Черный лис. Том 1

Глава 18

Набунага смотрел прямо на наш столик. Точнее, на Фудзи.

Тот, заметив гостя одновременно со мной, выпрямился и положил руки перед собой. А ногой незаметно придавил мой ботинок к полу: не дёргайся, мол, всё путём.

От Набунаги исходили волны силы.

Все люди в кафе, независимо от того, где находились, подались ему навстречу.

Официантка проснулась, распахнула пошире глаза в здоровенных искусственных ресницах и выставила грудь, обтянутую кокетливым кружевным фартучком. Водители не сводили с Набунаги глаз.

Аура власти. Где бы ни появился такой человек, он притягивает.

Не глядя по сторонам, Набунага направился к нашему столику. Словно ему каждый день приходится посещать дешевые столовки и трепаться с дальнобойщиками.

Мы с Фудзи сидели неподвижно, как два истукана. Парень так и не снял ногу с моего ботинка. Не знаю, что он вообразил: что я кинусь на самурая очертя голову?..

Глупо. Набунага явно не один. Руку даю на отсечение, кафешка окружена его людьми. Муха не пролетит. Сам оябун пришел без оружия, но уж его солдаты вооружены до зубов.

Интересно, где сейчас Сакура?..

Я вспомнил "крик баньши". И представил: девчонка открывает рот, и солдаты падают, как скошенные травинки.

— Я не помешаю? — голос у Виктора Набунаги был спокойным, интеллигентным — как у профессора на лекции.

— Ну что вы, Виктор Николаевич, я всегда рад вас видеть. Садитесь, пожалуйста.

А вот Фудзи вдруг заговорил, как светский бездельник. На грани: ещё немного, и его тон можно счесть оскорбительным.

Набунага и бровью не повёл.

И вообще: они оба вели себя так, словно встретились не в дешевой кафешке, и Фудзи вовсе не выглядит, как постаревший на пятнадцать лет водила, а сам Набунага не напоминает белого носорога в стайке мартышек.

Он уселся на стул так, словно это было кресло в личном кабинете. Я чувствовал, как Набунага преобразует пространство вокруг себя: столики, замызганный пол, даже звук телевизора, всё стало другим.

Словно мы все — шарики на резиновом листе. И вот в центр листа падает большое грузило, и нам, простым шарикам, ничего не остаётся, как катиться к нему…

— Времени мало, так что перейду сразу к делу, — Набунага покосился на меня и слегка поморщился. И только сейчас я вспомнил, что держу в пальцах зажженную сигарету — она дотлела до фильтра и вот-вот должна была обжечь мне кожу. Смутившись, я потушил её о блюдце и положил пустые руки на стол — так же, как Фудзи. Почему-то казалось, что это — наиболее правильная линия поведения.

— Я знаю об Антоку, — заявил Набунага. Это было против любых правил этикета. Вот так вот, с первых слов, хватать быка за рога — это было практически оскорбление.

Я напрягся.

— Сикоку — ваш остров, — спокойно процедил Фудзи. И бровью не повёл.

— Он предпринял глупое и совершенно необоснованное нападение на мой дом, — вот и причина такого поведения. Набунага испугался.

— Месть выжившего, — Фудзи слегка пожал плечами. — Полагаю, вы это заслужили.

Меня они в расчёт не принимали. Набунага вообще на меня не смотрел, словно я был пустым местом.

Он меня не узнал! — я опустил веки. Побоялся, что он увидит торжество в моих глазах.

— Всё, что произошло десять лет назад — история, — процедил Набунага. — Страница перевёрнута, всё забыто.

— Не для тех, кто участвовал в тех событиях лично, — а вот теперь разговор пошел серьёзно. Фудзи оставил свой легкомысленно-оскорбительный тон, подобрался. И наконец-то снял ногу с моего ботинка.

Я это расценил так: в любой момент на нас могут напасть, и нужно быть готовым.

— Хочу спросить: зачем тебе это, принц Фудзивара? — Набунага говорил очень тихо. Никто, кроме нас его не слышал.

— Затем же, зачем и вам. Не хочу, чтобы меня убили за грехи отца.

А вот это уже заявление: Фудзи открыто признаёт, что не поддерживает политику императора… Набунага чуть заметно кивнул.

— В таком случае, не следует ли нам объединить усилия? — сказал он. — Дом Антоку — в прошлом. Нужно сделать так, чтобы он там и остался.

— Вы предлагаете союз МНЕ? — а вот теперь я видел лицо истинного принца Фудзивары. — Не слишком ли вы замахнулись, Набунага?

У того не дрогнул ни один мускул.

— Простите, ваше высочество, я забылся, — он не поклонился, сидел прямо, словно проглотил шест. — Простой учитель фехтования приносит свои извинения.

— Набунага, вы пришли не к тому человеку, — сказал Фудзи примирительно. — Я не отвечаю за Владимира Антоку. Парню исполнилось шестнадцать, и он встал на тропу мести. Он просто не может поступить по-другому, вы и сами это знаете.

— Карма, — кивнул самурай.

— Карма, — подтвердил Фудзи.

— Но у меня тоже свой Путь, — сказал Набунага. — И я не намерен тихо сидеть в поместье и ждать, пока меня зарежут, как поросёнка.

— Насколько я знаю, вы умеете за себя постоять, — согласился Фудзи.

— Да, — кивнул Набунага.

— Тогда… Зачем вы пришли?

— Просто хочу подчеркнуть: я не враг дому Фудзивара. Мне нужен только Антоку, — самурай выжидательно посмотрел на Фудзи. Словно тот, вот прямо сейчас, ткнёт пальцем мне в грудь и скажет: забирайте его, Набунага-сан, и оставим всё в прошлом.

— Ничем не могу помочь, — вместо этого сказал мой друг. — Но могу дать совет… — Набунага вопросительно задрал прямые брови. — Оставьте принца Антоку в покое. У него могущественные союзники, и не вам, Набунага-сан, с ними тягаться.

— К сожалению, не могу этого обещать, — откликнулся самурай. — Война — это путь, который находит тебя сам. И не позволяет сойти, как бы ты не старался.

— Понимаю, — склонил голову Фудзи. А потом посмотрел прямо в глаза Набунаге. — Тогда не смею вас больше задерживать.

Самурай поднялся, с грохотом отодвинув стул. Показалось, вся кафешка содрогнулась от этого неожиданного и грубого звука.

— Не знаю, где ты его прячешь, — сказал Набунага. — Но передай: пусть Антоку отступиться от притязаний.

А потом он пошел к выходу — прямой, с гордо поднятой головой.

Как только Набунага покинул кафешку, остальные работяги тоже поднялись и поспешили к выходу. Продавщица поспешно скрылась в подсобке.

— Что это значит? — кафе опустело, мы с Фудзи остались вдвоём.

— Нас сейчас будут убивать.

— Набунага?

— Конечно нет, — Фудзи даже фыркнул. — Виктор ни за что не допустит, чтобы его имя связали со смертью принца Фудзивары.

— Куромаку, — припомнил я. — Тот, кто стоит за занавесом.

— Его люди давно следили за мной — до того, как появился ты, — сказал Фудзи.

— А потом я взял, и пришел к тебе в мастерскую. А ещё засветился у него дома…

— Да, — Фудзи уже вставал. За окнами слышался невнятный шум, который заставлял нервничать. — Виктор решил, что два принца — это слишком много для одного маленького острова.

Стекло разбилось, на пол упало что-то небольшое.

— Граната! — закричал я, увлекая Фудзи к разбитому окну. — Дымовая, — пол быстро заволакивало плотным сизым дымом.

Фудзи дёрнул меня за руку, оттаскивая от окна и направляя в сторону дверцы в запасную комнатку. Кажется, там тоже есть окно…

— Но зачем он приходил? — спросил я, влетая в узкое, ограниченное двумя татами пространство. — Мог же просто послать убийц…

— Честь самурая, — Фудзи уже открыл окно и высунул ногу наружу.

— Человек старой закалки, — я тоже спрыгнул во двор, в мокрые кусты жасмина. Рубашка защитила от капель, и я порадовался, что переоделся. — Уважаю.

Ответа Фудзи я не услышал, потому что из темноты на меня выпрыгнул кто-то вертлявый, в развивающемся балахоне. Я инстинктивно присел, пропуская его над собой и толчком придавая ускорение — вертлявый врезался в стену кафешки, та ответила дрожью сайдинга и скрипом стропил.

Фудзи уже был занят: отбивался от двоих, чёрных и бесшумных. Я хотел ему помочь, но на спину мне навалились, горло захлестнула тонкая удавка.

Значит, это правда: нас хотят убить. Просто, без вопросов и сожалений.

Включились инстинкты посланника и я принялся действовать. Снять удавку, затем подножка, тычок открытой ладонью в грудь, колено, локоть, прыжок, подсечка…

Всё происходило очень быстро. Я даже не пытался анализировать свои действия — инстинкты с этим справлялись лучше.

Из разбитого окна кафешки валил удушливый дым — одного противника я рыбкой запустил внутрь. Другой повис у меня на плечах, прижимая к земле, он был грузный, тяжелый, а я — худой и ловкий. Вывернулся, надавил на точку в основании шеи — и пока.

Противника набегали один за другим, как в плохом боевике. Мы с Фудзи гасили их, бросали, лупили… Дым из окна валил, как каша из кастрюли. И хотя он стелился по земле, в горле уже начинало першить.

К тому же, мы устали. Я подвернул ногу, а Фудзи неловко прижимал одну руку к рёбрам — не иначе, сломал парочку.

Нападающие были слишком опытными, чтобы лезть всем скопом. Рано или поздно они нас измотают. И те, кто останется — довершат дело.

Почему они не стреляют? — мысль была здравая. Пара-тройка очередей из автомата — и нам крышка. Но может, они тоже соблюдают кодекс, или же просто не хотят привлечь внимание полиции…

Один из противников, похожий на мумию в плотных чёрных тряпках, пнул меня в живот. Он применил какой-то очень хитрый прыжок, с разворотом — я такого не ожидал, а потому пропустил.

В горло хлынула горькая желчь, внутренности скрутило. На пару секунд я выпал из реальности, и кто-то успел огреть меня по затылку. Горло вновь захлестнула удавка, я захрипел. Силы вдруг кончились — словно мне вкатили мышечный релаксант.

Подростковое тело, — мелькнула мысль. — Слишком короткий запал…

Сквозь выступившие слёзы я видел, как пространство перед кафе заполняют тёмные фигуры, как Фудзи отважно бьёт одного из противников по голове, но тот уворачивается и всаживает ему кулак в живот…

Удавка почти перекрыла воздух. Я чувствовал, как наливается кожа на лице, как выпучиваются глаза, а в груди разгорается жгучий пожар… А потом всё исчезло.

Я лежал на боку, хватая ртом воздух, словно куски сладкой ваты, и наблюдал, как мимо проходят другие тёмные силуэты, тоже затянутые в чёрное. Некоторые из них склонялись над лежащими, теперь похожими на мёртвые личинки фигурами, поднимали их и куда-то несли.

Через пару минут мы с Фудзи остались одни. Дым рассеялся, хотя в воздухе всё ещё стоял терпкий и колючий запах.

Я поднялся на колени. Дополз до Фудзи, заглянул ему в лицо…

Жив. Под правым глазом синяк, волосы на лбу слиплись от крови, на боку — громадное тёмное пятно. Почувствовав, что рубашка насквозь промокла, я задрал её, и увидел небольшой порез, к счастью, прошедший вскользь, по рёбрам. Но крови натекло изрядно — вся трава под боком у Фудзи потемнела.

Он приоткрыл глаза, когда я наложил ладони на его бок. Попытался что-то промычать, но только выплюнул сгусток крови вместе с зубом.

— Лежи, не дёргайся, — я вспомнил, что делал совсем недавно с Такедой. Если получилось зарастить перелом, значит, должно получиться и сейчас…

Что говорила маленькая доктор-сэнсэй, когда лечила меня? Избавиться от бактерий… Я представил крошечных одноклеточных существ — в моём воображении у них были громадные зубы, которыми они грызли повреждённую плоть.

А затем я представил, как эти тварющки лопаются, одна за другой, рана очищается и мышечные волокна начинают срастаться…

Магия — в голове. Вот что я успел понять. Все эти рассуждения о тренировках, о заклинаниях и ступенчатом познании силы — всего лишь способ научить мозг приказывать Эфиру действовать так, как тебе нужно.

После встречи с лисом и обмена с ним сущностями, я чувствовал в себе необыкновенный подъём сил. Всё время хотел применить их, попробовать, на что я теперь гожусь, но не находил времени. События неслись вскачь, и проверить, был лис на самом деле, или это мне только привиделось — не представлялось возможным.

Теперь, держа руки над раной Фудзи, я убедил себя в том, что встреча с лисом состоялась. Что-то произошло со мной в таинственном лесу, я чувствовал изменения в токе крови, в биении пульса и даже в скорости движений. Я стал другим. Лучше, чем был.

Единственное, что мешало насладиться этим новым чувством, был опыт посланника. Он напоминал: за всё надо платить. Ничто — ни плохое, ни хорошее — не даётся даром.

Что потребуют от тебя, за новые силы и умения?..

— Где ты этому научился? — Фудзи сел на земле. Он уже не выглядел полутрупом, и даже отёк на губе пошел на убыль.

— Храм Тысячи Ветров, — я пожал плечами и поднялся.

Похоже, Фудзи моя помощь больше не требуется.

— Но ты пробыл там всего два дня.

— Иногда — этого достаточно.

Поддерживая друг друга, мы похромали к стоянке. Больше всего в этот миг я жалел об оставленной в кафешке пачке сигарет.

Вокруг не было ни души. Исчезли все, до единого, нападавшие, исчезли водилы грузовиков и сотрудники кафе — впрочем, кроме официантки, я и раньше не видел, просто предполагал, что они должны быть.

Самое главное, я не видел и следа тех, кто нас спас.

— Как ты думаешь, кто нам помог? — на всякий случай спросил я у Фудзи, когда мы остановились передохнуть на краю стоянки, подальше от желтого круга фонаря.

— Понятия не имею, — прошамкал Фудзи разбитым ртом. — Кто-то, кому мы нужны живыми. Логично?

Я сглотнул. Слишком много сил стягивается вокруг пресловутого принца. Это может помешать выполнению моей миссии.

— Значит, зря ты приглашал китаянку для того, чтобы изменить мою морду, — не то, чтобы я об этом сожалел. Выглядеть на пару лет старше и мужественнее — всё равно приятно.

— Ошибаешься, друг Курои, — хмыкнул Фудзи, и осторожно, пальцем, пощупал дырку от зуба. — Там, куда мы едем, лучше никому не знать, что принц Антоку больше не живёт в храме. И Набунагу провели. Если бы он твёрдо знал, что парень рядом со мной — это принц Антоку, живыми мы бы не ушли.

— Но ведь нам пришли на помощь. Значит, тоже следили за нами всю дорогу.

— Это было не трудно, — буркнул Фудзи. — Мы не особо-то скрывались.

— Может, эти невидимки будут охранять нас всё время?

— Лучше ты так не думай, — серьёзно сказал Фудзи. — Если начнёшь считать, что твою жопу вытащат из любой заварухи…

— Да, — он был прав. Неизвестно ещё, зачем нам помогли… — Куда мы идём, Хранители тебя забери?

— Ищем фуру, которая отправляется в Киото.

Я оглядел себя, затем — Фудзи. Вид у нас был — хуже некуда. Рубахи в пыли, джинсы разодраны, башмаками грязь месили… К тому же, я где-то потерял парик. И даже не заметил.

— Вот так просто? Возьмём, и заявимся в столицу, где всем заправляет твоя семья?

— Да.

— О. Ну ладно.

Нужная фура нашлась во втором ряду. Фудзи приподнял брезент, и мы просочились в плотно заставленное коробками пространство.

— Ну-ка, помоги, — парень начал переставлять коробки так, чтобы в центре освободить немного места.

Тостеры, кофеварки, кухонные комбайны, чайники… Передавая ему коробки, на некоторых я видел одни и те же значки: синий круг, красный треугольник, серебряный полумесяц… Каждый раз над значком был чёрный овал.

— Что это за значки? — спросил я. Особенность посланников: всегда быть любопытным. Частенько это спасает жизнь.

— Указания для поваров, — ответил Фудзи. — Инструкция.

— Всего-то? — я был разочарован.

— Чёрный овал означает, что данный прибор предназначен для адепта Эфира, — видимо, Фудзи уловил мой тон, и он ему не понравился.

— В смысле… Что он работает от магии?

— Не ОТ, — поморщился Фудзи. — Просто при его функционировании нужно использовать некоторую долю силы. Цифры видишь? Это уровни напряжения.

— А геометрические фигуры?

— Красный треугольник — огонь, — терпеливо пояснил Фудзи. — Видишь, он нарисован на коробке с портативной электрической плиткой?

— Значит, на кофеварке… — я повертел коробку. — Треугольник, полумесяц и квадрат. Это значит…

— Огонь, вода и земля. Этим агрегатом может пользоваться адепт, познавший в какой-то степени эти три таттвы.

— А что будет, если кофеварку включит э… обычный человек?

— Да ничего, — Фудзи пожал плечами и уселся на одну из коробок. С удовольствием вытянул ноги… — Просто кофе будет не таким вкусным.

Я устроился рядом с ним.

— Хочешь сказать, на Тикю все повара — сэнсэи?

— Не сэнсэи, — поправил Фудзи. — Умэи. И не только повара. В какой-то степени, все люди умеют обращаться с Эфиром… Но для того, чтобы стать полноправным Сэнсэем — нужно пройти инициацию.

— А ты? Сэнсэй, или умэй?

Я вспомнил, как Фудзи готовил у себя в эйрстриме. Было дико вкусно.

— Я — сэнсэй, — парень говорил как-то вяло, голова его клонилась на грудь. — Уровня "красный дракон".

— И что это значит?

— Слушай, давай поспим, — он пододвинул себе под ноги ещё одну коробку и растянулся, как на татами. — Путь до Киото не близкий.

В этот момент я почувствовал, как кабина фуры чуть дрогнула. Раздался шум захлопнувшейся дверцы, а потом взревел двигатель. Кузов качнуло раз, другой, а потом он закачался чуть заметно, но в успокаивающем ритме.

Интересно: где прятались дальнобойщики, пока мы дрались у кафешки?..

Это была последняя мысль. Уронив голову на руки, я отключился.