День Шакала

Глава 10

Начиная с того момента, как Клод Лебель - помощник Бувье и лучший детектив Франции - вошел в конференц-зал и сел между своим шефом и главой CRS, и далее, пока читал доклад Роллана, он чувствовал пристальное, изучающее внимание четырнадцати человек, сидящих за столом.

Уже закончив чтение, Лебель начал ощущать неясное, смутное беспокойство. Оно усилилось после того, как стал говорить Министр Внутренних дел. Его речь была краткой и не оставляла детективу никаких сомнений по поводу абсолютной необходимости выполнения стоящей задачи. Тон выступления ни в коей мере не напоминал обращение за советом. Это была строжайшая директива, приказ. Лебель получит все необходимое: помещение, неограниченный доступ к любой информации. В его распоряжение поступает весь потенциал всех спецслужб Франции. Лишь одно условие ставилось перед ним - абсолютная секретность при проведении расследования. Министр повторил это несколько раз и для пущей убедительности подчеркнул, что указание это исходит от самого Президента.

По мере выступления министра беспокойство Лебеля стало трансформироваться в отчаяние. Они просили - нет, не просили, а требовали - невозможного. Начинать было не с чего. Преступление, как таковое, еще не было совершено. Ни улик, ни состава преступления еще нет и в помине. Нет и свидетелей, кроме трех оасовцев, окопавшихся в Риме. Есть лишь имя, причем кодовое, и целый мир для поисков этого человека.

Клод Лебель был известен как опытный полицейский. Благодаря своим качествам - усердию, методичности, рассудительности - он быстро двигался вверх по служебной лестнице. Однако для того, чтобы заслужить славу не просто добросовестного служащего, а блестящего детектива, этого было мало. Требовалось некое вдохновение, вспышки подсознательного проникновения в суть вещей. И хотя такое вдохновение посещало Лебеля лишь эпизодически, он ничуть не смущался, поскольку считал, что работа в полиции на девяносто пять процентов состоит из непривлекательных, рутинных опросов, проверок и перепроверок, утомительного плетения прочной сети неопровержимых улик, которую в конце концов можно было бы набросить на преступника. Причем так, чтобы дело не только попало в газеты, но и привело к свершению правосудия.

В Судебной Полиции некоторые считали его флегматичным занудой, презирающим известность. Он ни разу в жизни не организовал даже подобия пресс-конференции - в отличие от многих своих коллег, сделавших себе на этом репутацию. И все же, ему как-то удавалось продвигаться вверх: преступления раскрывались, преступники оказывались в тюрьме, а Лебель - одной ступенькой выше на служебной лестнице. Когда три года назад освободилось место главы Отдела Расследования Убийств, даже те его коллеги, которые претендовали на это место, согласились, что Лебель - наиболее достойный кандидат. После занятия поста у него был прекрасный послужной список, поскольку за три года у детектива не было ни одного случая, когда бы он не смог выявить, задержать и предать суду виновника преступления. Лишь один-единственный раз задержанный обвиняемый был оправдан, да и то по чисто техническим причинам.

Будучи главой Отдела Расследования Убийств, он попал в поле зрения Мориса Бувье, начальника Уголовной Полиции. И поэтому, когда несколько недель назад неожиданно умер Дюпуа, его прежний заместитель, именно Бувье рекомендовал Лебеля на этот пост. Кое-кто в Судебной Полиции поговаривал, что Бувье возьмет себе неприметного и непритязательного старикашку предпенсионного возраста, чтобы тот тихо копался в делах, никоим образом не ущемляя славы своего начальника. Однако эти "кое-кто" были к Бувье явно несправедливы.

После того как совещание закончилось, все копии доклада Роллана легли в сейф Министра Внутренних дел. Только Лебелю было разрешено оставить у себя одну. Единственная просьба детектива - предоставить ему возможность обратиться к руководителям криминальных служб крупнейших стран с целью получения сведений, если таковые имеются, о профессиональном убийце, похожем на Шакала. Без такого взаимодействия, подчеркнул Лебель, у него не будет ни одной ниточки, за которую можно было бы ухватиться.

"Можно ли быть уверенным, что эти люди будут держать язык за зубами?" - поинтересовался Сангинетти. На это Лебель ответил, что у него, как и у большинства полицейских Запада, существуют обширные личные связи с криминальными службами других стран и он постарается провести данную операцию неофициально в рамках этих связей. Он был уверен, что люди, которых он знает лично, не подведут. После некоторого раздумья министр дал свое согласие.

Через несколько минут детектив уже стоял в холле, ожидая Бувье. Главы отделов и служб, выходя из конференц-зала, слегка кивали ему на ходу и удалялись, не удостоив большим вниманием. Некоторые снисходили до сочувствующей улыбки и пожелания "спокойной ночи". Одним из последних вышел аристократичный полковник из штата Елисейского Дворца. "Сен-Клер", - вспомнил Лебель. Тот остановился перед комиссаром и с плохо скрываемым пренебрежением произнес:

- Я надеюсь, мсье, что вы успешно проведете расследование. И, что не менее важно - быстро. Мы во дворце будем внимательно следить за вашими действиями. А уж если вы не справитесь с возложенной задачей и бандит не будет пойман, то смею вас заверить, последствия будут очень серьезные.

Произнеся последние слова, полковник повернулся на каблуках и стал спускаться по лестнице, ведущей в фойе. Лебель озадаченно проводил его глазами.

Одним из факторов, способствовавших становлению и успеху Лебеля как детектива было его умение располагать к себе людей. Это качество проявилось еще тогда, когда двадцать лет назад невысокий и неприметный молодой следователь поступил на работу в полицию Нормандии.

Конечно, ему недоставало внушительности Бувье, олицетворявшего собой само правосудие. В нем не было и красноречия следователей нового поколения, которые могли застращать подследственного до смерти. И все же Бувье вполне успешно обходился без всего этого в своей практике.

Он прекрасно осознавал, что большая часть преступлений совершается либо против, либо в присутствии так называемых "маленьких людей": лавочников, продавцов, почтальонов, мелких служащих. А как раз с этими людьми он и умел ладить.

Лебель напоминал карикатурного, затюканного женой коротышку-мужа, что отчасти и вызывало к нему расположение "маленьких людей", распознававших в детективе одного из себе подобных.

Одевался он неряшливо: мятый костюм и какой-нибудь поношенный плащ. Разговаривал так мягко и без нажима, что порой казалось, будто он чувствует неловкость и некоторую вину за то, что человек оказывался у него на допросе. Это настолько резко контрастировало с манерой поведения других следователей, их отношением к свидетелям, что те невольно тянулись к Лебелю в поисках покровительства и защиты от грубости его подчиненных.

Но было в нем и нечто большее. Еще до того, как Лебель возглавил Отдел Расследования Убийств самой могущественной уголовной полиции в Европе, он десять лет проработал в прославленной Судебной Полиции. За его внешней мягкостью и простотой скрывались проницательный ум и бескомпромиссность. Бывали случаи, когда Лебелю угрожали наиболее опасные мафиози Франции. Они жестоко ошиблись, недооценив его при беглом знакомстве и посчитав, что их угрозы возымели действие. Лишь позже, оказавшись за тюремной решеткой, они могли поразмышлять о том, что же в действительности представляет собой этот человек с добрыми карими глазами и невыразительной внешностью.

Дважды его запугивали финансовые воротилы и власть имущие. Первый раз, когда некий промышленник после недобросовестной, беглой проверки и с подачи ревизора задумал осудить одного из своих служащих за якобы причастность к хищениям на его предприятии. Второй раз на Лебеля нажали, когда он вел расследование по делу о смерти от наркотиков одной молодой актрисы.

В первом случае расследование определило, что сам же промышленник оказался замешан в крупных финансовых махинациях, в результате чего тому пришлось ретироваться при первом же удобном случае в Швейцарию.

Во втором деле выяснилось, что в смерти актрисы был замешан хозяин некоего светского салона. Ему надолго пришлось оставить Францию в поисках убежища в одном из государств, о котором он вряд ли до этого много слышал, обитая в своем особняке на Авеню Виктор Гюго.

Поэтому реплика полковника Сен-Клера, конечно, немного озадачила Лебеля, но никак не была способна повлиять на ведение расследования.

Появился Морис Бувье. Детектив услышал, как министр пожелал ему удачи, пожал на прощание руку и направился к лестнице. Бувье подошел к Лебелю и похлопал его по плечу.

- Таким вот образом, мой дорогой Клод. Эти бы часами толкли воду в ступе, если бы я не предложил передать это дело Судебной Полиции. Пойдем, поговорим в машине.

Он спустился первым, Лебель едва поспевал за своим шефом.

Было уже начало десятого, когда они сели в "Ситроен", ожидавший у входа, и выехали на Авеню де Мариньи. Лебель ехал молча, не в силах оторвать глаз от широкой светящейся реки Елисейских полей. Прошло вот уже десять лет, как он переехал в Париж из провинции, но это зрелище по-прежнему притягивало и восхищало его своей грандиозностью и великолепием.

- Я освобождаю вас от всех текущих дел, - сказал Бувье, - от всех. С завтрашнего дня ни одна бумага из того, чем вы занимались ранее, не должна находиться у вас на столе. Самые важные дела передадите Фавье и Малкосте. Вам нужен новый кабинет?

- Нет, я бы предпочел остаться в своем.

- Хорошо. Но с настоящего момента он становится штабом операции "Поиски Шакала". Все. Вам дать кого-нибудь в помощь?

- Да. Карона, - ответил Лебель.

Карон был молодым инспектором, знакомым Лебелю еще по их совместной работе в Отделе Расследования Убийств и которого детектив взял с собой помощником начальника Криминальной Бригады Судебной Полиции.

- Согласен. Еще кого-нибудь?

- Нет, спасибо. Но Карону придется все рассказать.

Бувье задумался.

- Хорошо. Чудес не бывает, и вам без осведомленного помощника не обойтись. Но пока в течение часа-двух воздержитесь от посвящения Карона в это дело. Я позвоню Фрею и узнаю его мнение на сей счет. Больше никто не должен знать. Если хоть какая-то часть информации просочится, все это будет в газетах уже через пару дней.

- Никто, кроме Карона, ничего знать не будет.

- Прекрасно. И последнее. Сангинетти предложил информировать всех присутствовавших на сегодняшнем совещании о ходе расследования. Фрей с ним согласился. Ферне и я пытались оспорить это решение, но у нас ничего не вышло. Каждый день в министерстве в десять вечера вы будете докладывать о состоянии дел.

- Бог мой! - воскликнул Лебель.

- Теоретически, - саркастично заметил Бувье, - все мы можем надавать вам кучу советов. Впрочем, не беспокойтесь, Клод, я буду рядом и в случае чего помогу, если эти волки начнут лязгать зубами.

- Сроки? - спросил Лебель.

- Вся пакость в том, что ни сроков, ни графиков у нас нет. Убийцу нужно найти раньше, чем он доберется до Большого Шарля, вот и все. Мы сами не знаем, что у этого черта на уме. Может быть, он уже наметил день, а может, и нет. Покушение может произойти завтра утром или через месяц. Поэтому расследование необходимо провести в кратчайшие сроки. По крайней мере установить его личность и местонахождение. Потом обо всем позаботятся ребята из Службы "Действие".

- Банда головорезов, - пробормотал Лебель.

- Это уж точно, - непринужденно подхватил Бувье, - но и они для кое-чего сгодятся. Мой дорогой Клод, мы живем в такое ужасное время, что волосы становятся дыбом. Возьмите рост обычной преступности, добавьте появление политической - картина получится удручающая. Что-то необходимо делать. Надо отдать должное, Служба "Действие" порой бывает незаменима. Ну, да бог с ними. Найдите убийцу - это все, что я жду от вас.

Машина свернула на Ки де Орфевр и въехала в ворота Судебной Полиции. Десятью минутами позже Клод Лебель уже находился в своем кабинете. Он распахнул окно и выглянул наружу. Неторопливо несла свои воды Сена. За ней, на левом берегу расположилась набережная Великого Августина. Детектив мог легко различить смех и звон бокалов на той стороне, доносившиеся из открытых ресторанов, которыми изобиловал остров Сите.

Будь Лебель устроен немного по-другому, он бы вообразил себя самым могущественным полицейским Европы. Для этого у него имелись все основания. Никто, кроме Министра Внутренних дел и самого Президента не мог наложить вето на его решения или ограничить полномочия. Лебель мог бы привлечь даже армию, если бы при этом можно было сохранить секретность.

Еще детектив мог бы подумать, что многое в предстоящем деле будет зависеть от удачи; если она будет сопутствовать ему, то он увенчает свою карьеру небывалым успехом. В случае провала - падет под меч, как давеча ему зловеще предсказал Сен-Клер.

Но Лебель был скроен совсем по-другому. Ни о чем таком он не думал. Детектив размышлял, как бы объяснить своей жене Амели столь позднее возвращение с работы. В этот момент в дверь постучали.

Вошли инспекторы Малкосте и Фавье, чтобы забрать папки с четырьмя делами, которые еще каких-то пару часов назад Лебель перебирал, задержавшись на работе.

Когда коллеги вышли, забрав с собой его прежние заботы, и дверь за ними закрылась, Лебель тяжело вздохнул. В дверь снова постучали. На этот раз пришел Люсьен Карон.

- Только что звонил комиссар Бувье, - начал инспектор, - он приказал мне срочно явиться к вам.

- Да, да, проходи. До особого распоряжения меня освободили от всех обязанностей и поручили расследование одного весьма специфического дела. Тебя назначили моим помощником.

Лебель мог бы, конечно, польстить Карону, сказав, что он сам попросил, чтобы молодой следователь стал его правой рукой, однако это было не в его правилах. В этот момент зазвонил телефон, детектив снял трубку и услышал голос своего шефа. Через минуту он снова обратился к Карону:

- Итак, я только что получил разрешение комиссара Бувье, дающее мне возможность посвятить тебя в суть дела. Для начала прочти вот это.

Пока Карон знакомился с содержанием доклада Роллана, Лебель очистил свой стол от оставшихся бумаг, свалив их на обшарпанные полки позади стола. Его кабинет, даже при беглом взгляде, совсем не напоминал мозговой центр самой большой охоты на человека, которая когда-либо разворачивалась во Франции. . Впрочем, полицейские офисы редко отличаются от обычной чиновничьей конторы, и его не был в этом смысле исключением.

Комната, где работал Лебель, была размерами три на три с половиной метра. С юга окна выходили на реку и далее на медовые соты Латинского квартала, громоздящегося вокруг бульвара Сен-Мишель. В помещении стояло два стола - один для Лебеля, рядом с окном, другой - для секретаря, у одной из стен. Дверь располагалась как раз напротив окна. Из другой мебели в кабинете имелись: кресло с высокой спинкой; вдоль стены - шесть шкафов серого цвета с папками, справочниками и разнообразной юридической литературой.

Единственным предметом, создававшим подобие домашней обстановки, была вставленная в рамку фотография, на которой была запечатлена мадам Амели Лебель собственной персоной - полноватая женщина с решительным лицом - и двое детей: девушка с хвостиками и в круглых очках, а рядом подросток с такими же мягкими, как у Лебеля, глазами.

Карон закончил чтение и поднял голову:

- Дерьмо собачье, - сказал он с чувством.

- Дерьмо, какого свет не видывал, - поддержал его детектив, редко вставлявший в свою речь крепкие словечки. Сотрудники Судебной Полиции давно закрепили за своими непосредственными начальниками какие-нибудь прозвища, такие как "Патрон" или "Старик". За Лебелем же, вероятно, потому, что он редко пил что-либо крепче, чем апперитив, не курил, не ругался и многим молодым следователям напоминал своих бывших учителей, закрепилось имя "Профессор". Если бы он не был таким замечательным сыщиком, то уж точно носил бы прозвище похлеще.

- Тем не менее, - продолжал Лебель, - сейчас, пока у нас есть еще немного времени, я хотел бы посвятить тебя в детали.

В течение 30 минут детектив рассказывал Карону о событиях, последовавших за докладом Роллана; о визите Роже Фрея к Президенту, о совещании в министерстве и, наконец, о предложении Мориса Бувье поручить расследование Лебелю. Карон молча слушал своего шефа.

- Черт побери, - сказал он, когда Лебель закончил. - Ну и задачку они вам подкинули!

На мгновение Карон задумался и взглянул на шефа. В его глазах была тревога и озабоченность.

- Мой комиссар, а вы знаете, почему дело поручили именно вам? Просто потому, что больше никто за него не брался. Знаете, что они сделают, если вам не удастся вовремя поймать этого типа?

Лебель кивнул с видом обреченного человека.

- Увы, я знаю. Ничего не попишешь. Мне поручили работу, и я должен ее выполнить.

- Да, но с чего начинать? Хоть убейте, не могу себе представить.

- Начнем с того, что у нас самые большие полномочия, когда-либо предоставлявшиеся полицейским во Франции, - быстро ответил Лебель, - так почему бы не использовать их. Итак, для начала садись за стол и давай-ка запишем кое-что. Первое - необходимо отправить в отпуск моего секретаря, в крайнем случае - перевести его на время в другое место. Отныне ты становишься и помощником, и секретарем. Из аварийных запасов принесешь раскладушку, простыни и все прочее, а также принадлежности для бритья. Нам понадобятся кофеварка, молоко, сахар и много, очень много кофе.

- Свяжись с отделом связи и зарезервируй за нами десять внешних линий и одного оператора. Если начнут трепыхаться, сошлись на Бувье. И вообще, если нам что-нибудь будет нужно, не церемонься. Ты знаешь, на кого ссылаться. Подготовь циркуляр, по одной копии для шефа каждой из служб, присутствовавших сегодня на совещании. В нем должны быть уведомления о том, что ты являешься моим единственным заместителем и обладаешь полномочиями затребовать от них все, что потребуется для проведения расследования.

- Записал?

Карон кивнул.

- Понятно, шеф. Я сделаю все это за ночь. Что в первую очередь?

- Коммутатор. Посади на наши линии самого толкового оператора. Если нужно, поднимешь с постели шефа Административной Службы.

- Хорошо. Какие услуги нам потребуются от телефонистов утром?

- Для начала пусть соединят с Отделом по Расследованию Убийств уголовных полиций семи стран. Запишите страны: Соединенные Штаты - Федеральное Бюро Расследований, Вашингтон; Англия - помощник начальника Уголовного отдела Скотланд Ярда; Бельгия, Голландия, Италия, Западная Германия, Южная Африка. Тебе необходимо будет организовать серию телефонных звонков по всем этим адресам из комнаты связи Интерпола завтра между семью и десятью часами утра, с интервалами в 20 минут. Предварительно свяжись с главами отделов по расследованию убийств этих стран и выясни у каждого, сможет ли тот быть у телефона в назначенное время для разговора со мной. Беседовать только лично, использовать ВЧ-связь. Предупреди их, что завтрашний разговор будет посвящен чрезвычайно важному и секретному делу. Подготовь список с очередностью звонков к шести утра.

Я же сейчас займусь проверкой данных в картотеке Отдела Расследования Убийств. Хотя, впрочем, сомневаюсь, что имя этого иностранца всплывет в наших архивных делах. Ну, да ладно. Тебе все ясно?

- Да, шеф. Я сейчас же приступлю к работе. - Карон потянулся к телефону.

Лебель вышел из кабинета и направился к лестнице.

Через несколько минут часы на соборе Нотр-Дам пробьют полночь, оповестив мир о том, что наступило 12 августа.