Черный Город

88

Закрепив веревку понадежнее — для чего я пару раз обмотал один ее конец вокруг основания каменной головы, — мы, прежде чем бросить второй ее конец в вертикальный туннель, зажгли заранее подготовленные нами факелы (бенгальские свечи было решено пустить в дело попозже) и бросили их в каменную пасть, надеясь, что они, упав на груду черепов и костей и продолжая гореть, будут отпугивать морсего, пока мы не спустимся на эту груду сами.

— Поскольку я единственный, кто там уже был, — без особого энтузиазма произнес я, показывая кивком на каменную пасть, — мне кажется, что первым туда спуститься должен именно я.

Я, конечно же, даже и не ожидал, что кто-то станет мне возражать, однако когда и в самом деле никто не вызвался быть вместо меня первым, пусть это даже и было правильно, мое настроение отнюдь не улучшилось. В ответ на это предложение все остальные просто молча кивнули, соглашаясь с тем, что я прав.

Не знаю, почему у меня так получалось, но вопреки тому, что я почти всегда выступал против такого рода безумных затей, я в конечном счете частенько оказывался среди тех, кто первым лезет в какое-нибудь опасное для жизни место — например, в подземную канализацию или, как в данном случае, в вертикальный туннель, в нижней части которого, насколько было известно, меня не ожидало ничего хорошего.

Мне подумалось, что если я выберусь оттуда, да и вообще из этого заброшенного города живым, то мне нужно будет обязательно сходить к психологу.

Хотя я, юркнув в каменную пасть, спускался по веревке очень медленно и осторожно, подземный туннель показался мне гораздо более коротким, чем несколько часов назад. Впрочем, мне было вполне понятно почему. Хватаясь руками за веревку там, где у нее были узлы, и упираясь ногами в выступы стенок вертикального туннеля, я всего лишь через пару минут оказался уже на уровне потолка подземного помещения. Оттуда мне вообще уже не составило большого труда спуститься на вершину груды из черепов и костей, и затем я, осмотревшись по сторонам и убедившись, что нас тут никто не подкарауливает (а заодно и дождавшись, когда мой нос привыкнет к исходившему от человеческих останков ужасному запаху), подал сигнал своим товарищам, чтобы и они начали спуск.

Когда я окинул взглядом с вершины этой груды «золотой зал», почти полностью освещенный брошенными нами сюда сверху факелами, это подземное помещение показалось мне абсолютно пустым. Однако я, глядя на золотые стены, в которых отражались языки пламени, подумал, что данное впечатление — обманчивое. Я был уверен, что свирепые обитатели этого подземелья притаились где-то в укромных местах и ждали подходящего момента, чтобы на нас напасть. А еще я чуть позже заметил, что этот «зал» был намного больше по размерам, чем мне показалось в прошлый раз, и его стены были не только «украшены» черепами, но и испещрены клинописными значками и иероглифами.

«Ну, теперь их отсюда уже не вытащишь», — мысленно сказал я себе, подумав о том, что четверо ученых будут подолгу глазеть на все, что они тут увидят.

Я еще больше уверился в этом своем невеселом предположении, когда обнаружил, что с обеих сторон «золотого зала» есть еще две необычные галереи пятиугольной формы, которых я в прошлый раз не заметил и которые сейчас вызвали определенное любопытство даже у меня. Внезапно возникло такое ощущение, как будто я увидел над этими галереями красивый рекламный плакат, заманчиво приглашающий меня на них взглянуть.

Размышляя обо всем этом, я вдруг почувствовал, как кто-то спускается по веревке, и через пару секунд услышал позади себя голос профессора.

— О Господи!.. — испуганно прошептал он.

Когда вслед за профессором стали появляться и все остальные, я слышал то возгласы восхищения, то возгласы отвращения, то довольно шумные попытки сдержать рвоту. Все мои товарищи без каких-либо проблем спустились по веревке и постепенно собрались у маленькой каменной плиты, находившейся на вершине огромной груды черепов, костей и разлагающегося мяса.

Даже Анжелика, поначалу явно не выказывавшая большого желания лезть внутрь пирамиды, спустилась вслед за всеми остальными — по-видимому, не столько из научного интереса к древностям, сколько из нежелания оставаться там, наверху, в одиночестве.

— Это самое жуткое и самое… самое удивительное из всего, что я видела за всю свою жизнь, — сказала Валерия, держа в руке фонарик и таращась то в одну, то в другую сторону с раскрытым от изумления ртом.

Кассандра и Клаудио тем временем, подавив свои эмоции, уже начали разгребать кости, лежащие вокруг маленькой каменной плиты, рядом с которой мы все сейчас стояли. Все остальные затем тоже приобщились к этой не очень-то приятной работе, на всякий случай поручив Анжелике наблюдать, не появятся ли морсего. Буквально через несколько минут, после того как мы отодвинули в сторону десятки скелетов, я, сделав шаг назад, с удивлением констатировал, что четверо ученых с самого начала были абсолютно правы.

Перед моим взором при мерцающем свете факелов предстала уродливая золотая голова высотой более метра, полностью покрытая засохшей кровью. Огромные пустые глазницы на этой голове, казалось, смотрели на нас из какой-то далекой эпохи.

— Именно это вы и ожидали здесь увидеть? — тихо спросил я.

Те, к кому был обращен этот вопрос, ничего на него не ответили, а лишь молча обменялись удивленными взглядами. Или нет, не просто удивленными, а не верящими в то, на что они наткнулись.

Затем они, по-прежнему не говоря ни слова, с еще большей энергией стали освобождать от жуткого савана из трупов то, что впоследствии оказалось какой-то странной статуей. Больше всего обращала на себя внимание его огромная, слишком большая по отношению к телу голова с громадными глазами, малюсеньким носом и буквально ничтожными по размерам ушами. У этой статуи полностью отсутствовали признаки, по которым можно было бы определить пол, расовую принадлежность и происхождение того, кого она изображала. Под ее маленьким подбородком находилась довольно тонкая шея, переходящая в узкие плечи, от которых шли вниз худощавые руки со сжатыми кулаками, скрещенные на груди. Все это чем-то напомнило мне египетскую мумию, покоящуюся в своем саркофаге.

Анжелика, наблюдавшая за входом в «золотой зал», повернулась на пару секунд к нам.

— Вот чего я аж никак не ожидала, так это увидеть идола с миксоматозом! — воскликнула она, покосившись на статую.

Я тут же вместе с ней захихикал, а все остальные даже не улыбнулись. Мне показалось, что они не услышали ее слов, — настолько сильно они были увлечены лицезрением этой окровавленной статуи, стоящей на пьедестале из человеческих останков.

— Лично мне кажется, — вдруг сказал профессор, качая головой, — что эта статуя не похожа ни на одно из известных на сегодняшний день божеств. Она уж слишком… странная, разве не так?

— А мне она что-то напоминает, — пробормотал Клаудио, с задумчивым видом кусая нижнюю губу, — но я никак не могу понять, что именно.

— Мне она напоминает фигурки, нарисованные на стенах пещер в Тассилин-Аджере[73], а еще изображения людей, нарисованных австралийскими аборигенами, — сказала Касси, почесывая подбородок. — У тех тоже головы чрезмерно большие, а тела относительно маленькие.

— Что ты говоришь? — Валерия надменно скривила губы. — Ты что, шутишь?

— Между ними есть сходство в некоторых деталях, например в пропорциях, — стала настаивать на своем мексиканка, не обращая внимания на тон Валерии. — Возможно, это не случайно.

— Ты хоть понимаешь, дорогая моя, что сравниваешь их с рисунками, сделанными на камне тысячи лет назад, причем на другом краю света? — возразил профессор с явным скептицизмом, но отнюдь не так надменно, как отреагировала на слова мексиканки его дочь.

— Я всего лишь говорю, что между ними есть определенное сходство, а не то, что они имеют общее происхождение… Впрочем, если вам интересно мое мнение, я не исключаю и такого варианта.

Археолог-аргентинец кашлянул, тем самым давая понять, что и он тоже хочет высказать свое мнение по данному вопросу.

— Определенное сходство между ними, конечно же, имеется, — сказал он, тем самым как бы поддерживая Кассандру, — однако это все-таки золотая статуя десятиметровой высоты, а не рисунок, сделанный на камне. Мы также не можем игнорировать то обстоятельство, что некоторым из тех рисунков насчитывается почти двадцать тысяч лет.

— А кто нам сказал, что данная статуя не такая же древняя? — возразила Касси, отнюдь не желающая идти на попятную.

— Такая древняя статуя здесь, в Южной Америке? — удивленно спросил профессор, поднимая брови выше оправы своих очков. — Думаю, мне не нужно тебе напоминать, что, согласно получившим наибольшее признание гипотезам, люди впервые ступили на берега Америки примерно пятнадцать тысяч лет назад, переправившись через Берингов пролив, причем это были явно не австралийские аборигены и не обитатели пустыни Сахара.

— Да, вам не нужно мне об этом напоминать, — сказала в ответ Кассандра. — Но и мне вам, конечно же, не нужно напоминать, где мы находимся. Все, с чем мы столкнулись в этом городе, — настоящая головоломка, а эта статуя — единственная зацепка, с помощью которой можно попытаться выяснить, откуда здесь все это взялось, даже если это «откуда» находится на расстоянии пятнадцати тысяч километров от этих мест.

Валерия покачала головой с таким видом, как будто ей только что сказали, что слоны розового цвета и что они умеют летать.

— Ты… ты говоришь это серьезно? — хмыкнула, будучи не в силах сдержать себя, она. — Подобные заявления — несусветная глупость! Если у тех изображений и у этой статуи есть что-то похожее, это еще не значит, что они имеют общее происхождение. Неужели ты не понимаешь, что это попросту невозможно?.. Что тебе непонятно во фразе «не может быть ни в коем случае»?

— А что тебе непонятно во фразе «пошла ты в задницу»? — вызывающим тоном спросила мексиканка.

— Прошу вас, сеньориты… — вмешался профессор, становясь между дочерью и Кассандрой. — Мы спустились сюда, чтобы собрать фактический материал, а не для того, чтобы дискутировать по поводу теоретических проблем. Для теоретических дискуссий давайте найдем время как-нибудь попозже, когда мы выберемся из этого жуткого места. Хорошо?

И тут я, перестав слушать эти научные предположения и оскорбления, заметил, что факелы, которые мы установили вокруг груды черепов и костей, горят уже не так ярко, как раньше.

— Извините, что вмешиваюсь в ваш разговор, — сказал я, поворачиваясь к профессору и к Валерии с Кассандрой, — но факелы будут гореть еще минут пятнадцать, не больше. А нам ведь еще нужно время на то, чтобы отсюда выбраться. Поэтому делайте все то, что мы намеревались здесь сделать, уж как-нибудь побыстрее.

— Но мы ведь пробыли здесь еще так мало времени! — запротестовал профессор.

— Вы видите вот эти скелеты у себя под ногами? — спросил я, показывая вниз. — Мне кажется, фраза, которую вы только что произнесли, была последней фразой, которую произнесли в своей жизни многие из них.

Профессор с недовольным видом фыркнул, но промолчал.

— Ну что ж, — сказала Кассандра, оглядываясь по сторонам, — нам и в самом деле нужно поторапливаться. Давайте осмотрим этот зал и заберем из него все, что сможем унести.

— Я уверена, что это тебе придется по душе, — усмехнулась Валерия. — Особенно если учесть, что ты раньше занималась тем, что обчищала затонувшие суда.

Даже с того места, где я стоял, я смог увидеть, что мексиканка аж покраснела от злости. Она, конечно же, отнюдь не испытывала гордости за эту частичку своего прошлого, а тот факт, что ей напомнила о ней не кто-нибудь, а Валерия, был для нее все равно что удар в самое уязвимое место.

— Да что б тебя трахнули в задницу! — пробурчала Касси, отворачиваясь от Валерии.

Затем она решительно спустилась с груды черепов и костей и, держа в правой руке автомат, а левой рукой взяв один из факелов, пошла в глубину «золотого зала», ничуть не заботясь о том, последовал ли кто-нибудь из остальных за ней или нет. Валерия тем временем состроила невинное личико и с этим выражением уставилась на своего отца, который попытался ее упрекнуть. Затем они вдвоем спустились с груды черепов и костей и взяли оба по факелу. Вслед за ними спустились и все остальные.

— Я предлагаю разделиться на две группы, — сказал профессор, подходя ко мне и глядя то на Кассандру, то на Валерию. — Мы втроем — я, Валерия и Клаудио — осмотрим галерею, которая находится вон там, справа, а вы — Анжелика, сеньорита Брукс и ты — осмотрите галерею, которая находится слева. Ну как, согласен?

— Да, — кивнул я. — Только снимите свое оружие с предохранителя и ни в коем случае не отходите один от другого. Встретимся здесь через десять минут.

— Ну что ж, давайте не будем больше терять время, — сказала Валерия, заряжая свой автомат так, как я научил ее это делать, и включая налобный фонарик.

— Да, кстати, — сказал я вдогонку ей и Клаудио с профессором, когда они уже пошли в сторону галереи, которую им предстояло осмотреть. — Это разлагающееся мясо так сильно воняет, что вы не почувствуете запаха морсего, если они вдруг начнут приближаться, а потому почаще посматривайте по сторонам.

— Если у нас возникнут проблемы, мы свяжемся с вами по радиостанции, — ответил, оглянувшись, профессор.

Затем он вслед за своей дочерью и археологом-аргентинцем осторожно переступил порог загадочной галереи.