Черный лис. Том 1

Глава 22

Говорили мы довольно долго. Несмотря на болезнь, князь Соболев обладал острым умом.

Его терзало неуёмное любопытство.

Мне пришлось подробно рассказать ему о Древе миров, о системе централизованного координирования и Корпусе посланников.

Он интересовался подробностями моей жизни на Ёшики, обучением и подготовкой.

Время от времени он бросал под язык какие-то белые крупинки, и вопреки долгой беседе — даже я чувствовал себя вымотанным — его глаза светились всё ярче.

— Как причудливо Судьба тасует карты жизни, — князь задумчиво смотрел в окно, на неподвижную в своей идеальности голограмму. — Я прибыл в Ямато за внуком. За его доставку Набунага запросил много денег. Очень много, — Соболев поджал губы, как бы осуждая жадность. — Хорошо, что моя семья владеет большими активами. Спасти Володю — для меня дело чести. Но сделка сорвалась, и я уже не чаял увидеть внука живым.

— Простите, что так получилось, — в принципе, я не должен был извиняться. Но чувствовал настоятельную в этом потребность. — Метасендер выбросил меня в тело вашего внука случайно. Я не знал, что так будет.

Соболев усмехнулся.

— Случайностей не бывает, молодой человек. В Тикю мы знаем, что нашими жизнями управляет предназначение. Судьба. Рок. Выбирайте, что больше нравится. Вот например… — лёгким движением пальца он развернул кресло в мою сторону и улыбнулся. Вновь — одними уголками губ. У меня даже создалось впечатление, что мышцы его лица частично атрофированы, и говорить, моргать, а также проявлять хотя бы малейшие эмоции — для него является тяжелой работой. — Мне доносили, что Володенька — паренёк увлекающийся. Скорее, исследователь, нежели боец. Монахи делали, что могли, на протяжении десяти лет — но его душа так и не склонилась к пути воина. Это не свойственно породе Соболевых, да и клан Антоку прославился мужественными, я бы сказал, жесткими людьми. Зато ты — это сразу видно — человек бывалый. С чёткой целью и себе на уме.

— Возможно, на Владимира повлияла перенесённая в детстве травма, — осторожно сказал я. Говоря о принце, я испытывал двойственные ощущения: разговор шел как будто о другом человеке, но в то же время — и обо мне. — Гибель родителей, брата…

— Сына императора с рождения готовили к нелёгкой, полной опасности жизни, — строго проговорил Соболев. — Основа власти зиждется на крови. На подчинении. На подавлении чужой воли. А Володя — мальчик нежный, восприимчивый. Он не подходит для управления страной.

— И поэтому смерть Михаила стала таким ударом для императора Антоку, — вставил я.

Поначалу я не хотел вникать в политические перипетии Ямато. Моя цель — обезвредить Дестроера и вернуться в Корпус. Но пробыв здесь какое-то время, я понял: этого не избежать. Мне ПОНЕВОЛЕ придётся участвовать в жизни страны — и скорее всего, не одной. Влезать в разборки кланов и даже принимать политические решения.

А для этого я должен как можно лучше владеть информацией.

— Томохико был уже немолод, — сказал Соболев. — У него не было шансов завести другого наследника: одним из условий, при которых я согласился выдать за него мою дочь, было то, что он не будет брать других жен. В Ямато это необычная практика, но император согласился. Наталья — императрица и единственная жена. Никаких любовниц, никаких наложниц. Мы, Соболевы, слишком гордый род для того, чтобы делить место с кем-то ещё…

— Тем не менее, ваш внук вырос, — напомнил я. — Он неплохо владеет боевыми искусствами, и самое главное — Эфиром. Мне говорили… — при воспоминании о погибших операторах защемило в груди. — Мне сказали, что у этого тела — очень высокий потенциал.

— Кровь Соболевых, — в голосе Алексея прорезалась гордость. — В нашем роду часто рождались маги, способные управлять всеми пятью стихиями.

Я вспомнил, что говорил по этому поводу дед Сакуры. Кроме пяти традиционных направлений, есть ещё адепты Хаоса и Порядка.

— Чёрный Лис… — Соболев посмотрел на меня испытующе. Его взгляд пронзал насквозь, проникал прямо в душу. — У тебя есть обычное имя?

— Я давно забыл, какое имя мне дали при рождении, — рядом с этим человеком, который так страстно, так преданно любит семью, я испытал стыд за то, что ничего не помню о своём прошлом. — Здесь, в Тикю, меня зовут Курои Кицунэ.

— Остроумно, — кивнул Соболев. — Пусть так и будет.

— Вы не отпустите меня, — сказал я. Это было очевидно, но хотелось прояснить ситуацию до конца.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — губы Соболева шевелились чуть заметно, но все эмоции отражались в глазах. — Но я не буду мешать выполнению твоей миссии. И даже могу помочь — если ты примешь мою помощь.

— А что взамен?

Конечно же, я примерно представлял, что потребует такой человек, как он. Но всё-таки хотелось это услышать.

— Ты сохранишь тело Володи целым и невредимым.

Я кивнул.

— Об этом можно даже не говорить. Забота об оболочке — одна из неотменяемых директив посланника. Когда всё закончится, я вернусь в Корпус, и вы сможете наконец-то обнять внука.

Соболев опять усмехнулся — одними глазами.

— Ты меня неправильно понял, Курои Кицунэ.

У меня в голове сверкнула догадка.

— Вы хотите занять это тело сами. С помощью метасендера переместиться в другой мир, а затем — прыгнуть обратно, в эту оболочку. Но…

Я хотел сказать, что ничего не получится. Тикю — закрытый мир, здесь нет громадных стационарных аппаратов, способных за доли мгновения высчитать параметры перемещения в конкретное тело. Но Соболев меня перебил.

— Интересная идея, — он бросил под язык очередную таблетку. — Соблазнительная. Но мне нужно другое, — я молча ждал продолжения. — Ты должен поехать со мной в Россию и принять титул официального наследника. Род Соболевых не должен угаснуть. А если я умру до того, как документы будут оформлены — всё. Нас больше не будет.

Вот зачем Соболев примчался в Ямато. Его дни сочтены, но он хочет обеспечить своему роду будущее: пусть Владимир Антоку и не представляет интереса, как личность, но зато он может стать продолжателем рода. Отцом.

— А что бы вы делали, если б Владимира действительно убили десять лет назад?

Алексей вздохнул.

— О том, что внук жив, я знал всегда, — он еле заметно вздохнул, и принял ещё одну таблетку. — У меня свои способы, сейчас нет времени о них говорить. Но все эти годы я тайно платил за его безопасность.

— Почему вы сразу не забрали внука к себе?

— Вывезти ребёнка из страны не слишком сложно, — Соболев на мгновение прикрыл глаза — словно кивнул. — Но есть такая поговорка: прячь ценное на виду. На Сикоку, в двух шагах от столицы, его никто не стал бы искать. Но в России, даже в моём укреплённом поместье, сохранить мальчика живым было бы очень сложно. Синобу императора Ёмэй славятся тем, что могут проникнуть в любое место. Недавно, накануне того, как Володе исполнилось шестнадцать лет, мне написали, что хранить тайну больше не представляется возможным. Я сразу вылетел на Главный остров.

— Кто помешает императору уничтожить и детей, дабы они появятся?

— Как раз сейчас мой концерн готовит соглашение с императорским двором на поставку нефти и газа. Ссориться со мной будет невыгодно экономически.

— Но пока документы не подписаны…

— Опасность сохраняется, да, — Соболев замолчал. Было видно, что ему всё труднее превозмогать болезнь. Но он твёрдо решил довести разговор до конца. — Если принц погибнет до того, как сделка завершится — что ж. На всё воля Провидения.

— Но ведь император должен понимать, что в таком случае вы тут же расторгнете сделку.

— Ёмэй — человек разумный и дальновидный. На самом деле, это он сделал первый шаг к примирению. Он старается смотреть в будущее, а не жить прошлым.

Я вспомнил, что сказал об отце Константин. Он сам, своими руками, задушил свою жену…

С таким человеком Соболев хочет договориться. Купить безопасность своего клана в обмен на поставки жизненно важных ресурсов.

— Что может помешать вашей сделке?

— Его сын, Сётоку. Это совсем другой человек. Ямато — для японцев — вот его кредо.

— Он может ухватиться за возможность убить Владимира — чтобы вбить клин в отношения между Ямато и Россией, — кивнул я.

Это так очевидно, что даже неинтересно. Тикю — удивительный мир. Наличие в нём Эфира делает его уникальным, волшебным, похожим на чудо. Но вот люди… Люди остаются прежними.

— Кто вы, Алексей: охотник, или собиратель?

Я задал вопрос неожиданно, и по глазам Соболева было видно, что тот удивлён. В его мозгу шла невидимая, но лихорадочная работа. Разум анализировал, просеивал, сопоставлял, делал выводы…

— У нас в Корпусе есть один профессор, — сказал я. — Так вот, по его теории… В древности, во времена пещерных людей, все делились на охотников и собирателей, верно? Первые охотились, вторые — разбредались по полям и долам, собирали корешки, ягоды, орехи и другие полезные вещи. И те и другие достигали в своих умениях большого мастерства. Со временем охотникам пришлось выработать особые сдерживающие механизмы. Они прекрасно понимали: если сегодня выбить всю добычу, завтра будет нечего есть. Охотники научились УПРАВЛЯТЬ стадом. Пасти, перегонять на более тучные пастбища. Охранять. У собирателей таких сдерживающих механизмов нет. Даже наоборот: если они не соберут весь урожай, например, орехов — он попросту пропадёт. Или, что ещё хуже — достанется кому-то другому. Но в следующем году будет новый урожай, и его точно так же будет нужно собрать… Конечно же, сейчас всё изменилось — во многих мирах. Собиратели выродились в шопоголиков, туристов и богачей, которые бездумно накапливают имущество. Но зато охотники… О, охотники бывают разными. Многие становятся полицейскими, солдатами — и продолжают охранять стадо. Есть среди них и богачи…

— Я понял твою мысль, — перебил меня Соболев. — Вопрос в том, что делать с богатством. Бездумно копить, или потратить на благо общества.

— А богатством могут быть не только деньги, — кивнул я. — Знания, таланты, способности… Так кем вы считаете себя, господин Соболев?

— Как я уже сказал, я помогу тебе отыскать Разрушителя, — сказал князь. Бросил под язык очередную таблетку, с трудом проглотил… — Даю слово.

Я налил в стакан минеральной воды, протянул ему. Соболев принял воду с благодарностью.

— Это нужно сделать как можно скорее, — напомнил я. — Что до меня, обещаю сохранить тело принца в неприкосновенности. В этом можете не сомневаться. Чрезвычайный посланник — довольно трудная мишень. За принца можете не волноваться.

— Мне нужен не Володя, — Соболев сделал несколько глотков воды и вернул стакан на полку. В его глазах снова зажглись искры. — Мне нужен ты, Чёрный Лис. В теле моего внука — но именно ты.

— Я?.. — впервые на моей памяти кто-то интересовался персоной посланника.

Мы были пешками. Бойцами невидимого фронта. Тихо делали свою работу и также тихо уходили. Незаметные, не требующие ничего для себя.

— Быть принцем — тяжелая участь, — сказал Соболев. — Слишком много противоборствующих сил, слишком много врагов. А ты сам сказал: посланник — довольно трудная мишень. Значит, у тебя больше шансов с этой участью справиться, — он помолчал, давая мне время переварить услышанное. — Я стар. Но я несу ответственность за семью. Клан Соболевых нуждается в крепком руководителе — и я думаю, что ты справишься. В отличие от Володи… К сожалению, он слишком похож на родственников из побочных линий. Жить в своё удовольствие, бездумно прожигать ресурсы, нажитые предками — это общая тенденция для ВСЕЙ нынешней молодёжи. Ты — не такой.

Сев на диван, я обхватил голову руками. Устало потёр уши, щёки — кожа ощущалась холодной, чужой. Словно моё сознание и впрямь было заперто в бесчувственной оболочке.

Чем дольше я находился в этом мире, тем больше ощущал себя его заложником.

Фудзи хочет отомстить своему отцу — и для этого ему нужен я.

Янака хочет исполнить гири — и для этого ему нужен я.

Набунага хочет вернуть утраченное влияние — и для этого ему нужен я.

Соболев хочет защитить свой род — и для этого ему нужен я…

А я всего лишь хочу остановить Шиву. И для этого мне нужны все, кто согласится помочь.

Вдруг откуда-то издалека, возможно, из-под пола, послышался долгий глухой гул. Взрыв. Этот звук ни с чем не спутаешь.

Я вскинул глаза на Соболева, но у того звонил телефон. Гарнитура была возле уха, так что князю оставалось нажать незаметную кнопку. Выслушав сообщение, он как-то осел, сдулся. Из его глаз ушли последние искры жизни.

— Произошло то, чего я больше всего опасался, — сказал он. — Принц Сётоку решил сделать свой ход. Это место хорошо укреплено, так что у тебя есть десять минут. Уходи. Дальше по коридору — запасной выход.

— А как же вы?

— Сётоку хочет, уничтожив меня, прервать линию Соболевых. Пускай так и будет. Я не успел исполнить предназначение.

— Ну уж нет, — я схватился за ручки на спинке коляски и повернул её к тому коридору, на который указал Соболев.

Несколько шагов — и мы перед дверью.

— Что ты делаешь? — голос князя выражал истинное удивление. — Зачем тебе это?

— Затем, что я просто не могу уйти, оставив вас одного — перед лицом смерти.

— Глупости, — раздраженно буркнул Соболев. — Я прожил достойную жизнь. И не боюсь умереть.

— Поверьте: я прожил гораздо дольше, чем вы, — открыв дверь, я увидел лестницу. Трудненько на ней будет с коляской… — И точно знаю: смерти боятся все.

Двери лифта в холле открылись — я услышал характерное шипение, — и в коридоре раздался топот ног.

Вытолкнув коляску с Соболевым на лестничную площадку, я захлопнул дверь и повернулся. Опять люди, затянутые в чёрное. В узких прорезях видны только глаза, в руках тускло поблёскивают клинки…

Двое. Нет, трое — один забежал в ту комнату, из которой появился Соболев. Им было не слишком удобно в узком коридоре и я применил древнее, как мир, средство: наклонился, и изо всех сил дёрнул ковровую дорожку на себя.

Раздался грохот тел, из дальней комнаты выскочил третий боец…

А ведь они могли пустить фугасный снаряд в окно, — мы были уже в гостиной, и я отбивался от мечей большим серебряным подносом. — Спустить с крыши спецназ на тросах… Но предпочли действовать тихо. Значит, это не слишком законная акция.

В тесном пространстве гостиничного номера тело подростка стало преимуществом. Гибкое и узкое, оно с лёгкостью уворачивалось от клинков и ударов.

Я всё боялся, что противники применят силу Эфира — но этого не случилось. Они дрались, как обычные люди…

Пока я сражался с этими тремя, лифт вновь раскрыл двери, и выбросил новую порцию синобу — на этот раз четырёх. Похоже, где-то на этажах шло сражение с людьми Соболева. И наверх прорывались единицы. Пока…

Я метался по комнате, как сумасшедшая макака. Оружия у меня не было, так что пришлось использовать подручные средства: вазы, подставки, бутылки, пульт от телевизора… Но вот меня загнали в угол. Даже под чёрными повязками, закрывающими лица, я видел, как синобу улыбаются.

А потом всю комнату затопил Эфир. Он пришел неожиданно, как вспышка. Раз — и синобу, все до единого, оказались на полу. Они кричали и корчились, срывая с себя чёрные повязки.

Лица их побагровели. Казалось, вспышка эфира обожгла их, как кипятком.

Я опешил. Кто мог мне помочь? Но замешательство моё продлилось не более двух секунд…

Из коридора выехал Соболев, в своей коляске и трубках. Руки его всё так же безвольно лежали на подлокотниках, А глаза светились холодным прозрачным светом. Словно вместо радужек в них были кусочки льда.

— Всего лишь небольшие ожоги, — сказал он удивительно окрепшим голосом. — Я не убийца. Скоро они придут в себя.

Первым делом, опомнившись, я метнулся к лифту и заблокировал его двери стулом. Затем наклонился над одним из синобу и приложил пальцы к артерии на шее. Пульс был, хотя и не ровный.

Я вскинул глаза на Соболева.

— Ты слишком рано списал меня в утиль, Чёрный Лис, — проговорил тот, едва разжимая губы. — Я инвалид. Но не беспомощный.

— Скоро они поймут, в чём дело и здесь будет следующая партия боевиков, — метнувшись в коридор, я ещё раз осмотрел лестницу. Узкая и довольно крутая. Не представляю, как спустить по ней инвалидное кресло…

— Я пытался вызвать вертолёт, — сказал князь. — Но к сожалению, он не прилетит. Пилота под выдуманным предлогом задержали на аэродроме.

— У вас есть телефон?

— В правом кармане.

Прикасаясь к телу Соболева, я не мог избавиться от ощущения, что трогаю мумию.

Достал телефон, активировал и набрал номер по памяти. Это было несложно: до сих пор мне пришлось запомнить всего два номера…