Дары данайца

Глава 34. И дела наши скорбныя

- Месье Дюпон, как вы объясните, что продукция вашей фирмы, входящая в список ограничений координационным комитетом по экспортному контролю, оказалась в СССР?

Это я сейчас нахожусь в Париже, на допросе в пресловутой организации КОКОМ. Так-то мое присутствие здесь совсем необязательно, всем рулят наши юристы, но Жюль решил, что не стоит явно игнорировать претензии столь уважаемой организации, нужно показать уважение, это позволит в будущем избежать многих проблем. Сомневаюсь. Ладно, показать уважение мы можем, не жалко, это же не с деньгами расставаться, так что сижу, скучаю, изредка отвечаю на некоторые технические вопросы, которыми не владеют наши представители. А вот такие вопросы, как тот, который мне сейчас задали, явная провокация, рассчитанная на неуравновешенного молодого человека. А то, что Серж Дюпон весьма эксцентричный молодой человек, во Франции знают все, вот такой у меня здесь имидж, который сформировался усилиями прессы. Сколько изданий были за это наказаны, не счесть, иногда в судах рассматривалось по несколько исков одновременно и почти все нам удавалось выигрывать, пришлось даже ввести отдельную статью доходов – моральная компенсация. Была и еще одна статья, но не доходов, а расходов, про нее мало кто знал, ибо с точки зрения закона, она вступала в противоречие с общественной моралью. Встречались нам иногда редакторы и журналисты, которые не хотели исполнять решения судов. Такое мы без последствий оставить не могли, журналист, то есть вор, должен сидеть в тюрьме. И сидели, родимые, сидели пока искренне не раскаивались, и не сдавали своих заказчиков. Но это я уже что-то отвлекся.

- Месье Рени, - спокойно отвечаю следователю, - чтобы ответить на этот вопрос, мне надо знать о какой конкретно продукции вы сейчас упомянули. Прошу вас передать мне список оборудования оказавшегося в Советском Союзе с указанием регистрационных номеров. У нас ведется подробная картотека того, что мы произвели и реализовали, поэтому нас не затруднит предоставить о нем все сведения по каждому конкретному случаю.

- А почему бы вашей компании не предоставить комитету всю картотеку, - изображает из себя полного идиота Рени, - тогда бы не пришлось тратить время на выяснение отдельных случаев.

- Это возможно, - киваю в ответ, - вашему комитету нужно лишь подписать обязательства о конфиденциальности и положить в банк залог в тридцать миллионов франков.

- Мы не коммерческая организация, - поморщился месье, - поэтому никакого залога быть не может.

- По-моему, вы сами ответили на свое предложение, - пожимаю плечами, - однако заявление о продажах нами продукции включенной в список ограничений прозвучало, и мы ждем подробный перечень того, что конкретно было продано в Советы. Надо разорвать отношения с теми посредниками, которые продают подобное оборудование.

Кстати говоря, этот месье потом будет обязательно опрошен по поводу своих притязаний, коню понятно, никакая уважающая себя фирма не будет связываться с нарушением запретов, претензии могут быть только к посредникам, среди них нужно искать, а для этого надо проделать огромную работу. Тут придется либо засылать Джеймсов Бондов на секретные предприятия в СССР, чтобы узнать серийные номера нашей продукции, либо проверять наличие техники среди формальных покупателей, что ничуть не проще. Это мы вынуждены терпеть наезд неизвестно кем организованный, а другие сходу пошлют их пешим маршрутом.

Ладно, все это лирика, а не лирика это то, что неделю назад двадцать четвертого июля удачно завершилась американская экспедиция к Луне, так же как и в моей истории, первым из американцев, ступивших на поверхность спутника земли, был Нейл Армстронг, вот только пафосных слов приписываемых ему не было. Факт удачного завершения экспедиции хоть и вызвал бурю ликования в самих Соединенных Штатах, однако во всем мире и особенно там, где находилось «прогрессивное человечество» отметили это событие «со сдержанным оптимизмом». В данном случае СССР решил не гнать лошадей и не торопиться со второй лунной экспедицией, все-таки частые старты обходятся слишком дорого, но еще в конце июня объявил, что подготовка второй экспедиции к Луне ведется и предварительно старты намечены на октябрь. Оно и понятно, кроме престижа никакого значения Луна не имеет, слетают еще один разок для закрепления результата и на этом все, программу свернут.

Ну, а Дюпон с начала июля шестьдесят девятого года начала сотовую телефонную экспансию в США, первые сотовые аппараты, естественно производились в Соединенных Штатах американскими фирмами, иначе и быть не могло, патриотизм американцев зашкаливал. Вот только ушлые конкуренты вдруг обнаружили, что вся начинка сотовых телефонов делалась в СССР…, ну кто бы мог подумать? Пока еще сотовая связь очень дорогое удовольствие, она доступна только для менеджеров высшего командного звена, и нам никаких дивидендов не приносит, но уже к середине семидесятого большие города будут обеспечены «сотами» и тогда беспроводной телефон из дорогой игрушки превратится в рабочую лошадку.

А вообще на фоне успехов во многих начинаниях у нас наметился грандиозный провал, ушел де Голь. В моей истории этот президент покинул пост в апреле шестьдесят девятого года, считалось, что из-за кризиса власти, в этот раз никакого особого кризиса не было, если не считать, что во Франции каждый месяц кризис, но в июне президент подал в отставку. А в июле произошло резкое охлаждение отношений с СССР, и если раньше на нас не обращали особого внимания, то теперь стали чинить препятствия на всех уровнях. Не то чтобы это сильно нам мешало, ибо тут же заработали многочисленные дочерние фирмы в других странах, но как-то неприятно получилось. Понятно, что со временем, потеряв на ограничении торговли миллиарды, французское правительство спохватится, но поезд уже уйдет, нишу французов найдется кому занять, воне итальянцы зашевелились, все готовы продать. На этом фоне и вся моя благотворительность в отношении СССР накрылась медным тазом, чиновники от министерства образования запретили поставку компьютеров в школы, мол, нечего тут нам подачки кидать, если понадобится, то мы и сами сможем обеспечить наши образовательные учреждения. Это уже Киевляне начали свою игру, все еще надеются разработать собственный компьютерный конструктор. Выходит это из рук вон плохо, в условиях спешки иначе быть не может.

Кстати, что-то подобное может произойти и с цитрусовыми, там уже Кавказ взял нереальные повышенные обязательства обеспечить весь СССР мандаринами. Конечно, провалят, но через три месяца надо будет делать поставки в Советский Союз, а некуда, коммерческие магазины закрывают массово, пытаемся договориться о распределении через профсоюзные организации, но надежда на это слабая. Мало кто помнит, что после изгнания из Политбюро ЦК Шелепину поручили руководить профсоюзами, и только благодаря его стараниям, профсоюз обрел вес и стал значимой силой на предприятиях. Теперь рулить профсоюзами некому, и соответственно некому защищать и отстаивать их интересы в ЦК и, тем не менее, другого пути нет, надо учиться работать через них, только они в данный момент могут быть тем мостиком, через который мы сможем воздействовать на наиболее активную часть населения.Кстати говоря, у шахтеров и горняков профсоюз сегодня представляет значимую силу, с которой вынуждены считаться местные партийные органы, однако в Сибири они не так значимы, как в европейской части СССР. Вынужден констатировать, что постепенно центр нашего экономического воздействия на Советский Союз стал перемещаться из Франции в Италию и Финляндию, по крайней мере, многие договора мы вынуждены были переоформить на свои филиалы в этих странах. Так и претензий намного меньше и КОКОМ не лезет почем зря, в этих странах на него не то, чтобы плюют, но не сильно уважают, и те вынуждены терпеть, ибо надо демонстрировать единство запада перед глобальной коммунистической угрозой.

А месье Рени мы потом здорово прижали, получал подонок денежку из секретных фондов из-за океана, так что теперь и у нас есть свой человек в КОКОМ, не то, чтобы значимый, но нас за рупь двадцать за задницу не прихватишь. И да, мы стали проталкивать идею создания единой системы европейской экономической безопасности (ЕСЕЭБ), ибо доллар уже стал наводнять Европу и мы подняли вопрос о создании такой структуры, настала пора вводить новую европейскую валюту вбивать клин между Европой и Америкой. В США сразу прочухались, чем им это все грозит, и пытались воспрепятствовать на всех уровнях, но в данном случае европейцы уже закусили удила и вполне возможно противостояние Экю и Доллара начнется на десяток лет раньше. Погодите, мы еще попробуем этот Экю распространить и за пределы Европы, пусть и Азия с Африкой на эту валюту переходит, главное показать ее устойчивость и не допустить перегрева экономики, которая в середине семидесятых стала подвержена общему мировому кризису. Кстати говоря, тогда к кризису привело сокращение поставки нефти странами ОПЕК, и позволило СССР резко нарастить экспорт нефти, но счастье длилось не долго, мировая экономика быстро перестроилась существовать в новых условиях повышения цен на топливо (включился режим экономии) и странам поставщикам нефти пришлось сокращать добычу нефти. Пора и нам начинать экспансию на ближний восток, и естественно все внимание было направлено на Саудовскую Аравию. А на кого еще обращать внимание, на Ливию, Ирак, Иран? Так там скоро начнется национализация нефтяной добывающей промышленности и все инвестиции накроются медным тазом, так что особого выбора нет, а в Саудовской Аравии даже христианство не запрещено. Так что выбор очевидный, правда там тесно от всяких зарубежных нефтедобывающих компаний, но это не страшно, месторождений на всех хватит, да и на сегодняшний день в нефть вкладывают не так уж и много, цена на нее пока еще низка, а то, что скоро цены на нефть подпрыгнут мало кто знает. Потом надо будет присмотреться к катару, правда сегодня там англичане правят, но это не проблема, на инвестиции все смотрят строго положительно. Ну и нефть Норвегии, там только начинается эпопея, в декабре будут открыты первые месторождения, надо срочно застолбить место на своих условиях, и сделать все, чтобы никто не смог отыграть назад, как в нашей истории. Лет так на двадцать заключим договор с огромными штрафными санкциями, двадцать раз потом подумают, прежде чем изменять условия игры. Но все это будут не основные инвестиции, основными по-прежнему будем считать вложения в компьютерные технологии и связь, здесь важно быть первыми, а нефть это так, для поддержки штанов, своеобразный страховой фонд.

Василий Сергеевич Толстиков первый секретарь Ленинградского обкома КПСС вел очередное заседание, и сегодня на нем рассматривались вопросы снабжения ленинградской области продуктами питания и промышленными товарами. И тут вдруг выяснилось, что город революции недостаточно обеспечивался продуктами питания, магазины работали с колес, но с каждой неделей товаров хватало все на меньший срок.

- Семен Борисович, - обратился Толстиков к начальнику отдела пищевой промышленности, в обязанности которого входило отслеживание вопросов снабжения ленинградской области, - объясните, как так получилось.

- Василий Сергеевич, нормы снабжения Ленинграда продовольственными товарами нами превышены на двадцать процентов, - начал оправдываться начальник отдела, - но вся проблема заключается в том, что в целом по области с августа ощущается нехватка скоропортящихся продовольственных товаров. Это касается в основном молочной продукции, так же неожиданно возникли перебои с мясом и яйцами, скорее всего это получилось из-за того, что возросли доходы трудящихся, а вместе с ними появился и устойчивый рост спроса. Так например колбас нашими заводами выработано на двадцать процентов больше чем в прошлом году, но в магазинах эта продукция остается одной из самых дефицитных. То же касается и яиц, для снабжения Ленинграда было закуплено больше на пятнадцать процентов, но уже возник ажиотажный спрос и все сметается с полок магазинов в считанные часы.

- То есть вы хотите сказать, что рост доходов населения привел к нехватке продуктов в магазине?

- Да так и есть, - подтвердил Семен Борисович, - более того последнее время девяносто процентов семей приобрело холодильники и это тоже сыграло свою роль, раньше брали всего понемногу, так как продукты быстро портились, теперь стараются заполнить холодильник полностью.

- Вот и пришла беда, откуда не ждали, - почесал затылок Толстиков, - и что же нам делать в такой ситуации?

- Василий Сергеевич, - подал голос начальник сельскохозяйственного отдела, - после того как по решению политбюро были ликвидированы коммерческие магазины личный сектор перестал заготавливать корма, это означает, что на эту зиму предстоит массовый забой скота. Но самое неприятное, закупочные цены на мясо нам поднять запретили, это означает, что когда начнется сезонный забой, личные хозяйства будут вынуждены продавать мясо не государственным заготовителям, как мы рассчитывали, а перекупщикам. И торговля сместится на рынки малых городов, в этом случае с мясной продукцией в городе будут перебои.

- Ну, так надо лучше осуществлять контроль за торговцами на рынках, чтобы торговали только колхозной мясной продукцией.

- Не получится, тогда все мясо вообще вывезут за пределы области, - развел руками начальник сельхоз отдела.

- Какой это примерно объем от общего количества? – Поинтересовался первый секретарь.

- Если судить по официальным данным, то меньше десяти процентов, а если смотреть по реальному объему продаж, то больше двадцати.

- И почему такая разница?

- На рынке кассу не поставишь, поэтому точно посчитать, сколько мяса на самом деле продается, невозможно.

- Правильно ли я понял, - подвел итого Толстиков, - в следующем году личный сектор недопоставит животноводческую продукцию в город в объеме двадцати процентов.

- Десяти процентов, так как на рынке торгуют и колхозной сверхплановой продукцией.

- Ерунда все это, - поморщился первый секретарь на уточнение, - давно все знают, что сверхплановая продукция колхозов выращивается в личных хозяйствах.

- Тогда действительно получается так.

- И как нам в этом случае обеспечить население города продуктами питания?

- Василий Сергеевич, - вмешался начальник отдела пропаганды и агитации, - здесь надо учесть, что в других областях ситуация с продуктами еще хуже, поэтому жители этих областей за продуктами едут в Москву и к нам, а мы за свой счет всю страну никак не сможем обеспечить, надо что-то делать с иногородними.

- С иногородними, говоришь? – Задумался Толстиков. – Это что, у всех прописку спрашивать?

- А почему бы и нет, - пожал плечами пропагандист, - почему нас ситуация со снабжением населения продуктами питания заботит, а в остальных областях заниматься этим не хотят?

- Допустим, продавцы будут продавать по паспорту, а как быть со студентами и командировочными, у них прописка в паспорте другая.

- Пусть требуют еще командировочные удостоверения и студенческие билеты, а гости города пусть в столовых питаются, нечего им в гостиничных номерах кухни устраивать.

- Тогда с вас, Андрей Павлович, - первый секретарь повернулся к начальнику отдела торгово-финансовых органов, - подготовка постановления областного комитета партии и распоряжение по торговле. Будем ограничивать продажу продуктов иногородним.

К концу сентября постановление об упорядочивании торговли в ленинградской области увидело свет, и народ на него отреагировал нервно, прошел слух, что скоро введут карточки как во время войны, а значит надо срочно запасаться тем, что имеет длительные сроки хранения, например крупы. Допустим, рис может хорошо храниться, и гречка тоже, да и мука тоже не отстает, вот их и смели с прилавков в один момент. Так власти снова столкнулись с ажиотажным спросом, и торговлю стало серьезно лихорадить. А еще стали возникать проблемы с мылом, хозяйственное и детское мыло тоже исчезли с прилавков, и стоило где появиться в продаже дефициту, как сразу выстраивалась гигантская очередь, а следом начинали раздаваться крики об ограничении отпуска товара в одни руки.

Вслед за Ленинградом последовали и остальные, по СССР покатилась волна продовольственных суверенитетов, однако хуже всего пришлось деревням и селам, если города стремились обеспечить по максимуму, то о колхозниках разговор пока не шел.

Двадцатого октября Микоян объявил внеочередное заседание политбюро ЦК, главный вопрос об обеспечении населения СССР продуктами питания.

- А Шелепин опять на Луну улетел? – Проворчал Брежнев, занимая свое привычное место за столом.

- Так и есть, - подтвердил Устинов, - на Байконур умотал, космонавтов будет вдохновлять, сегодня первый старт, на завтра запланирован второй.

- Так товарищи, - Микоян оглядел собравшихся членов политбюро ЦК, - Александра Николаевича сегодня с нами не будет, он занят важным делом. Ну а у нас сегодня будет рассматриваться серьезный вопрос по сельскому хозяйству и торговле. Всем вам еще вчера были направлены материалы комиссии по вопросам снабжения населения СССР сельскохозяйственной продукцией, поэтому перейдем сразу к выводам. Владимир Владимирович, прошу.

Министр сельского хозяйства СССР Мацкевич тяжело поднялся с листком в руках, ему предстояло озвучить неприятные выводы комиссии.

- У нас здесь сидя выступают, - буркнул при этом Брежнев.

- Ничего, мне так легче, - отозвался Владимир Владимирович, по тому, как он возразил, все сразу поняли, что сейчас будет сказано что-то сильно неприятное, и он никого не разочаровал.

Зачитывая итоги работы Мацкевич не стал щадить себя и говорил все как есть, не сглаживая острых углов, ведь в принципе терять ему уже было нечего, на следующий год намечался гигантский провал, это сегодня на колхозных рынках намечается изобилие, а вот что будет завтра?

- Я одного не понимаю, - отозвался после доклада Брежнев, - почему вдруг личные подсобные хозяйства стали так массово отказываться от выращивания скота?

- Леонид, что тебе не понятно? - Откликнулся Косыгин. – Мы же сами одобрили твой доклад и стали переводить все коммерческие магазины на безналичный расчет. Зачем личнику безналичные деньги? Он на них ничего не купит, и живые деньги на руки не получит, никто не планировал обеспечивать его фондами, на колхозные рынки всех не пускают, поэтому продукция уходит через перекупщиков.

- Пусть сдают в госзаготовку, - набычился Брежнев.

- Там расценки мизерные и опять безналичный расчёт. Тебе ли не знать, что животноводство в наших колхозах субсидируется отдельно.

- Так что теперь, на поводу и них идти? – Вскинулся Леонид Ильич. – Этак мы снова кулаков расплодим.

- Причем здесь кулаки? – Махнул рукой Алексей Николаевич. – Ведь ясно же что происходит, у людей в колхозах зарплата раза в два, в три меньше чем в городах, вот и стремились они решить свои проблемы с помощью выращивания скота. Корма заготавливали с неудобья, которые колхозы обрабатывать не могут и дальние выпасы осваивали. А теперь им трудиться смысла нет, за безналичный расчет ничего купить нельзя, конечно, они будут что-то для себя выращивать, но в целом, на следующий год, колхозные рынки окажутся пустыми.

- Но это же всего десять процентов, не велика потеря.

- Это не десять процентов, мы говорим только о том, что поддается учету, - принялся разъяснять Алексей Николаевич, - основная часть продукции личных хозяйств расходится помимо рынков, люди сами едут по деревням и покупают мясо прямо с подворий. Так лучше и личнику - он не тратит свое время для прохождения ветконтроля и не связывается с перекупщиками; и горожанину – он сразу видит качество того, что покупает. Скоро ударят морозы и ситуация с мясной продукцией в магазинах на время выровняется. Эту зиму мы переживем, а вот следующую вряд ли.

- Если горожане едут в деревню, то тем более не должно ничего измениться, - возразил Бреженев, - эти отношения остались.

- Нет, не остались, - включился в спор Виктор Михайлович Чебриков, недавно назначенный на должность министра МВД СССР, - нашему министерству было поручено пресекать такую деятельность, мы и постарались. Так же как и с производственными кооперативами, работающими за наличный расчет. На сегодняшний день таких почти не осталось, тоже массово само ликвидировались.

- Вот почему с прилавков магазинов все и смели. – Подытожил старания милиции Косыгин. – Час от часу не легче. И это еще начало, теперь и те, кто скотину для себя выращивал, перейдут в разряд покупателей, тут не десятью процентами попахивает, тут до тридцати дойдет. Слышали, про Случай в Ясенево, кооператив там организовался, хотели куриными яйцами город снабжать, птичники построили на двадцать тысяч несушек и даже месяц отработали. А тут вдруг коммерческие магазины стали один за другим закрываться, сунулись на рынок, а их оттуда под зад коленом, а итоге всех несушек под нож и объявили банкротство. Кстати, а что у нас с фруктами?

- С фруктами в этом году все плохо, - отозвался Мацкевич, - яблоки еще более или менее, а вот с цитрусовыми гораздо хуже, только на сорок процентов потребность закроем.

- Так вроде бы выделили средства на импорт?

- За импорт надо золотом платить, - пожал плечами министр, - не знаю, кто и как там покупал, но цена на зерно в этом году выше на четверть, в итоге вся выделенная валюта туда и ушла.

- Это нам французы так подгадили? – Зло прищурился Брежнев.

- Французы здесь никаким боком, - подал голос Патоличев министр внешней торговли СССР, приглашенный на заседание, - как раз они нам предлагали помощь в этом вопросе, но мы после демарша их правительства были вынуждены отказаться.

- Что значит «вынуждены»? – Вскипел Косыгин. – Да вы мало ли там кто и что сказал, это же капиталисты, они могут что угодно говорить, а делать совсем другое. Вон «Дюпон» к примеру, откровенно плюет на политику своего правительства, главное чтобы прибыль была, а остальное их не интересует.

- Здесь ты, Алексей, не прав, - сразу пошел в атаку Брежнев, - все они одним миром мазаны. Тот же Дюпон на нашей стране наживается, давно пора их ставить на место.

- Да? – Удивился Алексей Николаевич. – А ты, Леонид, с их договорами ознакомился? Так почитай на досуге, как бы после их расторжения СССР без штанов не остался. А вы знаете, что почти весь доход от совместной деятельности остался в СССР, они благотворительные фонды создали и весь доход с них в наше же производство инвестировали. Это как считать, наживаются?

- Задаром у капиталистов и прыщ не вскочит, - отмахнулся Брежнев.

- Леонид, - вмешался Микоян, - прежде о чем-то здесь говорить, давай ты сначала вопрос изучишь. Благодаря французам и в частности Дюпонам, мы сейчас имеем и Калининград, и Дубну, и Ульяновск. Именно оттуда сегодня идет основной приток валюты, кроме золота, конечно. А уж совместных предприятий с ними уже более двадцати, портить отношение с Дюпонами это сейчас как пальцы себе рубить.

- Уже испортили, - снова вмешался Патоличев, - деятельность нескольких совместных проектов зарубили. Дюпоны согласны продать нам свою долю нескольких совместных предприятий.

- Тааак, - протянул Микоян и пошевелил усами. – Хорошо, это мы будем потом обсуждать, у нас сегодня другой вопрос, что делать с наполнением прилавков магазинов?

Естественно ничего такого существенного, кроме дополнительного выделения валюты для импорта продовольствия, придумать не смогли. Но многие призадумались, казалось бы, ну что с этих кооперативов взять, слезы, однако в общих масштабах эти слезы обернулись нехилыми такими ручьями, не то, чтобы так уж все плохо, но неприятно.

Хоть и жалко было отдавать две сотни рублей, но все-таки Григорий с ними расстался, заплатил за семь килограмм листового пермендюра, он долго его искал, из-за кобальта входящего в состав, достать в Союзе его было не реально. Но вот достал по случаю в институте, остатки от какой-то научной работы. Зачем нужен сплав с таким смешным названием? А, кто не знает, тому не надо знать, ну а если серьезно, то этот самый пермендюр обладает большим магнитострикционным эффектом. Опять непонятно? Ну, так говорилось же выше. Ладно, не будем издеваться, «магнитостри́кция (от лат. strictio — сжатие, натягивание) — явление, заключающееся в том, что при изменении состояния намагниченности тела его объём и линейные размеры изменяются». Этот материал сердце станков ультразвуковой обработки, магнитостриктор создает мощные ультразвуковые направленные колебания, которые передаются на инструмент обработки, далее в зону обработки подается водная взвесь абразива и та начинает буквально вгрызается в твердую поверхность камня. Конечно, резать или сверлить камень надо традиционным способом, тут алмазная крошка, спекаемая с медной основой, вне конкуренции, но воспроизводить рисунок на поверхности камня или вообще делать фигурки по-другому не получится.

Вообще сам Гришка обработкой камня не занимался, но интересовался этим делом, так как его сосед, Сергей, в свое время закончил художественную школу, а потом занялся народным промыслом, в котором вдруг появилась потребность. Так-то он в основном вырезал и расписывал шкатулки из дерева, кружки, ложки, иногда даже матрешками занимался, хотя их вокруг хватало. Вот теперь на камень подсел, занимался изготовлением бус, особенно какой-то хризоберилл у него хорошо шел, после полировки камешки давали узкий отблеск именуемый кошачьим глазом. Но самое главное, ему удалось найти поставщика нефрита, и теперь он хотел заняться именно им, уж слишком хорошо изделия из этого камня продавались иностранцам. Но об этом лучше помалкивать, так как КГБ бдит.

Сделать станок труда не составило, основа небольшого сверлильного станка давно дожидалась своей очереди, настало время стричь купоны. Увидев в работе станок ультразвуковой обработки камня, Сергей сразу попытался его выкупить за три тысячи рублей.

- Что мне эти деньги, - гордо отрезал Григорий, - давай вместе будем работать.

- Вот уж нет, - уперся Сергей, - тут дело такое, пока я один этим делом занят, меня сильно не укусишь, максимум штраф грозит, а как только с тобой свяжусь, тут уже будет незаконное предпринимательство. Мне нафиг такое не нужно.

- Какая разница? Незаконное предпринимательство у тебя так и так будет, а со мной или без меня, не имеет значения.

- Очень даже имеет Гриша, - покачал Сергей головой, - тебя же ГБ прижмет, ты и расколешься. Сдашь меня, а дальше они уже что-нибудь придумают, группа лиц, это в любом случае отягчающее обстоятельство, и не дай еще такому случиться, что валюту найдут, а они те еще затейники, обязательно найдут.

- Погоди, ты чего лепишь, то? – Возмутился Григорий. – Я с валютой никогда дел не имел.

- Вот достанут у тебя из кармана пару долларов, и доказывай потом, что не имел, а они тебя в любом случае поимеют. А еще литературу какую антисоветскую дома при обыске найдут, и выложишь ты им на блюдечке все что было и не было. Так что ты мне ничего не предлагал, и я ничего не видел.

Не получился разговор, новоявленный предприниматель подумал, пообижался маленько, а потом махнул рукой, в конце концов, не боги горшки обжигают, не получилось с Сергеем, попробуем без него. Однако разговор он запомнил и к делу отнесся серьезно, хорошенько вычистил свой гараж, в котором выделывал станок, переставил в комнате всю мебель, выкинул всю найденную макулатуру. Так же не пожалел денег и арендовал еще один гараж в соседнем квартале, где и собирался заняться работой. А потом по вечерам, вместо того чтобы валяться на диване да пялиться в телевизор, учился работать с камнем.

Дело оказалось не простым, оказывается камень камню рознь, хоть и называется одинаково, иной раз найдешь на улице булыжник, распилишь его, а там ..., после всей обработки такая красота выходит прелесть. И одно время, так же как и Сергей подсел на нефрит, да не обычный, который зеленого цвета с темными вкраплениями, а молочно-белый, уж слишком хорошие фигурки из него выходили. А что, тут никакой художественной школы не надо, ищешь красивую фигурку у настоящих мастеров, потом делаешь с нее несколько полу форм, отливаешь из баббита матрицу и понеслась работа ультразвука, порой три матрицы зашлифуешь прежде чем нормально камень обработаешь. Зато и дорого продавалось, такие вещи влет улетали, почему-то считали, что это не новодел, а что-то из старины глубокой. И деньги пошли, не то, чтобы ох и ах как много, но всяко больше зарплаты получалось.

А тут как-то к знакомым геологам наведался, хотел заказ на хризолит сделать, пусть будет не ювелирного качества, но все же, пора руку набивать, сережки сейчас в цене. И вдруг наткнулся на новый камень, у них экспедиция на реку Чару была, там новый минерал нашли, теперь определяли границы месторождения, и они, следуя рекомендациям, вывезли с долины с полтонны заросших мхом камней. Часть камней распилили, а большая часть так и осталась лежать в подсобке, в ящике, куда их свалили с самого начала. Камень после шлифовки оказался настолько красив, что Григорий не удержался и выпросил для себе один булыжник для пробы.. Первые поделки из сиреневого минерала естественно были бусы, уж слишком хорошо смотрелся этот минерал в них, среди прочих. Ну а потом пошло и кое что поинтересней, нож для писем, амулеты заряженные местным шаманом. Геологи не жадничали и еще поделились парой камней за четыре бутылки водки. Вот только последние поделки через киоск при Интуристе выставить не получилось, новый дружок, Андрей, выкупил их у него на подарки друзьям, причем относительно дорого, хотя в данном случае Григорию был важен не доход, а признание своего мастерства.

Но время шло, и постепенно остатки камня закончились, а больше ему не продавали - месторождения камня закрыли, как объяснили геологи, новый минерал получил хорошую оценку за рубежом, и теперь государственными органами было принято решение об организации его добычи для обеспечения собственных мастерских.

Ну что же, чего-то подобного Григорий ожидал, поэтому из ряда выходящей новостью для него это не стало, пришлось снова переключиться на те изделия, на которых пока еще можно было хоть чуток подзаработать. И тут грянуло. Взяли его под белы рученьки, когда он в очередной раз принес продавцу свои поделки из камня, причем сразу было понятно, что ребята, вырулившие из закутка никакой не ОБХСС и тем более не милиция.

- Гражданин Добрынин, просим проехать с нами. – Заявил один из них, проверив его паспорт. Уж что, а паспорт с некоторых пор он всегда носил с собой, иначе его можно было держать под стражей до выяснения личности, по слухам милиция таким часто этим пользовалась

- С «нами» это с кем? – Нагло поинтересовался Григорий.

- Комитет государственной безопасности. – Гордо ответил тот и махнул перед глазами корочкой.

- Естественно с такого показа я ничего не рассмотрел, но готов поверить. – Кивнул «гражданин Добрынин». – Надеюсь это никак не связано с изменой родине? Если связано, то я буду активно возражать.

- Кто же сомневается, - пожал плечами сотрудник, - пройдемте.

Естественно чуть позже его хорошо обыскали, изъяли наличность и вообще все что было с ним, а значит предстоял допрос не в качестве свидетеля. Ну, раз так, то Григорий давно был к этому морально готов гос безопасность частенько на мастеров наезжала, все валютный криминал искали.

Допрос начался с того, что его «просили вспомнить» где он был последнюю неделю и что делал в том или иной промежуток времени. Конечно же ничего из этого следователя не интересовало, он прекрасно знал, что немногие могут вспомнить все что делали в тот или оной момент в течение недели, эти вопросы были нужны, чтобы человек устал и перестал контролировать ответы. Вот когда это произойдет, вот тогда и надо будет задавать те вопросы, на которые действительно важно получить ответ, но только с Гришкой такой финт пройти не мог. Конечно же, ему часто приходилось давать односложные ответы: не помню, не обращал внимания, не замечал, но иногда пускался пространные рассуждения о том что мог думать в тот или иной момент. В этом случае, следователь не прерывал его, а с интересом выслушивал и продолжал задавать наводящие вопросы. В таком ключе допрос велся часа два, однако следователю надоела эта игра и он перешел к главным вопросам, факт передачи Андрею изделия из камня Григорий не отрицал, а вот насчет того, что брал с того за это валютой не признавал.

- Подарок это был человеку, - говорил Григорий, - восхищался он моими изделиями, говорил, другим покажет, выставку организует, а мне признание нужно было.

- Какую выставку? – Удивился следователь. – Они ваши поделки иностранцам за валюту продавали, и вы об этом знали.

- Ни про какую валюту я не знал, - честно признался мастер, - и связываться с иностранцами никогда не хотел, это же под расстрельную статью попасть, на кой хрен мне это нужно? И к тому же вы сказали они, а я никаких «они» не видел, и ни в какой продаже участия не принимал. Что касается Андрея, то получается, обманул он меня.

- Вот этого уже не надо, факт передачи денег зафиксирован.

Григорий задумался, однако врет следователь, если бы факт был зафиксирован, как он говорит, то незачем было выжидать еще неделю.

- Хорошо, тогда давайте крутить кино.

- Какое еще кино?

- Ну как же, вы же сказали, что факт зафиксирован, то есть либо снят на фото, либо на камеру и разговор тоже должен быть записан.

- Фильмов что ли насмотрелся? – Хмыкнул следователь. – Зафиксирован в результате проведения допроса Георгия Степанова.

- А это кто еще такой? – Обалдел Григорий.

- А это и есть ваш Андрей.

- Вы уж определитесь с чьих слов фиксировали, либо со слов Андрея, либо со слов Степанова. Я вот про Степнова впервые слышу.

- Требуете очную ставку? – Поинтересовался следователь.

- Нахрен она мне не нужна, мало ли кто это будет, всякому мошеннику верить что ли?

- А почему вы решили, что он мошенник?

- А кто еще, если такое напел, может быть еще скажет, что все у меня за валюту покупал? – Решил Григорий прощупать откуда ветер дует.

- А вот представьте себе, говорит.

А вот и ответ, можно расслабиться, либо это бред сивой кобылы в пьяном виде, либо следак элементарно ничего не знает и бьет по площадям.

- Ну, тогда я действительно хочу посмотреть на этого подонка, и желательно прямо сейчас.

- Нет, это будет уже завтра, - улыбнулся следователь, - а прямо сейчас мы поедем к вам домой для производства обыска.

- Бесполезно это, гражданин следователь, - пожал плечами Георгий, - только вы в качестве понятых своих сотрудников не берите.

- Каких найдем, такие и будут.

Квартиру обыскивали тщательно, и никакой валюты не нашли, равно как и советских рублей. Так получилось, что жил Григорий в коммунальной квартире, и соседям никак доверять не мог, поэтому ни денег, ни драгоценностей дома не хранил. Плохо, конечно, зато в другом повезло, шибко соседи бухарики органы не любили, и когда им предложили побыть в качестве понятых сразу послали следака по матушке, и заодно всех его родственников за то, что такое … вырастили. Пришлось приглашать соседей из другой квартиры. Дабы не терять время, Григорий пользуясь моментом собрал себе узелок, он сразу понял, что в ближайшую неделю его не выпустят, и дело не в том, что в чем-то виноват, просто так положено, людей в СССР иногда в переполненных камерах по полгода держали. Единственно на что надеялся мастер, это на то, что арестовал его комитет, а у них камеры должны быть свободней. Хотя не факт, могут и в общую отправить.

- Имеются ли у вас еще какие-нибудь помещения в собственности или в аренде? – Спросили у него.

- Гараж, ключ на стенке висит.

Осмотр гаража тоже ничего не дал, конечно же стол, с заготовками бус из обычного камня и кое какой инструмент увидели все, это Григорий специально здесь такой антураж навел, пусть подавятся, зато никаких вопросов по основному производству не возникнет. А вот ни денег ни валюты опять не нашли, о чем и составили протокол, но Григорий его подписывать отказался, так как там фигурировали полудрагоценные камни, а их здесь не было, поэтому потребовал проведения экспертизы, а не фантазий неспециалистов. На этот раз после раздумий следователь согласился. Так-то он не нашел к чему прицепиться, ему важно было найти валюту и все, что с ней связано, остальное его не интересовало, вот только отпускать Григория на все четыре стороны он не собирался, его бы просто не поняли.

Выпустили мастера спустя два месяца, могли бы и раньше, но он пошел на принцип, отказался подписывать заявление, что претензий к следствию не имеет. Имеет, еще как имеет, конечно, жаловаться он никуда не будет, в СССР это чревато, но почему бы не потешить свое самолюбие, да заодно не испытать степень своей упертости. Испытал и сам удивился сколько может вытерпеть из принципа, и душные камеры КПЗ, где спали по очереди в три смены, и унизительные процедуры досмотра, когда «заглядывают в горло через задницу», и науськивание следователем криминального элемента. И дальше бы ему пришлось терпеть, но подошло время праздников и видимо начальство потребовало разгрузить камеры, так как следак оснований для продолжения «банкета» не нашел, то был вынужден выпустить мастера с формулировкой за недостаточностью улик.

Дома его ждал сюрприз, милые соседи взломали дверь комнаты и теперь пользовались его помещением как своим, видите ли, они решили, что Григорий из тюрьмы больше не выйдет, комитет без оснований не арестовывает. Кричать и вразумлять, потерявших берега бухариков, не стал, только поинтересовался, куда девались некоторые вещи из комнаты?Ответа естественно не получил, зато угроз наслушался на всю оставшуюся жизнь. Что ж, не он это начал, но когда-то это должно было закончиться, в один прекрасный день в коридоре на крючке под одеждой появилась старая холщовая сумка с тремя бутылками, в которых плескалась жидкость с запахом самогона. И провисела она ровно до того момента, как кто-то поинтересовался содержимым сумки. Время было такое, несколько дней до зарплаты, душа горела, а деньги на самогон кончились через неделю после аванса. Бутылки естественно были на время изъяты, самогон слит в чайник, а его места заняла вода из под крана. Но Григорий всего этого не знал, накануне он взял отгулы и уехал навестить родственников в деревне, вернулся только ко вторнику следующей недели и своих соседей живыми уже не застал. Метанол это такая гадость, противоядие к нему только одно, чистый спирт, а где его без денег да еще во время антиалкогольной компании найдешь? То есть, сколько веревочке не виться, а конец все равно узлом завяжут.

Переживал ли Григорий? Конечно, переживал, но жить дальше с потерявшими человеческий облик тварями не мог, несколько раз серьезно на него заедались, так как денег в долг не давал, чуть до поножовщины не доходило, и квартиру не разменяешь, давно на комнату «неправильного» жильца облизывались, поэтому пакостили как могли, вот и напакостили, сами себе. По повестке к следователю Григорий явился, имея договоренность с адвокатом, уже знал, что и как делается, однако пока не предъявлено обвинение, адвокат для ознакомления с делом в Советском Союзе не допускался. Вот только ерунда это все, и адвокаты, и следователи работали в тесном контакте, поэтому и не стали наезжать на мастера, допросили пару раз да отпустили с миром.

А про Степанова, Гришке потом рассказали, оказывается это был сынок одного из партийных руководителей, попался на валюте, он иностранцам не только изделия из камня продавал, но и еще кое-что, что здорово ценилось за рубежом. Партиец, чтобы спасти своего отпрыска, быстренько собрал манатки, и уехал в другой город с понижением, а следователь остался и двадцать раз проклял своих сослуживцев, которые проявили ненужное рвение. Фигурантов дела он нашел быстро, мастеров поделок достаточно, но вот повесить на кого-либо спекуляцию валютой не получилось, все прекрасно знали, чем это дело может закончиться, поэтому отбрыкивались, несмотря на серьезное давление на них.

Станок свой Григорий потом все-таки продал Сергею, за те же самые три тысячи, и ничуть не пожалел, так как позже добавил еще две тысячи и умудрился на них купить двухкомнатную кооперативную квартиру. Причем просто так купить квартиру он не мог, ему пришлось сначала представиться родственником предыдущих жильцов, убедить в этом членов кооператива, то есть пожить примерно с год в этой квартире, а потом уже закрепить все это через общее собрание кооператива. И то появились некоторые товарищи, которые отнеслись к этому крайне подозрительно, так как стояли в очереди на расширение. А еще до этого он начал встречаться с девушкой и так получилось, что, несмотря на разницу в возрасте в четырнадцать лет, отношение у них начали развиваться нормально, и спустя полгода они окончательно оформили свои отношения.

Вроде бы жизнь сложилась, но вот нелюбовь к комитету и к власти в Союзе вообще, въелись навсегда, и если раньше Григорий с удовольствием ходил с коллективом на Первомай и ездил на картошку, то теперь категорически от этого отказывался. Нет, он ни перед кем не бравировал, ничего не доказывал с пеной у рта, но не ходил и все, в то время когда на колхозном поле все работники изображали до обеда деятельность, а во время обеда принимали согревающего грамм по двести, Григорий просто работал на своем рабочем месте. И никто его не мог тронуть – ибо гегемон, мог и открытым текстом послать, имелась у него такая привилегия.

Вот и сбылась мечта идиота, в октябре у меня с Анастасией родилась дочка. Честно скажу, ночные бдения всех советских людей меня миновали, за этим следила специально нанятая няня, и пеленки не пришлось по всем магазинам искать, это во Франции не проблема, если кто не понял, так же как не проблема детского мыла и специальных шампуней. И за молоком не пришлось в магазинах очередь с раннего утра занимать, и проходы в детскую кухню искать тоже (это было позднее в золотые восьмидесятые пред-перестроечные годы). Короче говоря, многим советским людям меня капиталиста не понять, хотя я их прекрасно понимаю. Анастасия включила режим заботливой мамочки и почти не отходит от дочери, это нормально, было бы иначе – сильно удивился бы.

Сам я полностью переключился на компьютерное направление, дело в том, что у нас произошла серьезная информационная утечка, так-то мы внимательно следили за группой разработчиков программного обеспечения, и давно не допускали до работы тех, кто не подписывал с нами контракт на длительное время. Хочешь работать на фирму и при этом показываешь хорошие результаты? Милости просим, но сначала подпиши контракт, по которому в течение трех лет после окончания работ ты не вправе передавать третьим лицам каких либо сведений о характере своей работы. Должен сказать, что многих это вполне устраивало, но находились и такие, которых элементарно перекупали. Тут уж, извините, фирма не могла остаться в стороне и по следам «бременского музыканта» мы всегда направляли «сыщика», который находил аргументы вернуть беглеца назад. Однако последний случай оказался сильно неприятным, как позднее установило расследование, Кокради Говинд, который работал у нас, вовсе им не являлся. Похож, тут не станем отрицать, а вот в остальном нас просто обманули, и семья, которую нам подсунули при проверке, оказалась не его, людей наняли, чтобы они сыграли любящих родственников. Если кто думает, что им это сошло с рук, то они ошибаются, глава этой семьи честно заработал свой срок отсидки за мошенничество. Вот только свои проблемы мы не решили. Тут ведь дело вовсе не в том, что конкуренты, используя наши идеи резко продвинуться вперед в своих разработках, хотя и это тоже, а в том, что в будущем нас элементарно обвинят в воровстве. Поэтому первое, что мы сделали, это заключили договор с международной юридической фирмой и зафиксировали все программные наработки на данный момент. Ну а второе, пришлось привлекать значительные силы к поиску этого непонятно откуда взявшегося человека, вдруг он окажется агентом парагвайской разведки, и мы зря переживаем.

Как оказалось, переживали действительно зря, мы так и не установили кто был заказчиком, так как наши идеи никто так и не применил. Было высказано предположение, что этот кем-то нанятый соглядатай, хоть и стащил коды операционной системы, но толку от этого оказалось мало. Коллектив разработчиков всегда должен идти своим путем, чужие идеи вряд ли найдут применение, если они не делают революции в голове, а какая может быть революция, когда все давно известно, надо только реализовывать, пытаясь вписаться в ограниченную память и быстродействие современных компьютеров. Кстати говоря, последнее время номенклатура специализированных микросхем растет и очень скоро весь компьютер у нас влезет на одну плату, а это уже будет то, к чему мы стремимся.

А еще я с середины лета засел за серьезное писательство, пишу одновременно два фантастических романа, один будет называться «Время революций», где буду описывать крушение великой страны с якобы единой правящей элитой. Второй роман пока еще идет под рабочим названием «Полет в никуда», и то и другое будет иносказательно про СССР, но первое кто-то из упертых обязательно назовет предательством, а второе предательством назовет уже другая сторона. На самом деле сам я считаю предателями и тех и других, первых за то, что будут кричать о том, что разрушена великая страна, в которой ничего плохого кроме хорошего не было, но палец о палец не ударят потом, чтобы изменить все к лучшему. А вторых за то, что будут честно отрабатывать своих тридцать сребреников.

Издавать планирую на русском, в СССР проблемы с этим делом будут, к бабке не ходи, поэтому уже сейчас готовится прикрытие, нашли мы одного невзрачного автора, непонятно как пролезшего в союз писателей, теперь пытаемся его убедить выдать чужое за свое и издать под своим именем. Думаю согласится, человек он беспринципный и до материальных благ жадный. Однако цензоры спать не будут, поэтому маскировать истинный смысл сказанного надо серьезно. Хотя с другой стороны, сегодня никто не поверит, что такая страна как СССР может развалиться в одночасье, поэтому воспримут все написанное как социальную фантастику, и только. Единственно кто может спохватиться это Шелепин, ибо он в курсе к чему приведет дальнейшее развитие гласности и демократии, но надеюсь, фантастику он не читает.

Кстати, два дня назад завершилась очередная лунная экспедиция СССР, сразу скажу удачная, хоть старт был опять раздельным, но на поверхность Луны высадились сразу два советских космонавта. Тем самым СССР снова посрамил американскую прессу, которая утверждала, что технически Советы безнадежно отстали от американцев, так как их ракеты не имеют достаточно мощности, чтобы осуществить посадку на Луну сразу двух космонавтов. После этой экспедиции Советский Союз сделал заявление, что теперь изучение спутника земли будут осуществляться только с помощью автоматов, так как рисковать здоровьем космонавтов больше не намерен. Правильное решение, каждый запуск человека за пределы защитного пояса Земли это огромный риск, вдруг на Солнце полыхнет, и все, пишите письма.

Что касается наших дел в России, то грустно все, целенаправленная атака на кооперативы привела к тому, что почти все они на сегодняшний день закрылись. Теплится там еще чего-то, но думаю, это ненадолго. Жаль, рано Брежнев и Ко. спохватились, еще бы годик и у них ничего бы не вышло. Но, тут уж мы полагаем, а Партия располагает.

Ладно, хватит хандрить, еще летом я заказал дублирование одного культового советского фильма, премьера которого состоялась в СССС в апреле, снимал Гайдай.

- Настёна, - обнимаю свою супругу, - готовься, двадцать третьего едем на премьеру. Будем смотреть советский фильм «Бриллиантовая рука».

После этого наблюдаю все четыре смены погоды, сначала проглянула солнышко - Анастасия довольно прищурилась: «Наконец-то выберемся из дома в свет, давно пора»; потом включается легкое беспокойство: «Это же не просто посмотреть фильм в кинотеатре, там будет пресса»; следом идет: «Почему меня не предупредили заранее? Я бы успела подготовиться!»; а на замечание о том, что она уже две недели как пошила кучу платьев под незначительное изменение фигуры, готовясь снова блистать в свете, следует завершающий удар: «Я же женщина, мне надо много времени, чтобы подготовиться, это не мужчине нацепил галстук и пошел».

- А что, два дня это мало? – Нарочито удивляюсь я.

- Серж, - супруга смотрит на меня как на идиота, - для меня это не срок.

Ну да, конечно, надо посетить всякие косметические процедуры, чтобы выглядеть на все сто, и это в эти годы, а что будет, когда стукнет тридцать? Кошмар!