Демоны Черной степи

Глава 21

Прошлое (Рэгдолл, 1997 год)

Призрак. 6

За окном было удручающе тихо, и тишина эта казалась самым страшным, что существует в мире, потому что в этой тишине могло скрываться все, что угодно. Точнее, она могла “материализовать” из себя все что угодно… Звук чего-то неведомого мог возникнуть в любую секунду. Он мог зародиться за окном, изданный чем-то соткавшимся из тумана. Из проклятого Тумана, который ЗДЕСЬ был вечностью…

Инвалидная коляска не отпускала Призрака. Его голова, руки, ноги и торс были плотно зафиксированы, и пошевелить ими не было никакой возможности.

Страх будто бы наполнил маленькими иголочками всё в еще совсем недавно эфемерном, но сейчас уплотнившемся теле Призрака, каждую новообразованную вену, капилляр и сосуд. И теперь все эти иголочки, приводимые в движение страхом, покалывали под кожей. Призраку даже представлялось иногда, что там, внутри, куча шприцов. Что он весь наполнен шприцами с обнаженными иглами…

Старая больница также не издавала ни звука. Наверное, потому, что ее уже давным-давно не существовало. Она лишь возникла на месте дерева, как потревоженное воспоминание, отпечаток… А все потому, что в этом сумеречном мире, не было времени, так же, как и не было жизни.

Да, времени здесь не было. Здесь был лишь Туман, а в нем могло быть и прошлое, и будущее, и настоящее. Это место находилось вне времени… Чтобы время в этом мире пошло, нужно было приблизиться вплотную к материальному миру – миру живых. Нужно, чтобы произошло некое совмещение. Совмещение? Что за страшное слово? В нем столько тревоги… Это слово произнес Ко-ка-рва перед сражением с хонком Дэром, и это же слово произнес сам Дэр, когда умирал… И почему Асху в кармане Призрака был так важен?

Призрак обращенный лицом к окну, краем глаза видел белые тумбочки и старые койки. Одна из коек внезапно прогнулась, будто бы на нее кто-то улегся, однако через несколько мгновений выпрямилась. Некто тихо прошел за спиной Призрака и вышел в коридор. Шаги, отдаляясь, очень быстро затихли. Взгляд Призрака вновь возвратился к койке, которая еще совсем недавно прогибалась. Эта койка была единственной в палате, имевшей матрас, и сейчас на этом матрасе, под пленкой, расплывалось крупное кровавое пятно…. Призрак зажмурился, а когда открыл глаза, то кровавого пятна уже не было…

Туман тянулся щупальцами через распахнутое окно в палату. Он медленно подбирался к Призраку. Что ж, теперь этот туман для него хотя бы не ядовит. Ведь мертвый не способен умереть во второй раз. Мертвому в этом мире самое место.

Призрак, в очередной раз всмотрелся в туман, и внезапно ему показалось, что возле верхнего края окна, прямо за ним, он уловил некое шевеление. Будто бы что-то на мгновение бесшумно свесилось вниз. Что-то очень странное, что никоим образом нельзя было описать… Что же это? Глаза Призрака напряглись. Страх, туманной мертвой энергией заклокотал в горле. Вот, это что-то свесилось вновь, но уже чуть левее… На сей раз странный объект не исчез столь быстро, и Призраку удалось рассмотреть: то была нога в черном шнурованном ботинке, да вот только сознание не спроста отказывалось эту ногу узнавать, ведь прямо из ноги, прорвав ботинок торчала пара маленьких ручек и ножек в похожей обуви… Маленькие руки и ноги беспрерывно шевелились на большой ноге и тянулись в сторону Призрака… За первой большой ногой, показалась еще одна, точно такая же, а потом Призрак увидел два крохотных кукольных тельца, держащих эти ноги – два кровавых обрубка отделенные от тела. А кукол, сверху, за пределами видимости, держал за ноги кто-то еще…

Какие знакомые ноги в черных шнурованных ботинках, и какие знакомые куклы!

Кресло Призрака неожиданно начало вращаться вокруг собственной оси. Палата смазалась перед его взором, но он все же успел уловить, как что-то проникло в окно. Что-то похожее на большого паука. А потом, это что-то, стоя рядом с Призраком, заговорило знакомым голосом:

– Так-так-так… Мертвый человеческий мальчик, укравший Асху. Вот я и нашел тебя.

Кресло вращалось вокруг собственной оси. После, паук со знакомым голосом, метнулся мимо Призрака, очевидно покинув палату, и над медленно останавливающейся коляской послышался голос Моджо:

– Ой-йой. Вот мы и нашли тебя! Изольда, мы нашли его!

Палата, теряя смазанность, приходила в нормальное состояние. Коляска останавливалась. Вот она остановилась полностью, и Призрак смог увидеть Моджо – грязную и отвратительную кукольную голову, парящую в воздухе над ним. Но Моджо был не единственным его новым гостем. На подоконнике сидела крупная дымчато-серая кошка, со странным, неестественным темным окрасом морды, словно бы на ней была маска. Кошка внимательно смотрела на мертвого мальчика.

– Это он, Изольда, говорю вам, это точно он. – Не унимался Моджо.

Усы кошки дрогнули, и она как-то злобно и с надрывом мяукнула. Затем мягко спрыгнула с подоконника, после чего тело ее сделалось еще более сумрачным, исказилось, и принялось расти. И вот уже перед Призраком стояла женщина средних лет, среднего роста, с распущенными серыми волосами и в серой хламиде…. Глаза и брови у женщины были довольно красивыми, лоб гладким, а вот нижнюю часть лица ее скрывал черный резиновый респиратор с двумя большими фильтрами по бокам.

– Хватит болтать, Моджо. – Хмуро и глухо проговорила женщина из-под респиратора. – Я вижу, что это он. Я знала его мать, и думаешь, я не знаю, как выглядит он? Мозгов у тебя совсем нет.

– Старик Фурай может быть еще здесь! – С испугом выпалил Моджо, подлетев к женщине и зависнув над ее левым плечом.

– Тогда я встречу его как подобает. – Грозно сказала женщина, и ее длинные волосы лениво зашевелились. – Он отведает сполна ведьмовской силы.

Щупальца тумана лизали полы ее хламиды.

– Ну здравствуй. – Обратилась она к Призраку, и глаза ее внезапно наполнились грустью. – Прости, что тебе пришлось пережить все это. Твоя мама такого не хотела бы. Черт возьми! Да она убила бы нас троих! И меня, и Берту, и Беатрис! Прикончила бы только за то, что мы не помогли ее семье. А мы ведь были с ней ближайшими подругами. Мы делили эту силу… Ведьмовскую силу…

Глаза женщины сверкнули, а волосы за спиной зашевелились сильнее. Они, словно гибкие антенны, тянулись во все стороны, изучая пространство…

– Вы знали мою мать! – Призрак захлебнулся от волнения. – Тогда помогите мне. Моя сестра! Помогите мне добраться к ней! Мне нужно защитить ее.

Женщина грустно покачала головой.

– Ты сделал то, что должен был сделать в отношении ее. С этого момента ваши пути разделились. Ее путь продолжится в мире живых. А твой – здесь, в сумеречном промежутке, и дальше…

– Дальше?!

– Скоро ты узнаешь, что такое это “дальше”. Прости меня еще раз. Я слишком поздно осознала свою ошибку. Не нужно было мне просить Моджо подчинить тебя. Это ни к чему. Я просто доставлю тебя к Берте, и вы с ней поговорите. Ты умный мальчик, и ты все поймешь. То, что ты должен был сделать, очень важно для нас всех, и для твоей сестры…

Опять, опять его заставляют делать то, что ему совсем не нужно, и пытаются убедить в том, что так необходимо. Да сколько же можно! Ему нужно быть рядом с сестрой. Ему просто нужно быть рядом с сестрой.

– Это очень важно. – Вновь заговорила женщина с серыми волосами.

– Здесь был кто-то до вас! – Выпалил Призрак. – Пока вы не явились, кто-то здесь был.

– Старик Фурай?

– Нет… Старик Фурай давно ушел. Кто-то другой. Он закрутил кресло. Это был словно большой паук. От того что кресло крутилось, я видел его очень плохо, смазано. Но его голос мне показался знакомым. Мне кажется, я знаю, кто это может быть.

Моджо притих, спрятавшись в капюшоне серой хламиды. Женщина нервно оглянулась.

– Все предположения потом. Над нужно убираться отсюда. Пожалуй, я доставлю тебя к Берте прямо так, на этом кресле. Пусть она потолкует с тобой, а потом освободит.

– Мне не нужно все это. Мне нужно быть рядом с сестрой.

– Тебе нужно не противиться своей судьбе! – Голос женщины внезапно сделался гневным, и она принялась обходить кругом кресло Призрака, при этом совершая руками некие непонятные движения. То была будто бы часть какого-то танца.

– Ну вот и все. – Женщина вновь остановилась перед Призраком и развела руки в стороны. – Пора менять эту реальность.

Потом, она вымолвила шесть совершенно непонятных слов.

Будучи мертвым Призрак мог видеть многое, и он увидел, как что-то сорвалось с кончиков пальцев женщины. Некая искрящаяся энергия, которая была очень непохожей на энергию смерти Тумана, но также обладала способностью преображать и менять…

Эта энергия закружилась вокруг кресла, на котором сидел Призрак, закружилась удивительным серебристым вихрем, и мертвый мальчик действительно увидел, как реальность вокруг меняется. Старая больница вновь превращалась в дерево, в дуб с широкой кроной, но он, Призрак, был от всего этого все дальше и дальше…

***

“Как все начиналось?

Ты помнишь?

Туман… Однажды утром, прекрасным субботним утром, он непроницаемой стеной пришел с востока. Он надвигался достаточно быстро, со скоростью автомобиля, едущего на второй передаче. И от этого было страшнее всего, даже своим детским умом ты неизбежно понимал, что обычный туман не может двигаться так быстро. А потом, через несколько месяцев исчезла мама, она покинула этот дом во Время Тумана, чтобы больше никогда туда не вернуться.

Это было ужасно давно. Нет! Это было совсем недавно. Что года значат для человека, который мертв?”

Да… Призрак был мертв еще до того, как умер физически, до того, как безликое чудище оторвало ему руку. Он был мертв, и не зря люди в Рэгдолле дали ему его прозвище.

Он был мертв. Он принял серые одежды и одиночество. Какая-то его часть знала, что совсем скоро физическая смерть неизбежна, и принялась готовить Призрака к этому. Как будто так действительно было нужно…

Но все же, это невозможно…. Невозможно поверить в необходимость своей смерти. Тебе кажется, что это противоречит всем законам человеческим. Да, человеческим законам это может и противоречит, а вот небесным… Небесные законы совсем другие. Нечто, какое-то огромное непостижимое провидение, решило, что Призрак должен умереть, а сестра его должна остаться в живых. И он действительно это знал! Он понял по-настоящему только сейчас, и поразился тому, что ЗНАЛ. ОН предвидел это, и именно это сказал тому безликому существу, что надело маску его отца: “Я знаю. Я мертв.” Эта фраза, была куда глубже чем могло показаться на первый взгляд. Она была не просто добровольным отказом от жизни, она была пониманием и признанием смерти, которая должна была произойти, и которой ждут…

Один путь кончился. Путь тех, кто дышит, путь тех, кто должен существовать под солнцем, а не в объятиях тумана. Но начался путь другой. Начался новый отрезок путешествия. И вот теперь, мертвый мальчик сидел прикованный к инвалидному креслу-коляске, а вокруг него кружился серебристый вихрь, меняющий реальность.

Дуб с широкой кроной отдалялся. Теперь, Призрак видел могильные кресты в тумане и яблоневые деревья. Кладбище, а совсем рядом с ним яблоневый сад. Туман окутывает стволы яблонь, словно вата, и точно так же он окутывает кресты с надгробиями и маленький, очень старый деревянный домик. Да и не домик это даже, а будто бы избушка из сказок, где непременно живет старая, уродливая ведьма.

Точно! Еще когда Призрак был живым, его одноклассники в школе рассказывали что-то об этом домике. О старом доме на самом краю городка, возле кладбища. Там жила нелюдимая старуха, которая ну просто обязана была быть ведьмой. Конечно, яблоневый сад был таким же старым, как и домик, который он окружал, однако вполне ухоженным, но ситуации это не меняло. Старуха была ведьмой, и теперь Призрак находился у нее в гостях…

Вокруг него снова росли стены, но на этот раз деревянные. Сумрак вновь сгущался. В комнате полной теней, Призрак сидел у широкого стола, на котором горела одинокая свеча, почти не дающая света. Она и в самом деле не давала свет! Она просто горела, но толку от этого было мало, ее сияние совсем не распространялось по комнате, словно бы ядовитые сумерки душили его…

“В этом мире огню очень тяжело гореть, почти невозможно. И как эта свеча не тухнет?”

– Вот и он. – Произнесла старуха, скрытая в сумраке. После чего, ее темный, невысокий силуэт, отделился от стены, и стал по другую сторону стола, напротив Призрака.

– Да. Я нашла его. – Молодой голос сероволосой ведьмы звучал приглушенно, она все еще не сняла респиратор.

– Прости нас, мальчик. – Призрак не видел шевеления губ старухи. Он все еще не мог различить ее лица… Окошко в домике было очень маленьким, от него толку было не больше, чем от свечи.

– Я должен был умереть. – Вымолвил Призрак, чувствуя свои холодные губы. – Я неожиданно понял это. И я знал, что должен умереть. Но зачем? Чтоб сестра выжила? Тогда мне нужно быть с ней сейчас. Отпустите меня.

Старуха обошла вокруг стола, шаркающей походкой приблизилась к Призраку и положила обе руки ему на голову. Руки ее были теплыми, живыми.

– Ты такой плотный, будто бы и не мертв. Ты почти обрел новое тело в сумеречном промежутке, и так быстро. Думаю, то заслуга синего Асху, который с тобой, и, конечно-же, заслуга этого негодяя Фурая. Ты в шаге от того, чтобы стать серым существом. Но это даже хорошо, чтобы пройти по глиняной дороге, нужно быть достаточно материальным. Этот путь далеко не для всех. Он для мертвецов, обладающих плотью. Теперь, я отвечу на твой вопрос. Да, ты должен был умереть, чтобы твоя сестра жила, ведь роль ее не менее важна, чем твоя, но это далеко не все. Ты должен был умереть, дабы отправиться по глиняной дороге мертвых в темный промежуток, за белым Асху.

Асху. Опять они об Асху. Да что же они все уцепились за эти Асху?! Тут, в сознании Призрака вновь всплыло волнительное и жуткое слово “совмещение”. В этом-то слове и таилась вся разгадка. Разгадка его смерти, разгадка тумана, разгадка отчаянной гибели хонка Дэра.

Внезапно, за маленьким окном промелькнула тень, Призрак заметил это, и старуха тоже.

– Кто явился сюда вслед за тобой, мальчик?

– Я понятия не имею.

– Ладно. Совсем скоро мы об этом узнаем.

Огонек свечи, до этого горевший ровно, вдруг потянулся к окну, и начал вытягиваться, словно большой длинный палец.

– Хонк Дэр. – Обратился Призрак к старухе. – Умирая, он говорил о каком-то совмещении, и просил меня, чтобы я помог его сестре – Мэй Хонгорай.

Старуха рассмеялась.

– О да… Клан Хонгорай, самый почтенный и образованный из всех кланов синеглазых хонков. Но, несмотря на это именно они и начали совмещение. Начали, а потом поняли, что натворили. И решили исправить. Да вот только, похоже, судьба хочет, чтобы исправили все люди, иначе бы хонк Дэр не умер, и Асху не оказался бы у тебя.

Сверху послышался тяжелый, глухой топот, словно бы по крыше дома кто-то очень быстро перемещался. Длинный, словно хлыст, огонек свечи метался за звуком этого топота, целуя потолок.

К старухе подошла серая ведьма в респираторе.

– Когда я обнаружила мальчика, он сказал, что с ним рядом кто-то был… Кто-то, кто испугался моего присутствия и скрылся, едва только я появилась. Похоже, этот кто-то увязался за нами, хотя я не знаю как, я ведь применила заклятие перемещения.

– Похоже, что он тоже способен на какую-то магию.

Призрак прислушивался к топоту и думал о том, что две ноги не могут так шуметь, там больше ног, но принадлежат они одному существу. И именно это существо он видел в палате больницы. Он видел его смазано, в движении, и все же смог различить, что оно походило на громадного паука. А еще знакомый голос. Голос, который точно принадлежал…

– Слушай, мальчик. – Старуха говорила сурово. Она склонилась над столом, приблизившись к свече, и Призрак наконец смог увидеть часть ее лица – множество морщин, усохший рот, острый нос, клочки седых волос выглядывают из-под… из-под чего? Из-под берета, ее волосы выглядывали из-под берета, вроде бы голубого, украшенного изображением белых птиц… – Делая то, о чем мы тебе скажем, ты поможешь всему миру, миру живых в первую очередь, а следовательно – и своей сестре. Совмещение промежутков – это совмещение всех граней мироздания: измерения живых, измерения мертвых, темного промежутка в котором обитают демоны и другого рода темные существа, сияющего промежутка, и многих других промежутков между священной пустотой. Черная степь – наши земли, они не прокляты, они – эпицентр совмещения, место, где все началось. Гниющая рана. И дальше будет только хуже, гниение будет распространяться, и никакая колючая проволока его не удержит, оно будет становиться страшнее и глобальнее. Пострадают все, и твоя сестра в том числе. Но если ты сделаешь то, что должен, у твоей сестры появится шанс на долгую жизнь. Ты слышишь меня?! У твоей сестры появится шанс на долгую жизнь! У нее, и у многих других. Именно для этого ты должен был умереть.

Моджо бесшумно кружился над головой серой ведьмы, стоящей рядом со старухой. Призраку он казался просто черной кляксой на фоне остального сумрака. В один момент, Моджо спикировал чуть ближе к свече, и тогда Призрак заметил, что теперь у него нет рта… “Так вот почему он молчит…”

Топот по крыше продолжался, делаясь лишь яростней с каждым мгновением. Обладатель множества ног словно бы издевался над находящимися в доме.

– Он пытается нас запугать? Смеется над нами? Я выйду и разберусь с ним! – Яростно воскликнула серая ведьма, поправляя свой респиратор.

– Погоди, Изольда. – Остановила ее старуха. – Свеча рассказывает мне многое. Этот враг серьезнее, чем ты думаешь. Мало того, что он тоже обладает магией, так это еще и….

“Да!” Призрак точно уверился, что это он. “Это он!”

– …демон. – Закончила старуха. – Это хонк, ставший демоном.

– Что?!

– Редкое явление. Но это так. Да, призрак?

– Да. – Подтвердил Призрак. – Я уверен, что это тот самый хонк, которому нужен был Асху. Я узнал его голос в больнице.

– Чертовы хонки. – Принялась рассказывать ведьма. – Это ведь они начали совмещение, когда пытались научиться беспрепятственно перемещаться между промежутками. Обычно, что для людей, что для хонков, своевольное перемещение между промежутками – это очень энергозатратный и сложный процесс. Мы с Изольдой использовали значительную часть своей внутренней энергии, дабы проникнуть в сумеречный промежуток за тобой, и если бы не ханра… У меня уже в привычку вошло жевать ханру. Силы мои ведь сейчас не те, что в молодости, и она здорово помогает мне. Это такая трава, для людей, как наркотик, а для ведьм – кратковременная прибавка сил и энергии. Ну да ладно. Так вот… Синеглазые хонки решили создать некое устройство, что-то вроде корабля, чтобы “переплывать” из промежутка в промежуток, не затрачивая собственной энергии. Для этого им нужно было девять Асху, девять сильнейших артефактов, которые бы питали этот корабль. Но Асху – это нечто, что было сформировано священной пустотой еще до формирования всех промежутков. Это нечто, с чего начались все промежутки. Их сила и возможности совсем не изучены и плохо поддаются контролю. В итоге: корабль хонков взорвался, причем взрыв подействовал на все промежутки одновременно, и запустилась, если можно так сказать, диффузия. Промежутки начали медленно совмещаться. Так и появилась Черная степь, сумеречный промежуток начал проявляться в светлом – в мире живых людей. И если это не остановить, то дальше будет больше, темный промежуток, Варагрис, сияющий промежуток, и множество других. Мне даже страшно подумать к чему приведет совмещение, если его не остановить. Нужно собрать вновь все девять Асху! И использовать их силу, чтобы остановить совмещение. Эх… Нам бы в этом деле работать сообща с хонками. Но пока что не получается. Они хотят действовать самостоятельно, и я знаю почему. Они хотят собрать Асху, остановить совмещение, после чего вновь попытаются сконструировать свой корабль. В этом я уверена!

Все это, с трудом укладывалось у Призрака в голове. Но, как ни странно, он вполне готов был в это поверить, и принять данное объяснение. Ведь, в конце-то концов, оно растолковывало его смерть, и так хорошо подходило ко всему происходящему…

Он чувствовал не страх больше, но вновь какое-то сверкающее волнение.

Птицы на берете старухи вдруг ожили, и принялись летать, перемещаться по голубой поверхности, словно бы берет был экраном телевизора, по которому показывали мультики. Но вот маленькие птицы сорвались с экрана.

– Ты должен пройти по глиняной дороге мертвых, проникнуть в темный промежуток, и отыскать белый Асху. Ты сможешь это сделать, ведь у тебя есть синий Асху, и, если ты захочешь, он приведет тебя к белому. К тому же – ты мертв. А значит можешь пройти по глиняной дороге и имеешь шанс вернутся обратно. Для живого человека, даже для ведьмы, это абсолютно невыполнимая задача.

Призрак молчал. Он думал о своей сестре, о своей матери, и о своем отце. Он думал о своем покинутом доме. Думал о жизни, которую ему уже никогда не вернуть.

Смерть нужно принять. А также нужно принять то, что до покоя еще очень и очень далеко. И, похоже, ему действительно предстоит все это сделать, но конечно же исключительно для того, чтобы его сестра получила шанс на долгую жизнь под солнцем. Волнует ли его судьба мира? Нет… И в этом он мог честно себе признаться. Его волновала лишь судьба сестры. Но так как судьба сестры была неразрывно связана с судьбой мира, то и за мир нужно было волноваться.

Птицы кружились в темном воздухе около старухи, после чего ринулись к окну. Они проникли сквозь мутное стекло беспрепятственно.

– Сейчас мы немного напугаем этого демона-хонка. – Старуха оскалилась, и зубы у нее во рту, к удивлению Призрака, все оказались абсолютно целыми.

“А ведь этой старухе уже, наверняка, целая куча лет!”

Топот на крыше затих на несколько мгновений, затем возобновился с новой силой. Потом к топоту прибавился яростный крик.

– Хорошо. – Проговорил Призрак. – Я сделаю то, о чем вы просите меня, но исключительно ради своей сестры.

– На другое я и не надеялась. – Старуха кивнула. – Ты очень хороший мальчик… Призрак. Да, я знаю, как сына Патрисии все называли в Рэгдолле после ее смерти. Что ж, теперь ты полностью оправдываешь свое прозвище. – Она поправила берет на своей голове. – Итак! Сейчас я перемещу нас всех в мой личный промежуток, где находится вход на глиняную дорогу мертвых. Я уверена, что демон последует за нами. Насколько бы аккуратно я сейчас не открыла складку реальности, он сможет проскользнуть ее… Что ж… Тем хуже для него. Мой личный промежуток, это моя территория, а на моей территории никто не сможет победить меня…

Она топнула ногой, и дом вокруг принялся стремительно меняться. Во-первых, появилось больше света. Теплое сияние от множества ярких свечей, вставленных в подсвечники, закрепленные на каменных стенах, разливалось по широкой комнате, где на полу помещался круглый красный ковер, изукрашенный белыми узорами-иероглифами. Призрак в своем кресле оказался как раз по центру этого ковра. Ремней на его руках и ногах, а также устройства сдерживающего голову больше не было, и он был волен встать, что незамедлительно и сделал.

Две ведьмы, старая, в голубом берете и длинном белом одеянии, а также молодая, с серыми волосами, одетая в серую хламиду, смотрели на него. Моджо парил над головой сероволосой ведьмы, он снова имел рот и мог говорить.

– Мертвый мальчик свободен! – Воскликнул он. – Свободен… Свободен! Но где-то совсем рядом демон, и Моджо страшно.

– Ты все еще не избавилась от этого надоедливого мусора, Изольда? Он только и делает, что орет постоянно. Будь моя воля, он бы давно канул в небытие.

В одном из двух боковых проходов, ведущих прочь из комнаты, и похожих на черные овальные туннели, показалась женщина. Волосы ее имели красивый медный цвет, и были заплетены в длинную, казавшуюся очень тяжелой косу. Своими волосами и тонкими губами эта женщина напомнила Призраку одну девочку, которую он знал при жизни, и которая ему нравилась. Эта женщина была очень похожа на нее. Быть-может, она ее мама?

Одета женщина была в полосатую блузку с высоким, плотно застегнутым воротником, и черные, обтягивающие брюки.

– Я все подготовила. Но я даже предположить не могла, что вы притащите с собой демона. Как так получилось, Берта?

Старая ведьма подошла к ней.

– Он увязался за мальчиком. Это демон-хонк, тоже ищущий Асху.

Женщина с медной косой звонко рассмеялась:

– Вот так номер! Но ведь ему не выстоять против трех ведьм.

– И то верно. – Отозвалась сероволосая Изольда.

“Как все начиналось? Ты помнишь?”

А как все закончится? Призрак, смотря на лица ведьм, совершенно не мог представить себе этого. Он словно попал в сказку, в самую страшную сказку….