Демоны Черной степи

Глава 27

Настоящее (Окрестности Рэгдолла, 2004 год)

Ева. 4

Воспоминания уходили медленно…

Столовая клиники Григоровича… Первый разговор с Сильвией…

Время понеслось вперед с немыслимой скоростью. Год за годом…

Наконец, пришла боль. И тогда я открыла глаза. Вместо неба надо мной нависала тяжелая серость. И ни одного голубого пятнышка. Я чуть повернула голову, и увидела вокруг себя траву, пропитанную кровью... Так много крови, на каждом чертовом стебельке! И что же это, моя кровь? Скорее всего моя. Ведь приняв истинный облик я… я буквально разорвала себя изнутри… Но странно, боль хоть и присутствует, но не такая сильная, как я ожидала. К тому же еще и щекотно. Я регенерирую, и, кажется, куда быстрее чем обычно.

Снова лицо Сильвии. Но теперь уже не девочки, а взрослой женщины… Она склонилась надо мной, в глазах обеспокоенность, но не страх… Она, вообще, очень смелая. Сильвия… Но вот зачем только она маску сняла?

– Зачем ты сняла маску? – Так и спросила я у нее. Губы повиновались мне с трудом.

– Туман ушел на время. Он сейчас очень нестабилен, и каждый час то приходит, то уходит… И постоянно эти толчки…

– Совмещение… – Пробормотала я. – Мне этот ублюдок О’Шей сказал. Оно, должно-быть, вошло в активную фазу.

– Скорее всего. – Сильвия кивнула. И этот ее жест показался мне странным. Она будто бы уже давно знает о совмещении… Но откуда? Я могла бы задуматься об этом сейчас, если бы не чувствовала себя так отвратительно.

Как только я попыталась пошевелить телом, боль тут же усилилась в разы. Но она все еще была терпимой.

Запах крови… Он был настолько силен, что в какой-то момент меня начало мутить. Странно, обычно этот запах мне нравился. Но сейчас его слишком много…

– Ты едва не умерла, Ева. – Вновь заговорила Сильвия. – Как бы ни была хороша твоя регенерация, но совершать такое – это безумие.

Я усмехнулась.

– А ты что забыла, что я поехавшая на всю голову, безумная сучка? Все помнят об этом, а ты забыла.

– Как бы то ни было, ты спасла нас всех.

– Всех?

– Да. – Сильвия кивнула. – Я, Габриэль, Роман, Анка… Думаю, мы живы только благодаря тебе.

Значит, все живы. Это хорошо… Совершив величайшее усилие, я совсем немного приподняла голову, и, насколько это было возможным, осмотрела свое тело. Тут меня замутило еще сильнее... Вместо тела взору моему предстала какая-то неясная бордовая масса… Да что же тут неясного? Голые куски мяса, которые прямо у меня на глазах обрастали кожей.

Зрелище это неимоверно поразило меня. Да… я обладала сверхчеловеческой регенерацией. И все же, не такой! Тело, превращенное буйством костей буквально в фарш, восстанавливалось невероятно быстро. Да такого просто не может быть! В этот раз я, похоже, значительно перестаралась с истинным обликом, и должна была умереть как минимум от потери крови… Но я жива! Все вокруг в моей собственной крови, а я жива…

Я присмотрелась, и различила на своем животе, в области пупка, некий предмет. То был небольшой черный квадрат. От квадрата исходило тепло, и едва заметная пульсация…

– Что за дрянь? – Спросила я у Сильвии. – Квадрат на моем животе… Что это?

– Отыскала у одного из мертвых хонков… Как выяснилось, эта штука значительно повышает регенерацию мягких тканей. У тебя эта регенерация и так повышена, но благодаря данному артефакту стала еще лучше. Лишь благодаря этому ты и выжила.

– Полезная штука. А почему тогда хонк не выжил, у которого ты этот квадрат нашла?

Сильвия рассмеялась.

– Ты, Ева, бедняге голову снесла, и голова эта отлетела черт знает куда…

– Не повезло ему… – Я снова посмотрела на свое тело. От одежды остались лишь крохотные черные лоскутки, насквозь пропитанные кровью, да и тех было немного…

– Кажись, мне теперь до конца задания голой придется расхаживать.

– Не придется. – Заверила меня Сильвия. – Я помню, как это было в прошлый раз. Тогда твоей одежде тоже пришел конец. С тех пор, если мы выдвигаемся куда-то на задания вне клиники, я всегда беру с собой запасной комплект формы на такой случай. Он и сейчас у меня в рюкзаке.

– Ты умница, Сильвия. – Похвалила я ее. – А где моя маска? Она сохранилась?

– С маской все в порядке. Вот она.

Сильвия продемонстрировала мне мою маску.

– Отлично. – Я выдохнула удовлетворенно. Оказывается, все не так уж и плохо. Вытерпеть бы теперь эту боль, и щекотку… Поскорей бы уже все там срослось!

– Боже! – Не преминула пожаловаться я Сильвии. – Мне так больно, и щекотно одновременно.

– Твое тело быстро приходит в норму, но честно говоря, после того как ты расправилась с хонками, мне буквально пришлось собирать его по частям. Я уже попрощалась с тобой, и, если б не этот артефакт… Так что кроме меня и своей регенерации, ты еще должна и магию хонков благодарить за свое спасение.

Магия хонков… Да пусть эти хонки катятся в глубины темного промежутка, вместе со своей магией! С сегодняшнего дня я ненавижу их, и буду убивать при каждой удобной возможности!

Одинокий порыв ветра шевельнул траву над моей головой, и капелька крови упала мне на лицо. Холодная кровь… и очень густая, ведь уже начала сворачиваться… Рукавом своей формы Сильвия аккуратно эту каплю вытерла.

– Я была ужасна? – Тихо поинтересовалась я у нее.

Сильвия шмыгнула носом, и посмотрела куда-то мимо меня.

– Скажу честно – куда ужаснее, чем в прошлый раз. И намного больше… Такая высокая… – Сухие губы Сильвии медленно шевелились. – Ты хоть и спасла Анку, Габриэля и Романа, но теперь они, думаю, жутко боятся тебя, а Анка в особенности. Она не так нападения хонков испугалась, как того, во что ты превратилась… Мне кажется, ты обеспечила девочку кошмарами на всю оставшуюся жизнь.

– Э-хе-хе-хе… – Болезненный смех рвался из меня сам собой. – Пусть знают, какова их начальница на самом деле. Лучше слушаться будут. А этот дурак Габриэль, может-быть наконец перестанет мне перечить.

Значит, страх… Я пыталась подобрать ключик к каждому из них, но страх это тоже неплохо. Страх может сделать человека очень послушным, и весьма сговорчивым.

– Хонки… Скольких я убила? Нет! Подожди! Не говори мне ничего. Я сама хочу взглянуть.

Боль гасла с каждой секундой, и щекотка делалась вполне терпимой, перерастая в обычный зуд. Поддерживая рукой мою спину, Ева помогла мне приподняться над травой.

Мир вокруг был раскрашен всего лишь в три цвета – серый, черный и красный… Так мне показалось сначала. Черная трава, серая трава, красная трава… И ничего более. Но потом в этой траве я увидела трупы хонков, с их разноцветными рогами. И чем дольше я смотрела, тем больше трупов видела. Почти все тела были жутко обезображены, очень редко среди них попадались полностью целые. В основном у кого-нибудь что-то да отсутствовало, нога или же обе, рука, иногда одна, но чаще всего опять-таки обе, голова… Некоторые хонки были просто превращены в малопривлекательное кровавое месиво, другие разорваны пополам… Костяная змея потрудилась на славу. Что ж… Теперь эти рогатые ублюдки не так красивы. И пауки их мерзкие тоже подохли! Я видела несколько этих чудовищ, которые сейчас лежали скрюченные кверху брюхом…

– Здорово. – Невольно вырвалось у меня.

– О’Шею и примерно дюжине хонков удалось уйти. – Тут же оповестила меня Сильвия.

– А вот это не здорово. Как они сбежали?

– Ну… – Сильвия замялась. – Все та же магия. Это… думаю это был портал.

– Портал?

– Ну или что-то вроде того…

– Ладно… Может мы еще встретимся с ними. И в следующий раз они будут вести себя куда-более вежливо.

– Еще бы! – Хмыкнула Сильвия. – После такого-то… Слушай, Ева. Я и раньше задумывалась над этим. Над твоим истинным обликом. Ты… Ты ведь могла бы делать это по-другому, с меньшим риском для себя. Ну, допустим, полностью изолировать человеческое тело посредством костяной брони, а после, уже на этой броне, слой за слоем наращивать… костяную змею.

Я коротко вздохнула.

– Понимаешь, Сильвия, здесь все не так просто. Все эти процессы напрямую зависят от моей психической энергии, от уровня эмоций. Нужен сильный всплеск… Но мало что может породить такой всплеск. Я для этого использую боль. Думаю, ты уже поняла. Чтобы стать чудовищем, ужасной костяной змеей, мне и боль нужна чудовищная. Поэтому я и рву себя на части. Но при такой боли тяжело думать здраво. Я не могу полностью контролировать этот процесс, но стараюсь хотя бы отчасти…

Сильвия промолчала, лишь кивнула задумчиво…

***

Я осторожно пошевелила ногой, потом рукой, после повела плечами. Зуд почти утих, а боли не было и вовсе…

– Мне кажется, я могу уже встать. – Сообщила я Сильвии.

Та придирчиво осмотрела мое тело.

– Да… Возможно. Попробуй.

Опираясь руками о землю, без помощи Сильвии, я медленно села. Вроде ничего… Мышцы, пока еще плохо слушались меня, но я знала, что совсем скоро они придут в норму.

Встать на ноги было уже тяжелее, однако я справилась и с этим.

Серо-черно-красный мир… Безмолвный травяной океан. Любуясь этим океаном, я с наслаждением размяла шею. Где-то вдалеке, над травой я видела широкие серовато-белые полосы тумана. Он скоро вернется, и до этого времени мой отряд должен двинуться дальше. Нападение хонков совсем не повод прерывать выполнение задания, которое поручил мне доктор Григорович…

Мне почти не было холодно. Даже когда Сильвия поливала меня водой из пластиковой бутылки, я не замерзла сильно.

Приятно было смыть с себя кровь. И не менее приятно было облачится в чистую сухую форму, которую извлекла из своего рюкзака Сильвия. Какая же она все-таки молодчина! Мозгов у нее побольше, чем у всех членов Аканху вместе взятых.

Пока я обмывалась и одевалась, Анка с Романом на почтительном расстоянии от меня, возились с хонковскими телами, осматривая их на предмет различного рода ценностей. Ну что ж… Пусть добудут себе трофеи, это не будет лишним. Черный квадрат, покоящийся сейчас в одном из моих нагрудных карманов, ясно давал понять, что у хонков вполне можно найти что-то полезное…

Брошенный на меня мельком взгляд Анки, поведал мне о многом. Она теперь действительно боится меня... Да еще и как! Я всегда думала, что хорошо знаю своих бойцов, однако до сегодняшнего дня и не ведала, что эта девочка отличается подобной впечатлительностью.

Так, стоп! А что это у нее на боку висит? Меч?! Да не просто меч, а хонковский. Я видела такие у некоторых хонков, еще до превращения в костяную змею, однако совсем не придала им значения… А теперь вот, моя Анка нацепила подобный меч на себя. Но она ведь даже не умеет им пользоваться!

И только тут я заметила, что на поясе у Сильвии висит похожий меч.

– Сильвия! Я смотрю вы с Анкой решили разжиться новым оружием?

Сильвия пожала плечами.

– Не вижу в этом ничего дурного. Я вообще думала, они тебе понравятся. Ты посмотри, эти мечи ведь так похожи на японские катаны.

– Верно, похожи. – С этим я не могла не согласиться.

– Мало того. – Продолжила Сильвия. – Я точно не могу сказать, из какого метала они сделаны, но выглядят невероятно острыми…и, в ножнах этого совсем не видно, но каждый меч цветом равняется окраске рогов своего бывшего хозяина.

С этими словами Сильвия извлекла свой новый меч из ножен, и взору моему предстал полуночно-синий, источающий холодный металлический блеск, слегка изогнутый клинок.

– Смотри, какой он красивый! – Очень редко мне доводилось слышать в голосе Сильвии подобное восхищение. – Я специально отыскала хонка с синими рогами, и сняла этот меч с его остывающего трупа.

– Прекрасно. А у Анки как я понимаю меч оранжевый, да?

– Верно. Мы и для тебя нашли, красный.

– На кой черт мне хонковский меч, если у меня есть костяной? Нет уж. Может вам эти железки и по нраву, но только не мне.

– Как знаешь, Ева. Но на обратном пути я предлагаю захватить несколько мечей для некоторых членов Аканху.

– Может и захватим… Что еще полезного вы нашли у хонков?

Сильвия усмехнулась, и спрятала меч в ножны.

– Ну, Анка набрала себе кучу хонковских лепешек, и Роман взял немного. Остальное – различного рода амулеты и мелкие артефакты, в свойствах которых я еще не разобралась. Есть даже пара книг. Но сейчас все это у меня в рюкзаке.

Амулеты… Артефакты… Мерзкая магия хонков! Конечно, нельзя отрицать того, что я в какой-то степени обязана этой магии жизнью, и все же, она глубоко мне противна…

– Мы должны двигаться дальше, Сильвия.

– Конечно. – Та кивнула

Я, в свою очередь, крикнула Анке с Романом:

– Эй хватит там шастать по хонковскими трупам! Живо идите сюда! И ты Габриэль тоже. Не думай, что я о тебе позабыла!

Габриэль, Роман и Анка приблизились ко мне. Последняя, с явной опаской… Она даже в лицо мое не отважилась взглянуть. Так не пойдет! Анка должна бояться меня, как и все прочие, но в меру… Мне не нужна в отряде до смерти напуганная девочка, мне нужен сильный духом и телом воин, преданный и опасный боец Аканху! Надо что-то делать с этим, прямо сейчас…

Я протянула руку, и нежно взялась пальцами за маленький подбородок Анки, после чего приподняла ее лицо на себя.

– Брось, Анка. – Голос мой был полон меда. – Это же всего лишь я, твоя начальница, наставница, и… подруга. Мы ведь все еще с тобой подруги. Верно?

– Д-да… Я… просто…

– Не мямли! – Оборвала я ее. – Ведь я тебе уже говорила, что ты не должна мямлить. Не мямли, и не бойся ничего в этом мире… Кроме меня, конечно… Всегда помни о своем прошлом, но не забывай также и о настоящем. Ты должна помнить кем ты была, и осознавать, кем ты стала. Ты ведь помнишь, и осознаешь?

– Я-я помню, и осознаю. – Пролепетала Анка. Я же не отрывала взор от ее широко раскрытых глаз.

– Тогда соответствуй своему прошлому, и своему настоящему! Понимаешь… В последнее время я не всегда вижу в тебе то, что хотела бы видеть…

– Я поняла.

– Вот и хорошо. – Я скосила глаза на пояс Анки. – Славный у тебя меч. Я разрешаю тебе носить его, но ты должна обращаться с ним умело и аккуратно.

– Я постараюсь. Я… я обучусь.

– Конечно обучишься. Я буду лично тренировать тебя, когда мы возвратимся в клинику. Ты должна быть достойна такого великолепного оружия.

Потом, я обратилась сразу ко всем троим.

– Что ж, господа! Вам очень повезло. Далеко не всем членам Аканху суждено узреть мою полную силу, увидеть меня в истинном облике. Но вы увидели, и остались живы после этого… Теперь, вы знаете меня лучше, и в полной мере понимаете, на что я способна.

– Ты… Ты же… Как ты вообще смогла выжить после такого? – Вырвалось у Габриэля. – Я знаю, что у тебя повышена регенерация, но тут даже повышенная регенерация не помогла бы.

– Я бы тебе все растолковала Габриэль, если бы мне не было так плевать на тебя… Ты ведь даже не член Аканху. Ты здесь, с нами, лишь потому, что сам напросился. И я не собираюсь тебе ничего объяснять.

– О’Шей был прав. Все вы в Аканху, уже не люди…

– Эх, Габриэль, Габриэль, Габриэль… – Я подошла к Мареку совсем близко, и по-дружески приобняла его за плечи. – А я-то надеялась, что, увидев меня в истинном облике ты перестанешь нести мне в лицо всякую чушь.

– Ты слишком высокого мнения о себе, Ева, и слишком низкого обо мне. Я боюсь тебя, и не собираюсь этого отрицать, но я тоже воин, и привык превозмогать свой страх. Я борюсь со своим страхом с самого детства, всегда смотрю ему в лицо, и призираю его. Помни эти слова… Что бы ты там обо мне не думала, помни их…

– Конечно, я запомню, Габриэль! – Пообещала я ему. – Это замечательные слова, слова достойного человека. Признайся честно, ты повторяешь их себе каждое утро, перед завтраком?

Габриэль решил не отвечать, тогда я улыбнулась ему, отпустила его плечи и перевела взгляд на Романа.

– Ну а ты, что-нибудь хочешь мне сказать?

Роман спокойно усмехнулся.

– Раньше я почти не боялся вас, а теперь боюсь… немного. И уважаю чуть больше, чем до этого. Вы опасный… человек, Ева. Опаснее вас, я в жизни не встречал. Вот в принципе и все, что я хотел сказать.

Он почти не нервничает, говоря все это. Превосходно! Вот такой боец мне по нраву. Жестокий, хладнокровный и сдержанный.

– Коротко и по фактам, Роман. – Я наградила его медовой улыбкой. – Будь полезен мне, и возможно, когда мы возвратимся в клинику, я сделаю тебе еще один подарок.

Роман почтительно склонил голову, и этот его новый жест, который я раньше не примечала за ним, жутко мне понравился.

– Нам пора идти дальше, господа! Не забудьте нацепить свои маски, когда туман придет вновь, и ради бога, не проморгайте черную траву… Скоро Алиса будет у нас в руках, мы вернемся к Григоровичу с ней, и никак иначе!

И вновь мы двинулись вперед, по травяному океану, окрашенному отныне не только серым, но и черным. После победы над хонками настроение мое поднялось до заоблачных высот. Меня переполнял энтузиазм, которого я не ощущала раньше.

Все было замечательно, покуда в серой вышине над нашими головами, громко крича, не пролетела ворона… Я злобно посмотрела ей вслед. Ненавижу этих птиц! Ненавижу с тех самых пор, как мне пришлось убить своих дорогих бродяг. К тому же, вороны всегда ассоциировались у меня с Линдой.

Удивительно, как одна единственная птица может подпортить душевный настрой… Птица, вид которой привел меня к мыслям о дочке Григоровича.

Когда я вернусь в клинику, то разоблачу Линду перед ее отцом, а после… Она получит свое наказание. То самое наказание, которое давно должна была получить. Я сделаю ее призрачной вороной!

***

Пока мы пробирались по черно-серому травяному океану, Туман явился вновь. Он подобрался тихо и незаметно, без всяких толчков… Стыдно сказать, но мы умудрились проморгать его. Впрочем, виноват в этом был Габриэль, который шел замыкающим, и, как опытный боец, должен был контролировать обстановку позади отряда. Уж не знаю, в каких облаках он там витал, и куда подевалась вся его опытность, да только о приближающемся Тумане мы прознали лишь тогда, когда грязно-серая мгла обрушилась на нас сзади.

Маски, конечно, тут же были надеты. Но металлический привкус в моем рту, ясно давал мне понять, что какое-то количество яда порожденного сумеречным промежутком, я все же вдохнула. И хоть доза была ничтожно мала, но все-таки - это яд…

– Я поручила тебе такую простую задачу, Габриэль – следить за тылом! – Тут же напустилась я на Марека. – А ты не смог с ней справиться! Какого черта? Ты же, блин, не зеленый юнец, а бывалый воин. Я тут Анку пытаюсь заставить собраться. Теперь мне еще и с тобой, что ли, возиться?! Ты у меня уже вот здесь сидишь, Габриэль! Раз уж напросился на этот поход, то будь хоть немного полезен! Или…

Прежде чем он успел среагировать, я оцарапала его противогаз кончиком своего костяного меча.

– Я не убью тебя, Марек… возможно. Но если ты продолжишь и дальше бесить меня, то по возвращении в клинику, тебе придется на коленях умолять Григоровича о пластической операции. Я подправлю твое лицо, а может, доверю это дело Роману. Уж кто-кто, а он-то в подобных вещах разбирается.

Марек, чуть подался назад:

– Когда я в последний раз осматривал местность за нашими спинами, тумана там и близко не было. И… я задумался всего лишь на пару минут. Я вспомнил кое-что очень интересное и важное.

– Так-так-так. – Костяной меч втянулся обратно в мое запястье. – Ладно, Габриэль. И что же ты вспомнил?

Габриэль поправил ремень автомата.

– Белые змеи с человеческими головами, напавшие на меня. Одна голова была мужской, а вторая женской, и женская голова показалась мне очень знакомой. Но, долгое время я не мог вспомнить, где же видел ее раньше. А потом вдруг вспомнил…

– Так, Габриэль, терпения у меня все меньше и меньше. Так что, развивай свою мысль быстрее… Но, честно говоря, мне даже немного интересно.

– Возможно, ты не знала этого, Ева. Но у Григоровича была не одна дочь, а три. У Линды имелись сестры… может-быть, они и сейчас есть. По крайне мере, одну я видел… в облике белой змеи. Это точно была она! Как же ее звали? Амелия вроде… Да, Амелия! Чертова Амелия, дочка Григоровича, выдохнула мне в лицо ту черную дрянь!

Туман вокруг сделался темнее, но вовсе не из-за близости темного промежутка. Дело шло к вечеру. Подумать только! Сегодня утром я надеялась, что уже к полудню девчонка будет у меня в руках. Но дела пошли совсем не так, как я того ожидала. Все обстоятельства заранее предугадать невозможно. Сильвия здорово задержала нас, когда потеряла связь с Алисой, но зато я немного повеселилась, когда Анка с Романом вызволяли Габриэля из того оврага… Потом явились хонки. Мерзкие рогатые твари, порождения гнусного кровосмешения демонов и людей. О’Шей… Он был так любезен вначале, но за сладкими словами его таился яд… Он задумал пленить меня! Меня, красную змею Аканху! Но ничего у него, конечно, не вышло. Я оказалась этому ублюдку не по зубам… Никто не сможет справиться со мной! Я сильнее всего мира!

Сестры Линды… Ну конечно же, я о них знала. Ведь восемь лет назад, Линда лично поведала мне печальную историю своей семьи. Мы тогда были еще совсем молоденькими девочками. Мне было семнадцать, а ей восемнадцать…

Мы лакомились спелыми красными яблоками в моей палате, и я отлично помню, как сладкий сок тек по моему подбородку, и как дочка Григоровича тихим дрожащим голосом рассказывала мне о своей матери, умершей от рака головного мозга, и о сестрах, которые после этого ушли из дома… Они, якобы, не могли смириться с родом деятельности своего отца, а смерть матери стала толчком…

– Мне известно о сестрах Линды, Габриэль. Однако, мне не довелось повидать их.

– А мне вот, довелось! И я скажу тебе точно, одна из белых змей – Амелия.

– И что мне толку от этого знания, Габриэль?

– Думаю, это может быть интересно Григоровичу, если, конечно, не он сам ее такой сделал.

Я задумалась… Габриэлю это все вполне могло привидеться, после отравления. Возможно, Алиса умудрилась отравить его чем-то, и Марек узрел белых змей, прежде чем отключиться. Белых змей, с лицами людей из своей прошлой жизни…

Но, если змеи эти действительно существуют? И вдруг, одна из них в самом деле дочка Григоровича? В таком случае, я могу доставить в клинику не только беглянку Алису, но и весьма занимательного пациента… Григоровича это, действительно, может заинтересовать. Ведь я предоставлю ему его собственную дочь, да еще и в таком любопытном состоянии.

– Ладно, Марек. – Смягчилась я. – Может от этой информации и будет какой-то толк. Так уж и быть, я прощаю тебя, но впредь не зевай. И держись за свой автомат крепче, а то мало ли…

– Хватит угрожать мне.

– Да кто ж тебе угрожает, идиот?! Я… всего лишь предостерегаю тебя… Угрожать… Больно ты мне нужен! – Взгляд мой переместился на Сильвию. – Пора продолжить путь, дело идет к ночи, и мне это совсем не нравится, туман и днем-то опасен…

Сильвия не произнесла в ответ ни слова, лишь коротко кивнула мне.

Мы могли бы двигаться куда быстрее, если б постоянно не приходилось обходить участки черной травы, которые иногда попадались просто громадные. Миновав один из таких участков, мы внезапно вышли к кромке воды…

Вода?! Что за черт?! Я ведь даже не учуяла ее запаха, хотя должна была… Береговая линия, как справа, так и слева от нас, уходила далеко в туман. Это река? Или озеро? Или… Что это вообще такое?

– Не понимаю. – Голос Габриэля, доносившийся до меня через фильтр противогаза, звучал крайне удивленно. – В этой местности не должно быть никаких водоемов. Тут нет озер и рек, а до моря, как минимум, пять сотен километров. Если… Если только мы по-прежнему идем на запад, а не на восток.

– Мы идем на запад. – Глухо вымолвила Сильвия.

– Тогда, здесь не должно быть этой воды!

– Не должно быть… – Передразнила я Габриэля. – Да, Марек, не должно. А в воскресенье не должно быть тумана. Дело в совмещении промежутков, придурок! Неужто ты совсем не слушал старину О’Шея?

– Совмещение? Что за совмещение?

Мне осталось лишь раздраженно выдохнуть, после чего сжато поведать своим спутникам об четырех основных промежутках, и о совмещении – глобальной диффузии этих самых промежутков, ведущей к апокалипсису.

– Бред. – Коротко прокомментировал Габриэль.

– А то, что происходит вокруг нас, не бред? Разуй глаза, Марек! И если есть хоть капля разума в твоей голове, ты поймешь, что я права.

– Как бы то ни было, нам нужно на другую сторону этого… водоема. – Тихо вымолвила Сильвия. – Девочка уже совсем недалеко.

Туман плыл над водой. Я подошла к ней совсем близко, и носки моих сапог увлажнились… Почему? Почему эта вода ничем не пахнет? Может, ее и нет тут вовсе? Можно ли утонуть в призрачном озере, если ты не призрак?

Туман становился все темнее. Близилась ночь. А что может явиться вместе с ночью? Что-то обязательно явится… Может-быть, ночью случится очередная фаза совмещения, и сумеречный промежуток сольется с темным? Я не знала… Страха во мне не было, но тревога не переставала терзать мою душу.

Я переключила глаза на инфракрасное зрение. В холодной черноте плавали многочисленные синие сгустки, по форме отдаленно напоминавшие человеческие фигуры. Красиво… А где-то в самой глубине, едва различались крохотные желтые точки, похожие на светлячков… Человеческие силуэты холодные, а светлячки теплые. Но первые совсем близко, а вторые безумно далеко.

Да что же это за озеро такое? Я возвратилась к обычному зрению, и отступила от воды… Ну уж нет, теперь я туда ни ногой!

– Здесь нет брода. – Вымолвила я, обращаясь к своей команде. – Но, на другую сторону нам все равно надо.

– Эй, взгляните! – Воскликнула Анка, указывая куда-то влево.

Я посмотрела в ту сторону. В тумане, один за другим, зажигались огоньки. Огоньки эти располагались на определенной высоте, двумя ровными линиями, словно… словно фонари над какой-нибудь дорогой. Там действительно дорога?! А, впрочем, чему я удивляюсь? Пора бы уже привыкнуть к сюрпризам, которые преподносит мне это маленькое путешествие.

Фонари продолжали вспыхивать, но теперь уже над водой, ясно очерчивая путь, по которому мы могли бы перебраться на другую сторону призрачного озера…

– Все за мной! – Скомандовала я, и первая двинулась к фонарям.

Вскоре, туман расступился передо мной. Тогда глаза мои узрели отполированные до блеска рельсы, и ряд темных деревянных шпал между ними. Запах креозота тут же ударил мне в ноздри. И опять-таки, я ощутила его лишь тогда, когда увидела саму железнодорожную ветку, но не раньше… Значит, и это нереально? Или же реально, но появилось здесь лишь несколько мгновений назад? Скорее всего, второй вариант. Этой дороги, еще совсем недавно, здесь просто не существовало, и вот она возникла, материализовалась из колдовского морока. Да плевать! Вообще по барабану… Это наш шанс перебраться на ту сторону! Вот, что самое главное…

Невдалеке я увидела небольшую платформу, с низеньким деревянным навесом и парой скамеек. Интересно… Значит, тут может остановиться поезд?

– Ну-ка пойдемте…

Я взошла на платформу, и в эту же секунду вдалеке послышался звук приближающегося поезда. Пересечь призрачное озеро на призрачном поезде… А что? Неплохая идея, как по мне.

– Если поезд остановится здесь, мы войдем в него, и поедем на другой берег. – Сообщила я своим спутникам.

– Здесь не должно быть железных дорог. – Совсем уж отчаявшимся голосом проговорил Габриэль.

– Да завались ты уже, Марек! Вот заладил, не должно, да не должно…

– Это действительно плохая идея, Ева. – Внезапно вмешалась Сильвия. – Мы же не знаем, кто ездит на этих поездах.

– Вот сейчас и узнаем.

– А если в то время, пока мы будем ехать на поезде, произойдет очередной толчок совмещения, и все исчезнет? Представь, что будет…

– Будем надеяться, что этого не случится.

Три красных глаза осветили сгущающийся сумрак. Их немудрено было испугаться, но то были лишь буферные фонари – “фары” поезда, который, судя по звуку, явно замедлял ход…

Поезд издал оглушительный протяжный гудок, от которого туман вокруг задрожал, а когда этот гудок затих, я проговорила громко.

– Пока еще я главная в нашем отряде, и мы все сядем в этот поезд, а кто не захочет, того я лично утоплю в том замечательном водоеме, и я не шучу сейчас, господа. Коль не желаете сами стать призраками, следуйте за мной.

Поезд соткался из дрожащего тумана. Я молча наблюдала, как тяжелые колеса его медленно перекатываются по стонущим рельсам. Из многочисленных окон исходило тусклое свечение… Я пыталась разглядеть хоть что-то определенное в этих окнах, но видела лишь кое-где неясные тени, иногда похожие на людей, а иногда нет…

На вид – поезд как поезд. Ничего в нем необычного нет, и пахнет он так же, как по моему представлению должны пахнуть поезда – сладковато-горький запах металла, аромат железнодорожной литиевой смазки, и что-то еще… Когда я была маленькой, еще до своей болезни, мне жутко нравилось кататься на поездах. И я постоянно расспрашивала отца буквально обо всем, что видела там и чувствовала… А еще, я представляла в свои семнадцать лет, что когда-то буду путешествовать на поездах вместе с бродягами, которых так любила.

Как же много времени прошло с последней моей поездки на поезде…

– Вперед. – Скомандовала я. – Перед вами не чудище какое-нибудь, а обычный поезд. Вы же сами видите! – После этих слов, дабы подать пример, я первая бесстрашно вошла в вагон.

Никто мне не ответил, но все последовали за мной…

***

Поезд глухо охнул, словно какое-нибудь живое существо, содрогнулся мучительной судорогой, и движение началось… Сила инерции заставила меня слегка покачнуться.

Габриэль, сквозь мутное овальное окошко, заглянул в вагон.

– Гребанный плацкарт. – Прокомментировал он. – С детства ненавижу поезда, а уж плацкартные вагоны в особенности. И… что это за символ? Мне кажется, я видел подобный в клинике.

Я осмотрела символ, который располагался на той же двери, прямо под окошком. Неизвестного значения иероглиф, скорее всего – из древнего алфавита, нарисованный синими линиями на черном круге.

Габриэль Марек прав. Я тоже видела такой символ в клинике Григоровича.

Шестой этаж клиники, предназначенный для персонала. Пепельно-серый круглый вестибюль, из которого двенадцать дверей открывают проход в двенадцать коридоров. И на каждой двери выгравирован определенный иероглиф древнего алфавита. Дверь, которая вела в коридор, предназначенный для проживания членов Аканху, также имела свой знак – очень похожий на этот. Но значение того знака мне было ведомо – Аканху: возрождение. Смысл же этого символа неизвестен… Впрочем, обладателю хорошего воображения, иероглиф, начертанный на тамбурной двери поезда, вполне мог показаться схематичным рисунком плывущей черепахи. Ну точно, плывущая черепаха! Мысленно, я так символ и окрестила…

– Маски не снимать. – Озвучила я свой приказ. – Если на этом поезде действительно ездят призраки, или существа похуже, то быть-может, на первых порах мы благодаря маскам сойдем за своих.

Глупая надежда. Но лишний раз перестраховаться никогда не помешает.

Я схватилась за ручку, и поддавшись с трудом, тамбурная дверь отъехала в сторону…

Габриэль не ошибся. Это был действительно плацкартный вагон, но не такой узкий, как те, в которых мне приходилось ездить в детстве… Те вагоны казались мне невероятно тесными, полными различных запахов, отвратительных и приятных, уютных и не очень. Однако из этого вагона на меня пахнуло… дождем, осенью и прелыми листьями – запахами, которые я более всего ненавидела в этой жизни. Эти запахи были чрезвычайно сильны, и настойчиво пробивались через респиратор моей маски.

– Господи! – Услышала я голос Анки за спиной. – Этого быть не может! Почему я ощущаю запах одеколона, которым пахло от моего отца?! И… О нет! – Она запричитала в отчаянии. – Пожалуйста, Ева, пойдемте в другой вагон! Вы сочтете меня безумной дурочкой, но здесь пахнет так, как пахло в моем подвале…

– Успокойся, Анка. Я чувствую совсем другие запахи – те, которые мне более всего неприятны.

– Здесь пахнет тимьяном. – Тихо проговорил Роман. – Моя бывшая девушка часто добавляла его в пищу. С тех пор, мне не очень нравится запах этой пряности.

– Воняет, как из того оврага. – Это уже сказал Габриэль. – Черные щупальца пахли точно так же…

– Каждый из нас сейчас чувствует запахи, которые для него наиболее отвратительны, или страшны. – Подытожила Сильвия.

– Еще один повод не снимать маски в этом чертовом поезде. – Сказала я. – Другой вагон мы искать не будем, поедем в этом. Мне кажется, кто-то попросту хочет напугать нас.

– Или что-то… – Добавил Роман.

Вдруг до меня донесся звук: будто бы огромный кусок сырого мяса шлепнулся на пол. В следующий момент я увидела, как с другого конца вагона, прижимаясь брюхом к полу, в нашу сторону ползет невероятных размеров голый толстяк.

– Ого… – Выдохнул Габриэль.

Толстяк полз довольно быстро, шустро перебирая объемистыми руками и ногами. Лицо у него было вполне человеческое, хоть и заплывшее жиром. Толстяк смотрел будто бы сквозь нас, и отчаянно шептал что-то своими мясистыми серыми губами.

– Он выглядит голодным. – Усмехнулась я. – Посторонитесь ребята, мне кажется, эта свинья просто проползет мимо.

Так оно и вышло. Натужно пыхтя, и не переставая шептать, толстяк быстро прошмыгнул мимо нас, и скрылся в тамбуре. На полу вагона после него остался влажный блестящий след.

– Отвратительно. – Пробормотал Роман. – Просто отвратительно. Если эта туша попадется нам, когда мы будем покидать поезд, можно я вскрою ее, Ева?

– Да, пожалуйста… Но только ты должен сделать это, не привлекая к нам внимания. Понял?

– Ага.

Пассажиров в вагоне было совсем немного. Однако те немногие, которых мы увидели, оказались весьма занимательными…

В одном из отделений сидела старуха. Она ничуть не походила на призрака. Лицо ее, хоть и жутко старое, выглядело удивительно живым, с яркими хитрыми глазами, и веселыми морщинками… Эта старуха была одета в темный плащ, с вышитыми на нем голубыми птицами, и черный берет, густо изукрашенный белыми символами, относящимися все к тому же древнему алфавиту. Рядом со старухой, на столике, сидела крупная дымчатая кошка. Действительно крупная, таких больших я еще не видывала… Между старухой и кошкой располагалась шахматная доска, с высокими изящными фигурами в форме рыб и морских чудищ. Посейдон, конечно же, был королем. А королевой – какая-то русалка с волнистыми волосами…

На сиденье, рядом со старухой, я увидела множество пластмассовых кукол, похожих на грязных голых младенцев. Словно дети, наблюдающие за игрой… Мёртвые дети, ведь ни одна из этих кукол не была целой. Кому-то недоставало руки, кому-то ноги, а кому-то и головы. Некоторые куклы были лишены глаз.

Когда я со своим отрядом проходила мимо, старуха с кошкой посмотрели на нас, после чего возвратили свои взгляды к шахматной доске. В том, что эти двое действительно играют, я убедилась после того, как кошка ловко передвинула одну из фигур лапой, а старуха, глядя на это, нахмурилась…

В следующем отделении, но уже по правую руку от нас, расположилась целая семья. Муж, жена, дети – мальчик с девочкой. Эти уж точно являлись призраками, ведь, как и положено призракам, были полупрозрачными. У всех у них вместо глаз были пришиты пуговицы – у отца темные, у матери красные, у мальчика голубые, а у девочки ярко-желтые…

Вся семья мило улыбнулась мне, а девочка даже помахала рукой. Она была одета в лазурный дождевик, и такого же цвета резиновые сапожки, а волосы ее были точь-в-точь такого же цвета, как и у Сильвии. В следующее мгновение, девочка набросила капюшон своего лазурного дождевика себе на голову, и я перестала видеть ее лицо…

Через стенку от призрачной семьи, сидел очень худой и высокий человек в сером деловом костюме. Все бы ничего, но, во-первых – костюм человека был насквозь мокрый, вода буквально сочилась из него, и сбегала на пол тоненькими ручейками. Во-вторых – у человека отсутствовало лицо. В том месте, где должны были находиться нос, рот и глаза, я видела лишь гладкую розовую кожу.

Безликий медленно повернул голову в нашу сторону, и я постаралась поскорее пройти мимо.

Пройдя еще немного, мы расположились в одном из свободных отделений. Дальше, за перегородкой, тоже кто-то сидел, я отчетливо слышала два голоса – мужской и женский. Но знакомиться с обладателями этих голосов мне совсем не хотелось.

– Милое место. – Вымолвил Габриэль, когда все расселись. – Жду не дождусь, когда смогу убраться отсюда.

– Думаю, ждать не долго. – Ответила ему Сильвия. – Следующая остановка будет скорее-всего на другом конце озера. Там и выйдем. Так ведь, Ева?

– Именно. – Подтвердила я. – Мне здесь точно так же неприятно находиться, как и каждому из вас.

– Можно, я все же сниму маску? – Попросила Анка.

– Зачем это?

– Ну… Когда я нервничаю, мне всегда хочется есть. А в этом походе мне пришлось понервничать вдоволь. – Анка выложила на стол несколько хонковских лепешек. – Они такие вкусные! Я и с вами могу поделиться.

Я обреченно махнула рукой.

– Ладно… Снимай маску, коль желаешь, и ешь эту хонковскую гадость. А мне они в горло не полезут, тем-более здесь.

Анка отложила маску на сиденье, и с обожанием посмотрела на разложенные перед собой лепешки.

– Вот они-то мне помогут с духом собраться! Больше рева огня, я люблю только вкус замечательной еды у себя во рту!

Мерный перестук колес пробуждал старые детские воспоминания. Я не отвергала эти воспоминания, но и не гналась за ними, лишь тихо наблюдала… Лицо отца, его голос. Интересно, жив ли он еще? Он всегда был предрасположен к алкоголю, и скорее всего спился, после того, как потерял меня и маму… Первое время, в клинике Григоровича, я почти не думала о нем. Боль выжигала все, что только могла выжечь. Однако, когда боли стало поменьше, я все же начала скучать, правда совсем немного, ведь у меня появился новый отец, а старый стал частью болезненного прошлого. Он точно спился. Или нашел себе новую женщину, и у него теперь другая дочь, или сын… А может… Может, он плавает где-то в глубинах призрачного озера, и я сейчас еду прямо над ним…

Колеса стучали, и фонари мелькали за окном. Сильвия молчала, но я знала, что она заговорит, когда в этом возникнет необходимость. Сильвия не говорила много на заданиях, лишь кратко и по делу.

Сильвия… Иногда мне кажется, что я не знаю ее вовсе. Скорее всего, так оно и есть. Стоит лишь надеяться, что она со временем не причинит мне такую боль, которую когда-то причинили мои любимые бродяги…

Я очень надеюсь на это, ведь убить Сильвию мне будет куда тяжелее, чем их. И дело тут вовсе не в ее силе, а в моей слабости…

***

Призрачный поезд, по призрачным рельсам, несется над призрачным озером… Габриэль бы, конечно, сказал, что всего этого просто не должно быть. Однако, это происходит. И когда я начинаю задумываться над сутью происходящего, мне становится жутко весело, и в то же время - тревожно. Но злое веселье, и тревога – уже давным-давно мои постоянные спутники.

Призрачные фонари мелькают за окном, отгоняя зловещую ночь… Я теперь не верю в истинность этого мира. Может ли быть истинным то, что так легко ломается? Совмещение промежутков – это ведь по сути обычная поломка в гигантском механизме. Некто, по глупой ошибке, закинул мироздание внутрь огромного блендера, и начал веселье…

Озеро заполнено множеством плавающих синих призраков. Сейчас, я могу разглядеть это и без змеиного взгляда. Ночь обличила все… Синие призраки, и что-то в глубине под ними…

Почему, это чертово озеро не кончается? И почему Сильвия так упорно молчит? Она сидит неподвижно, с опущенной головой. Возможно, она опять медитирует…

Анка увлеченно грызла одну из своих лепешек, когда к нам подошел проводник. Честно говоря, сначала я даже и не поняла, что это проводник. Просто, повеяло вдруг холодом, и новое чудище явилось перед нами…

Тонкие белые пальцы с длиннющими синими ногтями, голова под потолок вагона, носки лакированных туфель длинные и загнутые, костюмчик что надо – темный ультрамариновый китель с огромным белым кругом посередине, и такого же цвета штаны, с белыми кругами на коленях. На фуражке красовался все тот же символ, что и на двери ведущей в вагон – плывущая черепаха, схематично обозначенная белыми линиями на синем.

Кожа на лице проводника была брезентово-серой, рот зашит темными нитками, глаз совсем не видать за круглыми угольно-черными очками. Красавчик, однако… Тут и добавить нечего.

Анка, совсем позабыв о еде, смотрела на чудище разинув рот. Чудище улыбнулось сшитыми губами, после чего повернуло голову к Сильвии. Ту, словно током ударили. Она так и подпрыгнула на сиденье, потом проговорила сдавленно:

– Это проводник. Он говорит через меня, потому что я – идеальный приемник… Другие люди, если они живы, не услышат… Билеты… Он спрашивает, где наши билеты…

– У нас нет билетов. – Я смотрела на проводника сквозь прорези в маске. – Но это – не беда. Мы тут ненадолго, выходим на следующей станции.

Сильвия вновь вздрогнула, и впилась ногтями в обивку сиденья.

– Он говорит, что если у нас нет билетов, то каждый может заплатить за проезд одним хорошим воспоминанием.

Я обернулась к своей команде, и проговорила задорно:

– Ну, с этим у нас проблемы. Да, ребята?

– Он говорит, что в таком случае начальник поезда просто сожрет наши души. – Глухо вымолвила Сильвия.

Анка охнула, и захлопнула рот. Очевидно, если какой-то аппетит у нее и оставался, то после последних слов Сильвии, пропал окончательно.

Да уж… Ситуация… Я, конечно, могла бы попробовать его убить…

– Он говорит, что у красной костяной змеи не получится убить его. – Вновь заговорила Сильвия. – Невозможно убить того, кто никогда не рождался, и следовательно – не жил. Это тело – одно из многих в его коллекции, он всегда одевает его по воскресеньям… Если ты уничтожишь это тело сейчас, он через несколько минут возвратится в другом, и будет говорить уже по-другому…

– Замечательно! – Подытожила я. – Что ж… Одно хорошее воспоминание, это не так уж и много. Думаю, у каждого из нас хоть что-то, да отыщется… Ведь так?

Анка отчаянно закивала, и косички ее в этот момент смешно запрыгали.

Роман, любовно поглаживая лезвие своей Кусаригамы, произнес:

– Так уж и быть… Я отдам этому уроду частичку своего детства. Невелика потеря.

– В моем детстве было мало хорошего. – Задумалась Анка. – Но… когда я устроила пожар на нефтеперерабатывающем заводе… Ух! Это было нечто! Я, конечно, надеялась на грандиозный взрыв, но и без взрыва оказалось здорово! Я была так счастлива, и вдохновлена! Не хотелось бы отдавать проводнику это воспоминание, но оно одно из немногих радостных. Не самое радостное, но все же… Ну, ничего. Мой огнемет со мной, и скоро я подожгу еще что-нибудь.

Габриэль стащил с лица противогаз. Его блеклые глаза, сейчас были полны усталости.

– Все мои хорошие воспоминания, теперь причиняют мне одну лишь боль. Иногда, хорошие воспоминания также ядовиты, как и плохие. Я с радостью отдал бы их все этому чудовищу, но я не собираюсь кататься на этом проклятом поезде слишком долго, поэтому отдам лишь одно – самое счастливое, и самое болезненное.

Он посмотрел на проводника.

– Я первый! Забирай эту дрянь из моей головы.

Проводник протянул белые пальцы к Габриэлю, прикоснулся синими ногтями к его лбу. В этот момент Марек закрыл глаза, и прошептал едва слышно:

– Прощай.... Наконец, ты перестанешь мучать меня.

Я усмехнулась под своей маской. С чем же или с кем попрощался сейчас наш великий воин? Может, кто-то разбил ему сердце в юности? Или же дела обстоят куда серьезнее? Ведь, если подумать, то о Габриэле я практически ничего не знала, кроме того, что он – наемник, и работать на Григоровича начал, будучи совсем молодым.

Что ж, правды о его прошлом мне все равно никогда не узнать, а теперь – так тем более. Поэтому будем думать, что Габриэль действительно отдал воспоминания о какой-нибудь девушке, что дурно обошлась с ним, или же с которой дурно обошелся он сам… В любом случае, не последовать ли и мне его примеру? Не избавиться ли от своих любимых бродяг? Нет! Я хочу помнить их. Я должна помнить их, до самой своей смерти, ведь они часть той боли, что мне так необходима. Но что же отдать тогда? Что-нибудь из детства?

Я задумалась… В детстве было полно счастья. Воспоминания об отце – как мы с ним путешествовали на поездах… Почему бы и нет? Я ведь, где-то в глубине души, все еще скучаю по нему. Но зачем мне старый отец, когда у меня давно есть новый? Зачем мне скучать? Если я сейчас отдам память о старом отце проводнику, мне будет куда легче. Габриэль прав, некоторые хорошие воспоминания способны отравлять душу не хуже плохих…

В конце концов, проводник взял плату со всех. Я была последней, и чуть ли не с радостью отдала ему часть своего прошлого. Когда проводник забирал эту часть, мне пришлось снять свою маску, и одевать ее вновь я уже не стала.

Очень странное чувство, когда какое-нибудь воспоминание просто вдруг пропадает из твоей головы. Совсем не больно и не страшно, даже приятно в какой-то степени…

Эта мысль вызвала у меня легкое отторжение, но… я все же не могла отрицать того, что процедура изъятия воспоминаний мне понравилась.

Перед тем, как покинуть нас, проводник поинтересовался через Сильвию, не хотим ли мы выпить чего-нибудь.

– Все напитки бесплатны…. – Монотонно бормотала Сильвия. – Есть свежая кровь человеческих младенцев, холодная, и теплая. Есть подслащенная кровь хонков, с корнем имбиря. Есть также различного рода наливки, настоянные на плодах из самой Маморы. Кровь хонков весьма полезна людям, для поднятия общего тонуса организма – может на время придать дополнительные силы и исцелить легкие недуги. Присутствует как на розлив, так и в маленьких флакончиках.

Я подумала…

– А принесите, пожалуйста, четыре флакона хонковской крови, для моего отряда.

Проводник кивнул и удалился. Габриэль выпучил на меня глаза.

– Я не собираюсь пить хонковскую кровь!

Я побарабанила пальцами по столу.

– Насколько я поняла, ее можно использовать в качестве тонизирующего и исцеляющего средства. Во мне-то хонковская кровь присутствует, а вот вам эти пузырьки, уж поверьте, могут пригодиться. Каждому по пузырьку, просто суньте в карман на всякий случай… Вполне возможно, эта дрянь вам жизнь когда-нибудь спасет.

Габриэль принялся платочком протирать стекла своего противогаза. Анка вновь взялась за лепешку. Сильвия смотрела в окно, и изредка терла лоб дрожащей рукой.

– Странно. – Вдруг тихо сказала она. – Поезд едет с хорошей скоростью, но расстояние до Алисы сокращается намного медленнее, чем должно было бы при такой скорости…

– Главное, что оно сокращается. – Ответила я ей. – Ты ведь оповестишь нас, когда придет время сходить с поезда?

– Конечно. – Сильвия кивнула, и вновь потерла свой лоб. – Твое решение насчет хонковской крови было правильным, она действительно может пригодиться нам, причем в самое ближайшее время. У меня с Алисой налажена связь, и не только с ней, но еще кое с кем из ее окружения. И… там происходит нечто странное. Они где-то глубоко, и я чувствую рядом с ними нечто очень сильное и злое. Возможно – это демон.

Я хмыкнула.

– Ни разу не встречалась с демонами. Думаю, это будет интересный опыт.

– Слишком уж много в этом путешествии интересных опытов.

Я вздохнула, и повинуясь внезапному желанию, отщипнула кусочек от хонковской лепешки. Немного раздумала, перед тем, как положить его в рот и прожевать… Вот черт! А ведь действительно вкусно!

***

К тому времени, как проводник принес хонковскую кровь, мне наскучило сидеть на одном месте, бестолково пялясь в окно, за которым абсолютно ничего не менялось, и я решила прогуляться дальше по вагону.

Когда четыре аккуратных, закупоренных пробками флакончика, оказались на столе, а проводник удалился восвояси, я хлопнула себя по коленям и поднялась на ноги.

– Скука смертная. – Озвучила я свою мысль отряду. – Пойду пройдусь немного. Все равно, судя по твоим словам, Сильвия, нам еще ехать и ехать.

– Это так. – Согласилась Сильвия. – По моим ощущениям, ехать нам еще как минимум полчаса.

– Прекрасно… – Протянула я. – Не скучайте здесь, ребятки, без меня. В карты сыграйте что ли…

– У нас нет карт. – Вымолвил Роман, пряча один из пузырьков в нагрудный карман формы.

Я в ответ на это лишь прицокнула языком, и одарила его медовой улыбкой.

Выйдя на середину вагона, я оглянулась. Возле тамбурной двери, откуда мы с отрядом пришли, стояла полупрозрачная девочка в лазурном дождевике. Из-под низко надвинутого на лоб капюшона, виднелись желтые пуговицы, заменяющие ей глаза. В прошлый раз, она помахала мне рукой, а сейчас наоборот – я помахала ей. И конечно же, она поприветствовала меня в ответ. Какой милый ребенок! Интересно, что стало с ее глазами? У каждого призрака есть своя история, и очень любопытно было бы узнать, как эта девочка умерла.

Я уже хотела было подойти к девочке, но та внезапно растворилась в тяжелом, пропитанном запахами дурных воспоминаний, воздухе вагона. Ну и ладно… Пол поезда пульсировал под моими ногами. Тут я вспомнила о голосах, что звучали через стенку от отделения, в котором располагался мой отряд. Обладателей этих голосов я еще не видела, и если раньше видеть не хотела, то теперь желание появилось…

Два голоса, мужской и женский… Они все еще были слышны… Я медленно прошла вперед по вагону, понимая, что эти голоса чем-то мне знакомы. Вокруг, пуще прежнего, запахло прелыми листьями и мучительной осенью. Внезапно, оттуда, откуда раздавались голоса, громко хлопая черными крыльями, прямо в лицо мне вылетела ворона! Инстинкты заставили меня молниеносно пригнуться, а правая рука, с заостренными костяными шипами на пальцах, взметнулась вверх. Будь эта ворона настоящей, ей тут же пришел бы конец. Но ворона оказалась призрачной, как и все вокруг. Мои костяные шипы не причинили ей ни малейшего вреда.

Голоса умолкли. Я выпрямилась и посмотрела на их обладателей…

К горлу подступил мерзкий ком, мешающий дышать. Нет! Почему они здесь? “Да потому что они мертвецы, дуреха!” тут же обругала я саму себя. “Ты ведь лично убила их.” Да… Я лично убила их. Но почему они оказались именно в этом чертовом вагоне, этого чертового поезда, именно сегодня – восемь гребанных лет спустя?!

Внешне, я старалась не выдавать своего волнения, но все же ощутила, как глаза наполнились влагой… Прямо передо мной сидели мои дорогие бродяги, облаченные в ту же одежду, в которой я впервые увидела их той далекой осенью. Персиковые волосы Клементины были все такими же спутанными, несколько тонких косичек небрежно падали на щеки. И взгляд изумрудных глаз Феликса был все таким же – теплым и ласковым.

– Ева. – Феликс улыбнулся мне и поправил серо-зеленую ленту на своем лбу. – А мы-то все думали, когда ты подойдешь к нам?

– Я... – Слова застревали у меня в горле. – Я не ожидала увидеть вас здесь.

Феликс хохотнул.

– Да и мы, собственно говоря не ожидали, что ты здесь появишься. Неужто, ты умерла? – Наигранно поразился он.

– Кончай говорить глупости, Феликс. – Клементина склонила голову на бок, внимательно рассматривая меня. – Ты же видишь, что она жива. От нее жизнью пахнет так же сильно, как от нас разит смертью. Не слушай его, Ева. Он, после своей кончины, вечно городит всякую чушь…

– П-простите меня, ребята… – Проговорила я, запинаясь, слушая сумасшедший стук сердца в собственной груди. – Я действительно любила вас. И убила потому, что любила… Григорович лишил бы вас свободы окончательно, запер бы на цокольных этажах клиники, в четырех стенах! Ну, и его я ведь любила. Всему виной любовь – самое лучшее и самое худшее чувство в жизни! Страдания – это обратная сторона любви, а любовь – обратная сторона страданий. Но монетка-то одна, я познала обе ее стороны, и даже ставила ее на ребро. Все бестолку! Лучше уж выкинуть эту монетку вовсе.

– Любовь, страдания… – Вымолвил Феликс. – Твоя беда в том, Ева, что ты придаешь всему этому слишком большое значение… Ладно… Я немного обманул тебя. Мы здесь вовсе не случайно. С момента нашей смерти мы следили за тобой, но вовсе не с дурными намерениями. Некоторые призраки способны проникать своим взглядом в души живых. И мы разглядели твою – она жутко искалеченная, но это все же светлая душа.

Светлая душа? Я невольно усмехнулась. Это у меня-то светлая душа? Интересно…

Я уселась рядом с Клементиной, принюхалась, но ощутила лишь все тот же запах осени. Они оба пахли осенью…

– Не стоит говорить о моей душе. Вы ведь хотите о чем-то другом мне поведать. Так?

– Да, Ева. – Клементина положила свою ладонь на мою, но я не ощутила тепла. – Нужно серьезно поговорить.

– И о чем же?

– О твоей спутнице – Сильвии.

Перестук колес поезда совпадал с биением моего сердца. Огоньки фонарей мелькали один за другим, то выше, то ниже, словно бы мы ехали по холмам. Но я все еще видела темную воду, и светящиеся синим силуэты в ней. Призрачному озеру не было конца… Я вновь перевела взгляд на лица своих дорогих бродяг. Они тоже прозрачные, но лишь чуть-чуть… Девочка с желтыми глазами-пуговками была куда прозрачней. Бродяги намного более плотные, и я могу ощутить их прикосновение, холодное, но все же…

– Сильвия вовсе не та, за кого себя выдает. – Начал Феликс. – Почти все, что ты знаешь о ней – ложь.

– Нет. – Я покачала головой. – Скорее ваши слова – ложь.

Еще бы я поверила в такую чушь! Да к тому же вышедшую из уст призрака…

– Она никогда не душила того парня, а в тюрьме, из которой ее доставили в клинику, оказалась совсем по другой причине.

– Всю информацию о ней я узнала от Григоровича.

– Григорович сам ничего не знает. Сильвия – дочь его брата, которого зовут Войтек. Этот Войтек все и подстроил, дабы внедрить ее в клинику. Сильвия – доносчица, и посредством нее Войтек следит за действиями Григоровича. Однако, слежка Войтека за Григоровичем, лишь малая часть их с Сильвией деятельности. Все куда сложнее. Твоя напарница и ее отец, вот уже много лет ищут способ остановить совмещение промежутков. Тебе ведь известно, о совмещении промежутков, Ева?

Внезапно, мелькающие фонари стали раздражать меня. Тогда я потянулась рукой к окну, и задвинула плотную шторку.

Сильвия – доносчица. Бред… Просто неимоверный бред! Призраки бессовестно обманывают меня. Наверняка, мстят мне таким образом за свою смерть. Они просто решили поссорить меня с Сильвией. Для того, чтобы в моей жизни стало меньше любви, но больше боли…

По проходу, мимо нас, громко пыхтя, прополз голый толстяк. Еще один пассажир этого проклятого поезда… Если он тоже мертв, то уж точно помер от переедания, или от проблем с сердцем, вызванных лишним весом.

– Я знаю о совмещении. – Наконец, произнесла я. – Кое-кто уже успел меня оповестить об этом. Грани мироздания смешиваются меж собой, что неизбежно ведет к апокалипсису.

Феликс с Клементиной переглянулись, после чего Клементина небрежно закинула одну из косичек за ухо.

– Так вот, Ева. – Заговорила она. – Мы вовсе не хотим поссорить тебя с Сильвией, как ты могла бы подумать. Да, она лгала и лжет тебе и Григоровичу. Да, она вовсе не та, за кого себя выдает. Да, она доносит информацию о всех действиях Григоровича своему отцу. Мы знаем, что подобного ты своим подчиненным не прощаешь. Но, ты бы и без нас узнала об обмане Сильвии, рано или поздно… Мы же здесь, чтобы предостеречь тебя. Не мешай ей! Не убивай ее! Главная цель Сильвии – это остановить совмещение, и она уже продвинулась достаточно далеко по этому пути. Во многом, они с Войтеком смогли достичь хоть какого-то результата, благодаря некоторым исследованиям Григоровича. Он помог им, сам того не зная. Они вовсе не желают ему вреда – они лишь используют его в своих целях. Возможно, что очень скоро Войтек даже решит раскрыться перед своим братом. Ибо совмещение промежутков – дело нешуточное. Мир возвращается к состоянию первородного хаоса, и это необходимо остановить.

Я до боли прикусила нижнюю губу. Мне не хотелось верить в слова Клементины, но они вдруг стали казаться мне до ужаса верными. Все странности в поведении Сильвии… Я думала, что странности эти – лишь часть ее характера. Но… то, что поведали мне мои дорогие бродяги, действительно могло многое объяснить.

Очень часто мне казалось, что я Сильвию совсем не знаю. Она вечно, то льнула ко мне, то держалась холодно и отчужденно. Мне так нравился ее отстраненный, устремленный в неведомую даль, взгляд. “О чем ты думаешь?” спрашивала я ее порой, замечая его. Однако, Сильвия никогда не отвечала мне ничего определенного.

Бывали также случаи, когда я находила ее в бессознательном состоянии, и долго не могла привести в чувство. Сильвия мне говорила, что такое с ней происходит с детства. Побочные эффекты экстрасенсорного дара. Якобы, дух ее иногда непроизвольно покидает тело, и долгое время не может возвратиться. Но что, если дух Сильвии покидал тело намеренно? Вдруг, она таким образом общается со своим отцом?

Мои дорогие бродяги… Они вполне могут говорить правду!

Я вдруг пожалела, что не могу убить их еще раз.

– Мне плевать на совмещение. – Болезненная хрипота царапала мое горло. – Если все так, как вы говорите – я прикончу ее. – Я со злостью ударила кулаком по столу. – Почему… Почему мне так не везет в этой жизни?! Боль оборачивается любовью, а любовь приводит к боли. Это какой-то чертов замкнутый круг!

– С кем вы разговариваете?

Что за милый голосок прозвучал над моим ухом? Анка… Я медленно повернула голову. Эта глупая девчонка стояла совсем рядом и смотрела на меня расширившимися глазами. Какого черта она явилась сюда? И как это я умудрилась ее проморгать?

– Что тебе нужно, Анка?

– С кем вы разговариваете? – Повторила та свой вопрос.

Она их не видит?! Она не видит моих бродяг? Да… Она их не видит. Это понимание, вкупе со всем прочим, породило во мне внезапную вспышку гнева, которая на несколько мгновений напрочь лишила меня разума. Рука моя метнулась к лицу Анки, и пальцы – превратившиеся в острые костяные шипы, оставили на этом лице четыре глубоких кровавых борозды… Анка звонко вскрикнула, но тут же замолчала. Кровь заливала ей подбородок и шею.

– Если я не стала отвечать на твой вопрос в первый раз, не нужно задавать мне его повторно. – Наблюдая за кровавыми ручейками, медленно произнесла я. – А теперь убирайся отсюда к черту, и… позови мне сюда Сильвию! Поняла?!

– Д-да… – Утирая кровь рукавом, выдавила из себя Анка.

Дыхание вырывалось из моей груди с легким свистом. Я обернулась к призрачным бродягам, но тех уже и след простыл. Слиняли, чертовы ублюдки! Сделали свое темное дело, и слиняли.

Ладно… Время поговорить с Сильвией. Поговорить по душам, начистоту! Она сейчас мне все выложит, как миленькая. И если то, о чем поведали мне бродяги, окажется правдой… я…

На самом деле я даже не знала, убью я ее или нет. Я могла бы дать ей шанс. Но все зависит от того, что именно она мне скажет, и как она это скажет.

Совмещение ей, значит, остановить хочется… Она что же, героиней себя возомнила? Или она просто выполняет волю своего отца, так же, как я выполняю волю Григоровича? В таком случае, я могу ее понять.

Понять… Надо же. Впервые в жизни, мне хочется по-настоящему разобраться в ситуации, а не просто убить. Что же это такое со мной происходит?

***

Я слышала монотонный перестук тяжелых вагонных колес, и вместе с ним, где-то в отдалении, многочисленные хриплые крики птиц, так ненавистных мне – ворон. Чертовы вороны… В какой-то момент мне стало казаться, что они кричат прямо у меня в голове.

Я попыталась отрешиться от вороньих криков, и они вдруг действительно стали затихать. В это самое время, ко мне подошла Сильвия. Я услыхала ее спокойные шаги, и тут же взглянула ей в лицо. Она пытается выглядеть невозмутимо, как и обычно. Синева волос лишь подчеркивает, так полюбившуюся мне некогда, холодность взгляда.

– Зачем ты ранила Анку? – В глазах ее не было никакого страха, лишь легкий укор.

– Потому, что та разозлила меня. Я ведь уже говорила: в последнее время мне не нравится ее поведение.

– У девочки, теперь, на всю жизнь шрамы останутся.

– Шрамы… Да. – Я улыбнулась. – А еще она станет умнее. Мы постоянно в своей жизни получаем уроки, и все эти уроки – словно шрамы, пунцовые рубцы на нежной коже нашей души. Но чем больше таких шрамов, тем мы сильнее и умнее… Сядь, Сильвия!

Сильвия повиновалась, и села за стол, напротив меня.

– Совсем скоро мы минуем призрачное озеро. – Произнесла она. – Наша цель все ближе…

– Хорошо, Сильвия. – Я откинулась на сиденье. – Сколько, по-твоему, у нас времени в запасе?

– Времени для чего?

– Для важного разговора.

Сильвия помедлила немного, потом ответила:

– Минут десять.

– Этого хватит. – Я провела пальцем по собственным губам, и вновь улыбнулась Сильвии. – Можешь почувствовать сейчас мое эмоциональное состояние? Сделай это!

Сильвия посмотрела на меня со спокойным удивлением.

– Я… Мне тяжело это делать, и одновременно поддерживать связь с Алисой.

– Ну, отвлекись ненадолго от девчонки.

– Ладно.

Сильвия опустила взор к коленям, потом вновь перевела его на меня, и внезапно глаза ее расширились от страха. О… да! Она все ощутила, и уже, наверное, все поняла. Еще одна особенность, за которую я люблю Сильвию – ее понятливость.

– Ты… Ты… – Странно было видеть, как она не может выдавить из себя и слова. Такой мне ее наблюдать еще не доводилось.

Она нервно поерзала на своем сиденье, словно намереваясь встать, однако мой взгляд пригвоздил ее к месту… и мои слова:

– Сиди спокойно, иначе худо будет. – Я прервалась на секунду, думая, как продолжить, потом спросила: – Мы же с тобой подруги? Верно? Ты же испытываешь ко мне дружеские чувства?

– Я… – Сильвия не торопилась дать ответ.

– Отвечай! И не вздумай лгать.

– Подруги. Конечно! К чему эти вопросы?

– А отца своего ты любишь? Войтека любишь сильнее меня?

На мгновение глаза Сильвии расширились еще больше, но потом меж бровей появилась глубокая складка.

– Откуда ты знаешь о нем?

– Неважно откуда… Отвечай мне! Правду говори!

Сильвия опустила голову и задышала шумно, с присвистом. Синие волосы ее слегка колебались, в такт покачиваниям вагона.

– Я люблю своего отца. – Наконец, проговорила она. – А тебя… Насколько много ты знаешь?

Я подалась вперед, и ухватившись пальцами за подбородок Сильвии, приподняла ее лицо на себя.

– Больше, чем тебе хотелось бы. Я знаю, что ты доносила своему отцу информацию о Григоровиче, знаю о ваших с Войтеком планах по поводу остановки совмещения, но не знаю, каким образом вы собираетесь это сделать… Ты так и не ответила на мой вопрос, Сильвия.

Страх в глазах Сильвии мешался с холодной яростью, и… мне нравилось. Я впервые видела ее такой – настоящей, обнаженной в душевном смысле. Сейчас, она быть-может даже попытается убить меня. Но это вряд ли… Сильвия не совершит столь опрометчивый поступок, если она действительно так умна, как я думаю.

– Первые годы проживания в клинике, я лишь использовала тебя для… для получения информации. – Я ожидала от нее этих слов, и потому ранили они меня не сильно. – Ты считаешь себя отличным манипулятором, Ева. Но тобой манипулировать также очень легко. Ты жаждешь любви, дружбы, близости, и эмоций, которые все это дает... В свое время, ты, видать, этого недополучила, или у тебя это отняли. А я… Я сразу увидела, насколько тебе это необходимо, и приняла во внимание. Я дала тебе то, чего ты так хотела, и манипулировала тобой.

– После подобных речей, ты должна была бы уже быть мертвой. Я удивляюсь себе… Ладно. Продолжай.

Сильвия более не отводила взор, и складка меж ее бровей никуда не исчезла. Она хочет казаться храброй, но я-то вижу, что ее колотит дрожь…

– Мне очень важен мой отец и его цели. – Продолжила Сильвия. – Думаю, в этом ты можешь меня понять. Мы пытаемся остановить совмещение. Это важнее Григоровича и его дел. Это важнее всего.

Да, я могла понять…

Вороньи крики зазвучали вновь, но на этот раз куда громче… Я поморщилась. Эти крики уже совсем близко, но не у меня в голове, а где-то за окном… Так громко… Так много… Будто бы над призрачным поездом тысячи этих птиц.

Я потянулась рукой к окну и подняла шторку, пытаясь разглядеть за стеклом хоть что-то, кроме синих силуэтов в озере и мелькания фонарей.

Вороны… Я, внезапно, действительно увидела их! Увидела во тьме, потому что они были чернее самой ночи… Великое множество ворон, с глазами, горящими красным, летали над поездом, преследовали поезд, гнались за ним… За ним… А может-быть за мной…

– Ты слышишь, Сильвия?

– Что именно?

– Вороньи крики.

– Нет…

Я опустила шторку.

– Сильвия… Ты сказала, что использовала меня в первые годы пребывания в клинике, и ничего ко мне не чувствовала. Что ты чувствуешь сейчас?

– Я могла бы соврать, но врать не буду. В какой-то период я ощущала к тебе что-то вроде привязанности. Но вся моя беда в том, Ева, что я не умею дружить и любить по-настоящему. Я пыталась, но не смогла научиться…

– Но отца-то ты любишь, ты сама мне об этом говорила.

– Да, говорила. Но я не знаю, можно ли это назвать любовью. Это гипертрофированное чувство долга, разбавленное каплей привязанности. Я не умею любить… Я ощущала к тебе подобную привязанность, Ева. Да и сейчас, наверное, ощущаю. Но опять-таки, я не могу назвать это любовью.

Господи, да она почти полная противоположность мне, и в то же время в некоторых вещах на меня похожа.

– У меня все ровным счетом наоборот. Я привязываюсь… Черт! Да почти всегда чуть ли не влюбляюсь в людей! Чаще, чем хотела бы, по-настоящему, очень сильно. И, мне кажется, я не умею по-другому. В отношении тебя, Сильвия – все именно так. И я понимаю твои действия в интересах собственного отца. Поэтому, ты все еще дышишь. Потому, что я в первый раз решила понять кого-то, а не сразу убивать. Ты одна из лучших в Аканху, Сильвия. И ты очень дорога мне. Но… Ты мне лгала. Ты доносила о Григоровиче своему отцу. Ты лгунья и предательница.

– Совмещение важнее всего, Ева! Ты же понимаешь, если его не остановить, то умрут абсолютно все, в том числе и Григорович. Всему придет конец, абсолютно всему!

Я усмехнулась, вслушиваясь в вороньи крики.

– А может это вовсе не конец, не гибель, а рождение нового порядка. Ты не думала о таком?

Рот Сильвии болезненно изогнулся.

– Нового порядка?! Это не твои слова. – Покачала она головой.

– Да, это слова старины О’Шея. Ну а чего? Может-быть, все и вправду не столь мрачно, как ты предполагаешь… Ладно. – Я наклонилась к столу и сложила кисти рук домиком, как это иногда делал Григорович. – Говори, что вы там с отцом придумали, дабы остановить совмещение.

***

Сильвия говорила. Я смотрела на ее шевелящиеся губы, и думала, думала, думала… Думала о всяком-разном, о совмещении и его последствиях, но в первую очередь – о ней. Как же она дорога мне! И как я хочу ее убить. Но, ведь я уже твердо решила, не лишать Сильвию жизни… И все же, она должна получить свой урок. Она – красотка, лгунья и предательница.

Поезд несся сквозь колдовской сумрак. Вороньи крики то умолкали, то звучали вновь… Вспышки фонарей пробивались даже через плотную шторку.

– Ты помнишь, год назад, я с Габриэлем и его людьми отправилась на встречу с хонками? – Вымолвила Сильвия. – Тогда, хонки передали нам своего собрата, которого звали Нуадхой.

– Да. Ты меня еще тогда удивила, ведь сама напросилась на это задание. А такое поведение для тебя нетипично. Ты сказала Григоровичу, что отправляешься с его псами, якобы, для подстраховки.

– Именно. – Сильвия кивнула утвердительно. – Встреча происходила в одном из хонковских селений, достаточно далеко отсюда, на востоке. Мы добирались до этого селения почти неделю, и пробыли там несколько дней. За эти несколько дней, мне удалось разузнать многое… Я пробралась в одно из святилищ хонков, и едва не померла там от их охранной магии. – Она усмехнулась. – Но не померла… В общем, вот что мне удалось узнать. Клан Дарджо – один из низших кланов, подчиненных. Но есть и другие хонки – кланы, стоящие выше прочих. Высших хонков куда меньше, но они обладают большей магической силой. Доподлинно мне известно лишь об одном таком клане – Хонгорай. Именно хонки из клана Хонгорай начали совмещение, брат и сестра. Они хотели построить некий корабль, способный путешествовать по промежуткам, свободно перемещаться из одного промежутка в другой, из мира живых в мир духов, из мира духов в измерение демонов, и так далее. Чтобы корабль мог выполнять подобную функцию, нужны были девять древних, мощных артефактов – камней Асху, которые иногда называют камнями богов…

– Камни богов, значит…

– Именно. – Подтвердила Сильвия. – Но брат с сестрой допустили ошибку, ведь не до конца смыслили в технологиях, и неправильно обращались с Асху. Их корабль взорвался, причем взорвался одновременно во всех промежутках, потряс все измерения запустив совмещение. Так что… хонки начали это, а останавливать, похоже, не собираются…

– И вы с отцом решили сделать все за них. – Усмехнулась я.

– Да. – Просто ответила Сильвия.

Я подперла подбородок кулаком, внимательно смотря на нее.

– И каким же образом совмещение можно остановить?

– Все те же камни Асху. – Уверенно сказала Сильвия. – Восемь лет назад, после первого толчка совмещения – взрыва, когда впервые явился Туман, эти камни были разбросаны по промежуткам. Необходимо отыскать все девятнадцать Асху, и с помощью них запустить что-то вроде обратного процесса, что-то вроде… исцеления. Однако, проблема в том, что не все могут к этим камням прикасаться, и использовать их силу. Тут нужен либо хонк, либо человек с определённого рода энергетической системой.

– Угу… – Я побарабанила пальцами по столу. – У тебя есть такой человек на примете?

Сильвия шумно выдохнула, потом скосила взгляд на проход, будто бы боясь, что ее может кто-нибудь подслушать. Мне было забавно наблюдать за этим.

– Было целых три человека. – Произнесла, наконец, она. – Но двое уже отпали.

– Интересненько…

– Один из троих – доктор Григорович.

Я лишь хмыкнула, и сказала уверенно:

– Он не станет таким заниматься.

– Верно, поэтому он отпал. Есть еще девчушка из клиники, и ее энергетическая система подходит почти идеально. Девчушку зовут Лорена.

Лорена? Неужто, та самая Лорена, которую я видела сегодня утром? Эта девочка меня весьма заинтересовала, ведь в ней было нечто… Я, с помощью змеиного взгляда, увидела что-то внутри ее тела. Но что это было, так и не смогла понять.

– Я знаю Лорену. – Подтвердила я. – Буквально сегодня утром мы с ней встречались. Очень интересная девочка.

– Да. Но с ней есть проблемы. Один из Асху прямо внутри нее.

Так вот оно что…

– Григорович каким-то образом добыл один из камней, измельчил его в порошок, и поместил внутрь девочки… Все дело в том, что большинство Асху не терпят близкого соседства друг с другом. Кстати, во многом именно из-за этого, я думаю, хонковский корабль и взорвался. В общем, Лорена просто физически не сможет добывать их.

– Понятно… Меня прямо любопытство гложет – ну кто же третий?

– Третий человек, и тот на котором я остановилась – внук Григоровича. Парню пятнадцать лет. Но, думаю, под руководством моего отца он справится.

– А если он не захочет этого делать?

– Это не имеет значения… С помощью своего дара я уже подчинила его разум. Теперь моя воля – его воля.

Я не удержалась от очередной ухмылки.

– А ты весьма жестока, Сильвия.

– У меня нет выбора.

– Излюбленная отговорка слабаков и глупцов, как по мне…

– И все же… Парень дожидается меня в Рэгдолле, куда мы идем. Нам повезло, ведь он сейчас находится рядом с Алисой, так что твое задание не потерпит ущерба из-за моей миссии. Мало того, один из камней Асху уже у него. Мы просто прихватим паренька с собой, в качестве нового пациента, а потом переправим его к моему отцу.

Вот оно, значит, как. Сильвия использовала меня, и всех, кого только можно, в угоду целей своего отца. Но, разве я не делаю то же самое? Делаю… Точнее пытаюсь делать. У Сильвии получается куда лучше. Она подчинила разум этого парня, внука Григоровича…

Внезапно, меня пробрала дрожь. А вдруг она и мой разум подчинила? Не хитростью, а именно с помощью своего дара? Может оттого во мне столько привязанности к ней… Нет! Я ведь все еще хозяйка своим мыслям! Она не подчинила меня! И даже если думает, что сделала это, то крупно ошибается…

Может она все еще не поняла за долгие годы, но сегодня должна наконец понять, с кем связалась…

– Дай-ка мне свой новый меч, Сильвия.

Она посмотрела на меня со смесью испуга и печального разочарования. Потом губы ее начали дрожать.

– Так ты все же собираешься убить меня?

– Нет… Я не буду тебя убивать. Я же говорила, что ты мне дорога… Я даже помогу тебе в этом нелегком деле – остановке совмещения. Но, лишь с тем условием, что ты больше никогда и ни в чем не будешь мне врать.

– Я не буду.

Брови мои взлетели вверх.

– Но я не верю тебе… Давай сюда меч!

Сильвия повиновалась. Она извлекла из ножен хонковский меч, и с великой осторожностью протянула его мне рукояткой вперед.

Я ухватилась за рукоять, после чего поднесла лезвие меча ближе к глазам. Все-таки, это было великолепное оружие… Полуночно-синий клинок холодно поблескивал в тусклом вагонном освещении, и то был блеск самой смерти! Легкий изгиб этого клинка, и форма рукояти, действительно делали меч похожим на японскую катану.

Это оружие подходит Сильвии идеально, решила я. Оно будто бы создано для нее…

– Какое прекрасное оружие… – Озвучила я свои мысли. – Удивительно красивое… Положи левую руку на стол, Сильвия.

Страх в глазах Сильвии возрос до уровня ужаса, и губы у нее теперь дрожали еще больше.

– Что ты собираешься делать?! – Она так старалась, чтобы ее голос звучал твердо, но ужас сводил все эти попытки на нет, обращая твердость в истеричность.

– Я сказала, ложи руку на стол!

Сильвия медленно подняла левую руку, посмотрела на нее, потом опять на меня, после чего уложила конечность на поверхность стола. Все движения ее были неловкими и какими-то вымученными.

В синеве клинка я видела отражение собственных глаз… Эти глаза должны быть желтыми, но клинок обесцветил их. Эти глаза должны быть злыми и веселыми, но сейчас в них больше печали…

Надо улыбнуться… И я улыбнулась, однако вскоре улыбка моя померкла. В момент, когда она угасла, я, совершив быстрое и сильное движение, отсекла руку Сильвии по локоть.

К чести своей, Сильвия не закричала. Лишь дернулась всем телом, глухо охнула, искривилась, и я увидела, как из глаз ее потекли слезы.

Я бросила меч на стол, рядом с обрубком руки, и сказала:

– Это, чтобы ты запомнила, что мне врать нельзя. Я прощаю тебя… На вот.

И я швырнула в кровавую лужу на столе черный квадрат – артефакт хонков повышающий регенерацию мягких тканей.

– Он поможет тебе быстро заживить рану.

Сильвия судорожно ухватила квадрат кистью уцелевшей руки.

– Думаю, стоит помочь тебе перевязаться. – Продолжила я. – Дабы ты кровью не истекла. Все-таки этот квадрат не всесилен. В твоем рюкзаке ведь есть бинт и антисептики?

Сильвия отчаянно закивала.

– Вот и чудненько. – Медовая улыбка возвратилась на мои губы. – Вот и хорошо.

Тысячи ворон продолжали кричать в моей голове…

***

Поезд мы покинули в молчании… Раны на лице Анки обработали, однако из-под маски ее все еще сочилась кровь, так же, как и из перевязанной культи Сильвии. Это ничего… Зато Анка стала умнее, а Сильвия, быть может, после потери руки, отучится лгать мне…

В голове моей не переставали кричать вороны. Я подняла глаза кверху, и в темном воздухе над поездом увидела множество непрестанно движущихся красных точек. То были глаза ворон… Не таков ли истинный облик проклятия, нависшего надо мной?

– Я тоже вижу их. – Сильвия подошла ко мне. Она все еще, зачем-то, волочила за собой свою отрезанную руку. – И теперь даже слышу, но приглушенно, словно издалека, и с каждой секундой все тише и тише.

На кончике серпа Кусаригамы Роман удерживал искаженную в мучительном крике голову толстяка. Насаженная на серп голова выглядела действительно жутко, глаза закатились, а рот напоминал рваную желтую рану. У толстяка были невероятно желтые зубы… Из обрубка шеи на серп стекала шипящая черная жидкость, и Роман с интересом рассматривал ее.

– Как ты умудрился убить призрака? – Поинтересовался у него Габриэль.

– Видать, это был вовсе не призрак. – Ответил Роман. – Но и не человек. Посмотри, что у него за дрянь вместо крови: черная, будто нефть, шипит и исходит паром…

– Может, демон? – Пожал плечами Габриэль. – В этом поезде не только ведь призраки ездят.

– Слабоват этот тип для демона. – Вмешалась я в их разговор. – Демон от тебя Роман, я думаю, и места мокрого бы не оставил, и даже не вспотел бы при этом.

– Кто знает… – Задумчиво проговорил Роман. – Кто знает.

Он снял с серпа голову толстяка, размахнулся и швырнул ее в призрачное озеро. Синие силуэты, так напоминающие человеческие, тут же набросились на голову, словно стая рыб на корм… Сильвия наблюдала за этим пару секунд, после чего также зашвырнула свою руку подальше в озеро…

В этот момент поезд издал пронзительный гудок, и фонари над железнодорожной веткой начали моргать. Сильный толчок почвы заставил меня покачнуться на пятках. Вместе с толчком пришло ощущение, будто бы меня мешком по голове огрели… Это почувствовали все. Габриэль громко выругался. Анка упала на колени, схватилась за голову и тихонько заскулила. Сильвия рядом со мной задышала шумно…

Крики ворон утихли и поезд исчез. Точно так же исчезло и призрачное озеро, словно бы его и не существовало. Вода сменилась травой.

Я взглянула на небо. Теперь там были звезды, и маленькая далекая половинка луны…

Значит, мы вновь возвратились в мир живых.

Я обернулась, и увидела Рэгдолл. Он стоял, без единого огонька. Темные силуэты низких домов сливались меж собой. Через пару секунд, словно бы проснувшись, залаяли собаки. Этот маленький городок мог бы показаться покинутым, мертвым, но в нем была жизнь…

– Мы на месте. – Произнесла Сильвия за моей спиной. – Видишь тот крайний дом, который двухэтажный. Алиса… она под ним.

– По ним?

– Да. И Марк тоже.

– Они пытаются спрятаться?

– Нет… Они сражаются с кем-то. С демоном.

Внезапно Анка завыла… Я посмотрела на нее. Девушка мучительно выла, не поднимаясь с колен, и клоня голову к земле. Потом, вытье сменилось истерическими рыданиями, которые время от времени перемежались все тем же воем.

– У нее истерика. – Вымолвила Сильвия.

Я и сама это видела… Не переставая рыдать, Анка сорвала с себя маску и зашвырнула ее в траву.

– Я не могу так больше! Не могу… – Причитала она.

Я подошла к Анке, и положила ей руку на плечо. Та вздрогнула.

– Тебе грустно Анка, и больно от всего этого. – Обратилась я к ней. – Я понимаю… Но я не буду просить у тебя прощения. Теперь, ты знаешь меня еще лучше. Теперь, ты стала умнее. Не грусти… Взгляни лучше, как темно и мерзко вокруг. Этот городок слишком мрачен, эта ночь слишком спокойна… Освети эту ночь для меня, и для себя! Жги все, что видишь. Жги все, что захочешь поджечь!

Анка посмотрела на меня. Ее лицо было мокрым от крови и слез… Да… Больше ей никогда не быть такой красивой, как прежде. Я лишила ее значительной части красоты. Глубокие раны от левого виска до подбородка, по щекам, по носу, по губам… Анка извернулась стремительно, выхватила оранжевый хонковский меч из ножен и уперла его острием мне в шею.

– Я лучше вас убью! А потом сожгу…

Действуя спокойно, я ухватилась кистью за лезвие меча, и отвела его от себя. Потом продемонстрировала Анке собственную ладонь, с широкой продольной раной, края которой уже начинали срастаться. Пусть увидит еще раз возможности моей регенерации.

– Не получится. – Мой голос был почти ласков. – Я убью тебя раньше, если попытаешься. Зачем умирать попусту? Да и у меня, нет никакого желания лишать тебя жизни. Лучше, выплесни всю свою боль на Рэгдолл. Ты же так хотела повеселиться, и я обещала, что предоставлю тебе такую возможность. Время пришло, Анка. Ты нужна мне, чтобы поставить тут все с ног на голову.

Анка молчала, и тогда я продолжила:

– Ты думаешь, вокруг тебя чудовища? Но взгляни на себя сначала. Скольких людей ты сожгла? Сколько женщин, мужчин, стариков, детей… Да, я знаю, что ты сжигала целые семьи. Сколько отнятых жизней на твоей совести? И скольких ты еще сожжешь… Я же знаю, как это тебя возбуждает.

Анка подняла голову на Рэгдолл, и внезапно кровоточащие губы ее искривились в улыбке. Это была та самая улыбка, которой я добивалась. Улыбка человека, который начинает терять контроль над собой…

– Ладно… – Громко прошептала она. – Все равно, что жечь, лишь бы горело. Лишь бы было весело… Ведь в конце то концов, именно за этим я сюда и пришла.

Она поднялась на ноги, и Роман подал ей ее маску. Анка нацепила ее на лицо, и вновь превратилась в оранжево-черного демона. В безумного, веселого духа огня…

Не произнеся ни слова, Анка первая двинулась в сторону городка. Следом за ней - Роман… Габриэль дожидался нас с Сильвией.

Напоследок, я взглянула на травяной океан, и к своему изумлению увидела в высокой траве тускло сияющий силуэт девочки в лазурном дождевике. Та смотрела на меня своими желтыми глазами-пуговками… Это еще что? Она решила преследовать нас?

В следующее мгновение девочка исчезла…