Дары данайца

Глава 3 Сознание определяет бытие

"Понедельник — день тяжелый", особенно в эти времена, хорошо не догадывались о моей принадлежности к человеку прямо ходящему и большинство анализов взяли на месте моего пребывания, а потом на каталке отвезли в рентген кабинет, где просветили мой череп в двух проекциях — будут искать трещины в Мишкиной бестолковке. И никакого лечения. Голова не болит? Какое тогда к хренам лечение? Сон и питание лучшее лекарство, а остальное от лукавого. Кстати, совершенно согласен с мнением зав. отделения, я и в своем двадцать первом веке настороженно к нашей медицине относился, а уж в а пятидесятые годы тем более десятой дорогой надо все эти клиники обходить.

Ближе к концу дня, проведать меня пришел следователь, торопился, задал несколько вопросов, даже не поинтересовавшись, что делал подросток глубокой ночью на улице, быстренько оформил протокол, который подписала дежурная медсестра, и отчалил со спокойной совестью. В целом все его труды в протоколе сводились к ставшей бессмертной в будущем шутке — Шел, упал, очнулся, гипс. Ну и хорошо, мне его присутствие не очень понравилось, тем более у Миши всегда были сложности в общении с милицией, не с милицией вообще, а конкретно с детской комнатой милиции. И вот ведь не задача, сам по себе Миша среди подростков не особо выделялся, но игнорировать разборки с соседним районом, когда с двух сторон сходились до сотни полторы подростков, он не мог в принципе. Таково условие среды, в которой он жил, и если не принимать участие в этой "общественной" жизни, то недолго стать изгоем, когда каждый "нормальный" пацан при нечаянной встрече, будет считать своим долгом, выразить презрение. Вот так и получилось попасть на учет, да еще сотрудник этой комнаты непонятно почему взъелась именно на него, хотя понятно почему, кого-то из ее родственников домушники обнесли, а участие Мишки в таких делах ни для кого в округе секретом не являлось. Статус, мать его.

Кстати, о матери, несмотря на отсутствие нежных чувств к своему сыну, она все-таки выкроила время навестить болящего…, вечером…, во вторник. Почему? Так это от того, что своего первого ребенка, Мишу, она прижила еще не будучи замужем, и только спустя три года ей посчастливилось встретить свою судьбу — судового механика Антона Дмитриевича, который был старше ее на пятнадцать лет. Мировой дядька, не посмотрел на моральный облик своей возлюбленной, а если избавить его от хронической лени, цены бы ему не было. Через год, у них родились две дочери, после этого Дмитриевич души не чаял в супруге, но вот нормальные отношения с пасынком у него не сложились, да и не могло быть иначе, неуправляемость Михаила его сильно допекала. Попытки воспитания силовым методом Мишке впрок не пошли, после второго раза он просто сбежал из дома, и был водворен обратно только спустя полтора месяца вольной жизни, а отчим был предупрежден инспектором о недопустимости избиений ребенка. Так в семье наступил хрупкий мир, Мишку больше никто не трогал, но и никакой заботы о нем не проявляли, и если бы не бабушка, которая по-прежнему относилась к нему более или менее нормально, то ничего бы паренька в этой семье не держало. А мать, что мать? Теперь у нее на руках были две девчушки, некогда ей было на малолетнего преступника отвлекаться, так что, появление ее в больнице с гостинцем уже событие выбивающиеся из рядовых. Должен сказать, что после прихода матери Михаила, я начал задумываться о своем будущем, оно, конечно, хорошо получить вторую молодость, а если хорошо подумать? Попасть в пятидесятые годы человеку из двадцать первого века то еще "везенье", это пока идет адаптация можно потерпеть, а пройдет пару лет и взвоешь без той информационной суеты, к которой привык в свое время. Здесь и сейчас даже телевидения нет, не то, что цветного, экспериментальное чёрно-белое вещание в нашем городе обещают через год запустить, наткнулся на интервью в газете. Хотя, если вспомнить те передачи, которые показывали по "ящику" в шестидесятых — семидесятых годах, может быть и не надо такого счастья. Да и просто жизнь тоже не сахар, избаловала нас цивилизация, не понимаем, насколько плоды прогресса нам времени экономят. Вот, например холодильники, знаю, что здесь они редкость, поэтому бОльшую часть продуктов впрок не наберешь, изволь каждый день в очередях стоять. Или стиральные машины, здесь и сейчас они другие, не автоматы и даже не полуавтоматы, вода заливается вручную, порошка нет, желто-серые куски мыла на терке трут, белье после стирки отжимается резиновыми валиками, прополаскивать приходится тоже руками. А это все время. Ну и на закуску — коммуникация отсутствует напрочь, телефон в доме редкость, только большим начальникам ставят, поэтому чтобы о чем-то с кем-то договориться будь добр ножками, ножками, или если повезет можно на общественном транспорте проехаться. А уж частные дома… можно баллады слагать, воду надо бидонами с водокачки возить, канализация не предусмотрена в принципе, что при таком расходе воды несущественно, отопление печное, дровами. Последнее особо актуально потому, что Михаил проживал именно в частном доме, почти на границе поселка, причем в самом доме место ему выделялось только в зимнее время, а так будь добр в стайку, рядом с летней кухней, где много лет назад содержалась разная живность. Ничего плохого пацан в этом не видел, как раз ночевать на свежем воздухе, а за столько лет все запахи из стайки выветрились, ему нравилось гораздо больше, чем в духоте четырех стен. Мне тоже об этом стоит задуматься, пока лето можно и на прежнем месте перекантоваться, а что делать, когда наступят холода? Снова в дом перебираться? А вот тут возникнет проблема, девочки растут и им требуется все больше и больше жизненного пространства, уже этой зимой начали возникать конфликты у них с Мишкой, а что будет дальше? Нет, надо придумать что-нибудь такое, что бы как можно реже встречаться со своими сестрами, а то ведь случись чего, всех собак на меня повесят. Сейчас по этому поводу голову ломать незачем, вот выпихнут из клиники тогда и будем думать.

Теперь об отдаленной перспективе — каков будет мой стратегический план? Дожидаться "светлого будущего" глупо, к тому времени, когда появится возможность хоть как-то легально обустроить свое комфортное проживание, мне будет уже около пятидесяти, почти вся жизнь будет потрачена на повторение пройденного. Мне это нужно? Не думаю. Можно ли с позиций знаний будущего хоть как-то предотвратить катастрофическое разрушение государства и в тоже время не допустить стагнации общественного и экономического развития? Очень и очень сомневаюсь, для этого недостаточно моих усилий, да что моих, надо честно признаться, в это время люди мыслят иначе, многие уверены в неизбежности мировой революции и пока не увидят обломки рухнувшего СССР, будут продолжать верить. Беда в том, что эти "многие" сегодня наиболее активная часть общества, они закостенели в своей правоте, поэтому убедить их в обратном не только невозможно, но и опасно, расправятся с инакомыслием не задумываясь, не потерпят угрозы своему благополучию. Но… Вот именно но. Почему бы не попытаться все-таки что-то сделать для страны? Нет, не СССР, избежать его распад невозможно, а вот для России… почему бы и нет, ведь начало девяностых это период безвластия, если подобрать хорошую команду управленцев и силовиков, то уверен удастся свернуть с пути полного разрушения экономической мощи страны. Что для этого нужно? Для этого, прежде всего, нужны люди, которые будут готовы взять на себя грядущие преобразования, и эти люди должны быть не просто людьми с улицы, а иметь связи и соответствующую подготовку, ибо без отстрела особо наглых дело с мертвой точки не сдвинется. Кстати говоря, работа по спасению страны будет неблагодарной, народ ее просто не поймет, подумает, что его опять обманывают очередные мошенники, будут и крики и демонстрации протеста, и та же либеральная часть населения благодаря зарубежным грандам начнет вносить раздрай в головах россиян. Но кто-то же должен обуздать весь этот олигархический беспредел?

И все же это слишком далекое будущее, до которого надо будет еще дожить, что в нынешних исторических условиях не так-то и легко, поэтому надо разделять задачи на стратегические и тактические. Стратегия пока побоку, надо заняться выживанием в этом негостеприимном времени, для этого озаботиться отдельным проживанием от своей любимой родни и подумать об образовании, как-то неохота идти по накатанной дорожке основной массы подростков поселка — начальное образование и следом фазанка (фабрично — заводское училище). Тут правда есть одно "Но", дело в том, что пока высшее и среднетехническое образование дает преимущество в зарплате относительно рабочих специальностей, однако так будет не всегда, и где-то в семидесятых годах все перевернется с ног на голову, гегемон станет зарабатывать значительно больше. Справедливости ради нужно отметить, что такое положение дел никак не уменьшит количество желающих получить диплом о высшем образовании и соответственно не озаботит власть предержащих менять ситуацию в перекосе подготовки "специалистов" соответствующими учебными заведениями. Однако тратить все свое время и просиживать штаны по пять — шесть часов в день, шесть дней в неделю и вариться в подростковой среде, считаю для себя невыполнимой задачей, зачем это мне, гораздо проще проскочить среднее образование краешком. Итак, решено, нужно правдами или неправдами получить аттестат о среднем образовании, а дальше озаботиться поступлением в институт народного хозяйства в просторечии НАРХОЗ, вроде бы в это время он существует. Но что-то опять перепрыгнул в отдаленное будущее. Сейчас совершенно ясно, что школа, к которой приписан Михаил, для осуществления наполеоновских планов явно не подходит, во-первых: она восьмилетка; а во-вторых — это учебное заведение в народе предпочитают называть дебильной, то есть туда собирают всех проблемных подростков, ну и преподавательский состав там соответствующий, в основном бывшие отставники. Какие знания там может получить подросток? Поэтому из такой школы надо сваливать, и чем быстрее, тем лучше. Тут есть еще одна проблема, я же не зря отметил, что семья Михаила живет на самой окраине поселка, таким образом, до "нормальной" школы путь становится неблизкий, около двух с половиной километров, и никакой общественный транспорт ситуацию не спасает, только если такси. Однако, эти неудобства временные, через месяц — два, после того как будет оставлен след в памяти и документах учебного заведения, надо будет опять перевестись, но на это раз в никуда, то есть забрать документы и никуда их не подать. Если с нынешней школой такой финт не пройдет, то с нормальной проблем быть не должно, а потом восстановиться на пару месяцев до выпускных экзаменов труда не составит, документы нынче простые. И главное что нужно сделать до этого, сняться с учета в комнате милиции, иначе барахтаться бесполезно.

В среду в палату "подселили" сразу двоих, товарищи по несчастью, на какой-то там стройке не выдержали леса, и они рухнули с высоты четвертого этажа, перестарались с весом затаскиваемых наверх кирпичей и раствора. Повезло им, так как они в этот момент находились на самой верхней части лесов, хоть и получили сильные ушибы и переломы, но по "кумполу" не прилетело. Товарищи все это прекрасно осознают, поэтому уныния не наблюдается, наоборот веселятся, считают, что судьба их хранит. Село!

— Состояние Калинина на данный момент опасений не вызывает, видимых последствий сотрясения мозга не наблюдается, — тараторит мой лечащий врач, на утреннем обходе в пятницу, — можно переводить в общую палату.

— Куда переводить? — Недовольно ворчит зав. Отделением. — Только если в коридор кровать выставить, знаете же, что общая палата переполнена.

— А в тяжелых- то ему что делать? — Следует возражение. — Хоть одну койку надо освободить.

— Можно на Лапина, в детскую его передать, — следует совет откуда-то из толпы.

Детская, это на другом конце города, и насколько Мишка наслышан порядки там, что в колонии для несовершеннолетних. Нам это надо?

— А можно сразу выписать до дому? — Обозначаю свое желание.

— Антонина Александровна, а действительно, предадим его в шестую поликлинику под наблюдение — судя по состоянию здесь ему действительно делать нечего. — Это снова лечащий, чем-то не приглянулся я ей, хочет поскорей от меня избавиться. Взаимно.

— Хорошо, оформляйте, направление подпишу.

Фух, наконец-то, а то надоело, знаете ли, в четырех стенах кровать пролеживать, когда на улице так призывно чирикают птички и светит яркое солнышко. Однако выпихнуть сразу меня не получается, никто подростка в самостоятельное плавание не отпустит, поэтому пришлось дожидаться еще одни лишние сутки, когда мать выкроет время заскочить за своим неразумным дитятей. Суббота в эти времена является рабочим днем, только в эпоху Брежнева в рабочей неделе станет два выходных, здесь и сейчас считается, что раз в воскресенье человек отдыхает, то в последний рабочий день следует хорошо поработать. Вот такие выверты сознания, только в начале шестидесятых изменится отношение к труду и субботний день станет предвестием отдыха.

— Где ж ты так изгваздался? — Ворчит мать, пытаясь отряхнуть мою одежду. — Сам отстирывать будешь, некогда мне еще и тобой заниматься.

Ага, сейчас, еще стиркой я не занимался. Воду для стирки надо из колонки брать, вода в ближайшем колодце жесткая и холодная, мало того что не мылится, так еще и жди когда согреется, да и одним бидоном не отделаешься. Нет уж, на некоторое время есть чего одеть, лучше соберу все что надо постирать и отнесу с заднего хода в банно-прачечный комбинат, там за десять рублей мне гораздо качественней постирают. В отличие от семьи с деньгами у Михаила проблем нет, старшие наставники по воровскому ремеслу честно делили добычу, надеясь таким образом пристегнуть парня к весьма доходному делу. Вот только в отличие от старших подельников, младшему свои доходы тратить было некуда, разве это расходы перехватить иногда немного сладкого и сходить лишний раз в кино? Так и полнела кубышка, не часто в ней возникала необходимость, ничего теперь-то я найду куда потратить. Вместе дошли только до соц. городка, так назвали продуктовый магазин в одноэтажном кирпичном здании, куда мать не преминула заскочить, а меня отправила дальше, до дома, очереди в магазине продвигаются не быстро, сидеть и ждать когда отоварят, смысла нет. В тридцатых годах в этом месте начали строить жилье для будущих строителей коммунизма, так как новых строительных технологий еще не существовало, а железо, в смысле арматура, была страшным дефицитом, то здания построили не выше второго этажа. Естественно все дома были построены под коммуналку — длинный коридор, в который выходили все двери из комнат, огромная общая кухня и удобства в конце коридора, душ и ванна вполне естественно отсутствовали как класс, только кран с холодной водой. В этом плане в собственном доме психологически гораздо комфортнее, хоть и удобства на улице, пусть даже в мороз.

Вот он мой дом, родной, в нем я родился, и в нем прожил всю свою недолгую жизнь. Правда в воспоминаниях Мишки это жилье казалось крепким, но незамыленный глаз сразу наткнулся на множество признаков неблагополучия жильцов, это и слегка покосившийся забор, с перекошенными створками ворот, и почти исчезнувшая канава для отвода воды. Неприглядно смотрелся и прогнувшийся конек крыши, от того листы жести соединенные в "замок" местами разошлись, провалившись внутрь, да и сурик с них кое-где слез, скоро проржавеют насквозь. Да уж…, оказывается нельзя доверять памяти пацана, надо сначала самому смотреть, ведь то, что он считает нормальным, на самом деле таковым не является. Ладно, идем дальше. Щеколда калитки открывалась рукой через большую дырку на уровне груди, непонятно зачем так сделали, ведь считай все открыто, хотя, от соседей никак не закроешься, а залетный гость не сразу разберется. Вяло гавкнул Гапон, это у нас так пса назвали, и потянулся ко мне, помахивая лохматым хвостом, видимо еще надеется перехватить у меня чего-нибудь вкусненького, было время, приносил угощения, но последнее время обременительно стало обрезки от рубщика мяса доставать, там уже другие страждущие повадились, те которые на двух ногах передвигаются.

— Нет, ничего, — развел я руки, и пес сразу потерял ко мне интерес, но на всякий случай сунул нос в свою миску и уже потом развернулся ко мне задом, выражая презрение.

В дом заходить не стал, не стоит сразу нарываться на фырканье сестренок, да и отчим наверняка уже с работы заявился, а объясняться с ним без матери не слишком умная идея, лучше подожду у себя, целее буду. Да…, свинарник, он свинарник и есть, сделал я вывод, осматривая место обитания своего визави, и чего ему здесь нравилось? Нет, так жить нельзя, надо решительно менять среду обитания, может еще раз чердак посмотреть? Через несколько минут я убедился в бесперспективности данной идеи, мало того что пыли и грязи там на порядок больше, так еще и коньковая доска сломана, подперли на скорую руку обрезком горбыля, да так и оставили. И чего теперь делать? Тяжело вздохнув, повернул обратно в свою обитель, в больничке все же было много лучше, хотя бы в смысле чистоты. Кстати, вспомнил, неделю назад Михаил притащил в кладовку с огородным инструментом большие листы толстой упаковочной бумаги практически картона, осталось от какого-то товара во дворе магазина, если ей накрыть подгнившие доски в стайке вид получится намного лучше, хотя бы на первое время, а там чего-нибудь да придумаем. Дальше занялся наведением относительного порядка в своей каморке.

— Миша, иди поешь, — это бабушка пришла звать за стол непутевого внука, — оголодал поди там на казенных харчах?

— Неа, там кормили хорошо, порции для взрослых были, — отвечаю ей, — только скукотища, целый день только и делаешь, что бока пролеживаешь.

— Да какая тебе разница, — тут же проворчала старая, — что там бока отлеживал, что здесь с топчана не слазишь.

Отмываю руки в рукомойнике и как всегда без мыла, интересно, ведь знаю, что хозяйственное мыло сегодня не дефицит, надо будет прикупить раз Дмитричу денег жалко. Но думаю, деньги тут не причем, механики хорошо зарабатывают, к тому же он не салага, а вполне себе зрелый муж, имеющий авторитет даже среди начальствующих субъектов, просто видимо ему такое и в голову не приходит, считает, что всем этим должна заниматься жена. Но ладно такие мелочи, а о том, что дом надо поправить тоже жена должна думать, не плохо бы было через бабушку ему по совести поездить, вдруг да проснется. Небольшого обеденного стола в доме на пятерых как обычно мало, а девчонки как всегда вредничают, так-то их за столом не удержишь, стараются побыстрее расправиться с едой, чтобы заняться своими делами, но приход старшего брата меняет их желание на полностью противоположное. Теперь они лениво ковыряются в тарелках и делают вид, что ничего вокруг не замечают, а самое неприятное, и мать и отчим это прекрасно видят, но никакой реакции на явную провокацию мелочи не следует. Знаю, моего визави такое положение дел злило жутко, не раз из-за этого вспыхивали скандалы, но я же не он, поэтому ныряю на кухню, перекидываю на холодную печку с кухонного стола часть грязной посуды, освобождая себе место для еды. Краем глаза замечаю, как мать кидает удивленный взгляд на отчима, а тот в ответ только чуточку скривился, выражая свое отношение к происходящему. Оно и понятно, ему нет дела до всех этих интриг мадридского двора. Крышку с кастрюли долой, шарю половником, пытаясь выловить больше гущи, однако усилия оказываются напрасными, все более, менее питательное уже выбрано, осталось то, что осталось. Хм, теперь мне понятно, почему так сильно хотелось есть в больнице, сразу вспомнился старый армейский анекдот, " Меню в солдатской столовой: На Первое — вода с капустой. На Второе — капуста без воды. На Третье — вода без капусты". Здесь примерно то же самое, только второе блюдо отсутствует. Ну и как думаете, долго я на этом протяну? Теперь понятно, почему Михаил частенько бегал на вокзал, хоть и далеко, но там перехватить парочку пирожков, по дешёвке, можно было почти всегда. По-моему кормят меня так в воспитательных целях, еще один аргумент, что с такими нежными отношениями в семье пора завязывать. Жалко, что поздно сообразил, в магазин сбегать уже не получится, а так купил бы чего-нибудь перекусить, в дополнение к такой кормежке было бы в самый раз. Ладно, потерплю до завтра, а там покручусь по магазинам, голодать в период быстрого роста организма вредно.

Оказывается, тут в округе многие держат кур, так-то к курам я никаких претензий не имею, но вот к петухам… зараза, ладно бы орал далеко, но этот гребанный пернатый взобрался на забор рядом с моей обителью и давай орать. Терпел долго, думал кукарекнет пару-тройку раз, предупредит округу, что солнце встало и обратно в курятник, но этот гад не думал останавливаться. У него что, других дел нет? Пусть идет курочек гоняет, сачок плешивый. Не выдержал, слез с топчана, отыскал камень во дворе и попытался сбить гада…, попал…, нет, не в петуха, в окно соседнего дома. Фух, повезло, камень влетел в поперечную деревяшку рамы, звякнуло громко, но стекло осталось целым. Быстро юркнул назад, пока никто не видел, все-таки петуха можно и потерпеть, а вот скандал с соседями мне сейчас совсем некстати. О том, чтобы досмотреть сон, нечего было и думать, пернатый продолжил свои серенады, плевать ему на какие-то там угрозы, поэтому молча перебесившись, достал нитку с иголкой и принялся за ремонт своей старой одежды, нужно же в чем-то ходить пока стиранная будет сохнуть. Да и метки потом надо на грязную одежду пришить, без них в стирку не берут.

Провозившись с шитьем часа два, уж слишком много прорех оказалось, засунул грязную одежду в старую холщовую сумку, хорошо хоть такая есть, а то здесь многие еще в мешках вещи таскают, откопал в углу "свинарника" свою заначку в жестяной банке, забрал от туда сто рублей, и отправился в сторону комбината, там рядом с ним должна быть прачечная. Заодно и поем, если повезет, знаю, что в столовой при комбинате есть "диетичка", правда там только по талонам должны кормить, но народ несознательный за здоровьем своим следить не хочет, поэтому с утра старается время не терять, мимо проходит, вот и кормят залетных втихаря. Кстати, заначка у Михаила серьезная, четырнадцать тысяч, и это при том, что в среднем зарплат на комбинате в пределах тысячи рублей. Вот и думай потом, стоит ли честно работать, если такая сопля у себя в заначке держит больше годового дохода работающего?

Ох, хорошо — сижу на монументальной скамейке в скверике, сыт и ленив, ковыряюсь спичкой в зубах и пытаюсь сообразить, чем стоит сегодня заняться, одежду со стирки мне отдадут только вечером. Вроде как стоит побегать по магазинам, купить пожевать чего на вечер, а с другой стороны, ничего не получится, кроме хлеба и консервов ничего не возьмешь, остальное готовить надо, посуду иметь и керогаз…, нет нам такое не подходит, надо искать где столоваться. Впрочем, если сильно не привередничать, то перебиться первое время можно и хлебом с колбасой в дополнение к пустым щам, которыми меня дома потчуют. В эти времена колбаса продукт натуральный, не научились еще ее всякими добавками портить, правда при этом она долго не хранится, ну так сейчас килограммами ее никто не покупает. И вообще, хватит тут рассиживаться, пока суд да дело, навещу-ка я барахолку, посмотрю что продают, приценюсь, а то у штиблет, которые на мне уже начинает подошва отваливаться, и носки приличные тоже нужны, насколько мне помнится, одна пара осталась.

Интересно, но барахолка в пятидесятых годах была как бы запрещена, милиция частенько устраивала на вещевых рынках облавы, ловила спекулянтов, естественно тем кто продавал подержанное ничего не грозило, но стоило людям в форме обнаружить у продавца что-нибудь новенькое и не дай Бог в нескольких экземплярах, конфисковалось сразу и это был самый лучший исход для нарушителя закона. Естественно отговорки, что "вот купил, а не подошло" не принимались во внимание, вернуть свое кровное было сложно, если вообще возможно. Стоило немного пройтись по первому ряду торгашей, как ко мне сразу подвалили двое постарше:

— На чужую поляну полез, на своей тесно стало?

— Да не, я здесь не при делах, — тут же пришлось оправдываться, — одежку присмотреть надо.

В ответ только хмыкнули. Поверили? Да какая разница, все одно присматривать будут, мне вот больше интересно как они меня вычислили, по поведению или просто знают. А вообще-то манера поведения много может сказать о человеке и особенно та наглость которая присуща Михаилу, а уж то, как он постоянно шныряет глазами… Как там в эпиграмме у Бернса:

Нет, у него не лживый взгляд,

Его глаза не лгут.

Они правдиво говорят,

Что их владелец — плут.

Хорошо походил по барахолке, в результате стал обладателем туфель весьма отдаленно смахивающих на мокасины. Не то, чтобы они хорошо смотрелись на ноге, мне это как раз было не нужно, но главное, что они были мягкие и нигде не жали. После примерки даже снимать не стал, расплатился и дальше в них пошел, а старые штиблеты выкинул там же в помойный ящик, прикупил еще три пары носков и больше ничего покупать не стал, хорошего помаленьку. Одежду забрал, как и было оговорено, вечером, высушенную и отглаженную, ну вот, а то бы мучился со стиркой, без мыла. Кстати, надо в универмаг заскочить, прикупить мыла и свечей, сейчас лето света хватает, а ближе к осени сидеть впотьмах никакого желания. Ночь оказалась беспокойной, а все потому, что грозу летом никто не отменял, вот она и громыхнула ночью, а я уже говорил, что конек на крыше дома подломлен, и жесть в некоторых местах разошлась. При небольшом дожде проблем немного, а когда ливень только держись, в результате отчим с матерью были вынуждены бороться с потоками воды, льющейся с потолка. У меня даже какое-то злорадство промелькнуло, а чтобы получить еще больше удовольствия свистнул Гапона, у него будку сейчас зальет пусть лучше здесь переночует. Пес долго раздумывать не стал, сразу рванул ко мне под крышу, только цепь по проволоке зазвенела.

Утром ко мне в стайку заявилась бабушка и сердито шикнула на пса растянувшегося поперек постеленного на полу приличного куска картона:

— Быстренько натяни здесь веревку ряда в три, — распорядилась она, кидая мне на одеяло моток веревки, — надо белье просушить, а то ночью все залило. На улице уже все завесили, да и днем тоже гроза может статься.

— Веревку натянуть можно, — лениво продираю глаза, — но может, лучше пенделя животворящего хозяину прописать?

— Чего-о?

— Это я так намекаю, что Дмитричу пора бы, наконец, ремонтом крыши заняться, а не шарахаться каждую ночь, когда дождь идет.

— Так быстро там ничего не сделаешь, — возразила бабушка, — надо заявление писать, инженера вызывать, чтобы определиться сколько материала выписать, потом когда еще разрешат взять.

— А под лежачий камень вода не течет, — продолжаю капать на мозг, — а Дмитрич уже мхом порос.

— Так и ты такой же, — попыталась укорить меня старая, — целыми днями свой топчан пролеживаешь.

Тут взгляд баки цепляется за столик в углу, на котором лежат мои вчерашние покупки. Вывод следует сразу:

— Опять за старое взялся?

— А "старое" это у нас что? — Не стал упускать возможности по ерничать, мои подвиги до родственников еще не дошли, а в мелком воровстве замечен пока не был.

— Смотри у меня, — пригрозила бабушка, — узнаю, что по карманам шарить стал, прибью поганца, нам еще позора терпеть за тебя не хватало.

Пустые угрозы, знаю, меня она никогда не тронет, так, поворчит для профилактики, да на этом все, а вот пожаловаться отчиму может, ну а тому только повод дай.

— Эй, куда? — У меня нет слов, старая без затей прихватила со столика хозяйственное мыло и двинулась на выход.

— Тебе оно все одно ни к чему, а у нас вчера закончилось.

Железная логика. Ладно, пусть, может меньше ворчать будет. Это она еще мои припасы не видела, а то бы колбаса с хлебом тоже была бы национализирована. Ха, интересно, а здесь в это время кто-нибудь знает, что означает слово "приватизация"?

Такс воды в доме нет, лицо не ополоснешь, придется идти до колонки, воду из колодца сегодня лучше не брать, обязательно будет мутной после дождя, лучше подождать, когда ее вычерпают. Вытаскиваю из дома сорокалитровый бидон и впихиваю его в тележку, на которой мы и возим воду, заполнять емкость под крышку естественно не планирую, мне и половины будет много, на пути от колонки есть небольшой подъем, а весу во мне меньше чем в полном бидоне. Через полчаса, взопревший от тяжелой работы, вкатываю тележку во двор, на старых сапогах, что достались от матери, прилипли большие комья грязи, просохнет дорога только ближе к полудню, теперь надо еще их отчистить и отмыть. Не нафиг, нафиг, такое счастье, надо подбить мужиков, чтобы потребовали от администрации района хотя бы летний водопровод провести, да и зимой поближе заиметь колонку не помешало бы.

Упс, а дорога-то сегодня вряд ли просохнет, опять грозовые тучи собираются, и что теперь делать, снова ведь в доме потолок потечет. Впрочем, вчера у магазина видел куски толи (пропитанный гудроном картон) в качестве временной меры сгодится, быстро туда. Успел выгнуть края жести вверх и закрыть дыры до того как первые тяжелые грозовые капли упали на еще не успевшую просохнуть после ночного ливня землю, дабы куски толи не сорвало ветром, придавил все это старым полусгнившим горбылем, сойдет на первое время. А дальше с неба снова полилась вода, и как бы еще не сильнее чем раньше. Опять сижу в стайке и смотрю на потоки воды льющиеся с неба, во дворе уже образовалась огромная лужа, и если бы я снова не загнал Гапона к себе, он был бы вынужден забраться на крышу своей будки.

Вот скажите, как так можно жить? Ведь большую часть тех неудобств, с которыми вынуждены мириться большинство жителей в поселке, от элементарной лени.

Дорога в непролазной грязи после дождя? Так надо пинать чиновников в райисполкоме, привезти с сотню кубов шлака из ТЭЦ не проблема, кочегары уже давно требуют очистить заваленную отходами печей территорию.

Залило двор? Так это отчим мышей не ловит, тут и надо-то всего пару канавок прокопать под забор, чтобы наружу все быстренько выливалось. Ладно, как подсохнет, сам проковыряю.

Крыша течет? Так она давно течет, еще с весны, это снегом ее переломило, нет чтобы в Мае поправить когда ни одной капли с неба не упало, так ведь ждал чего-то, от лени своей дотянул до дождей, теперь вдвое сложнее время подгадывать, да и балки потолка уже подгнить могут.

Или, к примеру, водопровод летний, да хоть бы и зимний, разница только в том, что надо под землю трубу закапывать, да отводку под дом вести. Труб что ли в городе не найти? Как это все знакомо, дожидаться, когда припечет не по-детски, а потом преодолевать последствия.

Так и грустил часа два с псом в своей обители, строил планы на будущее. Ведь в чем проблема, привык я к стремительному бегу времени, все старался успеть как можно больше, а тут бац и все, вроде бы и есть чем заняться, а хрен чего получается, все одно за другое цепляется, и главное, возраст не тот, ну кто, скажите, будет прислушиваться к мелкому недотепе? Хорошо если просто посмеются, а то ведь и подзатыльник пропишут походя, чтобы не умничал и поперед батьки в пекло не лез. А не наведаться ли мне к Демьяну Никитичу, он от нас через два дома живет? Ему уже лет под семьдесят, старенький, но ясность ума не потерял. А еще, он ведь не просто старик, а бывший заслуженный работник, член партии, коммунист. Вернее сначала коммунист, а потом уже член партии, многие сейчас считают, что это одно и то же, ан нет, коммунист, это тот который действует по велению сердца, а член партии всегда по обстоятельствам. По совести члены партии тоже поступают, но совесть у них несколько своеобразная. Решено, если меня слушать никто не станет, то уж от Никитича отмахнуться не получится, уж больно он въедливый и чиновничье племя не шибко жалует, а авторитет у него о-го-го.

До старика добрался только к трем часам дня, устроил, так сказать, заплыв по грязи.

— Чего хотел? — Неприветливо рыкнул мне Никитич с крыльца, когда сумел до него достучаться.

— Как чего? За жизнь поговорить. — Смеюсь в ответ.

— Ишь ты, за жизнь. И много ты в ней понять способен? — Хмыкнул старик.

— Да почитай ничего, вот и пришел совета просить. Не прогоните?

— Ну, проходи, послушаю какая у тебя там жизнь, — разрешил он, — только свои сапоги у крыльца оставь, а то хватит ума с грязью в дом сунуться.

Так, это хорошо, если меня сразу не прогнали, есть надежда, что еще и выслушают.

— Хм, сам все придумал, иль подсказал кто? — Очнулся старик после моего получасового словоблудия.

— А чего там придумывать? — Поднимаю в удивлении брови. — В железнодорожном поселке давно дорогу отсыпали, и водопровод летний провели. Правда, там на прокладку труб мужики сами сорганизовались, но у нас такой комбинат под боком, неужели трубы не выделят.

— Может и выделят, — принялся рассуждать Никитич, — а может и нет, все зависит от того какие фонды на складе зависли. Ну а ко мне чего пришел?

— Кха, — делаю вид, что потрясен до глубины души, — а кого у нас кроме вас слушать будут, Демьян Никитич?

— Значится, заварил кашу и в кусты?

— Так оно и есть, — соглашаюсь с ним, — тут организатор из детского сада не катит.

— Хех, — старик слегка хлопнул ладонью по своему бедру, — это тебя кирпичом по голове недавно приголубили?

— Точно, — отвечаю вполне серьезно, — шел себе шел, никого не трогал и вдруг бац — очнулся в больнице. Без последствий не обошлось, даже сейчас за себя ответ держать не могу.

— Не переживай, тот кирпич тебе впрок пошел, дурь лишнюю из головы выбил. — Хохотнул Никичитч. — Ты сходи на то место, поищи его, а то у меня внук давно такого кирпича требует, вдруг тоже после него поумнеет.

— Как бы остатки мозгов не выбило, — тихонько буркнул в ответ.

Вроде бы и бурчал тихо, но старик расслышал:

— То не беда, если все остатки выбьет, беда, если что на расплод останется. Хорошо, понял тебя, завтра схожу в исполком, посмотрим, чем дышат, а там и райком подключим, если понадобится. Под зиму водопровод вряд ли разрешат, а вот под лето можно попробовать выбить. А отсыпку улиц сделают, и не только у нас, непонятно чего выжидают.

После Никитича метнулся до дому, схватил резиновые сапоги матери и побежал к тракту, она по любому там пройти попытается, привычная тропинка после такого дождя вообще в полосу препятствий превратилась.

— Ох, никак меня встречаешь, и сапоги принес? — Подивилась мама, но от шпильки все же не удержалась. — В кои то веки.

Мне только и осталось, что скорчить рожу и закатить глаза — женщины, чего еще от них ждать?

Этим вечером женский коллектив все же сумел достучаться до совести отчима, он некоторое время помесил грязь вокруг дома, слазил на чердак, видимо прикидывал объем работы, потом долго смолил Беломором на крыльце и только после этого, тяжело вздохнув, полез за лопатой. Мне вот интересно, он в порту так же работает? Шланг… гофрированный!