Дары данайца

Глава 23 Делая добро, рассчитывай последствия

Вот же, пень гнилой, за всей этой суетой чуть не забыл о намечающемся злодействе века — убийстве президента США. С одной стороны благодаря именно этому президенту удалось в последний момент остановить третью мировую войну с применением «ядрённого» оружия, с другой он практически дал старт началу войны во Вьетнаме. Не скажу, что эта война была не обоснована, там до этого сначала китайцы кашу заварили, потом французы попытались свои права отстоять, ну а уж американцам достался такой клубок противоречий, что решить его методами дипломатии не представлялось возможным — перевороты военной хунты в южном Вьетнаме следовали один за другим. Удержать власть кучка военных естественно не могла, и США были вынуждены постоянно увеличивать свое присутствие в Сайгоне.

К чести Советского Союза в шестьдесят третьем году он честно пытался урегулировать конфликт благодаря посредничеству Индии и Польши, но не получилось, последние успехи вскружили лидерам северного Вьетнама голову, да и военные США тоже не были склонны прощать обид. Так что подготовка к инцидентам в Тонкинском заливе шла полным ходом, но это уже не имело особого значения, американцы были готовы открыть военные действия против северного Вьетнама, и какая разница что послужит к этому поводом? И все же приказ на вторжение дал не Кеннеди, а Линдон Джонсон, который будет исполнять обязанности президента после известных событий в Далласе. Но при новом президенте тоже было много чего хорошего, к примеру, в шестьдесят четвертом был принят Акт о гражданских правах, который уровнял в правах белое и черное население Америки. Конечно же, еще только на уровне деклараций, но лиха беда начало, потом многие еще не раз пожалеют об этом, когда защищать придется уже белое население от засилья темного. А подготовка к договору о нераспространении ядерного оружия 1968 года? Это же полностью его заслуга. И что теперь делать? Предупреждать Кенеди бесполезно, накануне поездки его предупреждали о возможном покушении, но он решил показать себя бравым ковбоем, не боящимся врагов. Да даже если поездку в Даллас отменить, не факт, что его не застрелят где-нибудь в другом месте, у ЦРУ руки длинные, а желающих нажать на курок в связи с отказом военной интервенции на Кубу достаточно.

И так, нужно или не нужно спасть Джона Фицджеральда Кеннеди? И если его спасать, то как? Ведь Маккоун, занимающий пост директора ЦРУ никуда не денется, и его бультерьеры обязательно кинутся искать тех, кто вмешался в тайные планы. Думал на эту тему долго, но так и не пришел к однозначному выводу, а раз так, то делай что должно.

Хм… Делай-то делай, но как? Никакой возможности предупредить Кеннеди у меня нет, да и не поверит он этому, передаст в свою службу охраны, а там дальше по инстанции и в конце: «привет ребята, вы еще только думаете, как грохнуть президента, а я уже знаю, что вы надумаете». Нормально? Следовательно, нужен источник, который не даст окружению президента отмахнуться от поступившей информации. По определению у нас таких источников быть не может, ибо это может означать, что в ЦРУ сидит свой человек и сливает всю доступную ему информацию в пользу союзников, не смертельно, но неприятно. Кому может поверить клан Кеннеди? А поверит он тому, кто действительно заинтересован заиметь своего шпиёна в святая святых своего «лучшего друга», то есть СССР. Хорошо с этим определились, теперь надо определиться, как именно эта информация попадет в нужные руки? Ставить Симона в известность о том, что мне известно нельзя, а значит, его опять придется «играть в темную», так как только через него и моего патрона может быть осуществлен выход на департамент военной разведки Франции, иначе информация до президента просто не дойдет.

Ладно, и с этим определились, теперь переходим к конкретике. Первое: нужна бумага из СССР, это обязательно, эксперты должны дать начальное направление на место происхождения послания, естественно она должна быть мелованная хорошего качества. Второе: печатная машинка. Моя для этого не годится и никакие машинки из компании Дюпон тоже, любой самый худой эксперт на раз определит, на какой пишущей машинке творили шедевр. Поэтому придется ее где-то покупать, брать в аренду нельзя, это конкретный след. Естественно эксперты так же определят, и почерк оператора, если он умеет работать на машинке как профессионал, есть такой способ, когда быстро долбишь по клавишам на механике, то печатный символ получается чуток смазанным, на глаз незаметно, но под микроскопом видно хорошо. К тому же пальцы бьют по клавишам с разной силой и этого достаточно, чтобы точно выделить того, кто приложил руку. Все эти хитрости обходятся элементарно, надо тупо бить по клавишам одним пальцем.

Третий момент очень важен — стилистика послания. За те годы, что я находился на чужбине, у меня выработался свой стиль общения, все же основа родного языка продолжает рулить. Здесь, во Франции, на это не обращают особого внимания, слишком много относительно закрытых групп, у которых есть своя изюминка в общении. Но хороший эксперт по характерным признакам выделит, действительно ли человек принадлежит той или иной группе, а не маскируется. Выходит мне в данном случае нужно не маскировать свое иностранное происхождение, а наоборот сделать на него акцент, то есть вспомнить свою учебу у Софьи Яковлевны и имитировать то, что было в середине обучения. Это даст понять, что послание составлял явно не носитель языка, однако последнее надо делать осторожно, переигрывать не стоит, поэтому придется брать стиль делового письма, принятого во Франции и уже на него налагать конкретную информацию. То есть, все должно со стороны выглядеть естественно — кто-то из хорошо информированных людей пытается слить информацию, но очень не хочет, чтобы об этом стало известно его руководству.

Все, цели намечены, вперед их реализовывать. Бумагу, имеющую происхождение в Советском Союзе, тупо взял в консульстве, якобы для того, чтобы написать заявление, да передумал, даже если она не советского происхождения, тоже велика вероятность оставить нужный след. Машинку приобрел в одной лавке, которая торговала подержанными вещами, правда пришлось немного править рычаги — детишки с машинкой поиграли, но это мелочи, маленькие плоскогубцы, пара часов терпения и молоточки заедать и цепляться перестали. Заодно и литеры посмотрел, нормальное состояние, не успели окончательно угробить. Ну а дальше, в снятой по случаю квартире, занялся творчеством телеграфно-эпистолярного жанра. Провозиться с посланием пришлось неожиданно долго, ну никак у меня не получалось одеть русский канцелярит во французские одежды.

Полученное письмо запихал в конверт, который тоже умыкнул из Советского госучреждения, на всякий случай делал это в резиновых перчатках, хотя следы отпечатков сухих пальцев на бумаге не остаются, и с утречка подсунул его в деловую почту своего офиса, отвлечь секретаршу было не сложно. Кстати, надо будет изменить порядок приема почты, а то не нравится мне это легкомысленное отношение к серьезным бумажкам, думаю, в качестве повода этот случай подойдет. Нужно отдать должное моему секретарю, а дамой она была серьезной, письмо до меня сразу не дошло, сначала, оно, как и положено попало к Симону, а уже он пришел с ним ко мне.

— Читай, — хмыкнул он, ложа передо мной электрографическую копию документа, — все же тебе было адресовано, все равно никто не поверит, что ничего не знал. А так хоть знать будешь, о чем разговор.

Надеюсь, мне удалось хорошо разыграть удивление, для закрепления прочитал копии дважды.

— Да…, - протянул я, откидываясь на спинку кресла, — интересная информация. Ну а нам-то она зачем?

— А это не нам, — скривился начальник службы безопасности компании, — это президенту Соединенных Штатов Америки послание.

— Что-то слишком намудрили, по-моему, — выражаю свой скепсис, — могли бы и прямо в администрацию президента отправить.

— Не могли, — Симон мотнул головой, — вся официальная почта строго контролируется, никто документы из неизвестного источника президенту передавать не станет.

— А мы станем?

— Мы обязаны. Но не президенту, а по инстанции через свои службы, в частности все это пойдет в департамент военной разведки.

— Почему туда? Почему не через дипломатов? — Мне-то понятно почему, но пусть Симон преисполнится своей мудростью и поучит молодежь.

Но хранитель нашей компании меня удивил, видимо не посчитал нужным объяснять причины, просто буркнул:

— Так надо.

Ага, думаю эксперты уже корреспонденцию обнюхивают и ищут на каком этапе она могла попасть в общий поток, и Освальда за жабры возьмут, потому как он единственный из всей этой камарильи кого можно хорошо прижать. Мне вот интересно, до американцев вся информация дойдет или только то, что сочтут нужным, с французов станется.

— Бред какой-то, — продолжаю свои размышления, — получается, что президента США можно вот так просто убить, не особо напрягаясь?

— А у них там покушение на президентов национальный вид спорта, — махнул рукой Симон, — такое впечатление, что только ленивый не хочет стать знаменитым, застрелив очередного главу государства. А вообще хороший снайпер легко выполнит задуманное, было бы желание. А желания, как мы знаем, у американцев хоть отбавляй.

— Причем здесь американцы, — удивляюсь мыслям нашего безопасника, — там же ясно пишут, что исполнители из бывших кубинских военных.

— Исполнители дело десятое, хотя и необходимое, — принялись объяснять мне прописные истины, — но для того, чтобы покушение состоялось нужно сначала получить разведывательную информацию, подготовить план и вести цель до момента реализации этого плана. Один — два человека осуществить и синхронизировать свои действия не смогут никогда, здесь должна работать группа. Скорее всего, сведения о том, что в ЦРУ зреет заговор, верные.

В ответ только пожимаю плечами, показывая, что подчиняюсь логике, но все же имею свое мнение на этот счет. Но настроение хорошее, вроде бы ситуация развивается именно так, как я и хотел, конечно же что-то американцам передадут и, судя по рассуждениям Симона, передадут не по официальным каналам, а через клан Кеннеди, то есть напрямую. А дальше пусть Джон сам выгребает, и подозреваю, на Капитолии такой срач начнется, мама не горюй, практически президент станет в оппозицию нынешнему главе ЦРУ, а там глядишь, и пара переворотов в латиноамериканских странах не состоится. Хотя нет, в верхних эшелонах власти может любая грызня идти, а низовые звенья должны работать. Посмотрим, что получится.

Есть и еще один момент, на возникновение которого я надеюсь, сейчас Де Голь, хоть вынужден демонстрировать единство капиталистического мира во главе с США, но готов проводить полностью самостоятельную политику. Особенно это его желание проявилось, когда мир находился в шаге от ядерной катастрофы, эти события показали, что пора прекратить идти в фарватере политики мирового лидера и налаживать нормальные отношения с Советским Союзом. Однако просто так с СССР отношения не построишь, старший брат зорко следит за нравственностью и при неуважении к своему мнению может тупо перекрыть кислород. Поэтому желание французов обменять зеленые бумажки на золото и вывезти его поближе к себе укреплялось каждый день, а если при этом доллар потеряет свой золотой эквивалент, то это прольется бальзамом на души «унижаемых и угнетаемых». Так вот, история с покушением станет еще одной песчинкой в итак на ладан дышащих взаимоотношениях США и Франции, больше чем уверен, что вместо благодарности американцы, по своему обыкновению, выльют на французов ушат помоев. Это их стиль ведения дел со всеми и иначе они не могут, записано на генетическом уровне.

— Надеюсь тебе не надо напоминать, что делиться этим ни с кем не следует? — Вдруг заявил мне Симон.

Очень неожиданно прозвучало, это он мне? Шок — это по-нашему, столько со мной работает и вот такое коленце выкидывает.

— Эти лягушатники совсем не видят границ, — возмутился Лютер Хартвелл Ходжес министр торговли США, — до начала шестьдесят третьего года баланс в торговле с ними был плюсом в нашу сторону, но теперь мы ухнули в минус. Пора их как-то ограничивать.

— Извините мистер Ходжес, — уставился на него, Ирвин Грей занимающий должность первого помощника министра, — но как именно это можно сделать? Поставкой алкоголя из Европы занимается клан Кеннеди, а проникновение электронных товаров на наш рынок идет через американские фирмы. В данном случае, направленные действия против определенного вида товаров могут вызвать ответные действия, отношения с Францией у нас и так натянуты.

— Неужели нельзя за что-нибудь зацепиться? — Продолжал кипятиться министр. — Если продукция французов настолько дешевле чем у наших производителей, то, наверное, их можно обвинить в демпинге.

— Если вы имеете ввиду продукцию французской компании Дюпон, то ее продукция здесь представлена по европейским ценам, плюс транспортные расходы, и прошу обратить внимание, что начальные цены согласованы с нами. Более того Дюпон имеет тесные связи с американскими компаниями производителями электроники, запретив поставки комплектующих в страну мы рискуем получить большую кучу проблем.

— Плохо. — Задумался министр. — Но с этим надо что-то делать, наш экспорт в Европу продолжает сокращаться, и причиной этого является именно Франция, Де Голь отказывается от закупки продукции наших оружейников и дисбаланс продолжает расти. Если так пойдет дальше, Франция может потребовать закрыть разницу золотом, а это уже вызовет скандал.

— Насколько мне известно, французская компания Дюпон закупает комплекты электроники в Советах, может быть стоит поднять этот вопрос на более высокий уровень.

— И как это сделать? — Поморщился Ходжес. — Никто не возьмет на себя смелость заикнуться, что кто-то отдает предпочтение закупке электронных схем и компонентов из России, и поэтому мы терпим убытки. Это уже политика, признать успехи Советов в данном вопросе нельзя, иначе и другие решат на этом построить свой бизнес.

Вопрос относительно дисбаланса в торговле с Францией остался открыт, министр решил, что пусть эту проблему решает Государственный Департамент, в конце концов, это их непосредственная задача втягивать Европу в русло своей политики, заставлять тратить определенные средства на вооружение и, следовательно, выравнивать баланс в торговых отношениях. Однако Департамент тоже решил сделать незаинтересованный вид, и совсем не по причине сложности вопроса, все оказалось до банальности просто, от администрации президента пришло сообщение, что время для выяснения отношений с французами еще не пришло, вся эта возня не ко времени. Ну а раз «не ко времени», то «жираф большой — ему видней»

У нас проблемы. Серьезные проблемы. Все началось с того, что правительство Франции, обнаружив во все возрастающих объемах бегство капитала из страны, несмотря на принимаемые меры, взялось за проблему всерьез. И первая такая мера, это необходимость срочно, до окончания года, представить финансовый отчет не только головной компании, но и всех ее зарубежных филиалов. Вроде бы ничего особенного, о юридической стороне дела мы беспокоились всегда, но в том-то и дело, что до нас дошла информация о готовящемся в недрах французского правительства интересном законе, который потребует декларировать всю деятельность зарубежных филиалов, для исчисления налога. На нормальном юридическом языке это называется двойное налогообложение, конечно же, все это завуалировано всякими условиями и пояснениями, но суть одна — решение облагать налогом или не облагать зарубежную деятельность компаний, отдается на откуп чиновникам. Какие будут приниматься решения в этом случае, нам было известно, «оставь надежду всяк сюда входящий». Самое противное, что действие этого закона должно было быть применено задним числом, помните как в России в девяностых.

Все бизнес сообщество в шоке, ну не верит оно ни одному слову правительства, кто-то с испугу ринулся оформлять развод с зарубежными активами, кто-то затеял продажи, но ни то, ни другое уже не поможет, так как доказывать, что не верблюд гималайский придется уже после того как будет исчислен налог. Вернуть свои деньги будет невозможно, просто они будут зачисляться в счет будущих периодов налогообложения, ну точь в точь Россия девяностых. А раз так, то и лекарство от этого такое же — переводим все прибыли в инвестиции, то есть, с филиалов никакого дохода нет, все ушло на расширение производств, и соответственно налог с этого исчислен быть не может. Тут уж правительство само себе нагадило, принимая один закон, надо учитывать другой, который при правильном применении множит на ноль все усилия. Но чтобы это проделать придется переделывать всю бухгалтерию, а это сроки, потребуется немного затянуть с отчетностью и соответственно есть большая вероятность нарваться на штраф. Хотя, чего это я о штрафе беспокоюсь, по сравнению с предстоящими потерями на него не стоит обращать внимание, но поработать придется.

Вообще сложилось такое впечатление, что французы задались целью стимулировать нелегальное бегство капитала за рубеж, я как-то уже говорил, неудачная налоговая политика в стране способствует утеканию инвестиций в Германию. Какие бы препоны на этом пути не ставились, но Франк валюта конвертируемая, поэтому всегда найдутся тайные тропы, да хотя бы через биржу, покупаешь акции в одной стране, а продаешь в другой, даже иногда выгоднее получается, чем обычным путем. Найдут способ препятствовать на этом направлении? Так недолго отыскать другой, было бы желание. В общем, из активной жизни мне пришлось исчезнуть сразу на половину месяца, работы с отчетностью было реально много, поэтому заниматься чем-либо другим у меня просто не хватало времени. Однако, когда закончил с гонкой, решил оглядеться и с удивлением обнаружил, что несмотря на все усилия ЦРУ по охране президента, Кеннеди жив, а вот Линдон Джонсона не уберегли. Причем с убийством вице-президента получилась достаточно темная история, убийцей оказался какой-то душевнобольной, продолжал стрелять в человека, даже получив смертельное ранение от телохранителя и пока не отстрелялся до железки, не успокоился (или не упокоился, как кому нравится). Очень интересно, но самый цимес оказался в том, что, расследуя это дело и тут откопали «красный след», нашли родственника этого убийцы, седьмая вода на киселе, который оказался связан с коммунистами. Правда, раздуть это дело до «охоты на ведьм» не получилось, но осадок, как всегда, остался. Кто бы мог сомневаться? Освальда тоже прищучили, припаяли неуплату налогов. Ага, безработный налоги не уплатил, ну умора, короче, цирк, иначе не скажешь. Уж не знаю, чего с него там смогли выбить, но дело получилось громкое, скорее всего это уже пошла вход политика, нужно было кого-то зацепить, вот и накручивали громкость.

Вот теперь я могу сказать, что история пошла по другому пути, пусть пока она лишь чуток отклонилась в колее, но надеюсь, сумеет из нее выскочить в конечном итоге. Даже как-то сразу интереснее жить стало, как оно дальше пойдет? Кстати, Кеннеди сразу догадался, откуда дерьмецом потягивает, или подсказал кто, но глава ЦРУ Маккоун и еще целая группа значимых лиц, слетели со своих должностей как листья на осеннем ветру, и не надо говорить, что в США президент не имеет возможности расправляться с неугодными. Ох, как хорошо.

Разрешение на строительство завода по производству мини двигателей согласовали с большим трудом — Украинцы попытались ставить палки в колеса, на тот момент ими выпускался двигатель Д-5, и конкуренты им были нафиг не нужны. Но тут вдруг проснулся Шелепин, не знаю, по какой причине, видимо это было связано с интригами в ЦК, однако решение вышло положительным, нам выделялся участок на родине Ленина в городе Ульяновске, на левой стороне Волги за Верхней набережной. Самое смешное, что в будущем, перед самой перестройкой (перестрелкой) там будет построен авиационный завод, который так и не получит значимых заказов, ведь новой России свои самолеты нафиг не нужны. Там конечно будут заниматься доводкой экспериментальных образцов, и даже что-то будут производить, все-таки сборочные цеха огромны, но никогда не выйдут на ту производительность, для которой строили такую махину. Конечно же «патриоты» будут кричать о невиданных успехах отечественного авиастроения и даже приводить фото сборочных цехов, где яблоку негде упасть от стапелей, но любой специалист знакомый с производственной программой СССР конца семидесятых и начала восьмидесятых скажет, что это жалкие крохи от того, что могло выпускаться на таких производствах.

Более того, Советский Союз вдруг решил сам поучаствовать в проекте производства двигателей для индивидуальных средств передвижения и выделял из бюджета почти пятьдесят миллионов рублей, деньги по этим временам огромные, достаточно сказать, что жилой пятиэтажный дом на это время имел стоимость около трехсот тысяч рублей по смете. Но благотворительностью здесь не пахло, интерес Шелепина был до тошноты прагматичен, отдавая сейчас рубли, в будущем получали доход в валюте, пусть это была валюта второй категории, но все же это хороший задел на будущее доминирование в азиатском регионе. Раз такое дело мы постарались переобуться в прыжке и резко расширили проект, на нашем производстве будут выпускаться не только двигатели, но и сами минимокики, а это производство уже гораздо более объемно, потому как придется производить гораздо больше комплектующих. Связываться же с другими производителями в СССР, чтобы минимизировать затраты может только больной на голову человек, во-первых: качество будет отвратительным, что дискредитирует саму идею; во-вторых: о графике поставок можно будет забыть, все производства в СССР так или иначе связаны с ВПК, а там свои планы и свои графики.

Кстати оговорка о качестве в СССР, очень даже серьезна. Дело в том, что именно в эти годы, закладывалось наплевательское отношение к качеству промышленной продукции, главное было дать план, на качество никто смотреть не собирался. К началу восьмидесятых годов положение дел с качеством промышленной продукции станет катастрофической, дойдет до того, что многие предприятия будут вынуждены содержать на балансе бригады высококвалифицированных работников, которые будут заняты доведением до рабочего состояния купленное оборудование. Особенно большие потери по этому вопросу будет нести сельское хозяйство, там из двух новеньких комбайнов в лучшем случае собирали один, который можно было выпускать в поле. Причем запчасти, выпускались в огромных объемах, и все они оседали на складах ремонтных мастерских, потому как в условиях существования двух разных систем расчета, наличной и безналичной, появилась еще и третья — фонды и запчасти. Именно последняя система взаиморасчетов оказалась наиболее жизненной в условиях хозяйствования СССР, и именно она довела экономическое планирование до полного абсурда, то есть стала могильщиком системы управления партократии. Правда тут еще помогла и ведомственная разобщенность, но это уже детали.

В январе шестьдесят четвертого года, наконец-то получил средства к реализации своей главной задачи — пора было начинать поднимать торговое дело в России, если кто не понял, именно в России. Это мы потом стали такими умными и поняли, откуда вырос новый класс стяжателей, а в шестьдесят четвертом все только начиналось, магазины спец. обслуживания в основном располагались в Москве и столичных города республик. Но лиха беда начало, потихоньку все это распространится и на областные города и, наряду с надбавкой для нерядовых членов партии в конвертах, появятся и специализированные магазины, в которых очереди если и будут существовать, то никого не испугают, отпускаться товар будет строго по спискам, да и вообще заказы будут формироваться по звонку. Почему бы не ускорить внедрение новых веяний в советском обществе? Мы и ускорим, приступили к созданию сети магазинов специализированного обслуживания. Нет, со стороны все это выглядело очень даже прилично, ведь по документам все это проходило как дополнительная услуга по доставке промышленных товаров и продуктов питания населению за дополнительную плату. Причем все это хорошо вписывалось в структуру торговли СССР, ведь еще пятьдесят шестом году, существовавшая до этого система «Союзпосылторг», была передана в систему Минторга РСФСР и стала именоваться просто «Посылторг». Конечно же, конкурировать с государством наша система магазинов не будет, но все же надеюсь, партийная верхушка как всегда не обратит на это внимания и вырастит у себя под боком конкурентного монстра. Причем монстр этот будет хорошо прикрыт местными партийными кадрами, ведь это существенно облегчит жизнь им и их родственникам. Посмотрим, насколько верны утверждения о единстве народа и партии.

Так или иначе, но начали мы свою деятельность с Москвы, потому как проявлять своеволие обкомы не будут, нужен прецедент, вот мы его и организуем сверху вниз, только в этом случае идея обречена на успех. Кстати говоря, начало получилось более чем много многообещающим, министерские, с кого мы, в общем-то, и начали экспериментальные продажи, очень благосклонно отнеслись к новоявленному кооперативу, взявшему на себя весь труд по подбору и доставке товара. Естественно обслуживание проводилось строго по спискам, утвержденным в недрах монструозного аппарата правительства, ни о каких передовиках предприятий там не упоминалось, так и должно быть. А теперь интересный момент, ОБХСС до нашего детища не дотянется — отсутствуют наличные в расчетах, все будет приобретаться через кредит, то есть через Сберкассу, в СССР все делается через Сберкассу.

Помнится был такой интересный момент в преддверии инфляции, приходили люди в Сберкассу за деньгами, а их там нет, вот, мол, принесет кто деньги на книжку положить, тогда и выдадим, становитесь в очередь. А там эта очередь выходит из помещения и теряется за углом. Вот умные люди сразу и кинулись в кредит покупать, но долго это не продлилось, через месяц эту дыру закрыли, прекратили продавать в кредит. Те, кто верил нашей родной партии, стояли и терпеливо ждали, вдруг да найдется такой чудак, что рублики трудовые в Сберкассу понесет, а другие, которые похитрей, быстренько открыли счет в Сбербанке, и переправили туда деньги перечислением, а потом забрали в кассе банка. Это сегодня такое очевидно, а тогда для людей банк был так же доступен, как и заграница, слышали, что есть такой, но что там можно обслуживаться не знали.

Так вот, раз в наших магазинах нет налички, то и кассы нет, а значит и вся кассовая дисциплина побоку, только если фининспектор забредет, но это не страшно, в СССР система бухгалтерского учета проста до невозможности, напутать можно конечно, но сложно, специально постараться надо. Главное с наличкой лишнего не накрутить, там что ни статья, то срок немалый. Точно такая же схема намечается и с кооперативным жильем. Казалось бы, зачем нам лезть в строительство кооперативного жилья, ведь эта область целиком и полностью под контролем местных властей, они решают, кто достоин кооперативной квартиры, а кто нет? Финансовая составляющая их совершенно не касается, хотя если почитать закон, никакого права ограничивать желающих в приобретении жилья, у жилищной комиссии при муниципалитете нет. Так вот, смысл взваливать такое ярмо на себя есть, небольшой финт ушами, и предприятия вдруг сами вписываются за своих, то есть становятся заказчиками строящегося кооперативного жилья, достаточно лишь соблюсти кое-какие требования, продать тридцать процентов строящегося жилья людям по предоставленному властями списку. Ну а дальше уже все просто, продаем не по спискам, которые кто-то там сотворил, а тем, кому надо. Догадайтесь, кому будет предоставлено такое счастье, причем действительно счастье по советским меркам, низко потолочные малометражки мы строить не намерены, безналичная цена таких квартир будет достаточно высокой, но в том-то и дело, что прибыль строителям такого жилья не нужна, только самый минимум, чтобы сводить концы с концами. Напоминаю, что все это появится в семидесятых годах само собой, просто своими действиями мы несколько ускорим появления всего этого безобразия, дадим партийцам гораздо раньше почувствовать прелесть своего исключительного положения. Вот такой я змей искуситель, но в этом я никому не признаюсь, если кто-то прознает — вся работа будет насмарку. Погодите, придет время, мы и с автомобилями такое же устроим, но пока рано, народ еще не дошел до нужной степени разврата, сразу тельняшки рвать начнет и кулаками махать.

Ладно, что-то размечтался не по делу, а тут работать надо.

Серьезный разговор с Хрущевым после июльского совещания по проблемам сельского хозяйства не прошел для Шелепина даром, хотя Александр Николаевич сумел тогда выкрутиться и отчитаться по каждому пункту «недоразумения», в отношениях с Никитой Сергеевичем появилось недопонимание. А это было уже очень и очень плохо, характер у первого секретаря КПСС, несмотря на его внешне веселый вид, был далеко не сахар, и всем было прекрасно известно, что он не станет долго терпеть возле себя человека, которому не доверяет полностью, а доверие глава комитета партийного контроля умудрился потерять. Теперь пребывание на этой должности Александра Николаевича было ограничено по времени, скорее всего, очередные кадровые перестановки, которые по сложившейся традиции проводятся ближе к апрелю, будут не в его пользу. А раз так, то Шелепин решил оставшееся время не сидеть сложа руки, тем более, что именно в комитет партийного контроля стекалась вся информации, по которой можно было судить о нарастающем недовольстве коммунистов деятельностью первого секретаря КПСС. И самым первым союзником в деле отрешения Хрущева от власти стал Брежнев.

Казалось бы, уж кому, а Леониду Ильичу нечего было жаловаться на жизнь, после случившегося инсульта в апреле шестьдесят третьего у второго секретаря ЦК КПСС Фрола Романовича Козлова, именно на Брежнева возложили основную часть работы больного, то есть фактически Хрущев признал в нем своего преемника. Однако на деле все оказалось далеко не так, во время совместной работы по урегулированию кубинского кризиса, Никита Сергеевич в сердцах заявил Леониду Ильичу, что тот не готов к работе на должности второго секретаря, забыв о том, что он продолжал тянуть работу в качестве председателя Президиума Верховного Совета СССР (в реальности такие претензии Хрущев предъявил Брежневу в июле шестьдесят четвертого и сместит его с занимаемой должности). Естественно острый ум Брежнева сразу позволил ему прийти к неприятным выводам — при этом руководителе страны будущего у него нет, и если он раньше осторожно прощупывал настроение своих соратников, то после этого заявления первого секретаря без оглядки пустился во все тяжкие.

Созданием питательной среды для формирования заговора как всегда послужила несдержанность Хрущева на одном из заседаний ЦК, посвященному положению дел со снабжением продуктами питания населения страны. Обсуждая вопросы, связанные с закупками большой партии зерна, Никита Сергеевич попытался предложить воспользоваться его хорошими отношениями с президентом Соединенных Штатов и осуществить закупку при его посредничестве, мотивируя это тем, что цены на зерно ползли вверх и только заступничество Кеннеди способно их остановить. Тут уже, несмотря на разногласия, члены ЦК стали активно возражать:

— Хоть президент США и знаковая фигура, но он не сможет повлиять на цены, которые устанавливает биржа. — Привел свои аргументы Брежнев. — Подозреваю, что после попытки вмешательства Кеннеди разразится скандал и вместо фиксированной цены на зерно, получим совсем не рыночные цены на волне ажиотажа.

— Ты это откуда взял? — Зло прищурился Никита Сергеевич.

— Этот вопрос я обсуждал с Патоличевым, — не испугался Леонид Ильич, — Николай Семёнович прямо меня предупредил, что даже если Кеннеди сумеет протащить решение по продаже запасов зерна в Советский Союз, то велика вероятность заполучить забастовку докеров, так как сейчас в США особенно сильно негативное отношение населения к СССР.

— Ерунда, — махнул рукой Хрущев, — рабочий класс не настолько настроен совать палки в колеса, скорее это будет провокацией капиталистов.

— Не понимаю, — пожал плечами Микоян, — французы нам предложили более чем приемлемые условия, почему мы должны отказываться от их предложения?

— Несерьезное какое-то предложение. — Никита Сергеевич откинулся на спинку стула. — Авантюрой от него несет. В Европе никто сейчас напрямую за золото не торгует, все используют долларовый эквивалент, с чего бы это частной компании приспичило связываться с такой обузой?

— Так, а нам-то до этого какое дело? — Развел руки в недоумении Микоян. — Мы же будем рассчитываться с ними по факту поставок, тут как не крути, а пока зерно не окажется в наших руках, мы ничего им платить не должны. Причем никаких затрат связанных с издержками продажи золота в США мы не несем. Более того, французы готовы поставить нам продукты мясопереработки, причем без маркировки страны производителя, так что договор с ними нас все равно не минует.

— Продажа золота частным лицам Франции запрещена. — Изрек Хрущев давно известную истину. — А раз так, то провокация обязательно будет. Представляете, какой скандал разразится, когда станет известно, что в обход Бреттон-Вудских соглашений СССР торгует золотом?

— А какой скандал? — Сделал вид, что не понял, Брежнев. Горячность первого секретаря сейчас играла ему на руку. — Мы там не присутствовали и никаких соглашений не подписывали, золото перевозим в Швейцарский банк на хранение и уже там произойдет передача. То, что расчеты по сделке будут связаны именно с этим золотом, останется в секрете, а как уж там им распорядится покупатель нас не касается.

— Да как вы не поймете? — Рассердился Хрущев. — Сами же принимали постановление о финансовой помощи коммунистическим партиям, а тут вдруг махинации с золотом. Да их в порошок сотрут, если прознают, что они от нас деньги получили. Не смотрите, что сейчас у нас с Францией хорошие отношения, они те еще провокаторы.

— Никита Сергеевич, — вмешался Полянский, занимавший должность заместитель Председателя Совета Министров СССР, — если узнают о нашей помощи их так и так преследовать начнут, с расчетами золотом это никак связано не будет.

Вмешательство сорока шестилетнего члена Президиума ЦК КПСС только подлило масла в огонь, Хрущев терпеть не мог, когда свое мнение при нем высказывает «молодежь»:

— Думаешь там, — при этом Никита Сергеевич, ткнул большим пальцем себе за спину, имея ввиду направление на Запад, — ничего не знают и не понимают? Все они знают, но пока не сильно стараются нас за руку схватить, но стоит нам с золотом проколоться, как сразу прозреют. Не ожидал я товарищи от вас такой близорукости, видимо пришла пора осуществить перестановки в ЦК.

Опс, а вот этого Никите Сергеевичу говорить не следовало, все так и замерли на своих местах, потеряв на время дар речи.

— Что, испугались? — Оскалился Хрущев. — Вот и подумайте на досуге. Хорошенько подумайте.

Люди и подумали, хорошо подумали, но вот результат их раздумий первому секретарю ЦК явно бы не понравился, потому, как люди решили, что проще осуществить в ЦК одну перестановку, чем затевать большое количество перестановок, которые вряд ли пойдут на пользу работе. И самое интересное, после того как первые же робкие попытки переговоров с Кеннеди подтвердили правоту Брежнева и Хрущев вынужден был согласиться с мнением политбюро, это не изменило к нему отношения «соратников», все понимали, что еще одно такое заседание и их точно сместят с занимаемых должностей. С этого дня Завидово, куда частенько приезжали высокопоставленные товарищи пострелять ни в чем неповинных животных, почти не пустовало, заговор в ЦК вызревал ударными темпами.

В отличие от оригинальной истории, в этой Никита Сергеевич до последнего дня, двадцать третьего марта шестьдесят четвертного года, не догадывался о том, что на этом его партийная деятельность в качестве первого секретаря ЦК КПСС будет закончена. В этот день начался очередной партийный пленум ЦК КПСС на котором должны были рассмотреть вопросы "Об интенсификации сельскохозяйственного производства на основе широкого применения удобрений, развития орошения, комплексной механизации и внедрения достижений науки и передового опыта для быстрейшего увеличения производства сельскохозяйственной продукции" и "О борьбе КПСС за сплоченность международного коммунистического движения". В общем-то, ничего необычного, но Хрущев решил заодно провести и кое-какие перестановки в ЦК, поэтому потребовал, чтобы на пленуме присутствовал весь его состав. Этот момент как раз и был признан «заговорщиками» самым подходящим.

Пленум начался как обычно с отчетных докладов министров республик и этим он ничем не отличался от других заседаний посвященных проблемах сельского хозяйства, были обсуждены вопросы о пенсиях и пособиях колхозникам, о повышении заработной платы работникам просвещения, здравоохранения, жилищно-коммунального хозяйства, торговли, общественного питания и других отраслей народного хозяйства, о пятидневной рабочей неделе с двумя выходными днями. Единственное оживление возникло при обсуждении доклада Суслова о развитии мирового коммунистического движения, где в очередной раз был поднят вопрос об расширению помощи Египту.

— Нам бы о себе больше подумать, — проворчал Микоян, — и так все лучшее отправляем в Африку, как в прорву уходит, а тамошние крестьяне технику на раз гробят, для них же это все бесплатно.

— Ты вот что, Анастас, — нахмурился Хрущев, — помолчал бы лишний раз, больше бы пользы было. Может быть кто-то скажет что и Кубе не надо помогать?

— Кубинцам помогать надо, — решил подать голос Брежнев, — вот только и работу с ними тоже надо провести, а то ведь готовы хоть завтра кинуться с Америкой воевать.

— А что в этом плохого? — Продолжал давить авторитетом Никита Сергеевич. — Пусть американцы тоже поволнуются немного.

— Пусть, — кивнул Леонид Ильич, — но после того как США взяли на себя обязательства не проводить интервенцию против Кубы и не поддерживать кубинских контрреволюционеров, мы тоже взяли на себя определенные обязательства. А если кубинцы опять попытаются снова нас в конфликт с американцами втравить?

— Ты, Леонид, не о том говоришь, — первый секретарь ЦК, принялся копаться в своей папке, — лучше бы следил за своей работой, а то за что ни возьмись везде недоработки. Не тянешь ты должность второго секретаря, вроде бы столько времени на партийной работе, а толку от тебя никакого.

Найдя нужный документ, Никита Сергеевич с явным удовольствием зачитал все прегрешения Леонида Ильича, а потом дал ему нелестную характеристику, в конце вообще обозвал его дураком, и уже это послужило поводом для выступления Шелепина. Ничего нового Александр Николаевич не сказал, он отметил, что стиль управления Никиты Хрущева порочный, руководитель всем даёт клички и прозвища и ни с кем не считается. Следом взял слово Кириленко, который проехался по нарушению Хрущевым ленинских принципов управления, а также нарушению принципов коллективного управления страной.

Видя, что дело обретает нехороший оборот, Хрущев попытался свернуть пленум, но «соратники» не дали ему этого сделать и продолжили обсуждение своего руководителя в прежнем ключе:

Шелест Первый председатель ЦК КП Украины выступил с Критикой по вопросам промышленности и сельского хозяйства, а также работы партийного аппарата, прежде всего на местах;

Суслов Секретарь ЦК КПСС — «Нарушение установленных норм партийной жизни, нездоровая обстановка в президиуме ЦК КПСС. Создание культа личности вождя»;

Мжаванадзе, Первый секретарь ЦК КП Грузии — «Нетактичное поведение Хрущева с лидерами Социалистических стран, что внесло дисбаланс в работу с союзными государствами».

Гришин, Председатель ВЦСПС и Мазуров, Член Президиума ВС СССР добавили огонька в обсуждения качеств своего лидера.

С самого начала Хрущев пытался оправдаться, но ничего не получилось, товарищи над вопросом хорошо поработали, и каждое возражение Никиты Сергеевича сразу подвергалось ревизии, в результате которой положение руководителя становилось еще хуже. Поняв, что это не спонтанное выступление соратников, а хорошо подготовленная акция, Хрущев удивительно быстро успокоился и дальше принимал обвинения без возражений, только бросал мрачные взгляды на своих бывших соратников.

— Вижу, научил я вас, на свою голову, — проворчал Никита Сергеевич, — значит, дальше без меня обойдетесь. Пора мне на отдых.

Однако на этом не закончилось, следующий день тоже был посвящен ошибкам первого секретаря ЦК КПСС, необходимо было закрепить успех и не дать возможности виновному в будущем реабилитироваться:

Полянский, Член Президиума Политбюро — «Хрущёв потерял самоконтроль и его поведение наносит вред всей стране и противоречит здравому смыслу»;

Косыгин, Первый заместитель Председателя Совета Министров — «Деятельность Хрущева противоречит идеям социализма. Создание культа личности. Создание невыносимых условий для работы членов Политбюро»;

Подгорный, Член Президиума Политбюро — «Осуждение культа личности Хрущева, а также ошибки в сельском хозяйстве».

В отличие от реальной истории Микоян не выступил в защиту Никиты Хрущева, не улеглась еще обида, и хотя в заговоре он не участвовал за решение о смещении того с должности первого секретаря ЦК КПСС проголосовал, и это стало отправной точкой изменения истории. Когда наступила очередь выбора нового руководителя, было внесено три кандидатуры: Брежнев, Косыгин и Подгорный, но Подгорный решил отказаться от участия в выборах, поэтому его кандидатуру формально заменили на кандидатуру Микояна.

Самое смешное, что в условиях обострившейся партийной борьбы, именно Микоян более всего устраивал всех на должности руководителя государства, поэтому ни для кого не стало неожиданностью то, что он стал первым секретарем ЦК КПСС. Каждая из сторон надеялась в будущем укрепить свои позиции и сыграть «соло» через пару лет. Но все они ошибались, на этом ответвлении истории Анастас Иванович сумел поправить свое здоровье и никто из нынешних членов ЦК мог теперь претендовать на этот пост в обозримом будущем. Таким образом в ЦК сложилась уникальная ситуация, образовался триумвират — сильный руководитель в лице Брежнева, ориентированный на укрепление партийной власти в стране, группа крепких хозяйственников во главе с Косыгиным, готовых на проведение реформ в хозяйственной жизни СССР и Шелепинская группа бывших комсомольцев, пока еще не имевших сложившейся определенной цели, что давало им возможность на время примыкать к той или иной команде опытных товарищей.

С одной стороны, в создавшейся ситуации Микоян не обладал той полнотой власти, которая была сосредоточена в руках у Хрущева, но думать о том, что его должность стала чисто парадной, стало бы большой ошибкой, опыт партийной жизни не мог не сказаться, так что хитрый армянин зорко следил, чтобы у стихийно сложившихся центров власти были равные возможности. То что борьба за власть в СССР обострится, стало понятно всем, но вот что за этим должно было последовать для страны в целом, не мог сказать никто, пока еще экономика была на подъеме, но уже стали заметны тенденции к снижению темпов роста развития. Надо было что-то с этим делать, но вот что? Пойти по пути предложенной группой молодых реформаторов во главе с Андроповым опасались, уж слишком радикальными казались их предложения, да и не выполнимыми на данном историческом этапе, никому из нынешних партийцев НЭП был несимпатичен.