разлапистые корни. И сидела, как ребёнок обняв колени руками, подставляя горячий лоб прохладному ветру, а тот откинул волосы с моего лица, огладил щёку и прошёлся по плечу. Новый порыв принёс с собой свежесть луговых трав и произнесённое шёпотом имя:

— Кара…

Паша? Нет, это не мог быть он, потому что не знал девушку, которую так звали. А раз Николас, добрый друг, что связал мою судьбу с этими четырьмя буквами, копался в чернозёме на краю деревни Эджервилль, то взывать ко мне мог только…

— Константин?! — я села так резко, что практически столкнулась лбом со склонившимся надо мной мужчиной. — Что… что происходит?!

— Ты уснула. Всё в порядке?

Его брови слегка хмурились, губы сжались в линию. Беспокойно всматривались в мои черты глаза. Я заметила в их уголках морщинки. Они не портили его, наоборот даже, придавали живости. Он, должно быть, устал. Мало того, что пришлось участвовать в авантюре по добыче грифоньей крови, проводить учебно-воспитательный процесс в гарнизоне, так ещё и дерзкая девчонка читала его книгу, спала в его кроватке и ела бы из его миски, если бы тут таковая была. Я провела по лицу руками, смахивая остатки сна.

— Да, порядок. Всё готово? Можно идти?

— Да и как можно скорее. Мы должны попасть к месту встречи до заката. Когда Око приблизится к грани, появится Исдар.

— Исдар? Поставщик?

— Один из немногих мальдезерцев, предпочитающих дело драке. Тебе понравится, очень необычный человек.

Я кивнула. Было интересно познакомиться с представителем народности, населяющей немалую часть Амираби.

И вообще, хочешь узнать что-то новое — из крепости вылезай.