Спуск с горы ночью, на мотоцикле, я запомню на всю жизнь.
Сакура гнала так же быстро, как и днём. Валуны, канавы, резкие повороты — ей всё было нипочём. Мне показалось, временами она использует силу эфира — временами её тело делалось невесомым, она воспаряла над седлом мотоцикла, как воздушный шарик… Но самое интересное: я взлетал вместе с ней.
В первый раз от неожиданности отпустил её талию, и тут же рухнул обратно, больно ударившись копчиком о твёрдое сиденье.
— Держись! — крикнула Сакура. Голос её сквозь шлем и рёв мотора был едва слышен. — Ни в коем случае не разжимай руки!..
Когда кончился спуск и мы выехали на трассу, я вздохнул с облегчением. Сейчас не помешала бы сигарета, но у меня ничего не было, а спрашивать у Сакуры я не стал: ни разу не видел, чтобы она курила.
Ехали несколько часов. Нетерпение жгло изнутри — хотелось побыстрее добраться до Такамацу, увидеть Фудзи и узнать наконец, что он успел раскопать. Конечно, я надеялся, что он вышел на след Шивы. Но в то же время боялся.
Я только начал узнавать этот мир. Мне в нём нравилось, я чувствовал, как укрепляются незримые связи. Они делали меня, Чёрного Лиса, частью Тикю.
Это было совершенно новое для меня чувство. Я больше не ощущал себя пассажиром скоростного метро, вся миссия которого — добраться из точки "А" в точку "Б". И я больше не был одинок.
Остановились в придорожной кафешке — очень похожей на ту, в которой мы с Сакурой попрощались с Фудзи пару дней назад. Только эта не лепилась ласточкиным гнездом к скале, а располагалась в небольшой рощице — осин, или берёз, в темноте я не смог распознать.
Как только Сакура заглушила двигатель, нас окутало пронзительное пение цикад. Оно раздавалось со всех сторон, и накатывало, как волны прибоя.
На некотором расстоянии тепло светились круглые бумажные фонарики у входа в просторный дом, в традиционном японском стиле.
— Не все заведения на трассе работают круглосуточно, — пояснила Сакура, направляясь к дверям. Мотоцикл она спокойно оставила на парковке. В тени, куда не долетал свет фонаря, угадывались огромные туши фур и грузовиков.
— Фудзи здесь?
— Не снимай шлем, — бросила она вместо ответа, когда я принялся расстёгивать ремешок.
Столовая для дальнобойщиков, — понял я, когда мы вошли внутрь.
Сразу окружили запахи пищи: жареной скумбрии, маринованного дайкона, лапши… За столиками, склонившись над тарелками, сидели несколько мужчин. Все они были крупными, в клетчатых рубахах или джинсовых куртках, с усталыми глазами и резкими морщинами на коричневых лицах.
Негромко бормотал телевизор. Официантка в розовой форменной курточке дремала, облокотившись о стойку.
Сакура повела меня к дальнему столику, за которым сидел парень в такой же, как у всех, рубахе в красно-чёрную клетку, с чёрными волосами, собранными в хвост на затылке. Кепка "Тюнити дрэгонз" была надвинута на самый лоб, скрывая лицо.
Это была моя кепка. Заметив характерно надорванный край козырька, я только по нему и определил, что за столиком сидит Фудзи. Ничем — ни манерой держать голову, ни разворотом плеч и общей повадкой, он не напоминал того беспечного парня, с которым я познакомился несколько дней назад.
Когда мы подошли, Фудзи поднял голову, и я ещё раз поразился, насколько сильно изменилась его внешность. Глаза сделались чёрными, как и волосы. В уголках рта залегли морщины, подбородок покрывала не слишком опрятная седоватая щетина.
Прежними остались прямой нос, высокие "славянские" скулы и изгиб губ.
Я подумал: если бы не кепка, узнал бы я в этом не слишком молодом усталом дальнобойщике, принца Константина?
К моему удивлению, Сакура не остановилась возле столика. Не снижая темпа, она проследовала в неприметную дверь в дальнем конце заведения.
Я думал, там туалет, и хотел уже сесть рядом с Фудзи, но тот чуть качнул головой — чтобы я следовал за девчонкой.
Удивление моё переросло в нервное возбуждение и тревогу. Столько конспирации — зачем?.. По идее, Шива не знает, как будет выглядеть Посланник. С этой точки зрения тело шестнадцатилетнего парнишки — идеальный вариант.
За дверью оказалась комната размером в два татами — еле повернуться. На циновке сидела незнакомая женщина, одетая в тёмное кимоно.
Меня поразило неколебимое спокойствие, которое читалось в её глазах. Узкие и очень белые руки были сложены на коленях.
— Ложись, — приказала Сакура, указывая на циновку. Голову положи вот сюда, — она кивнула на плоскую подушку на коленях у женщины.
— Что происходит? — я чувствовал, как нарастает уровень тревоги, но пока не знал, как на него реагировать.
— Нужно изменить твою внешность, — сказала Сакура. — Слишком многие знают, как выглядит принц Антоку. Сейчас это очень неудобно.
Я бросил взгляд на женщину, но она вела себя так, словно не слышала слов девчонки.
— Так это гримёр? — я вспомнил, как изменился Фудзи, и немного успокоился.
— Не совсем, — Сакура нетерпеливо притопнула носком ботинка. — Некогда объяснять… — она прикусила нижнюю губу. — Это не навсегда. Так что не переживай.
Не понимая до конца, что происходит, я всё же подчинился.
Насколько я знаю Фудзи, он всё спланировал заранее — и уж конечно, не сделал бы этого просто так.
— Будет больно, — женщина говорила по-японски с сильным акцентом. — Но лежать нужно неподвижно. От этого зависит результат.
Китаянка? Вполне возможно…
— Я могу подержать, — предложила Сакура.
— Справлюсь, — буркнул я, гадая: не придётся ли об этом жалеть…
— Извини, что так вышло, — сказала Сакура. — Обычно такая процедура занимает несколько часов — внешность меняется плавно, почти незаметно для клиента. Но сейчас у нас просто нет времени.
— Обычно? — я поймал себя на том, что пытаюсь отсрочить неизбежное. Просто потому, что мне было страшно. Так устроен человек: всё незнакомое вызывает страх.
— Услугами сэнсэев-косметологов обычно пользуются богачи и кинозвёзды, — пояснила Сакура. — Хорошо выглядеть на съёмках, омолодиться — всё в таком духе. Они тратят на внешность кучу времени. И денег, конечно. Многие знаменитости имеют личных сэнсэев, которые постоянно работают над их внешностью.
— Дышите глубоко и ровно, — сказала женщина-косметолог и положила руки мне на лицо.
Сначала показалось, что с лица сняли кожу — судя по ощущениям, так оно и было. Если и была какая-то анестезия, то минимальная.
В районе спины зародилось жжение — хотелось вскочить, выбежать из тесной комнатки…
Потом китаянка прижала кончики пальцев к костям скул, подбородка, висков — было похоже на точечный массаж, но только по оголённым нервам. Я чувствовал, как смещаются кости. Как набухают хрящи, как мышцы изменяют своё привычное положение.
Дыхание. Нужно сосредоточиться на дыхании.
Посланников приучают терпеть боль. Отстраняться, думать о чём-нибудь постороннем. Лучше всего — математические задачи. Мне нравилось перемножать простые числа…
Не знаю, сколько это длилось. По ощущениям — вечность.
Глаза были открыты. Сначала я не подумал опустить веки, а потом попросту не смог этого сделать. В поле зрения был потолок — перечёркнутая коричневыми балками плоскость. Временами на его фоне появлялась прядь тёмных волос, или белые тонкие запястья.
Потом на меня, сверху вниз, посмотрели узкие спокойные глаза — без всякой косметики, с радужками светло-синего цвета. Кажется, глаза улыбнулись. Не мне. Скорее, им понравилось то, что они видели.
— Вставай, — голос исходил откуда-то сбоку, я ему подчинился.
В комнате что-то изменилось. Китаянка исчезла, но Сакура была здесь. В руках у неё было зеркало и ворох одежды. — Смотри, — она протянула мне небольшой овал в алюминиевой раме.
— Это я?..
Голос дал петуха.
Я привык к смене оболочек. Привык к тому, что выгляжу по-разному — честно говоря, своё первое лицо я уже почти не помнил. Моя синт-оболочка в Корпусе имела ярко выраженные азиатские черты, смуглую кожу и чёрные волосы до плеч.
Сейчас я выглядел, как настоящий японец. Удлинённые, широко расставленные глаза, густые тёмные брови, аккуратный нос, подбородок твёрдый, хороших пропорций.
На вид мне теперь было лет восемнадцать. Единственное, что не изменилось: цвет глаз и гладкая, как у подростка, кожа на щеках.
— Чтобы состарить тебя по-настоящему, нужно серьёзно вмешиваться в метаболизм, — сказала Сакура. — Так что Цинь-Ли ограничилась минимальными изменениями. Хватит дней на шесть-восемь.
— А потом? Будет так же… неприятно? — меня в дрожь бросило от мысли, что придётся вновь через это пройти.
— Надеюсь, что нет, — девчонка пожала плечами. — Цинь-Ли всё сделала правильно. Так что изменения исчезнут постепенно.
— Рад это слышать.
Губы двигались не совсем привычно. Они стали более пухлыми, а на подбородке образовалась ямочка…
— Обязательно было делать меня таким красавчиком?
Кодекс посланника: будь незаметным. Таким, как все. С одной стороны — всё норм. Я теперь выгляжу, как типичный житель Ямато. Про такого никто не скажет презрительно: — Ты — даймё. Но всё же…
— Все вопросы — к Цинь-Ли, — Сакура пожала плечами. — Она никогда не работает по шаблону. Говорит, её задача — вытащить на свет истинную внешность. То, каким человек кажется самому себе.
Очень интересно. Я, значит, в глубине души — молодой красавчик. Ха-ха.
— Фудзи она тоже меняла лицо?
— Нет, дурачок, — девчонка усмехнулась так снисходительно, что мне захотелось её стукнуть. Ну, хотя бы легонько огреть по попе… — Фудзи-сама просто замаскировался. Парик, немножко косметики…
— Но зачем? — я тронул кончиками пальцев щеку. Почувствовал упругие мускулы, сквозь них — линию зубов…
— Ты засветился в доме Набунаги, — напомнила Сакура. — А ещё тебя ищут монахи — ты же исчез из монастыря, а они за тебя в ответе. И неизвестные пока похитители. — Вот, — она кинула мне что-то чёрное, и только поймав, я понял, что это парик. — Будешь носить, пока не отрастут волосы.
Сакура помогла нахлобучить его на голову — волосы теперь закрывали уши и падали длинной чёлкой на лоб.
— Обалдеть, — теперь я ничем не напоминал того подростка, в тело которого вселился несколько дней назад. Больше всего меня порадовало, что не видно ушей.
— Цинь Ли — лучшая, — похвасталась Сакура. — Её доставили сюда вертолётом, прямо из Байцзиня, за полчаса до нашего приезда. А сейчас она вновь летит домой, в свою навороченную клинику.
Я подумал: сколько это могло стоить?.. Но решил приберечь вопрос до встречи с Фудзи.
— Теперь переодевайся, — скомандовала девчонка, и протянула мне ворох одежды.
Джинсы, майка с надписью "Металлика" — я подумал, что это музыкальная группа. Почти такая же, как у всех тут, клетчатая рубашка — тёплая, из плотного хлопка. Высокие ботинки на толстой подошве, мобильный телефон, тёмные очки и серебряная цепочка на шею.
Фигурку лиса, подаренную Такедой, я незаметно для Сакуры переложил в карман новых джинсов.
— Ну вот, — одобрительно улыбнулась девчонка. — Теперь ты — обычный парень с Хонсю. Веди себя поразвязней. Руки в карманы, походка такая… В общем, не крадись всё время, как тигр.
— А раньше был необычный? — на мой неопытный взгляд, разница была небольшая.
— Раньше у тебя на физиономии было написано: аристократ.
— Даймё?
— Даймё, — Сакура забавно сморщила носик.
— Но ведь ты — тоже даймё, — я посмотрел ей в лицо. — Белая кожа, голубые глаза, светлые волосы… В тебе много русской крови.
— Это ещё ничего не значит! — щеки девушки порозовели. — Я — обычная девчонка из бедного района, во мне нет ничего благородного!
— И в чём отличие?
— Да очень просто! — она явно горячилась. Видно, я наступил на больную мозоль… — Поведение, походка, язык… Я не родилась с золотой ложкой в заднице, и не веду себя так, словно весь мир принадлежит мне одной.
— Фудзи тоже не ведёт, — поддел я её. — Хотя он — родился…
— Фудзи-сама — не такой, как все. Он… Он… — у неё сделалось такое лицо, словно речь шла о Бодхисаттве, по меньшей мере. — Ай, ты всё равно не поймёшь, — она отвернулась к стене. — Иди. Он тебя ждёт.
— А ты как же?
— Меня вместе с вами видеть не должны.
Когда я вышел в зал, то понял, что прошло не так уж много времени — не более получаса. Все оставались на своих местах. Двое за столиком у входа доели рыбу и теперь пили чай, одинокий водитель у окна — читал что-то в телефоне.
Я сел рядом с Фудзи. Не напротив, а с торца стола, передвинув круглый табурет. Не люблю сидеть спиной к двери.
Парень сделал вид, что всё путём: я его приятель, который всего лишь отлучался в туалет… Не дожидаясь вопросов с моей стороны, открыл ноутбук и повернул экран так, чтобы я тоже видел.
— Это даркнет, — сказал он так тихо, что услышал только я. Кто-то включил телевизор над стойкой — шла игра, комментатор что-то кричал в микрофон. — За последние двое суток на рынок выбросили кучу оружия, — без предисловия сказал Фудзи. — Цены упали ниже плинтуса, так что покупают все — даже те, кто никогда не были замазаны.
— Дают — бери, бьют — беги, — пробормотал я, внимательно вглядываясь в колонки цифр. — И откуда оно взялось?
— Судя по всему — с военных складов.
— Ого, — я подобрался. Военные — это уже серьёзно.
Шива умеет налаживать контакты. Появляясь ниоткуда, в случайном теле, через короткое время он уже держал ниточки, ведущие к самым влиятельным людям. Преступный гений — так говорили у нас, в Корпусе.
— Как-то они уже себя проявили? — спросил я, подбородком кивая на списки продаж.
— Парочка вооруженных ограблений, — кивнул Фудзи. — Ювелирный салон в Киото и магазин строительных материалов Асахи Гласс в Осаке — это пригород столицы.
— Стройматериалы, — я вздохнул. — Это значит краски, растворители, лаки…
— Куча горючки, — кивнул Фудзи.
— То, из чего делают бомбы… Ну-ка набери в поисковике: "Библия Анархиста".
— Есть, — через секунду сказал Фудзи. — Что это за ерунда?
— Руководство, как из любых подручных материалов соорудить взрывчатку, растяжки, ловушки, оружие…
— Это же полный бред, — парень побледнел. Это было видно, даже через тёмный грим на его лице. — Кому придёт в голову сливать в сеть… такое?
— Шиве, — я встал, неспешно дошел до барной стойки и знаком попросил у продавщицы пачку сигарет. Та глянула совсем недобро, но пачку всё-таки дала. И плоскую картонку со спичками.
— И что? У вас в Центральных мирах такое — в порядке вещей? — как мне показалось, враждебно спросил Фудзи.
— Нет, — прикурив, я выпустил дым и на секунду прикрыл глаза. Голова с непривычки закружилась, но в целом ощущения мне понравились. — За хранение этой книги на любом из миров Древа — заключение сроком в сто двадцать пять лет и лишение оболочки.
— Это как?
— Ну, матрицу твоего сознания помещают во временную петлю — интервалом в две, три секунды… А тело сдают в турфирму. Для проката.
— То есть, — Фудзи облизал губы. — В течении ста с лишним лет, тебя заставляют переживать один и тот же эпизод, длиной в две секунды? — я кивнул. — Но так можно сойти с ума!
— С гарантией. Так что на самом деле это смертный приговор. Но если б ты видел, что может натворить один-единственный анархист без совести и чести — ты бы не удивлялся.
Фудзи потянулся к моей пачке, взял сигарету и тоже закурил. Продавщица за стойкой недовольно повела носом, и включила большой вентилятор под потолком.
— Я тебя понимаю, — хотел похлопать его по руке, но вовремя спохватился, что такой жест со стороны водилы грузовика будет выглядеть неуместно. — Сам хотел бы ошибиться. Лучше, если б это были ваши местные разборки. Но с другой стороны, книга — это уже конкретный след.
— Наверняка он загрузил её с левого аккаунта в киберкафешке. И откуда, кстати, он о ней знает, если у вас книга запрещена?
— Шива её написал.
— О.
— Но зато мы можем теперь искать Разрушителя более предметно.
— Как?
— Ты сказал, оружие — с военных складов. Надо узнать, с каких именно. Обычная практика: после того, как оружие вывезено, склад поджигают, чтобы замести следы. Найдём пожар — найдём конец ниточки.
— Наверняка он действовал через подставных лиц, — с сомнением поморщился Фудзи.
— Да. Но кто-то на складе должен отгрузить оружие, получить мзду… Кто-то, кому нужны деньги. Любовницы, дорогие машины, казино — у всех есть грешки. И мы должны вычислить, кто готов пойти на сделку с совестью.
— Это подводит нас ко второй части беседы, — кивнул Фудзи. — Честно говоря, я и сам примерно так думал. Пять лет назад в Йокогаме был крупный скандал: сгорела фабрика по производству микросхем. Потом выяснилось, что дорогую электронику несколько руководителей высшего звена продавали майнерам — в десять раз выше рыночной стоимости. И чтобы замести следы — спалили весь завод.
Я кивнул, не уточняя, кто такие майнеры. Сейчас это к делу не относится.
— Так вот, — парень посмотрел на меня, а затем повернул кепку "Тюнити Дрегонз" козырьком назад. — Мы едем в Киото.
Я моргнул.
Почему-то казалось, что лучше всего оставаться именно здесь, на Сикоку. Но если подумать — Шива может быть где угодно.
— А чем плоха мастерская и Эйрстрим? — всё-таки спросил я.
— Мастерская отпадает, — вздохнул Фудзи. — Слишком много народу видело там тебя. К тому же, в Киото нам будет проще разузнать о военных складах. Вся знать тусуется при дворе, а я, по некоторым причинам, туда вхож, — и он наконец-то улыбнулся.
— Ну а я там каким боком?..
— Представим тебя, как моего кохая, — махнул рукой Фудзи. — Ничего необычного: аристократы всё время заводят дружков-прихлебателей, которые обделывают за них грязные делишки.
— Грязные?
— Тут уж без вариантов, — Фудзи скроил притворно-скорбную мину. — Назвался даймё — будь добр, веди себя гнусно.
— Ты поэтому и не живёшь в столице, — сказал я. — Тебе противны все эти интриги.
— К сожалению, интриги при дворе — это хлеб, масло и икра вместе взятые. Я ведь второй сын. И чем меньше мозолю глаза старшему братцу, тем реже у него появляются мысли насчёт того, что я решу претендовать на престол.
Я хотел спросить, почему его брат должен так думать, но не успел.
Дверь кафе распахнулась. На пороге, щурясь от света после ночной темноты, стоял человек, которого я уже видел.
Сейчас на нём не было традиционного кимоно. Да и меча я не заметил.
Одетый в серый деловой костюм, белоснежную рубашку и начищенные туфли, перед нами стоял Виктор Набунага.
Дорогой читатель!
После этой главы открывается продажа книги.
Цена небольшая. 99 рублей. Дешевле чашки кофе.
Писательское ремесло — штука интересная. И ваша поддержка позволит нам уделять написанию книг больше времени. И продолжать радовать Вас частыми публикациями глав, и другими интересными сериями — в перспективе.
Спасибо, что читаете наши книги.