Честь Рима

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

На следующее утро дым, все еще поднимавшийся от обугленных руин термы, был виден по всему городу, а в воздухе близлежащих кварталов стоял удушливый запах гари. Ущерб был нанесен в основном в пределах стен комплекса, но солома на нескольких близлежащих зданиях также загорелась, когда горящие обломки упали на их крыши и подожгли их, и только оперативные действия не позволили пламени распространиться дальше. Это не слишком утешило тех, чьи дома и торговые лавки были повреждены, а остатки залиты водой из ближайшей водосточной трубы.

И это не слишком отвлекало четырех мужчин в черных туниках и плащах, которые шли по улице, где были сосредоточены городские мастерские по дублению кожи. Благодаря указу предыдущего наместника, который хотел, чтобы тошнотворный запах мастерских был сосредоточен в одном районе, как можно дальше от его штаб-квартиры, для них была выделена территория вниз по реке от пристани и на одну улицу назад от Тамесиса. От улицы вниз к реке шла канава, питаемая отводным ручьем, который отводил отходы кожевенных мастерских. Несмотря на это, отвратительный запах, поднимавшийся из канавы, был ежедневным оскорблением для тех, кто жил по обе ее стороны.

Они подошли ко входу в один из дворов, где бригады рабочих подготавливали туши, поднимая их на деревянные рамы, где к их конечностям были прикреплены железные крюки, чтобы разложить их и облегчить работу тем, кто потрошил мертвых животных, прежде чем снять с них шкуры эту квалифицированную работу выполняли выносливые люди с очень острыми ножами. Когда вошли четверо членов банды, скорняки сосредоточились на своей работе и сделали вид, что не заметили гостей и не поинтересовались, зачем они пришли. Одни и те же люди приходили к хозяину каждый месяц, двое из них держали за ручки небольшой сундук, который всегда становился несколько тяжелее, когда они уходили и приступали к следующему делу, которое входило в сферу интересов Цинны.

В этот день визит проходил в обычном режиме, несмотря на ощутимое напряжение, вызванное нападением на баню Мальвиния. Лидер группы, стройный темноволосый человек с приветливым выражением лица, широко улыбнулся, широко расставив руки в знак приветствия, и подошел к владельцу мастерской, который сидел на табурете возле крошечного таблиния, где хранились его записи и сундук, в котором он бережно хранил выручку.

— Друг Гракх! Как идут твои дела в этот прекрасный день?

Гракх, грузный мужчина с седыми волосами и в испачканном кожаном фартуке, поднялся с трудом, его манера была настороженной и сдержанной.

— Мне не о чем роптать, Назон. У меня хватает работы и забот.

— Рад это слышать. Однако, несмотря на то, что это мой обычный день сбора, ты, кажется, несколько удивлен, увидеть меня здесь.

Гракх указал на темное пятно на фоне ясного неба над дымящимися руинами бани.

— Говорят, ваши парни сожгли дом Мальвиния прошлой ночью. Говорят, он придет за вами.

— Если они так говорят, то они полностью ошибаются, друг. Мы не имеем к этому никакого отношения. В нашем ветхом городке слишком много пожаров. Я подумываю обратиться к претору с просьбой создать противопожарную службу для борьбы с таким скандальным положением дел. В конце концов, такие порядочные налогоплательщики, как ты, заслуживают того, чтобы власть имущие заботились о них должным образом, не так ли?

Назон взглянул на чистое небо и вздохнул.

— Теплая погода для этого времени года. Что ты скажешь насчет предложить мне и моим людям что-нибудь выпить? Очень хочется выпить, да еще и потом тащить с собой этот сундук. — Он пристально посмотрел на собеседника, и Гракх не сразу кивнул в ответ. Он достал из кармана фартука тряпку и протер лоб, а затем повернулся к мальчику, который нес через двор два ведра с кровью.

— Луперкий. Положи это и принеси нам вина и кубки. Быстро, парень.

Мальчик сделал то, что ему сказали, и исчез через дверь, ведущую в дом, пристроенный к дубильне.

Назон подошел к табурету и сел, прислонившись спиной к стене и сложив руки, наклонив лицо, чтобы воспользоваться солнечным светом.

— Ах да, прекрасный день… — Он резко сел. — О чем я думаю? Где мои манеры? Присаживайся, Гракх. Мы можем дружески поболтать за кубком винца, прежде чем я и мои парни отправимся в свой веселый путь.

— У меня сегодня много работы, к сожалению, свободного времени нет.

Лицо Назона стало невыразительным, а голос ровным, когда он повторил:

— Нет времени?

Гракх беспокойно зашевелился и огляделся. Заметив неподалеку пустую деревянную кадку, он поспешил за ней и поставил ее перевернутой возле Назона, затем тяжело сел.

Назон улыбнулся, наклонился и шлепнул кожевника по толстому колену.

— Вот! Так-то лучше! Мы с тобой сидим на солнышке и мило беседуем за чашей вина — когда эта мелкая струя мочи, конечно, вернется вместе с ним — прямо как пара старых приятелей, а?

— Если ты так говоришь, — настороженно ответил Гракх.

— Итак, что нового в мире, Гракх?

— Нового?

— Да, нового, — медленно ответил Назон, как будто обращался к идиоту.

— Что ты имеешь в виду?

Он театрально закатил глаза.

— Давай посмотрим. Например, твоя молодая жена. Как проходит ее беременность? Ты, должно быть, с нетерпением ждешь появления нового члена семьи, которого можно будет задействовать в твоем деле, как только он сможет ходить.

— Беременна? — Гракх выглядел озадаченным. — Она… она не беременна.

— Не беременна? — Назон нахмурился.

Их прервала грузная женщина с круглыми красными щеками, вышедшая из дома, неся под мышкой маленькую амфору и несколько кожаных мензурок с ручками на бечевке. За ней вышел мальчик с корзиной, в которой лежали маленькие буханки хлеба. Назон посмотрел на нее, приподняв бровь, когда угощение было расставлено между двумя сидящими мужчинами.

— Ты уверен, что она не ждет ребенка? Судя по ее виду, я бы сказал, что это могут быть даже близнецы. — Затем он хлопнул себя по лбу. — О, теперь я вижу! Ты, должно быть прав, Гракх. Она не беременна, а просто толстая, как свинья. — Он разразился хохотом, и трое его спутников присоединились к нему.

Некоторые из тех, кто работал во дворе, рискнули взглянуть на несчастную сцену. Жена Гракха покраснела и бросила на мужа страдальческий взгляд, прося поддержки. Тот покачал головой и жестом указал на дом.

— Оставь нас, моя дорогая.

Когда она отвернулась, Назон бросился к ней и сильно ударил ее по заднице. Она вскрикнула и отбежала в безопасное место с обиженным выражением лица, которое свидетельствовало о грядущих резких словах между ней и ее мужем в тот момент, когда Назон и его люди уйдут.

— Не делай так больше, — сказал Гракх сквозь стиснутые зубы.

Назон вытащил пробку из амфоры и наливал себе вино, но застыл на месте.

— Ты угрожаешь мне, старик?

Гракх посмотрел вниз на свои обутые в сандалии ноги и тихо произнес.

— Просто не обращайся с ней так. Вот и все.

Назон медленно поднялся на ноги, от его прежней насмешливой веселости не осталось и следа.

— Почему, Гракх, я думал, мы друзья.

Внезапным движением он плеснул вино из кубка в лицо кожевнику, а затем швырнул кувшин в стену над его головой. Он разлетелся на осколки, а вино разлетелось по штукатурке и частично залило голову Гракха.

— Нам здесь не рады, парни. Так что мы уйдем, как только этот жирный ублюдок расплатится. — Он пнул Гракха. — Шевелись!

Кожевник поднялся на ноги, сгорбив голову, и поспешил в свой таблиний. Раздался нервный скрежет ключа, вставленного в замок и повернутого, затем слабый скрип петель, потом болезненное ворчание, после чего он вышел, неся в руках крепкий ящик. Он поставил его на место, открыл крышку, и Назон отсчитал монеты в свой сундук.

— …сорок восемь, сорок девять и пятьдесят. Это твой ежемесячный взнос, и, скажем, еще десять за испорченную вещь. — Он указал на брызги вина на подоле своей туники. — Закройте ящик и в путь, парни.

Он поднялся и повел свою группу к воротам, ведущим на улицу. Когда он приблизился, группа людей в зеленых туниках и плащах расположилась в проеме. Их головы были закрыты капюшонами плащей, а рты закрыты шейными платками. Их было пятеро. Высокий мужчина в центре, справа от него — невысокий громоздкий человек, слева — худой. По бокам от них стояли двое крепко сложенных мужчин среднего роста.

Назон и его люди замерли. Прочистив горло, Назон сделал жест приветствия открытой рукой.

— Друзья мои, что это значит? Мы просто идем по своим делам. Эта кожевенная мастерская находится на нашей территории, как договорились наш и ваш главы. Поэтому, если вы не возражаете, я хотел бы любезно попросить вас убраться отсюда, пока Цинна не узнал, что вы угрожаете нашему перемирию.

— Мечи, — тихо сказал человек в центре. Раздался короткий звон металла, и Назон оказался перед рядом сверкающих коротких мечей, которые держали люди, знающие свое дело и выглядящие при этом решительно.

— Положите сундук на землю, бросьте оружие и уходите, — продолжил мужчина.

Бравада Назона, с которой он минуту назад задирал Гракха, мгновенно улетучилась, и его острый ум понял, что его жизнь и жизнь его людей находится в серьезнейшей опасности. Не только от стоявших перед ними людей из банды Мальвиния, но и от Цинны, который не очень-то жаловал тех, кто не возвращался к своему хозяину с полной месячной выручкой. Не один злоумышленник поплатился за это своей жизнью, их просто напросто душили, прежде чем находили плавающими лицом вниз среди судов на Тамесисе.

— Парни, нам лучше сделать то, что говорит этот человек. — Он повернулся к своим товарищам, незаметно выхватывая метательный нож из ножен, спрятанных за поясом. Он оглядел каждого из своих людей, чтобы его намерения были ясны, а затем крутанулся и метнул нож в грудь человека, стоявшего в середине шеренги.

Оружие мелькнуло по двору, и не было времени на предупреждающий крик, но с такой быстрой реакцией, что Назон едва ли поверил, что это возможно, мужчина дернулся сторону. В то же мгновение его меч метнулся вверх, чтобы отбить нож, и раздался металлический звон, когда он пролетел через ворота и ударился о толстую балку из дерева, проходящую над торговым ларьком на противоположной стороне улицы.

Как только клинок покинул его пальцы, рука Назона стремительно переместилась к короткому мечу, спрятанному под плащом, и теперь он вырвал его, крикнув своим людям: — Убить их!

Крича изо всех сил, он повел атаку на строй людей Мальвиния, зная, что должен либо выйти победителем, либо пасть, бросив вызов своему врагу. Рабочие дубильни старались убраться как можно дальше от ворот, забегая в дом или в кладовые и сараи, расположенные по краю двора. Назон выбрал человека, отдавшего приказ, помня о его молниеносной реакции в момент уклонения от метательного ножа. Если бы он только мог поразить его, возможно, это выбило бы из его последователей немного мужества и малость уравняло бы шансы.

Его противник стоял, расставив ноги и слегка согнув колени, с мечом, направленным от бедра, и поднятой для равновесия рукой. Опытный боец, но таким же был и Назон, пока его не выпороли и не выгнали из Девятого легиона за кражу чужого кошелька. Он хорошо знал, как страшно оказаться под мощным ударом. Он бежал так быстро, как только мог, когда почувствовал, что его меч парирован в сторону, но прежде чем его противник успел повернуть острие оружия внутрь, чтобы ударить его, их тела столкнулись с взаимным извилистым ударом, от которого челюсти Назона сомкнулись со звонким лязгом зубов. Он почувствовал вкус крови во рту, а потный запах другого человека заполнил его ноздри. Удар свалил человека Мальвиния с ног и отбросил его на пару шагов назад, его ноги подкосились, увлекая за собой и Назона, так что оба они упали в грязные струйки сточных вод и трупных жидкостей, вытекающих из мастерских.

Оба они сумели сохранить хватку на своем оружии в руках, отчаянно карабкаясь на ноги в попытке первыми нанести следующий удар. И снова Назон был удивлен и даже немного впечатлен тем, что его противник был наготове, точно в то же время, что и он сам. Оба на мгновение замерли, чутко прислушиваясь к каждому звуку, к любому намеку на внезапное движение, оценивая друг друга.

— Ты хорош. — Его губы приподнялись в натянутой ухмылке. — Какой легион?

Они были уже достаточно близко, чтобы он мог разглядеть легкий молочный оттенок в левом глазу противника и шрам, пересекающий его лицо. Он был настолько сосредоточен, что почти не замечал звуков борьбы других людей на небольшом расстоянии от себя. Человек Мальвиния ничего не ответил.

— Как я и говорил, ты хорош. Но я лучше! — Как только он произнес последнее слово, он рванулся вперед, нанося удар в живот. Их мечи звонко схлестнулись, и он проверил свою силу на клинке противника и почувствовал твердость его руки, после чего отвел меч и быстро сменил угол, чтобы нанести диагональный удар в плечо врага. И снова его клинок был перехвачен, но на этот раз противник рванулся вперед, повернувшись так, что его левая рука вырвалась, схватила рукоять меча Назона за запястье и потянула ее вниз, заставив его на мгновение потерять равновесие.

В тот же миг Назон понял, что ему конец, еще до того, как острие меча пронзило его бок, прямо под грудной клеткой, и вошло под углом в жизненно важные органы. Его глаза расширились, а рот открылся в ошеломленном удивлении, когда он почувствовал, как воздух вырывается из его легких, а затем сразу же ужасное ощущение боли и крови, нахлынувшей внутрь, так что он не мог дышать. Один поворот, затем другой, и мужчина вырвал клинок и толкнул Назона с ног так, что тот упал на задницу, ноги раздвинуты, руки в стороны, меч выскользнул из пальцев. Он тяжело дышал, глядя на стоящего над ним человека.

— Лучше, да? — усмехнулся мужчина. — Девятый легион никогда не славился хорошими бойцами…

— Подожди…кто…?

Его противник проигнорировал вопрос и повернулся ко входу во двор. Назон увидел, что все его люди пали, а коротышка из отряда Мальвиния добивал последнего из них ударом меча в горло, после чего повернулся к своему предводителю.

— Что теперь, парень?

— Возьмем сундук и пойдем отсюда.

Люди, стоявшие на флангах, взялись за веревочные ручки на каждом конце и подняли сундук между ними так легко, словно он был набит гусиным пухом. Под охраной коротышки и его худого спутника они покинули двор и двинулись по улице в направлении пристани. Назон вдруг почувствовал сильный холод и усталость. Его силы угасали, а на периферию зрения надвигалась темнота. Предводитель врагов стоял у входа во двор и отчетливо выкрикивал:

— Мальвиний посылает предупреждение всем псам, которые служат ему, и всем, кто предлагает ему поддержку! — Затем он отвернулся.

Назон знал, что его жизнь почти подошла к концу, но было одно, что он должен был узнать прежде, чем тени заберут его. — Кто… ты… ты?

Мужчина обернулся и улыбнулся.

— Думаю, ты никогда об этом не узнаешь.

— Подожди!

Но было уже слишком поздно. Его враг рысью бросился за своими спутниками, и Назон не мог набрать достаточно воздуха, чтобы позвать его. Последнее, что он увидел, было зеленое пятно плаща мужчины, а затем темнота окутала его зрение. Он успел наполовину поднять слабый кулак в последнем вызывающем жесте, затем упал на бок, и его кровь смешалась со зловонными жидкостями, стекающими по улице к реке.