Черный лис. Том 1

Глава 24

— Значит, Соболев, — я пытался уловить чувства Фудзи по этому поводу, но так ничего и не понял.

Так получилось, что князь сидел к нам спиной, и развернуть кресло в узком проходе не представлялось возможным.

Это давало ощущение приватности. Но я отдавал себе отчёт в том, что Соболев прекрасно всё слышит.

Человек, который помог затащить коляску, сидел рядом с ним, но смотрел исключительно в окно.

— Я понимаю, его присутствие нарушает твои планы, — сказал я.

Удивительно: я ощущал огромную ответственность за человека, который меня похитил.

— Ничего подобного, — зубы Фудзи сверкнули в фирменной улыбке. — Они всего-навсего нуждаются в коррекции.

— Один вопрос, — очень хотелось закурить. Но зная, что табака тут нет, а есть только терпкое зелье, которое в большинстве миров попросту запрещено, я подавил это желание. — Почему ты сказал, что Набунага собирается убить принца Антоку?

Фудзи долго не отвечал. Он вёл микроавтобус на огромной скорости, мастерски лавируя в уличном движении. Не обращая внимания на светофоры, свистки полицейских и истеричные гудки малолитражек, он нёсся, как я предполагал, подальше от центра города.

— Я действительно думал, что он собирается тебя убить, — свернув в узкий переулок, Фудзи вновь набрал скорость. Мимо мелькали запаркованные машины, пешеходы и желтые куртки курьеров. — Сам посуди: мне доложили, что Володю схватили неизвестные люди, когда он совершал пробежку вокруг храма. Запихнули в багажник и теперь направляются к побережью, в сторону Коти. Единственный человек, который мог на такое пойти — Виктор Набунага. Что мне оставалось думать?

— И ты не попытался ничего предпринять?

— Мой человек был там один, — Фудзи смотрел только на дорогу, всё его внимание было сосредоточено на том, чтобы провести микроавтобус по узким улочкам пригорода. От этого создавалось впечатление, что он говорит сам с собой. — Он не успел ничего сделать, а когда сообщил мне — я решил, что уже поздно. Набунага — человек действия. Если он что-то приказал, это исполняют немедленно. Но поверь: когда я тебя увидел, искренне обрадовался, что ты жив.

Я кивнул. Фудзи настоящий принц. Он мыслит совершенно другими категориями, чем обычные люди. Для него гибель одного человека — приемлемые потери.

— Все эти годы Набунага работал на Соболева, — сдавленно сказал я. — Точнее, шантажировал его, угрожая безопасности внука.

— Значит, вот на какие деньги Виктор готовил свою армию, — пробормотал Фудзи. — А мы-то думали…

— Что?

— Мы думали, он негласно выполняет приказы Сётоку, — пояснил Фудзи. — Но получается, он ведёт свою игру.

— Далеко не факт, — сказал я. — В Соболев-Плаза мы отбивались как раз от людей твоего братишки.

Фудзи передёрнулся. Да так, что автобус вильнул и чуть не задел фонарный столб.

— Я предпочитаю не думать о том, что мы — родственники, — в его голосе слышалась неприязнь. — Отец у нас общий. Но матери — нет. Моя была всего лишь наложницей.

Я потряс головой. Все эти хитросплетения дворцовых интриг были для меня книгой за семью печатями. Я не понимал: зачем всё это нужно?.. И самое главное, каким боком ко всему этому хотят приклеить меня.

— Привыкай, — Фудзи оторвал руку от руля и похлопал меня по плечу. — Теперь это — твоя жизнь. Ты — принц Антоку.

— Прежде всего я — чрезвычайный посланник, — раздражение накапливалось постепенно, но теперь, когда усталость брала своё, выплеснулась наружу. Мне больше не хотелось сдерживать эмоции. — У меня есть задание, которое я обязан выполнить. Как вы не понимаете?.. — я оглянулся и бросил взгляд на затылок Соболева. Тот сидел неподвижно. Похоже, что спал. — Если я не найду и не остановлю Шиву — от вашего игрушечного мира не останется камня на камне! Вы похожи на муравьёв, которые затеяли войну из-за дохлой гусеницы, в то время, как ваши муравейники раскидывают лопатой.

После моих слов наступила тишина. Не знаю, о чём думал Фудзи, или человек, который сидел рядом с Соболевым и упорно смотрел в окно. А я думал о Разрушителе.

Вполне возможно, он сочтёт этот мир слишком привлекательным для того, чтобы покончить с ним слишком быстро.

Шива похож на игрока в экономическую стратегию. В какой-то период он может даже взрастить вполне процветающую цивилизацию. Но рано или поздно она ему наскучит, и тогда полетят бомбы…

Я испытал мгновенный укол стыда. Мои помыслы ничем не отличаются от тех, что руководят Фудзи или Набунагой. Я думаю лишь о личной выгоде — о том, как бы выполнить задание и исчезнуть. И ничего, буквально ничего не желаю знать об этом мире…

— В Тикю есть ядерное оружие? — спросил я, как только осознал эту мысль.

— Ммм… Никогда о таком не слышал.

Ответ Фудзи вызвал у меня вздох облегчения. Не всё так плохо. Когда нет того, кто может нажать на кнопку, и одним махом уничтожить континент — можно рассуждать более последовательно.

— У нас есть боевые маги, — голос раздался из-за спины, говорил Соболев. Он чуть повернул голову, и слышал я его отлично. — Ядерный распад — закрытая тема, — продолжил он. — Разработки начинались. Но к счастью, мы слишком быстро поняли, что не сможем удержаться от применения этой силы. К тому же, есть магия Хаоса.

— Она тоже запрещена, — голосу Фудзи недоставало уверенности.

— Но адептов достаточно, — сказал Соболев. — И ты, Константин, прекрасно знаешь, на что они способны.

Это были первые слова, которыми обменялись Фудзи и Соболев. До этого они делали вид, что не замечают друг друга — может, это был какой-то специальный протокол, или особенности этикета…

А ещё я подумал о том препарате, которым меня накачали люди Соболева прежде, чем доставить к нему. Подавитель магических способностей. Возможно, его действие и рассчитано на таких людей, как я… Или Шива — эта мысль ударила, словно хлыстом. — Ведь он ТОЖЕ мог попасть в тело мага! Почему я раньше об этом не подумал?

— Куда мы едем? — вопрос задал князь. Очевидно, он достаточно восстановил силы для того, чтобы вновь начать интересоваться окружающим.

— В безопасное место, — ответил Фудзи. — Туда, где до вас не доберётся Сётоку.

— И что дальше? — в голосе Соболева прорезались властные нотки. Чувствовалось, что он — не тот, кто позволит управлять своей жизнью другим.

— Дальше? — мы выехали на относительно свободную скоростную автостраду. Погони, кажется, не было. — Мы поговорим. Выработаем совместный план действий, — Фудзи позволил себе бросить короткий взгляд назад, на Соболева. — Поверьте, Алексей-сан. Я вам не враг.

— А кто ты тогда?

Фудзи честно задумался.

— Я тот, кто хочет мира для всех, — наконец сказал он. — Но я не побоюсь применить силу, чтобы этот мир отстоять.

Приоткрыв окно, я тут же почувствовал запах рыбы и дизельного топлива. Мы приближались к побережью, к порту.

— Ты везёшь нас к Янаке.

— В данный момент это наиболее защищенное место, — коротко ответил Фудзи и вновь замолчал.

— Я отвечаю за этого человека, — я чуть мотнул головой назад, где сидел Соболев. — Слышишь? С ним ничего не должно случиться.

Фудзи слегка усмехнулся.

— Возможно, всё окажется даже лучше, чем ты думаешь.

Через пять минут мы въехали в открытые ворота, за которыми я увидел знакомую асфальтированную площадь и заводское здание. На берегу кивали шеями несколько подъёмных кранов, которых я не заметил в первый приезд.

Янака ждал на улице. Без своего белого плаща и щегольской шляпы, одетый в толстую куртку и такие же штаны, синие с красными полосами по бокам, он походил на рабочего, только что закончившего тяжелую смену.

Но "секретари" никуда не делись. Только вместо зонтов держали теперь автоматы, совершенно не скрываясь.

— Как ты, мой мальчик? — спросил он, как только я спрыгнул с подножки микроавтобуса.

— Всё хорошо, Янака-сан, спасибо, что спросили.

— Ну и заставил ты нас побеспокоиться. Исчез посреди ночи, и никто не мог сказать — куда. Ни охрана, ни камеры ничего не засекли.

— Этому были причины, Янака-сан.

Человек Фудзи как раз раздвигал дверцы, чтобы вытащить коляску Соболева. Я хотел помочь, но он дал понять, что справится сам.

Рывком вытянул кресло, приподнял, развернулся и поставил на асфальт без малейшего толчка. Соболев посмотрел на Янаку.

В лице обоих не дрогнул ни один мускул. Дул пронзительный ветер, и Соболев, одетый лишь в чёрный шелковый халат, наверняка мёрз. Но по нему этого видно не было — только волосы, седые и лёгкие, как пух, колыхались вокруг лица.

— Здесь прохладно, — наконец сказал Янака. — Давайте зайдём внутрь, — развернувшись, он пошел в здание завода.

Аккумуляторы кресла за время дороги, наверное, подзарядились, потому что Соболев кивнул и тронул незаметный рычажок. Кресло поехало.

Секретари пошли следом.

— Стальные яйца у этих стариков, — тихо сказал Фудзи, идя рядом со мной. Микроавтобус куда-то уехал. За рулём сидел всё тот же мужчина, что помогал нам раньше. — Не виделись десять лет, а встретились так, словно расстались только вчера.

— Так они были знакомы?

— Янака-сан много лет служил его дочери.

— Значит, у него по отношению к Соболеву тоже гири, — сказал я. — Ты знал?

— Поэтому и привёз его сюда. Я же сказал: здесь будет безопасно.

Достав телефон, Фудзи набрал какой-то номер. Послушал гудки — лицо его стало ещё более озабоченным — и убрал обратно в карман.

— Что-то случилось? — сработала интуиция посланника.

— Сакура не отвечает второй день.

— Потеряла телефон. Села батарея. Загуляла…

— У нас отлаженная система связи. Созвон два раза в сутки, без вариантов. Она пропустила уже три сеанса связи.

— Ну что ж, — я пожал плечами. — Стоит поехать и проверить самим.

Фудзи вскинул на меня удивлённый взгляд.

— Ты серьёзно? Только выбрался из передряги, и даже чаю не попьёшь?

— Честно говоря, меня бросает в дрожь от мысли, что нужно идти к этим старикам. Слушать их ничего не значащие, но полные скрытого смысла разговоры и пытаться понять, что они имеют в виду на самом деле. Я не политик. А у них такие глаза…

— Как буравчики, — поддержал Фудзи. — Так и прожигают насквозь. Чувствуешь себя пацаном, стащившим из кладовой банку варенья. А они об этом как-то узнали, и обязательно накажут. Но как и когда — ты не представляешь. И от этого становится ещё муторнее.

Я рассмеялся.

— Давай съездим на Сикоку, — я оглядел обширный пустой двор, гадая, куда делся микроавтобус. — Сакура будет рада тебя видеть.

— А может, тебя? — Фудзи дружески толкнул меня кулаком в плечо. — Признавайся, Курои-кун: что ты думаешь о том, чтобы повидаться с Сакурой?

Я посмотрел на него, как на идиота. В ответ увидел чистый, не замутнённый никакими задними мыслями взгляд и вздохнул.

Не буду вмешиваться. В конце концов, говорить, или не говорить о своих чувствах к Фудзи — личное дело Сакуры.

Тот направился к дальнему крылу здания, где располагалось несколько широких роль-штор, закрывающих входы в ангары — я видел, как оттуда выезжала какая-то рабочая техника.

— Смотрю, ты здесь как у себя дома, а, Фудзи-сан?

Я решил взять такой же шутливый тон, как и мой товарищ. В наших отношениях слишком много неясного. Не стоит обострять их открытым конфликтом. Кроме того, он не раздумывая приехал за мной к Соболев-Плаза. Может, принц Константин и испытывает к моей оболочке корыстный интерес. Но пока это — моя оболочка. И ему придётся со мной считаться.

— Пока тебя не было, приехали несколько моих парней, — пояснил Фудзи. — Теперь мы воспользуемся их машинами.

В дальнем углу обширного ангара, заставленного автопогрузчиками и пропахшего резиной, дизельным топливом, и вездесущей рыбой, стояло четыре байка. Не такие крутые, как был у Фудзи на Сикоку, но всё же неплохие. Марок я не знал, но общие хищные очертания и размеры топливных баков говорили о том, что это отличные мотоциклы.

Глухие чёрно-глянцевые шлемы и толстые куртки из бычьей кожи лежали здесь же, на сиденьях. Словно ждали, что хозяева вот-вот вернутся.

— Ты так и не сказал, что за отношения связывают тебя с Янакой, — надев куртку, я вдохнул запах чужого одеколона и пота. Не самый приятный опыт, но жить можно. Без толстой куртки на скоростной трассе делать нечего.

— Я ушел из семьи, помнишь? — Фудзи прилаживал шлем. Забрало было открыто, и его лицо на фоне чёрного пластика казалось бледным и беззащитным. — Ни денег, ни работы…

— А как же твоя должность в тайной канцелярии?

Я был уверен, что нас никто не слышит. Чувствовал, что вокруг нет ни одной живой души. А камеры? Ну зачем кому-то камеры в ангаре с рабочей техникой?..

— Титулярный советник, между прочим, — с шутливым достоинством ответил Фудзи. — Но это совсем другое. С Янакой у нас много лет были чисто деловые отношения. Он курировал всю контрабанду, поставляемую на острова.

— И кое-о-чём сообщал тебе…

— Я уже говорил, — Фудзи оседлал байк и убрал подножку. — Я работаю не на императора. Я работаю на государство.

— Экономике которого совершенно не вредит, если принц время от времени проворачивает свои делишки.

— Хочешь жить — умей вертеться, я так считаю, — отталкиваясь ногами, Фудзи покатил байк к выходу из ангара. Разумное решение. В замкнутом пространстве от рёва двигателя можно и оглохнуть. — Главное, чтобы не в ущерб другим.

— Так значит, та задолженность, о которой Янака говорил в самом начале — это был спектакль, — крикнул я ему вслед.

Фудзи ничего не ответил. Газанув, он вылетел за ворота базы и помчался по подъездной дороге к трассе. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Надо будет остановиться у какой-нибудь придорожной забегаловки, — подумал я, слушая, как бурчит в животе. Кроме пары креветок, ухваченных со стола Янаки ещё вчера, я ничего больше не ел.

Из Осаки на Сикоку вело два автомобильных моста: один — на промежуточный остров Авадзи, отличный подвесной мост, его металлические пилоны можно было заметить с прибрежной трассы. Второй — с острова Авадзи до городка Наруто уже на Сикоку.

Это был кратчайший способ добраться до Такамацу, где была мастерская Фудзи, и предположительно пребывала Сакура.

Подвесной мост Акаси-Кайкё, так назывался этот подвесной мост, самый длинный в мире. Он был очень красив. Издалека пилоны казались серебряным кружевом, переплетённым, как в детской игре "колыбель для кошки". По нему, в обе стороны, непрерывно двигался транспорт.

В-основном это были легковушки, но иногда попадались серые горбы фур. Блестящие кабины тягачей отсвечивали на солнце, а чёрные длинные трубы выбрасывали душный дизельный дым высоко в небо.

Возможно, именно по этому мосту мы и попали в Осаку, когда спрятались с Фудзи под тентом одной из фур Янаки…

Эта мысль кольнула меня ещё одной догадкой, но я не успел её толком обдумать, потому что впереди, на дороге, что-то происходило.

Мост был платный. И к электронным кассам, перекрытым шлагбаумами, растянулась обширная очередь. Если посчитать все пять дорожек, машин было около сотни. Все сигналили, из некоторых нетерпеливо высовывались водители — но шлагбаумы оставались закрытыми.

Мы с Фудзи остановились рядом и подняли забрала шлемов — чтобы можно было поговорить.

— Может, какой-нибудь глюк в системе оплаты? — я помнил такие случаи по другим мирам. Бывало, из-за компьютерных сбоев пробки растягивались на десятки километров.

— Сейчас узнаем, — захлопнув шлем, Фудзи принялся маневрировать между машин, лишь изредка взрёвывая мотором. Я двинул за ним — неохота было торчать в конце очереди.

Машины всё прибывали и прибывали.

Фудзи подъехал к будочке, в которой помещалась администрация моста и пару раз нажал на клаксон.

Выбежал красный от крика охранник. В руке у него была рация, которая всё время визжала и издавала задушенные хрипы. Мужчина пытался в ней что-то услышать, остервенело нажимал кнопки, но рация только хрипела.

— Проваливайте, — мужчина махнул рацией на нас с Фудзи. — Мост закрыт. Сегодня движения не будет.

— Что здесь происходит? — Фудзи достал из внутреннего кармана какую-то карточку и быстро мазнул ею перед глазами полицейского. — Почему закрыли мост? Кто отдал такое распоряжение?

Увидев и узнав карточку, полицейский мгновенно изменил поведение. Выключил хрипящую рацию, застегнул форменный китель и даже пригладил волосы.

— Прощения просим, — сказал он и поклонился Фудзи. — Не признал вас, ваше… ство… — ветер унёс кусок фразы.

— Без титулов, — резко осадил его Фудзи. — Доложите по существу.

— Да мы и сами не знаем, — развёл руками полицейский. — Около двадцати минут назад по рации поступил приказ закрыть мост. Мы подчинились.

— Кто приказал? — Фудзи выстреливал вопросы со скоростью пулеметной очереди.

— Нам не сказали. Но сообщение пришло на секретной частоте, — мужчина многозначительно выпучил глаза. — Ну… На той самой.

— Ясно, — Фудзи снял байк с подножки. — Я должен проехать, — сказал он не терпящим возражений тоном. — Этот, — он кивнул в мою сторону. — Со мной.

— Как скажете, ваше высочество… — теперь я прекрасно всё расслышал.

Значит Фудзи представился своим настоящим именем… Что ж. Отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Насколько всё плохо, я ещё не представлял. Но судя по специфическим признакам, которые я мог читать, словно выжженные в небе буквы — очень плохо.