Дары данайца

Глава 7 Побег

Середина Апреля пятьдесят восьмого года, снег уже давно сошел, только в самых тенистых местах от него осталась мокрая земля, припорошенная прозрачным пушком зелени. Трава на прогретых участках уже вовсю набирала силу, а тополя в городе начали потихоньку сбрасывать смолистые оболочки почек, на улицах поселка появились пахари. Так мы называем работников подряжающихся за небольшую плату вспахать землю на огороде хозяев под картошку, они перебираются от дома к дому и терпеливо ждут, когда хорошо знакомое населению в двадцать первом веке земноводное сдаст позиции, уступая аргументам домашних. Что такое тридцать рублей для хозяина дома? Проще отдать, зато потом не придется корячится неделю с лопатой в огороде, да и радикулит обойдет стороной, так что работу пахари себе находят легко. Нас тоже не обошли вниманием, бабушка даже не стала торговаться, как это делали соседи, ни к чему напрягаться, все одно цена окажется неизменной, она сразу распахнула ворота, приглашая пахаря со своим конем. Тот степенно поздоровался и провел своего четвероного друга через двор в огород. Там он сгрузил с коня плуг, привязанный сверху на нечто типа седла, подцепил его и легко провел первую борозду — пошла работа, двадцать минут и огород готов. Получив свои деньги, пахарь сворачивается в обратном порядке и уходит к следующему дому. Однако, не думал что так быстро управится, получается, что наши мотокультиваторы в двадцать первом веке, в которых по пять — семь лошадиных сил, не идут ни в какое сравнение с производительностью вот таких пахарей, с одной натуральной лошадиной силой.

Самое интересное, что работа этих пахарей явно шла вразрез с проводимой сейчас политикой властей, да и закон тоже был не на их стороне, ведь большая часть их оказывала услуги населению с помощью колхозной собственности, к коей относились плуги и тягловая сила. Однако никто "предпринимателей" не ловил и в кутузку не сажал, представители властей просто делали вид, что в упор не замечают столь вопиющих нарушений социалистической законности. Ну и правильно, как еще выжить колхознику в эти непростые времена?

Через неделю планируется окончательный расчёт с Софьей Яковлевной, то, что мы с ней сделали, иначе как чудом не назовешь, французским языком я теперь владею свободно, даже сны стали сниться, где мне приходится общаться с французами. Сейчас отрабатываем кое-какие нюансы в произношении, и основной упор делается на неологизмы, которые нигде в методических пособиях не упоминаются, а надо бы, иначе понять француза в "светской" беседе будет трудно. На ее предложение найти мне грамотного преподавателя для изучения другого языка, вежливо отказался, незачем, главное, что теперь мне английский дается гораздо легче, остальное будет только во вред. Вдруг кто-нибудь узнает, доказывай потом, что не агент Уругвайской разведки, нашим людям иностранные языки ни к чему, пусть весь мир лучше русский учит. Вон, в США в две тысячи четырнадцатом году так чего-то перепугались, что срочно наняли учителей для обучения армии русскому языку, еще раз пугануть и все население вслед за армией учить будет. Узнал, что пенсия у моей преподавательницы четыреста двадцать рублей, по нынешним меркам не такая уже и маленькая, однако прожить одной на нее сложно, и это если учесть, что в пятьдесят шестом году размер пенсий подняли более чем в два раза. Как люди до этого выживали, даже не представляю, теперь понятно, почему она так настойчиво искала работу и не отказалась учить наглого мелкого зазнайку.

В этот коммунистический субботник, кстати говоря, обязательное мероприятие для всего населения Советского Союза, решил тоже принять посильное участие в празднике труда, но не вообще, а адресно, чуточку улучшить жилищные условия одной строгой старушки. Специально для этого на барахолке приобрел основу люстры на пять рожков без плафонов, а потом переделал ее под три лампочки, сделать это оказалось нетрудно, из двух оставшихся рожков соорудил нечто типа бра, для подвески на стену. За плафонами пришлось побегать, так как то, что было в продаже, категорически не устраивало, ну не нравятся мне эти молочного цвета шары, голимая казёнщина. Но удача улыбнулась, нашлось нужное в комиссионном магазине, конечно, по сравнению с тем, что предлагалось в моем времени, это тоже не "айс", но смотрелось уже не так убого. Я потом долго с улыбкой вспоминал глаза Софьи Яковлевны, когда заявился к ней в комнату груженный всем необходимым для установки осветительных приборов, плюс потом еще деревянная стремянка, арендованная у местного электрика за двадцать рублей. Провозился весь день, но результаты стоили того, вместо сиротливой лампочки, свисающей с потолка на длинном проводе, теперь красовалась нормальная люстра с претензией на оригинальность. Правда, немного настроение подпортили ее соседи по коммуналке, явившиеся с субботника раньше времени, увидев, что в комнате пожилой женщины устанавливается красивый осветительный прибор стали допытываться, куда написать заявку, чтобы им установили такой же. Попытка объяснить, что это подарок, не воспринималась ими никак, в их представлении подобного рода благотворительности в снимаемой комнате быть не могло, а значит что-то тут не чисто.

Да, месяц назад у меня получился неожиданный прорыв в медитации, не знаю на какой уровень мне удалось скакнуть, но теперь для меня не проблема видеть невидимое и слышать неслышимое, во как. Звучит громко, но на самом деле это не способности Бога, как у Брюса всемогущего, все гораздо скромнее, я могу по лицу человека определить его психическое состояние. А уж если он пытается что-то скрыть или тем более соврать, то вообще становится прозрачен, аки мыльный пузырь. Даже смешно становится, видя, как некоторые стараются свои фантазии выдать тебе за абсолютную истину. Задумался, раз имею такие способности, то может быть, и на людей могу оказывать воздействие, нет, не гипнозом, это слишком грубо, а вот мягко и незаметно внушить что-нибудь, чтобы разойтись бортами, дорогого стоит. Сейчас и пытаюсь наработать такие способности, но нет, ничего не получается, как будто барьер в голове.

Завтра иду в тридцать седьмую школу, все необходимые справки у меня на руках, даже справка, что данный индивид в Январе получил ушиб позвоночника, и посещать учебное заведение был не в состоянии. Последняя справка не липа, какая-нибудь, а самый что ни на есть настоящий документ, если кому стукнет в голову проверить, обратившись в клинику, то там найдут все требуемые подтверждения и даже карточку больного со всеми анализами и обследованиями. Все что там есть чистая правда, все, кроме одного, ФИО пациента, и это обошлось мне в двести рублей, нашлась добрая душа, которая сотворила шедевр, остается надеяться, что эта душа сделала это все аккуратно и при беглом знакомстве с моей историей болезни косяки сразу не вылезут наружу.

Никифоров тяжело вздохнул, откладывая очередной протокол допроса, безрыбье, полный голяк, как любят говорить у них в управлении, перелопачены тонны документов, проверены сотни подозреваемых и ничего. Получается, что на самом деле проводника не было, или ему не помогли какие-то там потоки, и он изначально сюда не попал. Осталось только отработать версию до конца и пусть Брагин спокойно отчитывается перед Комаровым, отсутствие результата тоже результат. До конца рабочего дня еще полтора часа, можно просмотреть еще пару десятков протоколов, но стоит ли? Нет, нужно сделать перерыв, Никифоров встал из-за стола, потянулся, потом подхватил пиджак, висевший сзади на стуле, и направился на выход из кабинета на улицу, по пути нащупывая в кармане початую пачку Беломора. У себя он на улицу не выходил, курил прямо в кабинете, чуть приоткрывая окно, и этого было достаточно, чтобы весь дым вытягивался наружу, но в гостях так наглеть не стоило, запах всё равно, потом чувствовался. Специального места для курения здесь не было, поэтому курильщики устраивались на большой скамье возле входа в районное отделение милиции. Не стал исключением и майор, он с наслаждением вдохнул крепкий дым папиросы и расслабился. Рядом, в пяти метрах, какой-то сержант милиции проводил беседу с подростком, и Никифоров, сам того не желая, прислушался к тому о чем они говорят. Ничего такого серьезного, конфликт с соседями, две стороны хорошо полаялись, такое часто бывает, но подросток оказался плохо воспитан, поэтому лаялся матом, а это административно наказуемо. Майор уже докурил папиросу и повернулся в сторону урны, чтобы выбросить окурок, но замер, его чуткое ухо услышало такое, что волосы враз стали дыбом.

— Ты чего как с цепи сорвался? — Удивленно пялился на него Брагин, после того как к нему в кабинет ворвались без стука и предупреждения.

— Есть зацепка, — выдохнул Никифоров.

С полковника мгновенно слетело удивление, и он сразу как-то подобрался:

— Докладывай, — кивнул он на стул, приглашая сесть.

— Тут в Ленинском отделении, начал майор, — случайно стал свидетелем разговора, сержант Самойлов проводил беседу с Борисом Григорьевым подростком. Так вот во время их беседы подросток сказал фразу: "Так что, мне теперь дожидаться когда северный пушистый зверек придет?". Самойлов не понимает и просит пояснить, что за зверек, на это ему отвечают: "Водится на севере такой зверек, пи?дец называется".

— Ох, ты ж! — Подпрыгнул на стуле Брагин. — Вон оно что оказывается, а мы все гадали, причем здесь песец. Ты этого Григорьева взял?

— Конечно, сюда привез, — кивнул Никифоров, — сейчас трясти буду, откуда-то же он это подцепил?

— Отлично, — обрадовался полковник, — наконец-то хоть что-то, к нашему ли это случаю привязано или нет выяснить надо, осталось по цепочке пройти. Завтра направлю тебе пополнение, на подростках у нас Ильина со своим выводком специализируется, своих лучше придержи, могут наследить. Всё, работай.

— А отвечать у нас сейчас к доске пойдет… пойдет… Калинин, — учительница победно смотрит в мою сторону.

Неспешно поднимаюсь из-за парты, при этом ворчу:

— Вот, не успел пригнуться.

Хоть ворчу тихо, но вкруг хихикают.

— Калинин, а можно без комментариев? — Делает замечание учитель.

— Э… То есть просто постоять у доски? — Изображаю сильно удивленного школьника.

— Не паясничай, — строго смотрит она на меня, — отвечай по теме.

По теме это легко, главное своего ничего не добавить, ведь и так "Россия страна с непредсказуемым прошлым", поэтому движемся строго по генеральной линии, никакой отсебятины. Побольше про ошибки Пети первого и бесправие народа, про жертвы царизма тоже, это обязательно иначе могут и трояк влепить, ну и про Ломоносова не забываем, как же от сохи до академика, это доказывает, что дворянство паразитирующая прослойка, с заплывшими жиром мозгами. Теперь обобщение, темных красок не жалеем, просто удивительно как только кто-то смог выжить в те страшные времена.

— Молодец, Калинин, отлично, — радуется учительница, — вот все бы так отвечали.

Хм, она даже не поняла моего тонкого стеба, ну и хорошо, а то еще обидится, чего тогда делать? А вообще постоянно себя одергиваю, ну не воспринимаю я здесь все серьезно, каждый лозунг для меня сквозь призму времени звучит как анекдот, вот недавно увидел: "Советская торговля есть наше родное, большевистское, дело", и люди этому радуются. А подумать? Получается, что проблема не в отсутствии товара и денег, а в проблемах торговли, а если товара мало, то чем торговать собрались? А может быть тем, что осталось в музеях? Или вот еще: "Молодые патриоты вас ждут просторы Сибири и Севера"…, а еще Магадана, Колымы… Честно скажу, патриотизм в эти времена действительно есть, и многое делается на энтузиазме. Но… эксплуатировать его долго нельзя, раз попользовались патриотическим порывом, два, потом смотрят, а патриоты-то и кончились. А то и придумают глупость вроде этой, наткнулся в свое время на дискуссию в Интернете: "Отстоим завоевания Октября!". Отстоим, в смысле защитим? От кого, кто покушается на эти завоевания после сорока лет торжества коммунистических идей? Но всем все понятно, отстоим и все тут, а спросишь, станут выяснять, откуда такой непонятливый взялся, уж не враг ли… классовый. Но окончательно добило: "Депутат — слуга народа", с чего бы вдруг так, а не наоборот? Поэтому в очередной раз отпускаю себе мысленно подзатыльник, молчи урод, целее будешь.

Ладно, на уроке истории еще терпимо, а вот сейчас пойдем на урок пения, полная засада — хоровое пение "Утро красит нежным светом", и это при уже разоблаченном культе Сталина. Причем здесь культ Сталина? А вот притом, в оригинальном тексте песни упоминался Сталин, а после съезда пятьдесят седьмого года упоминать в песне его имя стало неприлично, с политической точки зрения. Так что куплет пришлось быстренько выкинуть, но в памяти-то старый текст засел прочно, поэтому постоянно получаются накладки. Не знаю, что они разучивали в начале учебного года, но на уроке пения я третий раз и третий шлифуем исполнение этой песни хором, но петь с каждым следующим занятием хор начинает все хуже. У них что, других песен не существует? Спокойствие, только спокойствие…

Мне всего две недели потерпеть осталось, а там свободен, как птица в полете.

Ну, вроде бы все, трудовой день окончен. Устал. Не физически устал, а морально. Сейчас заскочу в столовку, благо талоны мне от спортобщества обеспечили и на стадион, с приходом теплых дней из помещения нас выгнали, так что все занятия на открытом воздухе. Дома снова работает летний душ, но мне от этого радости немного, так как в семье оценили удобства пользования им и теперь вода не успевает прогреваться, когда прихожу с тренировок, вода в баке ледяная. Одна отрада, летний душ заработал и на стадионе, правда там вода тоже не успевает прогреться, но все же не как напрямую из водопровода. Тренер плюнул на все и стал заниматься со мной индивидуально, думаю, у него появились планы относительно меня, хочет через год выставить за юниоров от спортобщества. Губа у него не дура, уже сейчас ни по силе, ни по технике, равных среди моего возраста не найти, надеется за мой счет в основной тренерский состав пролезть. Ну и пусть, главное чтобы со мной нормально работал.

По пути встретил Володю Сипягина из сорок девятой, до того как Мишка оттуда ушел, он с ним в одном классе учился. Сторониться не стал, в качестве источника информации Володя очень ценен, он мне не давал рта раскрыть болтал всю дорогу, ну а я мотал на ус, пригодится. Некоторые вещи старался пропускать мимо ушей, а к некоторым прислушивался, вот и сейчас мое ухо уловило кое какую значимую информацию:

— В школу новую инспекторшу прислали, — вещал он, — бороться за чистоту языка будет, ну, чтобы мы матом не разговаривали. Вытаскивают нас во время уроков по одному и к ней, а нам чо, во время уроков можно и поговорить. Интересно с ней, не то, что с нашим Кирюхой, который только орать и может.

Кирюха это наш милицейский надзор, хотя официально он числится каким-то там специалистом по воспитанию, в армии его бы назвали замполитом. Так вот, этот товарищ действительно с подростками нормально разговаривать не умел, почему-то вбил себе в голову, если значительно повысить голос, то до подростка его слова дойдут надежней и быстрей. Абсолютное заблуждение, в этом случае у всех включается фильтр, и кроме громовых раскатов подросток ничего не слышит.

По дороге нас обогнал "гужевой транспорт", хоть и анахронизм, даже в это время, но глазу современника был привычен, такие телеги частенько разъезжали по городу, возница торопился и нахлестывал кобылу для придания резвости. Что там случилось я не понял, то ли лошадь споткнулась, то ли загнал ее этот мужик, а пена у той на морде была, но рухнула она на дорогу громко. Мужик соскочил с телеги и несколько раз попытался поднять тягловую силу, однако не получалось.

— Все, пушистый зверек к ней пришел, — прокомментировал Володя, вытянув шею.

— Чего?

— Пи?дец ей пришел, — повернулся ко мне знакомый, — что, не слышал раньше. У нас сейчас все так говорят, вот и та инспекторша все выспрашивала, кто первый додумался до зверька.

— И кто? — Спросил я, холодея от догадки.

— Жека с шестого от двоюродного брата первый услышал. Инспекторша настырная оказалась, нашла, от кого все набрались.

— И что ему потом за это было? — Надо было срочно вытащить максимум информации.

— А что здесь такого? — Удивился Вовка. — Матерщины нет, все культурно, даже похвалила Жеку.

— А где у Жеки двоюродный брат учится?

— А хрен его знает, — почесал он свой короткий чуб, — Жека говорит, что где-то в городе с другой стороны поселка живет.

Мля! Ну как я мог так лохануться? Понятно, что детишкам про зверька понравилось, иносказательно и по существу, у нас это тоже быстро в моду вошло, и здесь как пожар распространилось. Блеснул выражением из будущего, расслабился, а резидент, не будь дураком, мгновенно отреагировал, ведь это как выйти на площадь и прокричать, кто я есть и откуда. Вот теперь действительно полярный лис нарисовался, и ведь четко сработали, хоть и не сразу, но вышли-таки на двадцать первую школу. Вопрос, меня уже вычислили, или еще есть время:

— Слушай, а когда про брата Жеки стало известно?

— Так вчера этой хренотенью маялись. — Хмыкнул Вовка.

— А сегодня эта инспекторша вас не дергала?

— Не, сегодня никого не вызывали. Жалко, с ней интересно было.

Все, нет у меня времени, удивительно, что в школе не взяли. Или не успели? Может быть и не успели, пока там пацанов раскрутили, пока выяснили про очередной перевод… Нет это они за половину дня должны были сделать, а значит с этого момента вступает в действие план "Ноги в руки". Не думал я, что тревожный чемоданчик пригодится, месяца два назад приготовил, вот и подошло время, жалко конечно, что все планы только что рухнули, но никуда не денешься, всегда стоит помнить избитую истину: все мы под Богом ходим.

Мать Михаила жалко, как бы она на сына не ругалась, но из-за его исчезновения страдать будет, тем более, что последнее время отношения наладились. Но ни предупредить, ни попрощаться нельзя, во-первых: это скандал; а во-вторых: очень удивлюсь, если там нет засады.

— Ну, все, мне сейчас в другую сторону, — простился я с бывшим одноклассником, — бывай, привет там нашим передавай.

— Погоди, — раздалось вслед, — а ты-то, сейчас где?

— Некогда, — махнул рукой и рванул прочь на другую улицу, до тайника быстрой ходьбой минут пятнадцать, еще минут двадцать до порта, потом на паром и на другую сторону реки. На ночь там баржи встают, проберусь на какую-нибудь, и уже к завтрашнему вечеру довезут до Сызрани, а уж оттуда по намеченному маршруту. Пути отхода я уже заранее наметил, именно сейчас этот вариант наиболее предпочтителен, он позволяет быстро и незаметно уйти из города. Было бы время, воспользовался бы поездом, а сейчас все поезда и дороги почти наверняка перекрыты.

Брагин метался по кабинету. Как же так, провернули такой объем работ, зацепили ниточку, вычислили проводника и тут такой грандиозный провал — проводник исчез. Никифоров еще надеется перехватить его, сотрудники перекрыли все выезды из города, разослан словесный портрет пацана, но полковник был уверен — не найдут. Не найдут, потому, что проводник только выглядит мальчишкой, а на самом деле опыта ему не занимать, ведь сумел же он как-то узнать, что его ищут и оборвал все сразу, напрочь, бросил как есть, не понадеялся на авось. Не успели, всего на какой-то час опоздали, а может быть даже счет шел на минуты. Можно еще что-то сделать? Вряд ли, большие силы к операции не привлечешь, придется обосновывать перед руководством, а этого делать нельзя, надо честно признать, упустили.

Брагин глянул на часы, второй час ночи, Никифоров с сотрудниками сейчас в поселке, ищет улики, найдет, конечно, никуда не денется, вот только бесполезно это все. В коридоре раздались приглушенные шаги, Брагин пригладил волосы и сел за стол, показывать свое состояние подчиненным он не собирался.

Майор зашел в кабинет:

— Разрешите?

— Зашел уже, — проворчал полковник, показывая свое отношение к происходящему.

— Обыск в доме Калинина провели, родственников опросили, — начал доклад Никифоров, — вывод однозначный, Калинин и есть проводник. На это указывают следующие факты: Тринадцатого Июня прошлого года дежурный скорой помощи в три пятнадцать принял вызов, во дворе дома пятнадцать на улице Коммунистическая обнаружен подросток в бессознательном состоянии, бригадой скорой подросток был доставлен в приемный покой районной больницы. Дежурный врач диагностировала ушиб головы, возможно обломком кирпича и серьезное сотрясение мозга. Вот вписка из журнала и протокол допроса подростка, который позже был составлен следователем Гарцевым. Никакой потери памяти или необычного поведения у Калинина зафиксировано не было, его мать утверждает, что сразу никаких изменений в поведении сына не заметила.

— А позже заметила? — Не выдержал Брагин.

— Позже да, — Кивнул майор, — она утверждает, что с памятью у сына никаких изменений нет, а вот поведение изменилось, перестал пререкаться с отчимом, не дерзил как обычно и даже стал делать кое-какие работы по дому, чего раньше не замечалось. Ночевал он отдельно от семьи, летом в стайке, а к зиме перебрался под крышу на чердак, где еще летом во время перестройки сломанной крыши, бригада строителей выгородила ему отдельную комнату. Комнату мы осмотрели, утеплена и отделана очень хорошо, даже был сделан дополнительный обогрев с помощью газа и горелки от сигнального устройства, устанавливаемого на речные бакены. Там же нами был обнаружен переделанный радиоприемник Балтика, характеристики приемника были значительно улучшены, по предварительным данным повышена чувствительность и избирательность, так же во дворе обнаружены замаскированные антенны типа, волновой канал, которые позволяли через фильтры согласования значительно улучшить характеристики принимаемого сигнала. Работы по модернизации приемника выполнены высококлассным специалистом. Прослушивание приемника велось через наушники, так как основной динамик был неисправен, диффузор размок от воды и деформировался. Какие станции прослушивались проводником, определить не удалось, так как настройка была сбита, ни записей, ни отметок на приемнике не найдено. Обнаружен учебник французского языка для преподавателей высших учебных заведений и русско-французский словарь, больше ничего необычного найти не удалось.

— Деньги, ценности?

— Ничего, — мотнул головой Никифоров, — даже карманных денег не нашли. Отпечатки пальцев естественно зафиксировали.

— Учебник французского языка…, - полковник в задумчивости постучал пальцами по столу, — да еще для преподавателей, уж не собрался ли наш проводник за кордон?

— Думаете? — Насторожился майор. — Для этого не обязательно до такой степени изучать французский язык, достаточно бытового уровня. Да и сложно, вот так без всякой подготовки капиталистам в пасть.

— Это тебе сложно, — возразил Брагин, — а там, откуда он появился, может быть как у нас до четырнадцатого года во Францию свободно выезжают. Ладно, по проводнику работу продолжать, выяснить по нему все, где был, с кем встречался, с кем и о чем разговаривал. На последнее обрати особое внимание, есть вероятность выяснить, где он мог укрыться.

Приход по предварительному звонку Комарова никак не насторожил главу КГБ Серова Ивана Александровича, заместитель председателя комитета партийного контроля частенько появлялся в этом кабинете, согласовывая с ним некоторые рабочие моменты.

— Здравствуй, Павел Тимофеевич, — поднялся Иван Александрович со своего кресла и, шагнув на встречу, протянул руку, пожатие Комарова было слабым, поэтому и хозяин кабинета тоже не стал усердствовать, — с какими просьбами на этот раз?

— Да все с теми же, — отозвался Комаров, усаживаясь на стул, — партийная дисциплина, что же еще?

— Да уж, с этим у нас туго, — хмыкнул Серов, — вроде бы все знают о последствиях, и все равно находятся такие. То жена такое учудит, что хоть стой, хоть падай, то родственнички страх теряют, а то и сам начинает чудить.

— Есть такое, — не стал возражать Павел Тимофеевич, — вот тут я кое-какие данные принес, — при этом он подвинул тонкую папку в направлении хозяина кабинета, — выборка, так сказать, из писем трудящихся. Надо бы не привлекая внимание, проверить изложенные там факты.

— Сделаем. — Кивнул Иван Александрович, подвигая папку ближе к себе. — Сильно проштрафились?

Комаров поморщился:

— Пока неясно, но если подтвердится, круги пойдут.

— Ох ты, — хмыкнул Серов, приоткрывая папку, — надеюсь не как в июне прошлого года?

— Нет, то другой уровень. — Махнул рукой Павел Тимофеевич и тут же перешел к следующей части разговора. — В прошлом году в Июне в Куйбышев выезжала ваша группа возглавляемая капитаном Мансуровым. Может быть помнишь такой момент.

Глаза Серова сразу стали колючими:

— Допустим.

— Ну так вот, — не стал Комаров обращать внимания на смену настроения хозяина кабинета, — там они провели работу с некой Деминой, а когда она скончалась, то вылетели спец бортом в Москву, а труп забрали с собой.

— Раз забрали, значит, были причины, — набычился председатель КГБ.

— Ты уж Иван Александрович не серчай раньше времени, — поспешил Павел Тимофеевич успокоить собеседника, — сам подумай, как оно со стороны выглядит. Неизвестно почему приезжают из Москвы варяги, допрашивают больную женщину, при этом врачей до нее не допускают, а после того как она скончалась, труп забирают. Причина смерти остается неизвестной, а врачи пытавшиеся вывести ее из комы, констатируют наличие следов от инъекций неустановленных препаратов, причем всякое расследование запрещено. Как ты думаешь, должен я реагировать на подобные сигналы?

— Должен, — согласился Серов, немного успокоившись, — на вас же эти запреты не распространятся.

— Вот и я о том, — кивнул Комаров, — материалы по этому случаю посмотреть дашь?

— Дам, куда ж я денусь? — Кивнул Иван Александрович, — но и ты мне свои покажи, как говорится баш на баш, хочу посмотреть, что твои нарыли.

— Смотри, — в сторону председателя КГБ была двинута еще одна папка с документами.

Серов, в свою очередь, открыл ключом боковую дверку стола и вытащил оттуда другую, папку и подал ее Комарову. Тот посмотрел на девственно чистую поверхность папки и удивленно глянул хозяина кабинета:

— Что, даже не регистрировали?

— Сначала ознакомься, потом поймешь. — Проворчал Серов, углубляясь в чтение переданных ему документов.

Разговор прервался, только иногда было слышно, как переворачиваются страницы документов в папках.

— Но это же чушь! — Не выдержал Павел Тимофеевич. — Развал страны и реставрация капитализма, да кто в это поверит?

— А я тебе про что? — Усмехнулся председатель КГБ. — Ты думаешь, наша группа просто так туда в пожарном порядке рванула? Дел у нас больше нет, как по каждому бреду сумасшедших туда-обратно кататься, это уже потом разобрались что к чему. И регистрировать не стали по той же причине, стоит это на политбюро вытащить, меня, если не расстреляют, так туда же, в психушку, вместо Деминой затолкают. Так что тебе второму эту провокацию показываю, цени.

— А первому кому? — Оторвался от изучения документов Комаров.

— А первому и показывал. — Серов тоже отложил в сторону очередной лист. — Так он сразу сказал, ничего подобного в нашей стране произойти не может, это провокация, попытка отвлечь нас от работы и внести раскол среди коммунистов, так как такое возможно только в результате предательства, поэтому посоветовал этим документам хода не давать.

— Это далекое будущее, а про что-нибудь более близкое по датам?

— А вот тут и возникает весьма интересный момент, — Ответил Иван Александрович, — про ближайшее будущее Демина ничего говорить не захотела, вопросы просто игнорировала, будто боялась чего-то, хотя в ее состоянии бояться было уже поздно. Наши даже предположили, что она посчитала, что живет в будущем, но…, там много чего можно предположить.

— Тут еще она что-то говорила про проводников, — продолжил Павел Тимофеевич, — кто это такие?

— Я не больше твоего знаю, ты вот меня вопросами закидываешь, а я тебе отдал все что есть, — нахмурился Серов, — даже у тебя информации по проводнику больше. — Он потряс докладной из папки. — Кстати, этот Брагин следствие вел очень толково.

— Вот и посмотри, как могут работать твои местные кадры.

— Хм, надо их сюда забрать, нам такие здесь больше нужны. А насчет проводников могу пояснить. — Хозяин кабинета откинулся на спинку стула. — Ты ведь видишь только ту часть, которая понятна, а там еще на сотню листов беспросветного бреда. Поручили психиатрам его расшифровать, и сделать заключение, естественно без некоторой конкретики. Так вот они утверждают, что это бред легко внушаемого психически больного человека, поэтому под личностью проводников может скрываться группа провокаторов, которые и вложили все это в ее голову.

— Ты все прочитал? — Кивнул на переданную папку Комаров.

— Погоди, еще две докладных, — буркнул Серов и снова погрузился в чтение.

Последний лист глава КГБ прочитал дважды, потом зачем-то посмотрел на него с задней стороны:

— А вот это уже меняет всю картину, — в задумчивости пробормотал он, — кто бы мог подумать на подростка, идеальный агент. Что не смогли его изъять — плохо, но вины в том их нет, и так сработали на пределе возможного.

— Искать его будем?

— Обязательно, — кивнул Серов, — мне бы очень хотелось услышать его объяснения. Вот только сомневаюсь, что мы его найдем, уж слишком он грамотно ушел, да и судя по всему, подготовка у него не из рядовых.

— Ты о чем? — Напрягся Павел Тимофеевич.

— Да о том, что твой проводник, судя по этим данным, — глава КГБ потряс листком, который только что прочитал, — не на разовую акцию рассчитан. У него и физическая подготовка и язык он не просто так изучал, да и не поверю я, что один работал, за ним еще кто-то стоять должен.

— Думаешь? — Комаров недоверчиво посмотрел на Серова. — А если на самом деле есть проход из будущего?

— Тогда бы, сюда не одну полоумную прислали, косяком бы повалили, это ж какие возможности: предупреждение о стихийных бедствиях, предотвращение аварий, данные по геологии, технологии, контрразведка, вооружение…, да что я тебе говорю, сам представь. А тут, сколько не пытались получить информацию о том что будет происходить в ближайшие годы, ничего не вышло. Значит, не хотели, чтобы мы могли подтвердить или опровергнуть.

— Понятно, — Павел Тимофеевич упрямо поджал губы, — Ну а по Самойлову что скажешь? Сам он утонул или помог кто.

— А вот этого не надо, — снова нахмурился Серов, — я своих из-за такой ерунды… Он действительно утонул, дурак, нажрался на радостях и полез в воду представление показывать… Показал.

— Ну, а сержант Жилкин из районного отдела милиции?

— А вот здесь ты уже угадал, — кивнул Иван Александрович, — но вопрос не ко мне, тут деваться некуда было, этот сержант с языком совсем не дружил, длинный он у него, а закатать на долгий срок нельзя.

— Это да, — согласился Комаров, — есть такие, у которых язык своей жизнью живет.

Я дебил… шизофреник, идиот, олигофрен… в общем придурок не от мира сего. Ну, добрался я до Одессы, и что с того? Дальше-то чего делать? Во-первых: в местных раскладах я ни уха, ни рыла, поэтому привлекаю к себе внимание как клоун на арене цирка, хорошо еще, что возрастом не вышел и хлипок на вид, поэтому не сильно косятся. Во-вторых: в порт здесь просто так не попадешь, и соответственно ни на какой корабль не проберёшься, вся портовая зона обнесена высоким забором с колючей проволокой и хорошо охраняется. Вон они, суда, с чужими флагами под погрузкой стоят, а попробуй, доберись до них? Без помощи местных никак, а вот здесь и кроется самая главная засада — ни один местный, если он, конечно, дружит с головой, связываться со мной не будет, так как в случае неудачи из меня быстренько вытрясут причастных и возьмут их за задницу. Благодаря своим наработанным способностям читать людей нашел я желающих помочь страждущим за невеликое вознаграждение, а толку от этого нет, боятся. Нет, даже не боятся, паникуют по страшному, сразу начинают лихорадочно вспоминать, кто мог их сдать мелкому проныре и пытаются определить насколько это опасно. Спустя три дня мне стало понятно, что пора отсюда "делать ноги", примелькался, а потому скоро на меня обратит внимание не только местное население. Этим вечером я с тоской посмотрел на суда, стоящие на рейде и повернул в сторону вокзала, надо думать, куда податься и как затеряться на просторах родной страны. Но стоило мне только подняться по улице, как дорогу перекрыли пятеро подростков лет шестнадцати.

— Кажется приплыл, — подумал я, осторожно просовывая руку в обрезанный карман, и нащупывая обрезок арматуры примотанный тряпкой к бедру. За себя я не боялся, отмахнусь от них без проблем, а вот за их здоровье опасался, ведь стоит кому нанести серьезную травму и на меня откроют охоту, попробуй после этого незаметно покинуть город.

Естественно разговор начался с наезда, сначала пытались выяснить кто я такой, потом узнать чего мне здесь надо, и, наконец, перешли к угрозам. Всякие попытки кого-нибудь из них незаметно зайти мне за спину пресек сразу, передвинувшись ближе к забору.

— Слышь, народ, — устал я от их ритуальных плясок, — шел я сам по себе, никого не трогал, никому не мешал. Если не будете дорогу загораживать, так и дальше пойду, и, наверное, здесь больше не появлюсь. Вы ведь этого хотели?

— Ну? — Заинтересовался главный в их компании.

— "Ну" это что? — В свою очередь поинтересовался я.

— "Ну" это "Ну", — пояснили мне в ответ, — чего тебе здесь надо было?

— А то же что и всем, — пожал я плечами, — гулял, город смотрел, море, порт. А вы чего подумали?

— Ага, — расплылся в улыбке заводила, — а чего ж тогда возле зоны крутился?

Опс, нежданчик, оказывается срисовали меня, хотя вроде разведку пытался провести незаметно, а значит наружный периметр тоже под наблюдением. Получается, эти гопники не просто так на моем пути появились. Теперь надо определить, чью сторону они представляют, однако сделать это при таком представительном составе не получится, тут надо как-то соблюсти конфиденциальность переговоров.

— Хм, — делаю вид что задумался, — вообще-то я в порт хотел пройти, корабли вблизи посмотреть, а то все только издалека. Не знал, что тут все так строго, два ряда колючей проволоки.

Тут пацаны не выдержали и расхохотались над наивностью невесть откуда взявшегося придурка.

— Ой не могу, он собрался на сухогрузы под погрузкой смотреть, — сквозь смех донеслось до меня, — он бы еще захотел по палубе прогуляться.

— А чё, нельзя что ли?

Это вызвало новый взрыв хохота.

— Ладно, канай отсюда, — разрешил мне главный, отсмеявшись вместе со всеми, — еще раз здесь тебя увидим, не обижайся.

Пожимаю плечами, поправляю сидор, висящий на плече, и двигаюсь дальше по освободившемуся пути, но кода уже вся гоп-компания оказалась позади, оборачиваюсь и задумчиво смотрю на главаря, и тот понимает меня правильно.

— Чего хотел? — Спрашивает он меня, подходя ближе.

— Слушай, а все-таки, в порт можно пробраться? — Шепчу так, чтобы никто больше не слышал.

— Вот же, неймется, — хмыкнул заводила, — дурень, тебя ж там погранцы враз заметут. Или ты не просто смотреть собрался?

— Двести рублей дам, — пускаю вход убойный аргумент.

— Та-а-ак, — протянул он и наклонил голову, пытаясь рассмотреть меня лучше, — а двадцать тысяч не хочешь?

— Сколько? — Не, таких денег у меня нет. Но границы торга обозначены, поэтому начинаем делать все, чтобы прийти к "непротивлению двух сторон".

В конечном итоге, соглашаюсь отдать ему все, что у меня есть, четыре тысячи рублей, все одно после попытки пробраться в порт не пригодятся, подросток кривится, но понимает, что больше с меня не возьмешь, откажешь — уйдет, а так хоть что-то. Естественно я вижу все, о чем он думает, и так же вижу, что сразу после нашего торга он продаст меня с потрохами. Но вся пикантность ситуации заключается в том, что заполучить деньги он хочет, и возможности переправить за проволоку у него тоже есть.

— Ладно, давай деньги. — Соглашается он.

Аж подпрыгиваю от такой наглости:

— Ты уж меня за полного дурака не держи, — сразу даю отповедь, — завтра утром встречаемся у вокзала. Я при тебе кладу деньги в чемоданчик, и сдаю его в камеру хранения. Дальше полученную квитанцию в конверт и в твоем присутствии заказной почтой отправляем на твой адрес.

— Это зачем? — Недоумевает он.

— А затем, — поясняю ему, — письмо ты получишь через день, а если до этого срока ты сдашь меня пограничникам, то о деньгах можешь забыть.

Ага, вижу, что первоначальные планы у него несколько поменялись, это уже хорошо.

— Хрен с тобой, утром в восемь у вокзала, — соглашается он.

Вот и ладушки, теперь можно со спокойной душой тащиться в город.

Ближе к обеду следующего дня, на сортировочной станции меня подвели к местному пропойцу, тот поговорив пару минут с моим провожатым, небрежно кивнул мне следовать за ним и отправился прямо по путям в сторону огромного склада.

— Значит так, — повернулся он ко мне, когда мы подошли к группе складированных в три ряда по высоте ящиков, — это поделочный камень с карьера, сегодня его переправляют в порт. В один из них я тебя и засуну. Подойдя к крайнему в штабеле ящику, он аккуратно подрезал железную ленту, которой дополнительно укреплялись доски ящика, и принялся отдирать боковую стенку. Под ней я увидел толстые пиленые плиты камня, упакованные рядами и отделенные друг от дружки тонкими досками. Крякнув, мужик подхватил сначала одну плиту и выставил ее наружу, потом тоже самое проделал со второй. Силен, хоть по внешнему виду и алкаш в последней стадии, а около сотни килограмм на пузо взял.

— Ну-ка, залезь, прикинем. — скомандовал он мне.

Разместиться не получилось, поэтому пришлось вынимать еще одну плиту. На этот раз, хоть и с трудом, но влезть сумел.

— Нормально, — удовлетворенно кивнул алкоголик, — сейчас камни сломаем, доской укрепим и тебя в этот гроб закатаем.

Камни действительно сломали, и обломки вернули обратно поверх укрепленной доски, так что если кто будет смотреть в ящик сверху, то у него возникнет иллюзия, что тара полностью заполнена камнем, а то, что в нижней части есть пустота догадаться сложно.

— Значит так, — принялся он инструктировать меня, — щелей между досками достаточно, не задохнешься, стенку я на шесть гвоздей забью, снизу их вообще не будет, но если не получится выдавить, руками вот тебе железяка, ей всяко разно получится. И еще, если вдруг ящики поставят не так, впритык, и выбраться будешь не в силах, стучи, лучше по малолетке пойдешь, чем с жизнью расстанешься. Все полезай, обед заканчивается, сейчас платформы подадут.

Про гроб он зря сказал, не для слабонервных, итак со все сторон хладный камень, а когда стенку ящика он забивал, так я на самом деле струхнул — гроб он гроб и есть. Кстати, он ведь думает, что я на погрузочной площадке в порту буду выползать, а вот и нет, пока он возился, мне удалось разглядеть приклеенные бумажки на тару, порт назначения Марсель, поэтому буду пробовать дождаться погрузки на корабль. Для этого у меня в запасе две грелки, одна залита простой водой, а другая пустая — круговорот воды в организме.