Дары данайца

Глава 13 Гораздо трудней не свихнуться со скуки

Оказывается к шестидесятому году, горные лыжи были очень популярны, и, честно говоря, я не заметил особой разницы в сервисе относительно двухтысячных, те же пункты проката, так же фуникулёры и так же народ веселится на спуске. Естественно и трубы пониже и дым пожиже, подъемники клетушки максимум человек на десять, трассы в отличие от будущего оборудованы беднее, сетки натянуты только на действительно опасных местах, а прогалины с голой землей, все же сезон катания на исходе, вообще не огорожены. Подозреваю, что такое положение дел считается здесь обычным, впрочем, если не нравится, можно за дополнительную плату отправиться туда, где тренируются профессионалы. Но это потом, на первое время мне хватит и этого, надо сначала научиться уверенно держаться на лыжах, раньше это умение у меня было, но тогда и лыжи стали немного другими и ботинки сильно отличались, а теперь все надо начинать сначала, к тому же, становиться крутым горнолыжником я не собираюсь, так пофорсить маленько.

Кстати, насчет пофорсить, возраст у меня сейчас именно тот, когда человек начинает другими глазами смотреть на противоположный пол, и я тоже не собирался изображать из себя монаха, не прошло и двух дней как мне удалось здесь познакомиться с симпатичной мадам.

— Посмотри на этого мальчика, Натали, — услышал я на великом и могучем языке разговор двух подруг стоящих в очереди на фуникулер где-то позади меня, — было бы мне на пяток лет меньше, обязательно бы с ним познакомилась.

— Смазливая мордашка? — Задала вопрос подруга. — Не вижу, надо чтобы он повернулся. Пока мне кажется ты права, еще совсем мальчишка, и судя по одежке богатенький.

От таких откровений я едва не подпрыгнул, с большим трудом удалось подавить в себе желание обернуться и посмотреть на соотечественниц. Ведь знание русского языка было моей самой охраняемой тайной с момента появления во "французской стороне, на чужой планете". Впрочем, небольшой акцент в их произношении все же чувствовался, что дало мне основание подозревать, что я опять столкнулся с кем-то из потомков волны эмиграции из Росссии.

— Но симпатичный, — отозвалась первая, — сейчас заберемся в подъемник и разглядим его получше.

— Если это действительно так, попробую подобраться к нему поближе.

— Авантюристка, — хохотнули в ответ, — будешь снова выдавать себя за мадмуазель?

— А что здесь такого? — Ответила Нинель. — Сама говорила, что хотела бы сбросить лет пяток, а мне и хотеть не надо, с моим ростом сойти за девятнадцатилетнюю запросто. К тому же не забывай, что денег у нас не так уж много, а если удастся его заинтересовать, то на пропитании экономить не придется. Решено — будешь моей старшей сестрой.

— Ты еще мамочкой меня назначь, дочурка.

— Конечно мамочка, я буду вести себя хорошо.

Ну а дальше, в кабине фуникулера, началась игра в гляделки: в пол, в угол, на предмет. Даже смущение почти натуральное, вот же актриса, итить ее за ногу.

Сначала хотел послать их, боязнь проколоться со знанием языка все же была, а потом махнул рукой, так даже будет интересней, не все же нам изображать серьезность в такие годы, это выглядит подозрительно, иногда и развлекаться надо.

Знакомство произошло легко, в жизни так редко бывает, вполне возможно, что это благодаря обоюдному желанию, уже спустя час мы вместе осваивали горные склоны, постоянно валясь в снег при каждой возможности. Я с удовольствием принял правила игры, а она благосклонно смотрела на "неловкие" ухаживания молодого человека. Курортный роман развивался по всем правилам этого жанра.

— Серж, я жутко проголодалась, — говорила она мне после двух-трех спусков по трассе, — давай зайдем в ресторанчик и чего-нибудь перекусим, естественно в этот момент ее подруга обязательно оказывалась рядом.

Должен сказать, что с деньгами у Натали и ее подруги отношения сложные, они у них недолго задерживаются, и я подозреваю, что мужья их не могли обеспечить в полной мере денежными знаками. Видимо поэтому на этот курорт подругам так и не удалось скопить достаточное количество франков, решили поехать на авось, и удача улыбнулась им в виде молодого глупого человечка, оставленного без присмотра родителей. Все эти женские хитрости меня забавляли, становилось даже интересно, что именно они придумают, чтобы раскрутить на очередные траты одного мальчишку, у которого на раз снесло крышу от любви. Симон в наши отношения не вмешивался, только в самом начале, когда мы только начали присматриваться друг к дружке, предупредил:

— Девушка не та, за кого себя выдает, серьезных отношений с ней не получится.

— Разве могут быть серьезные отношения в семнадцать лет с замужней мадам? — Пожал я плечами.

В ответ на это охранник только хмыкнул. Наверняка после нашего разговора он постарался узнать о подружках все что возможно, но не думаю, что у него получилось, все же не двадцать первый век с его всемирной информационной паутиной.

Самое смешное, что подруги, будучи уверенными, что в русском я ни уха, ни рыла, прямо при мне иногда обсуждали мои финансовые возможности и планы по их приватизации в свою пользу.

Осаду Натали держала дня три, а потом как-то сразу сдалась на милость победителя, хотя надо еще посмотреть что это была за осада и кто получился победителем. Женщиной она оказалась весьма охочей до развлечений в постели, поэтому первое время мне пришлось отказаться от посещения горных склонов, элементарно не высыпался после трудовой ночной смены. В пролете оказалась ее подруга, ведь теперь совсем не просто "случайно" попасться на пути в места общего питания, каюсь, на эту тему я даже позлорадствовал, будет потом о чем заговорщицам потрепаться на досуге. Однако "счастье" оказалось недолгим, через неделю срок "лечения" подруг закончился и Натали, смахнув несуществующую слезинку, села в утренний автобус, не забыв напоследок выклянчить у меня еще сорок франков. Убитый вселенским горем я был ровно до того момента как автобус исчез за поворотом, а уже через пятнадцать минут в кабине фуникулера поднимался на вершину трассы с весело галдящей компанией молодежи, наконец-то можно нормально отдохнуть, а не играть роли глупенького богатенького Буратино. Видимо мой роман не был секретом для окружающих, потому, что уже на следующий день рядом оказалась очередная кандидатка на даму сердца, но тут уж я постарался избежать знакомств, слишком утомительно ухаживать за девушками, которым требуется не только духовная пища.

В один удивительно солнечный день, когда снег на склоне стал потихоньку оплывать, я усталый и довольный вернулся в свой номер гостиницы, умотался, но был жутко доволен, все-таки здесь на курортах Швейцарии и жизнь хороша и жить хорошо. Симон как всегда проводил меня до двери номера и умотал по своим делам, в это время он садится за телефон и начинает с кем-то перезваниваться, не с месье Дюпоном, он прекрасно понимает, что нас так могут легко отследить. Я уже успел ополоснуться под душем, когда охранник ввалился ко мне в номер:

— Собирайся, — заявил он мне, — вчера вечером был убит Шарль Флери. Французская полиция опрашивает всех, кто с ним пересекался последнее время, тебя тоже желают видеть.

Из последующих откровений Симона мне удалось узнать, что Шарль серьезно опасался за свою жизнь, поэтому сразу как только я исчез из ресторана он связался с охранной фирмой и закал себе телохранителей, с того дня его постоянно опекало двое бывших полицейских. Не помогло. При выходе из дома был убит один телохранитель и сам Шарль. Нападавших было двое, это узнали от второго телохранителя, который успел среагировать на нападение и пустить в ход свое оружие, по его утверждению одного он сумел ранить, иначе бы сам пополнил печальную статистику жертв заказных убийств. Надо честно признаться, что мой наставник иногда не брезговал наживаться на чужом горе, поэтому желающих свести с ним счеты имелось достаточно, но я был абсолютно уверен, что заказал его кто-то из семьи Лами, именно у них был мотив и возможности. Однако следователь, которому поручили расследовать это дело, решил прежде всего проверить версию конфликта среди своих, а для этого требовалось опросить всех кто работал с убитым. Так что, спустя два дня я выходил из вагона поезда на вокзале в Париже.

Симон отнесся к моей безопасности серьезно, поэтому мы покидали поезд не в самом Париже, а на его окраине, откуда потом добирались до снятой его друзьями квартиры. А когда утром на следующий день мы отправились на допрос в полицию, с нами в машине оказались еще две молчаливых личности, подозреваю, что это инициатива месье Дюпона, видимо случай с наставником его сильно взволновал. В полиции меня долго не мурыжили, видно было, что следователь сильно устал, поэтому спустя двадцать минут мне указали на дверь, задерживаться в негостеприимном городе мы не стали, заехали на квартиру, забрали вещи и снова в путь. Пора домой, с этой стажировкой и отдыхом мои планы немного притормозили, надо снова раскручивать маховик прогресса на благо своей пользы.

Кинематика будущего магнитофона французскими часовщиками была сделана еще месяц назад, но, несмотря на громкое имя фирмы, качество оказалось ниже среднего уровня. Это обескуражило, я думал что для производства часов качество прежде всего, а оказывается нет, пришлось садиться на телефон и снова вести переговоры, только на сей раз приятными назвать их было сложно. Управляющий внимать доводам разума не захотел, считал, что производственники и так прыгнули выше головы, даже когда шаг за шагом доказали отклонения в технологическом процессе, отказался считать претензии справедливыми. Вообще, здесь, во Франции, я первый раз встретился с таким отношением к партнеру, нам не оставалось ничего, как объявить о разрыве отношений, и подать в суд, который после долгого разбирательства был выигран.

Но все же ущерб, нанесенный нам, преодолеть было сложно, понадобилось срочно искать нового партнера, заказывать изготовление механизмов после такого "кидалова" мы не собирались, у производственников должна быть заинтересованность иначе опять не добьемся качества. В этот раз нашли сразу два предприятия, которые с радостью согласились на предложенные им условия, одно предприятие раньше работало на военных, занималось созданием механических программаторов, а другое вообще не по профилю, производство игровых автоматов. С последними я сначала отношений иметь не хотел, ну правда, какое качество может быть у тех, кто занимается игрушками? Только когда посетил их производственные цеха, дал согласие на оформление партнерских отношений. И не прогадал, готовую кинематику хорошего качества, мы получили от них через полмесяца. Видимо дела предприятия были совсем плохи, если они сумели в такие сроки выдать результат.

К концу осени шестидесятого года, мы изготовили первую партию кассетных магнитофонов. Естественно электронику вылизывали до совершенства, столько времени пришлось убить, чтобы снизить искажения сквозного тракта, ужас. Ну и хитрость тоже была применена, ведь одним из главных показателей магнитофонов в эти годы было уменьшение уровня шумов, а вытянуть хорошие показатели на "кассетниках" даже в восьмидесятые было проблемой, поэтому наряду с фильтрами мы применили подавители шума, проще говоря, снижали порог чувствительности предварительного усилителя во время отсутствия звука. Про динамическое усиление звука тоже не забыл, при его использовании возникает эффект объемности звучания, не путать со стереоэффектом, до него не скоро руки дойдут.

На этот раз рекламную компанию решил провести в виде радиопостановки, написал сценарий, нанял актеров и приступили к репетициям. В прямой эфир мы никого выпускать не собирались, всякие нестыковки нам не нужны, так что все диалоги записывали на магнитофон, так добивались идеальной достоверности, это же способствовало тому, что смонтировали постановку быстро, управились за две недели. Ну а потом запустили в эфир.

Идея этого спектакля заключалась в том, что якобы в студию были приглашены эксперты, которые рассматривали магнитофоны различных фирм и давали по ним заключение. Для того, чтобы потом нам не предъявили никаких исков, все данные брались из открытых источников, а уж эксперты выдавали заключение какие параметры важны, а на какие можно не сильно обращать внимания, вот только по нашему изделию информация была намерено искажена в худшую сторону, именно это и стало причиной насмешек. Ну а после того как эксперты натешились, и ошибка была устранена, нашелся среди них один, который обвинил коллег в снобизме, и стал утверждать, что ни один из них не сможет на слух подтвердить свое заключение. В конечном итоге провели эксперимент вслепую, то есть эксперты не видели на каком устройстве воспроизводится звук, и были вынуждены выдавать заключения, пользуясь только своим слухом. В итоге все они поставили звучанию нашего "кассетника" высшую оценку.

В конце спектакля ведущий поблагодарил экспертов за участие в передаче, посмеялся над неожиданным результатом, и обратился к радиослушателям с просьбой не обращать внимания на произошедший казус. Но мало ли чего он просил, "осадок-то остался", люди сразу смекнули, это ж неспроста. Естественно потом очнулись представители других фирм конкурентов, и попытались обратить внимание, на некорректность эксперимента ведь запись на магнитофонах должна быть одна и та же, а кассетник имел другую пенку, а следовательно и качество записи должно отличаться. Однако основной массе людей на это было плевать, оправдания наоборот трактовались в пользу нашего изделия, такова психология. Так что первая партия наших кассетных магнитофонов была распродана быстро, конечно, успех приемников повторить не удалось, но все отметили, что старт был более чем успешный. Ну а дальше люди и в самом деле оценили удобство пользования и качество воспроизведения записей, еще бы, с динамиками мы тоже намучились, немцы не раз пытались отбрыкаться от наших чрезмерно завышенных требований. Зря, между прочим, другие фирмы тоже оценили качество звука, так что заказы к ним посыпались как из рога изобилия, хорошо, что мы заранее прописали график поставок, и на нас ограниченные производственные мощности немцев не сказались.

Что еще было взято из будущего, так это расширенный маркетинг, обеспечение наших изделий качественными записями, чтобы люди не мучились с непонятного происхождения поделками, переписывая друг у друга записи по многу раз. Произведения для кассет проходили оценку специалистов, и после одобрения, производилась дополнительная обработка, чтобы обеспечить чистоту звучания музыкальных инструментов. Конечно же, это не цифровая обработка звука конца двадцатого века, но и в это время кое какими успехами похвастаться могли. Как бы то ни было, но порядка двадцати кассет с различными композициями от классики до эстрады нами было подготовлено, и покупатель мог выбрать три из них при покупке нашего магнитофона. Впрочем, как правило, люди при этом не мелочились, а выкупали все кассеты, на которых были записи, и это совершенно неожиданно потребовало значительного расширение нашего цеха записи, на порядок. Не то, чтобы это напрягало, но мы заниматься такой деятельностью не планировали, поэтому, после того как более или менее отладили процесс, быстренько нашли покупателя на это направление бизнеса, пусть теперь он занимается этим хлопотным делом.

Как только определился устойчивый спрос на изделие, нам пришлось брать кредиты и организовывать массовое производство, в данном конкретном случае обеспечить насыщение рынка своими силами было просто невозможно, но все же торговая сеть Европы потихоньку стала заполняться нашими электронными изделиями, а название французской компании Дюпон в Европе все больше становилось нарицательным. Последнему так же способствовало то, что мы продолжали расширяться, арендуя производственные мощности не только у себя в стране, Германию и Италию тоже не обошли вниманием.

Но, не всегда в этом плане нам сопутствовала удача, один раз угораздило меня сунуться в Нормандию, Руан, там в одночасье выставили на продажу большие производственные площади и мы решили действовать по уже отработанной схеме, заключили договор аренды на два года. Однако быстро наладить выпуск электронных компонентов не получалось, процент брака оказался неприемлемым, все попытки поднять культуру производства оказались бесполезны. Мне стало интересно, надо было понять причины неудачи, чтобы в будущем не вляпаться вновь во что-то подобное, поэтому я приехал в Руан как только появилось немного времени. Причина оказалась банальной — профсоюз. Сначала мне были непонятны проблемы, ну, существует здесь профсоюз, а мне-то что до того? Но оказалось, что учитывать в раскладах наличие профсоюза здесь надо было в первую очередь. Это стало понятно, когда я под видом только что принятого на работу молодого работника прошел инструктаж в профессиональном союзе, целый час меня пытались убедить, что каждый наниматель есть вселенский враг, поэтому не надо с ним договариваться, с ним надо бороться. Неважно что будет причиной этой борьбы, главное всегда, шаг за шагом, добиваться своих требований. Круто. Как оказалось, такие настроения были не только у профсоюзных деятелей, но и среди нанятого персонала, так что мне хватило пары дней, чтобы во всем разобраться.

Но вот найти выход из создавшегося положения оказалось много труднее, выгнать всех и отказаться от аренды невозможно, платить придется за упущенную выгоду арендодателей, да и профсоюз вмиг организует забастовку. А оставить все как есть, это нести неоправданные убытки. Пришлось обращаться за помощью к месье Дюпону.

— Знакомая ситуация, — проворчал Жюль, когда я рассказал ему о положении дел в Руане, — вступать в открытую конфронтацию с профсоюзом нельзя, зато можно обойти его. Для этого надо разрешить организовывать кооперативы, и передать часть производственных мощностей в субаренду, затраты при такой организации производства несколько выше, особенно на начальном этапе, но и отдача будет больше, так как перестанут оглядываться на профсоюз.

Надо сказать, мой опекун подсказал дельную идею, поэтому, не откладывая в долгий ящик, занялся подбором наиболее активных людей и предложил им организовать нечто типа бригад с образованием юридического лица, что и было проделано. А дальше оплата осуществлялась только по результату выполненных работ, это позволило полностью отказаться от бухгалтерии на данном производстве и перевести расчеты в Лион. Естественно профсоюзу это не понравилось, но попытка организовать полноценную забастовку провалилась, бригады не захотели терять свой доход, ведь теперь он не ограничивался сверху, когда часть работников, не вошедших в бригады, не вышла на работу по призыву организаторов, их функции легко взяли на себя остальные. Так что наши планы не пострадали, а я сделал себе зарубку на память, теперь при организации очередной производственной площадки буду обязательно организовывать несколько подобных кооперативов, они и сами будут рвать жилы и другим не дадут заниматься борьбой с компанией.

И последнее что мне удалось отметить, при организации производства таким образом, это проявление лояльности работников к компании, нет, даже не лояльности, а скорее корпоративной гордости, сопричастности к созданию лучших в мире изделий.

Никифоров зашел в кабинет Шелепина с разрешения секретаря точно в назначенное время.

— Здравствуйте, Александр Николаевич.

Глава КГБ кивнул в ответ и жестом пригласил своего подчинённого присесть поближе к нему с правой стороны, показывая тем самым, что для него дело которым занимается майор важно.

— По задаче поиска проводников из будущего результатов пока нет, но работу в данном направлении продолжаем. Так же присматриваем за армейской разведкой во Франции, такая возможность у нас появилась месяц назад, однако никаких изменений в активности ГРУ в этой стране не замечено, что дает основание утверждать, что Серов не привлек к поиску проводника дополнительные ресурсы. Теперь, что касается поиска самого проводника нашими усилиями в этой стране: последовательная проверка отчетов полиции в крупных городах результатов не дала, но появились подозрения его косвенного проявления. Группе, занимавшейся проверкой деятельности зарубежных организаций, было поручено собрать информацию по компании Дюпон, которая стала инициатором заключения договора на поставку электронных компонентов, производимых Пульсаром. Основные мощности производства компании расположены в городе Лион…

— Лион? — Встрепенулся Шелепин. — Где-то я уже слышал об этом городе.

— Да, — кивнул Никифоров, — название этого города уже фигурировало в деле, проводник упоминал его, утверждая, что там у него есть родственники, но это не могло быть правдой, скорее всего он был хорошо знаком с этим городом, поэтому и ссылался на него, чтобы никто не смог поймать его на неточностях. Сама компания до пятьдесят девятого года изделиями на основе электроники не занималась, однако вдруг начинает деятельность в данном направлении и в течение полугода производимые ей карманные приемники вытесняют конкурентов не только из Франции, но и из Германии. Такой удачный старт был обеспечен не только благодаря, разработанной специалистами компании, оригинальной схеме изделия, но и производством собственной элементной базы на основе американских полуфабрикатов. Речь идет об изготовлении кремниевых триодов из кристаллов производимых американскими фирмами, что позволило французам получить конкурентные преимущества по стоимости конечной продукции. Так вот, наши специалисты отмечают, что в схеме приемника используются решения, которые раньше нигде не применялись, особенно это проявилось в последней модификации карманного приемника, где были добавлены коротковолновые диапазоны, там был применен блок активных фильтров позволяющих добиться резкого улучшения качества приема удаленных станций. Что-то похожее ранее использовалось проводником при модернизации приемника Балтика в Куйбышеве. Так же были отмечены оригинальные решения французских специалистов при корпусировке триодов, в отличие от американцев, которые кристаллы на подложку ставили вертикально, они кристалл на подложку положили, это позволило им частично автоматизировать процесс и получить меньше брака. Окончательно наши подозрения окрепли после того как Дюпон предложил заключить договор с нашими электронщиками сначала на приобретение готовых электронных элементов, а потом и на их производство с заданными характеристиками на основе диффузной технологии. В США такая технология уже применяется, однако то, что нам удалось добыть там, мало напоминает то, что предложила Французская сторона. Уже сейчас становится ясно, что технология предоставленная компанией Дюпон позволит достичь лучших результатов. Причем договор составлен так, что при соблюдений всех его условий Советский Союз является основным выгодоприобретателем.

— При соблюдении всех условий?

— Да, именно всех условий, при нарушении любого пункта договора с нашей стороны, сразу вступают в силу особые условия, по которым СССР не сможет воспользоваться предоставляемой технологией. Для внутреннего ее использования ограничений нет, но становится невозможно в дальнейшем экспортировать произведенные по данной технологии компоненты. То есть французская сторона как бы заставляет наших производственников выполнить взятые на себя обязательства, жестко контролируя по срокам.

— Получается, что проводник все же симпатизирует СССР, — сделал вывод глав КГБ, — но не хочет попасть в зависимость от нас?

— Да, наши аналитики тоже обратили внимание на факт проявления симпатий к советской стороне. — Согласился майор. — Переданная нам технология и сопроводительное описание, позволят в скором времени наладить выпуск кремниевых триодов в требуемых количествах.

— Понятно, после этого самого проводника пытались вычислить?

— В настоящий момент составляем психологические портреты сотрудников компании, для осуществления вербовки. — Никифоров заглянул в очередной документ. — На сегодня известно, что глава компании Жюль Дюпон является главным акционером и единолично определяет стратегию развития, в симпатиях и антипатиях к Советскому Союзу не замечен.

— Может быть кто-то из родственников Дюпона разделяет идеи коммунизма, — предположил Александр Николаевич, — это бы значительно упростило нашу задачу.

— Сомнительно, — возразил Александр, — единственный родственник, с которым он поддерживает связь, племянник Серж, он еще несовершеннолетний, только недавно закончил учебу в частном лицее. Политикой не интересуется, продолжать учебу планирует в каком-то парижском университете со специализаций в области управления и финансов. Так же у фирмы имеется несколько договоров с Лионским университетом, один из которых касается разработки электронных схем и компонентов. Кандидатура для работы в университете нами уже подобрана, сейчас идет процесс согласований. Скорее всего, сейчас проводника нужно искать среди студентов, для него это идеальный вариант легализации во французском обществе.

— Ну вот, это уже серьезная заявка, — обрадовался глава КГБ, — только будь осторожен, никто, как и прежде, не должен догадываться о подоплеке поиска проводника. Кстати, надо продумать сценарий контакта с проводником в будущем, понятно, что тебя во Францию мы не можем отправить ни под каким предлогом, ты все же не проходил соответствующей подготовки, максимум, на что можно рассчитывать, это выезд в Швейцарию группой, в составе какой-нибудь делегации.

— С делегацией будут сложности, — поморщился Никифоров, — сами знаете, какие там условия.

— Нормальные условия, — отмахнулся Шелепин, — сейчас туда спортивные делегации зачастили, поэтому нам поручили надзор осуществлять, так что ничего сложного, если наметится контакт, твое сопровождение на пару дней раньше туда закинем. Главное вычислить проводника, а уж вытащить его на встречу проблем быть не должно.

— А если он уже взят под опеку службой охраны фирмы, ведь ее владелец должен понимать, насколько он для них ценен, и вообще непонятно как они допустили передачу технологии.

— Конечно, Дюпон не оставит его без внимания, и фирма обязательно побеспокоится обеспечением охраны. Но все же, думаю, определенная степень свободы у него есть, раз решились на заключение договора. Что касается передачи технологии, то тут как раз все можно объяснить, — начал рассуждать Александр Николаевич, — сама технология нигде не применялась, а значит, не апробирована. Но стоит о ней заявить на более высоком уровне, как сразу подключатся государственные службы и все перейдет в их собственность, тогда прощай планы закупки у нас электронных компонентов, как следствие удорожание продукции и следом потеря рынка. Да, уверен, что так оно и есть, а значит, у нас все-таки есть шанс вызвать его на откровенный разговор.

Новый тысяча девятьсот шестьдесят первый год мне пришлось праздновать в Клермон-Ферран, где мы были вынуждены постепенно свернуть производство приемников и перенести их выпуск в Тулузу и Пуатье. Это произошло потому, что именно здесь обосновалась наша экспериментальная база, а нам надо было срочно начинать запуск следующего на очереди изделия, карманные радиостанции дуплексного режима. Сначала было решено отладить выпуск радио удлинителей, то есть радиостанции связывались не между собой, а с базовой станцией, которая могла коммутировать до десяти устройств. Причем с помощью одной хитрой схемки предполагался режим многовариантного частотного шифрования, который должен был защитить переговоры абонентов от прямого подслушивания, именно в таком исполнении наши аналитики предложили начать выпуск средств связи.

Вообще с портативными радиостанциями сложилась парадоксальная ситуация, никаких сложностей в их производстве не существовало, более того многие фирмы периодически выпускали такие радиостанции мелкими партиями, но на этом все заканчивалось. Дело в том, что портативные станции в основном работали в полудуплексном режиме, то есть, что-то сказал в микрофон, будь добр переключиться на прием, а к этому надо привыкать, неудобно. Радиостанции, работающие в дуплексном режиме, тоже существовали, но выпускались в единичных экземплярах и стоили они не так уж мало, основная причина состояла в том, что надо было надежно защитить приемный тракт, от помех, наводимых передающим трактом.

Каюсь, под это дело задумал небольшую интригу, надо было обосновать нашу разработку, а то мне уже надоело каждый раз выискивать "авторов" для прикрытия своей деятельности. Еще в конце лета попросил месье Бернара сделать заявку в Советский Союз на серию встреч с радиоинженером Леонидом Ивановичем Куприяновичем, чьи работы в области радиотелефонии были опубликованы в прессе. Если бы нам удалось вытащить его во Францию, то с нашими деньгами можно было бы замутить такие дела, все конкуренты обзавидовались бы. Однако последовал неожиданный отказ с советской стороны, вместо Куприяновича нам предложили заключить договор с какой-то левой организацией, которая к радио никакого отношения не имела. Нет, я понимаю, что в СССР даже производство унитазов засекречено, но это уже вообще ни в какие рамки, нас интересовало конкретное устройство и его разработчик, только после консультаций с ним можно было говорить о дальнейшем сотрудничестве, а заключать договор вслепую дураков нет.

Только потом понял, что всему виной фамилия инженера, был бы он каким-нибудь Сидоровым, ну или Петровым, можно было бы надеяться на положительное решение вопроса. А Куприянович, это приговор, никто в здравом уме специалиста с такой фамилией, притом имеющего доступ к секретному производству, даже в страны соц. лагеря не выпустит.

Ну что ж, раз не получилось, взялись за проектирование сами, тем более что и во Франции найти специалистов не составило труда, да и сам я тоже не лыком шит, а зная тенденции развития радиосвязи нетрудно резко сократить сроки проектирования и отладки опытных образцов. Как бы то ни было, но к концу года опытные образцы были нами созданы, теперь дело за производством. Думаю, что наши изделия легко найдут себе применение, потребность в них на судах и производствах огромная, можно сказать преддверие революции в области коммуникаций.

Как-то совершенно неожиданно у меня появилась своя команда, будущих единомышленников в деле будущего ограбления мирового капитала — трое студентов из Лионского университета: Матисс довольно-таки крупный парень со второго курса, вечный студент Гилберт с третьего, Мишель, тоже парень, уточнение обязательно, так как имя это может быть женским и Эдит, девушка с того же курса.

Сначала мне довелось познакомиться с Эдит, когда понадобилось перенести результаты переговоров фирмы с профессорским составом университета на бумагу, а машинистки под рукой не оказалось, одна из студенток, крутившаяся все время рядом, предложила свои услуги. Не скажу, что работала она на печатной машинке профессионально, но спустя полтора часа мучений и правки текста документ был готов, при этом девушка ничуть не тушевалась, а мое недовольное бурчание восприняла с изрядной долей юмора. После того, как рожденный в муках документ, наконец, был подписан обеими сторонами и перекочевал в мой портфель, я обнаружил, что девушка никуда не исчезла, а все время ходила за мной как привязанная. На мягкий намек, что "кино-то уже кончилось" Эдит без малейшей обиды заявила, что "требует продолжения банкета", так как хорошее отношение преподавательского состава к активной студентке это хорошо, но если бы ее при этом угостили обедом, было бы еще лучше.

Честно говоря, мне ее наглость импонировала, мадмуазель не теряется в сложных жизненных ситуациях, поэтому я не стал возражать и согласился с ее требованиями. В кафе, куда мы заявились в момент наплыва студентов, места за столом нашли с трудом, и пока расправлялись со своими порциями, Эдит рассказывала мне про то, как она оказалась в университете. По ее же словам грызть гранит науки она не планировала, но ее семья решила, что хорошее образование девушке не повредит, вот только вместо веселого Парижа ее законопатили в унылый Лион и теперь она вынуждена здесь скучать. В целом девушка не врала, это насчет решения семьи, которое ей не нравится, а вот насчет прозябания бессовестно обманывает, там, откуда она приехала, ей было гораздо скучнее, так что все ее недовольство решением семьи напускное, игра на публику.

Так получилось, что на освободившиеся места за нашим столом плюхнулись еще двое студентов, которые оказались знакомыми Эдит, поэтому дальше разговор перешел на неинтересные мне темы, и я начал подумывать, что наступает тот момент, когда можно без лишних проблем покинуть столь приятное общество. Но вдруг мое ухо уловило знакомое имя, Алле Морис, насколько мне известно, это французский экономист, теоретик и практик, сейчас он обитает где-то в Париже. А вот эти молодые люди его поклонники и именно сейчас они обсуждают, каким образом достать опубликованные работы своего кумира. Дальше выяснилось, что среди студентов полно подобных групп, которые творят себе кумиров из современных исследователей, а потом становятся их ярыми последователями. Мне лично было глубоко плевать на суть идей, которые выходили из-под пера современных исследователей экономики, а вот то, что увлеченные наукой студиозы практически готовые экономисты являлось находкой. С созданием команды управленцев, члены которой будут иметь нетривиальное экономическое образование, можно будет горы свернуть, и мне они нужны. Пришлось вникнуть в их разговор и подкинуть пару фраз, которые убедили их, что молодой человек, невесть как затесавшийся в их компанию, тоже кое-чего смылит в предмете обсуждения.

Позже я не один раз заявлялся на их тематические диспуты, где и познакомился с Матиссом, Гилбертом и Мишелем, именно они больше всего подходили для решения моих задач. Причем я не зря назвал Гилберта вечным студентом, его родители имели достаточно большой доход, чтобы обеспечить учебу своего сынка, поэтому на одном образовании он останавливаться не собирался.

А теперь минуточку внимания Мишель не француз, он русский, вернее сын русской четы затесавшейся волей судеб во Францию после войны. Так получилось, что его родители во время оккупации, оказавшись без кола, без двора, добровольно отправились на работы в Германию, а после окончания войны оказались в английском секторе ответственности. Пока еще шла неразбериха, и наводился порядок в оккупационных зонах, они с группой французских граждан выехали во Францию, где и осели в одном из тихих провинциальных городков с группой соотечественников. Ну а когда по соответственному соглашению между СССР, США и Великобританией всех советских граждан возвращали на Родину, решили, что хватит с них мотаний по миру, у французов им жилось совсем не плохо, тем более, что возвращаться им было некуда.

На русском Мишель говорил довольно-таки чисто, довелось услышать его разговор с соотечественником, которых во Франции не так уж и мало, но человек подготовленный, без труда может определить, что языковая практика у него не так велика как у настоящего Россиянина. Меня его присутствие в группе немного напрягало, все же своим происхождением он будет привлекать к нам ненужное внимание, но именно он и был наиболее ценным приобретением, интуиция у него была фантастической, такое впечатление, что он каким-то образом получил возможность подглядывать будущее. Эдит поначалу пошла довеском к талантливым студентам, так как эти трое чувствовали себя наиболее комфортно именно в ее обществе, но позже я понял, что ошибался, девушка умела ставить правильные вопросы, а таких людей еще поискать.

Так или иначе, но на шестьдесят первый год мной возлагались большие планы, нужно было обеспечить финансовую основу компании и, ни много ни мало, начать завоевывать мир. Вот так, зачем мне много? Мне нужно все!

Кстати, а что я помню из событий шестьдесят первого года? Самое важное, что отложилось в памяти это двенадцатое апреля — первый полет человека в космос, Юрий Гагарин в космическом корабле совершил один оборот вокруг земли, летом в космос отправился еще один космонавт, Герман Титов, он летал вокруг земли уже больше суток. И что-то там американцы прыгали за пределы атмосферы месяцем позже Гагарина…, а вспомнил, подскок Шепарда.

Еще помню про денежную реформу Хрущева, это когда старые деньги меняли на новые в соотношении десять к одному, известно, что под этот шумок была произведена девальвация рубля, о которой предпочли сильно не распространяться.

Где-то осенью в СССР на Новой Земле была взорвана "мать Кузьмы", утверждали, что сила взрыва превысила пятьдесят мегатонн, а взрывная волна обогнула земной шар трижды. И вроде как готовилось еще одно термоядерное устройство мощностью в сто мегатонн, но решили, что это уже перебор, так можно и планету развалить.

И последнее что врезалось в память, а как оно не врежется, если заставляли заучивать наизусть, это октябрьский двадцать второй съезд коммунистической партии. Публичное разоблачение культа личности Сталина, это дало старт переименованию городов, предприятий и сносу памятников "тирану". После того как Сталина тайно вынесли из мавзолея и похоронили у кремлевской стены, (видимо потому, что везти далеко побоялись) в народе начали в шутку говорить, что таким образом Никита Сергеевич освободил себе место рядом с Лениным. Вообще шестьдесят первый год запомнился в народе как Хрущевская оттепель, об этом времени мне как-то в пылу откровений поведал сосед:

— Тогда все органы, можно сказать, парализовало, — говорил он мне, — те подонки, которые раньше для обозначения своей деятельности инициировали дела по малейшему подозрению, вдруг наложили в штаны. Пересмотры дел начались еще при Серове, не то, чтобы он рьяно начал, но от некоторых идиотов свое ведомство почистил. А потом поставили Шелепина, тот как слон в посудной лавке, молодой горячий, или разбираться ему было некогда, но старые кадры притихли, перестали подлогом заниматься, поняли, что при таком раскладе и ответка прилететь может. Так что закрыли они глаза и реагировать перестали, ну а люди почему-то решили, что больше за языком можно не следить. Можно было, но только до поры до времени, а потом Никитка и сам понял, что не ко времени вольную дал, вот при Семичастном и начали снова гайки закручивать, да так, что порой и резьбу на раз рвали. Сроки давали не всем, психология все-таки изменилась, но и мало не казалось, с волчьим билетом потом куда устроишься, даже в дворники не брали.

Так что, оттепель оттепелью, но сломанных судеб хватало, к тому же партийцы стали страх терять, говорили, что в это время "органам" запретили на партийную верхушку компромат собирать, поэтому и слетели с катушек, слуги народа стали превращаться в хозяев народа. Хотя, все это сейчас не так заметно, это при Брежневе неприкасаемость расцветет буйным цветом.

Хм, и все что ли? Ах, да, как это я мог забыть, Берлинская стена, пресса западных стран буквально пестрит рассказами о судьбе перебежчиков из ГДР в западный Берлин. Хотя граница восточной части города отделена от западной колючей проволокой, это не останавливает перебежчиков, они находят дыры в защите, а порой просто пытаются перепрыгнуть проволочные заграждения, получая рваные раны на ногах. Для того, чтобы решить проблему перебежчиков и контрабандистов, было решено возвести по границе высокую стену, которую впоследствии назвали Берлинской стеной, и которая потом превратилась в полноценную неприступную полосу смерти со своими несколькими рядами колючей проволоки, контрольно-следовыми полосами и линиями ежей из сварного железа.

Вот вроде бы и все, что мне запомнилось. В этом году беспокоиться не о чем, а вот в следующем придется поволноваться — Карибский кризис, будь он неладен, СЩА и СССР были в шаге от ядерной войны. Причем Советский Союз по количеству ядерных зарядов проигрывал американцам более чем в десять раз, да и достать до их территории, несмотря на уверения, вряд ли мог достаточным количеством, все же баллистических ракет было мало, а готовились к запуску они долго и сложно.

Всегда недоумевал по этому поводу, зачем было тащить на Кубу ракеты? Если так уж хотелось подсунуть "ежа" президенту Кеннеди, то достаточно было зафрахтовать десяток судов, разместить на них макеты термоядерных устройств, мегатонн на двадцать и загнать их в порты США, как, кстати, угрожали сделать в свое время китайцы. Или не они, но кто-то ведь до этого додумался. И все, капец морской торговли США обеспечен, тогда еще не было средств дистанционного контроля судов, да они и сегодня многие ядерные устройства обнаружить не смогут. Представляете как оно, досматривать грузовое судно в море, вдали от берегов, перебирать все ящики и контейнеры. Эпическая диверсия. Да еще в море вокруг покидать контейнеры и слить информацию, что в них находились ядерные торпеды, которые теперь где-то неподалеку зарылись в ил и дожидаются команды на дне тихого и атлантического океана. Тоже та еще головная боль.