Черный Город

114

Я не смог удержаться от ехидной улыбки, когда увидел, как президент компании «АЗС», показывая мне принесенную мной фотографию, растерянно хлопает ресницами. На этой фотографии был запечатлен не кто иной, как я сам: я сидел, улыбаясь, с кружкой пива в руке.

— Она вам не нравится? — спросил я, продолжая улыбаться. — А мне казалось, что я получился на ней довольно хорошо… Если хотите, я могу показать вам другую свою фотографию, на которой я — в профиль.

Я сделал вид, что засовываю руку в карман.

Кейруш, бросив фотографию на стол, поднялся во весь свой огромный рост и показал мне рукой на дверь.

— Немедленно покиньте мой кабинет! — разъяренно потребовал он. — Даю вам на это две секунды. Иначе я вызову охрану.

— Поверьте мне, вы не станете этого делать.

— Не стану? — запальчиво спросил Кейруш, снова садясь и кладя указательный палец на красную кнопку своего внутреннего телефона.

— Если не хотите умереть, то лучше этого не делайте.

— Теперь вы мне угрожаете? — сердито рявкнул бразилец, привставая с кресла и наклоняясь над столом.

— Я вам угрожаю? Вовсе нет. В этом нет необходимости, потому что вы, вообще-то, уже мертвы.

Кейруш, неожиданно для меня расхохотавшись, снова опустился в свое кресло.

— Теперь мне все понятно! — воскликнул он, хлопая себя ладонью по лбу. — Вы просто сумасшедший! О Господи, я уже пять минут веду какие-то дискуссии с психически больным человеком!

Я тоже посмеялся за компанию с ним, однако, когда он замолчал, бросил выразительный взгляд на свои наручные часы и, напустив на себя озабоченный вид, покачал головой.

— Я рад, что вы относитесь к этому так легко. Особенно если учесть, что жить вам осталось уже меньше пяти минут.

Кейруш сначала удивленно поднял брови, а затем сердито нахмурился.

— С кем, по-вашему, вы сейчас разговариваете? Я прекрасно знаю, что, перед тем, как вы зашли в мой кабинет, вас заставили пройти через рамку металлоискателя, а также обыскали, и поэтому вы аж никак не могли тайно пронести сюда какое-либо оружие. Если же вы попытаетесь прикончить меня каким-нибудь другим способом, то, прежде чем вы успеете это сделать, я вызову своего телохранителя и он пристрелит вас на месте. Поэтому я спрашиваю чисто из любопытства — каким же это образом вы замышляете меня убить?

Я, скрестив руки на груди, нетерпеливо прищелкнул языком.

— Вы меня не слушаете… Я вам не говорил, что я собираюсь вас убить. Я сказал, что я вас уже убил.

— То есть как это уже убили?

— Я вас только что отравил, сеньор Кейруш, и если вы не примете противоядие, которое находится в моем кармане, — я похлопал ладонью по своему пиджаку, — то через пять… ой, простите, уже через четыре минуты умрете так, как будто бы с вами случился сердечный приступ.

— Вы считаете меня слабоумным?! — сердито воскликнул Кейруш, пару секунд поразмышляв над тем, что я ему только что сказал. — Я ничего не пил, и вы не втыкали в меня отравленную иголку или что-нибудь в этом роде.

— Не для всех видов ядов нужен подобный контакт. Для некоторых вполне достаточно и обычного прикосновения.

— Но я ведь даже не пожимал вам руку!

Я бросил выразительный взгляд на безобидную на вид фотографию, все еще лежавшую на столе, и в глазах строительного магната загорелась искорка понимания.

— Этого не может быть… — пробормотал он, пытаясь убедить самого себя.

Он потер друг о друга подушечки пальцев, которыми только что держал фотографию, и заметил на них мельчайшую белую пыль, похожую на тальк.

— Некоторые племена, живущие в бассейне реки Амазонки, обладают удивительнейшими знаниями о лекарственных средствах и ядах, — сказал я, видя, в какое замешательство пришел мой собеседник. — Они даже способны приготовить такой яд, от попадания которого на кожу человека с ним буквально через несколько минут происходит инфаркт. Просто невероятно, да?

— Этого… этого не может быть, — снова пробормотал Кейруш, все еще глядя на свои пальцы. — Все это… не более чем обман.

— Ну что ж, очень скоро мы выясним, обман это или нет. Если вы не примете вот это противоядие, — я достал из внутреннего кармана пиджака малюсенькую стеклянную пробирку, в которой находилось немножко темной жидкости, и показал ее бразильцу, — вы не сможете даже дойти до двери. Кстати, через несколько секунд вроде бы должны проявиться первые симптомы. Вы еще не чувствуете легкого онемения пальцев рук?

По выражению, которое появилось на лице бразильца после моих слов (он раскрыл глаза так широко, что, казалось, они вот-вот выкатятся из орбит), я понял, что его пальцы и вправду начали неметь.

— Однако это — только начало, — продолжал я. — Мало-помалу онемение будет распространяться по всему вашему телу, пока не достигнет сердца, заставляя его остановиться. А я буду сидеть в этом кресле и невозмутимо смотреть на то, как вы умираете, лежа на полу и пуская изо рта пузыри.

— Вы подписали себе смертный приговор, — сказал Кейруш, с угрожающим видом поднимаясь из-за стола. — Мой охранник зайдет через эту дверь, отнимет у вас противоядие и затем вас убьет.

— Первое и последнее из этих событий вполне могут произойти, — возразил я, стараясь держаться самоуверенно, — а вот насчет второго я сомневаюсь. Я ведь не случайно принес сюда противоядие в очень хрупкой стеклянной пробирке. Еще до того, как ваш охранник набросится на меня, я ее разобью, и вы останетесь без противоядия.

— Это все ерунда. Мои врачи…

— Ваши врачи? — насмешливым тоном перебил его я. — Прежде чем они успеют обо всем этом узнать, вы уже будете мертвы.

Бразилец посмотрел на меня из-под своих густых бровей с такой лютой ненавистью, что мне невольно вспомнились морсего. Если бы он вдруг решил, что сможет выжить и без моего противоядия, он наверняка приказал бы меня убить.

— Но… но что заставило вас так поступить? — спросил он, еле сдерживая охватывающую его ярость.

— Вы у меня спрашиваете, что заставило меня так поступить? — Я спрятал пробирку в карман и с негодующим видом придвинулся к столу. — Из-за вашей алчности погибли невинные люди — люди, которых я очень высоко ценил и которые никоим образом не заслуживали смерти. И у вас еще хватает наглости спрашивать, что заставило меня так поступить? Позвольте вам заявить, что вы — безжалостный негодяй, который вообще не заслуживает, чтобы ему дали возможность спасти свою жалкую жизнь в обмен на то, что он потеряет немножко денег.

— Немножко денег? Если проект создания водохранилища на реке Шингу не будет успешно завершен, мы потеряем сотни миллионов. Это самый большой проект компании «АЗС», и мы вбухали в него бóльшую часть своих средств. Я не могу согласиться на то, что вы от меня требуете!

— Три минуты…

— Но ведь это же какой-то абсурд! — в отчаянии воскликнул Кейруш. — То, что я делал, — всего лишь бизнес, в нем нет ничего личного!

— А для меня тут очень даже много личного, сеньор Кейруш… Очень даже много.

— Это приведет к банкротству и моей компании, и меня самого. Неужели вы не понимаете, что я не могу сделать то, что вы от меня требуете?

Я, будучи уверенным, что поступаю абсолютно правильно, снова поудобнее расположился в своем кресле.

— А мне кажется, что это вы кое-чего не понимаете. Перед вами весы с двумя чашами. На одной из них — деньги, на другой — ваша жизнь. Что вы выбираете?

— Скажите, какая лично вам выгода от отмены ввода плотины в эксплуатацию?.. Не будьте идиотом! Я могу дать вам двадцать… нет, пятьдесят миллионов долларов. Для этого мне потребуется менее часа и всего один телефонный звонок. Вы будете богатым человеком всю свою оставшуюся жизнь!

— Хм… Заманчивое предложение, — сказал я, почесывая подбородок и напуская на себя задумчивый вид. — Однако я от него отказываюсь. Единственное, что мне нужно, — это чтобы вы подписали договор.

— А если я этого не сделаю? — вызывающе спросил бразилец. — Вы уже никогда не выйдете из этого здания, как только я нажму вот эту кнопку и сюда прибегут мои люди. Вас обвинят в убийстве, а то и просто сразу убьют.

— Такое возможно, — признал я, — однако в сложившейся ситуации мне терять уже, в общем-то, нечего. Меня, по крайней мере, утешит осознание того, что вы будете гореть в аду. Думаю… — я снова достал пробирку и стал разглядывать ее на свету, — думаю, что отправить вас в ад — не такая уж и плохая идея. Я тем самым отомщу и за племя менкрагноти, и за самого себя. Думаю, это по большому счету будет очень даже справедливо, если учесть весь тот вред, который вы причинили.

Кейруш с большой неохотой придвинул к себе лежащие на столе листки и начал их просматривать.

— Вам желательно поторопиться, — посоветовал я, — потому что вам осталось менее двух минут.

— Но как я могу что-то подписать, не прочитав? — возмутился бразилец.

— А вы представьте себе, что вы — неграмотный туземец, которого обманом уговорили покинуть свои земли в обмен на цветной телевизор… — сказал я, внутренне радуясь душевным страданиям этого толстосума. — Можете не переживать — я даю вам честное слово, что в данном договоре содержится лишь то, что мы с вами только что обсудили. Еще в нем, понятное дело, есть положения, не позволяющие вам в будущем передумать и дать всему делу задний ход.

Строительный магнат уперся руками в стол с таким видом, как будто он вот-вот потеряет сознание, и, взяв авторучку, начал расписываться на договоре. Кейруш делал это так, словно подписывал себе смертный приговор.

— Не забудьте подписать абсолютно все листы, — напомнил я ему. — Предупреждаю вас, что я их проверю все до одного.

Бразилец, не поднимая взгляда, продолжал ставить свою подпись, пока наконец все листы не были подписаны. Затем он, по моему требованию, поставил на них печать и, взглянув на меня с безграничным презрением, бросил эти листы мне в лицо.

— Вы получили то, что хотели. А теперь дайте мне противоядие.

— Непременно, — сказал я, держа хрупкую пробирку между большим и указательным пальцами. — Однако поскольку мы теперь друзья, мне необходимо, чтобы вы сначала сделали мне одно малюсенькое одолжение.