Демоны Черной степи

Глава 18

Прошлое (Клиника Григоровича, 1997 год)

Кристина и Анка

Кристине снилась вода, которой никогда не существовало в реальности…

Маленькой ведьме виделось, что она снова дома, на тихой улице, заросшей акациями и шелковицей, на самой окраине Рэгдолла, где дома, преимущественно, старые и одноэтажные…

Вот только во сне, рядом с этой улицей протекала речка. Она очень спокойно текла за задними дворами, там, где положено быть огородам. А еще, там было что-то вроде длинного причала, протянувшегося вдаль по всей линии берега.

Деревянные доски причала, закат над шелковичными кронами, мягкий воздух, на другом берегу реки заросли осоки…

Кристина – совсем кроха, не более пяти лет отроду, босоногая, в легком цветастом платье шла по причалу. Она шла вслед за птицей, которая, не торопясь летела над темными крышами домов. “Куда летит эта птица?” думала Кристина… “Она улетает навсегда, или гнездо ее где-то совсем рядом в Рэгдолле?”

Доски скрипели под ногами. Они были чуть влажными…

В конце концов, птица улетела, растворившись в вечернем небе. Тогда, Кристина присела на корточки, и принялась смотреть на воду.

Какой ласковый вечер! И в жизни нет такого понятия, как “ведьма”. Она, Кристина – не ведьма, и мать ее не ведьма. А значит, всю долгую жизнь впереди можно жить так, как захочется, ведь и Тумана-то никакого не будет. Они будут жить втроем – дочь, отец и мать, на этой маленькой улице, с речкой, акациями и шелковицей.

И не нужно отказываться от своей любви. Какое замечательное чувство того, что ты ничего не должен этому миру!

Кристина смотрела на спокойную воду, и знала, что мать будет хвалить ее за простые вещи, радоваться простым ее достижениям… И смерть так далеко… Смерть – просто слово, немного непонятное, чужеродное и совершенно лишнее.

Какой прекрасный мир!

По воде, в ту сторону куда улетела птица, медленно плыл сухой дубовый лист. Кристина провела его взглядом и удивилась: на этой улице нет дубов, да и в самом Рэгдолле их очень мало….

Лист плыл и плыл, пока не исчез где-то под причалом в конце улицы…

– Кристина. – Мать положила руку ей на плечо. – Кристи… Как тебе прогулка?

Кристина обернулась и увидела своих родителей, держащихся за руки, мягко улыбающихся, молодых, красивых и счастливых… “Так значит, и вправду, папе не нужно умирать! Какое облегчение и счастье!”

– Как тебе прогулка, Кристи? – Повторила мать свой вопрос.

– Мне хорошо, мам. – Ответила Кристина без затей, и улыбнулась.

– Мы рады за тебя, Кристи. – Сказал отец, и Кристина вспомнила, что так ее называть первым стал именно он.

– Нас ждет вкусный ужин. Добавила мать. – А потом – просмотр нового кинофильма.

Кристина была в восторге. Она ведь так любила смотреть фильмы вместе с ними. Любила остроумные шутки отца по поводу происходящего на экране, и тихий говор матери… Она так любила проводить время с ними обоими.

Она посмотрела на воду. В ней отражалось теряющее краски небо. Внезапно ей стало очень и очень грустно. Часть ее спящего сознания вдруг поняла, что все вокруг обман… И воды этой, в действительности, никогда не существовало, и улица ее вся заросла деревьями грецкого ореха, а акаций и шелковиц там никогда не было…

И отец давно мертв, самой же Кристине не пять, а уже целых четырнадцать лет. И она, Кристина – ведьма.

Ночь приближалась слишком быстро. Дома стремительно погружались во тьму, вода в реке чернела, превращаясь в какой-то шипящий яд…

Кристина отскочила от воды на противоположный край причала.

Мать стояла слева от нее. Высокая, с горящими глазами – истинная ведьма… Лицо, раскрашенное горем. Кристина поняла, что вырастет, и обретет такое же лицо – глаза, горящие внутренним огнем и темные краски… нет… не краски, а увечья горя. Горя, которое делает человека жестоким, которое толкает его на ужасные вещи… Например, пожертвовать своей дочерью…

– Так надо, Кристи…

– Почему, мама?

Над рекой поползли полосы тумана. Кристина увидела их, и совсем уж испугалась. Это была реальная угроза, глобальная, глобальнее, чем юная ведьма могла понять, чудовищная угроза… Туман полз над рекой, тянулся щупальцами к домам.

– Я не очень люблю тебя, Кристи. В этом все дело. А еще, у меня есть долг, долг перед одним человеком, который я надеюсь оплатить тобой. К тому же, таким образом я смогу повлиять на будущее этого мира. Вот так вот.

– Мама… – Губы Кристины задвигались, но изо рта не вырвалось ни звука.

“Мама”.

– Кристи, но ведь я же сказала, что не очень люблю тебя. Ты должна это понять. Но я хочу, чтоб ты прожила свою жизнь не зря.

– Ты не должна была посылать меня туда, мама!

– Должна. К сожалению, должна. У нас бы никогда не получилось нормальной семьи. Постарайся понять это…

Слезы полились по щекам Кристины. Она смотрела на фигуру своей матери, что превращалась в безликую тень.

Вода в черной речке была поразительно холодной. Кристина чувствовала дыхание, некий отпечаток этого холода на своей правой щеке. От черной реки струился туман. Он подобрался к Кристине и тут же обвил ее лодыжки. В этот же момент голова наполнилась ледяной тяжестью. Чувствуя эту тяжесть, Кристина начала просыпаться… Глаза ее медленно открылись…

Комната… Довольно просторная, со стенами, покрытыми бледно-голубой плиткой, и большими, с множеством лампочек, светильниками на штативах. Белые шкафы, с маленькими бутылочками внутри них, размещались возле противоположной от Кристины стены. Несколько стоек для капельниц стояли чуть левее.

Как же это помещение похоже на операционную в какой-нибудь старой-престарой больнице, или как в фильме ужасов… Стоп… А вдруг это и есть операционная?

Кристина слабо попыталась пошевелиться, и с возрастающим беспокойством осознала, что не может сделать этого. Тогда она осмотрелась и поняла, что прикована по рукам и ногам к какому-то громоздкому креслу, вмонтированному в пол… А еще на ней не было одежды, абсолютно…

Но мало того, в жутком мучительном сне, голова не спроста казалась такой тяжелой… Качая ей из стороны в сторону Кристина ощущала на ней что-то громоздкое и металлически-холодное, что-то окольцовывающее уши, полностью закрывающее затылок, макушку и часть лба… Что же это такое?

– О, ты наконец проснулась! – Неожиданный, звонкий девичий голос, напугал и заставил вздрогнуть Кристину. – А я тут прилегла на кушеточку, расслабилась немного, да и сама уснула на пару минут, вот буквально сейчас пришла в себя, похоже почти одновременно с тобой…

Девчонка с соломенными косичками, и россыпью веснушек на лице, обошла кресло, после чего с каким-то детским лукавством и искренним интересом всмотрелась в Кристину.

– Ты ведьма! – Без обиняков выпалила девчонка. – Как же это интересно! Я еще ведьм не встречала, но судя по тому, как Роммокон поработал над тобой, он встречал…

– Роммокон? – Слабо вымолвила Кристина сухими губами, опуская тяжелую голову. – Кто такой этот Роммокон?

Девчонка была одета в черную элегантную форму, то ли рабочую, то ли военную. Наверное, все же военную, но без каких-либо опознавательных знаков. На боку у нее висела демоническая оранжевая маска с длиннющими белыми клыками, обклеенная наклейками и залепленная на переносице пластырем… Черный иероглиф на лбу маски Кристина сразу же узнала, он означал – огонь.

– Доктор Роммокон… – Девчонка комично приложила указательный палец правой руки к собственной щеке и словно задумалась. – Ну, это ближайший помощник доктора Григоровича. Скорее, они даже партнеры. Я не много знаю слов, потому что общаюсь с людьми и читаю совсем недавно, но я знаю, что значит слово “партнерство”. Да, они партнеры и, наверное, друзья.

– Так я в этой… клинике?

– Ну да! – Радостно объявила девчонка. – Ты в клинике доктора Григоровича! Возможно, что это большое везение для тебя…. Кстати, меня зовут Анка!

– Везение… – Кристина грустно усмехнулась. – О да, везет мне просто невероятно… – Внезапно, горькая злоба, замешанная на печали, охватила ее, и она злобно дернулась на своем кресле. – Мне так везет! Я потеряла отца, а мать то ли любит меня, то ли нет, и заставляет делать вещи, которые я на самом деле не хочу делать. А теперь она, похоже, отправила меня на смерть. Но я понимаю, что ей нужно было, чтобы я была рядом с…

Но тут Кристина запнулась и умолкла. Она не хотела говорить Анке об Алисе, чувствовала, что не надо. “Возможно, они не знают, что Алиса тоже ведьма. “

– С нами была еще какая-то девочка… – Проговорила Кристина, сбивчиво, будто бы вспоминая.

– О, да! – Подтвердила Анка, не отрывая палец от щеки. – Ей занялась Линда. Вроде девочка как девочка, ничего в ней особенного нет, да еще и туманом надышалась, легкие свои угробила, она-то и не выживет, наверное. В общем, та девочка совсем не интересная, а вот ты… Как тебя зовут, кстати?

“Прекрасно!” Кристина чуть заметно улыбнулась. Похоже, что о ведьмовской сущности Алисы пока никому не известно.

– Я… Меня зовут Кристина.

– О… – Анка округлила глаза. – Мне нравится это имя. Честное слово. Я слышу его впервые, но оно неплохое. Некоторые имена, которые я узнаю, мне не нравятся сразу, а это приятное. Такое… такое… яркое! Будто лепесток огненного цветка.

Анка присела на корточки перед креслом, достала из нагрудного кармана своей формы бензиновую зажигалку, и, откинув крышечку, позволила огню появиться на свет… На какое-то время взгляд ее приковался к горящему ровно огоньку.

– Роммокон одел тебе на голову эту штуку, Кристина. Специальный шлем, чтобы не давать свободу твоим диким волосам, и чтобы извлекать из тебя энергию. Так это правда, что у ведьм дикие волосы? И как это – дикие? Они живут сами по себе, или ты все же можешь в какой-то степени управлять ими?

– Я могла бы убить тебя ими, если бы на мне не было этого шлема. – Решила соврать Кристина.

– Восхитительно! – Восхищение в голосе Анке, опять-таки, было совершенно искренним. Она возбужденно тряхнула своими косами. – Ой как интересно! Ты такая интересная! А почему, интересно, Роммокон просто-напросто не сбрил тебе эти волосы? Тогда было бы меньше проблем.

Кристина решила ответить:

– Ну ты же сказала, что с помощью этого шлема он извлекает из меня энергию, наверняка это происходит именно через волосы. Ведь волосы ведьмы – превосходный проводник магической энергии, оттого они и зовутся “дикими”.

– С ума сойти! – Анка приложила обе ладошки к щекам. – Теперь я поняла. И приковал он тебя, это я уже слышала от Линды, чтобы ты не могла танцевать ведьмовские танцы, и набирать новую энергию другим способом… А еще он уколол тебе что-то, что в принципе полностью блокирует твой магический дар. То есть, даже если тебе удастся каким-либо образом набрать энергию, ты не сможешь ей воспользоваться.

– Прекрасно. Значит он полностью обезвредил меня.

От открывшейся безысходности своего положения, Кристине сделалось дурно. Огонек зажигалки по-прежнему горел. А вот Анка… Эта чертова Анка, похоже, была не слишком-то умной. Она ведь выкладывала Кристине сейчас все как на тарелочке. И кто знает, сколько бы она могла выложить еще… Внезапно, их взгляды встретились, и в этот же момент крышечка зажигалки захлопнулась.

– Я не читаю мысли, ты не подумай. – Голос Анки и манера речи неожиданно стали серьезнее. – И, хоть я и кажусь глупой, но, на самом деле, кажется, все же обладаю каким-то умом. У меня совсем нет опыта, но книги мне помогают… во многом… В том числе и понимать, что люди думают. Это… предположения, основанные на том, что я подмечаю… Не обольщайся, ты можешь знать то, что я тебе рассказала, а больше, чем следует, я тебе не скажу, хоть ты мне и нравишься. Ты мне правда нравишься, и потому, я очень беспокоюсь насчет твоего положения. Лучше бы ты, как и та, вторая девочка, попала к Линде. Но, доктор Роммокон всерьез заинтересовался тобой, и мало того – тобой заинтересовалась Ева. Они еще начнут грызться за тебя, вот увидишь… Ева – это мой командир, глава Аканху – нашего отряда. – После этих слов Анка указала на демоническую маску на своем боку. – Видишь мою маску? У каждого из членов Аканху есть подобная. Эти маски защищают нас, когда надо скрывают наши лица, и… они отражают особенности нашего характера. Маска Евы – красная, и это не спроста. Ее характер, ее сущность – это яд и кровь. Общайся с ней очень осторожно, и, если она предложит тебе вступить в Аканху, сделай это. Это обезопасит тебя и от нее, и от доктора Роммокона. Вот тебе мой совет.

Анка поднялась на ноги, и тут же повеселела. Складывалось впечатление, что долго оставаться серьезной она все же не может, или же у нее раздвоение личности, или же она просто притворяется временами дурочкой чтобы… обезопасить себя?

– Ну что ж! – Воскликнула она хлопнул в ладоши. – Чудное у нас знакомство состоялось! Может, даже подружками станем в будущем. Да, конечно, станем! – И Анка похлопала Кристину по плечу. – Мне пора идти на завтрак. Ведь больше рева огня, пожирающего все на своем пути, я люблю только вкус пищи в своем рту! Обожаю есть… А на завтрак, наверное, опять овсянка… Да без разницы. Я так голодна, можно и овсянку. А если она еще и с яблоками… Пока, Кристина!

И весело насвистывая себе что-то под нос Анка удалилась. За спиной Кристины хлопнула дверь.

***

“Что такое огонь?”

Иероглиф огня из древнего алфавита был нарисован на демонической маске Анки. Проходя через светлый утренний вестибюль, она остановилось возле стены с большим прямоугольным зеркалом, сняла маску с пояса и одела себе на лицо. Да, уже несколько лет эта маска была ее второй личиной, и безумно ей нравилась, ведь отражала часть ее души… Иногда Анке даже казалось, что только одевая эту маску, она становилась завершенной, как личность. Становилась похожей на НЕГО.

Анка сладостно вздрогнула, вспомнив квадратные очки и светящиеся красно-черные глаза за ними… ОН был прекрасен, и так умен, умнее Роммокона, умнее доктора Григоровича, умнее Линды и Евы, умнее всех! ОН…

Из-за угла показалась тощая пожилая санитарка со всякой медицинской дрянью в руках. Что это? Бинты? Контейнеры для дезинфекции? Кое-кому не повезло, и он попал на операцию с самого утра… Санитарка увидела Анку и уронила все, что было у нее в руках, на пол. Она испугалась, возможно от неожиданности, а возможно от вида оранжевого демонического лика.

Многие в клинике Григоровича боялись членов Аканху. Что ж… Этот страх был вполне оправдан. Поддавшись приступу шального веселья, Анка звонко, и одновременно зловеще рассмеялась.

“Мне всего четырнадцать лет, старая ты карга! Всего четырнадцать лет… А ты уже боишься меня до сердечного приступа! Я общаюсь с людьми и читаю книги совсем недавно, а ты уже меня боишься. Неужто, я стала как ОН? Или хотя бы подбираюсь к тому, чтобы стать такой как он. Это прекрасно! И все верно, я ведь сделала свой выбор. Сделала, иначе не оказалась бы в этой клинике. А сгнила бы в том чертовом подвале!”

– С добрым утром! – Проорала Анка из-под своей маски прямо в лицо санитарке. – Будьте аккуратнее, старая леди, не то Григорович вынет из вас все ваши дряхлые внутренности! Или это сделаем мы… Аканху!

– И-извините. – Принялась сбивчиво бормотать санитарка, дрожащими руками собирая по полу бинты. – Прошу прощения.

Анка ничего не ответила ей, просто развернулась спиной, и как была в маске, так и направилась на первый этаж, в столовую.

По дороге она думала об огне и сколопендрах. Сколопендры… Она читала об этих хищных многоножках в одной занимательной энциклопедии, и даже видела картинки. Чудные создания! И даже, в своем роде, уникальные.

Анка читала о сколопендрах, но ей не доводилось наблюдать их вживую. До сегодняшнего утра. Дожидаясь пробуждения маленькой ведьмы, в одной из старых операционных, Анка увидала довольно большую – не менее десяти сантиметров длиной, сколопендру. Дело было так: маленькая ведьма, с громоздким металлическим квадратным шлемом на голове, спала, низко склонив голову. Смотря на ее худое голое тело, Анка внезапно вспомнила себя несколько лет назад. Она была такой же, худой, измождённой, и очень часто – голой. Да, эта девочка была похожа на Анку, а черты лица ее… в них было что-то огненное, что-то, чего Анка не могла понять, и что ее очень притягивало. Очевидно, то проглядывала ведьмовская сущность… Анка еще вчера искренне захотела помочь этой девочке хоть чем-нибудь, хоть советом… Именно поэтому Анка явилась рано утром в старую операционную на третьем этаже, и увидав пленницу, решила не будить ее, но дождаться пробуждения. “А вдруг ей снится очень важный сон?!”

Посмотрев на спящую Кристину, Анка прилегла на кушетку у двери. Кушетка, накрытая пыльной пленкой, была на удивление удобной, и Анка на несколько минут уснула. Снился ей маленький подвал…

Проснувшись, Анка смахнула из уголков глаз слезы. Печаль сна, где душа ее была обнажена, быстро уходила. Анка растерла последнюю соленую влагу по щекам, и в следующий миг увидела сколопендру. Та медленно ползла по стене, под самым потолком, прямо над кушеткой. Ее черное тело завораживающе извивалось, многочисленные конечности издавали тихий шорох… Анка внимательно и с восхищением смотрела на сколопендру, а сколопендра, словно почувствовав ее взгляд, внезапно устремилась к полу. Анка едва успела проследить ее маршрут. Маленькое грозное существо скрылось в одной из щелей плинтуса… Анка даже не успела тогда поразмышлять об этом как следует, ведь через несколько мгновений увидела, как голова в громоздком шлеме слабо покачивается. Ведьма просыпалась…

Теперь же, направляясь к лифту, который должен был доставить ее на первый этаж, Анка не могла выкинуть проклятую сколопендру из головы. Да, это всего лишь поганая сколопендра… Но… Они ведь не водятся в климате этих земель. Да и клиника… Анке почему-то казалось совершенно противоестественным, что сколопендра появилась в клинике, противоестественным и тревожным…. Двери лифта открылись, и Анка вошла во внутрь. Она насильно отодвинула мысли о сколопендре подальше, во внутрь своего сознания, и принялась думать о Кристине.

“Мне так везет! Я потеряла отца, а мать то ли любит меня, то ли нет, и заставляет делать вещи, которые я на самом деле не хочу делать. А теперь она, похоже, отправила меня на смерть.” Эти слова Кристины были наполнены невероятной горечью. Анка, как только услышала их, так сразу же поняла всю эту горечь. Она поняла, потому что когда-то похожая горечь заполняла и ее мир… У Анки, в свое время тоже были проблемы с семьей. Проблемы… С семьей… Анка внезапно расхохоталась. Ее истерический смех взлетел безумной птицей к потолку лифта, приник сквозь него, и стих, будто бы запутавшись в тросах…